Текст книги "Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг."
Автор книги: Е. Томас Юинг
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Что дал сравнительный подход изучения советского учительства
Сравнительный подход при изучении советского учительства помогает понять, что по своему социальному статусу, характеру работы и профессиональному облику советский учитель похож на учителя любой другой страны мира, уникальными же оказываются его вовлеченность в политику и жизнь в условиях постоянной угрозы репрессий{696}. Советские учителя 1930-х гг., как и их коллеги по всему свету, считали свои общественное положение и заработную плату невысокими, им казалось, что окружающие не оказывают им должного уважения, а власти порой относятся к делам школы безответственно. Однако сходству взглядов, как показывает сравнительный подход, отнюдь не сопутствовало сходство восприятий. На осознание учителями своего социального статуса влияет оценка обществом ценности образования, условия работы учителей в школах, а также наличие профессионального союза и кодекса. Таким образом, социальный статус – понятие относительное, а не абсолютное. В течение XIX в. английские учительницы требовали зарплаты, достаточной, по словами историка Ли Холком, «для обеспечения надлежащего образа жизни, для покупки книг, для возможности отдыхать и путешествовать, для общения с кругом близких по положению в обществе людей, короче, для комфортабельной и спокойной жизни»{697}. Подобным образом Кристин Руан утверждает, что учителя в царской России «хотели получать достаточно, чтобы чувствовать себя на равных с другими образованными социальными группами», и тем самым формулировали свое профессиональное кредо как «значимую и полезную для общества работу и достойные условия жизни»{698}. Советские учителя в 1930-е гг. страдали от бедности, однако сетования на материальные трудности говорят как об их восприятии своего социального статуса, так и каждодневной борьбе за лучшую долю.
Самое удивительное сходство, которое обнаружилось в ходе этого исследования, – горячая поддержка советскими учителями консервативных веяний в образовательной политике. Судя по всему, и в практической работе, и в своих взглядах на процесс обучения советские учителя разделяли многие «твердые убеждения» их коллег за океаном, перечисленные в работах историка Кьюбана об американской школе. В частности, многие советские учителя считали: главная задача школы – передача детям знаний и системы ценностей, но эта цель достижима лишь при признании учащимися авторитета педагога{699}. В более общем смысле, советские учителя руководствовались принципом, который сформулировал Дэвид Коэн. По его мнению, основополагающим для большинства учителей является предположение, что суть учебного процесса – это передача детям некоей системы известных педагогам очевидных фактов и эмпирических законов{700}.
Советские учителя выступали за порядок, стабильность и дисциплину в классах, обнаруживая тем самым еще одно сходство с их коллегами из других стран, где происходили коренные социальные перемены. Как считает Конрад Ярауш, во время знаменитого перехода от Веймарской демократии к нацистской диктатуре многие немецкие учителя поддерживали новый режим, так как им казалось, что с ним вернутся стабильность и порядок, даже если при этом будут ущемляться права личности и подвергнутся преследованию определенные социальные группы{701}. Согласно исследованиям американских школ, во времена социальных конфликтов учителя, как правило, становятся приверженцами традиционализма, а не порождающего нестабильность новаторства{702}. Выработанная в 1932 г., в разгар экономического кризиса и политической дестабилизации, рекомендация американского социолога Уоллера гласит: учителям следует культивировать в себе «спокойный и умеренный эгоизм», что вполне соответствует их образу приверженцев порядка, а не конфронтации{703}.
Сравнительные исследования также показывают, что политическая и общественная деятельность вызывала у советских учителей скептическое отношение не случайно, а была характерной реакцией на возрастающую мощь государства. В кайзеровской Германии, как доказала Марджори Ламберти, в ответ на попытки властей подключить школы к борьбе с социалистическим влиянием учителя младших классов дали понять, что политика их не касается, и принять участие в этой кампании фактически отказались. Ярауш пришел к выводу, что вся немецкая интеллигенция конца XIX – начала XX в., включая учителей, «отличалась принципиальной аполитичностью, а профессионализм ставила выше общественной деятельности»{704}. Китайские учителя, пережившие культурную революцию конца 1960-х гг., приучились держать язык за зубами, имитируя при этом участие в политической жизни{705}.
