Текст книги "Тени прошлого"

Автор книги: Эдна Бьюканан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Застройщика и здесь нет, – пробурчал Корсо. – Или он не дождался и уехал, пока мы искали это богом забытое место.

Повсюду на земле валялись спелые плоды манго, которые уже давно никто не собирал.

– Вы только гляньте на это, – проворчал Корсо, выбираясь из машины. – У меня тоже есть манговое дерево, но я так ничего от него и не дождался. Я его и обрезал, и опрыскивал. Потратил уйму денег на удобрения. В итоге на нем появился один хилый плод, который так и не вызрел. Один! Это проклятое дерево обошлось мне в тысячу баксов. А здесь к ним сто лет уже никто не прикасается, а они – вот вам, пожалуйста, завалили всю землю.

Он поднял один из плодов. Круглый, твердый и ароматный, он напоминал цветом закатное солнце.

– Кто-то мне сказал, что если дерево не плодоносит, надо взять бейсбольную биту и лупить его, пока не образумится. От страха оно начинает давать плоды.

– Хорошая идея. Может, стоит опробовать ее на детективах, от которых тоже мало толку, – невозмутимо заметил Берч.

– Ну и где этот ваш Эдельман? – нахмурился Стоун. – Ему давно пора быть здесь.

– У нас есть разрешение. Можем начать и без него, – сказал Берч, стараясь не наступать на колючки «тернового венца», сплошным ковром покрывавшего каменные ступеньки. Красные цветы были похожи на капли крови.

– Слышите? – подала голос Кики Кортелис.

Они услышали рокот мотора и шорох шин подъезжающей машины.

Именно этот звук слышал убийца, сидя в засаде в ту ночь. Берч посмотрел на дом и встретился взглядом со Стоуном. Вероятно, они подумали об одном и том же. Где прятался стрелок? Берч вздохнул, а Стоун покачал головой. Все вокруг так разрослось, что сейчас уже и не представишь, как дом выглядел раньше. Черт, ведь больше сорока лет прошло!

Стоун вынул из багажника цифровую рулетку «Ролатейп», камеру и блокнот.

На дорожке показалась машина – серебристый внедорожник «линкольн-навигатор».

– Это он, – с отвращением прошептала Кики. – Настоящий пират, разоряющий южную Флориду.

Джей Эдельман, вылощенный и загорелый, отлично выглядел для своих пятидесяти лет. Дорогие очки, шелковая рубашка цвета морской волны, светлые полотняные брюки и сверкающие ботинки от Феррагамо. Он не торопясь разговаривал с кем-то по сотовому телефону.

– Приветствую вас, джентльмены, – наконец произнес он, захлопывая мобильник. – А также вездесущую мисс Кики Кортелис. Вы спросите, почему я не удивлен, увидев ее здесь? Да потому что она преследует меня повсюду – опротестовывает мои разрешения в мэрии, забрасывает петициями публичные собрания. Весьма неутомимая дама. Неужели и вы здесь по ее инициативе? – повернулся он к детективам.

– Обычный стандартный выезд, – объяснил Берч, представив свою команду. – Здесь произошло громкое убийство, поэтому мы решили собрать кое-какой материал, пока это еще возможно.

– Будьте как дома, господа детективы. Ну разве это не лакомый кусочек? – воскликнул он радостно. – Взгляните вокруг. Что вы видите? Джунгли. Кусок неухоженной, заросшей земли. А знаете, что вижу я? Сто тридцать тысяч футов побережья, застроенного роскошными кондоминиумами. Двести пятьдесят два дома. Четыре квартиры на этаже, три-четыре тысячи квадратных футов жилой площади. Высота потолков – десять футов, панорамные балконы шириной двенадцать футов, летние кухни.

– И почем все это? – поинтересовался Берч.

– Квартиры будут стоить от двух с половиной до пяти миллионов долларов, – пожал плечами Эдельман. – У каждого владельца будет по два машино-места в общем гараже, но им придется выложить еще по миллиону на внутреннюю отделку и модернизацию.

– И как это место будет называться? – спросил Назарио.

