Текст книги "Золотые дни"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Держись поближе ко мне и ничего не покупай. Эти торговцы оберут тебя до нитки.

Эдилин кивнула, глядя на людей и повозки, запрудившие улицу. Она хотела шагнуть вперед, но Харриет потащила ее к себе. Эдилин едва не наступила на конскую лепешку.

– Что продать такой симпатичной леди? – спросил торговец, зубы у которого были почти сплошь черные.

– Ничего! – рявкнула Харриет, потащив Эдилин за собой. – Это ужасный человек! Он и мать свою продаст, если за нее дадут хорошую цену.

– Ты знаешь всех этих торговцев?

– Большинство, – сказала Харриет. – Надо знать, кому можно доверять.

– И ты доверяла мистеру Сильвестру?

– Полностью. О! Смотри! Его жена привезла сюда тележку. Пойдем посмотрим, что у нее там.

Они подошли к большой телеге, на которой все было свалено в кучу. Эдилин подумала, что в таком виде товар едва ли может привлечь покупателей, но Харриет это не смутило. Она принялась с энтузиазмом копаться в овощах. Эдилин отошла, озираясь по сторонам. Жизнь на рынке била ключом. Казалось, сотни людей снуют по рыночной площади. Почти у всех женщин были в руках большие корзины, как у Харриет, и они ожесточенно работали локтями, прокладывая себе дорогу к прилавкам, расталкивая всех, кто был рядом, и громко торговались.

Здесь царила атмосфера возбуждения и раздражения, словно находящиеся тут мужчины получали удовольствие от суеты, а женщины торопились поскорее со всем этим покончить и вернуться домой.

За повозкой стояла молодая женщина, которая, судя по размерам ее живота, вот-вот готова была родить, на руках она держала маленького ребенка. Она тихо плакала, уткнувшись в платок.

– Это и есть вдова? – спросила Эдилин у Харриет.

– Да. Она гораздо моложе мужа. Она выглядит слишком молодой для матери семерых детей, ты не находишь?

– Очень молодой, – согласилась Эдилин.

– Бедняжка! Даже не представляю, что она будет теперь делать.

– Продаст ферму, получит кучу денег и выйдет за кого-нибудь замуж, – быстро сказала; Эдилин.

– У тебя на все есть готовый ответ, – поморщилась Харриет, взяв с прилавка сливу и придирчиво ее осматривая.

– Подойдет ли она к нашему столу? – спросила Эдилин насмешливо.

– Почему бы тебе не пройтись по рынку и не посмотреть, что предлагают другие торговцы? – раздраженно предложила Харриет. – Только ничего не покупай. Просто смотри.

Эдилин воспользовалась ее предложением. Теперь, оглядевшись, она, кажется, поняла, что имела в виду Харриет. Кое-что из того, что было выложено на телегах, вообще никуда не годилось. День-два, и эти овощи и фрукты сгниют.

Эдилин дошла до конца длинного ряда повозок и заметила женщину, стоявшую к ней спиной. Женщина эта показалась Эдилин знакомой. Когда она обернулась, Эдилин увидела, что это Табита, и, как ни странно, почти обрадовалась встрече, словно увидела старинную подругу. У Эдилин было так мало знакомых в Америке, и Табита была одной из немногих.

Табита, похоже, ее не видела, но Эдилин последовала за ней. Она повернула за угол, а затем остановилась, поскольку Табита исчезла.

В следующую секунду Табита выскользнула из-за угла здания и встала перед Эдилин.

– Что тебе надо? – гневно спросила ее Табита. – Тебе мало того, что ты со мной сделала? Ты вернулась, чтобы еще подраться?

Табита брезгливо окинула взглядом шелковое платье Эдилин.

– Что случилось с тобой после нашей драки? – спросила Эдилин, заметив, что от Табиты несет немытым телом.

На корабле у арестантки хватало самоуважения, чтобы выглядеть опрятной, но сейчас, похоже, она махнула на себя рукой.

– А тебе какое дело?

– Никакого, – сказала Эдилин и уже хотела развернуться и уйти, когда Табита бросила:

– Я могла бы убить тебя за то, что ты сделала со мной!

– Что ты хочешь этим сказать? – оглянулась Эдилин. – Ты воровка, а не я.

