Текст книги "Непостоянное сердце"

Автор книги: Джули Гаррат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Она медленно подняла голову и посмотрела ему в лицо.

– Но оказалось, что я тебе не нужна. И мне не к кому было обратиться за поддержкой, когда я так в ней нуждалась.

– Когда решила уйти из дома?

Его глаза излучали холод, руки безжизненно висели по бокам. От нежности, страсти не осталось и следа.

– Я должна была уйти, – упрямо настаивала она на своем. – Отец заявил непреклонно: или я принимаю Мари, или выметаюсь из дома и иду своей дорогой.

Холт беспомощно развел рукой.

– Ты же знаешь, какой был Макс. Вспыльчивый, горячий. Он совсем не имел в виду того, что говорил. Он никогда не выгнал бы тебя.

– Ему не пришлось этого делать. Я не предоставила ему такой возможности. Я не признаю угроз, Холт. Ни от кого. – Ее глаза гневно засверкали. – Я не собиралась ждать, когда он раскроет свои карты. Он дал мне ясно понять, что Мари переселяется в Уинтерсгилл, а мои чувства его не волнуют.

– Ты даже не попыталась понять, что она за человек...

– Да, не попыталась, – оборвала его Серена. – Мне было восемнадцать лет. У меня все кровоточило внутри от обиды и унижения. Поэтому я просто собрала сумку и ушла. Думаешь, мне было легко, Холт... бросить отца и Уинтерсгилл?

– А меня?

Серена протяжно вздохнула.

– Это было тяжелее всего. Но что ты мог сделать? Ты жил со своей тетей Вив. Ни у тебя, ни у меня не было ни денег, ни нормальной работы. Разве я могла прийти к тебе? На что мы стали бы жить?

– Ты забываешь, Серена, – возразил он, уже более мягким тоном. – Я все-таки кое-что зарабатывал. Мне было двадцать четыре года, и я хотел заботиться о тебе. Думаешь, я сделал бы то, что сделал, если бы не любил тебя?

– Ты говоришь про те выходные, проведенные?..

Ее взгляд вспыхнул от оживших воспоминаний, сердце учащенно забилось.

– Да, и про то, как я чуть ли не ползком на коленях пришел просить у твоего отца работу.

– Работу в заводской лаборатории отца, которая почти ничего не стоила! Работу, за которую платили так мало, что ты никогда не смог бы прокормить семью. Работу, с которой тебя вышвырнули бы за милую душу, узнай отец о нашей привязанности.

– Но все же это была работа, черт побери... Какая-никакая, а работа, – тихо возразил он. – И я продолжал учиться, если помнишь. Макс, должно быть, оценил мое стремление, позволив работать всего три дня в неделю, чтобы я мог посещать колледж. Серена, – он умоляюще протянул к ней руку, – Серена, детка, я, конечно, был не вундеркинд и понимал, что до университета не дотяну. Но мозгов и практической сметки у меня хватало, и я старался как мог, чтобы твердо встать на ноги. Я любил тебя, Серена, с самого начала думал только о том, чтобы мы поженились. И Макс знал это, – даже если и не очень желал видеть меня своим зятем.

Девушка пожала плечами.

– Теперь это все в прошлом, Холт. Того, что сделала я, не изменишь. Уже не изменишь. – Ее плечи безвольно опустились. – Мне правда пора идти, – промолвила Серена, вновь вспомнив про Райана. Она скинула с себя тяжелую мужскую куртку и передала ее Холту вместе с ключами от рудника. – Закроешь, ладно? Прости, Холт, но мне нужно домой.

– Конечно, закрою. Твоего кавалера разве можно заставлять ждать?

– Он мне не кавалер, – ответила она, но Холт уже шагал по склону к воротам рудника.

Девушка уныло повернулась и поспешила домой той же дорогой, по которой и пришла к руднику. Холт не пытался догнать ее. Она лишь раз глянула через плечо: прислонившись к железным воротам, он смотрел ей в след, лениво подбрасывая в воздух ключи.

Холт возвращался в Коровий переулок кратчайшим путем, по зигзагообразной тропинке, вьющейся по противоположному склону, которую он выбрал прежде всего для того, чтобы видеть, как Серена карабкается к серым домикам, гнездившимся высоко на холмах. После того первого раза она ни разу больше не посмотрела в его сторону, о чем он глубоко сожалел. Если б она только махнула ему рукой или хотя бы выразила нерешительность, он, наверно, помчался бы к ней, как в прежние годы. Но, должно быть, она права. Те счастливые дни навсегда остались в прошлом.

