Текст книги "Непостоянное сердце"
Автор книги: Джули Гаррат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Вив кокетливо передернула плечиками.
– Да я здесь все время. С милой девушкой беседовала. Она не из наших мест... – Вивиан обернулась. – Ну и ну! Вот это сюрприз! Убежала. Интересно, что ее напугало?
Серена обвела взглядом толпу и приковалась глазами к фигурке, карабкающейся по склону высившейся неподалеку скалы.
Холт, проследив за ее взглядом, тихо засмеялся и сказал:
– Какая ж это девушка? Обезьянка да и только. Чтоб забраться на вершину горы, нужно быть в хорошей форме, а она вон какая дохлая. – Он повернулся к Серене. – Правда, мы частенько туда взбирались в детстве, да? Когда гонялись друг за другом по холмам. Помнишь?
– Я замерзла, – заявила Вив, когда толпа на берегу затянула очередной гимн. – Мне, пожалуй, пора домой, Холт, если ты не против...
– Я отвезу ее, – с улыбкой сказала Мари, выступая вперед. – Я на машине. – Она подмигнула Серене и Холту. – А вы отправляйтесь в пивную «Старый холостяк», вспомните прошлое. Вам, верно, есть о чем поговорить.
Мари, не слушая возражений Вив, решительно повела сестру к машине.
Холт проводил их взглядом и повернулся к Серене.
– Ну, как ты на это смотришь? Готова предаться воспоминаниям?
– Я... по-моему, мы все уже давно сказали друг другу, – чопорно произнесла она. – И еще... мне нужно быть на заводе.
– Да ладно тебе! – Холт схватил руку девушки и просунул под свой локоть, как в былые годы. – Устрой себе передышку, – шепнул он ей на ухо. – Пойдем занимать угол в пивной. А то они сейчас допоют последний гимн и всей толпой ринутся утолять жажду. Кстати, говорят, миссис Скелтон готовит сегодня для детей карлинги.
– Карлинги? – Толстые серые бобы, пропитанные солью и уксусом! Как же она забыла про это блюдо, которое всегда подавали во всех пивных кливлендского побережья? – А почему вдруг сегодня готовят карлинги? – со смехом спросила девушка. – День карлингов – воскресенье перед вербным. А сегодня понедельник, и до пасхи еще далеко.
Ветер трепал его темные волосы. Он был в синем бушлате; джинсы заправлены в зеленые резиновые сапоги. Одна ее рука переплетена с его рукой. Другая – в его большой волосатой ладони без перчатки, – чтобы не вырывалась.
Но ей и не хотелось вырываться. Зачем? Ведь раньше она этого не делала. Ей всегда было покойно и хорошо рядом с Холтом.
Ее лицо расплылось в широкой улыбке.
– В таком случае нам нужно поторопиться. Они уже затянули последний стих.
– А мы бегом.
Он громко расхохотался.
– Занимаем уголок у камина?
В глазах девушки заплясали озорные огоньки.
– Где висят конские украшения?
Она кивнула.
– Раз, два, три...
– Побежали, – закончила Серена, и вдвоем с Холтом они помчались по берегу к широкой бетонированной дорожке, которую в некоторых приморских городках величают бульваром, но в Кейндейле звали «парадной площадью».
Райан, прислонившись к опоре маленького мостика, наведенного через Кейндейлский ручей, размышлял, что побудило Серену так неожиданно покинуть берег. Лодки благословили, и народ затянул последний гимн. Райан водил глазами по толпе и вдруг увидел вдалеке, на травянистом склоне, фигуру в балахоне с капюшоном. У него перехватило дыхание.
Фигурка карабкалась по почти отвесному склону с поразительным проворством, быстро подбираясь к тому месту, с которого сорвался Макс.
В памяти сразу всплыл рассказ Джорджа и, не думая о последствиях, Райан кинулся в погоню, решив во что бы то ни стало выяснить, кто скрывается в куртке с капюшоном. Его взгляд ни на секунду не выпускал из виду фигурку, уже подобравшуюся почти к самой вершине скалы.
Он обогнул толпу и побежал в гору, уверенный, что сумеет догнать загадочную личность, кто бы это ни был. В Австралии ему приходилось преодолевать куда более тяжелые подъемы. Он должен любой ценой выяснить, как на самом деле погиб Макс.
