Текст книги "Непостоянное сердце"
Автор книги: Джули Гаррат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– И я тебе нужен такой?
Райан смотрел на девушку, но видел в ее глазах не жалость, а безграничную любовь и участие.
– Разве мы можем позволить, чтобы какая-то ничтожная пуля стала преградой в нашей любви? – улыбнулась Кирстен ему сквозь слезы.
– Я могу рассчитывать, что у нас будет долговременный союз, навсегда? Пока необходимость в нем не отпадет сама собой? – спросил он торжественным тоном.
Кирстен рассмеялась.
– Ну, разве в таких отвратительных выражениях предлагают женщине руку и сердце?
– Ты выйдешь за меня замуж?
Она кивнула. Глаза ее сияли счастьем.
– Я так ждала этой минуты.
Райан чуть отстранил девушку от себя, пожирая взглядом всю ее фигурку в несуразном наряде.
– Вид у тебя чудовищный, – прокомментировал он. – Где ты достала этот балахон?
– Это мой камуфляж, – ответила она с грустью в голосе. – Я решила, что ни ты, ни Серена не распознаете меня в таком наряде.
– Я и не узнал... – сказал он и замялся, вновь вспомнив про фигуру в капюшоне, которую Джордж видел на скале рядом с Максом.
– Ты какие-то странные вещи говорил, когда свалил меня на землю, – заметила Кирстен, пытаясь вызвать его на откровенность.
– Да. Это долгая история. – Он широко улыбнулся. – Пойдем в Кейндейл. Сера будет тебе рада. Последние месяцы она только и делала, что капала мне на мозги, требуя, чтобы я связался с тобой.
Она положила ему на руку свою ладонь.
– Я должна что-то сообщить тебе, любовь моя...
– А попозже нельзя?
– Нет. Это очень важно.
– Важнее того, что ты здесь, ничего быть не может, – сказал Райан, вновь привлекая ее к себе.
ГЛАВА 16
После обеда в кабинете Серены на заводе раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и, услышав возбужденный голос Райана, поначалу решила, что он сошел с ума. Или же пуля, сидевшая в его голове, как-то переместилась, вызвав ухудшение его состояния. Другого объяснения нет.
– Ты где? – резко спросила она. – И ради Бога, не тараторь.
– Я в Райвлине!
– В гостинице? – уточнила девушка, предчувствуя недоброе.
Наверно, у него опять разболелась голова, и он, ничего не соображая от боли, пошел бродить после освящения лодок.
Во время приступов Райан часто терял способность ориентироваться в пространстве, но все-таки прежде память его не подводила так, как сегодня. Иначе зачем бы он потащился в Райвлин? Утратил от боли чувство времени и места и двинулся туда, где жил недавно, – в гостиницу, которую, по-видимому, хорошо запомнил.
– Никуда не уходи оттуда, Райан, – решительно заявила Серена, обезумев от беспокойства. – Я приеду через двадцать минут.
Из глубины помещения на другом конце провода доносился в трубку чей-то приглушенный голос, даже два голоса, потом послышались звуки, напоминающие гуканье грудного ребенка.
Райан смеялся.
– Тебе вовсе незачем приезжать сюда, Сера...
– Оставайся на месте, – приказала девушка, понимая, что должна забрать его из гостиницы до того, как он отправится дальше. – Оставайся на месте. Я выезжаю прямо сейчас.
Черт, думала Серена, судя по гвалту, который она слышит, Райан устроил в гостинице настоящий переполох.
Владелец заведения, наверно, никак в толк взять не может, что побудило австралийца вернуться. Неужели Райан попытался силой вломиться в свой прежний номер? Господи, лишь бы полицию не вызвали!
– Сера! Выслушай меня, пожалуйста. У меня родился ребенок! – прокричал Райан, да так громко, что Серена, вздрогнув от неожиданности, чуть отстранила трубку от уха.
Ну, точно рехнулся...
– У тебя родился ребенок? – ласковым голосом переспросила она, чтобы не волновать его лишний раз.
– Сера! Ты не поверишь...
Нет, конечно, устало думала девушка, поверить в такую чушь!
– Ты только не уходи никуда, любовь моя, – попросила она спокойным тоном. – Я уже еду. Не покидай гостиницу, хорошо?