В более общем смысле, согласно сравнительным исследованиям учителя не склонны были придавать решающее значение глобальным факторам, включая несправедливое распределение материальных ресурсов и произвол властей, а многое объясняли недоработкой конкретных людей или отдельными злоупотреблениями{706}. В этой связи все более заметная податливость советских учителей давлению сталинизма была связана как с их профессиональными интересами, так и со взглядами каждого из них; но чем агрессивнее становилась государственная власть, тем неохотнее учителя соглашались быть орудием ее политики.
Однако сравнительный подход также показывает, что в 1930-х гг. только для немногих учителей сталинизм (вообще крайне опасный) представлял серьезную угрозу. В кайзеровской Германии, как и в царской России, учителя могли уволить за радикальные политические убеждения, но лишь немногие подвергались аресту или другим наказаниям за публичные высказывания, за взгляды или за «порочащие» связи. Больше того, в обеих странах существовали профессиональные союзы, обладавшие такой автономией, о которой и мечтать не могли советские учителя 1930-х гг.{707} В нацистской Германии учителей-евреев и учителей с левыми убеждениями увольняли, арестовывали и казнили по воле властей, а любой заподозренный в антинацистских взглядах жил «в постоянном страхе разоблачения». Однако нацистские власти, притесняя или уничтожая одних, гарантировали безопасность другим – большинству учительского корпуса{708}. В современной Америке опасение учителя столкнуться с насилием заставляет его корректировать свое поведение в классе и за порогом школы, а некоторые учителя, прежде всего геи и лесбиянки, боятся увольнения за их личные убеждения и образ жизни{709}.
Напротив, в первое десятилетие эпохи сталинизма практически всем советским учителям угрожало увольнение и, возможно, более серьезные неприятности по политическим или по иным мотивам. Отсутствие четкой границы между жертвами и палачами, множество причин, по которым можно было стать «врагом народа» или «враждебным элементом», а также внутрипартийная борьба с непредсказуемым исходом заставляли подавляющее большинство учителей жить в постоянном страхе. Времена разгула политических репрессий не прошли для учителей эпохи сталинизма бесследно, изменили их жизнь и всю историю Советского Союза в последующие десятилетия.
Учителя эпохи сталинизма в советской истории
«Летом многие учителя старались сменить преподавание в школе на какую-нибудь другую работу. Мы разуверились в том, что образование хоть кого-то заботит». Это заявление учителя из Курганской области сделано в 1996 г., почти через шестьдесят лет после того, как учителя эпохи сталинизма укрепляли своим трудом советское государство{710}. В сентябре 2000 г. директор московской школы Светлана Чуракова объяснила, как ее коллеги, влюбленные в свою работу, справляются с трудностями:
«Прожить на такую зарплату очень непросто, и многие уходят из школы. Но большинство остается, потому что кому-то надо делать эту работу, кому-то надо заботиться о детях».
Примерно в то же время учитель истории Татьяна Макаревич поведала о проблемах ее школы перед началом учебного года: «Никакой четкой концепции у нас нет, мы просто излагаем ученикам разные точки зрения и предлагаем им самим сделать выводы»{711}.
Эти высказывания и поступки удивительным образом перекликаются со словами и делами учителей 1930-х гг. Низкая зарплата обусловливала высокую текучесть кадров во времена сталинизма, особенно в период социальной нестабильности и конфискаций начала 1930-х гг. Тогда тоже часто говорилось, что учителя остаются в школах лишь из-за привязанности к ученикам. Причем молодым учителям, которых в школы привела любовь к детям, вторили умудренные опытом ветераны, опасающиеся, что заменить их некому. Неизменность этих сетований в течение полувека говорит о сходстве условий жизни и работы советских и нынешних российских учителей.