В последнее время в Майами вошло в моду называть новые элитные кондоминиумы одним словом: «Оникс», «Долина», «Апогей», «Континуум»…

Застройщик просиял:

– Мы рассматривали такие варианты, как «Утопия», «Элизиум» или «Парадиз», но после того как мисс Кортелис любезно познакомила нас с историей этого места, мы решили сохранить его прежнее название – «Шедоуз». В этом есть особый шик, думаю, покупателям понравится. В холле будет мозаика: знаменитый контрабандист – как там его? Бесстрашный капитан ведет свой корабль по бурному морю, – сказал он со смешком. – «Контрабандист» – так мы будем называть общий холл для жильцов, – широко улыбнулся он. – Я даже предложил мисс Кортелис консультировать нашего дизайнера по интерьерам. Предложение остается в силе. – Он подмигнул Кики, которая тут же повернулась к нему спиной.

У Эдельмана зазвонил сотовый телефон, и он отошел, чтобы поговорить. Вернувшись, посмотрел на дорогие золотые часы.

– Как вам удалось заполучить этот дом? – спросил Берч.

– Увидел его с вертолета, когда мы проводили разведку прибрежной полосы, и сразу положил на него глаз, – ответил Эдельман, потирая руки. – Один из последних незастроенных участков на побережье. В собственности у одной семьи еще с двадцатых годов. Пришлось долго разыскивать теперешнюю владелицу. Она живет в другом штате. Когда дама услышала наше предложение, она сразу же согласилась.

– Сколько вы ей предложили, если не секрет? – спросил Берч.

– Сорок миллионов, – улыбнулся застройщик.

– О Господи, – простонал Стоун.

Назарио только присвистнул.

– Люди, не знакомые с состоянием дел на здешнем земельном рынке, всегда удивляются, как взлетели цены на прибрежные участки. Для вдовы это было весьма приятной неожиданностью. Старый капитан, не помню его имени, в свое время, вероятно, заплатил по двадцать долларов за акр. В общем, владелица была в восторге. Да и я тоже. Для такого места это весьма выгодная сделка.

Там ведь, вероятно, не потребуется моего присутствия, – продолжал Эдельман. На его массивном кольце из оникса играли лучики солнца, пробивающиеся сквозь листву. – Будьте осторожны, когда пойдете в дом. Он может рухнуть вам на голову.

– Ничего подобного, Эдельман, – прошипела Кики. – Этот дом пережил несколько ураганов еще до вашего рождения. Он бы выглядел гораздо лучше, если бы вы не разорили его, чтобы поскорей уничтожить.

– Это не я, – невозмутимо ответил тот, покачав головой. – Это, должно быть, бродяги. Вы же знаете, что они захватывают пустые дома и наносят им непоправимый ущерб. – Застройщик с энтузиазмом окинул взглядом территорию. – Мы начинаем работать над самым грандиозным проектом в южной Флориде.

Когда внедорожник Эдельмана исчез за поворотом дороги, Кити дала волю своему гневу.

– Он нарочно довел дом до такого состояния! – в ярости воскликнула она. – То же самое он сделал с уникальным отелем в стиле ар деко в историческом районе на Южном побережье. – Она возмущалась достаточно громко, чтобы ее услышал Стоун, который измерял расстояние от главного входа до подъездной дорожки, делая пометки в своем блокноте. – Он получил разрешение городских властей на строительство высотного здания на берегу моря. Но ему поставили условие сохранить и отреставрировать историческую трехэтажную гостиницу, находившуюся рядом. Он согласился, а потом выбил там все окна, выломал двери и отдал старое здание на растерзание крысам, насекомым, ветру, дождю и туману. И сумел убедить власти, что здание это настолько ветхое, что не подлежит реставрации. И его снесли, а этот прохиндей расширил участок под застройку. Вот так он обходит все законы. Тюрьма по нему плачет.

Мы попытаемся вынести этот вопрос на обсуждение на следующем заседании городской комиссии, – продолжала она, обращаясь к Берчу. – Вы со своими детективами сможете засвидетельствовать, что Шедоуз вполне можно сохранить.

– О нет, только не это, – запротестовал Берч. – Не втягивайте нас в это дело.

– А разве нельзя перенести здание в городской парк или в какое-нибудь другое место? – спросил Стоун, оторвавшись от своих заметок. – Я слышал, что так делают.

