Текст книги "Парадокс Prada"

Автор книги: Джулия Кеннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 12

Блейк стоит на моем крыльце в своей обычной позе и широко улыбается мне. Он выглядит совершенно спокойным и чертовски сексуальным. И я ни секунды не сомневаюсь, что этот мужчина рано или поздно станет звездой.

Я делаю шаг назад от двери и инстинктивно запахиваю халат плотнее.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, поворачиваюсь и направляюсь через прихожую на кухню, на ходу бросив через плечо: – Если ты надеешься, что я стану утешать тебя из-за отмены интервью, то ты пришел не в то место.

Выстрел наугад, ведь я так и не знаю, почему интервью не состоялось, но, судя по реакции Эллиота, это произошло неожиданно. Должна признаться, меня мучает любопытство, и я не настолько горда, чтобы не попытаться это выяснить. Пусть даже окольными путями.

– Его не отменили, – говорит Блейк.

Он не отстает от меня, а когда мы оказываемся на кухне, направляется прямо к холодильнику, открывает его и машинально опускает руку к нижней полке, где я обычно держу пиво. Поскольку я больше не пью, оно предназначено для гостей. Блейк вытаскивает бутылку, снимает крышку и бросает в мусорное ведро, которое стоит рядом со шкафами.

Я наблюдаю за ним в благоговейном молчании. Его движения так мне знакомы, что внутри у меня все сжимается, и я засовываю руки в карманы халата, чтобы справиться с желанием прикоснуться к нему. Этот мужчина причинил мне боль. И что бы ни твердила Линди, пройдет много времени, прежде чем я снова смогу ему доверять.

Я говорю себе, что не стану спрашивать, и тут же спрашиваю:

– Если его не отменили, тогда что произошло?

Это должно было прозвучать небрежно, но, едва слова срываются с моих губ, мне становится ясно, что эпизод сыгран мною отвратительно. Какая я после этого актриса?

Блейк делает большой глоток пива. Он в черных джинсах и белой футболке. Скорее всего, это «Хейнс», решаю я, зная Блейка и его непритязательные вкусы. Впрочем, в чем бы он ни был одет, я не могу не думать, что плакат с его изображением должен висеть над Таймс-сквер и рекламировать все, что может быть мужского. Если честно, вид его бицепсов, натягивающих тонкую ткань футболки, способен довести меня до безумия. И естественно, меня это еще больше злит. Я должна его ненавидеть. Следовательно, я его ненавижу.

Но еще я его люблю.

– Я сам отменил интервью, – говорит он, сделав еще глоток.

Его голос звучит так обыденно, словно мы обсуждаем погоду или дорожное движение. В общем, самый обычный, банальный факт.

Только для меня он совсем не банальный.

– В каком смысле ты его отменил? Я думала, ты его организовал.

– Не я, а Эллиот, – говорит он, затем поворачивается и оглядывает кухню. – У тебя есть какая-нибудь еда?

Я вскидываю вверх руки, еще не решив, как реагировать: веселиться или возмущаться. По выражению его лица я вижу, что моя реакция его нисколько не волнует. Поэтому я сдаюсь и показываю на холодильник.

Он открывает его и принимается там шарить. Через секунду я понимаю, что больше не могу это выносить.

– Ну хватит, Блейк. Расскажи мне, почему ты отменил интервью.

Он появляется из холодильника, держа в руке открытую коробочку, которую прислал Тобайас.

– Кто подарил тебе шоколад?

– Сумасшедший поклонник, – сухо говорю я. – Отвечай же.

Блейк делает шаг ко мне, я отступаю и в результате оказываюсь прижатой задом к кухонному столу. Он прямо передо мной, и мне некуда деться. Я в ловушке.

Блейк наклоняется ко мне, и я перестаю дышать. Не знаю, чего я ожидаю, но должна признаться, что мой разум в смятении. Голова моя сердита на этого мужчину, но предательское тело трепещет, и я мучительно осознаю, что под пушистым халатом на мне ничего нет.

