Текст книги "Тени прошлого"

Автор книги: Эдна Бьюканан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 25

– Этот вечер принадлежит только нам, – объявил Назарио, заехав за Кики перед рестораном. – Ни слова о работе, Ноланах и их родственниках. Говорим только о себе.

– Как на настоящем свидании! – воскликнула она. – Вот здорово.

Ферджи и Ди радостно запрыгали возле ее ног.

Когда они приехали в «Абрацци», один из самых популярных ресторанов на Корал-Гейблс, у Назарио запищал пейджер. Сотовый телефон он успел отключить.

Пока метрдотель проверял номер их столика, Назарио позвонил в управление.

– Не может быть! Он в порядке? Она выживет? Dios mio! [10]10
  Боже мой! ( исп.)


[Закрыть]Как хорошо, что их наконец поймали. Это ты поймал? Черт побери! Браво, сержант! Все-таки вышло по-нашему. Mañana [11]11
  До завтра ( исп.).


[Закрыть].

Сжав губы, он взял Кики под руку и уверенно повел ее к столику.

– Вы не хотите со мной поделиться? – спросила Кики, кладя на колени салфетку.

На столе стояли цветы, хрустальные бокалы и тонкий фарфор.

В глазах у Назарио вспыхнул огонек.

– Опять работа. Я, конечно, обещал не говорить о ней, но такой уж сегодня выдался день. Один парень из нашего подразделения, Стоун, вы его знаете, попал в перестрелку в Майами-Бич. С ним все в порядке, но пострадал другой человек, и еще неизвестно, чем все закончится. Подозреваемые задержаны. Похоже, мы сумеем продвинуться и в деле Нолана. Пока ничего существенного, но уже есть кое-какие зацепки. Me siento super bien acerca caso. У меня хорошее предчувствие относительно этого дела.

– Надеюсь, у вас столь же хорошее предчувствие и в отношении сегодняшнего вечера.

Они улыбнулись друг другу. Официант зажег свечи.

– Вы оживляетесь, только когда говорите о работе, – сказала Кики. – Не имею ничего против. Мне нравятся увлеченные люди, которым небезразлично, что они делают. Легко могу представить себе, что вы сейчас чувствуете. Я и сама только что обнаружила список убитых и раненных в сражении на Яраме. Угадайте, кого я там нашла? Капитана Клиффорда Нолана! Значит, Саммер сказала правду. Я так волнуюсь, Пит! Ой, – прижала она руку ко рту. – Я заговорила о Нолане. Больше не буду. Обещаю.

Они заказали вино и аперитивы и выпили друг за друга. Но когда подали фаршированные грибы, снова запищал пейджер.

– Извините, надо было выключить и его, – пробормотал Назарио.

Посмотрев на номер, он набрал его на сотовом.

– Вы мне звонили? – спросил он, назвав свое имя.

Внезапно его лицо переменилось.

– Когда? Опишите ее. Какая больница? Я сейчас приеду.

Подняв брови, Кики положила на стол хлебную палочку.

– Мы посидим в следующий раз, mi amor, te prometo [12]12
  Моя дорогая, я обещаю ( исп.).


[Закрыть], – сказал Назарио. – Простите меня, но мне надо ехать. Вот моя кредитная карточка. Заказывайте что душе угодно…

Она изумленно открыла рот.

– Нет, я не собираюсь сидеть здесь одна. Это не может подождать?

– Нет, – ответил он, знаком подзывая официанта.

– Хорошо, тогда пойдемте отсюда, – решительно сказала она, берясь за сумку.

С сожалением посмотрев на только что поданный сочный салат, Назарио отодвинулся от стола и попросил официанта принести счет.

– Извините, но я посажу вас в такси, – сказал Назарио, когда они вышли в вестибюль.

– А что случилось? – озадаченно спросила Кики.

– Друг попал в беду.

– Это серьезно? – подняла она на него глаза.

– Пока не знаю.

Порывшись в кармане, Назарио вытащил несколько смятых купюр. Одну из них он сунул швейцару, который подогнал машину, остальные отдал Кики.

– Вот деньги на такси.

– Спасибо, не надо. Вы пригласили меня провести с вами вечер.

– Si [13]13
  Да ( исп.).


