Текст книги "Название игры - Любовь"
Автор книги: Джули Гаррат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10
Это случилось через три дня, когда Марк пребывал в отвратительном настроении.
Он поехал в кино за десять миль от дома, а фильм оказался на редкость плохим. Два с лишним часа он просидел в темном зале, думая о Мэгги Бранд, по которой неожиданно для себя ужасно соскучился, и мысленно проклиная себя за то, что позволил ей думать, будто ему на нее наплевать, хотя на самом деле это было совсем не так. Пришлось ему на себе испытать горечь позднего прозрения. Ничего не поделаешь, сам виноват в том, что потерял ее.
Выйдя из кинотеатра, он направился к своей машине, на ходу наблюдая за парами, которые смеялись, спорили, целовались. Все парочки одинаковые. Два человека, если они вместе, то и в толпе они – два человека, не замечающие никого, кроме друг друга. Парочки, парочки… А он все еще один. Одинокий мужчина.
Им-то не придется сидеть в темном холодном доме. Они пойдут есть пиццу, или отправятся в клуб, или залягут в постель… Вместе! Любят они друг друга или только терпят, все равно они не одиноки.
Напиться, что ли? Может, так он забудется? Часы показывали одиннадцать. Пабы закрыты.
– Черт бы их побрал!
Интересно, где она теперь? В больнице? В аэропорту? Лучше бы, если бы была в аэропорту. Марк стиснул зубы. С какой стати она взяла и улетела? По какому праву?..
Он включил зажигание и поехал со стоянки. До дома минут двадцать. Ночь тихая. Когда он был маленьким, то любил смотреть, как светит маяк в Хиронси. А теперь что? Вместо гордого маяка дурацкий магазин. Отличный магазин, надо отдать должное его хозяйкам, но все равно: магазин есть магазин. Можно было бы придумать и что-нибудь получше для старого маяка… Сейчас ему не хотелось вспоминать о маяке. Все его мысли занимала Мэгги Бранд. Неужели поздно что-либо изменить?
Марк ехал по темной дороге. Фонари не светили, и лунные лучи были слишком слабы, чтобы достичь земли. Слева в сарае горел огонь. Марк нахмурился. Что там такое? Он затормозил и, перегнувшись через сиденье, посмотрел в окно. Танцы там, что ли? Только этого не хватало. Так и есть.
«Танцы с десяти до рассвета».
Он зевнул и пожалел несчастных, которые утром не будут знать, куда деваться от головной боли из-за своей музыки. Если там нет чего похлеще… Недаром в округе уже поговаривают об этих сборищах. Вроде намеревались организовать благопристойные танцы по пятницам и субботам с лимонадом и колой под присмотром местных школьных комитетов…
Марк рассмеялся. Ничего у них не выйдет. Юнцы девяностых не похожи на юнцов шестидесятых годов. Этим подавай силу, секс и возбуждение, от которого они могли бы взлететь на луну.
Остается благодарить Бога, что вовремя родился. Теперь ему тридцать, а в юности, когда был жив отец, он не посмел бы войти в дом с сигаретой во рту. И хорошо. Одной вредной привычкой меньше. А мама курила на вечеринках.
Дом в Ротволде теперь принадлежит ему… То есть он может делать с ним что хочет. Мама в Австралии с новым мужем. Слишком быстро она забыла отца. Марку до сих пор не по себе от ее поспешности. Теперь, когда дом стал полностью его, он чувствовал себя в нем одиноко. Пора бы оживить родные пенаты…
Дорога была узкой и извилистой, потом выпрямилась, и Марк увидел впереди что-то белое. Похоже было на пластиковый пакет, которым махали во все стороны.
Ветра как будто нет. При чем тут пакет и пластик? Мурашки побежали у него до спине. Не может быть…
Девушка!
В последнюю минуту она бросилась на дорогу и улеглась на нее, так что он едва успел затормозить, остановив свою машину всего в нескольких дюймах от сумасшедшей гулёны. Выскочив из машины, он на коленях подполз к лежавшей лицом вниз девушке. Задравшееся платье открывало красивые стройные ноги. Туфель не было.
