Текст книги "Тени прошлого"

Автор книги: Эдна Бьюканан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Извините, но здесь как раз действует тот самый срок давности. Так что же случилось?

– Той ночью было жарко и влажно, как в бане. Саммер сидела одна в комнате и ждала меня. Это уж точно. По радио передавали какую-то музыку. Стоя перед зеркалом, она начала снимать платье. Медленно-медленно. Сначала она раскачивалась туда-сюда, а потом стала выделывать какие-то балетные штучки – сгибалась и вытягивала ноги. От такого здорово заводишься. Знала поди, что я на нее смотрю. А потом стала танцевать босиком и в коротенькой комбинашке. Я, конечно, начал дрочить, представляя, что бы мы стали делать, если бы я оказался в комнате. Меня совсем разожгло, но кончить все никак не получалось. По радио Пэтси Клайн поет «Крейзи». Я чувствую, что вот-вот кончу, вдруг слышу, как к дому подъезжает его машина. Вот черт! Уже почти спустил, а надо сматываться. Неохота, конечно, но не попадаться же ему на глаза. Этот сукин сын был здоров, как боров. Поэтому я побежал вдоль изгороди, надеясь оказаться позади его машины и смыться, когда он войдет в дом. Но тут на дорожке что-то мелькнуло, я толком не разглядел. Решил, что это собака. Я притормозил и затаился в кустах. Нолан вылез из машины и пошел к дому, а потом остановился и что-то мне крикнул. Ну, думаю, хана.

А потом увидел вспышку и услышал выстрел. Он раздался с другой стороны дома. Нолан споткнулся, что-то закричал, наверно, на помощь звал. И тут кто-то выскочил из темноты и выстрелил в него опять. На этот раз в упор. А я оказался на линии огня, как раз позади Нолана. Ну дробина и попала мне в плечо, прямо у шеи. Кровь потекла прямо ручьем. Ну и боль, конечно, адская. Я задал стрекача. Побежал за дом, чтобы выскочить на Прибрежное шоссе. А потом слышу, кто-то бежит впереди меня и тяжело так дышит. Парень с ружьем. Впереди он, а позади все эти крики. Я понял, что если меня поймают, то решат, что это я в Нолана стрелял. Меня ведь только что выпустили на поруки. И я помчался со всех ног, несколько раз падал, весь изодрался о кусты. Выбежал на шоссе, а дальше не знаю, что делать. Позвонил кое-кому по автомату и попросил меня забрать. Мне ведь нужен был врач, чтобы вытащить эту проклятую дробину. У меня до сих пор шрам от нее. Если я стрелял в него, как же я попал в себя? – Откинувшись на спинку стула, Стокоу выжидающе посмотрел на детективов. – Я согласен провериться на детекторе лжи, но только насчет стрельбы. Больше ничего. А так пожалуйста, в любое время. Скажите моему агенту, что я с вами сотрудничал. На все сто процентов. А то он ко мне будет цепляться. Ясно? Я вам чистую правду сказал. А как вы меня нашли? – вдруг подозрительно спросил он. – Это мой братец меня подставил?

– Вы видели стрелявшего? – спросил Берч.

– Было темно, как в заднице, а я был совсем мальчишкой. К тому же испугался до смерти. Он выскочил из кустов впереди меня. Если бы он обернулся и засек меня, то мне бы точно крышка.

– А как он выглядел?

– Повыше меня. Длинные ноги, большое ружье. Тяжело дышал. Я молил Бога, чтобы он не обернулся и не погнался за мной.

– Это был белый или черный? Как одет? Что-нибудь говорил? Вы слышали его голос?

– Нет, я ничего не слышал. Там же темно было. Если бы он обернулся, меня бы удар хватил со страху. Не видел я его лица. Да и не хотел бы.

– А когда вы потеряли его из виду?

– Когда мы выбежали на шоссе, он побежал налево, а я направо, к телефонной будке на заправочной станции.

– А вы уверены, что это был парень? Может, женщина?

