Текст книги "Сомнительная полночь (сборник)"

Автор книги: Эдмунд Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Атака землянами «речных жителей» прошла с блеском. Во время набега не было пролито ни капли крови, и «речные люди», можно сказать, попали в собственную ловушку. По крайней мере, двое из них.

Перед нападением Джон Говард и Фарн зем Марур в течение трех дней наблюдали за поселением: Джон научил Фарна пользоваться биноклем, и вдвоем они вели непрерывную разведку.

Было решено начать операцию ближе к полудню, когда большинство жителей деревни спит. Атаковать можно было всего лишь двумя группами по три человека. Рассел и Эндрю должны были начать боевые действия, а брать пленных выпало Джону Говарду, Фарну и Абсу.

Лодка Тура была спущена на воду. В нее погрузили длинные, тяжелые сети – женщины крепости Марур плели их несколько дней. На той же лодке Рассел и Эндрю с изготовленными наспех гранатами должны были переправиться на берег в двух километрах от деревни.

Обе группы выступили на рассвете: Рассел и Эндрю плыли по реке, а Абсу в полном вооружении и доспехах вел свое войско верхом на палпалах к лесу, примыкавшему к деревне на другом берегу. В тот день Абсу мес Марур был более, чем когда-либо, похож на святого Георгия, но в смуглом монгольском варианте.

Поскольку течение оказалось быстрее, чем они рассчитывали, Рассел и Эндрю прибыли к месту встречи раньше Абсу. Но пока выгрузили сети, пока проверили гранаты и фитили, Абсу с двумя всадниками уже появился в лесу.

План был прост: Рассел и Эндрю, выгрузившись на своем берегу, незаметно подойдут к деревне и остановятся метрах в пятидесяти от нее. К этому времени Абсу с подручными займут позицию на противоположном берегу.

Потом Рассел и Эндрю, подняв невообразимый шум, бросят гранаты у моста, достаточно близко для того, чтобы взрыв произвел впечатление, но не нанес никому вреда. «Речных жителей» он приведет в ужас – и они побегут со всех ног к другому концу моста, где их встретит Абсу с двумя помощниками.

К счастью, их план удался.

Гранаты не только взорвались со страшным грохотом – можно было подумать, что небеса упали на землю, – но и вздыбили землю. Погода была сухой и жаркой, поэтому поднялась такая туча пыли, что казалось, наступила ночь.

За двойным грохотом последовал «черный град» из комьев земли и камней, а потом жуткие человеческие вопли. Все это могло напугать до смерти даже людей цивилизованных; что же касается «речных жителей», они, видимо, решили, что пришел конец света.

Они выбежали из хижин и бросились к лесу – прямо в сети, растянутые товарищами Абсу между деревьями поперек тропинки. В нужный момент сети должны были упасть, но случилась осечка: вместо двух сетей упали одни, и пленников оказалось всего двое.

Они барахтались в сетях, пытаясь вырваться. Остальные, обезумев при виде Абсу (их доконали его доспехи и копье), с визгом бросились в лесную чащу.

Пленники обладали неиссякаемым запасом энергии, продолжая брыкаться даже тогда, когда их связали и сели на них верхом. Кое-как их перекинули через спины палпалов и доставили в «Хилтон». Когда оглушенных пленных привязывали к палпалам, нападавшие увидели, что один из них – женщина. Узнать это было нелегко – она была одета в такие же звериные шкуры, что и напарник, имела такие же длинные и спутанные волосы, а черты лица были лишь чуть-чуть мягче. Выдали ее пышные груди, которые выпадали из грубой одежды.

Привязав пленников к палпалам, маленький отряд поспешил домой. Абсу считал, что нужно продолжить битву, однако он был связан данным Расселу словом и терпел.

Пройдя несколько километров до гостиницы, Эндрю и Рассел увидели, что Абсу и его помощники уже там, а пленники пришли в сознание, хотя, несомненно, с головной болью. Они были молчаливы и угрюмы.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Если в свое время электричество, мебель модерн, стеклянная посуда и одежда двадцатого века ошарашили людей из средних веков, то двоих первобытных людей это привело в священный трепет. Их усадили в вестибюле эревонского «Хилтона», и тринадцать землян плюс трое из клана Абсу стали разглядывать гостей.