Марк осторожно повернул ее на спину. Ничего страшного. Ни ссадин, ни синяков, ни царапин. Он перевел взгляд на лицо и у него перехватило дыхание.
– Тамсин!
Она открыла глаза и хихикнула.
– Я умею летать.
– Ага! А я ползать, моя дорогая. Но не оставлять же тебя тут.
– Мне удобно. У тебя мягкая кровать.
– Ты напилась?
Все еще лежа на спине, она покачала головой.
– Я пила воду. Они сказали, что с этим надо пить воду.
Марк похолодел.
– С чем надо пить воду? – спросил он, прекрасно понимая, о чем идет речь.
– С веществом. Они называют это «веществом». Думаю, там аспирин и замороженный сахар.
– Неужели?
– Ага. У меня болела голова, а ни у кого не было таблеток.
– Ни у кого? А кто там был?
– Ребятишки, которых школьный комитет хочет усмирить. – Она опять захихикала. – От музыки у меня разболелась голова.
Тамсин села. Золотистые волосы упали ей на лицо. Когда она подняла голову, он увидел, что у нее густо намазаны глаза, но и только. Ни румян, ни пудры, ни губной помады. Она казалась неземной и очень сексуальной в ярком свете фар.
– Они что-нибудь с тобой сделали? Ребятишки?
– Сделали? – Тамсин наморщила носик и покачала головой. – Да это был лучший вечер в моей жизни… Вот только голова. Музыка у них слишком громкая.
– Голова еще болит?
– Нет. Я летала, и боль отстала от меня. – Она откинула назад голову и уставилась в черное, усеянное звездами небо. – Я летала там.
– Ты не умеешь летать, дорогая. Поверь мне, не умеешь, – сухо проговорил Марк.
Она перевела на него взгляд.
– Умею, – твердо сказала Тамсин. – Я тебе покажу, когда доберусь домой. Я полечу с самой верхотуры «Башни из слоновой кости», и тогда ты мне поверишь.
– Нет, – простонал он.
– Да, – стояла она на своем. – Умею. Я все умею сегодня.
– Где Ава Торн? Она дома?
– Уехала. – Тамсин смотрела на него с почти детским простодушием. – Сказала, что с нее довольно моих истерик. А у меня не бывает истерик. У меня бывают кошмары…
Она умолкла.
– Кошмары? – переспросил Марк.
Тамсин кивнула, и слеза покатилась у нее по щеке.
– Такие кошмары, о которых ты и понятия не имеешь.
Марк не знал, что сказать. Он сидел на корточках, не сводя с нее глаз, и ему было ее жалко. Так жалко, что захотелось защитить ото всех и, может быть, от нее самой. Рука сама потянулась стереть слезу со щеки…
– Ава не разрешила мне остаться во Франции. Она сказала, что я должна вернуться вместе с ней. Скоро ярмарка, видите ли…
Марк кивнул.
– Да. Знаю. У «Бранд Моторз» заказаны машины.
Тамсин шмыгнула носом и тыльной стороной ладони стерла слезу.
– А я хотела остаться во Франции.
– Да?
– Ты ничего не понимаешь.
– Может быть. Но тут тебе нельзя оставаться.
– Я хотела быть с ним. Ему ведь нужен кто-то. А теперь с ним девчонка из «Бранд Моторз».
Все стало на свои места. Тамсин хотела остаться в больнице с Рейфом Торном.
– Ага. Мэгги улетела к нему, правильно? Теперь я понимаю.
– Нет. – Она отчаянно замотала головой. – Ты не понимаешь. Никто не понимает.
– Ты влюблена в него.
Тамсин обхватила лицо ладонями, потом провела ими по волосам и уставилась на Марка. Из глаз ее ручьями полились слезы.
– Не плачь, – попросил Марк.
– Хочу и буду плакать.
– Пошли. Вставай.
Марк поднял ее и не без труда усадил в машину. Он даже не попытался застегнуть на ней ремень, так она качалась из стороны в сторону.
Тем временем он пытался обдумать сложившуюся ситуацию. Везти ее в Хиронси не имело смысла. Если Авы Торн нет, кто знает, что она может еще натворить… Если, конечно, Тамсин сумеет войти в дом. Что-то не видно ни сумочки, ни кошелька, ни хотя бы кармана на ее сверхсексуальном, просвечивающемся платьице…
– Ключ у тебя есть?
