Текст книги "Десять «за»… (ЛП)"
Автор книги: Джулия Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Глава 2
На следующее утро
– Ньюбури присмотрел себе очередную жертву.
Себастьян Грей приоткрыл один глаз и взглянул на своего кузена Эдварда. Тот сидел в другом конце комнаты за столом и ел нечто, формой напоминавшее пирог и даже на таком расстоянии пахшее совершенно омерзительно. От выпитого накануне шампанского в голове у Себа шумело, и ему невыносимо хотелось задернуть все шторы.
Он снова закрыл глаз.
– Думаю, на этот раз он настроен серьезно, – добавил Эдвард.
– Последние три раза он тоже был настроен серьезно, – ответил Себастьян, не открывая глаз.
– Хм-м-м… в общем, да, – донесся до него голос Эдварда. – Не везло ему, конечно. Смерть, побег и… что там случилось с третьей?
– Заявилась к алтарю с ребенком на руках.
Эдвард усмехнулся.
– Возможно, ему все же стоило на ней жениться. По крайней мере, она доказала свою плодовитость.
– Подозреваю, – ответил Себастьян, пытаясь поудобнее устроить длинные ноги на диване, – что даже я предпочтительнее бастарда от неизвестного отца. – Тут он оставил попытки найти устраивающее его положение и просто положил ноги на руку, так что ботинки свесились с дивана. – Хоть мне и трудно вообразить, что такое возможно.
Он несколько мгновений думал о дяде, потом сделал попытку изгнать его из своих мыслей. Граф Ньюбури всегда приводил его в дурное настроение, а сейчас голова у него и без того изрядно болела. Дядя и племянник всю жизнь не слишком-то ладили, но еще года полтора назад – до смерти Джеффри, сына лорда Ньюбури, – это не имело значения. Как только стало очевидно, что живот у вдовы Джеффри не спешит увеличиваться, а, следовательно, Себастьян превратился в будущего наследника графства, Ньюбури сломя голову ринулся в Лондон на поиски невесты, заявив, что скорее умрет, чем позволит Себастьяну унаследовать титул.
Граф, похоже, даже не заметил в этом своем заявлении некоторой логической неувязки.
Зато Себастьян оказался в весьма странном и шатком положении. Если граф сумеет найти жену и зачать очередного сына – а видит Бог, он старается изо всех сил! – то Себастьян окажется всего лишь одним из сонма лондонских модных, но незнатных джентльменов. С другой стороны, если у Ньюбури ничего не получится, или, того хуже, пойдут одни только дочери, то Себастьян унаследует четыре дома, горы денег и восьмое по древности графство в стране.
Пока же никто не знал, как себя с ним вести. Кто он: первый приз на ярмарке женихов или очередной охотник за приданым? Предсказать невозможно.
Все это выглядело неимоверно забавно. По крайней мере, в глазах самого Себастьяна.
Никто не хотел рисковать, на случай, если он все же станет графом. Его приглашали везде и всюду – отличное положение дел для человека, любящего вкусную еду, хорошую музыку и славную беседу. Дебютантки порхали и щебетали вокруг него, предоставляя бесконечное поле для развлечений. А более зрелые леди – те, что могли себе позволить срывать цветы удовольствия, где им вздумается…
Ну… чаще всего, они выбирали именно его. Он красив – это плюс. Отменный любовник – это замечательно. А если он к тому же станет новым графом Ньюбури…
Это делало Себа положительно неотразимым.
Однако в настоящий момент, с гудящей головой и резью в животе, сам Себастьян считал себя более чем «отразимым». И уж по крайней мере, «отражающим». Любое дамское внимание. Спустись сюда в эту минуту с потолка сама Афродита на своей чертовой ракушке, почти голая, разве что с парой-тройкой цветочков на самых изысканных местах… его, скорее всего, стошнит ей прямо под ноги.
Нет, она должна спуститься совсем голая. Раз уж ему предстоит доказать существование этой богини прямо здесь, в этой комнате, она просто обязана быть совершенно голой.