– И не собираюсь. Я пока здесь поживу.
– Ладно. Это мы обсудим, когда я приеду.
– Привези, пожалуйста, кое-что из одежды. Из дома, хорошо? Несколько пар нижнего белья, джинсы, пару свитеров.
– Обязательно! – пообещала Серена, надеясь, что успеет добраться до Райана раньше, чем на пего наденут смирительную рубашку.
Вообще-то никто не говорил, что он может потерять рассудок. Да, она знала, что состояние его здоровья малоутешительное. Врачи говорили, что ему грозит слепота и масса других осложнений, но о безумии ее не предупреждали.
– Сера! У меня родился ребенок! Почему ты не веришь? Это же абсолютно логичное и здравое заявление. У меня есть ребенок!
– Райан... я еду. Хорошо?
– Ее зовут Рин! Сообразила? Это женская форма от имени Райан.
У Серены подпрыгнуло в груди сердце. Неужели он все насочинял? Нет, не может быть!..
– Рин? – вкрадчиво переспросила она.
В этот момент в кабинет вошла Мари и, увидев, что Серена разговаривает по телефону, повернула назад.
– Нет, останься Мари, – шепнула Серена, прикрывая рукой трубку. – Это Райан. Я пока в недоумении. Он звонит из гостиницы в Райвлине. Говорит, что у него появился ребенок.
– Сера! Сера? – настойчиво звал Райан. – Ты слушаешь меня?
Мари с озадаченным видом присела на краешек стола.
– Да, слушаю, – откликнулась Серена со спокойствием в голосе.
– Давай я еще раз попытаюсь объяснить, угу?
– Послушай. Думаю, мне лучше приехать и забрать тебя в Кейндейл.
– Я здесь с Кирсти, – громко и отчетливо проговорил Райан. – С Кирстен Харди. Помнишь ее?
– С Кирсти?
Серена, вскинув брови, глянула на Мари, которая не могла не слышать рвавшегося из трубки голоса Райана.
– Эта та самая австралийка, которая мне звонила? – шепотом уточнила она.
Серена кивнула и вновь обратилась к Райану:
– Эй, что происходит? Давай-ка все сначала. И не так громко, хорошо?
– Сегодня утром Кирсти была на берегу, – стал внятно и неторопливо объяснять он. – Мы с ней... э... так сказать, столкнулись.
Он смущенно рассмеялся.
– Кирсти? Так она здесь?
– Я об этом тебе и твержу. И еще, Сера, у меня родилась дочка. Крошечная красавица. Ее зовут Рин. Вот что я тебе все время пытался втолковать. Кирсти приехала со своей сестрой Холли. Они привезли Рин с собой. И, как я уже сказал, малышка – настоящее чудо. Сера! Я на седьмом небе от счастья. И теперь мы с Кирсти – я и она – будем жить здесь с ребенком. У нас отдельный номер. А Холли утром отправляется в Эдинбург.
Картина наконец прояснилась. Серена сказала Райану, что все поняла и рада за него, потом положила трубку и улыбнулась Мари.
– Слышала?
Мари кивнула, недоуменно хмуря брови.
– Ты, я вижу, очень довольна...
– Еще как довольна, Мари. Это хоть как-то восполнит утрату Дона.
– Дона?
– Я ведь тебе ничего не рассказывала? – Серена виновато прикусила губу, мучимая угрызениями совести из-за того, что не доверилась Мари раньше. Но не так-то легко было изменить свое отношение к женщине, которая когда-то перевернула всю ее жизнь. – Я вышла замуж за отца Райана за полгода до его гибели.
Без Райана в маленьком домике было одиноко, хотя он приезжал из Райвлина пару раз, но пока еще без Кирстен и дочери.
Серена последние две недели все больше времени проводила на работе. Гораздо удобнее было пообедать в конторе бутербродом и вечером, если захочется, приготовить легкий ужин, чем два раза в день ездить домой и стряпать полный обед и ужин.
Она работала допоздна, последней из сотрудников покидая заводоуправление. Все свободное от основных обязанностей время она посвящала проекту изготовления дверей, который занимал все ее помыслы. Изучая чертежи Макса и даже внося в них некоторые изменения, Серена проникалась все большей уверенностью в том, что вероятность расщепления дерева при вплавлении в него металла намного уменьшится, если украшения будут иметь более обтекаемую форму.