Она посмотрела на него, словно он попросил ее достать луну с неба.
– Зачем?
– Если ты хочешь попасть в «Башню», тебе нужен ключ.
Тамсин перестала плакать.
– У меня нет ключа, – сказала она и покачала головой.
– Где же он?
Она пожала худенькими плечиками, и Марк тяжело вздохнул.
– Где же ты собираешься провести ночь?
– В кровати. Я хочу в кровать.
– А ты не выпрыгнешь из окна?
– Из какого окна?
И она посмотрела на него своими большими невинными глазами.
– Ты не хочешь летать?
– Хочу.
– Ты не умеешь. Понятно? Ты не умеешь летать.
– Знаю. Ава мне говорила. Она не позволит мне вернуться к нему. – И она опять разрыдалась. – Я бы сделала его счастливым. Со мной он смеется.
– Дорогая, в этом платьице ты любого мужчину можешь сделать счастливым, – пробормотал Марк, искоса бросив взгляд на ее твердые соски под легкой материей.
– И тебя?
– Конечно. И меня тоже. Но только перестань думать, будто ты умеешь летать.
– Я вспомнила.
– Что?
– Ключ.
– А… И что ты сделала с ключом?
Он отвезет ее в Хиронси и, если потребуется, пробудет с ней до утра, чтобы она и вправду не прыгнула сверху. Ляжет у порога и никуда ее не пустит.
Тамсин хихикнула.
– Я бросила его в яму.
– О, нет, – простонал Марк.
– Хочу в постель.
Марк повернул к своему дому. Ничего не поделаешь. Слово дамы – закон. Если она хочет в постель, будет ей постель.
Глава 11
– Сволочь! Подонок! Какого черта ты притащил меня сюда?
Чтобы уберечься от очередного удара подушкой, Марк откатился в сторону и закрыл лицо руками. Мгновением позже он проснулся окончательно, улегся на спину и расхохотался прямо в лицо напавшей на него фурии.
– Ублюдок! Свинья! – Перья летели во все стороны. – Марк Лангхэм, вы пожалеете об этом…
Каждый раз, когда она открывала рот, Марку доставалось по удару. Волосы у нее торчали во все стороны, но он любовался их золотистым оттенком. Она была так соблазнительна в эти минуты неуправляемой ярости, что он готов был терпеть, сколько угодно. Однако… пора и честь знать. Марк перехватил ее руки, и подушка повисла в воздухе, уже не представляя собой грозного оружия.
Тамсин дрожала всем своим маленьким телом, ведь она считала себя пленницей в его доме.
– Отпусти меня, – прошипела она.
– Нет, – со смехом ответил он.
Она сверкнула глазами. Попробовала было встать на колени, но, когда он, сжав ее запястья, заставил ее выпустить подушку, потеряла равновесие и упала на него.
– Насильник! Похититель! Варвар! Вот как ты развлекаешься… Похищаешь беззащитных женщин…
– Беззащитных?! – Сейчас он сам был беззащитным. Задыхаясь от смеха, он держал ее за руки и пытался заглянуть ей в лицо. – Беззащитная! Вот, значит, как ты о себе думаешь, чертова кошка?
Он заметил, что она не сняла своего белого платья, хотя сейчас оно задралось чуть ли не выше пояса. Ничего себе. Такого с ним еще не бывало! В первый раз его разбудила утром разъяренная маньячка с лицом ангела и телом богини. Все когда-нибудь бывает в первый раз.
– Я тебя не насиловал, – сказал он. – И не похищал.
– Ты привез меня сюда… Один Бог знает, где я теперь. – Она помолчала. – Ты заставил меня сесть в твою машину. Это я точно помню. Потом я проснулась в чужой постели, в чужом доме. Может быть, в чужой стране…
– Ты в Йоркшире.
– Неужели?
Ее глаза метали молнии.
– Если бы ты потрудилась посмотреть в окно…
– Я смотрела. – Она попыталась высвободиться. – Там только деревья и поля.
– Похоже на Сибирь? – не смог он удержаться от сарказма. – На Египет? Японию?..
