Текст книги "Повелители утренней звезды"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА V

ДВА ДЕСЯТКА ИСПАНЦЕВ и их помощников– индейцев, покинувших Копан неделю назад, смотрели с гребня на речную долину, расстилавшуюся внизу в окружении зелени.

Арилл указала вниз:

– Там город Великой Звезды.

Мартин, который теперь был назначен переводчиком и, следовательно, всегда находился рядом с девушкой, почувствовал прилив удивления. Он не знал о существовании этого города так же, как не знал о нем и любой другой человек его времени, он даже не слышал его названия. Археолог попытался вглядеться вперед, чтобы получить о нем первое представление.

Шел дождь. Серые и серебристые струи лились на город, окутывая его тайной и делая еще более отдаленным. Под этим покровом серого розоватые стены и башни города показались ему странными и тусклыми, похожими на закат в каком-то далеком мире. Но вскоре у Мартина перехватило дыхание. Очертания города показались ему частично знакомыми, и все же они каким-то образом отличались от всего, что он уже видел раньше.

От постоянно идущего дождя вся их группа промокла насквозь, а жара делала их поход совсем невыносимым.

От испанцев поднимался пар, как от похлебки в котле, и они не скрывали своих страданий. И только Арилл с благодарностью подняла голову навстречу дождю. Ее мокрая кожа блестела, как золотой самородок, а глаза были зелеными, подобно джунглям.

Идальго де Гусман, ветеран захвата и разграбления Мексики, которого Чавес поставил во главе этой экспедиции, направил свою лошадь к крутому спуску. Остальные последовали за ним, поскальзываясь в грязи и периодически падая, но продолжая карабкаться по земле среди текущих по ней желтых ручейков.

Взгляд Мартина был прикован к городу.

– Это похоже на обитель ведьм, – хмыкнул Манрике, проследив за его взглядом и искоса посмотрев на Арилл.

Эррера рассмеялся.

– Вспомни Теночтитлан! Вспомни Уицилпочтли и большой змеиный барабан, в который били в одной из пирамид храма. Они были не ведьмами, а демонами! И все же мы сломали им зубы. И легко сможем сделать это снова.

– Теночтитлан – маленький город, – осторожно сказал Эд. – Очень маленький. И старый. – Он повернулся к Арилл. – Сколько лет этому городу? – спросил ее, указывая вниз.

– Терпение, – мрачно ответила девушка. – Возможно, ты скоро узнаешь.

С тех пор, как они покинули Копан, это была первая информация, которую Мартин получил от Арилл, хотя во время похода он постоянно шел рядом с ней, привлеченный тайной ее происхождения, а также – да, он должен был это признать – ею самой.

– Что она говорит? – спросил Манрике.

Тон его голоса был даже приятным, но его глаза оставались проницательными и холодными.

– Она говорит, что, хотя тебе нравится, когда тебя называют умником лишь потому, что ты умеешь читать и писать, ты, при этом, остаешься невежественным ребенком, верящим в колдовство и демонов, – неторопливо ответил Эдвард.

Щеки Манрике над черной линией его бороды, приняли розовый оттенок. Он внимательно посмотрел на Мартина и с доброй долей иронии тихо произнес:

– Действительно. Но как эта мудрая женщина объясняет внезапное знание мужчиной языка, на котором он никогда раньше не говорил?

– Я уже не раз объяснял тебе, Манрике. Я научился ему от рабыни.

– Странно, Педро, что ты нам раньше ничего об этом не рассказывал. Хотя ты никогда не был молчуном, когда дело касалось твоих похождений с женщинами.

– Пойми, – сказал Мартин, немного смутившись. – Не обязательно рассказывать все, даже своим друзьям.

– Странно также, – продолжил Манрике, не обращая внимания на тон друга, – что ты так хорошо выучил именно этот язык, хотя на ацтекском тебе удалось освоить лишь несколько фраз.

Эд понял, что попал в ловушку, и потому не стал продолжать разговор, а только пожал плечами. И они молча продолжили путь под проливным дождем, спускаясь вниз по длинному крутому склону.