Все эти жалобы говорят о вопиющем отступлении от генеральной политической линии 1930-х гг. Образование всегда занимало центральное место в преобразованиях советского общества. Строились новые школы, политические вожди самолично решали вопросы образования, доступ в учебные заведения определял принадлежность к социальной группе, миллионы людей готовы были жертвовать многим, лишь бы обзавестись аттестатами и дипломами. Образование напрямую связывалось с модернизацией всей общественной жизни, а именно этого ждали советские граждане от социалистической революции{712}. В значительной мере крах советской власти можно объяснить именно невыполненными обещаниями по модернизации. Советское общество 1980-х гг. и нынешнее постсоветское общество воспринимается, скорее, как регрессирующее, чем прогрессирующее{713}.
Замена «четкой концепции» образования «разными точками зрения» с возможностью для детей «самим делать выводы» говорит о глубине кризиса в образовании. Это выражается в неразберихе идей и взглядов по поводу образовательной политики, в проблемах с материальным обеспечением учебного процесса. При переходе от коммунизма к посткоммунизму [так у автора. – Примеч. ред.] учителя попали в непростое положение, так как их прежний педагогический опыт оказался практически бесполезным. По словам Макаревич, учителя соскучились по «четкой концепции» и «унифицированной» точке зрения, которые позволят избежать острых дискуссий и даже простого обсуждения. Столь желанные и столь нужные властям конформизм и единообразие устанавливались в 1930-е г. и при участии советских учителей, а влияние тех лет чувствовалось все советские и постсоветские годы{714}.
Однако наследие учителей эпохи сталинизма этим участием не ограничивается. В интервью 1995 г. директор московской школы Леонид Мильграм высоко оценил своих учителей 1930-х гг. за то, что они культивировали и прививали детям честность, уважение к старшим, инициативу и умение мыслить{715}. Порицая сталинизм за репрессии, Мильграм с благодарностью вспоминал своих учителей за выработку тех качеств, которые помогли его сверстникам выстоять в тяжелые времена{716}. Учителя вынужденно следовали в кильватере сталинизма, но большинству удавалось быть в своих действиях искренними и честными. Учителей хотели сделать приверженцами политики репрессий, но многие из них считали своим долгом выказывать уважение коллегам и школьникам – как на людях, так и в общении один на один. Умение мыслить и инициативность, очевидно, шли вразрез с «линией партии», а своим скептическим отношением к официальной пропаганде и одобрением того, что ею не приветствовалось, учителя, по сути, сформировали поколение людей с новым мышлением. Однако многие школьники не только получали знания на уроках, но и приходили к пониманию нарождающихся структур сталинистского общества, учились взаимодействовать с ними. Таким образом, оставшиеся в памяти Мильграма подвижничество и высокой пробы профессионализм, возможно, стали самым ценным наследием, которое оставили учителя эпохи сталинизма своим ученикам.
С исторической точки зрения судьбы учительства 1930-х гг. помогают лучше понять долговременное воздействие школы времен сталинизма на развитие советского общества. Юноши и девушки, в эпоху Сталина начавшие работать учителями, стали поколением, которое доминировало в учебных заведениях, да и в стране Советов в целом, несколько следующих десятилетий. Представители так называемого брежневского поколения, пережившего не только сталинизм 1930-х гг., но и заплатившего высокую цену во время Второй мировой войны, стали мощной опорой советского строя в 1960—1970-е гг.{717}
Однако траектория жизни следующего поколения – школьников 1930-х гг. – сильно изменится. Жизнь их прошла при социализме, многие стали свидетелями упадка и крушения советского строя в 1980-е гг.{718} Михаил Горбачев, последний лидер Советского Союза, и Борис Ельцин, первый лидер постсоветской России, – оба пошли в школу в конце 1930-х гг. Не преувеличивая значения полученного в то время опыта и не преуменьшая важности последующего развития, в этом исследовании учительского корпуса эпохи сталинизма мы хотели показать и жестокую мощь советской власти, и присущие ей противоречия. В этом смысле судьбы учительства эпохи сталинизма раскрывают взаимосвязи и процессы, которые стали фундаментальными для развития массового образования и для становления Советского Союза в XX в.