ГЛАВА 14
Райан был уже на середине склона, когда фигурка вдруг исчезла из виду.
Он в отчаянии застонал и остановился, судорожно хватая ртом воздух. Оказывается, выносливости у него поубавилось. Еще совсем недавно подобное восхождение не представляло для него проблемы, а сейчас в голове стоял гул, словно в жерле вулкана. Он заморгал, изгоняя мелькавшие перед глазами искры, потом зажмурился, ожидая, когда восстановится нормальный ритм дыхания.
Перспектива ослепнуть вселяла в него ужас. Он открыл глаза и, обернувшись, устремил взор на мельтешащую внизу пеструю толпу, волной валившую с берега. Дай Бог, чтобы Серена не наблюдала сейчас за ним, иначе ему придется давать объяснения. Он вновь взглянул вверх. До вершины еще топать и топать, но торчать тут вечно тоже не дело. Правда, фигуру в капюшоне он, пожалуй, сумеет поймать только в том случае, если та, подобно ему, выбилась из сил и отдыхает где-нибудь на вершине скалы.
Райан вновь полез по склону, стараясь не обращать внимания на уколы пронизывающей боли в голове. Хорошо хоть, что зрение наладилось, а то и представить невозможно, как он стал бы карабкаться дальше, вверх или вниз, с туманом в глазах.
Спустя пять минут он достиг вершины и, тяжело дыша, опустился на колени. Грохот беснующегося в груди сердца окончательно убедил его в правильности принятого решения порвать с Кирстен. Он не вынес бы жалости в ее глазах. А разве может она как-то иначе смотреть на хилое существо, в которое превратился здоровый крепкий мужчина, некогда завоевавший ее любовь?
Дыхание наконец нормализовалось, и он, подняв голову, огляделся. Фигурка в капюшоне отдыхала, примостившись почти на самом выступе, нависавшем над старой пристанью на высоте двухсот футов.
Райан поднялся и вновь полез наверх, стараясь бесшумно ступать по траве, чтобы не спугнуть цель своего преследования. Интересно, что вынудило этого человека пуститься в бегство? Неужели подозрения Джорджа верны? Если это так, то, возможно, именно старик спугнул этого человека в капюшоне. Тот увидел его на берегу и из страха быть замеченным поспешил удалиться.
Райан осторожно, затаив дыхание, подбирался к съежившейся фигурке. Та вдруг, очевидно все-таки уловив какой-то шорох, резко вскочила на ноги и повернулась к нему. Глубокий капюшон не позволял Райану разглядеть лица, однако он заметил, как безумно завертела она головой, выискивая путь к бегству.
Но пути отступления были отрезаны.
Куда бы фигурка ни кинулась, Райан спокойно перекрывал ей дорогу. Человек в балахоне, должно быть, тоже это понимал. Загнанный в тупик, он вновь метнулся к краю выступа и, к ужасу Райана, нерешительно шагнул вперед.
– Ст-о-о-ой! Не на-а-а-до! – взревел он и прыгнул вслед, до смерти напуганный мыслью о том, что его внезапное появление может стать причиной гибели человека: либо он сорвется на бетонный пирс, либо разобьется о валуны у подножия утеса.
Райан почти уже настиг беглеца, но тот опять обернулся и неожиданно потерял равновесие.
Раздался жуткий, нечеловеческий вопль, и потрясенный Райан увидел, как фигурка в капюшоне, взмахнув руками, опрокинулась вниз.
В «Старом холостяке» весело пылал камин. Серена сняла перчатки и, сунув их в карманы, улыбнулась Холту, направлявшемуся к ней от бара с большим подносом в руках, на котором стояли два бокала и две тарелки с бобами.
– Я думала, бобы дают только детям, – рассмеялась девушка, наблюдая, как он ставит на стол поднос, устраиваясь рядом с ней.
– Мы ведь тоже в душе дети, верно? – Он широко улыбнулся ей, высвобождаясь из бушлата. – Дети, пришедшие сюда вспомнить прошлое, да?
– Нет, – энергично замотала головой Серена. – Мы не будем говорить о добрых старых временах, Холт.
– Если отказываешься говорить о старых временах, значит, и карлингов тебе не видать.
Он оттянул от нее поднос.