Однако Манрике не намерен был так просто сдаться. Через пару минут вновь обратился к Мартину резким и утвердительным тоном:

– Ты встречал эту женщину раньше. Ты уже знал ее, когда в Копане ее привели на королевский двор.

Эдвард смутился еще сильнее, понимая, что дальнейшее отпирание ни к чему хорошему не приведет.

– Да, это правда. Я встретил ее сразу после того, как вы с Эррерой ушли искать добычу, а я остался, – сказал он, уже ничего не скрывая. – Я пытался взять ее в плен.

– Почему ты не рассказал это сразу? – с удивлением вставил Эррера, тоже все это время шедший рядом с ними.

Мартин снова пожал плечами и опустил голову.

– Я не хотел, чтобы надо мной смеялись. – Он замялся. – Потому что она сбежала.

– Она сбежала от Педро Яньеса? – воскликнул Эррера и разразился смехом. Немного успокоившись, он уверенно произнес: – Ну тогда Манрике точно прав, и она ведьма! Ни одна простая женщина, даже самая необыкновенная, никогда не смогла бы такое сделать!

– Да, я прав, – пробормотал себе под нос Манрике. – Это не человеческая женщина, и она должна умереть.

Он сказал это так тихо, без бравады, и с такой уверенностью, что Мартин похолодел. Археолог был совершенно уверен, что этот крайне суеверный человек, если бы мог, не задумываясь, выполнил бы свою угрозу, и ничто на свете его бы не остановило.

Эд украдкой вновь взглянул на Арилл, и мысль о том, что ей может быть причинен вред, теперь казалась ему почти невыносимой. В походе он слишком много думал об этой зеленоглазой девушке, она слишком сильно его привлекала, и он никак не мог забыть то ощущение ее твердого, но теплого плеча, когда он впервые на пирамиде дотронулся до нее. «Господи, – подумал он, – какой я дурак…»

Облака постепенно откатывались к дальним холмам, унося с собой дождь, и вскоре над головами путников выглянуло тропическое солнце, осветившее и город Великой Звезды, который мгновенно засиял мягким великолепием, непохожем ни на что из того, что Мартину когда-либо доводилось видеть. Эд остановился и в каком-то оцепенении уставился на длинные низкие величественные здания, на усеченные пирамиды, на сияющие фигуры из янтаря, аметиста и жемчуга, возвышающиеся рядом с рекой в джунглях Гондураса.

В чем-то город был похож и на Копан, и на Тикаль, и на Чичен-Ицу, но все-таки он был другим.

В нем проглядывались отголоски Вавилона и Фив, затерянных городов Ассирии, дворцов Крита или старых, очень старых погребенных цитаделей долины Инда. И все же он отличался от них. Странная дрожь охватила Мартина, как будто он стоял на пороге какого-то великого открытия и боялся переступить этот порог.

Рядом с ним, переминаясь с ноги на ноту, остановился Эррера.

– Добра здесь должно быть много! – сказал он, злорадно потирая руки.

Они вышли на самое дно долины, где за стенами располагались аккуратные маленькие индейские деревни с фермами и плантациями. Там проходила дорога, вымощенная каменными глыбами, и теперь по ней уже маршировали испанцы, а копыта лошадей громко стучали в быстром ритме. Местные мужчины и женщины, покинув богатые поля и дома, расположились вдоль дороги и с опаской наблюдали за странным шествием лошадей и бородатых мужчин. При этом все они делали знаки приветствия шедшей с ними девушке.

– Это рабы? – обратился Мартин к Арилл.

Та вновь посмотрела на него с уже знакомым холодным презрением.

– Мы не держим рабов. Это свободные люди, которые работают на себя, а мы лишь покупаем у них то, в чем у нас возникла необходимость, – сказала она, после чего обратилась через Мартина к испанцам: – Опустите оружие. Никакого боя не будет.

И действительно, большие ворота города оказались открыты, и испанцы беспрепятственно прошли сквозь них. Но пики солдаты все равно держали наготове, а смуглое лицо де Гусмана не расслабилось.

