Текст книги "Десять «за»… (ЛП)"

Автор книги: Джулия Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Только не сегодня, – сообщила Аннабель, не в силах удержаться от шпильки.

Луиза раздраженно подняла палец и вновь направилась к берегу искать еще один подходящий объект для метания. Себастьян подошел к Аннабель. Руки у него были крепко сцеплены за спиной.

– Она знает? – тихо спросил он, кивая на Луизу.

Аннабель помотала головой.

– А кто-нибудь еще?

– Нет.

– Я вижу.

Она не понимала, что он в этом видит, поскольку сама не видела ничего.

– Несколько неожиданное приглашение на лоно природы, вам не кажется? – проговорил он.

Аннабель закатила глаза.

– Подозреваю, что за всем этим стоит моя бабушка.

– И это она меня пригласила?

– Нет. По правде говоря, она, кажется, упоминала, что не смогла предотвратить ваше приглашение.

Тут он рассмеялся.

– Как меня любят.

У Аннабель екнуло сердце.

– Что случилось? – спросил он, глядя в ее внезапно расширившиеся глаза.

– Не знаю. Просто…

– Вот! – возвестила Луиза, решительно направляясь к ним. На ладони у нее лежал круглый плоский голыш. – Идеальный камушек, чтобы «печь блинчики».

– Можно посмотреть? – спросил Себастьян.

– Только если вы пообещаете его вернуть.

– Даю слово.

Луиза протянула Себастьяну камешек, он покрутил его в пальцах, взвесил на ладони. Потом вернул, слегка пожав плечами.

– Вы не считаете, что это хороший камень? – несколько обескураженно спросила Луиза.

– Ничего, сойдет.

– Он просто пытается тебя обескуражить, – заявила Аннабель.

Луиза изумленно ахнула:

– Да?

Себастьян, лениво улыбнувшись Аннабель, заметил:

– Как хорошо вы меня знаете, мисс Уинслоу.

Луиза решительно направилась к кромке воды.

– С вашей стороны это не по-джентльменски, мистер Грей.

Себастьян хмыкнул и оперся на валун, на котором сидела Аннабель.

– Мне нравится ваша кузина, – сказал он.

– Мне она тоже нравится.

Луиза глубоко вздохнула, сосредоточилась и швырнула камешек в воду необычайно резким (так показалось Аннабель) движением кисти.

Они хором начали считать. «Один… два… три… четыре… пять… шесть!»

– Шесть!!! – взвизгнула Луиза. – Получилось! Шесть! Ха! – последнее было обращено к Аннабель. – Я же говорила, что могу заставить его скакать шесть раз.

– Теперь вы просто обязаны дойти до семи, – сказал Себастьян.

Аннабель зашлась от смеха.

– Нет, сегодня я ничего не должна, – объявила Луиза. – Сегодня я буду греться в сиянии славы своего шестиколепия.

– Шестиколепия?

– Шестичия.

Аннабель снова начала хихикать.

– Шестичественности, – провозгласила Луиза. – И вообще, – добавила она, указывая кивком на Себастьяна, – я так и не видела, как он у вас прыгает семь раз.

Себастьян поднял вверх руки, признавая поражение.

– Это произошло много-много лет назад.

Луиза одарила их обоих царственной улыбкой.

– На этой радостной ноте мне, похоже, стоит покинуть вас и отпраздновать победу. Мы увидимся позже. Возможно, много позже. – И она ушла, оставив Аннабель наедине с Себастьяном.

– Я уже упоминал, что мне нравится ваша кузина? – осведомился Себастьян. – Так вот, думаю, что я ее уже люблю. – Тут он слегка наклонил к собеседнице голову. – Без сомнения, чисто братской любовью.

Аннабель сделала глубокий вдох, но от этого стала только больше нервничать и дрожать. Она знала, что Себастьян ждет ответа. Более того, он его заслуживает. Но у нее нет никакого ответа. Только жуткое ощущение пустоты внутри.

– Вы выглядите усталым, – заметила она. Потому что он на самом деле так выглядел.

Он пожал плечами.

– Я плохо спал. Я вообще плохо сплю.