– Каким образом? – вмешался Назарио. – Тогда и деревья нужно переносить. Сейчас их уже не оторвешь.

– Это все равно что разделять сиамских близнецов, – заметил Корсо.

– Надо говорить «сросшихся близнецов», – поправил его Стоун.

– Что еще за новости, – возмутился Корсо. – Их всегда называли сиамскими.

– Это неполиткорректно, – объяснил Берч.

– Какая чушь, – проворчал Корсо. – Совсем задолбали своей политкорректностью.

Стоун вздохнул.

– Дом вполне может выдержать перенос, – с надеждой произнесла Кики.

Корсо почесал шею, потом локоть, потом стал ожесточенно ловить на себе москитов и мокрецов, крошечных, почти невидимых насекомых, от укуса которых на коже появлялись болезненные красные волдыри.

– У вас, кажется, была противомоскитная жидкость? – повернулся он к Кики.

Та выудила из своей сумки флакон.

Корсо опрыскал себя с головы до ног и передал флакон товарищам.

Стоун с Назарио отметили место, где Пирс Нолан, судя по находившимся в деле фотографиям и схемам, умер на руках у жены и дочерей.

– Это очень загадочное место, – задумчиво произнесла Кики. – И не только потому, что здесь произошло убийство. Вы знаете, что рядом находится Чаша дьявола?

– Я слышал о ней, но никогда не видел, – отозвался Стоун.

– Я тоже, – кивнул Берч.

– А что это за штуковина? – спросил Корсо, вытирая лоб платком.

– Природный источник, которым пользовались еще индейцы, – объяснила Кики. – Кто-то, возможно ацтеки, вырезал в скале глубокий колодец. Рядом на большом камне выбили стрелу. Ее видно и сейчас, хотя от времени она стерлась и стала нечеткой. Потом этим источником пользовались пираты, а испанцы с помощью рабов вырубили ступени в скале, чтобы до него было легче добраться. Я была там один раз в детстве. Это круглый неглубокий колодец с двумя каменными ступенями, ведущими к воде. У него любили собираться первые поселенцы, прибывшие в 1808 году. Самая первая достопримечательность Майами. В одной из старых газет было напечатано, что там лучшая в округе родниковая вода.

О его происхождении ничего не известно. И никто не знает, откуда источник получил свое название. Один из первых здешних поселенцев, Исидор Коэн, писал в своих воспоминаниях, что «частое употребление воды из этого загадочного источника дарит человеку вечную молодость».

Стоун прервал свои занятия.

– Так вы полагаете, что Понсе де Лион искал именно его, когда приплыл в залив Бискейн в пятнадцатом веке?

– Фонтан вечной юности, – подсказал Берч.

– Вполне возможно, – согласилась Кики. – Индейцы из племени семинолов раз в год приходили к Чаше дьявола, чтобы наполнить водой сосуды. Это было частью какого-то священного обряда. Репортеры пытались расспросить их, но те отказались говорить о своих древних верованиях. Сейчас он находится на частной территории и недоступен для посещения. Это просто безобразие. Мы утратили столько исторических памятников, – назидательно произнесла Кики. – Будет ужасно, если мы потеряем и этот.

– Одно могу сказать, – неохотно ответил Берч, – не сдавайтесь или уж помалкивайте.

Вдали загрохотал гром, и над болотами стали собираться грозовые тучи. Поднялся ветер, в воздухе запахло озоном. Гладкая поверхность бухты подернулась рябью.

– Надо поскорей осмотреть дом и убираться отсюда, пока не началась гроза, – сказал Берч.

Взяв из машины фонарики, они поднялись по шатким ступеням главного входа.

– Темно, как в могиле, – гулко прозвучал в пустоте голос Стоуна.

Деревянные полы недовольно скрипели, вокруг слышались шорохи и что-то похожее на тихий шепот.

– Господи, вот где пригодился бы фэн-шуй, – заметил Берч.

Лучи фонариков выхватывали из темноты неясные предметы – большой шкаф, массивный обеденный стол и другую брошенную в доме мебель, возле которой кружились какие-то мелкие насекомые. В доме была большая кухня, столовая, гостиная и бесчисленные спальни.

– Камин в каждой комнате, – удивился Стоун, когда они разбрелись по дому.

