Текст книги "Лунный луч (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Действительно повезло, – согласился Блейк.

– Мне нужно бежать. Мы поговорим позже. Я хочу знать, как ты выпутался из этого.

Я покосилась на Блейка, когда Люциан ушел.

– Что, черт возьми, произошло?

– Без понятия, – прошептал Блейк и подошел, чтобы поцеловать меня. Он вздохнул. – Я никогда не думал, что снова увижу свою старую комнату. Или моего соседа по комнате.

– Я тоже.

Я снова поцеловала его в губы. Жизнь не может быть более совершенной. Мы выросли вместе, все мы выросли, это было очевидно.

– Видишь, я же тебе говорила. Он не помнит никакой истории между нами.

Блейка сжал губы.

– То, как он улыбнулся, когда увидел тебя…

– Не то, что ты думаешь. Этому должно быть какое-то объяснение. Мы скоро все это распутаем. О, эй, не хочешь пойти посмотреть, все ли в порядке с Табитой?

Усмехнувшись, он обнял меня и притянул ближе.

– Не нужно. Уверен, что с ней все хорошо. – Он поцеловал меня в кончик носа.

– Мне нужно найти Сэмми и Бекки. Не могу дождаться, когда увижу старую Сэмми! И я должна хоть как-то объяснить, почему я заявила на тебя права в чертовом кафетерии.

– Пожалуйста, сделай это. Я умираю от желания узнать, почему ты не могла подождать.

Я рассмеялась и вышла из его комнаты. Я сбежала по лестнице для мальчиков и поднялась к девочкам.

Я обнаружила, что Бекки спускается вниз с другой девушкой, которую я никогда раньше не видела.

– Бекки, – крикнула я. Она подняла глаза. Ее волосы были подстрижены в стиле фанк. Она уставилась на меня с замешательством на лице. Тогда я поняла. Она еще не знала меня. Мы никогда не становились друзьями.

О, черт возьми, нет. Она не собиралась быть той ценой, которую мне нужно было заплатить. Силхо была.

Я шагнула к ней. Она просто уставилась на меня. Это была не она. Она всегда была так уверена в себе, а не эта угрюмая цыпочка-гот.

– Я уезжаю на несколько дней, но когда вернусь, в моей комнате будет вечеринка. Ты приглашена, – сказала я и побежала вверх по лестнице.

– Хорошо, – сказала она.

– Это было странно, – сказала ее подруга. – Откуда ты ее знаешь?

– Я не знаю. Я даже не знала, что она знает мое имя.

Я улыбнулась. Ты еще не знаешь меня, но узнаешь. Обязательно узнаешь.

Мы с Сэмми не справились бы без двухцентовых колкостей Бекки. Она всегда была сильной в нашей дружбе. Я бы преследовала ее до тех пор, пока мы не стали бы друзьями.

Я пошла в свою комнату и обнаружила там других девушек.

– О, привет, Елена. Ты проснулась. – Незнакомая девушка выглядела удивленной.

– Эм. – Я чувствовала себя дезориентированной. – Где моя комната? – Ладно, это прозвучало неправильно.

Девушка рассмеялась.

– Наверху.

– Спасибо, – сказала я и помчалась наверх. Я была в отличной форме, стройнее и сильнее, чем когда-либо. Мне нравилась эта версия меня.

Я открыла дверь и увидела Сэмми. Она ахнула, встала и бросилась ко мне.

Слава небесам. Мы друзья.

– Ты проснулась. – Она крепко обняла меня. Затем посмотрела на меня. – Ты серьезно не могла подождать? Почему ты просто не пошла другим путем, Елена?

Другим путем? Я стряхнула это с себя. Сейчас меня все это не волновало. Я была просто счастлива, что она снова стала прежней. Не какая-то тень девушки, с головой ушедшей в работу, хоронящей свою вину вместе с Лигой.

– Говори, – сказала она.

Я рассмеялась.

– Я не знаю. – Это была правда.

– Я знала, что будет дерьмо, в ту минуту, когда увидела, как он идет к тебе, – сказала она. Все это звучало неправильно. Мы не нравились друг другу? Неужели мама держала нас порознь? Было ли это тем дерьмом, о котором говорил отец?

– Что он сказал, когда поставил щит? Я видела только, как вы двое дрались. Что случилось?