– Скажи ей, чтобы понимала и помнила: в случае предательства или любого другого обмана, она умрет первой, – произнес он, обращаясь к Мартину.

Солдаты, звеня ботинками по брусчатке, теперь жались ближе друг к другу, образовав компактную группу, ощетинившуюся яркими острыми наконечниками пик. Они смотрели вокруг настороженными взглядами, изучая цветные дома, здания с колоннами или пирамиды, но в любой момент готовые немедленно вступить в бой.

Де Гусман пришпорил свою лошадь и жестоко натянул поводья, заставив ее выгнуться, стряхивая пену с удил. Мартин насторожился, и его кожа покрылась мелкими мурашками. «Сейчас наверняка будет ответная атака, – подумал он. – Конечно, не обычная, с применением грубого оружия, а никому не ведомая – ошеломляющими лучами света». Но ничего не произошло.

В городе было тихо. На улицах туда-сюда сновали мужчины и женщины, но их оказалось немного. Это были высокие золотокожие люди, такие же, как Арилл, одетые в необычного покроя туники бронзового, зеленого или бледно-синего и даже металлического цвета. Время от времени они останавливались и с нескрываемым изумлением смотрели на испанцев.

Арилл поглядела по сторонам и обратилась к ним на языке, которого Мартин не знал – и даже примерно не смог определить, что это за наречие.

– Что она говорит? – потребовал перевести де Гусман.

Но Эдвард только покачал головой, всем своим видом показывая, что этот язык ему не знаком. Тогда испанцы приблизились к Арилл и взяли ее в кольцо.

– Будь осторожна! – сказал Мартин девушке. – У твоего горла меч!

Несколько местных жителей, видимо, не довольные такими действиями испанцев, дружно побежали к ним, как будто собираясь освободить соплеменницу. Они были безоружны – по крайней мере, в руках у них ничего не было. Арилл, осознав, что это может плохо закончиться, сказала что-то резким тоном, и они остановились, глядя на испанцев с презрительным гневом, от которого в глазах де Гусмана загорелся огонь. Затем девушка заговорила вновь, и Мартин уловил слово «Копан» и увидел, как ее рука упала в решительном жесте.

«Начинается, – подумал он. – Сейчас они нападут!»

Вместо этого раздались оглушительные яростные крики, которые вместили в себя и печаль, и изумление. Название Копан эхом разнеслось по улицам, вылетая из уст золотокожих людей, которых постепенно становилось все больше и больше. Они толпились вокруг испанцев, а те по-прежнему настороженно стояли на своих позициях. Мартина охватило не просто удивление, а даже восхищение мужеством этих «железных» людей Испании, которые без страха сметали все перед собой на огромном континенте. Несколько сотен человек против целого мира.

Из толпы вышел мужчина в темно-красной тунике с умным и волевым лицом, но при этом с мечтательным взглядом. Он подошел к девушке почти вплотную и начал о чем-то ее расспрашивать. Эд видел, как он смотрит на Арилл, слышал тон его голоса, и вдруг в нем, совершенно неожиданно для него самого, вспыхнуло что-то наподобие ревности.

Арилл отвечала короткими фразами, но в них было столько горечи и сожаления, что перевод не требовался. Незнакомец в красном стал злиться и кричать все громче, и тогда другие местные жители заставили его замолчать. Периодически оглядываясь по сторонам, Мартин заметил, что от толпы отделились несколько человек – они побежали прочь, явно торопясь разнести дурные вести.

Арилл закончила говорить с незнакомцем и повернулась к Эду.

– Теперь мы пойдем дальше в город, – спокойно сказала она. – Прикажите своим испанцам сложить оружие! Им нечего бояться, кроме собственной глупости.

Мартин перевел, и де Гусман неестественно улыбнулся – его лицо исказилось от недоверия и, одновременно, засветилось в предвкушении наживы.

– Насилия не будет, если его не провоцировать, – уверенно сказал он и посмотрел на драгоценности, которые горели на шеях золотокожих женщин и на поясах мужчин.