Он касается моего плеча своим – я с трудом сдерживаю крик, – затем едва заметно сдвигается, становится еще ближе… а потом снова отодвигается, и границы моего личного пространства восстановлены.

– При комнатной температуре будет вкуснее.

Я смущенно моргаю, пытаясь понять, что он имеет в виду. Но короткого взгляда через плечо хватает, чтобы увидеть коробочку с клубникой в шоколаде, которая стоит в самом центре кухонного стола. Блейк не пытался ко мне приблизиться, он всего лишь искал наилучшее место для пищи.

Это так по-мужски!

Моя реакция на его близость мне совсем не нравится, и поэтому я начинаю медленно отступать, пока стол благополучно не оказывается между нами. Я стараюсь проделать это как бы невзначай, но меня преследует ощущение, что мои маневры слишком очевидны. Проклятье.

– Ты так и не ответил на вопрос, – говорю я, потому что мой мозг в настоящий момент в состоянии справиться только с простыми вещами.

– Я хотел, чтобы мы вместе дали интервью. Когда выяснилось, что так не получится…

Он замолкает и пожимает плечами, а я пытаюсь переварить новую информацию, которая никак не вяжется с моим нынешним видением реальности.

– Ты хотел, чтобы мы вместе дали интервью? Ты именно за этим приходил в мой трейлер?

Я произношу эти слова и чувствую, как ледяная корка, окружающая мое сердце, слегка подтаивает.

– Точно, – отвечает он.

У него очень серьезное лицо. Блейк смотрит мне в глаза, и я знаю, что он не врет. Он, конечно, хороший актер, но все-таки не до такой степени.

– О! – выдыхаю я. А потом, чувствуя, что надежда слишком близко подобралась к моему сердцу, спрашиваю: – Почему?

Он переступает с ноги на ноги, словно чувствует себя неловко в собственной шкуре. Точнее, в моей кухне.

– Я считаю, что должен тебе.

Крошечный огонек надежды превращается в кучку пепла.

– Мне не нужно одолжений, Блейк, – шепчу я, не в силах смотреть на него.

– Деви, дело совсем не в этом. Если бы ты только…

Я отворачиваюсь – не хочу, чтобы он увидел мои слезы.

– Эллиот знает, что ты здесь? Он знает, почему ты отменил шоу?

Внезапно до меня доходит, почему Эллиот был в такой ярости. Тем не менее с моей стороны это нечестный прием. Отношения Блейка с его менеджером постоянно были предметом споров между нами. Теперь, когда мы расстались, я вряд ли имею право снова поднимать эту тему.

Но если подумать, Блейк тоже не имеет права являться ко мне в дом. Так что мы квиты.

Блейк закидывает голову назад, словно его приводят в восхищение сделанные под старину плитки на потолке. Когда он снова смотрит на меня, я вижу в его глазах смирение. И может быть, что-то еще. Разочарование? Не знаю. Но сейчас не самое подходящее время, чтобы спрашивать. Я слишком нервничаю. И, если честно, сама не знаю, чего хочу. Он меня обидел, очень сильно. Но у меня в ушах продолжает звучать голос Линди, убеждающий меня, что я должна дать Блейку еще один шанс.

Именно в подобных ситуациях я вспоминаю, за что так люблю свою профессию: реальная жизнь намного труднее, чем киношная.

– Мы ведь актеры, верно? – говорит он, словно читая мои мысли.

– Угу.

В этом коротком слове ясно ощущается вопросительная интонация: мне интересно, что он задумал и куда ведет.

– Тогда давай лицедействовать. Давай забудем о нашей ссоре и сосредоточимся на фильме. Отбросим наши настоящие сущности и станем будто бы Блейком и будто бы Деви.

– Хм. И что же должны делать будто бы Блейк и будто бы Деви?