Голос Себастьяна звучал странно, и она присмотрелась к нему повнимательнее. Он не смотрел на собеседницу, его взгляд был сосредоточен на какой-то неизвестной точке за ее спиной. Похоже, на корне дерева. Потом он перевел взгляд на собственные ботинки, один из которых старательно ковырял носком землю. Что-то в этом его выражении лица показалось ей знакомым… Она вспомнила – точно так же он выглядел тогда, в парке, сразу после того, как расстрелял мишень.

В тот раз он не захотел об этом говорить.

– Мне очень жаль, – произнесла Аннабель. – Терпеть не могу, когда не получается заснуть.

Он снова пожал плечами, и теперь это движение показалось ей вымученным.

– Я привык.

Несколько секунд она молчала, а потом поняла, что тут просто напрашивается вопрос: почему?

– Почему? – спросила она. – Да, почему вам трудно заснуть. Вы знаете причину?

Себастьян сел рядом с Аннабель на камень и уставился на воду, где все еще расходилось несколько одиноких кругов от Луизиных камней. Он на секунду задумался, потом открыл рот, словно собирался что-то сказать.

Но не произнес ни слова.

– Я обнаружила, что необходимо закрыть глаза, – сказала она.

Он насторожился.

– Я имею в виду, когда засыпаю, – пояснила Аннабель. – Я должна держать глаза закрытыми. Если лежать и смотреть в потолок, можно сразу признать поражение. Я ведь не засну с открытыми глазами, правда?

Себастьян несколько секунд обдумывал ее слова, потом криво ухмыльнулся.

– Я смотрю в потолок, – признался он.

– В этом-то вся и проблема.

Он повернулся. Аннабель смотрела на него чистым, открытым взглядом. Он же сперва подумал: «Хотел бы я, чтобы проблема решалась так просто». Но потом вдруг: «А может, в этом-то все и дело». Возможно, самые сложные вопросы требуют самых простых ответов.

Может статься, она и есть его самый простой ответ.

Себастьяну захотелось поцеловать Аннабель. Желание накрыло его внезапно и непреодолимо. Но ему хотелось просто коснуться ее губами. Ничего больше. Просто благодарный поцелуй. В знак дружбы, а возможно, и любви.

Но он не собирался ее целовать. Не сейчас. Она склонила голову набок и смотрела на него… Себастьяну хотелось бы прочесть ее мысли. Ему хотелось узнать ее. Знать ее мысли, надежды и страхи. Знать, о чем она думает ночами, когда лежит без сна, и что ей снится, когда она наконец засыпает.

– Я думаю о войне, – тихо произнес Себастьян. Раньше он никогда никому в этом не признавался.

Она кивнула. Почти незаметно, он едва разглядел этот кивок.

– Наверное, там было ужасно.

– Не всегда. Но то, о чем я думаю ночами… – Он на мгновение закрыл глаза, не в силах избавиться от навязчивого запаха пороха и крови и, самое ужасное, от шума.

Она накрыла ладонью его руку.

– Мне очень жаль.

– Сейчас не так плохо, как раньше.

– Вот и хорошо, – она ободряюще улыбнулась. – А как вы думаете, что изменилось?

– Я… – Но он ничего не сказал. В этом он не мог признаться. Не сейчас. Как он может рассказать Аннабель о своем писательстве, если даже не знает, нравятся ли ей его книги? Его никогда не смущало, что Гарри с Оливией считают его книжки ужасными… ну, не сильно смущало… Но если Аннабель они не понравятся…

Это будет практически невыносимо.

– Думаю, дело только во времени, – сказал он наконец. – Время лечит. Так говорят.

Аннабель снова еле заметно кивнула. Ему нравилось думать, что никто кроме него не различил бы этого кивка. А потом она с любопытством посмотрела на Себастьяна, слегка склонив голову набок.

– Что? – спросил он, глядя на изгиб ее бровей.

– Похоже, у нас с вами глаза одного цвета, – зачарованно произнесла Аннабель.

– Значит, у нас получатся восхитительные сероглазые дети, – вырвалось у него.