БИБЛИОГРАФИЯ
Архивы
HP – Harvard Project. Project on the Soviet Social System. Interview records (Гарвардский проект)
ГА РФ – Государственный архив Российской Федерации, бывший ЦГАОР СССР (Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР)
НА РАО – Научный архив Российской академии образования
РГАСПИ – Российский государственный архив социально-политической истории, бывший РЦХИДНИ (Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории), в советские времена ЦПА (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС)
ЦМАМ – Центральный муниципальный архив Москвы
ЦАОДМ – Центральный архив общественных движений Москвы
ЦГАМО – Центральный государственный архив Московской области
СА – Смоленский архив (часть архива Западного обкома партии, трофей Второй мировой войны, захваченный сначала немцами, потом американцами). Подробнее о его истории и содержании см.: Getty J. Arch. Guide to Smolensk Archive // A Researcher's Guide
Газеты
БР – Бакинский рабочий
Бюллетень Наркомпроса (БН)
Christian Science Monitor
Известия
Комсомольская правда (КП)
Ленинградская правда (ЛП)
New York Times (NYT)
Правда
Правда Севера (ПС)
Правда Востока (ПВ)
Сборник приказов и распоряжений по Наркомпросу (СПР НКП)
Советская Сибирь
Учительская газета (УГ)
Вечерняя Москва (ВМ)
За коммунистическое просвещение (так называлась «Учительская газета» с 1930 по 1937 гг.) (ЗКП)
Интервью, воспоминания и первоисточники
Education in the Soviet Union // George S. Counts Papers, Special Collections, Milbank Memorial Library, Teachers College Columbia University.
Фрадкин Ф. А., интервью, ноябрь 1992 г.
Горелова С. И., интервью, июнь 1995 г.
Гинзбург Е. Крутой маршрут. Хроника времен культа личности. М: Книга, 1991.
Ginzburg Eugenia, Journey into the Whirlwind. New York, 1967 (это издание использовано автором).
Harvard Project on the Soviet Social System (HP).
Коллективизация сельского хозяйства в северном районе (1927-1937 гг.). Архангельск: Сев. Зап. кн. изд-во, 1964.
Kosterina Nina. The Diary of Nina Kosterina. New York, 1968.
Kreusler Abraham. A Teacher's Experiences in the Soviet Union. Leiden, 1965.
Кузьмина Елена. О том, что помню. М: Искусство, 1989.
Mandelshtam Nadezhda. Hope against Hope. New York, 1980.
Мильграм Л., интервью, июнь 1995 г.
Pavlov M. Teachers' Training Schools in Kirgizia // Soviet Education / Ed. George L. Kline. New York, 1957. P. 113-138.
Плохова М. Г., интервью. Декабрь 1992 г.
Покровский Ф. Д. «На деле раскулачивание проходит гораздо суровее, чем пишут об этом» // Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927-1932 гг. / под ред. В. П. Данилова и Н. А. Ивницкого. М: Издательство политической литературы, 1989. С. 306-314.
Rossianin Ivan. Teachers' Colleges in the Soviet Union // Soviet Education / Ed. G. Kline. New York, 1957. P. 79-93.
Samarin Vladimir D. The Soviet School, 1936-1942 // Soviet Education / Ed. G. Kline. New York, 1957. P. 25-52.
Scott John. Behind the Urals. An American Worker in Russia's City of Steel. Bloomington, 1989.
Shikheeva-Gaister Inna. Family Chronicle // Shadow of Revolution / Ed. S. Fitzpatrick and Y. Slezkin. Princeton, 2000. P. 367-390.
Солженицын А. Архипелаг Гулаг: в 3 т. Екатеринбург: У-Фактория, 2006.
Solzhenitsyn Aleksandr. The Gulag Archipelago. New York, 1975 (это издание использовано автором).
Sorochenko Nina M. Pre-School Education in the U.S.S.R. // Soviet Education / Ed. G. Kline. New York, 1957. P. 1-24.
The Soviet Union as Reported by Former Citizens. Washington, 1952-1956.
Tchernavin Tatiana. We Soviet Women. New York, 1936.
Хозе С. Е., интервью, декабрь 1992 г., июнь 1995 г.
Цеткин Клара. Воспоминания о Ленине. М.: Госполитиздат, 1955.
Статьи, книги и другие важные материалы
20 лет советской власти. Статистический сб. М.: ОГИЗ, 1938.