– Откуда мне было знать, что у твоего любовника есть бриллианты? Я думала, это просто стекляшки. Они лежали у него в кармане, словно мусор, и я просто их оттуда достала. Кто носит бриллианты в кармане?

Эдилин была с ней полностью Согласна.

– И я забрала их у тебя и вернула ему. Поэтому ты такая злая и такая… – Эдилин окинула Табиту взглядом.

– Такая грязная?

Эдилин слегка пожала плечами.

– Они… Те люди в лагере забрали браслеты, а потом вышвырнули меня, сказав, что я ничего не стою, если не знаю, что краду, и если позволяю дамочке вроде тебя победить меня в драке. Но ты дралась за свою жизнь, а я – нет.

– Верно, – спокойно сказала Эдилин. – Но я действительно тебя победила. – Эдилин понимала, что с точки зрения нормальной логики ничем не обязана Табите, и все же она не могла заставить себя просто так взять и уйти. – Где ты сейчас живешь?

Лицо Табиты окаменело.

– Где придется. С тем мужчиной, который готов приютить меня на ночь.

Еще месяц назад Эдилин не поняла бы, что имела в виду Табита, но сейчас она поняла все. Делать такое с мужчиной, которого не любишь! Эдилин затошнило от этой мысли. Она помнила, как Табита громко заявляла о том, что она не шлюха. Она предпочла получить клеймо, но не легла в постель с нелюбимым мужчиной. Но из-за того, что натворила Эдилин, Табита сейчас жила на улице и спала со всеми подряд за еду и кров.

– Мне пора, – сказала Эдилин. – Меня ждут.

– Таких богачек, как ты, всегда кто-нибудь ждет! – ухмыльнулась Табита.

Эдилин разозлилась и покраснела.

– Ты можешь думать что угодно, но меня обманывали не реже, чем тебя!

– Так ты не прибрала его к рукам? – Табита улыбалась. – По крайней мере сегодня я услышала что-то хорошее.

Эдилин непроизвольно сжала кулаки. Ей очень хотелось стукнуть Табиту. Они смотрели друг на дружку, как две собаки, готовые подраться, когда Эдилин вдруг спросила:

– Зачем ты убежала с отцовской фермы?

На мгновение Табита растерялась, но затем она расправила плечи.

– Он был мне не отец, а отчим, он женился на моей матери, чтобы иметь доступ к ее дочерям. После трех лет такой жизни я сбежала. А тебе какая разница?

Эдилин шагнула к Табите.

– И что это была за ферма?

– В каком смысле?

Эдилин молча смотрела на нее.

– Ферма, на которой выращивают коров, свиней и хлеб. А разве бывают другие фермы?

– Что, если я куплю ферму и дам тебе работу?

– Ты? Купишь ферму? – спросила Табита, брезгливо скривившись.

Эдилин развернулась и пошла прочь.

– Подожди! – крикнула ей вслед Табита.

Эдилин остановилась, но оборачиваться не стала.

– Кто еще будет работать на той ферме? Я не смогу все делать одна. На ферме много работы.

Эдилин повернулась к ней лицом.

– Я над этим не думала, поэтому пока не могу ответить на твой вопрос, но я знаю, что несколько дней назад умер один фермер, и теперь его ферма продается.

– И ты хочешь попросить меня вести там хозяйство?

– А почему нет? Или ты предпочитаешь и дальше жить воровством и торговлей собственным телом?

– Я предпочитаю… – Табита хотела сказать что-то саркастическое, но передумала. – Ты наймешь мужчин для работы на ферме? Мне трудно с мужчинами.

– Нам всем трудно, – вздохнула Эдилин. – Я была счастлива до тех пор, пока не встретила Джеймса, а потом своего дядю. И Ангус… – Она махнула рукой. – С ним покончено. Харриет – это компаньонка, с которой я живу, – считает меня ни на что не годной. И вообще, все, кого бы я ни встретила за последний год, считают меня бесполезной. Мне бы хотелось доказать им, что они ошибаются.

– Невозможно вести хозяйство без мужчин.

– Почему? – спросила Эдилин.

– Потому что мужчины должны… Они должны поднимать тяжести.

– Мы раздобудем сильных коней. Я ехала на повозке, которую тащили кони клейдесдальской породы – лошади-тяжеловозы, они могут поднять целые горы.