– Насилие? – несколько удивленно прошептал Эррера. – Эти мягкие создания еще не знают, что это значит, но скоро мы сможем их научить!

Манрике тоже не остался в стороне и с ухмылкой пробормотал:

– Есть и другое оружие, кроме меча.

Мартин, слушая реплики друзей, понимал, что ничего хорошего ждать не приходится, но в полемику с ними вступать не стал. Испанцы направились дальше в город, и собравшаяся рядом толпа горожан двинулась вместе с ними. Воздух вокруг был наполнен бормотанием и звуками множества шагов. Они шли мимо многочисленных зданий, которые как будто светились изнутри, а на цветных крышах играли лучистыми переливами солнечные блики.

Эд снова попытался проанализировать увиденное им сверхъестественное сходство со всеми древними городами Земли, но не смог. Это напоминало попытку проследить тонкое сходство между родственниками, которые внешне похожи друг на друга, но при этом являются яркими индивидуальностями. В конце концов, он отказался от этой затеи и попытался начать изучать сами стены местных построек, точнее, их раскраску. До сих пор он даже подумать не мог, что можно так ярко окрасить камень…

Внезапно археолог остановился. Он потянулся к ближайшей к нему стене, коснулся ее, постучал по ней и отпрянул назад. Это был вовсе не камень. Это был какой-то пластик! Эдвард испытал настоящий шок от этого открытия, который лишь усилился, когда он взглянул на здания впереди. Это было невозможно!

Его мысли прервал резкий окрик де Гусмана:

– Соблюдайте порядок! Никакой суеты! Не позволяйте этим языческим псам вставать между вами!

Мартин встряхнулся.

Доспехи и герб Испании сверкали под тропическим солнцем, копыта лошадей стучали по тротуару, а смуглые испанцы, высокомерно вышагивающие по пылающим улицам и совершенно равнодушные к невероятной странности этого до недавнего времени скрытого места, неотвратимо двигались вперед.

ГЛАВА VI

ПРОЦЕССИЯ ВЫШЛА НА широкую площадь, которую окружали длинные и низкие здания. В дальнем конце площади находилась большая продолговатая пирамида, самая высокая в городе. На ее вершине располагались три отдельных сооружения, и именно эти строения особенно поразили Мартина.

В одном из трех зданий явно находилась обсерватория, отметил он. И это был не тот примитивный, хотя и удивительно точный тип обсерваторий, который Эд хорошо знал и уже встречал на раскопках городов майя, где астрономическое оборудование состояло из отверстия в стене и пары скрещенных палочек. У этой обсерватории был телескоп усовершенствованной конструкции, выглядывающий из паза в крыше, а его корпус из хромированной стали красиво и даже вызывающе блестел на солнце.

Два других сооружения представляли не меньший интерес. Самое маленькое имело на вершине сложную систему решеток и каких-то тонких усиков и напоминало одновременно и радиоантенну, и радар. Вне всякого сомнения, оно являлось центром связи, но с кем или с чем связывались местные жители, Мартин не мог себе даже вообразить. А еще одно строение, подумалось ему, было либо административным зданием, либо лабораторией, либо тем и другим вместе. И вероятно, оно было связано с нижними уровнями в глубине пирамиды.

По ее ступеням торопливо спускалась небольшая группа золотокожих людей, вышедших из этих загадочных зданий и с ужасом и удивлением оглядывавших вооруженных захватчиков. Судя по их поведению и по отношению к ним тех людей, которые все это время сопровождали испанскую колонну, не оставалось сомнений – эти жители Но Эка пользовались большим авторитетом.

Стало понятно, что новость о Копане уже распространилась по всему городу. Неожиданно со всех уголков площади одновременно раздался оглушительный шум – смешанный крик возмущения, протеста и требований. По испанской шеренге мгновенно пронеслась команда готовиться к нападению, а де Гусман подъехал к нижней ступени и заставил свою лошадь встать на дыбы, причем так близко к спустившимся с пирамиды людям, что на них попали пена и капли пота встряхнувшего головой животного. Со стороны идальго Испании это был жест, который ярко показывал, что неповиновения испанцы не потерпят.