Но его все равно стошнит.
Он зевнул и слегка переместил вес на левое бедро. И подумал: интересно, удастся ли ему сейчас уснуть? Прошлой ночью он почти не спал (шампанское), и за ночь до этого тоже (без особых причин), а диван у кузена довольно удобен. В комнате, если не открывать глаз, не слишком светло, и достаточно тихо, только слышно, как жует Эдвард.
Все жует и жует!
Удивительно, какой это, оказывается, громкий звук. От него совершенно невозможно отвлечься.
А тут еще эта вонь. Мясной пирог! Ну кто, спрашивается, ест мясной пирог в присутствии человека в таком состоянии?!
Себастьян застонал.
– Что ты сказал? – переспросил Эдвард.
– Твой завтрак, – пробурчал Себ.
– Хочешь присоединиться?
– О, Боже, нет!!!
Себастьян не открывал глаз, но, казалось, слышал, как кузен пожимает плечами. Похоже, этим утром ему нечего ждать милостивого снисхождения.
Значит, Ньюбури, высунув язык, бегает за очередной племенной кобылой. Что ж, Себастьян не должен удивляться. Черт, да он и не удивляется. Просто…
Просто…
О, черт! Он понятия не имеет, что «просто». Ночто-то явно присутствует.
– И кто она на этот раз? – спросил он, потому что ему все же было интересно. Самую малость.
Возникла пауза, видимо, необходимая, чтобы Эдвард проглотил еду:
– Внучка Викерсов.
Себастьян обдумал услышанное. У лорда Викерса имелось множество внучек. Совершенно логично, принимая во внимание, что у них с леди Викерс что-то около пятнадцати детей.
– Свезло же ей.
– А ты ее видел? – спросил Эдвард.
– А ты? – поинтересовался Себ. Он в этом году поздно приехал в Лондон. Если девушка вышла в свет первый раз, он ее не знает.
– Говорят, она выросла в деревне и так плодовита, что птицы начинают петь при ее приближении.
Ого! Ради этого стоило открыть глаз. И даже оба.
– Птицы, – резко повторил Себастьян. – Да ну?
– Мне показалось, что это изящный оборот, – несколько виновато произнес Эдвард.
Себастьян с легким стоном заставил себя переместиться в сидячее положение. Ну, то есть… в нечто, больше похожее на сидячее положение, чем его прежняя поза.
– Так ведь Ньюбури, небось, требует, чтобы юная леди была невинна, как подснежник! Каким образом тогда измерили ее плодовитость?
Эдвард пожал плечами.
– Да это видно невооруженным глазом. У нее бедра… – руки его описали в воздухе странную кривую, а глаза стали подозрительно масляными. – А грудь …
Тут он едва не завибрировал, и Себастьян бы ничуть не удивился, если бы бедняга, в буквальном смысле слова, начал пускать слюни.
– Эдвард, держи себя в руках, – сказал Себ. – Вспомни, Оливия только недавно заказала новую обивку на этот диван.
Эдвард бросил на кузена испепеляющий взгляд и вернулся к еде.
Они сидели в гостиной сэра Гарри и леди Оливии Валентайн, обоих мужчин частенько можно было застать в этой комнате. Эдвард приходился братом Гарри и жил в его доме. Себастьян пришел на завтрак. Повар Гарри недавно внес какие-то изменения в рецепт омлета, и результат оказался совершенно бесподобен. (Себастьян подозревал, что он стал класть больше масла. Масло способно улучшить вкус чего угодно). Он уже целую неделю не пропускал ни одного завтрака в La Casa de Valentine.
Кроме того, ему там просто нравилось.
Гарри с Оливией – кстати, они вовсе не были испанцами, просто Себастьяну было приятно на испанский манер говорить: «La Casa de Valentine» – уже две недели жили в деревне, по всей видимости, пытаясь таким образом избежать компании Себа и Эдварда. Мужчины немедленно зажили по-холостяцки: спали до полудня, ели в гостиной и повесили мишень для игры в дартс на дверь во второй гостевой спальне.