И, пока она говорила, то, что вначале было просто пустой блажью, прихотью, постепенно превращалось в серьезное намерение. Почему женщины не могут вести фермерское хозяйство? Они будут поставлять на рынок лучшие фрукты и станут знаменитыми. Их яблоки не будут битыми и порчеными, они будут красиво разложены на прилавке. Эдилин уже представила себе зеленые груши на желтом, смоченном водой шелке.

Эдилин окинула Табиту взглядом, вспоминая, как та выглядела, когда была чистой, и картина стала принимать в ее уме отчетливые очертания.

– Подруги поневоле, – пробормотала она.

– Что?

– Это название нашей компании – «Подруги поневоле».

– Компании?

– Да, – сказала Эдилин и недобро прищурилась, глядя на Табиту. – Я знаю, что ты лгунья и что ты любишь рассказывать людям длинные душещипательные истории о своей жизни, но вот что я тебе скажу: если ты солжешь мне, если ты когда-нибудь украдешь у меня хотя бы шпильку, я вышвырну тебя вон. Второго шанса не будет. Сколько бы ты ни умоляла тебя простить, я тебя не пощажу. Ты будешь уволена без права восстановления. Ты меня понимаешь?

– Да!.. – нагло протянула Табита.

– Я говорю серьезно и хочу, чтобы ты тоже отнеслась к этому серьезно. Так мы договорились?

Табита подумала, и ухмылка сползла с ее лица.

– Ты забрала меня с улицы, и я не стану красть у тебя и лгать тебе. Не могу обещать, что я не буду лгать другим и воровать у других, но тебе я ничего плохого не сделаю, можешь не бояться.

– Будешь воровать у других – тебя посадят в тюрьму, а может, и повесят, но это твое дело, – сказала Эдилин. – А теперь пойдем. Я должна сообщить Харриет.

Через десять минут она пробилась через толпу к Харриет, которая торговалась с каким-то фермером, заставляя его сбросить цену на бобы.

– Он – вор! – заявила она, увидев Эдилин. – И посмотри на эти бобы. На них жучки.

– Хочешь – бери, хочешь – нет, мне все равно, – сказал торговец у повозки.

Недовольно бормоча, Харриет положила бобы в корзину, к другим покупкам и взглянула на Эдилин.

– Почему у тебя такое лицо? – Харриет наклонилась к ней. – И почему эта ужасная женщина идет за тобой следом?

– Это Табита.

– Та самая, которую ты… – Харриет с недоумением посмотрела на Табиту. – Она похожа на ночную бабочку.

– Так и есть, и в этом моя вина, – сказала Эдилин, взяв Табиту за руку и оттащив ее в сторону, чтобы их не могли услышать. – Я собираюсь купить ферму мистера Сильвестра.

– Ты? – Харриет смотрела на нее с веселым любопытством. – И что ты будешь с ней делать? Розы сажать?

– Это хорошая мысль. Представляю, как будут смотреться белые розы с темно-красными сливами.

Харриет прикоснулась ладонью ко лбу Эдилин.

– Ты перегрелась на солнце.

– Солнце тут ни при чем. У меня всегда было слишком много всего, а самого главного никогда не хватало.

– Когда мы придем домой, я дам тебе опийной настойки.

– Ты и твой братец помешались на этом зелье! – огрызнулась Эдилин. – Харриет! Ты прекратишь разыгрывать из себя мою матушку и хотя бы раз выслушаешь меня наконец?! Я собираюсь купить ферму, и мы с тобой будем этой фермой управлять; Ты займешься бухгалтерией, потому что у тебя хорошо получается считать, а я займусь…

Эдилин не знала точно, чем будет заниматься, но она никогда в жизни не была так уверена в себе, как сейчас, и точно знала, что у нее все получится.

– Ты не можешь купить ферму. Ты ничего не знаешь о фермерстве, – сказала Харриет. – Ты не можешь…

– Этим утром ты жаловалась на то, что я не сделала ничего путного в своей жизни, а теперь ты говоришь, что я не могу сделать то, что хочу сделать. Нет! – воскликнула Эдилин, когда Харриет начала ей возражать. – Ты останешься здесь с Табитой, а я поговорю со вдовой мистера Сильвестра.

– Даже не думай оставлять меня с этой… с этой женщиной!