От тарелок с ароматными, пропитанными уксусом бобами, поднимался душистый пар. Серена протянула руку, хватаясь за поднос. Вокруг стоял гвалт. Церемония на берегу окончилась, и пивная наполнялась людьми.
– Отдай мои карлинги, – потребовала она, сквозь смех с трудом выговаривая слова.
Холт смилостивился, с улыбкой наблюдая, как она переставляет тарелку на стол перед собой.
Серена склонилась над бобами и закрыла глаза, с наслаждением вдыхая терпкий аромат.
– Мммм! Вкуснотища! Как я могла забыть про карлинги?
Он гортанно хмыкнул, ставя возле ее тарелки бокал.
– Ты просила взять тебе попить что-нибудь, – сказал Холт. – А я вспомнил, что ты раньше любила лимонад с мартини. Надеюсь, ты не на машине? А то Джон Скелтон на мартини не поскупился.
Серена покачала головой.
– Нет, я без машины. Собиралась сегодня пешком пройтись до работы. Слишком много народу на дорогах.
– А где твой ухажер? Что-то я не видел его с тобой, – небрежным тоном поинтересовался Холт, убирая пустой поднос под стол.
– Райан мне не ухажер, а друг. Не более того...
– А ты со всеми друзьями мужского пола вьешь семейное гнездышко? – Он взял ложку. – Неужели мы и правда все те годы ели бобы ложкой?
– Разумеется. А что тебя смущает, Холт? – задорно спросила она. – Разве ложка умаляет твое мужское достоинство?
С этими словами она зачерпнула бобы и сунула в рот.
Он смотрел на нее улыбаясь; в углах темных притягательных глаз собрались смешливые морщинки.
– Вообще-то я не бесчувственное животное, – протянул он. – Порой во мне просыпаются сказочные ощущения, – когда я заказываю для дамы что-нибудь крепкое, сам довольствуясь пинтой тоника, поскольку я за рулем. Правда, лимон не кладу. Пью тоник неразбавленным. Как настоящий мужчина! Разве что льдом развожу, – сконфуженно закончил он.
Как же ей уютно с ним, думала Серена. Он совсем не изменился за прошедшие годы. Холт и раньше любил пошутить над собой, а такое качество она в мужчинах ценила.
– Полагаю, в мое отсутствие ты не испытывал недостатка в дамах, которым тебе нравилось заказывать что-нибудь крепкое.
В ожидании его ответа она помешивала бобы в уксусе.
– То есть ты хочешь знать, были ли у меня девушки? – скептически уточнил Холт. – Ты уже десять лет как меня бросила. А я в монахи не записывался.
– И кто же твоя последняя страсть?
– Она недавно вышла замуж. – Он состроил ей рожицу. – Устала ждать, когда я окончательно выброшу из головы некую пикантную блондиночку, которой когда-то был увлечен.
– Ха-ха!
Серена сунула в рот еще одну ложку бобов. Холт последовал ее примеру.
– Если верить тете Вив, меня также находит симпатичным дочка Джилли Тьюсон – женщины, которая помогает ей по хозяйству. – Холт задумчиво жевал бобы и, наконец проглотив их, добавил: – Вив, правда, плохо представляет, какие девушки меня привлекают.
– Ты, наверно, и теперь много времени проводишь со своей тетей Вив? Вы ведь совсем рядом живете.
– То есть ты хотела спросить, стремится ли Вив опекать меня, как прежде, да? – Он хмуро улыбнулся.
Она повозила ложкой в тарелке и взглянула ему в лицо.
– Да! Пожалуй. Помнится, она проявляла некоторую... подозрительность... к некоторым твоим друзьям.
– Некоторую подозрительность! – Холт тихо рассмеялся. – Ты – сама любезность. Вив – властная натура. И не приведи Господь пойти против ее воли. Мне ли не знать. Я, конечно, вечно буду благодарен ей за то, что она приютила меня, но к ее недостаткам я не слеп.
– Все-таки ей, наверно, плохо без тебя. Вы столько лет жили вместе.
– Это да, – вздохнул Холт. – Но настал момент, когда я с отупляющей ясностью осознал, что должен сменить обстановку. Однако понимал, что далеко уехать не могу. У Вив больное сердце. – Его взор потемнел. – Я обязан заботиться о ней. Она да Мари – вот и вся моя родня.