Он поднялся на вершину холма и, перемахнув через решетчатые ворота, преграждавшие путь в переулок, взглянул на коттедж Вив. Надо бы зайти навестить тетю, виновато подумал Холт. Он не был у нее уже два дня. Тяжело вздохнув, он пересек дорогу и, войдя в калитку, направился сразу же к заднему входу.

– Это всего лишь я, – прокричал Холт, без стука открывая кухонную дверь, и затопал на пороге ногами, сбивая с ботинок снег.

– Входи, входи, – пригласила Вив, появляясь из гостиной, которая находилась сразу же за кухней. – Не стой на холоде, мой мальчик.

– Мальчик? – от души расхохотался Холт, тщательно вытирая ноги о коврик.

– От старых привычек трудно избавиться. Ты для меня всегда будешь мальчиком. Я же тебя растила и лелеяла, как свое собственное дитя. – Она рассмеялась. – Кстати, не я одна льну к старым привычкам. Вон как тщательно ты вытираешь ноги, прямо как в детстве.

– Попробуй я тогда не вытирать ноги дочиста. Уж ты бы мне показала, – шутливо заметил Холт. – На месяц лишила бы меня карманных денег.

– Тогда бы лишила, это точно. А сейчас ты вон какой вымахал. Теперь тебе никто не указ.

Холт закрыл кухонную дверь.

– Чаю выпьешь? Или опять спешишь сесть в свой грузовик и умчаться на край света?

– Тетя Вив, ты же знаешь, для чашки чая я всегда найду время.

Он устроился за кухонным столом.

– «Эрл Грей» или китайский? – спросила она, включая электрический чайник.

– Китайский! – добродушно ухмыльнулся ей Холт.

Для гостей Вивиан всегда держала разные сорта чая, но сама предпочитала «Эрл Грей».

– Ты ведь знаешь Джилли Тьюсон? Она по дому мне помогает.

Холт кивнул, задаваясь вопросом, чем опять провинилась Джилли. Он отнюдь не завидовал этой женщине, вынужденной три раза в неделю являться по утрам на строгий суд его тети.

– Я иногда прошу ее сходить в магазин. Так вот она принесла мне «Эрл Грей» в пакетиках, представляешь? – Вивиан положила несколько ложек заварки в фарфоровый чайник и обратила на племянника свои большие голубые глаза. – Я и не знала, что «Эрл Грей» додумались продавать в пакетиках.

– Неужели? – с серьезным видом поинтересовался Холт, едва сдерживая смех.

– Терпеть не могу пакетики. – Она скорчила гримасу. – Разве ж это чай?

– Ты просто нудная привереда, – пошутил Холт, развалившись на стуле.

Вода закипела, и Вивиан, заварив чай, понесла чайник к столу.

– Ну, ни капельки уважения к старой тетушке. Обзываешь меня нудной привередой.

Она погрозила ему изящным пальчиком.

Холт улыбнулся, наблюдая, как она вытаскивает из буфета фарфоровые чашки.

– Ты вовсе не старая, – лениво проговорил он. – Посмотри на себя. Стройна, как тростиночка, прелестна, как картиночка. Старые тетушки не красят ногти и не имеют таких лучезарных волос, как у тебя.

– Льстивые речи! – с нарочитой суровостью укорила она. – Привык лестью красоток заманивать. Меняешь их, как перчатки...

– Я пришел сюда не затем, чтобы выслушивать лекцию о необходимости найти себе порядочную девушку и зажить с ней в счастии и довольстве до скончания дней!

– Джилли говорит, ты приглянулся ее дочке. Она считает тебя симпатичным.

– Не могу не согласиться с дочкой Джилли. – Холт плутовато вскинул бровь и, вытащив из кармана джинсов руку, щелчком сбил упавшую на лоб прядь волос, чтобы рассмешить тетю. – Значит, у нее хороший вкус.

– Снял бы лучше свой душный макинтош, мальчик мой.

Вивиан поставила на стол чашку с блюдцем и кружку.