XVIII съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографический отчет. М.: Госполитиздат, 1939.
А. X. Безотрадная картина // В помощь учителю (Ленинград). 1936. Mb 5. С. 43-44.
Асанов А. Борьба за всеобуч в Крыму // Революция и национальности. 1931. Mb 5. С. 81-87.
Баграшов П. Учитель на колхозной стройке // Просвещение национальностей. 1931. Mb 7-8. С. 16-19.
Багрецов А. Больше внимания педагогическому молодняку // За педагогические кадры. 1932. Mb 4-5. С. 22.
Бажуков В. И. Содержание и методы работы в 5-х классах средней школы. Диссертация // Высший коммунистический институт просвещения. М., 1937.
Базанов А. Г. Школа на Крайнем Севере. Л.: Госучпедгиз Наркомпроса РСФСР, 1939.
Баусс. За качество национальной школы // Просвещение национальностей. 1932. Mb 8-9. С. 44-49.
Беляева. Немедленно ликвидировать недочеты // Просвещение Сибири. 1932. Mb 9. С. 60-62.
Бенюх П. С. Воспитательная работа в педагогических техникумах // Педагогическое образование. 1935. Mb 4. С. 35-39.
Береза Г. Решения пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) и задачи школы // За ленинскую школу. 1933. № 3. С. 3-9.
Береза Г. Задачи нового учебного года // За ленинскую школу. 1933. № 7-8. С. 3-7.
Билынай В. Решение женского вопроса. М.: Госполитиздат, 1936.
Бокарев Н. И. О воспитании в процессе обучения // Советская педагогика. 1938. № 9.
Болгов А. Советская сельская школа // Начальная школа. 1937. № 1. С. 34-43.
Больше Сталинской заботы и внимания к учителю // Методический бюллетень МООНО. 1938. № 3. С. 6-10.
Большевистская чуткость, Сталинское внимание к учителю // Начальная школа. 1938. № 3. С. 1-5.
Бондарев Ф. И. К вопросу об образовании и воспитании // Коммунистическое просвещение. 1934. № 3. С. 76-85.
Борисенков П. И. Школьный устав укрепит дисциплину в школе // Учитель и школа. 1937. № 1. С. 29-31.
Борухович И. Задачи текущего учебного года // Педагогический журнал. 1936. № 9. С. 5-7.
Бущик Л. П. О некоторых вопросах преподавания истории СССР в средних специальных учебных заведениях // Среднее специальное образование. 1956. № 12.
Бычков Г. По Каратузовскому району // Просвещение Сибири. 1932. № 13-15. С. 79-84.
В. Улучшить руководство воспитательной работой // Советская педагогика. 1939. № 4. С. 140-143.
В. В. Всероссийское совещание актива учителей и руководящих работников народного образования (11-14 августа 1939 г.) // Советская педагогика. 1939. № 10. С. 138-144.
В. Е. О снабжении // Просвещение Сибири. 1931. № 1. С. 130.
В Красносельском районе не выполняют решения ЦК ВКП(б) // В помощь учителю (Ленинград). 1937. № 3. С. 5-9.
В ответ на сталинскую заботу // Просвещение Западной Сибири. 1936. № 2. С. 13-16.
В советской школе не должно быть второгодников // Начальная школа. 1938. № 1. С. 18-24.
В. Я. О закреплении учителей // Просвещение Сибири. 1931. № И. С. 131-132.
Вадимов А. О. Сплошная педагогическая практика в высказываниях студентов педтехникума // Педагогическое образование. 1935. № 6. С. 75-82.
Васильева Н. 3. В те далекие годы // Школа и учительство Сибири. Новосибирск, 1978. С. 90-95.
Верклов П. Сделать необходимые выводы из предварительных итогов аттестации // Методический бюллетень МООНО. 1937. № 1.С. 13-17.
Веселов М. О. Об учебных планах начальной и средней школы // Советская педагогика. 1938. № 1. С. 60-72.
Воейкова Е. И. Детский коллектив как фактор воспитания сознательной дисциплины // Советская педагогика. 1940. № 6. С. 48-56.