– Ты с ней останешься! – отрезала Эдилин, отдирая пальцы Харриет от своей руки. – И будешь с ней в полной безопасности, потому что я знаю по собственному опыту, что драться она не умеет.

Харриет, казалось, вот-вот упадет в обморок.

Эдилин повернулась к Табите:

– Не делай ничего, что может ее напугать, иначе я тебя уволю.

Табита кивнула, но посмотрела на Харриет с недобрым огоньком в глазах.

– Успокойся, Харриет, – сказала Эдилин. – После того как ты сделаешь ей ванну и переоденешь, в чистую одежду, ты увидишь, что она очень даже прилично выглядит.

– Я? – возмутилась Харриет. – Я должна ее купать? Ты что, сошла с ума?!

– Возможно! – бросила через плечо Эдилин, направляясь к повозке Сильвестра. – Возможно, я действительно сошла с ума.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 20

Фронтир 1770 год

Четыре года спустя

– Харкорт, – сказал полковник Уэллмен, – я хочу, чтобы вы нашли… как ни неприятно мне это говорить, ее жениха. Проклятый дурак позволил индейцам похитить его.

– Которым именно? – спросил Ангус.

– О чем вы?

– Какому племени индейцев он позволил себя похитить?

– Я-то откуда знаю? Эти дикари – ваша работа, а не моя. Я знаю только, что этот глупый мальчишка исчез, а моя дочь рыдает сутками напролет. Скажите, Харкорт, вы понимаете женщин?

– Совсем не понимаю, – честно ответил Ангус.

– Я сосватал свою дочь за мужчину, а она предпочла никчемного мальчишку. Какого-то там Мэтью Олдриджа. Когда я услышал, что на дилижанс, на котором он ехал, напали индейцы, мне очень хотелось сказать ей, что мальчишка погиб. Но она была там, когда мне об этом сообщили, поэтому ей известна правда.

Ангус никак не прокомментировал слова полковника. Он давно научился тому, что в армии никому не стоит сообщать свое мнение, а в особенности этому надменному хвастуну полковнику Уэллмену. Но поскольку Ангус не был военным, Уэллмен считал, что может вести себя с ним раскованнее, чем с другими, и говорить все, что вздумается. Из-за этого Ангусу приходилось часами выслушивать лекции Уэллмена на самые разные темы, начиная с того, чем кормить лошадей, и заканчивая тем, как распоряжаться собственной жизнью.

Единственной слабостью Уэллмена была его хорошенькая юная дочь Бетси. Если верить ему, она была добродетельна, скромна и нуждалась в постоянной защите. На самом деле она была маленькой потаскушкой, беззастенчиво пользующейся положением своего отца, чтобы третировать любого мужчину, осмеливающегося сказать ей «нет». Дважды она подкатывала к Ангусу. В первый раз он был с ней вежлив, но во второй сказал, что отведет ее к полковнику и расскажет ему правду. После этого она оставила его в покое.

Мужчины, которые поспешили воспользоваться тем, что она предлагала, жили в постоянном страхе разоблачения. Ситуация осложнялась тем, что отцом девушки был комендант форта. За три года пребывания в форте Ангус успел хорошо изучить местные нравы. Пару раз он своими глазами видел, как Бетси со слезами на глазах жаловалась отцу, что к ней пристает такой-то солдат. Правда, жаловалась она уже тогда, когда у бедняги отпадала охота к ней приставать. Бетси не прощала тех, кто к ней охладевал, и угрозы превратить в ад жизнь того, кто отказывался плясать под ее дудку, не были пустыми. Вначале все, как правило, шло хорошо. Очередному избраннику нравилась ненасытность Бетси, но когда из-за нее он начинал опаздывать на строевую подготовку, когда она чуть ли не каждую ночь приходила в казарму и закатывала слезливые истерики, допытываясь, не разлюбил ли он ее, тогда терпению несчастного приходил конец, и он пытался порвать с ней. Бетси шла к отцу, врала ему с три короба, и парня отправляли туда, откуда еще ни один не возвращался живым.