– Ладить друг с другом, – просто отвечает он. – Работать вместе. Появляться на публике, демонстрируя самые мирные намерения.

– Это слишком сложно, – говорю я, пряча улыбку.

– Деви…

– Я шучу. Насчет работы я, разумеется, понимаю, но насчет появления на публике? Звучит интригующе.

– Ничего тут нет интригующего, – возражает Блейк. – Встречи с прессой, рекламные вечеринки. Ты ведь лучше меня знаешь правила игры.

А еще я знаю, что думает его агент.

– Вряд ли это идея Эллиота, – говорю я.

Может быть, Блейк снова решил со мной сблизиться? От таких мыслей сердце начинает быстрее биться в груди, и я перестаю дышать, дожидаясь ответа.

– Тобайас очень обеспокоен нашим разрывом, – говорит Блейк, и я заставляю себя дышать ровно и спокойно.

Черт меня побери. Я слишком сильно его люблю. Даже несмотря на то, что мы расстались, ему удается причинить мне боль.

– Разрыв, – повторяю я, и мой голос звучит резко, словно стальной клинок, вонзенный мне в сердце. – Может быть, нам следует сбежать? Это будет очень полезно для повышения будущих сборов. – Я делаю драматическую паузу. – О, подожди-ка. Женитьба в настоящий момент не входит в твои планы. Кажется, ты именно так выразился?

– Мы уже обсуждали это неделю назад, – хладнокровно напоминает он.

И знаете что? Он прав. Я мгновенно сдаюсь.

– Отлично, – говорю я. – Не обещаю, что буду из кожи вон лезть, притворяясь, что нас связывают прежние отношения, но постараюсь появляться вместе с тобой на публике, не прибегая к помощи куклы вуду или дурного глаза.

– У тебя есть кукла вуду, изображающая меня?

– Естественно, – отвечаю я. – Покупки через Интернет – очень удобная штука. Я получила ее через несколько часов после того, как мы расстались. – Я демонстративно смотрю на его промежность и ехидно улыбаюсь. – В последнее время у тебя не было проблем в этой области?

– Милая, – говорит он, и это слово мягко соскальзывает с его языка. – Главная моя проблема – это ты.

О господи!

Я отворачиваюсь, неожиданно смутившись, и направляюсь к холодильнику. Я знаю, что не имею никакого права на еще одну диетическую колу, но сегодня, похоже, такой день, когда нарушаются все правила, поэтому я открываю бутылку, которую нахожу в углу холодильника за минеральной водой «Эвиан».

Обернувшись, я вижу, что Блейк подошел к столу и пытается вытащить клубничину из коробочки.

– Ты ее для кого-то приберегаешь?

– Похоже, я приберегла ее для тебя, – отвечаю я. Блейк так же сильно любит шоколад, как я его ненавижу. – Скорее всего, ты получишь завтра такую же.

Он удивленно приподнимает брови и откусывает кусок.

– Это от Тобайаса, – объясняю я. – Награда за «хорошую работу».

– Правда? – спрашивает он, держа перед собой клубничину с отгрызенным боком. – Хм.

– Хм?

– Просто я думал, что Тобайас знает тебя лучше. – Он целиком засовывает лакомство в рот, жует и проглатывает. – Совсем неплохо, но не равноценно твоей сегодняшней игре. Шоколад слишком горький.

Я смеюсь.

– Помнишь старинную поговорку про дареного коня и его зубы?

– А что еще я могу сказать? Я ведь настоящий знаток шоколада.

– Ты во всем стремишься к совершенству, – делаю я ответный выстрел.

Чистая правда. И как раз это, среди всего прочего, привлекло меня к нему… и доводило до исступления.

– Возможно, ты права. Но сейчас меня волнует только наш фильм.

– Шумиха… – говорю я. – Не ожидала, что ты станешь шлюхой рекламы.