– Нет, вряд ли. У него же была машина. Я слышал, как хлопнула дверца, и он поехал. Я испугался, что он развернется и поедет за мной, но, слава Богу, пронесло.

Пока не приехал мой… моя машина, я отсиживался в мужском туалете на заправке. Боялся, что этот парень с ружьем будет меня искать. Не хотел, чтобы кто-нибудь меня видел. У меня все лицо и руки были изодраны в кровь. Везде торчали занозы и колючки, а из раны хлестала кровь.

– Вас отвезли в больницу?

– Нет, моя машина отвезла меня в клинику на побережье. Там нам в детстве делали уколы и подштопывали, когда мы разбивали коленки. Я знаю, что по закону врачам положено сообщать о любом огнестрельном ранении, но у меня была всего-навсего дробина, и вряд ли доктор о ней куда-нибудь настучал.

Я сказал, что в меня случайно попали, когда мы с ребятами стреляли по мишени в рыбацком лагере на болотах. Когда по телевизору сообщили об убийстве Нолана, я потом долго вздрагивал при каждом стуке в дверь. Но за мной так никто и не пришел. До сегодняшнего дня.

Вы замели меня из-за той истории, о которой сейчас все газеты кричат? Я ничего не знаю об этих младенцах. Понятия не имею, в чем там дело.

– Когда вы подглядывали за Саммер, вы хоть раз видели в ее комнате отца? – спросил Берч.

– Да. Один раз. Она танцевала под радио. Он, должно быть, постучал, потому что она выключила радио и надела халат. Он был такой здоровенный, что рядом с ним она казалась совсем малявкой. Они сели на кровать и стали о чем-то говорить. Потом он поднялся, поцеловал ее в лоб и пожелал спокойной ночи. А она села за стол и стала делать уроки.

– И все?

– Да. Я заглядывал и в другие окна. Младшие девчонки вечно трепались по телефону или читали книжки, а мать… красивая штучка. Мне всегда хотелось застукать их с папашей за этим делом, но она вечно задергивала шторы, прежде чем скинуть платье. Один раз я застал ее в душе, но там рифленое стекло и видно только в общих чертах. Хотя иногда и этого достаточно, чтобы завестись.

– Вы кому-нибудь рассказывали, чем там занимались? – спросил Берч. – Кто-нибудь еще подглядывал за этими девочками?

– Черт, конечно, нет. Я бы ни за что туда не поперся, если б знал, что там болтается еще кто-то.

– Вы когда-нибудь слышали, что дочки Нолана были беременны?

– Да Бог с вами: насколько я знаю, они были недотрогами и девственницами. Забавно. Я никогда больше не видел Саммер, только на фотографии похорон в газете, но через несколько лет в одном ковбойском фильме увидел девицу, которая была до ужаса на нее похожа. Ее там похищали индейцы. Мне так хотелось думать, что это она. Я ходил на этот фильм несколько раз. Но в титрах была указана какая-то Кэтрин. И все равно я долго потом вспоминал ту ночь и все эти страсти.

– Мы договоримся о проверке на детекторе лжи и вызовем вас, – сказал Берч.

– А теперь можете идти домой, – отпустил его Назарио. – Подумайте и напишите все, что вы помните о той ночи. Даже самые незначительные подробности.

– Он говорит правду, – грустно произнес Назарио, когда они вышли из комнаты.

– Черт, а я так надеялся, что это он, – отозвался Берч.

Глава 15

В коробке лежали пачки бумаг со ржавыми скрепками и отдельные листочки, пожелтевшие от времени. Декларации о доходах, банковские чеки, квитанции и счета от поставщиков.

Моментальный снимок его родителей за стойкой их ресторанчика, на котором отец нежно обнимает мать.

Буклеты о малом бизнесе и правила получения кредитов на его ведение с бланками заявок.

Оптимистические брошюрки о франчайзинге. Картинки в рамках с изображением Христа, Мартина Лютера Кинга и Джона Кеннеди, которые раньше висели за стойкой. Вырезанные из газет и журналов статьи и вдохновляющие цитаты о том, как преуспеть в жизни, о любви и бизнесе. Некоторые высказывания были подчеркнуты. Одно из них гласило: «Высоко полететь можно, только расправив крылья».