– Посмотрите-ка, – сказал Берч, направляя луч фонарика на деревянную доску над входной дверью, на которой были вырезаны какие-то слова.

Водя фонариком по надписи, Берч громко прочитал:

– «Дай нам Бог здоровья, благополучия и долгой жизни, чтобы всем этим наслаждаться».

– Жаль, что для Нолана это пожелание не сбылось.

– И для его отца тоже. Не нравится мне это место, – тихо сказал Назарио, остановившись у деревянной лестницы с узорчатыми перилами. – Слишком много мистики.

– Кубинцы такие суеверные, вечно им мерещится всякая чертовщина, – проворчал Корсо.

– Это не кубинцы, а итальянцы, – поправил его Стоун.

– Ничего удивительного, что вы чувствуете отрицательные вибрации. Здесь же произошло убийство, – напомнил им Берч.

В углу вдруг кто-то отчаянно заскребся. Корсо резко повернулся и посветил туда фонариком.

– Что там за черт?

В свете фонарика сверкнули маленькие черные глазки, крысиные хвосты, розовые рыльца и крепкие острые зубы.

– Опоссумы, – проворковала Кики. – Целое семейство.

Мамаша с выводком беспокойно моргали, потревоженные светом.

– Жаль, что у нас с собой нет кошачьего корма, – посетовала Кики. – Они его любят.

– Да, – подхватил Стоун. – Вечно съедали все, что моя бабушка выставляла на ночь для кошки. – Он вдруг подумал, что давно уже не видел опоссумов.

– Может быть, нам стоит обратиться в Национальное общество Одюбона или Союз охраны природы и убедить их взять под защиту животных, живущих на этой территории, – начала рассуждать Кики. – Вероятно, здесь откладывают яйца морские черепахи. Если нам удастся оповестить защитников животных и уговорить их пикетировать бульдозеры…

– Опять вы за свое, – пробурчал Корсо. – Только одно на уме. Все время что-то замышляете.

– Я готова на все, чтобы потянуть время, пока мы не получим ответ от юристов Национального фонда исторического наследия…

– Давайте проверим второй этаж, – перебил ее Берч.

– Думаешь, ступеньки нас выдержат? – засомневался Корсо.

– Конечно, если только ты не будешь выделывать на них коленца, – заверил его Берч.

– Давайте я пойду первой, – предложила Кики. – Как самая легкая.

Берч вручил ей фонарик, и все стали подниматься по скрипучим ступенькам.

– Это бельведер! – воскликнула Кики, очутившись наверху. – Посмотрите, как строили дома до того, как появились кондиционеры. На втором этаже всего одно большое помещение с окнами на четыре стороны.

Из мебели здесь стояла только полуразвалившаяся двуспальная кровать.

– Интересно, почему вдова и дети уехали сразу же после убийства? – спросил Стоун, спускаясь вниз.

– Возможно, они просто испугались, – предположил Назарио.

– Ничего удивительного, – бросил Берч.

– Вы знаете, это один из немногих домов во Флориде, где есть подвал, – сообщила Кики.

– Вы шутите, – не поверил Берч.

– Вовсе нет. Там капитан прятал бутылки. Дом построен на скале, уходящей в море. Этот подвал есть на одной из фотографий, сделанных во время обыска в 1925 году. Из него к морю ведет тоннель, через который контрабандисты незаметно проносили свой товар.

– А где дверь в подвал? – спросил Назарио.

– Она потайная, – ответила Кики. – Скорее всего где-нибудь под лестницей или в одном из каминов. Это было бы логично.

– Сейчас посмотрим, – сказал Стоун. – Он залез под лестницу и отогнул полусгнивший край ковра, под которым оказалась крышка люка. – Это здесь! – Стоун потянул за ржавое железное кольцо. – Поддается! – Он дернул сильнее, и крышка со скрежетом откинулась. Внизу было темно, как в колодце.

– Похоже, им уже сто лет никто не пользовался, – заметил Корсо, направив в люк луч фонарика. – Здесь каменные ступеньки.

– А вдруг мы найдем там орудие убийства или какую-нибудь новую улику? – с надеждой произнес Берч. – В старых протоколах этот погреб не упоминается. Возможно, тогда его не обнаружили. Ну что ж, давайте посмотрим.

