Текст книги "Золотые дни"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Глава 22
Никогда в жизни Ангус так не нервничал. Он то и дело теребил шейный платок, волнуясь, правильно ли его завязал.
Рядом с ним в экипаже сидел Тэм, напротив – Шеймас и Малькольм. Всем им джентльменский наряд Ангуса, похоже, внушал ужас. Одежда, что была на Ангусе, принадлежала Джеймсу Харкорту и до сих пор хранилась в сундуке в таверне, где когда-то работал Ангус.
Долли обрадовалась, увидев его. Она хотела, чтобы он остался.
– С тех пор как ты уехал, дела пошли из рук вон плохо. Мы без тебя не справляемся.
– Я не могу остаться, – с английским акцентом сказал Ангус.
За его спиной стояли и молча наблюдали за происходящим Малькольм, Тэм и Шеймас.
Когда Ангус вышел из своей бывшей комнаты в одежде Харкорта, они ошеломленно застыли.
– Ты выглядишь как англичанин, – сказал Малькольм, не в силах скрыть потрясения.
– И говоришь как англичанин, – добавил Шеймас. – Если бы у нас случилась война, ты бы на чьей стороне воевал?
– Война будет, да не та. Посмотришь, что начнется, когда меня увидит Эдилин.
Тэм опустил взгляд на свою одежду, которая и так была не слишком нарядной, а сейчас еще и запылилась, и обтрепалась.
– Мы ей не понравимся.
Ангус покачал головой:
– Она поссорилась со мной, а не с вами. Вам ничего не угрожает. Так чего мы ждем? Поехали и покончим с этим!
– Да, пожалуй, поедем, – сказал Шеймас, подражая акценту Ангуса.
Но в его устах английский язык звучал как иностранный, и все четверо рассмеялись.
– Давай же, парень, не трусь, – подбодрил Малькольм. – Сдается мне, все не так плохо, как ты представляешь. Я думаю, она уже забыла об обидах.
– Возможно, – сказал Ангус, но верилось в это слабо.
Они втиснулись в наемный экипаж и отправились к особняку, в котором Эдилин жила вместе с Харриет Харкорт. В последний момент Ангус почувствовал, что у него дрожат колени, но Шеймас не отказал себе в удовольствии вытолкнуть его из экипажа с такой силой, что Ангус едва не упал.
Шотландцы обступили Ангуса, перекрыв ему путь к бегству, и все четверо поднялись по ступеням к парадной двери. Малькольм дернул за шнурок звонка.
Дверь открыла симпатичная горничная.
– Мы пришли, чтобы повидаться с мисс Эдилин, – объяснил Малькольм, но горничная продолжала смотреть на него в недоумении.
– Мисс Эдилин, – с английским акцентом сказал Ангус.
– Она вас ждет? – спросила горничная, перегораживая собой дверной проем.
– У нас есть фрукты на продажу, – сказал Шеймас. – Фрукты, девушка! Яблоки.
– Ах да, фрукты. Проходите, пожалуйста, а я схожу за ней.
Горничная провела их в просторную, залитую светом комнату с мраморным камином во всю стену. Перед камином стояли два кресла с высокими спинками по одну сторону и кушетка, покрытая желтым шелком, на другой стороне. На полу лежал большой ковер с орнаментом в виде полевых цветов по краям. Комната была по-настоящему красивая. Оробев, шотландцы остановились на пороге.
– Ну, давайте проходите, – нетерпеливо сказал Ангус. – Она не станет принимать нас в коридоре.
Шеймас и Малькольм вошли и уселись на кушетку, а Тэм и Ангус выбрали себе по креслу.
– Ты изменился, – сказал Тэм, глядя на Ангуса.
– Одежда не меняет сути человека, – возразил Ангус.
– Тогда, возможно, ты и раньше был таким.
– Каким это «таким»? – нахмурился Ангус.
– Как эта комната. Как этот дом. Ты отлично в него вписываешься. – Тэм поднял руку. – И дело не только в одежде и в том, как ты говоришь. Дело в чем-то еще.
Ангус не считал, что сейчас был подходящий момент для такого разговора, поскольку из коридора он услышал голос Эдилин.