Стоун с трудом сдерживал слезы. Ничего, что проливало бы свет на убийство, он не обнаружил.

Он просмотрел визитные карточки оптовиков и местных фирм, которые заказывали еду для сотрудников, пикников и торжественных случаев. Там же хранились квитанции за рекламные объявления о «лучшем гриль-баре в городе», которые отец давал в местном еженедельнике.

Здесь же обнаружилась небольшая кожаная записная книжка с номерами телефонов друзей, родственников, поставщиков и клиентов. Стоун узнал аккуратный почерк матери. В обложку была вложена фотография Сэма Стоуна-младшего в возрасте трех лет, радостно улыбающегося на коленях у бабушки. Он был поражен, как молодо она выглядела. Там же был еще один его снимок, сделанный в третьем классе, незадолго до убийства родителей.

Стоун был близок к отчаянию. Он не нашел ничего, кроме летописи несбывшихся надежд и оборвавшихся жизней. Он, конечно, будет бережно хранить каждый клочок бумаги – ведь это память о его родителях. Но искать ключ к загадке их убийства придется в другом месте.

Вздохнув, Стоун закрыл записную книжку. К ее обратной стороне скотчем был приклеен чек, который вручался посетителям вместе с заказом. Но этот чек не был заполнен. На нем рукой отца был записан телефон некоего Эйзы Андерсона с региональным кодом 601. Чистые чеки были сброшюрованы в книжку и имели последовательную нумерацию. Судя по всему, имя и номер были записаны незадолго до убийства.

Стоун проверил код. Штат Миссисипи. Но там у них не было родственников. Он набрал номер. Ответившая ему женщина не знала никакого Стоуна. Этот номер она получила всего полгода назад. Стоун спрятал в бумажник фотографии родителей и бабушки с внуком и закрыл коробку.

Сев за компьютер, он нашел старую базу данных с телефонами штата Миссисипи и стал выяснять, кому принадлежал этот номер в 1987 году.

Оказалось, что вовсе не Андерсону.

В 1987 году это был телефон криминального отдела департамента юстиции Южного округа Миссисипи. Какое отношение имел к нему отец?

Найдя теперешний номер отдела, Стоун позвонил туда и спросил Эйзу Андерсона.

– В списке персонала такой фамилии нет, – с расстановкой произнес молодой женский голос.

– Хорошо, а вы можете соединить меня с каким-нибудь ветераном вашего отдела? С кем-нибудь, кто работал тут в 1987 году?

– Я здесь только год, – сообщила женщина. – Вам, наверное, нужна Милдред. Она уже лет сто здесь торчит, но только вы не говорите ей, что я так сказала.

– Не буду, – пообещал Стоун.

Милдред оказалась весьма словоохотливой.

– Ну да, конечно, я уже работала здесь в восемьдесят седьмом. После школы пришла сюда простой секретаршей, а сейчас уже инспектор.

– Я ищу Эйзу Андерсона.

– Да, я его помню. Это один из наших следователей. Пять или шесть лет назад ушел на пенсию. Классный специалист. И человек хороший.

– Он живет здесь?

– Как, вы сказали, ваша фамилия? Из какого вы отдела?

Когда он назвал отдел, последовала долгая пауза.

– Вы знаете, где он сейчас?

– Конечно. Он скорее всего на Орлином озере. У него там рыбацкий домик.

Стоун облегченно вздохнул. По крайней мере старик еще жив. Возможно, это ни к чему не приведет. Эйза Андерсон мог просто заглянуть в родительский ресторанчик во время своего отпуска в Майами. Но тогда почему он не оставил свою карточку? Почему номер его телефона накарябан на пустом чеке? Похоже, этот человек звонил отцу, и тот второпях записал его номер на первом попавшемся клочке бумаги. Но почему отцу звонили из департамента юстиции Миссисипи? Или это звонили матери?