Себастьян выигрывал со счетом четырнадцать – три.
На самом деле, шестнадцать – один. Он просто в какой-то момент пожалел Эдварда. И ему сразу стало гораздо интереснее играть. Оказалось, правдоподобно проиграть значительно сложнее, чем выиграть. Но он справлялся. Эдвард ничегошеньки не заподозрил.
Сегодня им предстоял уже восемнадцатый матч. Себастьян, конечно же, его не пропустит. На самом деле, он практически сюда переехал. Он убеждал себя, что просто кто-то должен приглядывать за юным Эдвардом, но, по правде говоря…
Себ мысленно помотал головой. В его объяснении и так достаточно правды.
Он зевнул. Боже, как же он устал! Он понятия не имел, зачем так надрался прошлой ночью. Он не напивался уже чертову прорву времени. Но он рано лег, не смог заснуть, а потом поднялся, но не сумел написать ни строчки, потому что…
Никаких «потому что». Это ужасно раздражало. Он просто не мог писать, и все. Слова не приходили к нему, хоть ты тресни, а должны бы, ведь он оставил свою героиню спрятавшейся под кроватью. А герой у него в это время лежит на кровати. Самая фривольная сцена во всех его произведениях. Казалось бы, написать ее очень просто, хотя бы из-за новизны.
Он битых два часа сидел у стола и пялился на белый лист бумаги, а потом сдался. Он не мог ни заснуть, ни писать… Скорее от досады, чем из желания, он встал, оделся и направился в клуб.
А там угощали шампанским. Кто-то что-то отмечал, не присоединиться было бы невежливо. А еще там присутствовало несколько очень симпатичных девушек, хотя Себастьян не вполне понимал, каким образом они попали в клуб.
А может, все происходило вовсе не в клубе. Он что, после клуба направился куда-то еще?
О Господи, для таких глупостей он уже слишком стар.
– Может, она ему еще откажет, – произнес Эдвард. Ни к селу, ни к городу.
– А?
– Внучка Викерсов. Может, она еще откажет Ньюбури.
Себастьян снова сел и прижал пальцы к вискам.
– Не откажет.
– А я думал, ты с ней не знаком.
– Не знаком, но Викерс непременно захочет породниться с Ньюбури. Они друзья, а Ньюбури богат. Девушке придется сделать так, как пожелает дедушка, разве что у нее неимоверно любящий отец. Постой-ка! – Он поднял брови, словно пытаясь таким образом подстегнуть свой обленившийся разум. – Если это дочка Фенвика, она откажет.
– Откуда ты все это знаешь?
Себ пожал плечами.
– Просто знаю.
В основном, он наблюдал. Удивительно, сколько можно узнать о человеке, просто понаблюдав за ним. И послушав. Особенно, если ты так обаятелен, что люди забывают о наличии у тебя мозгов.
Себастьяна редко принимали всерьез, и ему это, скорее, нравилось.
– Нет, постой-постой, – сказал он, когда в голове всплыло изображение худенькой малышки, такой тоненькой, что, поворачиваясь боком, она едва не исчезала. – Это определенно не дочка Фенвика. У нее вообще нет груди.
Эдвард наконец прикончил последний кусок своего мясного пирога. К сожалению, запах не спешил испаряться.
– Надеюсь, ты не имел случая убедиться в этом… собственноручно? – спросил он.
– Я прекрасно могу судить о женских формах и издалека, – Себастьян оглядел комнату в поисках хоть какого-нибудь безалкогольного напитка. Чай. Возможно, от чая ему станет легче. Его бабушка всегда утверждала, что чай это лучшая в мире вещь после водки.
– Короче, – сказал Эдвард, наблюдая, как Себастьян тяжело поднялся с дивана и пересек комнату, чтобы позвонить дворецкому. – Если она согласится, ты, считай, потерял свое графство.