Он отпустил ее.
– Нет… Но…
– Ты видела гарем, когда бежала ко мне?
– Нет, но…
– Наверное, ты видела цепи на дверях, слышала лай сторожевых псов, испугалась решеток на окнах?
– Нет! Дурак!
Она замахнулась было, чтобы ударить его, но он быстро отодвинулся под одеялом.
– Тебя изнасиловали, а?
– Ну…
– Я даже не раздел тебя! – крикнул он ей в лицо.
Сев в постели, он скрестил руки на груди, давая ей понять, что она вне опасности. Мэгги Бранд думает, будто он сластолюбец и сексуальный маньяк, но уж то, что он не насильник, – это точно.
Она скатилась с его кровати, встала рядом и уставилась на него.
– Зачем ты привез меня сюда?
Лицо у нее было словно вырезанным из камня.
– Напрягите вашу память, мадам. Вы мне сказали, что выкинули ключ от «Башни из слоновой кости». Вы мне сказали, что никого нет дома. Что же мне было делать? Оставить вас на дороге? Чтобы вас задавила первая же машина?
Она дернула головой.
– Я не принимала наркотики.
– Принимала, – холодно возразил он. – Поверь мне. Принимала.
– Н-но…
Губы у нее задрожали, и она крепко стиснула зубы, как будто из боязни сказать лишнее.
– Ну-ну, – снисходительно пробурчал Марк. – Тебе было хорошо.
Она кивнула.
– Никогда прежде я не была на таких танцульках. Увидела объявление на воротах и подумала, что…
– Тебе надо было отвлечься. Правильно?
Она опустила голову, потом с ненавистью поглядела на него.
– Да. Я чуть с ума не сошла, когда Ава сказала, будто Мэгги Бранд подходит Рейфу.
Он прищурился.
– Твоему проклятому пилоту?
– Я его ненавижу.
И она опять сверкнула глазами.
– Судя по тому, что я наблюдаю… вряд ли ты его ненавидишь.
Она отвернулась.
– Разве ты знаешь, что такое любовь?
Марк заложил руки за голову.
– И правда. Разве насильник, похититель и ублюдок может это знать?
Неожиданно она заметила, что у него голая грудь.
– Почему бы тебе не одеться? Не очень-то прилично укладываться в постель в таком виде, когда у тебя в доме… гостья.
– Жертва. Разве ты забыла? Ты не гостья. Ты – жертва.
Она завела глаза к потолку.
– Ублюдок!
– Может быть, ты скажешь мне «спасибо» за то, что я для тебя сделал? По крайней мере, ты спала в постели, а не на дороге, и была в полной безопасности.
Тамсин беспокойно заходила по комнате. Подошла к окну, потом вернулась к кровати.
– Поднимайся. Вылезай из своей проклятой постели и, черт бы тебя побрал, надень что-нибудь!..
– Если хочешь…
Через минуту Тамсин повернулась к нему и внимательно оглядела с головы до ног.
– Вот так лучше.
– Послушай, мне надо принять душ. Не могла бы ты оказать такую любезность и сварить кофе?
– Черный?
– Черный и покрепче.
– Постараюсь.
И Тамсин исчезла за дверью.
– Здорово, Лангхэм, – проворчал Марк. – Наконец-то под твоей крышей дама, будто сотворенная небом, а ты всего-то и просишь у нее, что кофе.
Он покачал головой и направился в ванную.
* * *
К кофе он, даже если бы хотел, не смог бы придраться. И тосты были само совершенство. И тарелка стояла на столе, когда он вошел в кухню.
Она уселась напротив и стала есть хлопья. Марк отпил кофе.
– В холодильнике есть бекон и яйца.
– Сам делай яичницу. Я тебе не служанка. Посуду тоже не мою. Если проголодаюсь, то поеду домой.
Марку не хотелось, чтобы она уходила. Ему было приятно завтракать в ее обществе.
– Куда спешить?
– Ава устроит скандал.
– Позвони ей.
– Уже.
– Ого! Может быть, ты и в полицию позвонила? Не сказала им, что тебя похитили?