Пленников поместили как можно удобнее в двух мягких креслах, хотя руки и ноги у них были все еще связаны. Возможно, они боялись этих кресел гораздо больше, чем всех фантастических предметов вокруг. Может быть, они считали эти кресла чем-то вроде жертвенника или приспособления, которое со временем проглотит их целиком.

На них было жалко смотреть, когда они старались придвинуться поближе, чтобы успокоить друг друга. Разгадав это желание, Рассел велел поставить оба кресла рядом.

– Я-не-бежать, ты-не-бежать, я-видишь-не-раней, – храбро рычал мужчина.

– Я-не-холод-ранен, холод-боль-придет, – ныла женщина, – нет-бежать, нет-есть, нет-трогать-держать, холод-боль-придет.

Он старался ее обнять, но, поняв, что ему это не удастся, попытался лизнуть в лицо. И это не получилось. Но он ухитрился положить голову ей на грудь, и это ее как будто успокоило.

– Нет-холод-боль-придет, – бормотал мужчина, правда, не очень уверенно. – Я-ты-есть-смеяться. Нет-холод-боль.

Рассел внимательно смотрел и слушал. Понять, о чем говорят эти люди, было довольно легко, потому что их образ мысли был прост: «холод-боль» означало смерть.

– Холод-боль-придет-нет, – сказал он в порядке эксперимента. – Ты-она, холод-боль-нет.

Мужчина рванулся в кресле и зарычал, обнажая клыки, как зверь. Женщина захныкала.

– Ты-она, тихо-отдыхать, – продолжал Рассел баюкающим тоном. – Боль-нет, ты-кушать, она-кушать, боль-нет.

Мужчина снова зарычал, но уже не так уверенно. Он уныло обвел взглядом множество лиц перед ним, потом поморгал, глядя на электричество, и вздрогнул.

– Бедняга просто потрясен всем окружающим, – сказал Рассел. – Нас очень много, и свет для него слишком ярок. Нет ли свечей? По крайней мере, они увидят пламя, к которому привыкли.

– Мне тоже больше нравится настоящий огонь, а не горящие шарики, – важно заявил Абсу. – Вы, волшебники, способны сбить с толку даже культурных людей, не то что этих дикарей.

Марион Редмэн принесла четыре свечи и зажгла их, а Роберт погасил электричество. Но эта внезапная перемена почему-то заставила первобытных людей заголосить – они стали рваться из кресел. Однако через пару минут они успокоились.

– Абсу и Анна, останьтесь со мной, – сказал Рассел. – А остальных я попросил бы уйти; выпейте что-нибудь и вообще отдохните. Мы еще вдоволь насмотримся на своих пленников, если они не умрут от страха.

– Повелитель Абсу, – спросил Фарн, – желаешь ли ты, чтобы твои вассалы, я и Гролиг, ночевали отдельно от тебя?

Абсу согласно кивнул:

– Отдыхайте недалеко, так, чтобы слышать мой голос. Но я думаю, ваши кинжалы мне не понадобятся.

– Рассел, не накормить ли нам этих двоих? – спросила Симона.

– Может быть. Но дайте им что-нибудь попроще. Я думаю, мясо и простая вода как раз то, что им нужно.

Теперь только Абсу, Анна и Рассел остались с пленниками.

– Нет-боль, – сказал Рассел. – Мы-вам-не-боль. – Потом он сказал Абсу: – Разрежь веревку на руках женщины, и посмотрим, что будет.

Увидев, что Абсу приближается к его подруге с кинжалом, мужчина забился в кресле, как безумный. Успокаивающие звуки, которые издавал Рассел, на него не действовали. Пока Абсу разрезал путы на руках пленницы, ее друг так ловко изогнулся, что сумел укусить Абсу за руку.

Абсу выронил кинжал и свободной рукой, вернее, ребром ладони нанес мужчине удар в челюсть, который мог вышибить все зубы. Затем поднял кинжал и спокойно продолжал работу.

Женщина еще немного похныкала, потом подвинулась к приятелю и стала гладить его по голове. Видя, что на его подругу никто не покушается, тот бросал на своих врагов уже не столь свирепые взгляды.