[Закрыть].

– Это означает, что я отправлюсь с вами, куда бы вы ни пошли. Вдруг я смогу чем-нибудь помочь.

Прежде чем он успел возразить, она открыла дверь его машины и проскользнула на переднее сиденье. Спорить было уже некогда.

– Куда мы едем? – спросила Кики, когда Назарио свернул на Леюн-роуд.

– В больницу Южного побережья, в отделение «Скорой помощи». – Его объяснения казались неубедительными даже ему самому.

Кики прошла вместе с ним в отделение и не отставала ни на шаг, когда его отправили к пациентке.

На каталке лежала смертельно бледная молодая женщина. Она находилась в полубессознательном состоянии, тело ее обмякло, глаза остекленели.

– Ее зовут Флер Эдер, – сказал Назарио медсестре и взял женщину за руку. Рука была холодна как лед.

– Que pasy? Что случилось?

– Пит, я не знаю… – еле ворочая языком, прошептала она. – Я работала на вечеринке. Последнее, что помню… – Голос ее прервался.

– Как вы узнали мой номер? – спросил Назарио у старшей медсестры.

– У нее была ваша визитная карточка. Она еще не совсем очнулась…

– А кто ее сюда привез?

– Пожарные, – ответила сестра, заглянув в карточку. – Они нашли ее на берегу позади отеля «Регент». Похоже, ей подсыпали наркотическое средство и изнасиловали. Возможно, рогипнол.

– Хороши гости. Вы ее осматривали на предмет изнасилования?

– Она отказалась, не хотела, чтобы к ней прикасались.

– А где ее одежда?

Рядом с каталкой лежало блестящее платье и туфелька на высокой шпильке.

– А где вторая? – спросил Назарио.

– Вероятно, там же, где она оставила свое нижнее белье. На ней его не было.

Назарио вздохнул.

– Вот черт! Могу сообщить вам о ее ближайших родственниках. Точной даты рождения я не знаю, но ей двадцать четыре года.

– Страховка есть?

Назарио почувствовал на себе пристальный взгляд Кики.

– Не знаю. Я с ней едва знаком.

– Сейчас придет доктор и осмотрит ее. Когда ей станет лучше, можете забрать ее домой, если там есть кому о ней позаботиться.

– В данный момент ей некуда идти.

– Тогда пусть полежит здесь пару дней. А вот и доктор. Вы можете подождать за дверями.

Они молча пошли в приемную.

– Выглядит она ужасно, – наконец прервала молчание Кики. – Бедняжка. Вы думаете, ей подсыпали в стакан наркотик?

– Вероятно, – коротко ответил Назарио.

– А вам обязательно надо вмешиваться в это дело?

Он кивнул.

– Но почему, если вы с ней едва знакомы?

– У нее никого нет.

– Как это страшно, – содрогнулась она. – Почему бы вам не уйти отсюда, Пит? Вам тут нечего делать.

– Вы не поймете.

– Попытайтесь объяснить.

Назарио покачал головой.

– Пит, расскажите мне о ваших последних романах.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Вы что, мой психоаналитик?

– Мне просто интересно, – сказала Кики, поигрывая золотым браслетом на тонком запястье. – Хочется вас лучше понять.

– Романы…

Он надолго задумался, потом вздохнул.

– У меня было только одно серьезное увлечение. Художница. Когда-нибудь она станет знаменитой. Очень талантливая и целеустремленная. Удивительная девушка.

– А как вы встретились?

Назарио был не уверен, стоит ли откровенничать, но все же это было лучше, чем говорить о Флер. Объяснять, при каких обстоятельствах он с ней встретился, было бы уж совсем глупо.

– На работе.

– Каким образом?

От кого-то он слышал – кажется, от Корсо, – что нельзя говорить о других женщинах с той, на которую имеешь виды. Лучше всего притвориться, что она у тебя единственная. Иначе она на этом зациклится и все время будет тебя доставать.

– Так как же вы встретились? – продолжала настаивать Кики.

– В шестнадцать лет ее изнасиловали во время первого свидания, выстрелили в голову и оставили умирать. А парнишку, с которым она встречалась, застрелили насмерть.

– О Господи! – простонала Кики.