– Да, я знаю, – кивнула Серена. – Вив никогда не отличалась крепким здоровьем.
– С моей стороны было бы жестоко уехать и бросить ее на произвол судьбы. К тому же мне нравится жить в Кейндейле. Здесь по-своему красиво.
– Ты прямо как Райан. Он тоже не устает восхищаться Кейндейлом. – Она слегка поморщилась и, взяв со стола бокал, отпила большой глоток. – Что касается меня, моему пониманию прелести Кейндейла, должно быть, недоступны. Райан постоянно твердит...
Его лицо мгновенно преобразилось, стало свирепым.
– Райан! О чем бы мы ни говорили, все наши разговоры неизменно сводятся к Райану.
Серена взглянула на него. Холт с таким остервенением пережевывал бобы, будто воображал, что раздирает на куски Райана Фаррара. Она опустошила свою тарелку и откинулась на спинку стула.
Он сверкнул на нее сердитым взглядом.
– Ну, хорошо! Что я не так сказал?
– Ты ревнуешь! – усмехнулась девушка с затаенной радостью в душе.
Она ему не безразлична. Его возмущает, что она живет с Райаном под одной крышей. Серена чувствовала себя виноватой перед Холтом. Но она не может ничего ему объяснить, потому что обещала Райану хранить в тайне его неприятности.
Холт доел бобы и, отодвинув тарелку, некоторое время сидел молча, словно размышляя над ее словами.
– Ну и что? Допустим, ревную! – наконец произнес он. – Мне действительно не очень приятно видеть вас вместе и уж совсем нехорошо становится, когда я представляю, что вы живете вдвоем в том маленьком домике.
– Ну и зверский же у тебя был вид, когда вы с Марком привезли нам мебель.
Холт медленно кивнул.
– Во мне пробудились зверские инстинкты. Фаррар обнимал тебя за плечи, как свою женщину. Это первое, что я заметил, когда мы подъехали в грузовике. А потом, в спальне, ты стала совсем другой. Позволила обнять себя, поцеловать, как когда-то. – Он понизил голос, придав ему завораживающую глубину. – Мы смеялись вместе. Будто ты никуда и не уезжала. – Холт покачал головой. – Не пойму я тебя, Серена. Совсем ты меня запутала. Кто тебе нужен: он или по-прежнему я?
Словно небо обрушилось на нее.
– Я не могу объяснить, Холт, – натянуто проговорила девушка. – Только одно скажу: Райан нуждается во мне, и пока положение дел не изменится, я его не оставлю.
Холт стукнул кулаком по столу.
– А я могу убираться к черту? Так?
Серена заколебалась, почти уже решившись выдать тайну Райана, но потом опомнилась. Обещание есть обещание, сурово напомнила она себе. Большинство людей обычно сразу меняют свое отношение к человеку, когда узнают, что он обречен. А Райан очень чуткий. При встрече с Холтом он мгновенно догадается, что она проболталась.
– Причину я не могу объяснить, – повторила девушка, задумчиво покручивая в руке бокал. – Я нужна Райану, и говорить тут не о чем.
– Но и мне ты нужна, – серьезно сказал он. – Когда-то нас многое связывало, Серена. Еще не поздно попытаться начать все сначала, если ты хочешь этого, конечно.
– Может быть... Когда-нибудь...
Она допила свой коктейль и поставила пустой бокал на стол.
– И ты так равнодушно это заявляешь? Мы же говорим о нас с тобой. О нашем будущем!
– Я не могу говорить о будущем, – покачала головой Серена. – Не пытай меня, Холт, прошу тебя. Не надо сейчас об этом.
Он смотрел на нее непонимающим взглядом.
– Ладно! – наконец произнес он, откидываясь на спинку стула. – В таком случае, что мы здесь делаем? Если у нас с тобой не может быть совместного будущего, какого черта мы сидим тут и ворошим прошлое, выясняя, что, оказывается, мы все еще питаем друг к другу какие-то чувства?
– Ты сам пригласил меня, – напомнила ему девушка.
– Но ты не отказалась, – тихо сказал он, не сводя с нее своих темных серьезных глаз. – Разве я насильно притащил тебя сюда?
– Я... я хотела поговорить с тобой. С тех пор как я узнала, где ты живешь, мне не дает покоя одна мысль. С тех самых пор, когда я стояла у твоего дома, а ты открыл дверь и напугал меня до смерти.