– Ты не спросила, кто они такие? – спросила у горничной Эдилин.
– Нет, мэм, я забыла.
– Отныне и впредь, Лиззи, не пускай в мой дом незнакомцев. О Боже! Не смотри на меня так, словно я тебя сейчас побью! Иди на кухню к Харриет.
Ангус вжался в спинку кресла, рассчитывая спрятаться за широкими подлокотниками. Он не знал, что звук ее голоса так на него подействует. Он с трудом удерживался от того, чтобы не броситься ей навстречу и не схватить в объятия. Он не понимал, как сильно по ней скучал! Ему так не хватало ее жизнелюбия, ее хватки, ее любви и ненависти. Он вспомнил, как она заставила его поехать с ней в Америку. И оказалась права. Если бы он остался в Шотландии, то сейчас, вне сомнений, сидел бы в тюрьме.
– И что привело вас?..
Она замолчала на полуслове, увидев Малькольма, Шеймаса и Тэма.
– О! – восторженно сказала она. – О, как чудно! Я никогда не думала, что снова увижу вас. Я…
Она осеклась, увидев в кресле Ангуса.
Он медленно наклонился вперед. Она была все так же красива, может, еще красивее. Поверх платья на ней был длинный льняной фартук, и волосы ее были в легком беспорядке, так что золотистые кудряшки обрамляли лицо. Ему хотелось обнять ее и поцеловать.
– Ты! – выдохнула Эдилин и, развернувшись, выбежала из комнаты.
Ангус со стоном поднялся с кресла.
– Сиди! – велел Малькольм.
– Она меня ненавидит.
– Я этого в ее голосе не услышал, – возразил Малькольм. – А ты, Тэм?
– Она даже красивее, чем я ее помню! Как ты посмел ее обидеть? – воскликнул Тэм, злобно зыркнув на Ангуса.
– Я не нарочно! – сказал Ангус. – Если я и причинил ей боль, то сделал это, чтобы уберечь ее от еще большей боли.
– Неужели? – с неприязнью в голосе поинтересовался Тэм, но в коридоре раздался топот. – Она возвращается, – сказал Тэм и распрямился.
Но в комнату вошла не Эдилин, а три горничные с большими подносами. Они поставили один из подносов на стол. Громадные бело-голубые фарфоровые чайники были полны горячего чая, а на блюдах были разложены маленькие бутерброды, лепешки, печенья и пирожные с цветной глазурью.
Служанки, накрыв столы, вышли из комнаты.
Малькольм пришел в себя первым.
– Судя по тому, как нас тут принимают, не похоже, чтобы она на тебя злилась. Давайте, ребята, перекусим.
Он взял со стола чайник и наполнил четыре чашки.
Шеймас и Тэм с энтузиазмом принялись наполнять тарелки, но Ангус не торопился к ним присоединяться.
Тэм быстро съел три маленьких бутерброда, а затем в восхищении обернулся к Ангусу:
– Посмотри на всю эту еду!
Ангус по-прежнему хмурился, но былого напряжения он уже не чувствовал. Возможно, Эдилин видела листовки. Возможно, она поняла, почему Ангус тогда уехал. Возможно, он даже вырос в ее глазах, когда она поняла, что он пытался ее защитить.
Малькольм протянул Ангусу чашку с чаем:
– Давай, парень, попей чайку, пока горячий.
Ангус потянулся за чашкой, но так и замер с протянутой рукой, услышав за дверью шум. Ему показалось, что на пол упало что-то тяжелое.
– Сдается мне, что это саквояж с вещами, – сказал Малькольм. – Похоже, на этот раз она не позволит тебе уехать одному.
Ангус взял чашку чаю и осушил ее одним махом. В коридоре послышались еще два глухих удара.
– Похоже, она действительно собирает вещи, – произнес Тэм, на этот раз посмотрев на Ангуса так, словно он был само воплощение мужественности. – Что ты такое сделал с ней, чтобы…
– Я не думаю, что это саквояжи, – с набитым ртом сказал Шеймас. – Отменные пирожные!
– Здесь все вкусное, – согласился Малькольм, откинувшись на спинку кушетки. – Я понимай, почему тебе хотелось остаться тут, парень. Она славно кормит.