– Преступление оставалось нераскрытым, пока Крейг Берч не наткнулся на это дело двенадцать лет спустя. Мы стали его раскручивать, и тогда-то я ее и встретил. В конце концов мы его дожали.

– Вы с ней до сих пор встречаетесь?

– Нет. Думаю, что, когда все закончилось, ей просто не захотелось видеть того, кто постоянно напоминал бы ей о случившемся. Naturaleza humana. Такова уж человеческая натура. Вполне логично.

Она кивнула.

– А кто еще?

– Вы что, книгу писать будете?

– Просто хочется знать, что мне грозит.

– Кики, единственное, что вам грозит, – это я сам. Я холостой, sin problemas [14]14
  без проблем ( исп.).


[Закрыть].

– Ну так кто еще у вас был?

Он понял, что сопротивление бесполезно.

– Была еще одна девушка, которую я встретил, когда работал секретным агентом. Танцовщица и стриптизерша. Очень красивая, tremenda mujer [15]15
  потрясающая женщина ( исп.).


[Закрыть], но у нее были дурные привычки, от которых она не хотела избавляться. Я порвал с ней – не мог смотреть, как она губит себя.

– А у вас когда-нибудь были нормальные женщины?

Он на минуту задумался.

– А кого вы считаете нормальными? Наш сержант, es un buen hombre, хороший человек, хотя, кажется, и не совсем в вашем духе, любит повторять: «Люди кажутся нормальными, пока не узнаешь их получше».

– Это верно.

– Возможно, мне не часто приходилось сталкиваться с теми, кого вы называете нормальными людьми. Но такая уж у меня работа. А помимо нее я мало кого вижу. Но ведь там я встретил вас и очень этому рад. Возможно, я просто не умею общаться с нормальными людьми, – вздохнул он, пригладив волосы.

Кики взяла его за руку.

Доктор сказал, что Флер проспит еще несколько часов, а потом придет в себя, но оставлять ее одну пока нельзя. Она снова отказалась от обследования. Назарио попытался ее уговорить.

– Нет, не хочу никаких обследований и протоколов. Я не в первый раз так влипаю, – невнятно произнесла она.

В больнице Флер оставаться не захотела, и Назарио позвонил Соне Уайтекер, секретарю Эдера.

– Бедная девочка, – сказала та.

– Я не могу сидеть с ней. У меня работа. Что будем делать?

– Я приглашу к ней сиделку. Господи, девочка попала в больницу? Если Шелли меня уволит, значит, так тому и быть.

– Спасибо, Соня. Я отвезу ее домой.

Они с Кики привезли Флер в Каса-де-Луна.

Когда «мустанг» подъехал к дому, Кики удивленно раскрыла глаза.

– Вы здесь живете?

– На самом деле мы оба здесь не живем. Я снимаю комнату над гаражом и в качестве платы слежу за домом.

Они помогли Флер, едва прикрытой бумажной больничной рубашкой, подняться по лестнице. Ее все еще шатало.

– Кто вы? – спросила она на середине лестницы, только сейчас заметив Кики.

Ткнувшись лицом в подушку, девушка немедленно заснула.

– Вы всегда такой? – спросила Кики, пока они ждали сиделку.

– Какой?

– Рыцарь на белом коне, спасающий прекрасных дам.

– Это не обо мне.

– Слава Богу.

– Почему «слава Богу»? – настороженно спросил он.

– Потому что меня не надо спасать. – Она не стала дожидаться сиделки и вызвала такси.

– Мы еще увидимся? – спросил Назарио, когда внизу засигналило такси.

– Не знаю, – грустно ответила Кики, поцеловав его на прощание.

Глава 26

– Эта женщина раздавала младенцев, как котят, без каких-либо документов и сведений о родителях, – сообщил Берч на утренней оперативке у Райли. Кроме него, там присутствовал только Назарио. Стоун и Корсо все еще были в больнице.

Она даже выдала трех разных детей за тройняшек. Когда одному из них исполнилось девятнадцать, ему понадобилось переливание крови во время операции. Тогда-то и выяснилось, что они неродные. Ни друг для друга, ни для своих родителей. До этого момента бедняги даже не подозревали, что они приемыши. Когда они попытались разыскать своих матерей, оказалось, что у них нет прошлого.