– У вас есть его домашний телефон?

Милдред насторожилась.

– Извините, но я не вправе разглашать подобную информацию. Позвоните в соответствующее подразделение.

Стоун перезвонил, попросил соединить его с отделом кадров и, назвав себя, получил номер телефона Андерсона.

Он звонил несколько раз в течение дня. К телефону никто не подходил, автоответчик тоже молчал. Стоун уже начал сомневаться в правильности данного ему номера. После пяти ему наконец ответил мужчина.

– Я ищу Эйзу Андерсона, бывшего следователя департамента юстиции Южного округа Миссисипи.

– Это я, – весело произнес грубоватый мужской голос. – Чем могу быть полезен?

– Хорошо, что застал вас. Меня зовут Сэм Стоун. Я звоню вам из Майами.

– Сэм Стоун? Из Майами? Я правильно понял? Ах ты, ублюдок! Сукин сын! Какого дьявола ты сюда звонишь?

– Простите? – опешил Стоун.

Но на том конце уже бросили трубку.

Глава 16

– Поезжайте скорей! – махнула рукой Райли в сторону лифта. – Пока шеф не передумал. Вы же знаете, как трудно выбить командировочные.

– Стокоу так бы нам подошел, – удрученно произнес Берч. – Идеальная кандидатура на роль убийцы. Спасибо, что его расколола.

– На здоровье. А теперь идите и копайте дальше.

Поездка в Виллидж для беседы со Спринг Нолан переросла в путешествие по всей стране – Виллидж, Сан-Антонио, Фриско и Оксфорд, штат Огайо.

– Было бы куда проще, если бы члены этого семейства жили в одном штате, – проворчал Берч. – Но они, видно, не выносят присутствия друг друга.

Не успел он подтвердить вылет в Орландо, как в отделе зазвонили сразу все телефоны. Прошел слух, что по делу об убийстве в Шедоузе был допрошен подозреваемый. Пытливые умы сгорали от любопытства.

Детективы давно подозревали, что Падрон, отвечавший за связи с общественностью, небескорыстно снабжает информацией прессу.

– Назарио, возьми трубку. Звонит твоя подружка, – помахала ему рукой Эмма.

– У него есть подружка? – изумился Корсо. – С каких это пор?

– Пит! Хорошо, что я вас застала, – услышал Назарио взволнованный голос Кики.

– Мы сейчас уезжаем в аэропорт, – ответил он. – Нужно повидаться кое с кем из семейства Ноланов.

– Отлично! Вы не поверите, что я нашла! Я разгадала эту загадку!

– Выкладывайте, – без особого энтузиазма произнес он. – Нам любая помощь пригодится.

Берч нахмурился и показал на часы. Назарио прикрыл трубку рукой:

– Одну секундочку, сержант. Это может быть важно.

– Вы знаете, что во время гражданской войны в Испании против Франко воевали ирландские добровольцы?

– Сейчас иду, – шепнул Назарио Берчу, поднимаясь из-за стола и снимая со спинки стула пиджак. – Извините, Кики, но мне пора идти.

– Подождите! Пит, это потрясающе. Семья, должно быть, знает правду.

– Гражданская война в Испании? – переспросил он, понизив голос, чтобы его не слышал Берч. – Она ведь, кажется, была в тридцатые годы? Это там Эрнест Хемингуэй…

– Да. Это меняет все дело, – радостно прощебетала она, задыхаясь от волнения.

– Хорошо. Только, пожалуйста, покороче. А то мы опоздаем на самолет.

– Ладно. Я работала в Историческом музее южной Флориды и зашла там на выставку Дэвида Били, известного фотографа, который снимал гражданскую войну в Испании. Там была фотография ирландских добровольцев из Интернациональной бригады. Одно лицо показалось мне знакомым. Под фотографией среди прочих стояло имя Клиффорда Нолана. И оно относилось как раз к этому человеку. Капитан Клиф Нолан, известный контрабандист, который построил Шедоуз! Все сходится, – продолжила она. – Когда в 1933 году отменили «сухой закон», не все старые грехи были забыты. Федералы не простили Нолану убийство двух своих людей в той перестрелке в Нью-Джерси. Был выдан ордер на его арест. Его несколько раз пытались арестовать. Ему грозил суд со смертельным приговором или пожизненным заключением.