– Нет. Я позвонила Аве и оставила сообщение на автоответчике. – Она пожала плечами. – Я не знала, что ей сказать, поэтому сказала, что со мной все в порядке, что немного задерживаюсь… Если она встанет поздно, то ничего не узнает. Наверное, Ава думает, будто я в своей спальне. Вряд ли она заглянула ко мне, когда вернулась.
– Что ты ей скажешь? – поинтересовался Марк.
– Придумаю.
– Ты часто проводишь ночи в компании с чужими мужчинами?
Тамсин смутилась, но это продолжалось всего одно мгновение. Обычно она за словом в карман не лезла.
– Не твое дело.
– Согласен. Просто любопытно.
– Неужели?
– Мне было бы приятно думать, что я спас тебя не только от смерти, ведь любой… кто угодно мог вчера увезти тебя с собой.
– Вот ты и увез.
– Браво!
Марк, несмотря на внешнюю браваду, был раздосадован. Эта сука умеет сделать больно.
– Не обижайся.
– Еще чего?
– Я же вижу. – Она подошла к двери. – Покажи мне свой сад. Дом я уже осмотрела, но дома меня не интересуют. Люблю цветы и сады.
– Иди сама, – не поворачиваясь, буркнул Марк.
Он вымыл тарелку, кружки и поставил их на сушку.
– Ради Бога, не дуйся. Ты же не ребенок.
С тех пор, как ему исполнилось шесть лет, никто и никогда не говорил с ним подобным образом. Марк повернулся к Тамсин, собираясь сказать ей все, что он о ней думает, но…
– Ладно, – проговорил он, подходя к ней. – Пойдем в сад. Не стоит волноваться, если я опоздаю на работу и Эдгар Бранд всыплет мне по первое число.
– Сегодня суббота. Ты ведь не работаешь по субботам.
– Если я нужен, работаю. До двенадцати…
– Сегодня ты нужен мне. Пойдем.
И она в первый раз улыбнулась ему.
Марку показалось, будто сквозь грозовые тучи пробился солнечный луч, и он понял, что теперь ему не соскочить с крючка. А она ничего, подумал он. По крайней мере, кофе делает что надо. И сидеть с ней за столом приятно.
– Ты босиком.
– Ненавижу туфли.
– В саду камни…
– Я не хрустальная. – Тамсин показала ему язык. – Иногда надо уметь рисковать. Например, вот так. А ты никогда не ходишь босиком?
Ну и штучка!
– В гараже? – с раздражением переспросил Марк.
– Да нет же, дурачок, дома.
Марк распахнул дверь, пропуская Тамсин вперед. Когда он встал с ней рядом, она с любопытством уставилась на него.
– Сними ботинки. Докажи, что ты не боишься опасностей.
– Нет. Только этого недоставало.
Тамсин, не отрываясь, смотрела на него несколько секунд, потом вдруг схватила его за ногу и, стащив с нее ботинок, швырнула им в дверь.
– Отстань! – завопил Марк.
Но она уже завладела его второй ногой. Это было слишком, и Марк, не стерпев, ударил ее.
– Ты же не девчонка!
Но Тамсин не сдалась и все-таки стащила с него второй ботинок, после чего побежала в сад.
Потеряв ее из виду, Марк тихо выругался и, проклиная острые камешки, поплелся следом. Нашел он ее возле клумбы с розами. По-видимому, она слышала, как он приблизился к ней, поэтому повернулась, держа в руке красную розу и нежно гладя ее. Глаза у Тамсин словно заволокло туманом.
Марк остановился в двух ярдах, потрясенный ее красотой и естественностью в этом мире шипов.
Легкий утренний ветерок шевелил золотистые волосы. Широко открытые глаза сияли, пунцовые губы были под стать срезанной розе. Легкая полупрозрачная материя платья подчеркивала изящные линии божественной фигурки.
В это мгновение Марк решил, что хочет прожить с Тамсин всю оставшуюся жизнь. У него пересохло во рту, и когда он попытался объясниться с ней, то у него лишь вырвалось:
– Тамсин… Тамсин…
Он не верил сам себе. И никому не поверил бы, что любовь может вот так – в один миг – захватить человека целиком. Тамсин промучила его все утро. Она вызвала его любопытство. Но теперь, когда он увидел ее с розой в руке, просто околдовала. Ему вдруг почудилось, будто она всегда жила в этом доме, и странно, что он в первый раз ее заметил.