Либо докторша держала все метрики в голове, либо они исчезли после ее убийства. Когда детей усыновляли, всех это устраивало. Быть матерью-одиночкой в те годы было совсем не так почетно, как сейчас. В пятидесятые это считалось позором.

– Ну, и как далеко мы продвинулись?

– Теперь мы знаем, что Уэнтворт и Пирс Нолан были знакомы, возможно, даже дружили в школе. Есть ниточка, которая, возможно, приведет нас к родителям одного из наших младенцев. Это паренек из Майами, который заявил на Уэнтворт в полицию за неделю до ее смерти. Мы нашли его заявление в архиве.

Подросток пришел в управление и заявил, что доктор Уэнтворт хочет без его согласия отдать на усыновление ребенка его подружки. Утверждал, что он его отец. Девчонка была несовершеннолетней. В полиции составили протокол и сделали приписку, что родители девушки могут привлечь парня к суду за половую связь с лицом, не достигшим совершеннолетия.

Не знаю, рассматривал ли кто-нибудь его заявление. Через несколько дней Уэнтворт была убита. Парень проходил по делу как один из подозреваемых. Но его родители засвидетельствовали, что в то время, когда произошло убийство, он находился с ними дома. На следующий день убили Пирса Нолана. Он был такой важной фигурой, что на расследование бросили лучшие силы, а дело Уэнтворт спустили на тормозах.

Никому и в голову не пришло как-то связать эти убийства. И сами жертвы, и способ их убийства не имели ничего общего. Она – врач с сомнительной репутацией, занимавшаяся подпольными абортами и нелегальным усыновлением младенцев. Была зверски избита человеком, судя по всему, находившимся в состоянии аффекта. Он – всеми уважаемый гражданин, один из столпов общества. Был хладнокровно застрелен из засады.

Сначала мы тоже не связали эти два преступления. Мы просмотрели старую картотеку убийств, но об Уэнтворт там говорилось только то, что «белая женщина средних лет была забита до смерти у себя дома». Если бы там указывалось, что дом этот являлся одновременно клиникой и роддомом для незамужних девиц, мы бы сразу за это ухватились.

Дональд Уэнтворт, бывший муж докторши, до сих пор жив. Когда ее убили, они уже несколько лет были в разводе. Он снова женился и не слишком интересовался делами своей бывшей супруги. Ее племянница, Полина Раминг, которой тогда было девятнадцать, жила и работала в клинике. Она-то и обнаружила тело своей тетки. Женщина эта тоже жива. Так же как и Ралф Пламмер, тот парень, который заявил в полицию. Он дилер по продаже «фордов» на севере Флориды, в Авентуре.

– Поговорите сначала с ним, – посоветовала Райли. – Может быть, он согласится сделать анализ ДНК. А потом прощупайте племянницу. Возможно, она что-то знает. Как выглядело место преступления?

– Лужи крови. Когда ее тело обнаружили, клиника была пуста. Ни матерей-одиночек, ни младенцев, ни приемных родителей. Похоже, убийца не захватил с собой оружие и воспользовался тем, что было под рукой. Ее били ногами и какими-то тяжелыми предметами. Даже размозжили голову пишущей машинкой.

На фотографиях места преступления видна сломанная птичья клетка, валяющаяся на полу. Одна клетка, без птиц.

– Докторша платила копам за крышевание, поэтому дело так быстро замяли, – заметила Райли. – Подробное расследование могло бы выявить факты, которые в управлении предпочли бы скрыть.

– Эй, смотрите, кто идет!

Из лифта вышли Стоун и Корсо. Оба выглядели измученными.

– Ну как там Эштон? – спросила Райли.

– Если не будет осложнений, она, похоже, выкарабкается, – ответил Стоун. – Доктора говорят, ее счастье, что пуля прошла между ребер. Иначе осколки костей повредили бы легкое. Она потеряла много крови.

– А как твоя бабушка?

– Потрясена происшедшим, переживает за Эш, рада, что все позади. Я недавно разговаривал с ней. Она уже дома и готовит суп, чтобы отнести в больницу.

– А что подозреваемые?

– Это я обнаружил их, – вставил Корсо, сияя улыбкой.