Нолан прекрасно понимал, что не сможет до бесконечности водить за нос агентов ФБР. Поэтому в 1936 году распустил слух, что его «Морской волк» затонул у побережья Кубы вместе со своим владельцем. А потом вступил в Интернациональную бригаду вместе с ирландскими добровольцами и воевал с испанскими фашистами.

– По-моему, все это притянуто за уши, – засомневался Назарио. – Получается какой-то безупречный герой. Первопоселенец южной Флориды отправляется в…

– Нет, вы не правы, – с жаром возразила Кики. – Ведь Нолан родился в Ирландии. Правда, его родители приехали в Америку, когда он был ребенком, но у них должны были остаться родственники в Ирландии. И потом, в бригаде воевали его двоюродные братья. Все очень логично. Он надеялся, что, когда война закончится, здесь все забудется и он сможет вернуться. Его жена, мать Пирса, наверняка была в курсе. Клиф никогда бы не бросил жену с маленьким ребенком на произвол судьбы. Пирс и его семья вполне могли знать, что Клиффорд жив.

– Так почему же он тогда не вернулся?

– Возможно, его убили. На той войне погибло много ирландских солдат. Я сейчас разыскиваю списки погибших. Пит, я так волнуюсь! Ведь это такая находка! Наконец-то дописана последняя глава исторической саги о прошлом Майами.

– Спасибо, Кики. Мы постараемся вытрясти подробности из членов семьи. Я дам вам знать о результатах. До встречи. Я позвоню с дороги. Какая женщина! – вздохнул он, вешая трубку. – А как она готовит!

– Неплохой поворот. Еще одна раскрытая тайна. Она делает за нас нашу работу, – заметил Берч, когда они ехали в аэропорт.

– Она же историк, для нее это большое событие. Нечасто удается разгадать загадку семидесятипятилетней давности.

– Жаль, что это не про нас. Если ничего другого не придумаем, можно попробовать эту версию, чтобы установить контакт с Дианой Нолан.

Среди пассажиров, летевших в Орландо, преобладали деловые люди и семьи, желающие посетить «Дисней уорлд».

Энергичный мальчуган, сидевший позади Берча, не переставая барабанил по его плечу, сообщая, что ему уже четыре года.

– На самом деле ему три с половиной, – извиняющимся тоном произнес его папаша, пытаясь пристегнуть сына к сиденью.

– Зачем он придумывает? – с раздражением спросила его мать.

– Хочет поскорей стать взрослым, – объяснил Берч. – Да, сынок?

– Винсент, ты мешаешь этому человеку, – сделал ребенку внушение отец, когда Берч повернулся к ним спиной. – В следующий раз он повернется и шлепнет тебя – и правильно сделает.

– Винсент, – раздалось через минуту, – тебя высадят из самолета, и мы с мамой полетим одни. Ты этого хочешь?

Полет продолжался всего тридцать минут. Гораздо меньше, чем они потратили на досмотр в аэропорту.

Подлетая к Орландо, Берч и Назарио увидели на земле тысячи кусков брезента, которые сверху казались синими крышами. Они закрывали разрушенные ураганом дома и тянулись так далеко, на сколько хватал глаз. Где-то они образовывали плотные скопления, в то время как в соседних кварталах дома почти полностью уцелели, являя собой живое свидетельство слепоты разгулявшейся стихии – или качества строительства. Некоторые дома уже обзавелись новыми крышами, но таких было мало. Повсюду валялись вырванные с корнем деревья.

– Посмотрите, какой ужас, – сказал Берч.

– Мы могли стать следующими, – мрачно произнес Назарио.

– Это всего лишь вопрос времени, – заметил Берч.

Они, как и все жители Майами, жили в постоянном ожидании катастрофы, балансируя на грани жизни и смерти и никогда не зная, что принесет им следующий день.