– Нет-боль, – повторял Рассел. – Мы-вам-нет-боль. Руки-двигать, нет-боль.

Склонившись над мужчиной, Абсу разрезал его веревки тоже. Тот рычал, но сидел спокойно, пока его не освободили. Потом внезапно схватился за острие кинжала, вскрикнул, уронил его и с удивлением стал смотреть на кровь, выступившую у него на руке.

– Боже милостивый, – произнес Рассел, – ну и ночка же нам предстоит!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Рассел угадал – это была долгая, тяжелая ночь, но она принесла плоды: к концу ночи удалось установить хоть какой-то контакт с пленниками. Затратив уйму труда, Рассел добился того, что враждующие стороны назвали свои имена. Женщину звали Ора, мужчину – Айрег.

Позднее Рассел понял, что как раз обмен именами обеспечил «психологический прорыв». Вплоть до этого момента Ора и Айрег готовились к тому, что их вот-вот убьют. Доверие к «стражам» усилилось после того, как пленникам принесли только что приготовленное мясо. Они жадно набросились на него и съели, но вода, поданная в стеклянных стаканах, привела к драме. Ора держала в руках свой стакан, любуясь им и не догадываясь о его прямом назначении, но вот Айрег – тот сразу откусил от него край и долго потом отплевывался кусочками стекла и кровью.

В конце концов для гостей принесли чашу с водой, и они с готовностью сложили ладони «ковшиком», из которого стали лакать воду, как кошки.

Рассел сделал открытие: Айрег и Ора совсем не лишены сообразительности. Они очень быстро все схватывали. Их можно было сравнить с умными десятилетними детьми, которые выросли дикарями.

Но перед ним были не дети, но зрелые взрослые люди, члены первобытного племени. Значит, если бы оказалось возможным их чему-то научить, расширить их словарный запас до сложных понятий, то, вероятно, их удалось бы вырвать из каменного века. И даже, может быть, познакомить с азами науки и техники. Это был такой эксперимент, что просто дух захватывало…

Прежде всего возникла проблема общения. Однако с течением времени решать ее становилось все легче. После того как пленники назвали свои имена, Абсу перерезал веревки на их ногах.

– Не бежать, – предупредил Рассел. – Ты-она-ходить, смотреть. Не убегать. Ты-есть, смеяться, отдыхать. Рассел-говорить, Ора, Айрег-говорить. Все-го-ворить.

Вид у Оры был озадаченный, но Айрег улыбнулся:

– Ты-хороший вещь-человек, – начал он осторожно. – Рассел-хороший-вещь-человек.

– Айрег-хороший-вещь-человек. Не ранить.

Айрег поднимался из кресла медленно и осторожно, чтобы показать, что он не собирается ни драться, ни убегать. Потом он потянулся, и мускулы заиграли на его крепких руках и ногах.

Абсу сказал торжественно:

– Ты-большой-вещь-мужчина. Крепкий-большой. Трудно-смерть-делать-тебе. Хорошо.

Рассел удивленно на него посмотрел.

– А ты не удивляйся, – сказал Абсу, – я тоже могу научиться говорить таким странным образом. Может, в конце концов Айрег и Абсу мес Марур будут хорошо понимать друг друга. Ведь они оба – воины.

Усмехнувшись, Абсу продолжал:

– Я много думал о тебе и твоих волшебниках, Рассел. Ты говорил мне, что вы пришли из мира, который позади звезд. В это мне трудно поверить, я знаю, что мир плоский и ничего нет позади пламени-солнца и фонарей-звезд, ничего такого, что человек мог бы понять, не получив в дар большую мудрость или большое безумие.

Но я знаю, ты не станешь меня обманывать по своей воле. И знаю, что много было совершено чудес, чтобы перенести нас всех сюда. Может, Айрега и его людей тоже забросили сюда с дальней земли. Значит, мы друзья по несчастью…

– Абсу, друг мой, – ответил Рассел, – я давно знал, что ты храбрый человек. Теперь я узнал, что ты к тому же и мудрый.