– Вот как? Ну так выкладывай.
Холт нетерпеливо передернул плечами.
– Речь идет о той двери.
– Моей двери? Тебе нужна моя дверь? Да? Всего лишь моя дверь, а не я?
– Выслушай меня, пожалуйста. – Серена подалась вперед. – Я же говорю... я думала... размышляла о том, что ты рассказал мне. Об идее отца заняться изготовлением дверей.
– Ну?..
В мрачной задумчивости он взирал на нее через стол.
– Теперь уже поздно просить у него прощения за то, что я натворила тогда. – Она уткнулась взглядом в свои лежавшие на столе сцепленные ладони. – Но я могла бы... хотела бы, – поправилась Серена, – еще раз попробовать организовать на заводе производство таких дверей.
– Что ты хочешь доказать? – нахмурился Холт.
– Ничего! – Она тяжело вздохнула. – Абсолютно ничего. Просто мне хочется попытаться довести до конца то, что начал отец. Понимаешь, о чем я?
– Допустим, – промолвил он через несколько секунд раздумий.
– Я нашла все чертежи в кабинете отца на заводе. Он хотел делать двери не только с компасами. Там есть и другие эскизы – с птицами, кораблями, иллюминаторами.
– Да, я видел их, – кивнул Холт. – Только Макс проводил испытания на протяжении многих месяцев, но так и не нашел способа вплавить металл в дерево.
– Но с твоей-то дверью получилось.
– Верно, – согласился Холт, по-прежнему хмурясь.
– А что в ней особенного – в твоей двери?
– Это ведьмина дверь, от «скверного дома». – Он улыбнулся. – Может, старуха как-нибудь заколдовала ее. Кто знает?
– Заметь, она вытесана из дуба и в течение долгого времени подвергалась атмосферным воздействиям. Она же не новая, так?
– Не новая, – встрепенулся Холт. – И компас впаян не насквозь, – потому что эта дверь в два раза толще современных.
– Я ознакомилась с отчетами испытаний. Отец тоже брал дубовые двери, но они были новые. Из свежего дерева. И украшения имели ту же толщину, что и двери, – поэтому, когда из двери вырезался кусок, высвобождая место для железной конструкции, она теряла прочность.
– Да, – подтвердил Холт. – Макс предполагал, что, возможно, дерево не выдерживает тяжелое железо, и уже начал вести работы в этом направлении. Но тут, к несчастью, – а для рабочих, пожалуй, к счастью, – поступил большой заказ на производство дренажных труб и так далее, и двери пришлось отложить. Макс к ним больше не возвращался.
– Думаешь, стоит возобновить испытания? – воодушевилась Серена.
Холт накрыл своей большой ладонью обе ее руки.
– Эй, только не в ущерб всему остальному, ладно? Чтобы не пострадали заказы, которые тебя кормят.
– Нет, конечно, я понимаю. Но у меня есть возможность выделить на проект пару человек. Мы сейчас не перегружены работой. И потом, я хочу осуществить эту идею, Холт.
– Чтобы загладить свою вину перед Максом, да?
Огонь в ее глазах погас.
– Такое вряд ли возможно. Но если бы мне удалось хоть чем-то...
– И это после всех твоих попыток саботировать производство...
– О Боже! Не напоминай. – Она проглотила комок в горле. – Я и сама себе не могу простить. Не прощу никогда.
– Вообще-то ущерб был незначительный. Повреждения быстро ликвидировали, – снисходительно бросил он.
– Если не считать моих отношений с отцом. И с тобой...
Она остановила взгляд на его ладони, все еще покоившейся на ее руках. Он стиснул пальцами ту, что лежала выше. Серена вздрогнула, ощутив, как врезалось в кожу кольцо на левой руке.
– Прости! – улыбнулся Холт, убирая ладонь. – Силы не рассчитал... – Он внезапно замолчал, уставившись взглядом на ее руку, затем порывисто вскочил на ноги. – Только не это! – хрипло проговорил он. – О нет... не может быть...
Серена слишком поздно сообразила, что привлекло его внимание. Она сдернула руки со стола на колени. Напрасный жест.
– Это не то, что ты думаешь... – начала она, но он решительно оборвал ее.