Исключение представлял компас, острые лучи которого не поддавались модификации. Жаль, что она не присмотрелась к конструкции, когда стояла у «скверного дома», в котором жил Холт. Если бы она увидела эту дверь еще раз, тогда, может быть, ей удалось бы раскрыть секрет прочного союза железа и дерева. Но обращаться к Холту с просьбой о содействии Серена не решалась. Она нигде не встречала его со времени их размолвки в «Старом холостяке», когда он стремительно покинул пивную, ни разу не оглянувшись.
В общем-то можно бы и отказаться от идеи украшать двери компасом, удовольствовавшись другими, менее сложными для производства, видами орнамента, но уже сама мысль об этом казалась ей кощунством. Поступить так – значит уклониться от выполнения собственного долга и не оправдать доверия отца.
Макс сделал только одну удачную дверь, – и та, к сожалению, принадлежала Холту.
Отец словно бросал ей вызов своим проектом, предлагая посостязаться в смекалке и изобретательности, и она горела желанием доказать, что достойна называться дочерью своего отца. Серена надеялась, что, сумев довести до конца дело, начатое Максом, Она в какой-то мере очистит свою совесть и загладит вину перед отцом, которому причинила в прошлом столько страданий.
И все же в душе она упрекала Макса за измену, не в состоянии ничего забыть. Серена пыталась простить его, но не могла. Если бы он хранил верность матери, возможно, она не поддалась бы так легко болезни и не умерла бы так рано.
Порой Серене очень хотелось молча поплакать по Максу, но даже в этом утешении ей было отказано. Будто на ее сердце была навешена стальная дверь, за которую Макс не имел доступа. Собственная бесчувственность ее тревожила. Как можно оставаться такой неумолимой в отношении к человеку, который ее обожал?
В пятницу вечером Серена засиделась на работе. Неожиданно, охваченная безысходной тоской, отшвырнула в сторону чертежи. Компас, похоже, модифицировать не удастся. Не осталось никаких записей ни о конструкции дверей, ни о том, из какого дерева их изготавливали. Это все были эксперименты без предварительных расчетов и потому неудачные. Никто на заводе не мог ей помочь. Единственный человек, занимавшийся проектом вместе с ее отцом, тоже умер.
Юная Джеки, пожав плечами, сказала, что для Макса изготовление дверей было просто хобби, но Серена знала, что отец не стал бы распространяться о своих опытах, не добившись положительных результатов. К тому же Макс не любил тратить время на хобби. Он предпочитал расходовать свою энергию исключительно на зарабатывание денег.
Серена устало зевнула, потянулась, потерла глаза и взглянула на часы, висевшие на стене напротив.
– Половина восьмого! А кажется, будто уже полночь, – пробормотала она.
Телефон на столе притягивал ее взор, словно магнит. В голове вертелся номер Холта. За последние два дня она несколько раз порывалась позвонить ему, чтобы спросить разрешения приехать в «скверный дом» и еще раз взглянуть на дверь.
Почему бы не позвонить прямо сейчас? Нет. Глупая идея, решила девушка. Пятница кончается. На носу выходные. Он наверняка собирается поехать отдохнуть куда-нибудь. Может быть, у него серьезное свидание. В сердце будто льдинки вонзились, едва она представила Холта с другой женщиной. Но, убеждала себя Серена, она должна позвонить ему. И не только из-за двери. Нужно объясниться с ним. Нельзя, чтобы он думал, будто она замужем за Райаном!
Рука Серены сама собой потянулась к телефону, но она тут же ее отдернула. А вдруг он не захочет с ней разговаривать? Что делать, если он откажет ей?
Что делать? Есть только один способ узнать это.
Она вновь сняла трубку, набрала номер и, затаив дыхание, стала ждать ответа.
– Я приеду за тобой. Ты ведь можешь оставить свой автомобиль на заводе?
Он вдруг осознал, что для него нет ничего важнее встречи с ней, и не желал ни на минуту откладывать свидание.
– В этом нет необходимости, Холт. Правда. Машина моя прямо у входа. Буду у тебя через полчаса.