Ора, освобожденная от пут, встала и расхаживала по вестибюлю, удивленно разглядывая разные вещи. Взяв в руки стеклянную пепельницу, она с детским восторгом принялась рассматривать отраженное пламя свечей. Когда она осторожно поставила ее на место, Анна взяла пепельницу и протянула ей.

– Это-ты-иметь, – сказала она, – Анна-дала-это-Ора-держи. Эта-вещь-пепельница.

– Ора-вещь-держи, – повторила та, улыбаясь. – Держи-смотри-смейся. Пепель-ни-ца.

Айрег смотрел на пепельницу с завистью.

– Айрег-вещь-держи, – сказал он. – Смотри-смейся.

Анна оглядела зал и увидела на журнальном столике пепельницу из полированного металла. Она протянула ее Айрегу, который осмотрел предмет с восторгом, но со звоном уронил его, когда увидел в нем свое отражение.

Подняв пепельницу, Анна снова протянула ее Айрегу.

– Нет-боль, – сказала она ласково, – Айрег-де-ржи-смотри-смейся.

Совершенно неожиданно Рассел почувствовал, что смертельно устал. Да и другие, видимо, тоже. Хотя Айрег и Ора привыкли бодрствовать по ночам, им пришлось нелегко в последние несколько часов. Наверное, голова у них идет кругом от впечатлений, от того, сколько страшных и совершенно непонятных вещей они увидели.

Рассел решил посоветоваться с Анной и Абсу:

– Нужно отдохнуть всем – и нам, и им. Но мне кажется, их нельзя оставлять одних. Они могут удариться в панику и устроить погром в гостинице. Или попробуют сбежать и причинят себе вред. А может, еще что-нибудь. Не хотелось бы их снова связывать. Так что же делать?

– Можно оставить охрану, – сказала Анна.

Рассел покачал головой:

– Они только-только начали к нам привыкать. А охрана, особенно вооруженная, может спровоцировать их на какие-то действия.

– Тогда нам всем придется спать здесь, – это ясно, – сказал Абсу. – Не волнуйся, Рассел. Я, правда, немного устал от всего увиденного, но у меня есть привычка спать чутко, ведь я воин. Наши дикие друзья не успеют и шевельнуться – я сразу проснусь.

– Хорошо, – согласился Рассел, – будем надеяться, что сможем объяснить это Оре и Айрегу.

К этому времени Айрег уже не боялся своего отражения в блестящей пепельнице, пожалуй, оно ему даже нравилось, и он сам себе строил рожи, то свирепые, то смешные. При свете свечей его грубые и маловыразительные черты казались мягче, и Рассел подумал, что, если бы не жесткие волосы и одежда из шкур, Айрега можно было бы принять за одного из неряшливых типов, фланирующих по улице Кингс-Роуд в Лондоне. Отличала же его от этих типов наивность, светящаяся в глазах. В душе Рассела поднялась волна симпатии к этому ни в чем не повинному парню, которого судьба или злой умысел швырнули в другую эпоху.

– Айрег, ты-спать, Ора-спать, – сказал Рассел. – Рассел и Анна-спать, Абсу-спать. Отдыхать. Хорошая-вещь-отдыхать.

– Спать? – переспросил Айрег. – Как спать-по-казывать.

Рассел опустился в одно из глубоких кресел, закрыл глаза и даже слегка захрапел.

– Так спать. Будешь хороший-сильный. Будешь-счастливый.

Ора засмеялась:

– Тепло-темно-хорошо. Делай тепло-темно-хорошо. Ора-Айрег-лежать-тепло-темно.

– Правильно, – сказала Анна. – Смотри: Анна-спать. Рассел-спать. Нет-боль. Тепло-темно-хорошо. – Она тоже опустилась в кресло и закрыла глаза.

Свечи наполовину сгорели, и зал заполнили мягкие, пляшущие тени. Айрег сел в кресло, потом передумал. Он взял Ору за руку и положил ее рядом с собой на ковер. Абсу, сидящий поодаль на ковре по-турецки, тоже позволил себе слегка вздремнуть.