Глаза ее словно захлопнулись, она отвела взгляд. Черт. Он вовсе не хотел на нее давить. Не сейчас по крайней мере. Сейчас он был просто счастлив. Бесподобно, бесконечно доволен всем вокруг. Он поделился с кем-то своим секретом, и небо не упало на землю. Удивительно, какое от этого родилось восхитительное чувство.

Нет, «доволен» – не то слово. А вот это уже раздражает. Он всегда и для всего мастерски находит определения, а тут никак не может отыскать подходящего! Он чувствует себя…

Легким.

Невесомым.

Отдохнувшим. И одновременно чувствует себя так, будто ему хочется закрыть глаза, положить голову на подушку рядом с ее головой и заснуть. Он никогда ничего подобного не ощущал.

И вот, пожалуйста, он взял и все испортил! Теперь она смотрит в землю, лицо у нее напряженное, и кажется, с него внезапно сбежали все краски. Вот удивительно, она не изменилась, не побледнела, не покраснела, но кажется какой-то бесцветной.

Бесцветность идет изнутри. Эта мысль разбила ему сердце.

Теперь он совершенно ясно видел, какой будет ее жизнь в качестве дядиной жены. Эта жизнь не сломает Аннабель, лишь медленно высосет из нее жизнь.

Он не может этого позволить. Вот так вот не может, и все.

– Я вчера попросил вас выйти за меня замуж, – сказал он.

Теперь она смотрела в сторону. Не вниз, на ботинки, а в сторону.

У нее все еще нет ответа. Себастьян сам удивился, до какой степени это его ранило. Она ведь даже не отвергла его, всего-то просит еще немного времени.

«Молча просит», – поправил он сам себя. Наверное, точнее будет сказать, что она в принципе избегает говорить на эту тему.

И все же: он сделал ей предложение. Она что, считает, что он раздает их направо и налево? Ему всегда казалось, что когда он наконец соберется предложить женщине руку и сердце, его избранница разразится счастливыми слезами, вне себя от радости и блаженства. С неба спустится радуга, над головами у них закружатся бабочки, и весь мир возьмется за руки и запоет.

Или, по меньшей мере, она скажет «да». Ему всегда казалось, что он не из тех мужчин, которые делают предложения девушкам, способным ответить отказом.

Он встал. Теперь он был слишком напряжен, чтобы сидеть. Все его умиротворение, вся легкость исчезли как дым.

И что ему, черт возьми, теперь делать?

Глава 20

Аннабель наблюдала, как Себастьян идет к воде. Он встал у самой кромки, едва не замочив ботинки, и смотрел на противоположный берег, напряженный и прямой, как палка.

Это было совершенно не похоже на Себастьяна. И так… неправильно!

Себастьян всегда двигался изящно и раскованно. Каждое его движение напоминало танец, в каждой улыбке таилась поэма. Теперешняя его поза была неправильной. Будто это не он.

Когда интересно, она успела узнать его настолько, чтобы по линии спины понять его настроение? И почему от мысли, что она все понимает, что она понимает его, становится так больно?

Через некоторое время (а оно показалось ей нескончаемым) он повернулся и с душераздирающей официальностью произнес:

– Из вашего молчания я могу заключить, что у вас все еще нет для меня ответа.

Она слегка мотнула головой. Еле заметно, едва-едва достаточно, чтобы сказать «нет».

– Это лишает уверенности, – заметил он, – если говорить вашими словами.

– Все так сложно, – пробормотала Аннабель.

Себастьян скрестил на груди руки и изогнул одну бровь. И тут же как будто вернулся, стал самим собой. Напряженность исчезла, сменилась легкостью и уверенностью, а когда он подходил к ней, все его движения снова были полны дерзкой грации, буквально гипнотизировавшей Аннабель.

– Все вовсе не сложно, – ответил он. – Проще и быть не может. Я попросил тебя выйти за меня замуж, ты тоже этого хочешь. Все что нужно сделать, сказать «да».

– Я не говорила…

– Хочешь, – заявил он с невероятно раздражающей самоуверенностью. – Ты и сама знаешь, что хочешь.

Он, конечно же, прав, но Аннабель, сама того не желая, поддалась на провокацию.

– А вы, однако, самоуверены.

Он сделал к ней еще шаг и медленно улыбнулся. Очень соблазнительно.

– А напрасно?