Блейк часто повторял, что терпеть не может привлекать внимание и все такое, но, похоже, он пересмотрел прежние взгляды.

Бесстрастное выражение у него на лице сменяется настороженным.

– Плевать на шумиху. Я не собираюсь становиться звездой с помощью женщины, с которой встречаюсь. – Он замолкает и смотрит мне в глаза. – Или не встречаюсь.

Я отворачиваюсь, потому что не знаю, что ответить. Конечно, мы расстались из-за него (и ничто на свете не убедит меня в обратном), но я не могу спорить с тем фактом, что именно я произнесла решающие слова. И вот теперь услышать сожаление в его голосе…

Если честно, для меня все это слишком быстро. И я не способна думать, когда он стоит так близко.

Я делаю еще один глоток из своей бутылки и небрежно говорю:

– Значит, ты пришел сюда не по просьбе Тобайаса. Тогда зачем?

– Нам завтра предстоит сыграть сцену, – говорит он. – Я подумал, что мы могли бы порепетировать.

– О! Да. Хорошо.

Если учесть, как сильно я не хотела обсуждать с ним наших героев и сцены сегодня днем, охватившее меня нетерпение немного пугает. Я знаю, что должна снова взять свои чувства под контроль. Проклятье, я должна взять под контроль весь наш разговор!

– Всю сцену? – с улыбкой спрашиваю я. – Или только ту часть, где я лягаюсь и дерусь с тобой?

– Стремишься к катарсису?

Он произносит это с такой уверенностью, что я невольно улыбаюсь.

– Возможно.

– Ну ладно, – говорит Блейк, разводит руки в стороны, морщится и закрывает глаза. – Бей!

Я не собираюсь смеяться. Мы с ним расстались. Он разбил мне сердце. И я не смеюсь.

Он открывает один глаз.

– Ну, давай же. Не будь трусихой.

Проклятье. Я начинаю смеяться.

– Вот видишь? – говорит Блейк. – Я вовсе не слуга Сатаны.

– Зря ты так в этом уверен, – парирую я. – У меня есть подозрение, что Сатана обладает отличным чувством юмора.

– Ты меня ранишь.

– Не больше, чем ты ранил меня.

Его лицо искажает гримаса боли, как будто я применила запрещенный прием, и внутри у меня все сжимается.

– Деви, – произносит он голосом таким же несчастным, как и мое сердце. – Мне правда очень жаль, что так вышло.

Он протягивает руку и гладит меня по щеке, и я чуть не таю от его прикосновения. Мне хочется прижаться к нему, обнять его и спросить, не думает ли он, что для нас еще не все потеряно.

Но даже когда эти мысли проносятся у меня в голове, я хочу врезать себе за то, что я так слаба и уязвима, что готова упасть на грудь своего мучителя всего через несколько минут после того, как он переступил порог моего дома.

Мы оба в смятении. Между нами возникает что-то светлое и нежное. И я начинаю ругать себя, призывать на помощь суровую действительность. Не знаю, целовать ли его или бежать от него, но, к счастью, вопрос остается без ответа, потому что в этот момент звучит сигнал интеркома.

– Мисс Тейлор?

На сей раз это наверняка Энди.

– Эндрю Гаррисон? – спрашиваю я, подскакивая к интеркому, лишь бы оказаться подальше от Блейка. – Можешь его пропустить.

– Нет, «Федерал экспресс». Я расписался в получении. Принести в дом?

– Да, пожалуйста.

Меня спас курьер!

Я снова поворачиваюсь к Блейку и пожимаю плечами.

– Вероятно, это со студии. Как только Лукас принесет письмо, займемся сценарием.

Я не говорю о том, как благодарна моему анонимному корреспонденту, так ловко подгадавшему время доставки своего послания. Еще одна-две минуты, и я могла бы забыть, что ненавижу этого мужчину. И оказалась бы в очень неловкой ситуации.

Однако две минуты спустя я забываю о благодарности. Я озадачена.