Однако, как тут же стало понятно, находившихся на ступеньках жителей Но Эка, действия де Гусмана нисколько не напугали и не впечатлили. Они бросили на всадника презрительный взгляд, а вскоре вообще перестали обращать на него внимание. Один из них, высокий мужчина с выпирающей нижней челюстью, морщинистым лицом и очень острыми глазами, коротким жестом потребовал тишины, и через мгновение на площади стало так тихо, что, при желании, можно было услышать жужжание пчелы и шелест листьев. Не было никаких сомнений, что это был местный лидер. Он посмотрел вниз и заговорил с Арилл, которая по-прежнему находилась между двумя испанскими охранниками. Она снова начала рассказывать свою историю на непонятном языке, но Мартин, понимая, что это может спровоцировать гнев де Гусмана, обливаясь паническим потом, прервал ее.

– Разве ты не можешь говорить на языке киш? – резко спросил он. – Де Гусман нервничает и может подумать, что вы что-то замышляете… Я должен иметь возможность переводить сказанное!

Девушка пожала плечами и сразу перешла на понятный Мартину язык.

– Она рассказывает им, как мы разграбили Копан, – перевел тот.

Де Гусман довольно улыбнулся.

Мужчина с выпирающей челюстью, выслушав Арилл, повернулся к Эду.

– Я Мехербал, – сказал он. – Сейчас я руковожу городом. Чего хочет ваш лидер?

Мартин перевел, и де Гусман ответил:

– Мы передаем вам привет от короля Испании, которому принадлежит эта земля. И мы желаем только мира.

– Такого мира, какой ты принес в Копан? – спросил Мехербал.

Идальго сделал красноречивый жест.

– Жители Копана решили восстать. Они отказались признать своего законного господина.

И когда они напали на нас, у нас не было другого выбора, кроме как защищаться.

– Копанцы всегда были мирным народом. Почему они напали на вас?

– Я уже сказал, они были мятежниками и отказались платить дань.

– Ах, вот в чем дело, – понимающе произнес Мехербал. – Дань.

– Грабежи, – с горечью тихо сказала Арилл. – А также изнасилования и порабощение людей. Да, копанцы были мирным народом, как мы их и учили. И когда эти воры и убийцы напали на них, они оказались беспомощны!

Ее руки сжались в маленькие кулаки, а глаза загорелись гневом.

– Беспомощны, Мехербал, – продолжила она, – и это мы повинны в этом, мы не научили их защищаться! – Арилл сделала небольшую паузу. – Какое место имеет мир в сознании этих варваров? Я видела, как умирали мужчины Копана, я видела, как издевались над женщинами, и я говорю тебе, Мехербал, если бы у меня было оружие, я бы убила каждого из этих испанцев!

Глава Но Эка поднял на нее грустные глаза и вздохнул.

– Значит… это конец. Пять тысяч лет прошли даром, и теперь ничего не осталось.

Он повернулся к де Гусману с неописуемым выражением усталости, ненависти и решимости.

– Мы не будем платить дань вашему королю. И я предупреждаю вас: мы не жестокие люди, но и не беспомощные дети, подобные майя. – Лицо его стало очень суровым. – Вы покинете город – и уйдете с миром.

Мартин быстро перевел его слова и от себя добавил:

– Делайте, как он говорит! У этих людей есть силы.

Де Гусман рассмеялся.

– Монтесума тоже пугал нас, но мы нашли способ, как смирить его гордость! Мы можем сделать то же самое и для этого старика.

Он развернулся в седле, и его меч с лязгом вылетел из ножен. Однако выкрикнуть приказ де Гусману не удалось. В тот же миг Мартин сильно ударил его лошадь по крупу – так, что она резко мотнула головой и отпрыгнула в сторону, сбросив седока на землю. Эдвард же немедленно рванулся вперед, туда, где находилась Арилл в окружении стражников.