– Что это с тобой? – склонив голову набок, спросила она.
Потом Тамсин посмотрела на его ноги и рассмеялась. Ее смех поднимался вверх и соединялся с песней дрозда, сидевшего на дереве, отчего Марку вдруг пришло в голову, что она тоже похожа на дрозда и может в любую минуту улететь в синее небо…
– Тамсин… останься, – прошептал он.
Она не сводила с него взгляда, в котором он тонул, и вдруг едва заметно усмехнулась. Приблизившись, Тамсин поднесла розу к его лицу.
– Не пахнет, – неожиданно буднично произнесла она. – Хочет сказать, что и без запаха может победить нас, очаровать своей красотой. Тебе известно, что первые розовые клумбы делались из розовых лепестков?
Марк покачал головой.
– Если я дам тебе розу цветком вверх, это будет означать, что я тебя люблю…
Не зная, что сказать, Марк судорожно глотнул.
– Тамсин…
Она рассмеялась ему в лицо и повернула розу цветком вниз.
– А если я дам ее тебе вот так, это будет означать, что у тебя нет никаких надежд.
И она сунула стебель в петлю на его рубашке, так что цветок оказался внизу.
– Ты сумасшедшая!.. – прорычал Марк, выхватил розу и, уколовшись, бросил ее на землю. – Черт! Больно!
Он помахал рукой. Колдовства как не бывало.
Тамсин схватила его за руку и стала смотреть на кровь, стекавшую из пальца в ладонь. Так они простояли несколько минут. Марк, закрыв глаза, наслаждался ее близостью, как вдруг почувствовал, что она слизывает кровь с его ладони. Вздрогнув, он выдернул руку. Так нельзя. Язычество какое-то!..
Загадочно улыбнувшись, Тамсин исчезла в доме. Остались только следы на земле, и Марк медленно побрел по ним, забыв о своем втором ботинке. Дом он обыскал весь от чердака до подвала, но Тамсин словно сквозь землю провалилась.
До Хиронси идти было не меньше пяти миль.
Марк запер дверь, сел в машину и отправился на поиски сумасбродной девицы. Однако ее и след простыл.
Неожиданно ему пришло в голову, что он имел дело не со смертным существом, а с духом, который бродит по дорогам и летает над морем и полями, подобно свободным лисице или чайке.
У Тамсин свой путь. Никто ее не удержит. Это была горькая мысль, и сердце Марка наполнилось неодолимой печалью.
Глава 12
В столь маленьком княжестве, как Монако, светлые башни Монте-Карло, карабкавшиеся вверх по склону горы вокруг живописного порта, казались особенно большими.
Сотни самых разных судов расположились в бухте, и загорелые богачи вместе с синим морем и зеленой горой составляли здешний экзотический пейзаж.
Мэгги не думала, что поедет этой дорогой – через Монте-Карло, однако бронзовокожий француз-шофер даже не стал ее слушать и настоял на том, что должен показать ей достопримечательности. И ей пришлось признать, как ни была она удручена несчастьем с Рейфом, что Монако – волшебное место.
Еще несколько дней назад Мэгги не поверила бы, если бы ей сказали, что она будет любоваться Францией, синим Средиземным морем, проложенной в горах дорогой, притулившимися на скалах деревушками.
Но как ни радовали ее красоты незнакомого края, Мэгги не могла забыть о главном. Она ни о чем не жалела. Позвонив в офис «Оскар-Джейд», она без проволочки узнала телефон Оскара во Франции. Тот отправил ее к Аве, которая как раз собиралась возвращаться в Англию и рассказала, что у Рейфа тяжелейший перелом лодыжки, но он отказался от больницы и теперь находится на вилле недалеко от Монте-Карло.
Ава сама предложила Мэгги приехать.
– Ты ему нужна. Он несколько раз звал тебя, когда приходил в себя после анестезии.
– Правда?
– Приезжай. Поверь, ты окажешь мне большую услугу.