– Моя семья… – прошептала Аннабель.

– Не умрет с голоду. – Себастьян коснулся ее подбородка и нежно приподнял ее лицо. – Я не нищий, Аннабель.

– Нас восемь человек!

Он обдумал услышанное.

– Ну ладно, никто не умрет с голоду, но всем, возможно, придется слегка похудеть.

Аннабель прыснула. Как же она это ненавидит: его способность заставить ее рассмеяться даже в такой момент! Нет, как же она это любит! Нет, как же она любит его!

О, Господи!

Аннабель даже отшатнулась.

– В чем дело? – спросил Себастьян.

Аннабель помотала головой.

– Скажи мне, – настаивал он, беря ее за руку и притягивая к себе. – Только что что-то случилось. Я видел по твоим глазам.

– Нет, мистер…

– Себастьян, – напомнил он, касаясь губами ее лба.

– Себастьян, – хрипло выдавила она. Ей сложно было говорить, ощущая его так близко. И думать тоже сложно.

Его губы переместились Аннабель на висок. Нежные, мягкие губы.

– Я знаю, как заставить тебя заговорить, – прошептал он.

– Ч… что?

Себастьян прикусил ее нижнюю губу, потом проложил дорожку к мочке уха.

– О чем ты подумала? – прошептал он.

Аннабель в ответ только застонала.

– Видимо, мне стоит быть более убедительным, – руки Себастьяна переместились Аннабель за спину, двинулись вниз и наконец сжали ягодицы. Он прижал Аннабель к себе и она почувствовала, как голова сама собой откидывается назад, словно бежит от его чувственного натиска… бежит, но задыхается. Тело у Себастьяна было таким твердым, таким горячим… она чувствовала его возбуждение.

– Я хочу тебя, – прошептал он. – Я знаю, ты меня тоже хочешь.

– Прямо здесь? – ахнула она.

Себастьян усмехнулся.

– Обычно я стремлюсь к большей утонченности. Однако… – раздумчиво добавил он, – мы тут одни.

Аннабель кивнула.

– Никто из гостей еще не приехал. – Он поцеловал ее в нежную точку, где ухо переходит в шею. – И мне думается, я не ошибусь, если предположу, что твоя бесподобная кузина нас не потревожит.

– Себастьян, я…

– Мы сделаем ее крестной наших детей.

– Что? – но вопрос потонул в стоне. Его руки уже проложили себе путь под ее юбки и теперь непрестанно ласкали ногу. И Аннабель думала только о том (о Господи, какая же она порочная!) как бы слегка наклониться и побольше открыться, чтобы ему было легче делать то, что он хочет.

– Она могла бы научить их всех «печь блинчики», – заметил Себастьян, дойдя до чувствительного местечка под коленом.

Аннабель начала дрожать.

– Так щекотно? – улыбнулся он. И двинулся выше. – У нас, наверное, будет куча ребятишек. Много-много-много.

Ей необходимо немедленно его остановить. Сказать что-нибудь, сообщить ему, что она еще не решила, что она не может давать никаких обещаний, пока все не взвесит, а это явно невозможно в его присутствии. Он говорил о будущем, о детях, и Аннабель понимала, что ее молчание воспринимается как согласие.

Себастьян провел пальцем вверх по внутренней стороне ее бедра.

– Понимаешь, мне кажется, что у нас не может не быть много детей, – прошептал он. Потом снова нашел губами ее ушко. – Я ведь не часто буду выпускать тебя из постели.

У нее подкосились ноги. А его палец скользил все выше и наконец добрался до горячей складки, где нога встречается с бедром.

– Мне рассказать тебе, что я планирую делать с тобой там? В нашей постели?

Аннабель кивнула.

Себастьян улыбнулся. Она почувствовала эту улыбку около уха, почувствовала, как его губы растягиваются и изгибаются.

– Первым делом, – тихонько произнес он, – я доставлю тебе удовольствие.

Она слегка застонала. Или вскрикнула.

– Я начну с поцелуя, – сказал он, обдавая ее кожу жаром. – Но куда, вот в чем вопрос.

– Куда? – прошептала она, что прозвучало не как вопрос, а скорее, как эхо.

Он прикоснулся к ее рту.