– Как долго можно уворачиваться от пуль или ловить их зубами? Рано или поздно нам все равно крышка, – начал философствовать Берч. – Либо взбунтуется матушка природа и нашлет на нас бури, ураганы и всякие кары небесные, либо террористы проберутся на атомную станцию, а может, принесет какого-нибудь психа с ружьем. Все равно конец будет один.

Винсент, очевидно, совершил что-то из ряда вон выходящее.

– Хорошо, Винсент, – повысил голос его отец. – Убирайся из самолета. Немедленно. Ты меня слышишь?

– Хотел бы я на это посмотреть, – ухмыльнулся Берч.

В аэропорту не было заметно никаких следов разрушений. Когда они мчались к терминалу в ультрасовременном монорельсовом вагоне, вокруг открывались поистине сказочные виды в духе диснеевских картин. Виллидж находился в часе езды от аэропорта, но, подойдя к пункту проката автомобилей, детективы заметили водителя с табличкой «Маршрутное такси до Виллиджа».

Из разговора с водителем они узнали, что в Виллидже имеются собственная радиостанция, ежедневная газета, несколько кинотеатров, девять гольф-клубов, шесть супермаркетов, теннисные корты с травяным и жестким покрытием, тир для стрельбы из лука и пневматического ружья, банки, больница и хоспис.

Каждый вечер на городской площади устраиваются бесплатные концерты – джазовые, кантри-вестерн и рок. К услугам жителей городка троллейбусы, кары для гольфа и больше двухсот пятидесяти клубов и мест активного отдыха.

По словам водителя, наибольшей популярностью у местных жителей пользовались боулинг, гольф и пиклбол – нечто среднее между пинг-понгом и теннисом. Местный колледж для взрослых предлагает круглогодичное обучение по любой специальности, без экзаменов и стрессов.

– Здесь потрясающая энергетика, – сказал седоволосый водитель, когда они проезжали мимо восьмидесятилетних старцев, катающихся на роликовых коньках и водных лыжах.

– «Дисней уорлд» для пенсионеров, – заметил Назарио.

– Или империя зла. Вы только послушайте, – возмутился Берч, зачитывая им правила проживания на данной территории. – «Запрещаются заборы и изгороди высотой более четырех футов. Запрещается более трех дней оставлять на подъездных дорожках лодки, автоприцепы и неисправные машины. Не допускаются семейные сцены» – ну и так далее.

– Виллидж расположен на территории трех округов, там уже пятьдесят тысяч домов, – продолжал просвещать их водитель. – И каждый месяц строится еще по четыреста. Всего несколько недель назад здесь было озеро, – указал он на шеренгу новых коттеджей. – Но потом на этом месте буквально за ночь возник новый поселок. Сейчас и не скажешь, что тут была вода.

Доехав до городка, детективы пересели на троллейбус, чтобы добраться до дома Спринг Нолан-Грейсон и ее мужа, бывшего директора страховой компании. Они увидели огромную виллу с гаражом, где стояли два «линкольна». Вилла, если верить проспекту, была построена по самому современному проекту, именуемому «Санибель». Рядом с ней стоял кар для гольфа.

Спринг Нолан успела поседеть. В костюме для гольфа ее можно было принять за мать той девушки, которую детективы видели на старых фотографиях.

Она заявила, что уже знает о мертвых младенцах из новостей.

– Понятия не имею, откуда они там взялись.

– Но вы же понимаете, что мы хотим вернуть их родственникам, чтобы те могли их по-человечески похоронить, – укоризненно сказал Берч.

Они разговаривали на открытой веранде, откуда открывался вид на лазурное озеро, безмятежно сиявшее под небом цвета веджвудского фарфора.

– Спросите мою мать, как они туда попали, – сладким голосом пропела она.

– Вы хотите сказать, что она знает? – спросил Назарио.

– Я не могу за нее говорить.

– В вашей семье были какие-нибудь проблемы до того убийства?