– Не то? Разве это не обручальное кольцо?
– Да, но...
– Скажи мне только одно, – потребовал он с яростью в голосе. – Скажи, что ты не сменила свою фамилию на Фаррар.
Серена подняла глаза к его лицу.
– Этого я сказать не могу, Холт, – тихо промолвила она после нескольких секунд молчания, которые обоим показались вечностью. – Меня действительно зовут Серена Фаррар. Я вышла замуж год назад, в Квинсленде...
Холт, не дослушав, резко развернулся и стал пробираться в толчее к выходу.
– Холт... – окликнула его девушка, выскочив из-за стола, но он уже скрылся из виду. Ей ничего не оставалось, как только выругаться себе под нос. – К черту! К черту все! Будь он проклят!
ГЛАВА 15
Райан ринулся вперед и в броске настиг одну взметнувшуюся над обрывом руку, сам приземлившись животом и лицом в высокую сырую траву, на которой поскользнулся незнакомец в капюшоне, все еще издававший неистовые вопли.
Вцепившись в эту руку, он отчаянно пытался удержать ее, чувствуя, как скользят пальцы по гладкой нейлоновой материи стеганой куртки. Болтавшийся над пропастью бедолага перестал кричать, и до него теперь доносилось душераздирающее поскуливание, перемежавшееся жалобными всхлипами, подстегивавшими его желание любой ценой спасти человека, по его вине висевшего сейчас на волосок от смерти.
Пальцы продолжали скользить, не в состоянии прочно ухватить руку горемыки, и он с каждой секундой приходил все в больший ужас от содеянного, хотя предаваться угрызениям совести времени не было.
Извиваясь в траве, словно змея, он осторожно подполз к краю обрыва и глянул в пустоту. Незнакомца в капюшоне от его взора скрывали стебли песчаного тростника и комья валунной глины.
– Раскачивайся! – крикнул он. – Попробуй зацепиться за меня другой рукой! Ну, хватайся же, ради Бога!
А человек-то вовсе не тяжелый, удивленно отметил про себя Райан. Ловя его за руку, он ожидал, что придется удерживать вес мужского тела. Но ведь мужчина наверняка утащил бы его за собой в пропасть. Наверно, это мальчик, рассудил Райан, закрывая глаза в немой мольбе к Богу даровать ему силы на то, чтобы вытянуть из бездны несчастного.
Его собственная рука дернулась от рывка пришедшего в движение висящего над пропастью тела. Ладонь вновь заскользила по гладкому стеганому нейлону.
– Не двигайся! – в панике закричал Райан, но материя куртки с медленной неотвратимостью уползала из его пальцев.
Тут он почувствовал удар по руке и ухватил ладонь – голую теплую ладонь, вцепившуюся в него мертвой хваткой. Слава Богу, что они оба без перчаток, потому что перчатки скользили бы так же, как ткань куртки.
Он замкнул пальцы вокруг кисти сжимавшей его руки с маленькой гладкой ладонью, а своей свободной рукой стал шарить по земле, пока не нащупал солидный пучок травы, росший по краю скалы. Ему нужен надежный якорь, если он собирается спасать беднягу в одиночку, – а помощи, судя по всему, ждать неоткуда.
Начал накрапывать дождь, с моря дул пронизывающий ветер, раскачивая висевшего на его руке неизвестного. Райан набрал полные легкие воздуха и крикнул:
– Я попытаюсь вытянуть тебя, хорошо?
Маленькая ладонь сильнее вжалась в его кисть.
– Не паникуй, – опять прокричал он. – Я буду тащить осторожно, понемногу.
Ответом ему были возобновившиеся всхлипы. У него защемило сердце.
– Эй, не бойся. Я не отпущу.
Мобилизовав все силы, какие у него были, он напряг мышцы руки и плеча и стал вытягивать незнакомца из пропасти, медленно отползая от края обрыва, потом сделал передышку, чтобы найти другую опору в жесткой траве.
Снизу доносились кряхтенье и стоны. Вполне вероятно, что бедняга, кто бы он ни был, выйдет из переделки с вывихнутым плечом или сломанной рукой, но лучше уж так, справедливо рассудил Райан, чем вовсе лишиться жизни, грохнувшись о камни с высоты двухсот футов.