Вопросы и ответы // Просвещение Сибири. 1931. № 11. С. 137-138.
Воробьев. Из итогов учебно-воспитательной работы школ Запсибкрая в 1933-1935 учебном году // В помощь учителю (Новосибирск). 1935. № 4. С. 4-28.
Всеобщее обязательное обучение // Работница. 1937. № 25. С. 3-4.
Всеобщее обязательное обучение. Статистический очерк по данным школьной переписи и текущей статистики просвещения. М., 1930.
Всесоюзная перепись населения 1937 г. Краткие итоги. М., 1991.
Встретим новый учебный год в полной готовности // Просвещение Сибири. 1934. № 7. С. 1-5.
Выкорчевать до конца болезненные явления в школе // Просвещение Сибири. 1934. № 8-9. С. 1-7.
Высокая награда обязывает // Советская педагогика. 1939. № 6. С. 3-5.
Гамалов С. Национальное учительство в РСФСР // Просвещение национальностей. 1934. № 1.С. 13-17.
Гармонов Ф. В. Опыт работы по воспитанию педагогической направленности у студентов педтехникумов // Педагогическое образование. 1935. № 6. С. 40-47.
Гельман 3. Каков он, современный учитель? // Семья и школа. 1990. № 8. С. 17-18.
Гиттис И. История в начальной школе // Исторический журнал. 1938. № 9. С. 105-113.
Глаз В. Причины нарушения дисциплины в школе // За коммунистическое воспитание. 1931. № 16-17. С. 41-45.
Головин Н. М. Знание учителем учащихся как необходимое условие успешной борьбы с второгодничеством // Советская педагогика. 1937. № 1. С. 75-77.
Гончаров Н. К. I Всесоюзное совещание по педагогическим наукам //Советская педагогика. 1937. № 1.С. 139-143.
Гончаров Н. К. Вопросы культуры и просвещения на XVIII съезде Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) // Советская педагогика. 1939. № 5. С. 3-19.
Гончаров Н. К. За советскую педагогику // Советская педагогика. 1938. № 10. С. 3-16.
Григорий Козинцев. Леонид Трауберг // Пролетарское кино. 1932. № 4. С. 7.
Давыдов. Очередные задачи культурного строительства на Крайнем Севере // Советский Север. 1932. № 4. С. 92-102.
Давыдов И. Д. На фронте национального просвещения. М.: Учгиз, 1932.
Денисов Т. О воспитательной работе в школе // Партиец. 1935. № 4. С. 6-11.
Дзюбинский С. Н. Хороший урок истории // Начальная школа. 1938. № З.С. 15-18.
Егоров Б. Зорче! Классовый враг рядом! // За всеобщее обучение. 1931. № 4. С. 10-11.
Елисеев. Повышение квалификации учителей – решающее звено в борьбе за качество // За ленинскую школу. 1934. № 4. С. 7-12.
Есипов Б. П. Основные пути воспитательного воздействия на учащихся в школе // Педагогическое образование. 1935. № 6. С. 25-30.
Ефремов П. В защиту сельского просвещенца // Народное просвещение. 1930. № 6. С. 16-17.
Женщина в СССР. Статистический сборник. М., 1936.
Женщина в СССР. Статистический сборник / под ред. И. А. Краваля. М: ЦУНХУ Госплана СССР – В/О «Союзоргучет», 1937.
Жуковский Ф., Ковальков В. На защиту правового и материального положения учителя // На культурном посту. 1932. № 12. С. 14-16.
Жургенев. Культурный фронт Узбекистана // Просвещение национальностей. 1932. № 5-6. С. 19-26.
За ленинское отношение к учителю // В помощь учителю (Ленинград). 1933. № 1-2. С. 51-52.
Зимина. Кадры просвещенцев // Революция и культура. 1930. № 9-10. С. 79-82.
Изжить недостатки в советской школе // Культурный фронт ЦСО. 1934. № 3-4. С. 8-9.
К ответу //Просвещение Сибири. 1931. № 1.С. 129-130.
Кадры просвещения. По материалам переписи просвещения в 1933 г. М., 1936.