Холт поднялся и стал раздеваться. Вивиан выхватила у него тяжелую куртку и пошла вешать на крючок, прибитый к кухонной двери. На полу что-то звякнуло.

– Что это?

Она резко обернулась.

– Ключи, – ответил Холт. Он нагнулся и, подняв ключи, бросил их на сосновый кухонный шкаф за спиной. – Всего лишь ключи, тетя Вив.

– На твои от дома они не похожи, – хмурясь, заметила она.

– Нет! Это ключи от железного рудника Макса, вернее, теперь уж Серены.

– А тебе они зачем?

Она стала разливать чай, поглядывая на племянника.

– Серена дала. Возле ворот вроде какие-то детишки околачивались.

Ему не хотелось рассказывать Вив, что на самом деле произошло после обеда на руднике, но его объяснение, по-видимому, тетушку удовлетворило.

– Надеюсь, не начал с ней опять встречаться? – недовольно поинтересовалась она.

– Гоняться за ней не гоняюсь, но и не избегаю, – ответил Холт. – Кейндейл не велик. Сталкиваемся время от времени.

– От Кордеров одни только несчастья. Я и Мари это говорила. Причем не раз. – Она сердито поджала губы и, поставив перед ним кружку, добавила: – Но, полагаю, ты меня слушать не собираешься? Все сделаешь по-своему, да?

– Давай, сменим тему, а? – предложил Холт, глотнув из кружки горячий чай.

– Когда-нибудь ты все равно должен выбросить ее из головы. Она тебе ясно дала понять – десять лет назад, – что ты ей не нужен.

– Я сказал...

– Я знаю, что ты сказал. Все еще сохнешь по ней, не так ли? А пора бы уж переболеть. Ничего в ней хорошего...

– Серена – милая девочка, тетя Вив. Ты просто ее не знаешь.

– Говорят, она живет с каким-то австралийцем. На южной скале.

– Это ее дело, – спокойно заметил Холт. – Ни меня, ни кого другого это не касается.

– Дрянная девчонка.

Вив села напротив.

– Тебя Грей сегодня навещала? – поинтересовался он, кивком указав на блюдце с молоком, стоявшее на полу у плиты.

– Холт! Ты будешь меня слушать?

– Нет, – учтивым тоном ответил тот. – Не буду, тетя Вив. Оставь в покое Серену Кордер. Иначе я просто встану и уйду. Слушать твои разглагольствования о ней я не желаю.

Вивиан, бросив на племянника раздраженный взгляд, стала размешивать в чашке сахар.

– Твоя кошка была здесь час назад. Пришла вся в снегу, мяукает жалобно. Разве можно выгонять на улицу бедное животное в такую погоду?

– В задней двери для нее устроен лаз, – объяснил Холт. – Никто ее не выгоняет. Кошки, как тебе известно, гуляют сами по себе.

Холт посидел еще с полчаса. За окном валил густой снег. Видя, что погода не улучшается, он поднялся, собираясь уйти, но у двери неожиданно обернулся и сказал:

– Позвони, если понадоблюсь. Где меня искать, ты знаешь. Если сердце начнет барахлить, телефон у тебя под рукой.

– Ладно, дуй давай. И не выпускай больше сегодня свою кошку, – предупредила Вивиан. – По телевизору передавали, что всю страну снегом занесет.

– И почему ты сама не заведешь себе такую же, – ласково улыбнулся ей Холт. – Все веселее было бы коротать время скучными темными вечерами.

– Фу. Кошки! Большинство из них – противные вонючие твари. Не хватало еще выносить за ними коробки с древесными опилками. Бррр!.. И потом, это было бы несправедливо по отношению к самой кошке. Жить со мной, когда я в любой момент могу свалиться замертво.

– Тетя Вив! – Холт тяжело вздохнул. – Ну что ты заладила: умру, умру. У тебя есть таблетки, которые поддерживают твое сердце. Главное, не забывай их принимать.

– Я не забываю, – раздраженно проворчала она, выпроваживая его на улицу.

Вивиан, приподняв тюлевую занавеску, наблюдала, как Холт удаляется по тропинке палисадника. Он обернулся, помахал ей и исчез за поворотом. Вив пошла в гостиную. В кухне ее взгляд упал на ключи, которые он забыл на шкафу. Она взяла их и направилась к телефону. Через несколько минут он будет дома, но она может набрать номер прямо сейчас и оставить сообщение. Вив несколько секунд стояла раздумывая, потом, глянув на три ключа в своей ладони, прикусила нижнюю губу. Они ей самой понадобятся.