По прошествии получаса беспримерных усилий и нечеловеческого напряжения, который показался Райану вечностью, на краю обрыва внезапно появилась другая рука, в отчаянии шарившая по камням в поисках прочной зацепки.
– Правее, – крикнул Райан. – В шести дюймах.
Рука нащупала пучок травы, ухватилась за него, и Райан почувствовал, что его собственной руке сразу стало легче. Он продолжал тянуть висевшего над пропастью человека, и вскоре над кручей вырос синий капюшон. Однако лица Райан разглядеть не мог. Тот, кого он спасал, наклонил голову.
Райан вдруг осознал, что борьба еще не окончена. Человек в капюшоне, даже после получасового сражения со смертью, не отказался от намерения сохранить в тайне свою личность.
Он крепче сжал маленькую ладонь и изо всей силы потянул на себя. Незнакомец, цепляясь другой рукой за траву, поднатужился и занес на край вершины скалы сначала одну ногу в синей штанине, затем другую, беззвучно откатился от пропасти и вдруг, выдернув у него свою ладонь, вскочил на ноги и опять понесся прочь.
Его захлестнула волна ослепляющей ярости. Не прошло и секунды, как он уже мчался в погоню за темно-синей курткой.
Правую руку, которой он вытягивал неблагодарного незнакомца из пропасти, спасая его от неминуемой гибели, ломило от невыносимой боли. Она безжизненно болталась на боку, в то время как его длинные ноги – гораздо более длинные, чем ноги убегающего от него парня, как успел заметить Райан, – несли его по зеленому травянистому склону вниз, к берегу моря.
Он без труда настиг беглеца, настиг и преградил дорогу, левой рукой схватив его за плечо. Тот стал отбиваться, вырываться, но лицо его по-прежнему скрывал капюшон. Райан заломил ему руку за спину, вынудив прекратить борьбу, а свою правую руку, которая начинала понемногу отходить от боли, поднес к синему капюшону.
Незнакомец боднул его головой в грудь. Райан охнул от неожиданности, но руки беглеца не выпустил. Тот стал лягаться, на этот раз метя ему в голени, но Райану удавалось уворачиваться.
– Не уйдешь... – выдохнул он. – Все равно доберусь до твоего лица...
Еще один удар головой едва не вышиб из него дух. Райан с размаху саданул беглеца ботинком под коленки и свалил на землю. Не желая выпускать добычу из рук, он присел на корточках рядом. Человек в капюшоне, тяжело дыша, лежал на траве лицом вниз, но продолжал сопротивляться. Райан сильнее заломил ему руку, и тот вскрикнул от боли. Райан вздрогнул.
Кричала женщина.
Однако эту даму вряд ли уместно причислять к слабому полу, усмехнулся он про себя. Хрупкая, маленькая, а настырная, как мужик. И вдруг все встало на свои места. Должно быть, Макс встретил там, на скале, женщину! Точно. Джордж видел с ним женщину – женщину в бесформенной длинной куртке, как вот эта.
И что, по словам Джорджа, произнес перед смертью Кордер?
«Небеса милосердны, Джордж»!
А Серена закончила высказывание, когда он поинтересовался, знакомы ли ей эти слова.
– Отвергнутая женщина, да? – задыхаясь проскрежетал Райан, с трудом узнавая свой злобный голос.
Фигурка на земле извивалась, пытаясь скинуть его руку, но то были тщетные усилия.
– «Небеса милосердны в сравнении с любовью, обратившейся в ненависть. Ярость ада ничто пред гневом отвергнутой женщины!» Держу пари, ты уже слышала эти строчки, да? – пыхтел Райан. – Ну, давай, объясни теперь, что ты делала там наверху с Максом Кордером? И объясни, почему он произнес эти слова, когда умирал на камнях?
Он рывком перевернул фигурку на спину и содрал с ее головы капюшон.
Дыхание перехватило, слова застряли в горле. Потрясенный, обескураженный, он в немом изумлении смотрел в лицо Кирстен Харди.
– Райан! – воскликнула она ослабевшим голосом и начала смеяться. По ее щекам струились слезы. – Райан! О Райан! Я не хотела показываться тебе на глаза. Потому и убегала.
Он убрал от нее руки и сел на траву, часто и тяжело дыша.
– Нет, – бормотал он, мотая головой. – Не верю. Это не ты...