Каврайский Б. Мобилизуем все силы на проведение второй большевистской весны // Просвещение Сибири. 1931. № 1.
Кадры решают все! // За коммунистическое воспитание. 1935. № 6. С. 2-5.
Каменев А. А. О коммунистическом воспитании детей // Педагогический журнал Сталинградского края. 1935. № 3. С. 13-20.
Казанцев И. Н. Урок и его организация в школе. Диссертация // Высший коммунистический институт просвещения. М., 1937.
Казьмин Н. За быстрейшую ликвидацию последствий вредительства в школах Московской области // Методический бюллетень МООНО. 1938. № 6. С. 5-12.
Карлик С. За большевистское выполнение постановления Бюро Запобкома ВКП(б) «О воспитательной работе в школах» // На культурном посту. 1935. № 4. С. 68-70.
Келарев Н. Очередные задачи культурного строительства на Крайнем Севере // Культурный фронт (Иркутск). 1933. № 3-4. С. 11-16.
Кирсанов К. Женщина в СССР и проект Сталинской Конституции //Большевик. 1936. № 21. С. 58.
Китаева М. А. Как я провожу воспитательную работу в своем классе // Из опыта воспитательной работы в школах Ленинского района. Л., 1936. С. 5-8.
Клобуновский И. Г. Итоги и задачи в области повышения квалификации учительства // Педагогическое образование. 1935. № 1. С. 18-26.
Колесникова О. За большевистское выполнение решений ЦК ВКП(б) и правительства о школе // Педагогический журнал. 1936. Mb 11-12. С. 32-39.
Комова О. Женщина в Арктике // Советская Арктика. 1939. № 7. С. 22-26.
Кондратьев А. Всеобуч на Бобриках // Коммунистическое просвещение. 1932. № 3. С. 69-72.
Кострулин Н. Учитель начальной школы на пороге второй пятилетки //Коммунистическое просвещение. 1932. № 8. С. 94-101.
Краткий статистический справочник. М., 1935.
Краткий статистический справочник. М., 1936.
Крупская Н. К. Педагогические сочинения: в 10 т. М., 1963.
Крупская Н. К. Женщина страны советов – равноправный гражданин. М., 1938.
Кузбар И. По школам Кагановического района // Педагогический журнал. 1936. № 10. С. 19-23.
Культармеец. Голос просвещенца // Просвещение Сибири. 1931. № 1.С. 128.
Культурное строительство в Саратовском Поволжье. Ч. 2: 1928-1945 гг. Документы и материалы. Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1988.
Культурное строительство в Смоленской области: Документы, материалы: в 2 ч. Ч. 1. М.: Моск. рабочий, 1986.
Культурное строительство в Туркменистане. 1924-1941 гг.: Сб. документов и материалов: в 2 ч. Ч. 1. Ашхабад: Ылым, 1987.
Культурное строительство на Дальнем Востоке. 1917-1941 гг.: Документы и материалы. Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1982.
Культурное строительство на Севере. 1917-1941 гг. Архангельск: Северо-Западное кн. изд-во, 1986.
Культурное строительство СССР: Статистический сб. М.: Госстатиздат, 1956.
Культурное строительство СССР в цифрах: От VI к VII съезду советов (1930-1934 гг.). М: ЦУНХУ Госплана СССР – В/О «Союзоргучет», 1935.
Культурное строительство СССР: 1935. М.: ЦУНХУ Госплана СССР – В/О «Союзоргучет», 1936.
Культурное строительство СССР: 1939. Статистический сб. М; Л.: Госпланиздат, 1940.
Куртик А. М. Замечательная дочь великого народа // Начальная школа. 1937. № 4. С. 7-14.
Кушин Б. Учитель тундры // Советская Арктика. 1939. № 2. С. 91-94.
Л. Ф. Из записной книжки школьного инструктора // За ленинскую школу. 1933. № 5. С. 11-16.
Лаврентьев. О школе, учителе и культуре // Дальневосточный учитель. 1934. № 1-2. С. 2-4.
Лебедев М. Повысим роль учителя в борьбе за культурную революцию //На культурном посту. 1931. № 4. С. 41-44.