Она медленно двинулась к окну, возле которого на маленьком столике стояла плетеная корзиночка для рукоделия, улыбнулась и, открыв крышечку, осторожно положила ключи в корзинку.

ГЛАВА 11

В аэропорту Кирстен, прочитав инструкцию в телефонной будке, набрала номер, записанный на клочке бумаги, который держала в своей руке. Этот номер она помнила наизусть.

Мари в Уинтерсгилле, сняв трубку, с удивлением слушала молодой женский голос, просивший пригласить к телефону Серену.

– Мне очень жаль, дорогая, но она здесь больше не живет. Она уехала десять лет назад.

Одно время Мари приходилось по нескольку раз в день отвечать на телефонные звонки людей, спрашивавших Серену, пока ее друзья и знакомые не поняли, что она покинула отчий дом навсегда.

– Но... но они ведь, наверное, уже приехали в Англию? – В голосе девушки безошибочно прослеживался австралийский акцент. – Я слышала, что Серена отправилась домой, и Райан с ней...

– Ах, ну да! Понимаю, дорогая. Вы, должно быть, звоните из Квинсленда, да?

– Не совсем... – На другом конце провода раздался тяжелый вздох. – Послушайте, я сейчас все объясню. Я австралийка, но сейчас нахожусь в Англии. Я хотела увидеть Ра... э... их обоих, пока я здесь. Хотела нагрянуть неожиданно, устроить им сюрприз, понимаете? Я думала, они у вас остановились.

– Нет, – улыбнулась Мари. – Серена и Райан до недавнего времени жили в гостинице.

– То есть вы говорите, что они вернулись в Квинсленд? – пролепетала девушка. – О нет... не может быть. Они ведь не уехали?

В голосе девушки слышалось столько досады и разочарования, что Мари сказала со смехом;

– Не волнуйтесь. Они в Англии и, насколько мне известно, уезжать пока не собираются.

– Но где же они? – нетерпеливо воскликнула та.

Мари вдруг насторожилась.

Кто знает, что это за девушка. Негоже делиться сведениями о Серене и Райане с незнакомым человеком.

– Боюсь, я не могу дать вам номер телефона. Дом в Кейндейле еще только собираются телефонизировать.

– В Кейндейле!

Мари выругала себя за болтливость. Как можно было упоминать Кейндейл? Девушка застала ее врасплох. Ладно, она предупредит Серену, что ею и Райаном кто-то интересуется.

– Я могла бы передать Серене и Райану, что вы их ищете? Если вы назоветесь и оставите свой номер телефона, я скажу, чтобы они вам перезвонили. Я скоро увижу Серену.

– Мы... у меня нет телефона. Я звоню из аэропорта... из Хитроу. Вы знаете такой? Кажется, это где-то возле Лондона.

Судя по голосу, совсем молоденькая, с жалостью подумала Мари. Только что приехала в Англию, где у нее нет друзей, да и денег с собой, наверное, немного. Но очевидно, она все-таки не одна, опять насторожилась Мари, вспомнив, как девушка несколько секунд назад сказала «мы», но тут же исправилась.

– Хитроу очень далеко от нас. Мы живем на севере Англии, любовь моя... – Мари тянула время, пытаясь выведать у девушки сведения о ней самой. На другом конце провода молчали, и Мари спросила прямо: – Как вас зовут, дорогая? Скажите, кто вы, и я передам Серене, что вы звонили, хорошо?

– Мне нужно найти Райана... Прошу вас, дайте мне его адрес, пожалуйста. Я... я на некоторое время утратила с ним связь... с ними обоими.

Девушка неестественно рассмеялась. Подозрительность Мари возросла. Тут что-то не так. Почему девушка отказывается представиться?

Мари быстро собралась с мыслями. Ясно, что девушку интересует Райан, а не Серена. Но будь она его близкой знакомой, он, наверно, давно бы сам сообщил ей, где остановился.

– Передать господину Фаррару, что вы звонили? Если вы скажете, в какое время хотите перезвонить, я могла бы попросить его быть здесь в этот час. И, безусловно, желательно было бы знать, кто его спрашивает.