– Как скажешь, леди! – пожал плечами Холт. – Пусть будет по-твоему.
– Я тебя не отвлекаю от важных дел?
Холт озадаченно посмотрел на груду бумаг, разбросанных перед ним на столе в домашнем кабинете, потом бросил взгляд на компьютер, на экране которого высвечивалось плотное расписание работ на следующую неделю: транспортировка стальных балок компании «Дэнди Бразерс» из Тайнсайда в Лидз, доставка мобильных домов из Озерного края на курорты восточного побережья, организация полицейского сопровождения обломков самолета, переправляемых на юг для обследования причин аварии...
– Да нет, – беспечно ответил он. – Дела подождут. Я, собственно, собирался отдохнуть, провести вечер перед телевизором. Думал устроить себе небольшую передышку.
– Значит, не возражаешь, если я заскочу?
– Конечно, нет, – как можно равнодушнее произнес он.
Как же трудно имитировать безразличие, когда его бросает в жар от одного ее голоса!
– Тогда увидимся минут через двадцать, да? Тебя это устраивает? Мне нужно тут кое-что раскидать по местам.
– Хорошо, – сказал он, взглянув на часы. – До встречи.
Холт медленно положил трубку и пробормотал под нос:
– Двадцать минут! Самое время принять холодный душ! Только ледяная вода позволит сохранять невозмутимость в присутствии этой дамы.
Серена свернула к дому Холта. Подъездную аллею заливал яркий свет. В первый свой приход сюда она не заметила отлитых из чугуна изящных фонарных столбов, сливавшихся с растущими по краям аллеи деревьями. Но девушка была рада, что Холт догадался включить освещение. К «скверному дому» и днем-то было жутко приближаться, а уж вечером в темноте она бы точно померла со страху.
Холт стоял на крыльце, прислонившись к дверям, и с довольным видом наблюдал, как она, припарковав машину, направляется к нему с папкой в руках, в которой лежали чертежи дверей, разработанные Максом.
– Ну что ты выскочил в одной рубашке? – пожурила его девушка. – Я уж и забыла, как холодно в Англии весной.
– Синоптики опять обещали снег, – улыбнулся Холт. – Но я не чувствую холода. Когда приходится работать под открытым небом в любую погоду, привыкаешь к холоду. Я специально вышел встретить тебя. Подумал, что ты испугаешься приближаться к «скверному дому» в темноте.
От Холта исходил свежий аромат душистого лимонного мыла, влажные волосы блестели.
– Ты как будто только что из моря.
– Из ванной. – Он рассмеялся звучным волнующим смехом. – Я больше не купаюсь нагишом в море, хотя, помнится, это было очень забавно, когда мы плескались теплыми летними ночами в уединенной маленькой пещере за Кейндейлом.
При упоминании о тех безмятежных днях – и ночах – Серена покраснела, но никак не отозвалась на реплику Холта.
Он шире распахнул дверь, пропуская ее в дом перед собой, и поинтересовался:
– Это весь твой багаж? Разве ты не останешься на ночь?
Девушка бросила на него недоуменный взгляд.
– По-моему, Холт, и ежу понятно, что это исключительно деловой визит. Вот привезла с собой чертежи дверей, которые разработал отец...
– Хм. Ну да. Ты, конечно, говорила по телефону, что хочешь еще раз на мою дверь посмотреть, но я надеялся, что это всего лишь предлог. Думал, может, у тебя на уме не только работа, поэтому даже взял на себя смелость и выложил из морозилки мясо.
– Если это приглашение на ужин, тогда действуй. Я уж две недели, с тех пор, как Райан переехал, не ела ничего приличного...
Холт, сдвинув брови, провел ее в холл и закрыл дверь. Серена видела, что он чем-то озадачен.
– Я что-то не то сказала? – спросила девушка.
– Пойдем в большую комнату, – пригласил он. – Посидим у камина.
Большой комнатой называлась уютная гостиная с высоким потолком. Ниши занимали многоярусные книжные стеллажи; в выложенном красной плиткой камине ярко пылал огонь.
– Дай помогу...
Холт забрал у девушки папку, положив ее на низкий столик между мягкими диванами, стоявшими у камина один против другого.