– В губы? Возможно. – Тут его пальцы лениво пробежали по ее ключицам. – Вот эти места мне тоже нравятся. И эти… – тут он взял в ладонь ее грудь, сжал ее и застонал. – А здесь я могу вообще пропасть на весь день.

Аннабель выгнула спину, желая дать ему больше. Ее тело явно взяло командование на себя, и оно умирало от желания. Аннабель не могла не вспоминать о том, что он делал с ней в гостиной у Валентайнов. Как он прикасался к ее груди. Всю свою жизнь она ее просто терпеть не могла, ненавидела, как мужчины пялятся на нее и присвистывают. А если они к тому же еще под хмельком, то сразу решают, что девушка с такой грудью готова на все.

Но Себастьян заставил Аннабель чувствовать себя красавицей. Ему явно нравилось ее тело, и ей тоже оно начало нравиться.

Себастьян запустил руку ей за корсаж, скользнул пальцами под сорочку и погладил сосок.

– Ты даже не представляешь себе, – глухо проговорил он, – как я буду любить тебя там.

У нее перехватило дыхание, и когда он убрал руку, ее охватило чувство утраты. Поза для него была явно неудобной, и Аннабель никак не могла избавиться от мысли, что если бы она просто спустила все эти чертовы тряпки, он смог бы касаться ее повсюду. Мог бы сжимать, мять и сосать.

– О Господи! – простонала она.

– О чем ты думаешь? – прошептал Себ.

В ответ она помотала головой. Не решаясь озвучить собственные распутные мысли.

– Ты думаешь, где еще я мог бы тебя поцеловать.

Великий Боже, она искренне надеялась, что Себастьян не ждет ответа.

– А я ведь мог бы поцеловать тебя совсем в другом месте, – дразняще произнес он. И другая его рука, та, что на ноге, нежно обняла бедро и сжала. – Если бы я хотел доставить тебе удовольствие, – пробормотал он, – доставить тебе наслаждение, думаю, я бы поцеловал тебя здесь.

И его палец проник в щель у нее между ног.

Она едва не отпрыгнула назад. И отпрыгнула бы, не обнимай он ее так крепко.

– Тебе нравится? – спросил он. Его палец все ходил и ходил кругами, неумолимо приближаясь к центру.

Она кивнула. А может, только подумала, что кивает. Но «нет» уж точно не сказала.

Тут второй палец присоединился к первому, и он с поразительной нежностью начал гладить ее влажную кожу, уговаривая Аннабель раскрыться ему навстречу. Она почувствовала, что все ее тело начинает трястись и извиваться, она крепко схватило Себастьяна за плечи из страха, что если вдруг отпустит, то просто рухнет на землю.

– У тебя, должно быть, божественный вкус, – продолжал он, явно не желая останавливаться, пока она не взорвется в его объятиях. – Я бы лизал тебя там, – он легонько провел пальцем вдоль ее складки, – а потом здесь, – он повторил ласку с другой стороны, – а затем переместился бы вот сюда, – и он коснулся самого чувствительного ее места, и Аннабель едва не закричала.

Он прижался ртом к ее уху.

– И там я бы тоже лизал.

Аннабель вцепилась в него еще сильнее, вдавливая бедра в его руку.

– Но даже и этого, возможно, было бы недостаточно, – прошептал он. – Ты женщина проницательная, и могла бы заставить меня работать, чтобы доставить тебе удовольствие.

– О, Себастьян, – простонала она.

Он слегка усмехнулся.

– Я мог бы касаться тебя чуть глубже. – Один из его пальцев начал описывать медленные круги вокруг ее щели, а потом мягко скользнул внутрь. – Вот так. Тебе нравится?

– Да, – выдохнула она. – Да.

Он начал двигаться внутри нее.

– А так тебе нравится?

– Да.

О, он совершенно порочен, а она абсолютно безнравственна, и он творит с ней бесспорно развратные вещи. А она только и может, что думать о том, что они же на улице, и кто угодно в любой момент может на них наткнуться… и почему-то от этого ей становится еще слаще.

– Отпусти себя, Аннабель, – прошептал он ей на ухо.