Левитан Б. За большевистскую бдительность в воспитании подрастающего поколения // Начальная школа. 1935. № 5. С. 1-3.
Ленин В. И. Избранные произведения: в 3 т. М.: Политиздат, 1978.
Лихачев А. С. О подготовке к новому учебному году // Советская педагогика. 1938. № 7. С. 11-12.
Лысяков П. Под огнем. Преследование учителей-общественников // Революция и культура. 1929. № 14. С. 70-72.
Львов К. И. По школам Киргизии // Коммунистическое просвещение. 1934. № 2. С. 134-138.
Львов К. И. Ровесницы Октября. Первые учительницы Чечни и Ингушии // Просвещение национальностей. 1933. № 5. С. 43-46.
Львова Ю. «Кто здесь – Пащинский?» // Народное образование. 1990. № З.С. 138.
Макаров И. Всеобуч в цифрах // На культурном посту. 1935. № 8. С. 18-22.
Макаров Ф. Прокуратура Сев. Кав. края в борьбе за всеобуч // Советская юстиция. 1931. № 5. С. 15.
Малышев М. П. Некоторые вопросы работы инспектора школ // Советская педагогика. 1939. № 6. С. 61-71.
Малышев М. П. Сельская школа РСФСР // Советская педагогика. 1938. № 7. С. 22-34.
Манаев. О педкадрах Казахстана // Просвещение национальностей. 1931. № 2. С. 40-41.
Микельсон Р. М. Предупреждение отставания и ликвидация второгодничества // Советская педагогика. 1938. № 1. С. 86-93.
Микельсон Р. М. Школа в борьбе за ликвидацию второгодничества // Советская педагогика. 1937. № 1. С. 79-83.
Милютина Н. Итоги года (к IV-ой краевой партийной конференции //Просвещение Сибири. 1931. № 12. С. 7-16.
Митюшин М. Неуклонно выполнять постановление партии и правительства о заработной плате учителей // Методический бюллетень МООНО. 1937. № 6. С. 38-42.
Михайлов М. ВНО и ликбез в Туркмении // Революция и национальности. 1931. № 9. С. 95-98.
Молодежь СССР. Статистический сб. М., 1936.
Мощная культурная сила // Начальная школа. 1937. № 6. С. 1-8.
На неверном пути //Просвещение Сибири. 1931. № 6. С. 116-117.
Народное образование в Ленинграде. К выборам в местные советы депутатов трудящихся. Л., 1939.
Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа. Сб. документов 1917-1973 гг. М., 1973.
Нарушение правового и материального положения учительства грозит срывом всеобуча // За всеобщее обучение. 1930. № 2. С. 19-21.
Навести порядок на педагогическом фронте // Советская педагогика. 1938. № 1.С. 14-18.
Начальные и средние школы в РСФСР. М., 1936.
Народицкий М. Д. Всеобщее обязательное начальное обучение в РСФСР на новом этапе. М; Л.: Наркомпрос РСФСР – ОГИЗ, 1931.
Недоспасова Е. Учительские кадры и новый учебный год // Культурный фронт (Иркутск). 1933. Mb 3. С. 24-29.
Нестеренок И. Смотр национальных школ на Таймыре // Советский Север. 1932. № 6. С. 82-87.
Нехамкин Н. Самоубийство учительницы Лапшиной // Революция и культура. 1929. № 12. С. 41-47.
Никифоров И. Г. В,борьбе за выполнение директив ЦК ВКП(б) о школе // Культурный фронт ЦЧО. 1932. № 21-22. С. 1-13.
Николаев П. Ойротия в борьбе за культурную революцию // Просвещение Сибири. 1931. № 12. С. 77-85.
Николаев П. Советская Ойротия на культурном фронте // Революция и национальности. 1932. № 1. С. 86-91.
Никольский. Дисциплина в школе // Просвещение Сибири. 1934. № 6. С. 44-49.
Нусинова Н. «Одна» //Искусствокино. 1991.№ 12. С. 162-164.
О краткосрочной подготовке учителей // Педагогическое образование. 1933. № 5. С. 8-9.