Серена выскользнула из пальто и встала перед ним, вся аккуратная, подтянутая в своем деловом костюме, состоявшем из прямой серой юбки, блузки цвета сочной зелени и изящных туфель на высоких каблуках. Наряд Холта – повседневная клетчатая рубашка и джинсы – представлял собой разительный контраст. Он взял ее пальто и отнес на стул в глубине комнаты.
Серена огляделась. Комната обставлена уютно, со вкусом. Мебель вся добротная, располагающая к отдыху – диваны, письменный стол, книжные шкафы, журнальные столики. Порядок, однако, не идеальный: мягкое кресло завалено журналами по автоперевозкам, возле музыкального центра разбросаны диски. У камина, развалившись на коричневом шерстяном коврике, крепко спала, довольно посапывая во сне, серая кошка.
– Это Грей, – представил свою любимицу Холт. – Она любезно согласилась разделить со мной свой кров.
– Грей! – улыбнулась Серена. – Упитанная дама.
– Ты бы тоже стала упитанной, посидев на диете из свежей рыбы и курицы. – Холт скорчил рожицу. – Это все, что она принимает от меня, хотя у Вив ест все подряд, даже консервы.
– Наверно, понимает, что женщиной не получится так помыкать, как мужчиной.
– Может, ты и права. – Холт задумчиво потер подбородок. – Но Вив она обожает. Всюду за ней хвостом ходит, хотя тетушка утверждает, что ненавидит кошек.
– Мне можно присесть?
– Конечно! Я просто музыку собирался поставить, – объяснил Холт. – Вообще-то я думал дополнить интерьер располагающими к интиму светильниками. – Он смущенно хохотнул. – Но, видать, нет во мне романтической жилки. Так и не нашел маломощных ламп. А из музыки у меня только опера.
– Мне нравится оперная музыка.
– Вот как? – удивился Холт. – Десять лет назад ты увлекалась поп-музыкой – Шейкин Стивенс, Элтон Джон!..
– А ты...
– А мне нравилась женщина в красном.
– А! Крис де Берг!
– Нет, Серена. Помнишь, у тебя было красное платье? Блеск!
Он восхищенно причмокнул.
Серена опять зарделась. Холт обожал то ее платье, неустанно повторяя, что красный цвет ей к лицу. Она присела на один из диванов. Холт устроился на втором, напротив нее.
– А ты вроде бы и не расстроена из-за того, что австралиец бросил тебя, – тихо сказал он. – Я слышал, что он уехал. Говорят, какая-то девушка с его родины объявилась... да еще с ребенком?
Серена кивнула с улыбкой.
– А почему я должна расстраиваться?
Холт нахмурился.
– Господи, он же твой муж... – Он недоуменно вскинул руки. – Я, конечно, слышал про всякие гражданские браки и тому подобное, но это вообще ни в какие ворота не лезет. Ты трясешься над парнем, осыпаешь его вниманием и вдруг с таким равнодушием относишься к его измене. Неужели он тебе безразличен? – Холт опять развел руками. – Или ты вообще разучилась любить?
– Райан мне не муж, – ответила девушка. – Я пыталась тебе объяснить, но ты умчался из «Старого холостяка», даже не дослушав.
– Но ты же признала, что твоя фамилия теперь Фаррар...
– Да, – кивнула Серена. – Я была замужем за отцом Райана, за Доном. Мы поженились за полгода до его гибели.
Ни один мускул не дрогнул в лице Холта, но глаза его пылали.
– Ты... ты вышла замуж за другого? Не дождавшись меня?
– О том, чтобы ждать тебя, вопрос вообще не стоял, – раздраженно бросила Серена. – Десять лет назад мы и думать не могли о женитьбе.
– Мы все равно поженились бы... рано или поздно...
– Рано или поздно меня никак не устраивало, Холт. Я должна была уехать из дома. Тогда я готова была не задумываясь выйти за тебя замуж и жить с тобой в шалаше, если бы пришлось. Да что говорить, я готова была пойти за тобой на край света...
– То есть ты заявляешь, что я не оправдал твоего доверия? – Он выпятил подбородок. – Так?