Пару секунд никто, даже испанцы, до конца не осознавали, что произошло. Охранники девушки, конечно, ожидали нападения от горожан, но не со стороны своих… В результате, Мартин успел сбить с ног одного из них пикой своего копья и заставить другого отступить. Этого оказалось достаточно, чтобы успеть схватить девушку за руку и побежать вместе с ней по ступенькам к Мехербалу.

– Берегись! – закричал он ему на бету. – Они могут пленить тебя!

Де Гусман недолго оставался на земле. Опомнившись, он снова вскочил на ноги, а ряды испанцев сдвинулись и быстро перестроились. Часть воинов во главе с де Гусманом устремилась вверх по ступеням пирамиды, а оставшиеся, сгруппировавшись, заняли оборонительную позицию. На площади поднялся невообразимый шум, ее заполнили крики людей и топот солдат Испании.

Мехербал, увидев бросившихся к нему вооруженных людей, инстинктивно отступил на несколько шагов вверх, а его советники, которые все это время были рядом, оказались неготовыми к таким событиям и находились в состоянии шока. Мартин почти швырнул в них девушку, проклиная их нерасторопность и призывая сражаться или бежать.

– Они возьмут вас в заложники! – закричал он. – Потом начнут грабить, а когда закончат, всех убьют! Разве вы не понимаете? Я даю вам шанс жить!

Но те, кого он с таким упорством и даже безрассудством пытался спасти, не шелохнулись. Их поведение говорило о том, что они действительно не понимают, что происходит. И тут Мартину пришло в голову, что Эррера был прав и что никто из них, даже Арилл, самолично видевшая ужасы Копана, на самом деле не знают, что такое настоящее насилие.

Тогда он развернулся и сжал пику в своих потных руках. Навстречу ему неслось темное лицо де Гусмана, маска демонической ярости, а следом – Манрике с яркими жесткими глазами, наполненными фанатичной решимостью, а также другие бородатые лица, наполовину знакомые, наполовину неизвестные.

– Взять их живыми! – услышал Эд крик де Гусмана. – И предателя – тоже!

Мартин с пикой встал у них на пути и в последней надежде крикнул Арилл:

– Где та штука, которая плюется молнией?!

На лестнице Манрике обогнал де Гусмана и первым оказался рядом с Эдом, некогда своим соратником и даже другом.

– Ты продал себя дьяволу, – сказал он совершенно спокойно. – Ты предал нас ему ради этой ведьмы.

Стало очевидно, что Манрике не собирается подчиняться приказам идальго. Он был достаточно зрелым воином, очень опытным в обращении с оружием, а потому Мартин отступил и посмотрел на холодный стальной наконечник его пики. Во рту у него появился привкус горькой пыли.

В этот момент за спиной Эда вспыхнул яркий свет – вспышка охватила Манрике, и он упал. Следующим световой удар получил де Гусман, а за ним и другие испанцы Тонкие лучи фиолетового света поражали их, словно летние молнии, и они падали на ступеньки и замирали. Тихий ропот пробежал по рядам местных жителей на площади. Но внизу еще оставались испанцы, и Эррера возглавил новую атаку с частью отряда, на ходу кричащего на искаженной латыни вперемешку с испанскими ругательствами. Скопления молний прошлись и по ним, и этот отряд был разбит, не успев сделать и трех шагов. Бормотание людей на площади переросло в вой, а затем все стихло.

Как выяснилось, у Арилл не было при себе шокера, а потому она не участвовала в сражении. Мартин подумал, что она, должно быть, спрятала свое оружие в Копане, чтобы испанцы не отобрали его у нее. Но подобные шокеры были у других местных обитателей, у некоторых советников и еще у нескольких мужчин, которые взбежали по ступенькам с площади. И теперь де Гусман и остальные завоеватели тихо лежали под палящим солнцем, а оставшиеся внизу воины и всадники ошеломленно замерли и не двигались. Их лица были бледными, как у людей, только что столкнувшихся с неизведанным Злом.