Ангус поставил чашку на стол, встал и подошел к камину. Последовал еще один глухой удар.
– Мне это не нравится. Я хочу знать, что она делает.
Он шагнул к двери, но тут обе створки распахнулись, и… На пороге стояла Эдилин – с мушкетом в руках. У нее за спиной стояли две женщины, а на полу лежал целый арсенал огнестрельного оружия. Если чего-то и не хватало, то разве что пушки.
Ангус слишком много лет уворачивался от пуль, чтобы стоять смирно, когда в него целились из мушкета.
– Ложись! – завопил он, бросившись за кресло, как за укрытие.
Тэм упал на пол, только Малькольм и Шеймас продолжали сидеть как ни в чем не бывало.
Пуля просвистела в нескольких дюймах от Ангуса, угодив в кресло. Набивка полетела во все стороны.
– Эдилин! – крикнул он из-за кресла. – Мы могли бы просто поговорить? Я все объясню!
– Я больше не собираюсь с тобой разговаривать, – сказала она, поднимая с пола второй мушкет и прицеливаясь в Ангуса.
Вторая пуля пропорола подлокотник кресла.
Эдилин стояла в дверном проеме, а две женщины, окружившие ее с флангов, дышали здоровьем и весельем. Пока одна из них перезаряжала мушкет Эдилин, другая протянула хозяйке пистолет. Обе служанки выглядели очень счастливыми, словно они всю свою жизнь мечтали пострелять.
– Эдилин, прошу тебя! – взмолился Ангус и знаком велел Тэму, который прятался за вторым креслом, бежать к окну.
Окно было закрыто, но неподалеку, на высоком шкафу стоял серебряный подсвечник. Им можно разбить окно и выбраться наружу.
Эдилин прицелилась и выстрелила прямо в Ангуса, но он успел откатиться, и выстрел пришелся в пол, проделав дыру в красивом ковре. В следующую секунду Тэм швырнул подсвечник в окно, разбил его и вскочил на подоконник. Но снаружи его поджидали еще две служанки с заряженными пистолетами. Тэм замер на подоконнике.
– Я не тот, кто вам нужен, – сказал Тэм.
Одна из служанок прицелилась в него.
– Откуда мы знаем?
– Но я даже не похож на него! – воскликнул Тэм.
– Нам сказали, что он высокий и красивый, – сказала вторая, целясь Тэму в голову.
– Ну, я согласен, что между нами есть некоторое сходство, – улыбнулся Тэм.
Но первая служанка нажала на курок, промахнувшись всего на два дюйма.
Тэм вернулся в гостиную и скорчился на полу рядом с Ангусом, который бросил на него презрительный взгляд.
– Ты слышал о верности клану? – спросил Ангус.
Тэм пожал плечами:
– Это твой личный бой.
Ангус скривился, выглянул из-за кресла и увидел, что Эдилин целится в него из очередного пистолета.
– Малькольм, ради Бога, помоги нам.
– Я не считаю нужным вмешиваться в ссоры влюбленных, – сообщил Малькольм, слизывая с пальцев джем.
– Это ты называешь любовью? – Ангус откатился в сторону. В него снова едва не попали. – Тогда что же такое ненависть?
Малькольм улыбнулся:
– Мне очень понравились эти бисквитные печенья.
Шеймас посмотрел на стоящую в дверях Эдилин. Она держала в руках огромный мушкет. Две служанки стояли рядом с ней с пистолетами в руках.
– Мне в этой стране все нравится.
– Эдилин, если ты дашь мне минутку, я думаю, что смогу все объяснить. Это действительно недоразумение.
Говоря это, Ангус перекатился по полу и, пригнувшись, бросился в другой конец комнаты, спрятавшись за кушеткой. Он решил, что она не станет в него стрелять, если между ними будет Малькольм.
– Малькольм, – сказала Эдилин, взяв еще один пистолет, – ты не мог бы сдвинуться влево?
Она выстрелила в кушетку, но пуля пролетела, задев предплечье Малькольма.
– О, простите! – воскликнула Эдилин. – Я имела в виду влево от меня, а не от вас.
Малькольм даже не взглянул на рану и продолжил есть.
– Ничего страшного, детка, такое часто случается.