– Он просто вывел меня из себя, – сказала я, думая, что это звучит правильно. Я снова обняла ее.

– Ты должна была просто проигнорировать это и дождаться того дня. Знаешь, как разочарована Пейя?

Я рассмеялась. Ничего не могла с этим поделать.

– Это не смешно, Елена, – засуетилась она, но потом рассмеялась. – Должна признать, это была такая ты.

Она снова обняла меня. Я просто вдыхала ее запах. Я так по ней скучала.

Я вспомнила Бекки.

– Я уезжаю с мамой на несколько дней. – Ее бровь приподнялась. – Но когда вернусь, мы устроим грандиозную вечеринку. Бекки приглашена. – Я подошла к шкафу, достала кожаную сумку и начала собирать одежду.

– Бекки? – повторила Сэмми.

Я кивнула.

– Ребекка Джонсон.

Она прищурилась.

– Цыпочка-гот?

– Да, Цыпочка-Гот, – я застегнула молнию на своей сумке.

– Хорошо, – сказала Сэмми, не будучи уверенной в этом.

– Обещаю, ты полюбишь ее, Сэмми. Мне нужно идти. Увидимся через несколько минут. – Я поцеловала ее в щеку и поспешила к двери. Я сбежала по ступенькам, снова помчалась в комнату Блейка и постучала в его дверь.

Он открыл ее. Изнутри донеслись голоса Джорджа, Дина и Люциана.

– Он здесь? – спросила я, имея в виду Дина.

– Он здесь, – сказал Блейк и закрыл за собой дверь. – Куда ты идешь?

– Тебе нужно спрашивать?

– Нет. – Он ухмыльнулся. – Наслаждайся, Елена.

– Скоро увидимся. – Я обняла его и поцеловала в губы. Это было нежно, с любовью… и целомудренно. – Спасибо, малыш, – пробормотала я ему в губы. – За то, что рискнул всем ради меня.

– Всегда пожалуйста. – Он подмигнул и отпустил меня.

Я снова сбежала вниз по лестнице.

– Позвони мне сегодня вечером и, пожалуйста, введи меня в курс дела.

– О, можешь поспорить на свою сладкую задницу, что я так и сделаю.

Я вспомнила Бекки. Дерьмо. Я побежала обратно наверх. Он снова улыбнулся.

– Эй, постарайся быть как можно дружелюбнее с Бекки. Она мне не друг.

– Что? – его лицо вытянулось.

– Но не слишком милым, она теперь гот.

Он покачал головой.

– Гот?

Я начала смеяться.

– Она не цена, Блейк. Ее Дент там. Вы двое все еще друзья. Так что… – Я скрестила пальцы.

– Хорошо, обещаю.

– Спасибо, детка.

Он рассмеялся. Я вприпрыжку спустилась по оставшейся части лестницы.

Я снова нашла Бекки в вестибюле и увидела, как она оторвала взгляд от своих друзей.

«Ты не просто подняла на меня глаза, мисс-всезнайка. Я слишком много знаю о тебе».

– Так что помни, будет вечеринка, – сказала я, проходя мимо нее.

– Хорошо. – В ее голосе звучал сарказм.

Я бросила на нее многозначительный взгляд.

– Это будет черкруто!

Она резко повернула ко мне голову, когда я отступила назад, все еще наблюдая за ней.

– Черкруто?

– Чертовски круто.

Она нахмурилась.

– Эй, это моя фишка.

– Я не против поделиться, если ты не против. – Я ухмыльнулась.

Наконец она рассмеялась.

– Пока, – пропела я, и она попрощалась.

Я обнаружила, что мои мать и отец все еще ждут у главных ворот. Они о чем-то спорили с мастером Лонгвеем, когда я подбежала к ним.

Я обняла маму сзади, и она нежно коснулась моего лица.

– Так ты снова уезжаешь? – Мастер Лонгвей поднял брови.

– Вы же знаете, что мне на самом деле не нужны их уроки, верно? Это всего на несколько дней.

Он торжественно кивнул.

– Хорошо, скоро увидимся, Елена.

– Пока, мастер Лонгвей, – пропела я.

Поездка на лифте в Итан была полна тараканов, все спрашивали, почему я заявила права на Блейка в кафетерии.

– Я просто не могла больше ждать, – сказала я, и отец рассмеялся.