– Я этого не говорила, Холт, – со вздохом произнесла Серена. – Просто ты тогда не хотел ничем рисковать. Тебе было двадцать четыре, мне – восемнадцать. Я была упряма, своевольна, нетерпелива, а ты...
– Растяпа? – закончил он за нее.
– Ты осторожничал.
– Ну да! – воскликнул Холт. – Это, очевидно, еще один синоним слова «трусость» в твоем лексиконе, да? И все потому, что я отказался поддержать тебя в твоей борьбе против Макса. Так вот позволь мне сказать: я был полностью на стороне Макса. На мой взгляд, он заслуживал счастья с тетей Мари. А то, что ты творила... чуть не погубила завод... Да будь ты моей дочерью, я собственными руками вышвырнул бы тебя на улицу и навсегда отрекся бы от тебя, Серена. Ты своими поступками привела меня в бешенство. Я вообще не понимал, как мог испытывать к тебе какие-то добрые чувства.
Серена посмотрела на свои сжатые кулаки и медленно подняла голову, встретившись взглядом с Холтом.
– Я не виню тебя за это, – промолвила она. – У меня было время осознать, что я вела себя, как самая настоящая тупица. И я прекрасно понимаю, почему ты отмежевался от меня.
– Поступи я иначе, мне тут больше нечего было бы делать, как ты можешь догадаться. – Теперь пришел его черед склонить голову, но он все же нашел в себе мужество взглянуть ей в лицо. – Конечно, веди ты себя надлежащим образом, я ни за что не отказался бы от тебя. И ты это знаешь.
– Да, – просто сказала девушка. – Теперь знаю. А десять лет назад мне казалось, что весь мир восстал против меня. А мой мир состоял преимущественно из тебя... и из моего отца.
– И ты обратила свои стопы к австралийцу.
Несколько секунд она молча смотрела на него, затем проговорила:
– За восемь лет ты ни разу не попытался связаться со мной, хотя я жила всего лишь в Нортамберленде. И я постепенно пришла к мысли, что ты не хочешь иметь со мной дела. Поэтому, когда у меня появилась возможность отправиться в Австралию, я не раздумывая собралась и уехала. Мне там нравилось. И мужчина, с которым я работала, тоже нравился. Дон был хороший человек. Мы с ним сразу же замечательно поладили.
– Насколько я понимаю, он был разведен, – ведь есть сын. Райан!
Серена кивнула.
– Его первую жену звали Бренда. Он рассказывал, что они поженились, когда обоим было по семнадцать лет. После рождения Райана она бросила Дона и ребенка ему оставила. Растить сына одному было нелегко, но Дон не из тех, кто сгибается под тяготами жизни. Он был гораздо старше меня... – продолжала девушка, уткнувшись взглядом в стол: воспоминания до сих пор отдавались в душе острой болью. – В тот день ему исполнилось сорок четыре года. Мы отметили дату в ресторане, а по возвращении домой застали в бунгало грабителя. Когда он навел на нас пистолет, Дон оттолкнул меня назад, закрыв собой, а сам был убит первым же выстрелом.
– Боже!
На лице Холта отразился ужас.
– Райан был ранен. Грабитель хотел выпустить в него еще одну пулю, но мне удалось выбить у него пистолет. Когда потом полиция настигла его, он застрелился. Говорят, накачался наркотиками.
– Какой кошмар!..
– Кошмар.
– Это еще не все, да? По лицу вижу.
– Райан... – нерешительно промолвила Серена.
– Что с Райаном?
– У него в голове пуля. Пробила череп и застряла почти у самого мозга. Операция невозможна.
– Так вот в чем дело! – присвистнул Холт. – Вот почему ты так трясешься над ним. Но почему ты мне раньше об этом не сказала?
– Райан взял с меня слово молчать о его неприятностях. В Квинсленде он встречался с одной девушкой. Они собирались пожениться, а потом Кирстен представился шанс устроиться на хорошую работу в Мельбурне. Дон погиб уже после того, как она уехала, и Райан...
– Он считает, что будет ей обузой? Так?
– Да, – ответила девушка. – И это тоже.
– А что еще?
Холт не сводил с нее взгляда.