Все последовали за ним.

Назарио повернулся к замешкавшейся Кики.

– Спускайтесь, – предложил он, протягивая ей руку.

– Нет, я туда не пойду, – еле слышно произнесла она. – Лучше подожду вас снаружи. – С этими словами она исчезла.

Пожав плечами, Назарио присоединился к товарищам.

– Ну прямо как в том ужастике, – гулко прозвучал голос Корсо. – Помните, там деваха с горящей свечой спускается в темный погреб, где засел маньяк с окровавленным топором. Публика вопит: «Нет! Не ходи туда!» Но эта дурочка все равно туда полезла.

– Если убийца Нолана все еще там, то мы, вероятно, найдем деда с клюкой и седой бородой до пояса, – улыбнулся Берч.

В подвал вели десять ступенек, вырубленных в известняке. В нишах по обеим сторонам лестницы стояли старые керосиновые лампы. Низкий подвал, казалось, занимал все пространство под домом.

Опять послышались шорохи и вздохи. Они явно исходили снизу. Пол имел небольшой уклон в восточную сторону, где находилась еще одна дверь, напоминающая крышку люка.

– Похоже, здесь вход в тоннель, – сказал Берч.

Стоун с Назарио попытались открыть дверь.

– Как бы нам под водой не оказаться, – пробормотал Назарио.

– Будем надеяться, что сейчас отлив, – успокоил его Стоун.

Дверь стала поддаваться, из-за нее пахнуло сыростью и гниющими водорослями.

– Кажется, эта чертова дыра и впрямь ведет к воде. Вы были правы, – сказал Стоун, обращаясь к Кики.

Но той рядом не оказалось.

– Где она? – повернулся он к детективам.

– Струсила и осталась наверху, – ответил Назарио.

– Темноты испугалась? – недоверчиво покачал головой Корсо.

– Пойду посмотрю, куда он ведет, – сказал Стоун, скрываясь в тоннеле вздохов и шорохов.

Согнувшись, он стал медленно пробираться по пологому спуску, спотыкаясь о корни деревьев, проросшие сквозь известняк. Тонкие перепутанные корни цеплялись за одежду, к лицу липла свисавшая с потолка паутина. По пути ему попалось несколько выбитых в скале уступов. В тоннеле пахло мелом, дохлой рыбой, гниющими растениями и мокрым камнем.

– Эй, приятель, расскажи, что ты там нашел, – окликнул Стоуна Корсо.

Тот не появлялся довольно долго.

– Стоун, у тебя все в порядке? – крикнул Берч в тоннель.

Наконец они услышали, как он возвращается.

– Так и есть, – сказал Стоун, показываясь из тоннеля и тяжело дыша. – Подземный ход ведет к морю. Но наружу через него не выбраться. Я слышал шум ветра и воды, крики птиц, но, похоже, выход завален стволами и зарос мангровыми деревьями. Его надо расчищать.

– Жаль, что эту развалюху сносят, – заявил Корсо. – Из нее вышло бы отличное местечко для Хэллоуина. Мы могли бы продавать билеты. Разбогатели бы в два счета.

Детективы стали осматривать подвал. Их фонарики осветили старые деревянные ставни, ржавые инструменты, висящие на крюках, и сосновую полку на дальней стене. На широкой доске, прибитой в трех футах от пола, стоял деревянный сундук.

– Посмотрите-ка сюда, – сказал Берч.

– Может, там выпивка? – послышался из темноты голос Корсо. – Заначка контрабандиста! Интересно, а пить эту штуку еще можно?

– Очень может быть, – ответил Берч, направляя луч фонарика на сундук. – Во всяком случае, на ящик с инструментами это не похоже.

– А что это может быть? – спросил Стоун.

– Там замок, – заметил Назарио.

– Вы слышали, что сказал застройщик? «Будьте как дома». Ведь через пару дней все это хозяйство все равно снесут, – заявил Берч. – Открывайте.

Стоун сбил ржавый замок старым молотком. Крышка откинулась с недовольным скрежетом.

– Тут какие-то свертки, – сказал он, наклоняясь над сундуком. – О Господи! – Его фонарик со стуком упал и покатился по полу, разбрасывая по стене и потолку жутковатый калейдоскоп из света и тени. – Черт! – задохнулся он. – Вот блин!