Но, судя по всему, у Айрега были свои понятия о том, как надо отходить ко сну. Полежав какое-то время спокойно, он протянул руку к обнаженной груди женщины, взял сосок левой груди двумя пальцами и слегка сжал. Не открывая глаз, Ора слегка вздрогнула. Воодушевленный этим, Айрег сжал сосок сильнее. Ора не открыла глаза, но потянулась в томной неге, произведя горлом какой-то странный, булькающий звук.

Притворяясь крепко спящими, Рассел, Абсу и Анна понимали, что происходит. Ласки Айрега были примитивными, но таили в себе какую-то странную нежность. Когда тело Оры совсем расслабилось и стало податливым, Айрег с размаху овладел ею и предался наслаждению исступленно и радостно, не обращая никакого внимания на остальных. А те изо всех сил притворялись спящими.

Ора так и не открыла глаз, она извивалась и каталась по ковру, иногда шутливо боролась со своим партнером. Она то стонала, то смеялась. Потом первобытная пара заснула, обнявшись. За все время короткого, но бурного общения ни один не произнес ни слова.

Наблюдая за ними исподтишка, Рассел думал, что вот так, наверное, все и происходило в садах Эдема. Взглянув на Анну, он встретился с ней глазами. Он хотел ее.

Но они не стали заниматься любовью, они просто смотрели друг на друга. Потому что были не одни.

«Вот в этом и заключается разница между людьми невинными и цивилизованными, – думал Рассел, засыпая. – Ора и Айрег делают что хотят и когда хотят, отключаясь от всего остального. Они не имеют представления о морали, уединении или каких-то условностях.

Они знают, что им нужно. И, может быть, знают, в чем их счастье.

А может быть, – подумал Рассел, – больше ничего и не нужно знать?»

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Ора и Айрег провели в эревонском «Хилтоне» целых шесть дней, после чего их подвели к тому месту, откуда виднелись первобытные хижины, и отпустили с миром. Нужно сказать, что во время своего плена они не делали никаких попыток к бегству. У них не было на это времени: они учились. Рассел провел с ними ускоренный курс языкового общения. Они узнали и многое другое, но без развитых речевых навыков не смогли бы усваивать и накапливать знания. В результате эти шесть дней подняли их на такой уровень, до которого им пришлось бы карабкаться не одну тысячу лет.

Рассела удивляли врожденные способности этих двух первобытных созданий, превзошедшие все его самые смелые ожидания. Ора оказалась более сообразительной, она схватывала значение слова быстрее Айрега, но зато тот был более систематичным; кроме того, однажды что-то узнав, он умел применять свои знания лучше, чем Ора.

К концу третьего дня разговоры перестали быть для всех участников такой пыткой, как раньше. По мере того как расширялся словарь учеников, необходимость нанизывать слова, как бусы, отпадала. «Холод-боль», например, можно было сразу назвать смертью. Сочетание слов «ложись-держи-темно-близко-сме-яться-плакать» можно было передать проще: «давай займемся любовью», а «холод-боль-нет-боль-поесть» перевести как «хочется есть».

Абсу оставался в «Хилтоне» достаточно долго для того, чтобы понять, что делают «волшебники» со своими пленниками, а потом вернулся в крепость Марур, чтобы заняться внутренними делами, как и полагалось феодальному владыке. Он оставил Фарна в «Хилтоне» для наблюдений, второго воина взял с собой. Расселу он сказал, что вернется через несколько дней, чтобы посмотреть, какие успехи делают пленные, и обсудить планы намеченного «прорыва» сквозь стену тумана.

Между тем Рассел, Анна, Джон Говард и другие вовсю «гнали» программу обучения Оры и Айрега. Фарн присутствовал на уроках, слушал все, и глаза его светились умом. Его обучали тоже, и он узнавал о «волшебниках» больше, чем они подозревали.

Однажды после обеда Рассел сидел на ступеньках отеля, – это было его любимое место для размышлений; рядом с ним разместились Айрег и Фарн. Ора была где-то внутри «Хилтона», там Андреа и Дженис посвящали ее в тайны современных женских нарядов и косметики. Для английских студенток это была забава, а для Оры – цепь невероятных чудес.