– Они сотрудничают со следствием? Как проходят допросы? – поинтересовался Берч.

– Прекрасно, – сказал Стоун. Налив себе кофе, он устало опустился в кресло. – Очнувшись в кардиологическом отделении, Эрнст Ли Эванс решил, что сейчас предстанет перед Господом, и решил исповедаться. Сдал всех своих дружков.

– И остался в дураках, – вставил Корсо. – Этот сукин сын так и не умер. Его уже перевезли в тюремную больницу.

– От его показаний волосы встают дыбом. Он сказал, что в то утро они прочли в газете об участившихся нападениях на мелких торговцев и решили убить свидетелей прямо на работе, чтобы это выглядело как вооруженное ограбление.

Убив моих родителей в ресторане, Эванс с компанией хотел поехать к нам домой и расправиться с семьей. Но их спугнуло появление Гловера. Едва они ушли с еще неостывшими стволами, к ресторану подъехала патрульная машина. Перепугавшись, что полиция приехала так быстро, они решили больше не светиться и смотались обратно в Миссисипи.

– Но им пришлось пожалеть о своей давней осторожности, когда они узнали, что Сэм Стоун пытался связаться с Эйзой Андерсоном в прокуратуре Миссисипи, – ввернул Корсо. – Они решили, что Стоун был свидетелем. Маленький мальчик мог находиться в тот вечер в задней комнате или прятаться за прилавком и все видеть. А его бабушка наверняка все знала.

– Это они убили Гловера?

– Да. Он пытался раскрыть это дело самостоятельно и даже приезжал в Миссисипи. Они приехали в Иммалоки, сбили его на дороге, проехали по нему несколько раз, а потом пинали ногами, чтобы убедиться, что он умер.

– А откуда они все узнавали? Где была утечка информации? – спросила Райли.

– Эванс подтвердил опасения Эйзы Андерсона, – начал Стоун.

– Да, – вмешался Корсо. – Некая Милдред Джонсон, милая разговорчивая дама, секретарь и администратор криминального отдела департамента юстиции Южного округа Миссисипи, каждый день болтала со своей младшей сестрой Шейлой. Шейлой Эванс, женой Эрла Эванса, пожарного из города Бигби, который приходится родным братом Эрнсту Ли Эвансу.

– Я так и знала, – сказала Райли, сжав в руке лежавшую на столе гранату. – Вот сукины дети.

– Подозреваемые имели открытый доступ ко всем интересующим их сведениям. Всякий раз, когда заходила речь об этом деле, Милдред немедленно оповещала свою сестрицу. Сейчас она арестована и дает показания. Федеральный судья выдал ордер на арест этой троицы без освобождения под залог. Суд начнется на следующей неделе.

– Неплохая работа, – похвалила Райли. – Теперь мы можем в полную силу заняться вторым делом.

– Вечно ей мало, – возмущенно пробурчал Корсо. – Как ни вкалывай, сколько ни выкладывайся.

Глава 27

– Объясни, что происходит, – сказал Берч, проезжая по бульвару Бискейн. – У тебя там Флер, Кики и сиделка? Вам не тесно?

– Кики уехала еще до прихода сиделки, – печально сообщил Назарио.

– А что собой представляет сиделка?

– Большая черная женщина за пятьдесят.

– Отлично. Бог послал именно то, что нужно. Ты помнишь, что я тебе сказал, когда появилась дочка Эдера?

– Помню. Я пытался ее выдворить. Но у нее сейчас проблемы. Девчонке нужно подлечиться, отдохнуть и поверить в себя.

– Все это не имеет к тебе никакого отношения.

– Как можно повернуться спиной к потерпевшему крушение поезду? Это как раз тот случай.

– Хм. Ты слышал, как Корсо подсуетился после всего, что сделал Стоун?

– Да, вполне в его духе. Правда, Райли не проведешь. Но Корсо и правда молодец. Быстро их накрыл.

– Случайное совпадение, но всегда в его пользу. Он просто везучий.

Центр продажи «фордов» Ралфа Пламмера украшал огромный американский флаг, вяло свисавший в сыром неподвижном воздухе.