– Я приехала, чтобы найти тебя. – Она больше не пыталась убежать от него, – просто лежала и тихо плакала, потом улыбнулась сквозь слезы. – Как же я рада, что вижу тебя. Но у меня и в мыслях не было дать тебе знать, что я здесь...
– Как?.. Зачем? – прохрипел он, хватая ртом воздух. В его взгляде появилась подозрительность. – Серена... – выдохнул он. – Сера... неужели это она послала за тобой? Я убью ее...
– Сера? – нахмурилась Кирстен, отирая ладонью слезы. – Почему она должна была послать за мной?
Девушка стала медленно подниматься, пытаясь сесть. Райан, чуть отодвинувшись назад, наблюдал за ней, сидя сгорбившись на траве.
– Кирсти! Кирсти! – бормотал он. – Кирсти, моя родная девочка...
– Ты не сердишься? – сипло спросила она.
– Сержусь? – Им владело множество чувств: удивление, потрясение, возбуждение, – но только не гнев! А еще он испытывал неимоверное облегчение, словно камень с души свалился. А потом все его члены сковал парализующий ужас: ведь она едва не погибла из-за него.
Он старался не думать о том, что бы теперь чувствовал, не успей он поймать ее за руку, когда она сорвалась со скалы, но проклятая мысль не уходила. И тогда он с отрезвляющей ясностью осознал, что она дороже ему всех сокровищ на свете.
Как безумный, он протянул к ней руки. Она бросилась к нему в объятия, и он, прижав ее к груди, стал укачивать на руках, неустанно повторяя ее имя:
– Кирсти, любовь моя! Девочка моя родная! Кирсти! Кирсти! Кирсти!
А потом его губы нашли ее. Он крепко обнимал девушку, прижимая к своему телу, почти сливаясь с ней в единое целое, затем заключил в ладони лицо, ее милое родное личико, и впился жадным взглядом в ее глаза, которые тоже стал осыпать поцелуями.
Словно утопающий, как человек, которому осталось жить считанные дни, с ненасытным упоением водил он губами по ее лбу, носу, щекам, изящным впадинкам под мочками ушей, впитывая каждое мгновение неожиданно свалившегося на него счастья, воспоминание о котором сможет унести с собой в засасывающую его вечность.
– Почему? Почему ты бросил меня? – выпалила она, как только представилась возможность. – Почему сказал, что я тебе не нужна?
Вопрос Кирсти застал его врасплох. Но ведь она здесь, с ним. Значит, любит его, раз прилетела через полсвета. В эту секунду он ясно осознал, что, сколько бы ни осталось ему жить, он желает прожить это время с Кирстен. По его щекам потекли слезы, растворяясь в ее слезах.
– Тот ублюдок, убивший отца в бунгало, попал и в меня...
С мукой в глазах она чуть отвела назад голову и кивнула.
– Серена сообщила мне по телефону. Сказала, что тебя царапнуло по голове... но рана несерьезная...
– Это я заставил ее так сказать, – объяснил он понурившись.
– Значит, у тебя не царапина?
Она уже искала глазами шрам на его лице.
– Пуля у меня в голове, дорогая... – медленно проговорил он.
– Райан! Не может быть! Ты же мог умереть.
– А я и умру, – спокойно констатировал он. – Если попытаться извлечь эту чертову штуку...
Кирстен сдавленно охнула и прошептала:
– Наверно, это ошибка. Врачи должны были ее вытащить.
Райан взял девушку за плечи и ласково встряхнул, настороженно глядя в ее широко открытые недоумевающие глаза. Впервые с того трагического дня он не испытывал страха. Теперь, когда Кирсти с ним, он вынесет любые удары судьбы. Рядом с ней ему ничего не страшно.
– Операция невозможна, – сказал он. – Ко всему прочему, пуля в любой момент может продвинуться в ткань головного мозга, и я умру.
Кирстен положила руки ему на плечи и прошептала:
– Ты такой худой. – Ее широко открытые глаза опять наполнились слезами. – Такой бледный, как привидение!..
Райан внезапно расхохотался.
– И это ты говоришь умирающ...
– Шшш! – Кирстен прижала к его губам два пальчика. – Прекрати, дорогой. Если то, что ты сказал, правда, если надежды нет, давай просто любить друг друга до самого конца, хорошо?