Потому что на конверте, который только что отдал мне Лукас, написан мой адрес в качестве обратного, но имени моего нет.

Зато есть имя отправителя: «Играй. Выживай. Побеждай».

ГЛАВА 13

– Это что, шутка такая? – возмущенно спрашиваю я, хотя сразу понимаю, что никакая это не шутка.

Блейк заметно бледнеет и смотрит на конверт с явной тревогой.

– Ты мне его не посылал, – говорю я, и это утверждение, а не вопрос.

– Верно, – отвечает он. – Я не посылал.

– Рекламный розыгрыш? – спрашиваю я. – Тобайас решил поддержать меня в форме?

– Возможно, – говорит Блейк.

Но по выражению его лица я вижу, что он в это не верит. Подобные шутки не в характере Тобайаса.

– Может, просто выбросить его? – предлагаю я.

Я держу конверт обеими руками и вижу, что они дрожат. Я слишком вживалась в образ Мелани Прескотт и знаю, что в конверте Плохие Новости.

Хуже того, я знаю, что, если его выбросить, ничего не изменится.

Я поднимаю голову и встречаюсь глазами с Блейком. Он тоже это понимает.

– Дай мне, – требует он.

Я протягиваю ему конверт, но потом качаю головой.

– Нет, он адресован мне. – Я делаю глубокий вдох, сглатываю и понимаю, что в горле у меня пересохло. – Это моя проблема.

– Это наша проблема, – возражает он. – Я с тобой.

Учитывая, что это я держу в руках тикающую (естественно, в фигуральном смысле) посылку от «Федэкс», его заявление весьма спорно. Но мне нравится, что он так сказал, и я не возражаю. Я срываю картонную полоску, чтобы открыть конверт, и отступаю назад, держа его как можно дальше от себя, словно он вот-вот взорвется. Разумеется, он не взрывается, и тогда я осторожно приближаю его к себе и просовываю палец внутрь.

– Что там? – спрашивает Блейк.

– Еще один конверт.

Я вытаскиваю его. Он стандартного размера, без обратного адреса. Только посередине написано печатными буквами мое имя: Девилла Мэриголд Тейлор. (Теперь вы видите, почему моя мама много лет назад сократила его в профессиональных интересах. Чего я никогда не понимала, так это зачем она вообще меня так назвала. Однако когда я ее спрашиваю, она всякий раз отвечает: «Твой отец…» Потом качает головой и меняет тему разговора.)

Я держу в руках этот конверт, а Блейк берет тот, что побольше, с логотипом «Федэкс». Я слежу за тем, как он засовывает руку внутрь, раскрывает конверт шире и внимательно изучает его внутренности.

– Я умею обращаться с конвертами, – язвительно заявляю я.

– Проверить все равно не помешает.

Он совершенно прав, и я с ним не спорю. Он кивком показывает на мои руки. Я так вцепилась в конверт, что пальцам больно.

– Хочешь, я открою?

Я трясу головой, мысленно ругая себя за то, что так разволновалась из-за пустяка. Это же шутка, верно? Может быть, Тобайас заключил контракт с новой компанией по связям с общественностью? Или у одного из наших продюсеров извращенное чувство юмора?

Я не знаю, но этому должно быть какое-то объяснение. Подавив страх, я подцепляю ногтем край конверта и почти надрываю его, когда Блейк внезапно протягивает ко мне руку.

– Подожди!

– Ты что, спятил? – говорю я и прижимаю к себе конверт, чтобы он не мог до него дотянуться. – Это не бомба!

– ДНК, – отвечает он.

Я тупо смотрю на него, раскрыв от удивления рот.

– На конверте, – поясняет он. – Тот, кто его послал, лизнул край, чтобы заклеить.

– Ой. – Я невольно облизываю губы. – Правильно. – Я смотрю на него, и мой маленький пузырь искусственного комфорта с треском лопается. – Значит, ты не думаешь, что это дурацкий розыгрыш?