Она не стала больше ничего объяснять, зато подробно рассказала, как добраться до виллы. Мэгги же пребывала в сомнениях.
А вдруг Рейф не захочет ее видеть? А как к ней отнесется Тамсин? Правда, Ава сказала, что Тамсин вне себя от ярости, так как должна возвращаться домой.
– Но нам надо быть практичными. Ярмарка меньше чем через месяц, а так как теперь ясно, что с Рейфом ничего страшного не случилось, то…
Больше Ава не произнесла ни слова, но Мэгги поняла, как ей хочется, чтобы ярмарка прошла успешно. Ну и правильно. В конце концов, ей надо зарабатывать на жизнь… И Тамсин тоже.
Монте-Карло остался позади. Мэгги увидела синее море, сверкавшее в закатном солнце. Вскоре и побережье осталось позади. Через полчаса Мэгги спросила:
– Далеко еще?
Шофер одарил ее колдовской улыбкой и на отличном английском сказал, что осталось несколько километров.
Горные деревушки внушали ей безотчетный страх. Мэгги не понимала, как можно жить на такой высоте, когда, чтобы спуститься к морю, нужно одолеть сотни ступеней, выбитых в камне. В некоторых местах дорога была такой узкой, что у нее перехватывало дыхание… Она стискивала зубы на поворотах, радуясь, что в самом начале не попросила водителя ехать быстрее.
Прошел почти час, когда он ткнул пальцем в ветровое стекло, показывая на прямой участок дороги и белый дом впереди. Мэгги разглядела патио и несколько арок над ним.
Подъехав поближе, она поняла, что одна из арок – въезд во двор. Машина остановилась возле каменной лестницы. Дом под розовой черепичной крышей был построен на нескольких уровнях, так что прямо у них над головой оказался балкон с железной, увитой желтыми розами оградой. Вокруг стояли белые горшки с геранью и росли деревья с причудливо изогнутыми стволами.
Мэгги вышла из машины, и шофер достал ее чемодан.
– Отнести в дом?
– Оставьте, – раздалось сверху. – Я сам.
Мэгги не узнала голос. Подняв голову, она увидела молодого человека, который быстро бежал по лестнице. Когда он оказался рядом, Мэгги в первую очередь обратила внимание на твердый взгляд серых глаз и очки в железной оправе. Он был еще совсем молод. Лет двадцати пяти. И красив. Стройный, хотя и не очень высокий, с каштановыми волосами и приятной улыбкой.
– Рад, что вы приехали!..
Мэгги не могла не улыбнуться ему в ответ. Она вспомнила фотографии в газетах.
– Я – Мэгги. – Она протянула ему руку. – А вы – Воан Херрик.
Шофер уже был в машине и разворачивался, чтобы пуститься в обратный путь.
Воан долго держал ее руку в своей. Похоже, он – дамский угодник, подумала Мэгги.
– Мое имя бежит впереди меня.
Мэгги высвободила руку.
– Вы не устали? – спросил он.
– Нет. Было очень интересно. Но… Как Рейф?
– Спит.
Тут только Мэгги вспомнила, что несчастье произошло по вине стоявшего перед ней молодого человека. Это его машина загорелась. Это ради него Рейф рисковал своей жизнью. И он здесь… Почему? Она вздохнула и взялась за чемодан.
– Я знаю, о чем вы подумали, – сказал он, не сводя с нее пристального взгляда.
– Вряд ли…
Ей потребовались все ее силы, чтобы продолжать вежливую беседу. Отец рассказывал, что загоревшаяся машина Воана не мешала проезду, но Рейф все равно остановился, потому что в ней что-то заклинило и Воан не мог из нее вылезти. Никогда она не простит Воану Херрику…
– Это была моя вина. – Он помолчал, все еще не сводя с нее глаз. – Все правильно. Я виноват. А теперь, может быть, мы отложим выяснения отношений на некоторое время и войдем в дом?
Мэгги последовала за ним. Внутри было тихо и прохладно. Побеленные каменные стены, деревянный потолок, дорожки на полу, простой деревянный стол, деревянные стулья и еще одна лестница.
В комнате она заметила невысокую полную женщину с совершенно седыми волосами, забранными в пучок, и гладким лицом.