– Райану осталось жить не более двух лет, – объяснила Серена. – Пулю извлечь невозможно: осколки раздробленной кости практически касаются ткани головного мозга. Его мучают ужасные головные боли. Он сильно похудел. Врачи говорят, что у него постоянно идет воспалительный процесс. Лекарства почти не помогают; он спасается только болеутоляющими средствами.
– Расскажи мне про эту девушку в Райвлине.
– Ее зовут Кирстен. Она приехала сюда искать Райана. Не могла понять, почему он бросил ее. Райан не знал тогда, что она ждет от него ребенка.
– А теперь ей известно о его состоянии?
– Да, – кивнула Серена. – Потому я так смело тебе и рассказываю. Райан сообщил ей все как есть. Она знает, чего ожидать. Но Кирсти – сильная натура. Она не отдаст Райана без борьбы. Они решили, что в ближайшее время узаконят свои отношения.
– Бедные ребята, – тихо промолвил Холт. – Не много у них радостей впереди.
– Я же сказала: Кирсти – крепкий орешек. – На ее губах заиграла улыбка. – Если это возможно, она будет поддерживать в Райане огонь жизни одной своей силой воли. А сейчас они оба полностью отдались своим родительским обязанностям. Райан души не чает в малышке Рин.
– Боже! Ну и дела!..
– Да, – согласилась Серена. – Они так молоды... Так любят друг друга... И вдруг такое несчастье...
Она отерла тыльной стороной ладони неожиданно навернувшиеся на глаза слезы.
Холт пересел на диван рядом с девушкой и привлек к себе, обняв за плечи.
– Поплачь, может, полегчает, – сказал он. – Представляю, сколько всего тебе пришлось пережить за последние месяцы.
Серена неуверенно рассмеялась.
– Меня не так-то просто сломать. Я уже в норме.
Несколько минут они сидели молча.
– Ты любила его? – вдруг спросил Холт с нотками смущения в голосе. – Твоего Дона? Отца Райана?
Серена прислонила голову к его плечу.
– Я давно рассталась с мечтами о любви. – Она подняла к нему свое лицо и поморщилась. – Дон это знал, но мы прекрасно ладили. Нас связывали общие интересы, увлечения. Возвращаться в Англию я в любом случае не собиралась. Я это твердо решила для себя, когда поняла, что ты для меня потерян. Нас с Доном, двух неприкаянных людей, свела сама жизнь. Но у нас и без этого было много общего. Мы почувствовали друг к другу физическое влечение. Я ведь не создана для одиночества, Холт.
Он вдавился пальцами ей в плечо.
– Мы с Доном оба были одинокие люди, – продолжала Серена, желая высказаться начистоту, прежде чем они возобновят свои прежние взаимоотношения. – Оба запутались, заблудились в жизни, и, в конце концов, прибились друг к другу, заключив союз, который устраивал нас обоих.
– Будь он жив, я бы его возненавидел, – пробормотал Холт.
– Ничего подобного. Ты не способен ненавидеть.
– Куда уж мне, раз уродился таким добродушным простофилей! – раздраженно бросил недовольный собой Холт.
Серена затряслась от беззвучного смеха.
– Над чем ты смеешься? – спросил он.
– Над тобой.
– С чего это?
– Оттого, должно быть, что питаю слабость к добродушным простофилям.
– Серена, родная... – взволнованно произнес он, глядя ей в глаза.
– Хмм?
– Я всегда любил тебя... даже когда презирал.
Она опять засмеялась.
– Если не прекратишь хохотать, я тебя поцелую.
Не дожидаясь, когда он осуществит свою угрозу, она подалась к нему всем телом и губами нежно коснулась его губ.
– Боже! – простонал он, закрывая глаза – Я ведь перед твоим приездом принимал холодный душ.
– Ну и что? В чем проблема-то?
– Только время зря потратил, – тихо ответил он, прижимаясь к ее губам.
ГЛАВА 17
Она взяла в ладони его лицо и заглянула в глаза.
Все ее существо переполняли разноречивые чувства – любовь, сомнения, страх и еще нечто такое, чему она не знала названия. Сейчас она остро сознавала, что никогда не переставала любить его, желать и все годы разлуки тосковала по его объятиям.
Она долгое время не позволяла себе думать о нем, вычеркнула его из своей жизни, из сердца, так как была убеждена, что он никогда не сможет простить ее варварство, направленное на уничтожение завоеваний ее отца.