– Королева Катрина, что вы при этом чувствуете?

Это был вопрос, который, как я думала, никогда не услышу ни в одном из своих интервью.

– Рада, что все закончилось, – уверенно сказала она.

– Не лги. Твой худший страх только начался, – пошутил отец. Все засмеялись, включая меня.

– Елена – ответственная молодая леди, здесь нет никаких опасений, – сказала она. Мы прощались с тараканами.

Мы перемесились на лифте в Итан. Это было быстро. Мама взвизгнула, вскидывая руки в воздух, и я передразнила ее. Это было так, будто мы впервые катались на сумасшедших американских горках.

Я смеялся над ее волосами, когда мы остановились. Она похлопала по ним ладонями и рассмеялась.

Музыка для моих ушей.

Снаружи нас ждал лимузин с охранниками, которых я никогда не встречала. Мама прошептала мне на ухо их имена, чтобы я могла поблагодарить их по имени, когда они поздравляли меня с моим недавним заявлением прав на Рубикона.

Поездка была недолгой, но пейзаж определенно был другим. Там не было никаких мемориальных статуй, только дома и еще раз дома. Мама увидела выражение моего лица и схватила меня за руку. Наконец показались ворота замка.

Здание позади них вздымалось высоко в небо. Оно выглядело иначе, чем то, которое я привыкла называть домом. Оно было то же, которое я видела вчера. Западное крыло оказалось больше, чем я ожидала.

– Добро пожаловать домой, – сказала мама. Я вошла в парадную дверь.

Я была дома. Это был мой дом.

Она отвела меня в мою комнату в западном крыле.

– Я дам тебе минуту. Мы будем внизу, на кухне. Кричи так громко, как только сможешь, если заблудишься.

– Я помню это, вроде как, мам. Технически, мы были здесь вчера.

Она рассмеялась.

– Хорошо. – Она закрыла дверь.

Моя комната была огромной. В комнате стояла кровать размера «king-size» с ярко-синим пуховым одеялом. На моей кровати были разложены подушки. Занавески тоже были голубыми.

На стене висели фотографии парней. Никакого Блейка. Я не могла не заметить, что Блейк выглядел намного лучше, чем все они.

Я подошла к столу перед огромным окном и просто прикоснулась к каждому предмету там.

В ящике лежал нож «дракон» для вскрытия писем. Снежный шар на столе. Рядом с моим столом стояла коробка с письмами. Между мной и Блейком были письма. Я пролистала их. Мы выросли вместе, так почему же здесь было так много гнева? Что случилось?

Браслет, который Блейк сделал для меня из своей кожи, лежал на комоде. Я подняла его. Он был тем же самым. Он все равно сделал мне его.

Я положила его и проверила гардеробную. Она была почти такой же большой, как моя комната. На полках стояли ряды обуви. Десятки сумочек на другой. И достаточно одежды для маленькой нации. Я была избалованным ребенком.

Эта мысль заставила меня печально усмехнуться. Я бы никогда не смогла так испортить Силхо. И тут меня осенило. Силхо существовала только в наших воспоминаниях, но она никогда не разрушит наш мир. Я хотела бы увидеть ее снова после этой жизни.

В гардеробной был шкаф. Открыв его, я обнаружила книги, заполненные фотографиями. Обо мне и Блейке, Люциане, Сэмми, даже Арианне. Я прикоснулась к одной из нас с Энни, когда мы были маленькими девочками. Я заплакала.

Темнота не наступила, все были счастливы. Была даже фотография обезьяны, сидящей на плече тринадцатилетней, может быть, четырнадцатилетней Елены. На фотографии было написано «Мистер Плаггс». Я любила эту обезьяну, это было ясно.

Блейк был на каждой фотографии. Большинство из них были на вечеринках. У всех был разный возраст, и я не могла найти его фотографии пятнадцатилетним или шестнадцатилетним.

Из-за коробки гневных писем и загадочных комментариев о сортировке «нашего дерьма» у меня было плохое предчувствие, что за это время с нами случилось что-то ужасное.

Я закрыла дверь и стала искать, что бы надеть. Я нашла пару джинсов, пару шлепанцев и футболку.

Я к этому привыкла. Я пошла в ванную. Она была чисто белой, с вешалкой для полотенец, на которой лежало примерно пятнадцать полотенец. Пол был из мягкого грушевого дерева. В ту минуту, когда я сняла обувь, место, на котором я стояла, стало теплым.