– Не могу, – ахнула она, обнимая его ногами. Внутри у нее все горело. Это он заставил ее сгорать, а она понятия не имела, как убедить его остановиться.

А также, хочется ли ей самой останавливаться.

– Отпусти, – снова прошептал Себастьян.

– Я… я…

Он усмехнулся.

– Я прямо скажу тебе, Анна…

– О!..

Она не знала, называется ли это «отпустить себя» или нет, но что-то внутри нее просто-напросто взяло и рассыпалось на мелкие кусочки. Она вцепилась в плечи Себастьяна так, будто от этого зависела ее жизнь, а когда начала обмякать, он подхватил ее на руки и отнес на мягкую траву в нескольких ярдах от валуна. Она села, потом легла и подставила лицо солнцу.

– Я люблю, когда ты в зеленом, – сказал он.

– На мне розовое платье, – заметила она, не открывая глаз.

– Красивее всего ты бы выглядела, сняв все это, – заявил он, целуя ее в кончик носа. – И на тебе была бы только трава.

– Не знаю, что ты только что со мной сделал, – произнесла она. Собственный голос показался ей поразительно… изумленным. Никогда в жизни она ничему так не изумлялась.

Он снова поцеловал ее.

– Я легко могу представить себе еще десяток вещей, которые мне хотелось бы с тобой сделать.

– Думаю, это меня убьет.

Себастьян громко рассмеялся.

– Тебе явно необходимо больше тренироваться. Чтобы развить стойкость.

Она наконец открыла глаза и посмотрела на Себастьяна. Он лежал на боку, опираясь на согнутую руку, и держал в руке клевер.

Он цветком пощекотал ей нос.

– Какая ты красивая, Аннабель!

Она счастливо вздохнула. Она чувствовала себя прекрасной.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Она снова закрыла глаза. Она чувствовала себя такой бесподобно расслабленной.

– Аннабель?

– Мне очень этого хочется, – тихо ответила она.

– А почему ты думаешь, что это не то же самое, что просто сказать «да»?

Аннабель снова слегка вздохнула. Так приятно ощущать солнечные лучи на лице. Ну никак ей не удается заставить себя думать о веснушках.

– И что же мне с тобой делать? – громко произнес Себастьян. Аннабель услышала, как он задвигался, а потом его голос зазвучал гораздо ближе к ее уху. – Я ведь могу изобрести десяток новых способов тебя скомпрометировать.

Она хихикнула.

– Дай-ка подумать. Номер десять…

– Я тоже постоянно так делаю, – сказала она, все еще не размыкая век. От солнечного света все казалось красно-оранжевым. Такой славный, теплый цвет.

– Что ты делаешь?

– Считаю до десяти. Десять – такое славное, круглое число.

Он слегка прикусил ее губами за мочку уха.

– Обожаю славные круглые вещи.

– Прекрати. – Но она и сама понимала, что прозвучало это не слишком убедительно.

– А знаешь, откуда я знаю, что ты выйдешь за меня замуж?

Тут она открыла глаза. Его голос звучал так уверенно!

– И откуда же?

– Посмотри на себя. Ты такая довольная, такая счастливая. Если бы ты не собиралась за меня замуж, ты бы носилась кругами как курица, – ой, прости, как индюк, – и квохтала бы что-то вроде «что же я наделала, что же ты наделал, что же мы наделали?".

– Я обо всем этом думаю, – сообщила она.

Он прыснул.

– Коне-е-ечно.

– Ты мне не веришь?

Себастьян снова поцеловал ее.

– Ни секунды. Но сутки еще не прошли, а я хозяин своего слова, поэтому не собираюсь давить на тебя. – Он встал и протянул ей руку.

Аннабель взяла ее и тоже встала, недоверчиво улыбаясь.

– А это разве не называется «давить»? Удав, да и только!

– Моя дорогая мисс Уинслоу, я пока еще и не начинал на вас давить. – Тут его глаза загорелись воистину дьявольским светом. – Хм-м-м-м.

– Что?

Он усмехнулся про себя и повел ее вверх по склону, к тропинке.

– У вас никогда не устраивался конкурс на Уинслоу, способного сбежать от удава?

Всю дорогу до Стонкросс она, не переставая, смеялась.