Себ плюхнулся обратно на диван.
– Начнем с того, что оно никогда не было моим.
– Но могло бы быть, – сказал Эдвард, наклоняясь вперед. – Оно могло бы быть твоим. Я вот, тридцать девятый, никак не меньше, в очереди на хоть сколько-нибудь значительный титул, а ты… ты мог бы стать Ньюбури.
Себастьян проглотил поднимавшийся в горле кислый ком. Ньюбури – его дядя – был высоким и шумным, с дурным запахом изо рта и еще худшим характером. Себ просто не мог себе представить, что когда-нибудь ему придется откликаться на это имя.
– Право же, Эдвард, – ответил он, глядя в глаза кузену настолько прямо, насколько был способен в данный момент. – Мне действительно наплевать, случится это или нет.
– Не может быть.
– И все же мне плевать, – пробурчал Себ.
Эдвард уставился на него, как на умалишенного. Себастьян решил, что лучшим ответом на это будет снова развалиться на диване. Он закрыл глаза, твердо решив не открывать их, пока не принесут чай.
– Я не говорю, что мне совершенно не нужны сопутствующие титулу удобства, – заметил он, – но я жил без них тридцать лет, а двадцать девять из них вообще не ждал, что могу хоть что-то заполучить.
– Удобства… – повторил Эдвард, явно вдумываясь в это слово. – Удобства?
Себ пожал плечами.
– Деньги кажутся мне исключительно удобной штукой.
– Удобной, – изумленно повторил Эдвард. – Только ты мог назвать их удобными.
Себастьян снова пожал плечами и попытался задремать. Похоже, в последнее время он чаще всего спал именно таким образом. Урывками, то на диване, то в кресле, точнее сказать, где угодно, только не в собственной постели. Но мозг упрямо отказывался отцепиться от последних сплетен о дядюшке.
Нет, ему и правда все равно, унаследует он графство или нет.
Людям сложно в это поверить, но так оно и есть. Если дядя женится на внучке Викерсов, и та родит ему сына… ну что ж, браво-брависсимо! Значит он не получит титул. Себастьяна совершенно не волновало, что он может потерять то, чего вообще-то никогда не имел.
– Большинство людей, – сказал Себ громко, поскольку в комнате находился один лишь Эдвард и можно было без последствий выглядеть шутом и вести глупые разглагольствования, – большинство людей знают о том, что им предстоит унаследовать графство. В таком случае, речь идет об очевидном наследнике. То есть очевидно, что он все унаследует. Если кто-нибудь не сподобится убить его раньше, чем это произойдет.
– Прости, не понял.
– Можно даже назвать такого человека «несомненным наследником», – пробормотал Себ.
– Ты всегда с перепою начинаешь давать уроки словарного толкования?
– Щенок. – Себу очень нравилось называть Эдварда подобным образом, и тот, похоже, не возражал, ведь это всегда происходило исключительно в кругу семьи.
Эдвард прыснул.
– Ты меня перебил, – заметил Себ и продолжил: – с предполагаемым же наследником, все остается в области предположений.
– Ты рассказываешь мне что-то новенькое? – спросил Эдвард. Безо всякого сарказма. Просто поинтересовался, стоит ли ему прислушиваться к словам кузена.
Себастьян не обратил на него никакого внимания.
– Предполагается, что ты станешь наследником, если только не… и так далее, и тому подобное. В моем случае «если только Ньюбури не удастся навязать свою персону какой-нибудь несчастной девушке с большой грудью и кричащими о плодовитости бедрами».
Эдвард снова вздохнул.
– Заткнись, – посоветовал Себ.
– Если бы ты их видел, ты бы меня понял.
В его тоне звучало столько сладострастия, что Себ открыл-таки глаза.
– Тебе нужна женщина.
Эдвард пожал плечами.
– Так пошли мне хоть кого-нибудь. Я не побрезгую твоими объедками.
Он был достоин гораздо большего, но Себастьяну сейчас не хотелось об этом говорить, да еще и на пустой желудок.