– Миссис Кордер, прошу вас...

– Подождите, – перебила ее Мари. – Прежде всего, я не миссис Кордер. Миссис Кордер давно умерла.

В трубке на мгновение наступила тишина, потом тот же голос спросил:

– Но... вы же мама Серены? Я... нашла телефон Кордеров в телефонном справочнике и...

– Значит, ни Райан, ни Серена не оставляли вам мой телефон перед отъездом из Австралии? – строго поинтересовалась Мари.

– Не-ет, но я помню, что Серена носила фамилию Кордер, когда приехала в Квинсленд, и мне более или менее известно, где прошло ее детство... Райан говорил мне... Черт!.. Я вас совсем запутала, да?

Мари была встревожена, но стояла на своем:

– Думаю, вам все же лучше назваться.

Девушка не отвечала. Мари услышала в трубке приглушенный шепот: девушка переговаривалась с кем-то, кто, очевидно, стоял рядом с ней. Она ухватила лишь конец беседы.

– Ты идиотка, Кирсти! – произнес женский голос.

– Но это не мама Серены! – в панике прошептала девушка. – Хотя, кажется, Райана знает. Значит, они где-то там.

– Алло! Алло! – громко окликнула в трубку Мари. – Объясните, что происходит!..

На другом конце провода опять наступило молчание, потом пошли гудки.

Мари недоуменно смотрела на телефон. Что все это может значить? Удалось только выяснить, как зовут девушку. Кирсти! Кажется, так назвала ее другая женщина.

Мари положила трубку, прокручивая в голове разговор. Девушка упоминала, что Серена носила фамилию Кордер по приезде в Квинсленд. Странно. Получается так, будто впоследствии она ее сменила. Не может быть. Глаза Мари наполнились слезами. Неужели Серена настолько ненавидела Макса, что даже решила отказаться от его фамилии? Зря она не расспросила девушку поподробнее. Мари хотела уже отойти от телефона и вдруг застыла на месте. А ведь Серена могла сменить фамилию и по другой причине. Возможно, они с Райаном женаты.

Она взглянула в зеркало на свое побледневшее лицо и пробормотала:

– Если это так, тогда вполне вероятно, что звонившая девушка – какая-нибудь бывшая возлюбленная Райана, которая сюда приехала мутить воду!

Мари посмотрела на часы. Серена уже должна быть в заводоуправлении. Не откладывая, она сняла трубку и набрала рабочий номер, понимая, что должна предупредить Серену о появлении Кирсти. Правда, ей следует быть очень и очень деликатной, иначе своим бестактным вмешательством в личную жизнь Серены она может нанести большой вред их едва завязавшейся хрупкой дружбе. В настоящий момент их отношения строились на взаимном желании не допустить сбоев в работе завода. Если Серена и Райан женаты, они сами ей скажут об этом, когда придет время.

Райан спускался по крутому склону к берегу моря.

Днем он часто гулял по Кейндейлу, и местные жители уже начали привыкать к нему и узнавать. Мимо кого бы он ни проходил, кого бы ни встречал на пути, все его обязательно приветствовали – махали рукой или дружелюбно окликали. Райан пришел к выводу, что обитатели Кейндейла – самый приятный и благожелательный народ на свете, и охотно беседовал с ними, особенно со старыми рыбаками, у которых всегда находилось время поболтать.

Ему также нравилось фотографировать лодки – кобли, – которыми так гордились рыбаки. А еще его завораживали голуби! Он обнаружил, что у каждой кейндейлской семьи обязательно есть свое увлечение: сад-огород, рыбачья лодка или выкрашенная в яркий цвет голубятня.

Увидев сейчас старого Джорджа Кука, приставлявшего к своей голубятне лестницу, Райан остановился и закричал:

– Эй, Джордж. Неужто лезть по ней собрался?

– А по-твоему, я слишком стар для таких забав, молодой человек? – фыркнул Джордж.

Райан, перемахнув через забор, стоявший вдоль дороги, зашагал к старику по травянистому склону. В это утро он вырядился в яркую желтую фуфайку, поверх которой накинул не застегивая кожаную куртку; на плече в такт шагам болтался дорогой фотоаппарат.

– Всех птиц мне распугаешь своим ярким свитером! – проворчал Джордж, когда Райан приблизился. – Они примут тебя за канарейку из поднебесья.