Но все это было до того, как в форт прибыл капитан Остин. Он был низкорослый, коренастый, уродливый, подлый и понятия не имел о том, что такое жалость или снисходительность. Он недавно приехал из Англии, все его предки до четвертого колена были солдатами, и для него существовало только одно правильное мнение – его собственное. Но после того как Остин застукал Бетси, когда она в два часа ночи кралась под носом у патруля в казарму, он решил положить этому конец. Он сказал ее отцу, что Бетси так красива, что он боится, как бы ее девственность не отнял кто-то из солдат. На окна ее спальни установили железные прутья. Когда Бетси начала строить глазки красивому молодому солдату, только что прибывшему из Северной Каролины, Остин заметил это и тут же перевел солдата в другое подразделение.

Вся эта эскапада немало забавляла как солдат, так и вольнонаемных, которых тут звали фронтирьерами. Фронтирьеров в форте было четверо.

Но все немало удивились, когда полковник Уэллмен сказал кому-то, что он хочет выдать свою дочь за капитана Остина. Бетси же заявила, что она скорее выйдет замуж за самого дьявола.

Теперь Ангус услышал, что у Бетси появился английский жених.

– Он – полное ничтожество! – сказал полковник Уэллмен. – Ровным счетом ничего не стоит. Младший сын богача, но он ничего не получит. Ни пенса! Он собирается стать священником. Вы можете представить мою дочь замужем за священником?

Ангус решил, что лучше не отвечать на этот вопрос. Как всегда, Уэллмен был при полном параде, в красном мундире. Здесь шутили, что военная форма была чем-то вроде татуировки на его коже.

Что касается одежды Ангуса, то она была типичной для жителя фронтира. Вся из оленьей кожи, легкая, надежная, она защищала его от дождя, снега, ветра и холода, что было важно, потому что большую часть времени он проводил на свежем воздухе; Он следил за тем, чтобы соблюдались границы. Жадные американские поселенцы не должны были покушаться на земли, которые по указу правительства принадлежали индейцам, а индейцы не должны были покушаться на имущество и жизни поселенцев. К тому же тут все еще околачивались несколько озлобленных французов. Война между индейцами и французами закончилась восемь лет назад, но некоторые французы продолжали считать, что земли к западу от Аллеганских гор принадлежат им.

– Вы хотите, чтобы я разыскал ее жениха? – уточнил Ангус.

– Да. Нет. Он нужен ей, а не мне. С чего бы такой отважной девочке, как моя дочь, понадобился женоподобный, никчемный, трусливый тип? – Уэллмен махнул рукой. – Капитан Остин сказал, что его забрали к западу отсюда, так что найдите мальчишку. Возьмите нескольких людей и отправляйтесь туда, где находится то, что от него осталось. Такие, как он, тут долго не живут.

– Мак, Коннор и Уэлш, – быстро назвал Ангус.

Большинство солдат были англичанами, а Коннор и Уэлш родились в Америке. Мак – Александр Макдауэлл, которому исполнилось тридцать шесть, – был самым старшим из рекрутов. Его неоднократно повышали в звании, но ровно столько же раз понижали за дерзость. Сейчас он ходил в звании капрала, и, судя по тому, как на него поглядывал Остин, вскоре ему предстояло опуститься до рядового. Ти-Си Коннор и Нафтали Уэлш были молоды и красивы и прибыли в форт недавно. Поскольку Бетси уже положила глаз на обоих, жизнь их долго не продлится, если им не помочь.

Уэллмен подозрительно прищурился:

– А вы не хотите взять с собой людей поопытнее?

– Нет, – сказал Ангус.

В дальнейшие объяснения он пускаться не стал.

Уэллмен пристально взглянул на Ангуса, словно пытался понять, что у него на уме, но спрашивать ничего не стал. Ангус не был военным, не был англичанином, а по мнению Уэллмена, это означало, что понять его невозможно.

Ангус терпеливо ждал, пока его отпустят. Он хорошо знал, что полковник был ярым сторонником безукоризненного выполнения приказов, и потому старался делать все, чтобы избегать неприятностей. Вообще-то Ангус не любил подчиняться приказам, но возбуждать подозрения ни к чему. Он не хотел, чтобы кто-то стал наводить о нем справки, и выяснил, что некий Ангус Мактерн разыскивается властями за похищение человека и воровство.

– Чего вы ждете? – спросил Уэллмен так, словно Ангус стоял тут от нечего делать.