– Вам больно? – спросила Эдилин.
– Нет, ничего страшного, – сказал Малькольм. – Эти маленькие клубничные пирожные на самом деле хороши.
Ангус, прячась за кушеткой, хмыкнул, а затем встал и твердо заявил:
– Эдилин, это уж слишком! Ты точно кого-нибудь пристрелишь.
Она взяла пистолет у одной из служанок.
– Я намерена убить тебя, – сквозь зубы процедила она, потом взглянула на Малькольма и любезно пояснила: – Их пекла Харриет.
– Эдилин, – сказал Ангус, – если ты убьешь меня, тебя повесят.
– Не повесят, когда я расскажу, что ты со мной сделал. – Она посмотрела на Шеймаса: – Приятно увидеть вас вновь. Как здоровье? В порядке?
– Неплохо, – кивнул Шеймас. – В том фургоне, который я должен был отвезти в Глазго, действительно было золото?
Эдилин посмотрела на него в недоумении. Она так давно уехала из Шотландии, что даже не поняла, что он сказал.
Ангус, все еще стоя за кушеткой, в которой зияла громадная дыра, перевел вопрос Шеймаса на английский язык.
– Да, там было золото, – подтвердила Эдилин.
– Проклятие! – воскликнул Шеймас.
– Он сказал… – начал было Ангус.
– Это я в состоянии понять! – сердито оборвала Эдилин. – Ты всегда считал, что я ни в чем не разбираюсь и ни на что не способна.
– Я никогда ничего подобного не думал! – возмутился Ангус. – Если ты прекратишь это безумие и дашь мне время объяснить, я расскажу тебе…
– Эдилин, – сказала появившаяся в дверях женщина, – что ты делаешь?
– Табита? – изумился Ангус. – Это ты?
Эдилин переводила взгляд с одного на другую и в тот момент, когда лицо Ангуса начало расплываться в улыбке, снова выстрелила.
Ангус едва успел нырнуть под кушетку. Голова его оказалась между ногами Шеймаса и Малькольма.
В следующую секунду откуда-то из глубины дома прибежала женщина, и Ангус узнал в ней Харриет Харкорт.
– Эдилин! – закричала Харриет. – Ты что, сошла с ума?
– Дай мне пистолет, – велела Эдилин служанке.
Харриет оттолкнула руку, протягивающую Эдилин пистолет.
– Это нелепо! Я не позволю тебе стрелять в людей, и я категорически запрещаю тебе снова портить мебель!
Ангус вылез из-под кушетки и встал. На его лице читалось облегчение.
– Именно это я ей и говорил.
Харриет взглянула на Ангуса, и ее лицо перекосилось от ярости.
– Вы! Дайте мне пистолет!
Она выхватила у служанки пистолет и выстрелила в Ангуса, но тот снова залез под кушетку.
Тэм, который все еще прятался за креслом в другом конце комнаты, проворчал:
– Что, черт возьми, ты сделал этим женщинам?
– Я бы предпочел об этом не говорить, – ответил из-под кушетки Ангус.
Человеком, который положил всему этому конец, стал Малькольм. Он вдруг встал и вытаращился на Харриет.
Шеймас поднял на него глаза.
– Что с тобой? Если ты не сядешь, все это закончится.
Эдилин перевела взгляд с Малькольма на Харриет и обратно.
– Харриет, – шепнула она, – почему бы тебе не отвести Малькольма на кухню, не залепить его рану пластырем и не дать ему твоих знаменитых тарталеток?
Харриет и Малькольм приросли к месту, глядя друг на друга.
Эдилин обернулась к Табите, которая с широкой ухмылкой наблюдала за происходящим.
– Ты не проводишь этих двоих на кухню?
Ангус кивнул Тэму, который перевернул кресло. В наступившей суматохе Ангус быстро выскользнул из комнаты и встал между Эдилин и оружием.
– У тебя закончилась истерика?
Лицо Эдилин пылало от ярости, а руки сжались в кулаки.
– Если бы у меня был нож, я бы перерезала тебе горло! Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома и никогда не возвращался.
– Тэм хочет кое-что сказать тебе.
– Тэм может остаться. И все остальные могут тут переночевать, но ты… – Она злобно смотрела на Ангуса. – Ты должен уйти!