– Это фуфайка Серены. У нее позаимствовал. Только ты ей не говори, ладно? – рассмеялся Райан, наблюдая, как старик пытается найти для лестницы устойчивое положение. – А что, голуби и впрямь различают цвета?

– Конечно. Зачем, думаешь, все голубятни вон там такие расписные?

Райан обвел взглядом склон холма, усыпанный небольшими сооружениями самых разных форм, размеров и расцветок. Среди них были и пурпурный королевский «замок» с бойницами, и синий домик с нарисованным во всю стену флагом Великобритании, еще один – красно-белый, а также просто белые, коричневые и серые голубятни разных оттенков. Приглядевшись, Райан заметил на каждом голубином жилище отличительный знак – как правило, яркий круг на двери или полосу, проведенную другой краской по периметру всего домика.

– Они все знают свои дома. – Джордж перевел дыхание.

– Слушай, приятель! Давай помогу, – предложил Райан. – Ты скоро развалишься, перетаскивая ее с места на место. Где установить?

– Прямо здесь! – стукнул Джордж шершавым кулаком по стене своей голубятни.

– Что ты хочешь делать наверху?

– Видишь, кровельный картон оторвался?..

Джордж, щурясь на солнце, указал рукой на крышу.

– И ты из-за этого несчастного кусочка готов сломать себе ногу?

– Не, надо заделать. – Джордж нагнулся и поднял с земли пол-литровую банку с герметиком. – А то мои милые голубки промокнут. Ночью был сильный ветер. Вот и сорвало.

– Ладно! – вздохнул Райан, приставляя лестницу к деревянной голубятне. – Так и быть! Когда залезу, подашь свой клей.

– Это тебе не обычный клей. – Джордж, поднеся к лицу банку, стал изучать этикетку. – Отличная вещь. «Стойкий всепогодный герметик», – прочитал он вслух. – Должен хорошо держать, раз всепогодный. Только тебе еще понадобятся молоток и гвозди.

– Ладно, стой и передавай мне, что нужно, – сказал Райан. – Ты у нас специалист по голубятням. Будешь говорить, что я должен делать.

– А тебе раньше приходилось чинить крыши? – подозрительно поинтересовался Джордж.

– Нет. Но и выбора у меня, похоже, нет. – Райан морщась осторожно полез вверх по лестнице. – Мне вовсе не улыбается вытаскивать тебя из лужи крови, если ты полетишь с этой развалюхи и разобьешь себе череп.

– Еще чего не хватало. На такое мы уже насмотрелись.

Джордж помрачнел.

– На такое? – переспросил Райан, сдвигая брови.

Старик пожал плечами.

– Я говорю про отца той девушки, что живет с тобой! – Он дернул головой, указывая на северный склон скалы, высившейся у побережья. – Темное дело! Я первый к нему подскочил. Он еще был жив. – Уголки его рта опустились. – Но безнадежен.

Райан, стоя одной ногой на лестнице, другой упираясь в крышу голубятни, посмотрел на Джорджа.

– Макс Кордер? Он был жив, когда ты его нашел?

– Ага! Скончался у меня на глазах. Я был как раз там, у ручья, когда он упал. Прямо возле меня. Я посмотрел наверх и увидел двоих на скале. А один в это время как раз сорвался. Скажу тебе, приятель, уж я помчался со всех моих старых ног. Думал, может, удастся его спасти.

– Ты сказал, там было двое, – встрепенулся Райан.

– Мне так показалось. – Старик нахмурился, будто пытался вспомнить подробности гибели Макса, затем покачал головой и сказал: – Самое смешное, что я так и не понял, кто стоял там с мистером Кордером – мужчина или женщина. Какой-то бесформенный силуэт.

– Силуэт?..

Райан почувствовал, как по спине побежали мурашки.

– Вроде как в балахоне с капюшоном.

– С капюшоном?

– Ну да! Знаешь, бывают такие куртки с капюшонами – от дождя, от снега. Представляешь, о чем я говорю?

– Ну, в ваших краях, наверно, многие носят теплую одежду...

– У нас здесь не хлюпики живут, – презрительно бросил Джордж. – Никто тут не кутает голову. Зюйдвестки носят, это да. Ну и еще бывает шарф кто наденет или фетровую шляпу.