Ангус стиснул зубы и повернулся до того, как полковник успел увидеть его искаженное гневом лицо. Ангус знал, что ему придется мириться с полковником и с этой работой еще год или два, а потом Джордж Мерсер, представитель компании Огайо, вернется из Англии с грантом от короля, и тогда Ангус станет одним из тех, кому дадут на новой территории тысячу акров земли. Все, что ему нужно делать, так это держать рот на замке и подчиняться правилам, установленным англичанами, тогда он сможет жить спокойно. Это было не совсем то, чего он хотел от жизни, без Эдилин ничто не будет таким, как он хотел, но это – лучшее, на что он мог рассчитывать в данных обстоятельствах.

Он вышел из кабинета полковника на теплое весеннее солнышко и увидел, что Мак вместе с Коннором и Уэлшем уже ждут его. Ангус посмотрел в сторону казармы и увидел капитана Остина. Тот криво усмехнулся и вошел в здание. Капитан знал, что за приказ отдал Ангусу полковник. Будь он неладен, подумал Ангус. Он терпеть не мог, когда о нем слишком много знали. Если Остин много знал об Ангусе, то, вероятно, знал и то, что он от кого-то прячется.

– Ты хочешь взять нас? – спросил Мак.

Все жаловались на то, что у Мака такой сильный акцент, что его невозможно понять, но Ангусу нравилось, как он говорил. Этот акцент напоминал ему прохладные холмы Шотландии и семью. Ангус понимал, что у Мака тоже хватает секретов.

– Я все расскажу по дороге, – сказал Ангус.

Уэлш и Коннор совсем недавно стали солдатами, и они смотрели на Мака в ожидании приказа. Он махнул головой, чтобы они садились на коней и выезжали за ворота.

И часом позже все четверо углубились в лес. Уже не одно столетие люди путешествовали по этим местам, но так и не удосужились составить карты. Для Ангуса и Мака, привычных к почти необитаемым просторам Шотландии, эта страна представлялась благословенным краем, но Коннор и Уэлш с опаской оглядывались по сторонам.

– И что на этот раз задумал Уэллмен? – спросил Мак, оглядываясь на молодых солдат, ехавших позади.

Молодежь слегка приотстала. Уэлш и Коннор выглядели так, словно с минуты на минуту ожидали вооруженного нападения индейцев, или боялись, что их атакуют медведи гризли. Они все слышали захватывающие истории зверобоев, которые приходили в форт продавать мех, об их схватках с дикими зверями и еще более дикими людьми.

Ангус перешел с английского акцента, на котором говорил с солдатами, на родной шотландский.

– Бетси.

– Что на этот раз? Она обрюхатила кого-то из парней?

Ангус засмеялся:

– Если бы такое было возможно, она бы так и поступила. Нет, похоже, она обручена со священником.

– Да спасет нас крестная сила! – воскликнул Мак. – Если она выйдет замуж за церковника, Господь убьет их обоих ударом молнии.

– Я больше опасаюсь того, что его зарежет Остин.

У Остина была кличка Складной Нож, прилипшая к нему еще до того, как он появился в форте. Несколько солдат служили под его командованием во время Семилетней войны. Они видели, что своим ножом творил Остин с телами пленников.

– Не завидую тому, кто оказался обручен с девицей, которую Складной Нож хочет сделать своей женой.

– Вот и я об этом, – кивнул Ангус и рассказал Маку о похищении жениха Бетси. – Если он все еще жив, я хочу предупредить его.

– Насчет Остина или насчет Бетси?

– Насчет обоих, – сказал Ангус. – Но если он в нее влюблен, что бы я ни сказал, значения не имеет.

– Знаешь по опыту? – спросил Мак.

Он дразнил его, но на лицо Ангуса легла тень. Все знали, что Ангус Харкорт не сплетничает и ни с кем не говорит о своем прошлом, даже не рассказывает, где родился и вырос. Мак знал, что Харкорт – не настоящее имя Ангуса, но зачем приставать к человеку с расспросами? Захочет – скажет, а не захочет – значит, на то есть причины.

Ангус кивнул в сторону молодых солдат:

– Остин знал, что я выберу этих двоих, потому что Бетси положила на них глаз.

– И они тоже на нее засматриваются.

Мак обернулся в седле, чтобы взглянуть на новобранцев. Ти-Си Коннор был высоким, широкоплечим, красивым. Он был из тех, кто предпочитает слушать, смотреть и помалкивать.