Блейк не отвечает. И немного погодя я киваю. Правда состоит в том, что я тоже так не думаю.

– Открой его, Деви. Мы ничего не узнаем, пока ты его не откроешь.

Иногда он оказывается таким прагматиком. Но он прав, и я делаю, как он сказал. Я отрываю маленький кусочек от угла, а затем открываю конверт с конца, оставив в целости и сохранности великолепные образцы ДНК.

Я заглядываю внутрь: там лежит сложенный листок бумаги.

– Пора, – говорю я, вытаскиваю его наружу, разворачиваю и – хотя я ждала худшего – вскрикиваю, когда вижу:

ИГРАЙ ИЛИ УМРИ

Моя дочь, моя сестра и безумный старик.

Подсказка там, где он это потерял,

а Джек снова нашел.

Но где искать подсказку?

Дом, но не жилище, хотя используется за деньги.

Отражение величия, ушедших лучших времен,

Многие видели ее на большом экране.

Играть или не играть – решать тебе.

Но если ты откажешься, Смерть будет тебе к лицу.

ГЛАВА 14

– Нет, – говорю я. – Ни за что. Ни за что!

Я взволнованно расхаживаю по комнате, и тут Блейк вырывает листок у меня из руки.

К тому времени как я достаточно прихожу в себя, чтобы возмутиться, он успевает все прочесть, и я вижу на его лице отражение моего собственного замешательства и страха.

– Это точно какая-то шутка, – говорю я. – У кого-то из ребят Тобайаса дурацкое чувство юмора. Очередной рекламный трюк. Иначе и быть не может.

– Думаешь? – спрашивает Блейк сдавленным голосом. – Надеюсь, ты права. Если так, то этот кто-то с треском вылетит завтра утром из нашего фильма.

– Я звоню Тобайасу, – говорю я и направляюсь к телефону.

– Подожди. – Блейк мгновенно оказывается рядом и хватает меня за руку. – А если это не шутка?

Я медленно качаю головой, не в силах переварить его последние слова. Мой мозг категорически отказывается их понимать.

– Это шутка, – говорю я.

– Я с тобой согласен. – Одним пальцем он приподнимает мой подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза. – А если не шутка?

У него сильный, твердый голос, и я ненавижу его за то, что он прав.

– Это не может быть по-настоящему, – уже слабее протестую я. – Однако ты прав. Мы никому не должны звонить, пока все не проверим.

Я провела достаточно времени со сценарием и с Мел и отлично знаю, что если это действительно ИВП, то существует жесткое правило: никакой помощи со стороны. Предположим, я звоню Тобайасу и спрашиваю его, не он ли решил надо мной подшутить. Он может признаться, что да, и тогда все будет хорошо. Но если он ответит, что он ни при чем…

И какими бы убедительными ни были мои объяснения по поводу звонка, он обязательно заподозрит неладное. А если он начнет волноваться… если свяжется с полицией… если позвонит Мел…

Меня кидает в дрожь, потому что последствия будут поистине ужасными.

– Должен же быть способ доказать, что это просто рекламный трюк, – говорю я, отчаянно цепляясь за надежду, что это действительно так.

Но тоненький голосок где-то внутри меня нашептывает, что среди моих знакомых нет такого жестокого человека. Всем известно, что мне довелось пережить с Янусом, и я знаю, что люди, с которыми я работаю, совсем не плохие. Или я ошибаюсь?

– Есть только один способ в этом разобраться, – говорит Блейк и машет в воздухе листком бумаги. – Идти по следу.

Я качаю головой.

– Нет. Ни за что. – Я не могу объяснить, почему это кажется мне ужасным, но повторяю: – Нет. Тогда все станет реальным. А я не сумею справиться с…

– Тебе придется, – говорит Блейк. – Нам обоим придется.