– А тот, значит, был не в шарфе? – Райан прищурившись посмотрел на выступ, с которого сорвался Макс. – Полицейские с тобой говорили? Ты сообщил им о человеке в капюшоне?

– Сообщил! – Джордж помолчал несколько секунд. – Сказали, что проведут расследование. Да разве расследованием мертвого воскресишь? К тому же в полиции сейчас одна молодежь. Они мне даже не поверили, что мистер Кордер был там не один. У них на лицах было написано, будто я все выдумал. Стали пытать меня про зрение, был ли я в очках, когда смотрел туда, потом поинтересовались, заходил ли я утром в пивную.

– Ну и ты заходил? – спросил Райан.

Джордж добродушно погрозил ему кулаком и хохотнул.

– Выпить я люблю, приятель, но что касается очков, я их надеваю, только когда газету читаю.

Райан, взглянув на берег, сказал:

– Я, пожалуй, и сам не прочту без очков названия тех лодок. Да если бы и человека на скале заметил, тоже, наверно, не разглядел бы, во что он одет.

Джордж обернулся к лодкам.

– Это кобли, – поправил он. – Не называй их лодками. Видишь вон ту желтую? – Райан кивнул. – Это «Мэри-Джейн». А вон ту синюю с красным?

– Ну, ту-то ты уж точно не определишь, – рассмеялся Райан. – Она ж у черта на рогах, почти у пристани.

– «Утренняя звезда»! – объявил Джордж. – А вон та черная с желтой надписью – это «Леди Каролина».

– Ничего себе! У тебя зрение, как у орла.

– Не-а. – Джордж опять повернулся к нему. – Я отличаю кобли по цвету. Так же, как голуби узнают свои дома.

– Джордж! Да ты просто мошенник, – звонко расхохотался Райан.

Но он теперь понимал, почему полиция не приняла всерьез заявление Джорджа. С такого расстояния, думал он, вновь кинув взгляд на выступ на противоположном берегу бухты, трудно что-либо разглядеть, тем более одежду на человеке. Скорей всего, зрение подвело старика. Ему просто показалось, что на выступе два человека, а не один – Макс Кордер.

– Послушай, – обратился он к Джорджу, – а ты не хочешь поговорить с дочерью Кордера, рассказал бы ей, что видел?

Райан знал, что загадочная смерть Макса до сих пор не давала покоя Серене. Может, если бы она побеседовала с кем-то, кто был с ним рядом в последние минуты...

– Не вижу смысла. – Джордж будто бы уже сожалел, что вовремя не закрыл рот. – Неужели ей будет приятно опять копаться в этом?

– В подробностях происшествия? – Райан пожал плечами. – Ну, если бы это был кто-то из моих родных, я обязательно попытался бы выяснить все, что можно.

Джордж решительно мотнул головой.

– Незачем. Что было, то прошло.

– Макс Кордер что-нибудь сказал тебе? Он был в сознании?

– Да.

– Что «да» – был в сознании или что-то успел сказать? – уточнил Райан, все более раздражаясь на старика, из которого приходилось вытягивать каждое слово.

– И то и другое!

– Вот как? И что же он сказал?

– Да бессмыслицу какую-то, – ответил Джордж, качая головой. – Полицейские решили, что он просто бредил, так как сильно разбился.

– О Господи, старина...

– Ладно! Ладно! Не лезь в бутылку. Он сказал: «Небеса милосердны, Джордж». И скончался. Вот и все.

– Только это и сказал? «Небеса милосердны, Джордж»? – озадаченно переспросил Райан.

– Да. Он всегда звал меня по имени. У нас с ним давнее знакомство. С тех самых пор, когда я был старшим рабочим в плавильне. Хороший был человек мистер Кордер. Хороший хозяин, всегда дело говорил.

До последнего момента, мысленно отметил Райан. Умирающий человек вряд ли сочтет, что «небеса милосердны».

– Если б мне случилось сорваться со скалы, я уж скорее бы подумал, что небеса прогневились – на меня.

– Да! Наверное, мы бы, все так думали. Но мистер Кордер не такой, как все. Он всегда шутил – даже над собой. И в тот день, когда он лежал там, могу поклясться, что видел в его глазах озорной огонек. По-моему, он не верил, что собирается отбросить копыта.

– Отбросить копыта? – не понял Райан.