– Да что там такое, черт побери? – прикрикнул на него Берч.

– Нет! – простонал Стоун. – Не может быть. – Он поднял фонарик и направил его на сундук. Яркий луч осветил ряд аккуратных маленьких свертков. Один из них развернулся, и оттуда показалась темная и сморщенная детская ручка.

Глава 4

– Извините, сержант. Вы были правы, – сказал медэксперт, выключая фонарик. – Это не кукла, а мумифицированный младенец.

Берч вздохнул в темноте.

– Все остальные свертки имеют такую же форму и размер. Там их не меньше семи штук.

– Уж не думаете ли вы, что…

– Разберемся, когда привезем их к себе.

– Вот сукин сын, – послышался голос Стоуна. – Что, черт возьми, творилось в этом доме?

– Я же говорил, что у меня дурное предчувствие, – мрачно сказал Назарио, поднимаясь по ступеням.

– Это младенец или недоношенный плод?

– Сейчас трудно сказать. Посмотрим в лаборатории.

Главный судебно-медицинский эксперт снова включил фонарик и осветил стены тоннеля.

– Потрясающе. Я слышал, у этого дома интересная история.

– Которая, видимо, станет еще интересней. Давайте-ка действовать, – распорядился Берч, когда они выбрались из подвала. – Наз, позвони юристам. Постарайся связаться с Салазар, она там самая лучшая. Нам срочно нужен ордер на обыск. Как только получишь его, отнеси судье. Хоть у нас и есть разрешение владельца, надо подстраховаться, пока не выясним точно, что же мы здесь нашли. Не дай Бог, этот сундук появился недавно. Для нас самое лучшее, если он пылится здесь с двадцатых годов. Если это убийство, тем более массовое, уже поздно искать преступника.

– Стоун, позвони Доналдсону и скажи ему, что нам нужен генератор и мощные прожекторы. И свяжись с Бейкером и группой А из судебной лаборатории.

– Я попрошу еще мощную лампу, чтобы посмотреть, нет ли там волос и волокон ткани. На известняке вряд ли что-нибудь сохранилось, но, может быть, мы найдем что-нибудь на сундуке или полке.

– А где же дамочка, черт возьми? – воскликнул Берч, щурясь на ярком солнце.

Но Кики Кортелис и след простыл.

– Да, наш очаровательный гид пропал без вести, – заключил Назарио, окидывая взглядом окрестности.

– Крошка с портфелем? – спросил дюжий полицейский, огораживающий место преступления желтой лентой. – Она только что смылась на такси.

– Поезжайте за ней, – спокойно сказал Берч. – И притащите ее сюда. Немедленно!

Полицейский бросился к машине и на полной скорости выскочил на дорогу, едва успев прижаться к обочине, чтобы пропустить подъехавшую Райли.

– Он, кажется, здорово торопился, – сказала та, подходя к детективам.

– Да, я отправил его вернуть Кики, твою новую подружку. Медэксперт только что подтвердил плохие новости, но мы еще не знаем, насколько они плачевны. Когда мы вышли, она уже слиняла. Надеюсь, ты не возражаешь, даже несмотря на то, что ваши бабушки были приятельницами?

– Мне наплевать, кем была ее бабка! – бросила Райли, покраснев. – Делайте то, что положено.

Назарио проявил чудеса расторопности и уже через час привез заместителя атторнея штата Джой Салазар с ордером на обыск.

Когда застройщик Джей Эдельман вернулся на будущую стройплощадку самого грандиозного проекта в южной Флориде, вся подъездная дорожка была забита полицейскими машинами. Оставив свой серебристый «навигатор» у дороги, он стал пешком добираться до дома, обтирая брюками колеса стоявших машин, спотыкаясь о корни деревьев и лавируя между камнями и валявшимися на земле ветками. Сейчас он уже не улыбался.

– Эй, парни! – кричал он, тяжело дыша и обливаясь потом. На его шелковой рубашке цвета морской волны проступили пятна пота, полотняные брюки измялись и зазеленились. – Эй! Убирайтесь! – продолжал вопить Эдельман, стараясь перекричать гудение генератора.

– Сэр! – замахал на него руками взбешенный полицейский. – Вы что, не видите, что здесь огорожено? Уходите отсюда!