Нафтали Уэлш не был красавцем, но зато он был душой компании, весельчаком и балагуром, и обладал густой гривой ярко-рыжих волос и яркими, искрящимися озорством голубыми глазами. Он смеялся и пел скабрезные песни. Как-то раз Остин устроил для солдат марш-бросок на двадцать пять миль, после чего ноги у всех оказались стертыми в кровь. Солдаты кляли отвратительную еду, жару и поговаривали о том, чтобы сбежать отсюда к черту, но Нэпе, как его тут прозвали, затеял игру, придумывая для Остина самое страшное наказание. В конечном итоге победил Ти-Си, который придумал замысловатую историю о растении. Это растение ело людей. Когда рассказ закончился, солдаты забыли о натертых ногах и настроение у всех заметно улучшилось.

После этого новички стали пользоваться популярностью. Нэпс – за его чувство юмора, а Ти-Си – за рассказы, если его удавалось уговорить. Удавалось это нечасто, и всегда в этих сказках присутствовали растения, вытворявшие чудеса.

– А еще он знал, что ты выберешь меня, – сказал Мак. – Хотелось бы знать – почему?

– Может, потому, что он тебя ненавидит?

– Да, это верно! – с веселым удивлением согласился Мак. – Я знаю об армии больше, чем он, и меня больше уважают солдаты.

– А еще ты умеешь метать нож лучше, чем он, – добавил Ангус. – Он не любит тех, кто в чем-то его превосходит. И тех, кто больше нравится женщинам.

– Особенно маленькой кокетке, которая ему нужна.

Мак покачал головой:

– Ума не приложу, как она до сих пор не забеременела?

– Если бы она забеременела, ее папаша убил бы того беднягу.

– Заставил бы на ней жениться, а потом убил, – сказал Мак.

– Кто-нибудь из вас знает, куда мы едем? – спросил у них за спиной Коннор.

– Дети! – пробормотал Мак и бросил через плечо: – Мы вам скажем, когда доберемся до места. А до той поры заткнитесь!

– Ты понял, что он сказал? – спросил Нэпс у Ти-Си.

– По-моему, он велел тебе замолчать, он скажет, где тебе предстоит умереть.

– Мрачные у тебя шутки!..

– Хотел бы я приехать сюда и взять отростки с вон тех растений.

– Сколько тебе нужно этих отростков? – недовольно пробурчал Нэпс. – Тебе и так уже спать негде. Что ты собираешься с ними делать?

Ти-Си пожал плечами:

– Не знаю. Может, открою музей. Мне бы хотелось научиться рисовать, чтобы передать цвета. Сухие образцы многое теряют из-за того, что тускнеют.

– Неужто ты не хочешь, чтобы с тобой в кровати, кроме растений, было что-то еще? Что-то теплое и живое, вроде Бетси Уэллмен?

– Я думаю, что мисс Бетси отчасти и явилась причиной того, что нас с тобой послали на это задание.

– Бетси? Да при чем тут она? Ты знаешь, мы с ней обсуждали, не пожениться ли нам. Неплохо было бы жениться на дочери полковника.

Ти-Си сорвал пару листьев с куста, мимо которого они проезжали.

– Ты думаешь, полковник позволит своей дочке выйти замуж за сына крестьянина?

– Ты ревнуешь?

– Поскольку мисс Бетси и со мной говорила о свадьбе, я не могу так уж сильно ревновать тебя к ней.

– Ты! – воскликнул Нэпс, и его обычно добродушная физиономия перекосилась. – Послушай! Бетси Уэллмен – моя девушка, а не твоя! И если ты…

– Заткнитесь, вы оба! – рявкнул на них Мак. – Бетси Уэллмен ведет разговоры о свадьбе с каждым пригожим молодым солдатом. Если она и хочет выйти замуж, то лишь за то, что у вас в штанах.

Когда Мак снова повернулся к ним спиной, Нэпс прошептал:

– Что он сказал?

– Что день славный и ему нравится слушать, как мы ссоримся.

Нэпс в недоумении заморгал, глядя на Ти-Си, но потом засмеялся:

– Ты прав. Ты слишком ученый для такой девушки, как Бетси, но это не самый серьезный недостаток. У тебя дома есть девчонка?