– Умереть! – объяснил Джордж. – Ты на каком языке разговариваешь, парень?

– Значит, говоришь, он не знал, что умирает?

– Не-а! Голову даю на отсечение. Во всяком случае, боли он как будто не чувствовал. А когда башка его завалилась, и он перестал дышать, я глазам своим не поверил.

Райан решил не сообщать пока Серене о том, что рассказал ему Джордж. Пользы от этого никакой. Она только расстроится, узнав, что Макс умер не сразу. Сам он, однако, обеспокоился. Мари, насколько ему было известно, не вдавалась в подробности относительно обстоятельств смерти Кордера. Внутренний голос убеждал его, что Серена вправе знать все, что связано со смертью ее отца.

Снег почти сошел, когда Кирстен с дочкой Рин и сестрой Холли приехала в Райвлин. При заселении в гостиницу Кирстен, расписываясь в журнале регистрации гостей, неожиданно повернулась к Холли и вскричала взволнованно:

– Они были здесь. Смотри. – Она указала на две фамилии, записанные на верхних строчках предыдущей страницы. – Серена и Райан. Они останавливались здесь.

– В отдельных номерах! – заметила Холли, глянув в журнал через плечо сестры. – Похоже, сестренка, в этом плане тебе не о чем волноваться.

Им предоставили большой номер с окнами, выходящими на рыночную площадь.

– Ты, правда, думаешь, что между ними ничего нет? – с тревогой в голосе спросила Кирстен сестру.

– Какие-то у них странные отношения, – ответила Холли. – И все же мне кажется, ты охотишься за химерами, но...

– Но?

Глаза Кирстен засияли.

Холли устало опустилась на краешек своей кровати.

– Но раз уж мы приехали, тебе ничто не мешает выяснить его настроение. Полагаю, завтра мы отправимся в этот их Кейндейл и возьмем быка за рога. Кто-нибудь наверняка знает, где они там живут.

– Не «мы», а я, – тихо возразила Кирстен, покачав головой. – Во всяком случае, в первый раз. Может быть, позже, когда я увижусь с Райаном и поговорю с ним...

– То есть мне ты отводишь роль няньки? – разочарованно произнесла Холли, глянув на кроватку в углу комнаты, где крепко спала Рин.

– А ты против? – Кирстен, тоже присев на свою кровать, в смятении смотрела на сестру. – Если честно, любовь моя, я не стала бы использовать тебя, заставляя возиться с Рин, но я просто не могу явиться к нему на глаза с ребенком и поставить перед фактом. Если нам суждено быть вместе, я не желаю, чтобы он вернулся ко мне только из-за ребенка. Неужели ты не понимаешь?

Холли откинулась на подушки и, сбросив туфли, вытянула на кровати ноги.

– Ты идиотка. Разумеется, я понимаю. Но не важно, будете вы с ним вместе или нет, он должен знать о том, что стал отцом. Он обязан заботиться о своем ребенке.

– Но все-таки сразу говорить ему о Рин я не хочу. И, конечно же я не собираюсь идти напролом. Сначала я выясню, где живет Райан. Потом понаблюдаю. Хочу понять, какие у него отношения с Сереной. Должна же быть какая-то причина, вынудившая его покинуть Австралию и притащиться с ней сюда. И что бы ты ни говорила, сестренка, в моем представлении мужчина может увязаться за женщиной только по одной причине.

– Думаешь, он влюблен в нее, а она корчит из себя недотрогу? Может, и так, но сначала ты должна убедиться в этом, детка. Не теряй надежды, пока не узнаешь, в чем дело.

– Пожалуй, ты права, – вздохнула Кирсти, сцепив на коленях ладони. – Черт!.. Все-таки надеюсь, что приехала сюда не за несбыточной мечтой. Надеюсь также, что не выкажу себя дурой. И очень надеюсь, что между ними не такие отношения, о которых мне не хотелось бы знать.

ГЛАВА 12

– Что с тобой происходит? – Райана всю последнюю неделю что-то угнетало, и Серену это тревожило. – Ты плохо себя чувствуешь, любовь моя? Голова стала сильнее болеть?

– Хммм? Что?

Он оторвался от газеты, развернутой на кухонном столе, и взглянул на Серену, вошедшую сказать ему, что отправляется на работу.

– Ты всю неделю какой-то притихший. Головные боли участились?