– Мне и правда необходима чашка чаю.
– Подозреваю, тебе необходимо нечто большее.
Себ изогнул одну бровь.
– Похоже, тебя уже замучила шаткость твоего положения, – объяснил Эдвард.
Себастьян обдумал услышанное.
– Нет, не замучила. Но можно сказать, что она меня слегка раздражает.
Эдвард взял в руки газету и оба погрузились в дружелюбное молчание. Себастьян глядел в окно. Зрением он обладал отменным и мог разглядеть гуляющих по дальней стороне улицы дам. Некоторое время он просто наблюдал, погрузившись в счастливые размышления ни о чем. Похоже, в этом сезоне в моде будет небесно-голубой. Отличный выбор, он многим к лицу. Юбки, напротив, не заслуживают одобрения, они выглядят жестче, форма стала более конической. Приятно для глаз, спору нет, но осложняет жизнь мужчинам, мечтающим под них забраться.
– Чай, – объявил Эдвард, вмешиваясь в мысли Себа. Служанка поставила поднос на стол между ними, и на несколько мгновений оба замерли: двое здоровых мужчин с огромными ручищами беспомощно взирали на крохотный чайничек.
– И где только наша милая Оливия, теперь, когда она нам так необходима?! – воскликнул Себастьян.
Эдвард усмехнулся.
– Я непременно сообщу, как высоко ты ценишь ее способности в области разливания чая.
– Похоже, это самая логичная причина обзавестись женой, – Себастьян наклонился и оглядел поднос в поисках миниатюрного молочника. – Тебе налить?
Эдвард помотал головой.
Себастьян плеснул себе в чашку немного молока, а потом решил, что слишком хочет чая, чтобы ждать пока тот как следует заварится. Он наклонил чайник, вдыхая разливающийся в воздухе аромат. Удивительно, как успокаивающе он подействовал на его желудок.
Возможно, ему стоит поехать в Индию. Земля обетованная. Земля чая.
Он отпил, и горячая волна прокатилась по его горлу до самого желудка. Идеально, просто идеально.
– Ты никогда не подумывал о том, чтобы уехать в Индию? – спросил он у Эдварда.
Эдвард бросил на него лишь слегка вопросительный взгляд. Смена темы, конечно, стремительная, но он уже так привык к Себастьяну, что не слишком удивлялся.
– Нет, – ответил он. – Слишком жарко.
Себ обдумал это замечание.
– Думаю, ты прав.
– А еще малярия, – добавил Эдвард. – Я как-то раз встречал парня с малярией. – Он поежился. – Тебе не понравится.
Себастьян на своем веку достаточно навидался больных малярией, пока воевал с 18 гусарским в Испании и Португалии. Сказать «тебе не понравится», значит, ничего не сказать.
Кроме того, из-за границы ему будет сложно продолжать подпольную писательскую деятельность. Его первый роман, «Мисс Сейнсбури и загадочный полковник», завоевал сногсшибательную популярность. Такую, что Себастьян решил написать еще несколько: «Мисс Давенпорт и темный маркиз», «Мисс Трусдейл и молчаливый джентльмен» и, наконец, самое популярное из всех своих произведений – «Мисс Баттеруорт и безумный барон».
Все они, безусловно, издавались под псевдонимом. Если узнают, что он пишет готические романы…
Он с минуту обдумывал такую возможность. И правда, что случится, если всё выплывет наружу? Самые чопорные члены общества, безусловно, от него отвернутся, но это кажется ему скорее приобретением, чем потерей. А остальной свет сочтет это обворожительным. Им будут восхищаться не одну неделю.
Но это породит кучу проблем. Наверняка люди станут просить его описать случаи из их собственной жизни. Все это может стать утомительным.
Ему нравилось хранить свой секрет. Никто ничего не знал, даже родные. Возможно, кто-то и удивлялся, откуда у него деньги, но вопросов не задавали. Гарри, скорее всего, считал, что он живет на дотации от матери. И ежеутренне завтракает в гостях из чистой экономии.