Он ведет меня к дивану, и мы садимся. Когда он берет меня за руку таким нежным, знакомым жестом, я не выдергиваю ее. Я испугана и сбита с толку, нуждаюсь в утешении и готова его принять. Даже от Блейка.

– Что нам известно? – мягко спрашивает он.

– То, что я получила странное послание от ИВП.

– Там говорится, что оно от ИВП, – уточняет Блейк. – Но мы оба думаем, что это рекламный трюк.

Я киваю, хотя не совсем уверена, что слово «думаем» здесь уместно. Я очень надеюсь, что кто-то решил надо мной подшутить. Потому что сейчас существование моей реальности зависит даже от крошечного, едва различимого проблеска надежды. Если он погаснет, с ним угасну и я.

– Мы не можем никому позвонить, чтобы спросить, – продолжает он. – Таким образом, единственный способ получить ответ – это начать играть.

Я поднимаю голову, сердце бешено колотится у меня в груди, потому что я вдруг соображаю, что есть и другой способ.

– Мы можем проверить игру, – говорю я. – Настоящую игру.

Теперь настала очередь Блейка удивляться.

– Мы войдем на сайт, – поясняю я. – Помнишь сценарий? Когда Мел играла, в центре сообщений ИВП для нее имелось по крайней мере одно сообщение.

Он задумывается над моими словами и кивает.

– Хорошо. Давай проверим. Но, Деви, – добавляет он, пристально глядя на меня, – если там что-то есть, это докажет наши худшие подозрения. Однако если тебе не пришло никаких сообщений, это попросту ничего не доказывает.

Я быстро киваю, зная, что он прав. Отсутствие сообщения докажет лишь то, что я не получила никакого сообщения. Но мне будет спокойнее. И даст новый луч надежды, за который я смогу цепляться всю ночь. Потому что я уверена: если это злая шутка, то утром, когда мы приедем на съемочную площадку, все выяснится. Мне только нужно продержаться до тех пор.

Мой ноутбук лежит в новой сумке, мы достаем его и ставим на кофейный столик перед диваном. Блейк меня торопит, и я захожу на нужный адрес, подключаюсь к игре и ввожу имя и пароль пользователя. Я играла давным-давно, но пользуюсь одним и тем же именем и паролем для всех своих операций в Интернете. Это небезопасно, но зато не усложняет мне жизнь.

Естественно, информация принята, и я получаю доступ к игре. Через несколько секунд появляется портал Центра сообщений, и я открываю единственное письмо, которое меня ждет.

>>>http://www.playsurvivewin.com<<<

ИГРАЙ. ВЫЖИВАЙ. ПОБЕЖДАЙ

ПОЖАЛУЙСТА, ЗАРЕГИСТРИРУЙТЕСЬ

ИМЯ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ: LuvPrada

ПАРОЛЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ: ********

…пожалуйста, ждите

…пожалуйста, ждите

…пожалуйста, ждите

>>>Пароль принят<<<

>>>Читайте новые сообщения<<<

>>>Создайте новое сообщение<<<

…пожалуйста, ждите

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЦЕНТР СООБЩЕНИЙ

На ваше имя пришло одно новое сообщение.

Новое сообщение:

Кому: LuvPrada

От кого: Системный администратор

Тема: Сообщение, отправленное Убийцей

Отчет:

Яд доставлен в соответствии с инструкциями. Жду подтверждения заражения.

Доставка дополнительных систем намечена в соответствии с вступительными инструкциями.

Игра проходит по плану.

>>>Конец отчета<<<

Я смотрю на монитор, не в силах понять смысл появившихся там слов. Но два из них выделяются среди остальных: «Яд доставлен».

Мне кажется, что слова пульсируют на экране, насмехаясь надо мной. Что за ерунда? Это невозможно!

Но вот оно послание – прямо у меня перед глазами, черным по белому.

«Яд доставлен».

Боже милостивый… Все по-настоящему.