В демонстрационном зале сверкало эмалью множество автомобилей, и среди них «сандерберд» – последняя модель «форда» с низкими сиденьями. Воздух был пропитан запахами новых внедорожников, пикапов, седанов и кабриолетов. Кабинет Пламмера находился на втором этаже, откуда был хорошо виден демонстрационный зал.

Его красивая ухоженная секретарша говорила с английским акцентом, кабинет выглядел безупречно.

Таким же был и он сам. Высокий, мускулистый, с аккуратной бородкой и пронизывающими черными глазами, он и в шестьдесят казался необычайно привлекательным.

В руке он держал визитную карточку, которую Берч вручил его секретарше.

– Не удивлен, что вы здесь, – скорбно произнес он.

Несмотря на сумрачный вид, Пламмер принял детективов вполне приветливо, крепко пожав им руки.

– Мы пришли не машины покупать.

– Догадываюсь, – кивнул он. – Я и сам собирался вам позвонить. – Вздохнув, Пламмер уселся за письменный стол. – Я ведь читаю газеты. И знаю, что в Шедоузе нашли мертвых младенцев, – проговорил Пламмер, сложив ухоженные руки домиком и уставившись в пол. – Мне тяжело об этом говорить, но, вполне возможно, что один из них мой сын. – Он поднял на них померкшие глаза.

– Что заставляет вас так думать, мистер Пламмер? – спросил Берч.

– Просто Ралф. – Уложив в ряд три совершенно одинаковых карандаша, Пламмер начал говорить, старательно подбирая слова: – С этим трудно смириться, но по времени все совпадает. Когда появились первые сообщения, я был просто вне себя. Эта находка многое объясняет. Как только я об этом услышал… – Он нажал на кнопку внутренней связи и попросил секретаршу никого с ним не соединять. – Теперь мне ясно, почему я так и не нашел своего сына. Я потратил целое состояние на частных сыщиков. Поместил место и дату его рождения на всех сайтах, где разыскиваются настоящие родители приемных детей. И ничего. Сейчас я начинаю думать, что не нашел его, потому что мальчика больше нет на свете. Он, видимо, умер еще тогда. Приходится проглотить эту горькую пилюлю.

– Вы не будете возражать, если мы попросим вас сделать пробу для генетической экспертизы? Тогда вы будете знать наверняка.

– Конечно. Слава Богу, что теперь есть новейшие технологии. Во всяком случае, я буду точно знать, успокоиться мне или искать дальше.

– Матерью ребенка была Лорейн Конрад? – спросил Берч.

Пламмер печально улыбнулся:

– Прекрасная Лорейн. Моя первая и последняя любовь. Первую любовь ни с чем нельзя сравнить. Мне было шестнадцать, когда мы стали близки. А ей всего пятнадцать. Я помню нашу первую ночь, словно это было вчера.

– Подростковые гормоны, – вставил Берч. – Кипение страстей.

У него заныло сердце при мысли о собственных дочерях, Дженнифер и Энни, и сыне, Крейге-младшем.

Пламмер тем временем ударился в воспоминания.

– Это случилось летом, – начал он.

«Нетрудно догадаться, черт побери», – подумал про себя Берч.

– Я любил эту девочку. Она была красавица. Длинные золотистые волосы, мягкие и шелковистые, которые словно светились на солнце. Она была в том возрасте, когда девочки еще не сознают своей красоты.

Для нас обоих это было впервые. Полгода мы держались. Но я знал, что это обязательно случится. Всего лишь вопрос времени. Я проштудировал все, что мог достать по этой теме. И вот как-то раз соседи поставили у себя во дворе палатку. Сейчас уже не помню, с какой целью. Вскоре они куда-то уехали.

Было темно. Мы лежали в палатке на одеяле. Она позволила мне снять с нее одежду, и я почувствовал жар, исходивший от ее тела. После того раза мы занимались этим при каждом удобном случае.

Наше счастье длилось около года. Ничто не могло его омрачить, но потом она залетела. Как раз накануне своего шестнадцатилетия. Ее родители были в шоке.

– Можно задать вам вопрос? – перебил его Берч, сложив на груди руки. – Неужели ее родители не догадывались о том, что между вами происходит? Как вам удавалось так долго это скрывать?