Мехербал оглядел их и спокойно произнес:

– Идите! Заберите своих людей и покиньте город.

Мартин перевел его приказ на испанский, немного добавив от себя.

– Это очень великие волшебники, – сказал он оставшимся испанцам, с тревогой наблюдая, как в задних рядах двое или трое теребят свои арбалеты. – На этот раз они сохранили вам жизнь, но в следующий пощады не будет. А теперь покиньте город, пока вы еще живы! – Он оглянулся через плечо и спросил Арилл: – Насколько далеко бьет штука, которая плюется молнией?

– Недалеко. Они предназначены для обороны, – ответила девушка.

– А до тех, кто на площади, достанет?

– Нет.

– Значит, у вас нет наступательного оружия? – Нет.

И опять Мартин ошеломленно захлопал глазами.

– Скажи своему Мехербалу, – сказал он, опомнившись, – чтобы начал подниматься по ступенькам, но величественно и медленно. А остальным скажи, чтобы не двигались.

Девушка выполнила его распоряжение, но Мехербал остался на месте – он явно колебался. И внезапно снизу раздался звон арбалета. Тяжелая стрела пролетела мимо Мартина, и совсем рядом с Мехербалом, буквально, на волосок, и ударила прямо в лоб стоявшего за ним мужчину. Он упал, не издав ни звука, и покатился по ступенькам, заливая их кровью, а другие повелители утренней звезды уставились на это зрелище с каким-то жутким благоговением.

– Они умирают, как люди! – воскликнул кто-то из испанцев. – Лучники! Аркебузиры! Сантьяго!

Эд схватил одной рукой Арилл, а другой – Мехербала и потащил их вверх по ступенькам к ближайшему зданию, тому, у которого над крышей были решетки и усики антенн. На фоне криков и топота бегущих людей зазвенели новые арбалетные стрелы, полетевшие с площади, как рой пчел.

Мартину и его спутникам удалось невредимыми добраться до дверного проема в здание. Археолог рванулся вперед, толкая девушку и местного вождя перед собой, но за ними бежало много других людей, которые теперь буквально наступали ему по пятки. Они влетели в здание, и через несколько секунд Эд услышал, как дверь с тихим лязгом захлопнулась. Мехербал оторвался от него и подошел к оконному проему, чтобы выглянуть наружу.

В комнате повисла звенящая тишина. Мужчины смотрели друг на друга, а глаза Арилл, странно ошеломленные, были прикованы к их спасителю.

Эдвард посмотрел на площадь через плечо Мехербала и заметил, что на ней уже никого нет, за исключением оглушенных испанцев, которые продолжали лежать на ступенях, неподвижные, как камни.

– Мой народ… – прошептал Мехербал. – О мой народ!

Мартин осторожно отодвинул его в сторону. Рядом с окном были пластиковые ставни. Археолог нашел защелки и закрыл их.

– Отсюда можно выбраться другим способом? – спросил он затем.

Арилл кивнула.

– В основании пирамиды, под складскими помещениями, находится вход, куда доставляются припасы. Но испанцы увидят нас, как только мы выйдем.

Как будто в подтверждении ее слов в стены снаружи ударил град стрел и пуль. Внутри помещения все это время что-то постоянно пощелкивало и повизгивало. Мартин прислушался: звуки исходили от рядов высоких трубок и множества других приборов, которые он пока не мог распознать. Огромный темный экран из матового стекла занимал основную часть одной стены, окруженный циферблатами и экранами, на которых красовались незнакомые символы. А на самом темном, абсолютно черном экране ярко светилась одна-единственная точка, и Эду показалось, что она медленно движется.

Неожиданно снаружи резко все стихло, а затем раздался крик:

– Яньес! Педро Яньес!

– Что ты хочешь? – крикнул Мартин в ответ через закрытую дверь.

– Слушай, предатель! Мы послали за тараном! Скажи своим колдунам, что если они выйдут сейчас, всем им будет сохранена жизнь, а если нам придется выломать дверь, в живых останется только старик.

– Есть ли у меня выбор? – спросил Эд.