– Я владелец! Где этот чертов сержант Берч? – не унимался Эдельман, весь красный и задыхающийся от негодования.

Берч и Корсо вышли на веранду.

– Друзья, в чем дело? – приветствовал их застройщик. – Когда я сказал «Будьте как дома», я вовсе не это имел в виду. Вы явно перестарались. Давайте-ка убирайте отсюда все это хозяйство. Проклятие! Посмотрите, во что превратились мои «феррагамы», пока я топал по камням и сучьям, – возмущенно сказал он, поднимая ногу в ободранном ботинке. – Хватит уже! – заорал Эдельман на подошедших лейтенанта Райли и Джой Салазар. – Что это? – рявкнул он, когда Салазар вручила ему бумагу, и, держа листок в вытянутой руке, полез за очками.

– Ордер на обыск, – представившись, ответила Салазар.

– Послушайте, мадам, – начал застройщик, вытирая лоб платком с монограммой. – Мне наплевать, кто вы такая. Эти люди должны убраться отсюда. Завтра утром сюда приедет техника.

– Извините, но вряд ли это будет возможно, – любезно ответила Салазар.

Задыхаясь от жары, полицейские фотографы снимали деревянный сундук, не трогая того, что было внутри. Подвал освещали переносные прожекторы, работавшие от передвижного генератора.

Эксперты тщательно обработали поверхность сундука, пытаясь обнаружить отпечатки пальцев и следы ДНК. То же самое они сделали с полкой и стеной. Из-за жары им пришлось несколько раз прерываться. Затем люди в резиновых перчатках осторожно подняли сундук и, поместив его в большой мешок на молнии, перенесли в автомобиль. После этого фотографы и эксперты занялись местом, где стоял сундук.

– Поезжай с ними, – попросил Берч Назарио. – Будем надеяться, что трупы завернуты в достаточно старые газеты.

Подобно скорбящему, следующему за катафалком, Назарио проводил труповозку до здания судебно-медицинской экспертизы округа Дейд, где служитель, приняв сундук, присвоил номер его маленькому обитателю.

Понаблюдав, как сундук снова фотографируют, детектив последовал за ним в рентгеновский кабинет. Старый аппарат недавно заменили новым – современным, с компьютером, цифровым сканером и большим 21-дюймовым монитором.

«Вот он, момент истины», – подумал Назарио, глядя, как медэксперт нажимает на выключатель.

Затаив дыхание, Назарио смотрел на экран, где появились очертания сундука. Он увидел металлические петли на крышке, сломанный замок и ряды крошечных черепов, грудных клеток и бедренных костей.

– Здесь несколько тел, – сказал медэксперт своему ассистенту. – В общей сложности нам понадобится семь камер.

Назарио вздохнул: дело обещало быть непростым. В каждом свертке угадывалось маленькое человеческое существо.

Эксперты снова исследовали крышку новоявленного гроба на наличие отпечатков пальцев и следов ДНК. Перед тем как вынуть свертки, открытый сундук снова сфотографировали, потом каждый сверток под разными углами просветили рентгеновскими лучами.

«Несчастные дети, – подумал Назарио, наблюдая процедуру, повторившуюся семь раз. – Чьи вы? Сколько времени пролежали брошенные в темноте? Кто вас там оставил?»

Свертки поместили на столы для вскрытия. Младенцы были завернуты в ткань и несколько слоев пожелтевших газет.

– На газетах видны даты? – спросил Назарио.

– Я не буду разворачивать их все, пока не приедет судебный антрополог, – заявил главный эксперт. – Доктор Хельмут Ньюбергер из Международного университета Флориды обещал прибыть завтра утром.

С помощью пинцетов и щипцов первый сверток был аккуратно освобожден от газет и ткани, явив миру крошечное темное личико и сморщенное тельце.

– Младенцы быстро теряют влагу, – объяснил главный эксперт. – Если оставить малыша на жаре в закрытой машине, он в отличие от взрослого может умереть. Чем меньше ребенок, тем быстрее происходит обезвоживание. Поскольку эти младенцы были завернуты в пористый материал, пропускающий влагу, они высохли и мумифицировались.

– Вы можете определить их расу и пол?