– Сами знаете, как это бывает, – с улыбкой пожал плечами Пламмер. – Они нам доверяли. И потом, на всякое хотенье находится уменье.

Мои родители сначала тоже взвились, но потом, когда немного поостыли, решили дать согласие на наш брак. Сказали, что мы можем родить ребенка и жить у нас, пока не окончим школу и не встанем на ноги. Но ее родители уперлись. Забрали ее из школы и запретили нам видеться.

В те времена аборты были запрещены. Они уговорили ее отдать ребенка на усыновление. Но ведь это был и мой ребенок, тем более первенец. Мне казалось, что они не смогут его у меня отнять. Как же я ошибался! Я был несовершеннолетним и не имел никаких прав. Раньше я мог уговорить своих предков на что угодно. Но после того как они встретились с ее родителями, они и слушать меня не захотели. Похоже, они сговорились. Мои старики сказали, что закон не на нашей стороне и мы ничего не сможем сделать. Но втайне они, конечно, были рады. Говорили, что без этого ребенка нам легче будет строить свое будущее. А как насчет будущего моего сына? Я так и не простил им этого.

Когда я узнал, что Лори отправили в клинику доктора Уэнтворт, я пошел туда и потребовал, чтобы меня к ней пустили. Докторша сказала, что Лори не хочет меня видеть. Я знал, что это не так, но она вызвала полицию. Приехали два копа и выставили меня оттуда, пригрозив, что упекут за решетку, если я снова туда сунусь. Черт, я ведь собирался поступить в хороший колледж и получить отсрочку от армии, чтобы не угодить во Вьетнам.

Теперь-то мне ясно, что эти копы у нее кормились. Я так и не увидел своего сына. Ни разу. Многие годы пытался его найти. Но эту чертову докторшу убили, а записей она никаких не вела. Я нанял частных сыщиков. Сдавал кровь для генетической экспертизы, когда они нападали на чей-нибудь след. Но так его и не нашел.

Я постоянно высматривал его на улице, надеясь узнать в толпе. Рассматривал свое лицо в зеркале и гадал, смотрит ли он сейчас на себя. Мои ли у него глаза? Унаследовал ли он золотые волосы Лорейн?

Она была на редкость хороша. Мы с ней как Ромео и Джульетта. Родились под несчастливой звездой. Они не должны были нас разлучать.

– Вы ее потом видели?

– Еще бы, – небрежно бросил он. – Мы поженились, как только ей исполнилось восемнадцать. Но это было уже не то. Что-то ушло. У нас родилось трое детей – две девочки и мальчик, но через десять лет мы развелись. Эта сучка стоила мне кучу денег.

Все было бы иначе, если бы нам с самого начала не мешали быть вместе. Но волшебство было безжалостно разрушено.

– А где ваша бывшая жена сейчас? – поинтересовался Берч.

Пламмер пожал плечами:

– Работает бухгалтером где-то в Бока-Ратоне.

– Кто, по-вашему, мог убить доктора Уэнтворт?

– Не знаю. Наследующий день к нам домой заявился следователь. Моих стариков чуть не хватил удар. Но они подтвердили, что в то время, когда произошло убийство, я был дома.

Будь она жива, я бы, наверное, нашел своего сына. А что случилось с младенцами? Лорейн видела нашего сына только один раз и поклялась мне на Библии, что он был без всяких изъянов и совершенно здоров. Почему он умер? Это Уэнтворт убила их?

– Мы пока не можем точно сказать. Исследования еще не закончены.

Пламмер встал из-за стола и, подойдя к окну, стал смотреть на движущиеся по шоссе машины.

– К чему было их убивать? Ведь это был ее хлеб. Младенцы обеспечивали ей средства к существованию. Она неплохо зарабатывала на их усыновлении. Какой смысл их уничтожать?

– Есть такое явление, как внезапная смерть младенцев, но не все же сразу. Это ведь не заразно, – заметил Берч. – Вы были знакомы с Пирсом Ноланом?

Пламмер обернулся.

– Конечно, я о нем слышал. Он был важной фигурой. Но никогда с ним не встречался. Его убийство обсуждал весь город, газеты еще долго писали об этом. Если один из этих младенцев мой, мне бы хотелось знать, как он попал в его дом?

– Хороший вопрос.