И вообще, Гарри не нравятся его книги. Он, конечно, переводит их на русский язык (и платят ему за это целое состояние, наверное, даже больше, чем сам Себ получает за создание оригиналов на английском), но он их едва терпит. Считает глупостью. И очень часто об этом говорит. У Себастьяна не хватит духу сообщить Гарри, что писательница Сара Горли на самом деле – его собственный кузен Себастьян Грей.
Гарри ужасно смутится.
Себастьян пил чай и наблюдал за читающим Эдвардом. Стоит чуть-чуть наклониться, и он сможет прочесть ту страницу, что на него смотрит. Он всегда отличался невероятно острым зрением.
Нет, по-видимому, недостаточно острым. «Таймс» использует до смешного мелкий шрифт. Но он все же попытается. Заголовки-то вполне читабельны.
Эдвард опустил газету и посмотрел на кузена.
– Ты сильно скучаешь?
Себ допил чай.
– Ужасно, а ты?
– Изрядно, поскольку совершенно не могу читать газету, когда ты так на меня пялишься.
– Я настолько выбиваю из колеи? – Себ усмехнулся. – Отлично!
Эдвард покачал головой и протянул ему газету.
– Отдать ее тебе?
– Ой, не надо. Прошлой ночью я вынужден был вести беседу с лордом Уортом, причем исключительно о новой политике налогообложения. Читать об этом сейчас – все равно, что ногти с корнем рвать, ну может, чуть менее ужасно.
Эдвард послал ему долгий взгляд.
– Какое мрачное у тебя воображение.
– Всего лишь «мрачное»? – пробормотал Себ.
– Я просто хочу быть вежливым.
– Со мной – не стоит и пытаться.
– Уж это точно.
Себ помолчал ровно столько, чтобы Эдвард решил, что ответа не будет, а потом добавил:
– Ты становишься старым и скучным, щенок.
Эдвард изогнул одну бровь.
– Ну, если я старый, то ты тогда…
– Древний, но интересный, – ухмыляясь, ответил Себастьян. Неясно, в чем тут дело, в выпитом чае или в удовольствии, которое он получал, подначивая юного кузена, но ему стало лучше. Голова все еще болела, но он больше не опасался испортить хозяйский ковер.
– Ты собираешься сегодня вечером к леди Троубридж?
– Это в Хемпстеде? – спросил Эдвард.
Себ кивнул и налил себе еще чаю.
– Наверное. Интереснее ничего не предвидится. А ты?
– По-моему, у меня там на пустоши назначено свидание с очаровательной леди Селларз.
– На пустоши?
– Я всегда любил дикую природу, – промурлыкал в ответ Себастьян. – Нужно только сообразить, как незаметно пронести на прием одеяло.
– Похоже, ты не готов наслаждаться дикой природой в полном ее великолепии.
– Только свежим воздухом и духом приключений. Вполне могу обойтись без колючек и ссадин.
Эдвард встал.
– Ну что ж, если кто и сможет это провернуть, так только ты.
Себ поднял глаза, удивленно и несколько разочарованно.
– Ты куда?
– У меня назначена встреча с Хоби.
– А! – Похоже, удержать кузена не удастся. Нельзя сердить мистера Хоби, и уж тем более нельзя становиться между джентльменом и его сапожником.
– Ты еще будешь здесь, когда я вернусь? – спросил Эдвард от самых дверей. – Или поедешь домой?
– Скорее всего, немного побуду здесь, – ответил Себастьян, допивая чай и ложась обратно на диван. Еще нет и полудня, значит, у него имеется несколько часов до того, как придется ехать домой и готовиться к встрече с прекрасными леди Троубридж и Селларз.
Эдвард кивнул и вышел. Себастьян закрыл глаза и попытался заснуть, но через десять минут сдался и взял газету.
Ему, черт возьми, слишком тяжело спать в одиночестве.