С тех пор она заметно повзрослела и теперь хотела дать ему понять, что готова к более тесным отношениям, чем их былая платоническая дружба с невинными поцелуями.
– Я сегодня на работе с девяти утра, – сипло прошептала она. – Мне тоже не мешало бы принять душ.
Не отрываясь от ее губ, Холт стал медленно подниматься с дивана, и, когда они оба встали, крепко прижал ее к себе. Серена отдавалась его объятиям с чувством полнейшей уверенности в правомерности своих притязаний на его ласки.
Холт, целуя ее, не терял самообладания. С замиранием сердца льнула она к его сильному мускулистому телу, награждая себя за мучительное томление долгих лет разлуки.
Закрыв глаза, она с наслаждением вдыхала аромат его чистой кожи, источавшей ни с чем не сравнимый запах мужского естества. Он содрогнулся и крепче прижал к себе девушку, почувствовав ее пальцы в своих волосах на затылке. Его теплые дурманящие губы осыпали поцелуями ее глаза, уши, потом вновь переместились к девичьим губам и, потерзав их несколько секунд, вторглись во впадинки за ушами, соскользнули на шею.
Серена выгнулась, закинув голову назад; ладони, повторив очертания его торса, сомкнулись на мускулистой спине. Она стремилась ощутить его всего, желая убедиться в правильной реакции своих органов чувств, свидетельствовавших, что он действительно рядом, живой, настоящий, а вовсе не сон, от которого ей придется пробудиться на мокрой от слез подушке...
Подобные сны часто посещали ее в прошлом, но с этим прошлым покончено навсегда. Она не повторит своей глупости. Разве можно бросаться столь редким счастьем, какое однажды она знала рядом с Холтом?
Он медленно продвигался с ней к двери.
– Куда мы идем? – прошептала девушка.
– Ты, кажется, что-то говорила про душ?
Вопросительные нотки в его голосе дали ей понять яснее, чем слова, что, если она сомневается в своих желаниях и опасается приступа малодушия, сейчас самое время все вернуть на круги своя.
– Я ценю твою чуткость, но на попятную идти не намерена. – Она открыла глаза и посмотрела на него. – Или, по-твоему, я настолько бесчестная, что способна, распалив тебя, выйти из игры?
– Нет, – ответил он. – Я знаю, это не в твоем характере. Ты всегда откровенно выражала свои желания. Просто хотел убедиться...
– Я хочу быть с тобой, – тихо промолвила она.
– Я по-прежнему желанный для тебя? – Он вопросительно вскинул темную бровь. – По прошествии стольких лет?
– Я хочу быть с тобой! – повторила Серена. – Но прежде я должна принять душ...
Душевая в доме Холта была просторная, рассчитанная на крупного рослого мужчину. Им вдвоем там вовсе не было тесно. Вполне хватало места, чтобы спокойно поворачиваться, нагибаться и разгибаться, натирая друг друга лимонным мылом. А потом их скользкие, покрытые мыльной пеной тела сомкнулись. Холт вылил ей на волосы что-то изумительно освежающее, голубое, напоминающее аромат морского бриза. Закинув назад голову, она смеялась счастливым смехом, когда он, сняв душ, стал смывать шампунь, поглаживая, растирая, отжимая рукой ее короткие белокурые волосы. Это мытье головы дарило ей столь же сказочные ощущения, как половая близость. Она млела от наслаждения под нажимом его сильных пальцев, массировавших кожу черепа.
Холт убрал душ. Она замотала головой, смахивая с лица капли воды, и вновь почувствовала его голое тело возле своего. Обхватив ее за талию своими большими руками, он осторожно приподнял ее. Она легко заскользила по нему, охнув от неожиданности, когда его губы, поравнявшись с ее грудью, задели упругий сосок, который он нежно затеребил языком и зубами, делая его еще тверже. У Серены перехватило дыхание. Холт в ответ на реакцию девушки удовлетворенно заурчал и приподнял еще выше. Она обвила ногами его бедра и, прерывисто дыша, медленно задвигалась вверх-вниз по его плоскому животу, шалея от блаженства каждый раз, когда касалась его возбудившейся плоти.