– В том то и дело, что нет. Наше детство было вполне безоблачным. Но потом, после потери отца, все так разительно изменилось – и наша жизнь, и наша мать.

– А как изменилась ваша мать? – спросил Берч.

Вздохнув, Спринг широко открыла глаза, словно не зная, с чего начать.

– Из живой, энергичной, доброжелательной и общительной женщины, какой я ее помнила в детстве, она превратилась в злобную, параноидальную, жестокую и мстительную фурию. – Она подняла руку, как бы защищаясь от собственных мыслей. – Не хочу даже говорить об этом. Только лишний раз расстраиваться.

– А ваш отец когда-нибудь приставал к вам, вашим сестрам или подружкам? – спросил Берч.

– Никогда!

– Вы уверены, что ваши родственники дадут такой же ответ?

– Конечно! Хотя, как я уже сказала, за других говорить я не собираюсь. Брук такая эмоциональная и податливая, что ей можно внушить все, что угодно.

– А у вас есть какие-нибудь догадки, что это за младенцы?

– Не спрашивайте меня об этом, джентльмены. Я стараюсь быть любезной и помогать вам по мере сил, хотя мой врач и мой муж считают, что я не должна была с вами встречаться. Если ворошить прошлое и бередить старые раны, это может плохо сказаться на здоровье. Всякий раз, когда я слышу о ком-нибудь из нашей семьи, у меня начинаются приступы.

– Поэтому Скай и ушел из семьи?

– В этом смысле ему повезло, хотя я всегда жалела их с Брук. Они были моложе меня и не успели пожить с родителями в нормальных человеческих условиях. Нас ждало сказочное будущее. А потом все рухнуло, и в результате никто из нас не смог в полной мере реализоваться в жизни. Брук воображает себя модельером и деловой женщиной, владеет маленьким бутиком, который и дня не продержится без финансовой поддержки матери. У сестрицы никогда не хватит духу оторваться от ее юбки – вернее, кошелька. Мы все испытали на себе то, что сейчас называют посттравматическим синдромом. Правда, тогда такого понятия еще не существовало.

– А вы знали, что за несколько месяцев до убийства за Саммер начал следить некий субъект? – спросил Берч.

– Нет! – ахнула Спринг, схватившись за сердце.

– Он подглядывал за ней через окно ее комнаты. В ночь убийства он тоже был там.

– Это он убил отца? – побледнев, спросила Спринг.

– Нет. Мы думаем, что он был лишь свидетелем. Он видел, как все произошло.

– И кто же, по его словам, это сделал? – спросила она, подавшись вперед и пристально глядя на Берча.

– Мы пока не имеем точных сведений относительно стрелявшего.

– Это был мужчина? – недоверчивым шепотом спросила Спринг. – Моего отца застрелил мужчина?

Она явно была потрясена.

– А вы думали, это была женщина?

Спринг некоторое время молчала, переваривая информацию.

– Нам ничего об этом не известно, – наконец ответила она, справившись с волнением. На лице ее вновь появилась вежливая непроницаемая маска.

– Тип, который подглядывал за Саммер, сказал, что она знала об этом. Она вам когда-нибудь говорила, что кто-то бродит вокруг дома?

– Нет. Но я бы не удивилась, – криво усмехнулась Спринг. – Саммер любила выставлять себя напоказ. Всегда танцевала так, словно вокруг никого нет. Но все, конечно, смотрели, не отрывая глаз. Она обожала всеобщее внимание.

– Она, как я слышал, стала актрисой?

– Очень посредственной.

– Еще один момент, – вмешался Назарио. – Семье было известно, что ваш дед, капитан Клиф Нолан, не утонул у берегов Кубы, как считалось, а воевал в Испании во время гражданской войны?

Спринг звонко расхохоталась, приведя детективов в некоторое замешательство. Потом совсем по-детски захлопала в ладоши:

– Как забавно, ну просто прелесть! Обязательно расскажите об этом матери!

– Возможно, нам придется зайти еще раз, – сказал Берч, подходя к двери.

Не ответив, она пошла в дом, продолжая смеяться.