Это заставило меня рассмеяться. Я, конечно, не привыкла к такому. Это было уже слишком. Я зашла в душ и испугалась до смерти, когда он заговорил со мной роботизированным голосом.

– Добро пожаловать домой, Елена, – сказал он.

– Хорошо, – сказала я, радуясь, что не упала на задницу. – Это просто ненормально.

– Твой обычный душ?

– Да, я думаю. – Душ включился автоматически. Вода текла и текла. Как долго длился этот дурацкий душ? – Хватит! – закричала я, когда он хотел продолжить, и он остановился.

Я вышла очень быстро, будто он мог схватить меня, если я не убегу. Я вытерлась пушистым полотенцем.

Все мои шрамы исчезли. Я не получила сущность Блейка. Ему придется пройти через все это снова, бедный малыш.

Я посмотрела на свое запястье. Шрам, оставленный Хранителем, исчез. Я никогда не заходила в Священную Пещеру. Это просто отстой. Но моя мама была жива, и это больше не имело значения.

Я натянула одежду и пошла на кухню.

Все выглядело так не похоже на вчерашнее. Мебель была более современной. Пространства были открыты. Что-то подсказывало мне, что мама любила все переставлять. Тут было по-домашнему.

Ковры по-прежнему были королевского синего цвета, а не цвета вишневого дерева, который отец использовал после ремонта. Лианы так и не появились.

Огромное, тяжелое чувство захлестнуло меня. Это была смесь удовлетворенности, счастья и совершенства. Все было так, как и должно быть. Я выросла в Пейе. Хотя я еще не помнила свою жизнь, я была уверена, что скоро вспомню ее.

Я нашла гостиную и последовала за голосами на кухню. Огромный черный дог бежал ко мне. Он прыгнул на меня, и я упала, а его неуклюжая фигура прижала меня к полу, когда я закричала.

– Феликс! – закричала мама.

Я хихикнула, когда собака лизнула меня в лицо. Отец подошел и взял его за ошейник.

– Датский дог? – спросила я.

– О, ты любишь все, что ненормально велико, Елена.

Я рассмеялся. Это было хорошо. Я не пряталась от больших вещей. Мама протянула мне руку и подняла меня.

– Сожалею о нем. Он всегда так рад тебя видеть.

– Все в порядке, – сказала я. Он залаял. Отец вывел его на улицу и закрыл боковую дверь.

Я последовала за мамой на кухню. Я ахнула, когда Таня посмотрела на меня со своего места у стола. Она была жива.

– Привет, Елена.

Фигура рядом с ней заставила мои глаза заблестеть. Он поднял глаза от газеты, которую читал, и улыбнулся.

Это был мой отец. Это был мой другой отец. Человек, который вырастил меня. Жако.

– Иди сюда, – сказал он и встал со стула, раскрывая объятия.

Я прыгнула в них и просто начала рыдать.

– Все в порядке, медвежонок. С возвращением, я полагаю.

Я как-то странно посмотрела на него.

– Твоя мама сказала нам, что ты, наконец, слилась с другой Еленой.

Я рассмеялась.

– Она рассказала вам обо мне?

– Конечно, она это сделала. – Таня свесила руку с моих плеч, уткнувшись лицом мне в шею. Жако поставил меня на землю. Это было так странно. Таня все еще держала руку у меня на спине.

– Я должна извиниться, Елена.

– Мама, – начала я, моя настоящая мать, Кэтрин, ахнула. – Прости, я…

– Не нужно, милая, – сказала мама.

Я улыбнулась ей и посмотрела на Таню.

– У нас был этот разговор раньше, и, конечно, тогда я не хотела об этом слышать, но теперь все по-другому.

– Так быстро? Ты определенно отличаешься от другой Елены.

Я прищурилась.

– Ну, а чего ты ожидала? Я единственный ребенок в семье, – я посмотрела на маму. – Верно?

– Единственный, – подтвердила моя мать.

– Думаю, что я тут закончу.

Все рассмеялись.

– Все, что имеет значение, это то, что ты жива. – Я снова обняла ее.

Все снова ахнули.

– Я умерла? – Таня хотела знать.

– Да. Многие.

Она погладила меня по лицу и снова обняла.