– Мэгги, это Тереза. Она тут за хозяйку. Заботится обо всех нас.
Воан отнес чемодан в комнату над гостиной и тотчас вернулся.
Слава Богу, подумала Мэгги, что она немножко знает французский, однако ей уже давно не приходилось разговаривать по-французски.
– Bonjour Theresa… – сказала Мэгги и протянула ей руку.
– Ну уж нет, дорогая, этого я не понимаю…
Мэгги смутилась, а Воан рассмеялся.
– Тереза жила у нас в Йоркшире еще при маме, когда я был совсем маленький.
– Когда ты и твой отец еще были друзьями, – покачала головой Тереза.
– Приятно с вами познакомиться, – сказала Мэгги. – И я рада, что не надо говорить по-французски.
– Тебе понравится твоя комната, девочка. Они все тут хороши, но из одной особенно красивый вид. – И она погрозила Воану пальцем. – И хватит называть меня Терезой. Я – Тесс. Понятно?
Мэгги улыбнулась и кивнула.
– Увидишь его, когда попьешь чаю.
– Он спит, – вмешался Воан.
– Как он?
– Поправится. – Воан засунул руки в карманы джинсов и строго посмотрел на Мэгги. – Его нога… лодыжка всмятку. Болит ужасно, но он терпит.
– Это не опасно? Ему не надо в больницу? Наверное, его не отпустили бы, если бы…
– Не опасно. – Воан, что-то обдумывая, пожевал нижнюю губу. – Ну, конечно, не опасно.
– Можно мне на него посмотреть? Всего минутку? Я его не разбужу.
Воан склонил голову набок и, подумав несколько секунд, решился.
– Пошли. А Тесс пока приготовит чай.
Мэгги последовала за Воаном на балкон, потом вниз по узкой лестнице, по коридору. В конце его была дверь. Воан открыл ее и пропустил Мэгги вперед.
Затаив дыхание, она переступила через порог.
Рейф лежал на спине. Одна нога у него была забинтована, другая – в гипсе. Его лица она не видела и, сама того не заметив, сделала несколько шагов к кровати. И замерла в ужасе. Синяки, царапины, глубокая рана над левым глазом, волосы вырваны. Он повернулся и застонал во сне.
Мэгги оглянулась на Воана.
– Оставьте меня с ним, – шепотом попросила она.
– Нет. Мне даны строгие указания. Я должен разбудить его перед вашим приездом и привести в относительно приличный вид.
– Пожалуйста!.. Рейф пошевелился.
– Кто там?.. Оскар?
Воан рванулся вперед.
– Папа в Англии, старина. Ты забыл? Меня бы тут не было, если бы он не улетел.
– Черт! Что в этой проклятой больнице сделали с моими мозгами?
– Тебе давали болеутоляющее. Они сказали, что некоторое время, если ты не желаешь оставаться в больнице на морфии, то будешь чувствовать себя неважно.
– Проклятье!..
Рейф улегся повыше на подушки, и Мэгги, заметив черные круги у него под глазами, поняла, почему ему было необходимо привести себя в приличный вид. Она попятилась, собираясь незаметно шмыгнуть в дверь, но он услышал шаги и поднял голову.
– Кто там? Воан, какого черта? У меня же не галлюцинации…
Воан со вздохом обернулся.
– Мэгги, выходите, – с усмешкой проговорил он.
– Мэгги?! – возмутился Рейф. – Нет! Я же сказал, что в таком виде не желаю…
– Я приехала, – сказала Мэгги, приблизившись к кровати. – Нравится тебе это или не нравится, но я уже здесь.
Воан торопливо покинул комнату и закрыл дверь.
– Черт!
Она села на край кровати.
– Перестань ругаться.
– Мне плохо.
– Мне тоже было плохо.
– Правда? Это правда, Мэгги?
Она кивнула.
– Два дня у меня не было никаких известий о тебе. Я чуть с ума не сошла, пока выяснила, в каком ты состоянии. А потом пришлось заниматься билетом. Это была самая длинная неделя в моей жизни.
– Жаль, не удалось привести себя в божий вид, – с едва заметной улыбкой проговорил он.
– Мне все равно.