Голос снаружи коротко рассмеялся.

– Конечно, предатель! Между короткой и долгой смертью!

Оба варианта его не устроили, и Мартин заговорил с Мехербалом, который выслушал его со смутным нетерпением и покачал головой. Затем он пересек комнату и начал разговаривать на своем языке с несколькими мужчинами, которые смотрели на циферблаты, другие приборы и яркую точку на экране. Эд повернулся к Арилл в надежде на поддержку, но она тоже покачала головой. Археолог криво улыбнулся.

– В любом случае, даже если вы не умеете драться, в смелости вам не откажешь, – сказал он с уважением.

Затем он крикнул испанцам, куда они могут идти со своим предложением, и приступил к организации обороны. Из стульев и шкафов он построил за дверью импровизированную баррикаду, а за ней поставил людей с шокерами, рассказав, как им действовать.

– Одновременно к двери могут подойти на близкое расстояние только несколько человек, – сказал он. – Их надо быстро оглушить.

Арилл внимательно наблюдала за действиями Мартина, и было видно, что она усиленно размышляет.

– У ваших людей тоже есть мужество, – произнесла она, наконец, дотронувшись до его плеча. – У нас и раньше были враги – бродячие племена, которые устраивали набеги с севера, но ни одно из них не осмеливалось напасть на этот город, лишь единожды увидев действия вещи, которая плюется молнией.

Мартин кивнул, прислушиваясь к звукам снаружи, где испанцы явно заканчивали свои приготовления.

– Это не мои соплеменники, – сказал он. – Я среди них случайно. Но они храбры. Сам дьявол не смог бы отвратить их от того, чего они хотят. Они – конкистадоры. – Археолог махнул рукой, показывая, что сейчас следует подумать о другом, и продолжил: – Теперь я хочу увидеть тот нижний вход. Мы ведь не хотим, чтобы они прошли через пирамиду?

Арилл покачала головой.

– У них это и не получится. Лестницы нет, а лифт на этом уровне, и он заблокирован.

Мартин, неуверенно, но довольно рассмеялся.

– Значит, с нами все в порядке. Они в любом случае не смогут справиться с управлением лифта, где бы он ни находился, потому что не знают, что это такое.

– Но ты-то, кажется, понимаешь, что это, – с любопытством и недоверием заметила Арилл.

– Я уже говорил тебе. Это не мои соплеменники.

Внезапно раздался грохот, и жесткая пластиковая плита, закрывавшая дверной проем, задрожала. Затем наступила пауза, как будто человек затаил дыхание – огромное бревно качнулось назад, после чего полетело обратно и снова обрушилось на дверь. Комната наполнилась вибрацией, которая заставила все оборудование издавать собственные звуки. Некоторые из техников с опаской посмотрели на ряды электронных ламп и остальные приборы, но продолжили разговаривать с Мехербалом и следить за яркой точкой, которая так и ползала по огромному темному экрану.

Таран все бил и бил по двери. Удар и грохот, откат и снова грохот, размеренный и ритмичный… Но пластик оказался очень жестким и пока выдерживал натиск.

Мартин, понимая, что долго они не продержатся, и злясь на свою беспомощность, крикнул, обращаясь, в основном, к Арилл:

– Ну неужели у вас нет вообще ничего, что можно было бы превратить в настоящее оружие?!

Девушка вновь отрицательно покачала головой.

– Это противоречит нашему основному закону, нашим обычаям и нашей воле, – ответила она, опустив глаза. – Есть только они. – Она указала на шокеры, которые на самом деле были гуманным и безобидными вещами, предназначенными только для самозащиты.

Эд услышал волнующиеся голоса, донесшиеся из того угла помещения, где стоял у экрана Мехербал и несколько человек возились с приборами. После очередного удара по двери раздался хлопок, а потом тонкий стеклянный звон, затем еще один такой же хлопок, а следом целая серия негромких взрывов – это вакуумные трубки ломались от вибрации, а осколки стекла и пластика, легкие и не острые, как обломки целлофана, со звоном сыпались на пол.