– Это займет некоторое время, – ответил эксперт, осторожно расправляя обрывок газеты размером в четыре дюйма. – Давайте-ка посмотрим, – предложил он, помещая газету под мощную лампу. – Ну, здесь все ясно.

Детектив заглянул ему через плечо. В заголовке статьи были видны знакомые инициалы ДФК [2]2
  Джон Фицджералд Кеннеди.


[Закрыть], напечатанные крупным шрифтом.

– Двадцатые годы отпадают, – безжалостно объявил эксперт. – В абзаце на обратной странице говорится о каком-то событии, произошедшем в апреле 1961 года. Ведь Пирс Нолан был убит именно тогда? Ситуация осложняется.

– Эти дети родились живыми?

– Трудно сказать. Мы сможем с уверенностью ответить на этот вопрос, только исследовав содержимое их желудков и состояние пуповины. Возьмем ткани вокруг пупка, положим их в размягчающий раствор, сделаем препарат для микроскопического исследования и определим, как прикреплялась пуповина.

– А это получится? Ведь останки довольно старые.

– Это получается даже с мумиями, которым больше двух тысяч лет. Никаких следов травм и переломов рентген не выявил.

Ткань, в которую были завернуты останки, направили в лабораторию для идентификации.

– Не закрывайте дверь! – взвизгнула Кики, сидящая в комнате для допросов.

Корсо с силой захлопнул за собой дверь.

– Ну как она? – спросил его Берч.

– Писает кипятком! – бросил Корсо. – Визжит, когда закрывают дверь. Хочет домой.

– А мы разве не хотим? – сурово спросил Берч.

– Опа! А Кики-то уже привлекалась по разным статьям! – воскликнул Стоун, сидевший у компьютера.

– Я так и думал, – раздраженно сказал Берч. – Она мне сразу не понравилась.

– А я на нее клюнул, – сокрушенно сказал Корсо. – С виду она вполне приличная.

– Все они кажутся приличными, пока не узнаешь их поближе, – возразил Берч.

– Ничего серьезного, – продолжал Стоун. – Нарушение границ частного владения, отказ подчиниться полицейскому приказу, нарушение общественного порядка, несанкционированное проведение демонстраций, сопротивление аресту без применения насилия. У Кики есть псевдоним – Лиза Корт.

Берч зашел в маленькую комнату для допросов и сел напротив Кики.

– Ну что ж, Кики, вам придется кое-что объяснить.

Она обхватила себя руками, словно ей было холодно.

– Сержант, не закрывайте, пожалуйста, дверь. – Ее взгляд и жесты были какими-то странными.

– А в чем дело?

– Откройте дверь.

Она была похожа на попавшего в капкан зверька. Берч отпер дверь, оставив ее полуоткрытой.

– Довольны? А теперь отвечайте на мои вопросы.

– Почему меня сюда привезли? Мне надо идти. А где лейтенант Райли? Кто велел полицейскому остановить мое такси? Какое право…

– Вопросы буду задавать я, – вздохнул Берч. – К вашему сведению, когда полицейский сообщил мне по рации, что вы отказываетесь вернуться в Шедоуз, именно я распорядился привезти вас сюда.

– Но почему? Это Эдельман…

– Эдельман здесь ни при чем, Кики. Расскажите мне все, что вы знаете о нашей находке в подвале.

Она широко раскрыла невинные глаза:

– А что вы там нашли?

– Кики, у нас был тяжелый день. Не пытайтесь хитрить. Вы ведь знали, что мы там найдем, правда?

Она недоуменно заморгала глазами:

– Нет.

– Хватит притворяться. Вы настаивали, чтобы мы пошли туда. Почему?

– Вы знаете почему. Чтобы спасти Шедоуз.

– Ага. И вы совершенно случайно узнали о потайном подвале и сразу догадались, где находится люк, а потом решили туда не ходить, потому что знали, что мы найдем там этот чертов труп!

– Труп! – воскликнула она, изумленно раскрыв глаза. – Какой-нибудь бродяга?

– Нет, Кики. Этот труп пролежал там бог знает сколько времени.

– Капитан Клиф Нолан? – встрепенулась Кики, блеснув глазами. – Вы его обнаружили? Через восемьдесят лет? Он пролежал там все это время?