– Мы все здесь, детка.

– Я тоже умер? – Мой настоящий отец, король Альберт, хотел знать. Я подошла к нему, где он оперся локтями на стол. Я коснулась его руки.

– Нет, с тобой у меня действительно была возможность познакомиться. За последние восемь лет моей жизни мы действительно стали очень близки.

– Это объясняет недостаток внимания.

Мы снова рассмеялись.

– Оу, мы чувствуем себя обделенными? Теперь ты знаешь, каково это, Альберт, – сказала мать.

Я чмокнула его в щеку.

– Я папина дочка, не так ли?

– Да, – сказал он. – Так что я, конечно, не привык к этому.

– Да, я поняла это очень быстро.

– Нет, но серьезно, Елена, ты должна знать, что сделала твоя мать.

– Альберт, – снова отругала мама.

– Я уверена, что скоро вспомню, папа. – Ему очень нравилось шутить с мамой. – Но, честно говоря, мне действительно все равно.

– Так несправедливо, – заныл он.

– Это моя девочка, – сказала моя мать.

В ту ночь я лежала в постели. Я говорила с Блейком. Я беспокоилась об этих фотографиях. Где были те, когда ему исполнилось пятнадцать и шестнадцать лет? Я знала, что мы выросли вместе, моя мама и Таня рассказали мне сегодня. Множество историй.

Очевидно, я была непослушной маленькой засранкой. Спалила мой домик на дереве. Прятала вещи в лабиринте и наблюдала, как персонал изо всех сил пытается найти выход. Я была угрозой, и все это время рядом со мной, заполняя мою голову мыслями о том, как это сделать, был Блейк.

– Ты ничего не помнишь? – спросила я.

– Что-то подсказывает мне, что когда вспомнишь ты, вспомню и я. Это скоро произойдет, Елена. Просто наберись терпения.

– Ладно. Люблю тебя, детка.

– Люблю тебя больше.

– Сомневаюсь в этом.

Мы попрощались, когда раздался стук в дверь.

Это была мама с двумя чашками какао. Она протянула мне одну. Она подошла, чтобы сесть на мою кровать, и мы просто смотрели друг на друга.

Я взяла чашку и позволила ей согреть мои пальцы.

– Так рассказывай, что ты сделала, мам.

Она скривила лицо.

– Ты на самом деле знаешь. Ты ненавидела меня за то, что я сделала.

– Это невозможно.

Она рассмеялась.

– Ладно, ты и Блейк той ночью, это напугало меня, Елена. То, как вы были так связаны друг с другом. Я имею в виду, что ты могла слышать его мысли. Это было так интенсивно. – В ее голосе звучала тревога.

– Хорошо, так что ты сделала?

Она втянула воздух губами.

– Я скоро вспомню, и если ты скажешь мне сейчас, это будет не так уж плохо.

– Хорошо, – вздохнула она. – Я никогда не говорила тебе, что вы Купер и Мерика, но ты знала о них. Ты знала, на что они способны, и хотя ты была уверена, что это не будете вы с Блейком, я знала, что когда-нибудь это произойдет.

– Ты всегда говорила, что он был тебе как брат. Он всегда был здесь. Этот мальчик не мог сделать ничего плохого в твоих глазах. На этом этапе я не знала, кто был источником влияния, а кто жертвой. Была и капля озорства.

Мы обе сделали по глотку какао.

– Со временем он перестал быть твоим братом.

Я могла видеть, к чему она клонит.

– Перед твоим четырнадцатым днем рождения у тебя появилась ворона.

– Ворона?

– Да, я не хотела дарить тебе Кэмми, поэтому вы, ребята, отправляли друг другу сообщения по почте.

Так романтично.

– Он рассказал тебе о девушке, которую встретил.

Я нахмурилась. Нет, этого не может быть.

– Так ее звали…Табита?

– Ты ее знаешь?

– Конечно, знаю, – сказала я. – Он тоже оказался с ней в моей временной шкале.

Она прищурилась.

– Хорошо, продолжай.

– Он хотел привести ее на вечеринку по случаю твоего четырнадцатилетия, и это было тогда, когда ты больше не видела в нем брата.

– Понимаю. Была ли я разочарована?

– У тебя было разбито сердце, – ласково сказала она. – Но я дала тебе несколько материнских советов. Мы взяли быка за рога и написали ему ответ, сказав, что ты должна с ней встретиться.