Какое-то время трое мужчин молчали; они только что сытно поели (Айрег, судя по всему, мог проглотить что угодно), и каждого занимали его собственные мысли. Фарн неторопливо вырезал ножом маленький символ плодородия, который он собирался подарить лорду клана «волшебников» в знак уважения. Айрег упражнялся в счете, раскладывая десяток маленьких камешков. А Рассел умчался мыслями в дальние дали, вспоминая о том, каким бывает час «пик» туманным ноябрьским вечером в Лондоне.

Неожиданно Айрег произнес:

– Рассел-друг дает слова Айрегу. Айрег не дает ничего. Айрег-слезы-боль. Темно-низко.

К этому времени Рассел уже настолько научился понимать язык Айрега, что даже улавливал разные тонкости. Он перевел фразу так: «Ты меня учишь, а я тебя нет. Я не понимаю, зачем ты это делаешь, и не могу ничего предложить взамен». Подумав какое-то время, он ответил:

– Айрег дал большую вещь другу-Расселу. Он дал руку, где был камень. – Сказав это, он протянул руку Айрегу.

Удивленно и настороженно Айрег протянул свою руку, которой он раньше в основном охотился и дрался. Рассел торжественно взял ее в свою и пожал. Ладонь была такой мозолистой, словно ее сплошь покрывала роговица, и казалась, скорее, звериной лапой. Когда пальцы Айрега сжались, Рассел сморщился от боли. Айрег понял это и разжал руку.

– Пожатие руки, – сказал Рассел, – значит, что Айрег не обидит Рассела, а Рассел не обидит Айрега. Никогда, никогда. Потому что Айрег – друг, Рассел – друг, Ора, все люди Айрега – друзья. Анна, все люди Рассела – друзья. Никогда, никогда не ранят. Большую вещь дал Айрег… – И чтобы придать вес сказанному, Рассел добавил: – Рассел смеется, очень счастлив, очень хорошо.

– Большая вещь, – повторил, как эхо, Айрег, начиная понимать. Ему было неясно, почему эти люди, которые умеют воевать с помощью страшного грохота, сетей, веревок и блестящих штук, более острых, чем камни, – почему они не хотят завоевать его народ? Но пути богов неисповедимы. Если эти существа, так странно пахнущие, радуются миру – пусть будет мир. – Никогда, никогда не ранить, – сказал он. – Большое дело. Люди Айрега, люди Рассела – никогда не ранить. – Он воспрял духом: – Это дал Айрег?

– Это дал Айрег, – подтвердил Рассел, – хорошая, большая вещь. Больше, чем слова, что Рассел дал Айрегу.

Айрег встал во весь рост и ударил себя в грудь.

– Большая вещь дал Айрег! – прокричал он так, словно говорил со всей саванной. – Никогда, никогда не ранить.

– Лорд Рассел, – спросил Фарн, оторвавшись от куска дерева, – приличествует ли лорду клана заключать союз с дикарем?

– Приличествует, – спокойно отозвался Рассел. Потом добавил без видимой связи: – Я человек или животное?

Следопыт улыбнулся:

– Ты повелитель клана волшебников.

– Человек или животное? – настаивал тот.

Фарн зем Марур растерялся:

– Лорд, ты или человек, или больше человека.

– А ты, Фарн, и твой лорд Абсу – люди или звери?

К Фарну вернулась его уверенность.

– За себя могу ответить – человек. Но мой повелитель Абсу превзойдет любого человека, если дело дойдет до битвы!

– Теперь об Айреге. Он человек или животное?

Фарн бросил одобрительный взгляд на Айрега:

– Лорд, я не знаю, то ли он человек со звериным сердцем, то ли зверь с человеческим. Но лучше пусть он будет со мной, а не против меня. Он очень сильный и по-своему даже смелый.

– Насколько я понял, следопыт, – продолжал Рассел, – мы все – я, ты и он – относимся к людям. А по другую сторону тумана могут жить иные существа – не люди и не животные. И может наступить момент, когда им надоест с нами возиться или мы потребуем от них ответа.

– Лорд, – сказал Фарн, – в таком случае мы все – из близких кланов.

– Пойди еще дальше, Фарн зем Марур, – сказал Рассел, – и ты увидишь, что мы из одного клана.

Айрег улыбнулся.

– Хорошая, большая вещь, – заметил он глубокомысленно.