– Была, теперь нет, – сказал Ти-Си таким тоном, что сразу стало ясно: больше он на эту тему говорить не будет.

– Да поможет мне Господь, но они ссорятся из-за этой потаскушки, – сказал Ангусу Мак. – Я думаю, на привале ты должен вправить им мозги.

– Я? – удивился Ангус. – Думаешь, мне есть что сказать о женщинах?

– Ладно, я скажу тебе, что говорить, а ты им расскажешь. Они тебя поймут.

Ангус улыбнулся:

– Идет.

Какое-то время они ехали молча, и Ангус думал об Остине. Он вызвал всех троих и велел ждать, когда Ангус еще не успел сообщить Уэллмену, кого с собой берет. Остин знал, что Ангус возьмет с собой тех солдат, на которых положила глаз Бетси Уэллмен, чтобы хоть на несколько дней уберечь их от нее.

– Итак, мы должны найти того проповедника, за которого хочет выйти Бетси Уэллмен, и привезти его ей? Остину это не понравится! – покачал головой Мак.

Едва Мак произнес эти слова, как Ангус понял, что задумал Остин.

– Мы едем не туда, – сказал он, развернув коня. – Нам надо ехать к фургону, на котором в форт привозят жалованье.

Мак тоже развернул коня, но не понял, что происходит.

– Фургон с деньгами? Но я думал, что индейцы похитили мальчишку, а не деньги.

– Это Уэллмен так думает. Но если тот мальчишка ехал в форт с востока, то как он оказался западнее форта? Он не проехал бы мимо форта незамеченным.

– Может, одно из растений Коннора его перенесло? – крикнул Мак, но Ангус его не слушал.

Он галопом мчался к дороге, которая вела к дальней оконечности форта. Раз в месяц в форт приходил надежно охраняемый фургон с деньгами. Если парня похитили, то он был в том фургоне. Ангус не был уверен, но догадывался, что его отправили по ложному следу.

Он скакал быстро, и новобранцы за ним еле поспевали. Временами тропа сужалась так, что по ней едва мог пройти конь, но Ангус не останавливался. Он не знал, что задумал Остин, но понимал, что Остин никому не позволит жениться на женщине, которую решил взять в жены.

Ангус оглянулся и увидел, что Мак поспевает за ним без труда, а двое молодых едва держатся в седле. Они не привыкли ездить верхом и уж точно не привыкли передвигаться по звериным тропам.

Через час после захода солнца Ангус сжалился над молодежью и приказал сделать привал. Мак брезгливо покачал головой, глядя, как мальчишки неуклюже сползают с седел. Они натерли себе все, что можно натереть, ноги у них затекли, и устали они донельзя. Пробормотав, что молодежь пошла – сплошь слабаки, Мак пошел собирать хворост для костра, а Ангус отправился в заросли. Вскоре он вернулся с тремя кроликами, которых Мак освежевал, нанизал на вертел и принялся жарить.

– Я больше никогда не смогу ходить, – пожаловался Нэпс.

Его рыжие волосы отбрасывали огненные блики в свете костра.

– Это хорошо! – сказал Ангус. – Возможно, теперь ты будешь держаться подальше от Бетси Уэллмен.

– Еще один ревнивец, – пробурчал Нэпс, скривившись от боли.

Ангус посмотрел на Ти-Си, он помалкивал, но по лицу было видно, что он страдает не меньше Нэпса.

– А ты что скажешь, Коннор? Ты тоже думаешь, что Бетси Уэллмен – любовь всей твоей жизни?

– Мне нравятся женщины, которые умеют читать, – ответил Ти-Си, протягивая руки к костру.

– Не все провели жизнь в классных комнатах, – сквозь зубы проворчал Ангус.

Он говорил с сильным шотландским акцентом.

– Он хочет сказать, – медленно проговорил Мак, так, чтобы его поняли, – что вам стоит держаться подальше от дочери полковника.

– Но… – хотел возразить Нэпс.

– Остин устроит так, что вас убьют, – оборвал Мак.

– Как в Библии, – сказал Ти-Си. Все посмотрели на него в ожидании очередной истории, но Ти-Си лишь пожал плечами: – Царь Давид возжелал Вирсавию и послал ее мужа на заведомую гибель.