– Мы это сделали?

– Конечно. Тогда я так сильно ненавидела Блейка. Он был маленьким дерьмом из-за того, как обращался с тобой.

Я рассмеялась. Она была на моей стороне. Может быть, даже чересчур.

– Ночь прошла гладко. Ты хорошо с этим справилась, а потом Табита напилась, и ты помогла ему посадить ее во внедорожник. Он начал расспрашивать тебя о торте.

Мама рассказала мне о моих праздничных тортах. Очевидно, к концу ночи я неправильно истолковала знаки и поцеловала его. Он не чувствовал того же самого.

Я съежилась.

– Ты никогда не плакала так много, как в тот день, – сказала она.

– Именно тогда я влюбилась в него, – тихо сказала я.

– Да. – Она вздохнула. – Ты спала как убитая, и в ту ночь меня разбудил стук вороны в твое окно. Он послал ворону. Я прочла письмо. Я знаю, что мне не следовало этого делать, но я ничего не могла с собой поделать.

Я сделала еще глоток.

– Что там было написано?

– Это в коробке. Я отдала ее тебе, когда ты узнала.

– Как я узнала?

Она рассказала мне о моем шестнадцатом дне рождения и мальчике по имени Ли, а также обо всем инциденте на вечеринке по случаю дня рождения и последовавшем за ним фиаско.

– Что случилось?

– Я поймала вас, ребята, ночью после твоего дня рождения в твоем домике на дереве.

Мои глаза поднялись.

– Чем мы занимались?

Выражение ее лица было неодобрительным.

– Занимались… этим. Ты хочешь, чтобы я объяснила дальше?

Я поняла, что она имела в виду, и почувствовала, как к моим щекам приливает жар.

– Как неловко.

– Я винила его. Он так плохо на тебя влиял, Елена.

Я снова рассмеялась. Это было не похоже на нашу жизнь. Ничего не было по-прежнему. Это было потрясающе.

– Это было в тот день, когда ты узнала о письмах. Вы двое поняли, что ваши вороны не добирались друг до друга. Он подозревал, что я использовала мета-принуждение, потому что он иногда принуждал животных к трюкам на вечеринках.

– Ты внушила вороне?

– Только одной, но с кем бы он ни соприкоснулся, что ж, это распространилось как болезнь.

– Я тоже умею убеждать, мама. Я знаю, как это работает. Я просто не думала, что это работает на животных.

– О, это так, и действительно хорошо.

Она вздохнула. И закончила рассказывать мне о письмах.

– Я знаю, что это было неправильно. Сначала я не подумала. Потом, через некоторое время, я так глубоко увязла в этом, что не знала, как из этого выбраться. Но Блейк так разозлил меня.

Я коснулась ее руки. Это совсем не казалось злонамеренным, как она это описала.

– Мне было так плохо. Особенно когда тьмы становилось слишком много. Он был так зол на тебя за то, что ты не пришла, как обещала.

– Что ты имеешь в виду, когда я не пришла?

– О, у вас с Блейком была эта штука. Временами он действительно мог становиться темным, но когда он был с тобой, это будто просто исчезало.

– Серьезно? – Я была в благоговейном страхе, а потом вспомнила, как я приручила зверя за то время, пока сама становилась драконом. В этой временной шкале это было просто сильнее.

Она улыбнулась.

– Теперь ты знаешь, почему я так волновалась, Елена.

– Я полностью понимаю это. И это довольно забавно, если вдуматься.

– Правда, ты не злишься?

– О, думаю, другая Елена все еще была бы в ярости от тебя. Это Рубикон, о котором мы здесь говорим, мама.

Она засмеялась.

– Но сейчас я тоже здесь, так что я бы просто напомню ей, как было без тебя, и прошепчу ей на ухо какую-нибудь мудрость, когда мы встретимся.

Мама рассмеялась.

– Так что расскажи мне все, пожалуйста. Ничего не упускай из виду. Я так долго размышляла об этом. Какой была твоя жизнь без меня?

– Ты действительно хочешь знать?

– О, дело больше не в желании, милая. Мне нужно знать.

Я рассмеялась и вздохнула.

– С чего мне вообще начать?

– Легко. Начни с того, какой была твоя жизнь на другой стороне.