– Эдилин, я знаю, что ты меня ненавидишь, и, возможно, ты имеешь на это право, но…
– Возможно? – процедила она сквозь зубы.
– Ладно, у тебя действительно есть полное право меня ненавидеть, но, пожалуйста, выслушай этих людей. Они действительно пришли к тебе по делу. И пожалуйста, имей в виду, что я сделаю все, чтобы им помочь.
До того как она успела что-то сказать, он отступил к двери. Табита смотрела на него с радостным изумлением, а глаза Харриет пылали ненавистью. Ангус наклонился к Харриет и тихо спросил:
– Как поживает ваш брат? Хорошо?
За секунду гнев на ее лице сменился страхом, и она быстро взглянула на Эдилин, словно боялась, что та его услышит.
Ангус покинул дом, хлопнув за собой дверью. Снаружи была целая толпа, привлеченная звуками выстрелов.
– Что там происходит? – спросил какой-то мужчина.
– Чистят ружья, – сказал Ангус, проходя через толпу.
Он вскочил на сиденье рядом с кучером и направился назад, в таверну, где раньше работал. Он решил, что лучше остановиться в месте, известном соплеменникам. Кроме того, Долли держала ухо востро, и Ангус хотел получить у нее кое-какую информацию.
Когда Малькольм сказал ему, что Харриет платит своему брату Джеймсу за то, чтобы тот держался подальше от Эдилин, Ангус был слишком озабочен предстоящей встречей с Эдилин; чтобы уделить этому сообщению должное внимание. Но теперь он мог хорошенько поразмыслить над этим. Он спросил у Харриет про Джеймса просто так, по наитию. Ему не понравилось, как она смотрела на Малькольма.
Но когда Ангус упомянул Джеймса, гнев Харриет сменился страхом. Поэтому он решил, что Эдилин ничего не знает о деньгах, утекавших к Харкорту. Если Харриет действительно ведала деньгами Эдилин, то не означает ли это, что она транжирит чужие деньги?
Если Эдилин ничего не знала о предательстве Харриет, то каким образом это было известно Малькольму? И раз уж так, то что они делали в Америке все эти три месяца? И кто оплатил им проезд сюда, через океан, и кто платил за их проживание и еду здесь?
Ангус понял, что Малькольм, Тэм и Шеймас приехали сюда не только затем, чтобы подписать какие-то бумаги, и теперь намеревался выяснить, что они от него скрыли.
Глава 23
Харриет быстро перемещалась по столовой, расставляя лучший китайский фарфор, полируя фартуком серебро, проверяя, блестят ли бокалы.
Эдилин сидела у дальнего края стола, читая газету и потягивая чай.
– Харриет, ты не могла бы перестать суетиться? Я видела этих шотландцев в их естественном окружении и уверяю тебя, они не отличат веджвудский фарфор от лиможского. Они были бы счастливы, если бы ты свалила всю еду на краюху хлеба.
– Есть такое понятие, как родословная, и даже если у человека нет денег, порода все равно говорит сама за себя.
– Порода? О чем ты?
– Тэм должен стать вождем клана Мактернов, – сказала Харриет. – Разве ты об этом не знала? Когда Ангус откажется от титула, он перейдет к юному Тэму.
– И если что-нибудь случится с Тэмом, он перейдет к Малькольму, – прошептала Эдилин. – Ты мечтаешь стать женой предводителя клана?
– Не говори ерунды! – воскликнула Харриет и отвернулась, но Эдилин все же успела заметить, как порозовели ее щеки.
– Надеюсь, порода для тебя не так важна, как была важна для твоего брата?
– Почему ты о нем заговорила? – спросила Харриет и обернулась, чтобы посмотреть на Эдилин. – Он объявился?
– Нет, – отмахнулась Эдилин. – Я упомянула его лишь потому, что твоя любовь к родословной напоминает мне о том, что он предпочел мне графскую дочь. Малькольм заинтересовал тебя из-за своего аристократического происхождения?
– Заинтересовал меня? Понятия не имею, о чем ты! – надменно поморщилась Харриет.
Эдилин ничего не сказала. Харриет совсем потеряла голову, и домочадцы хихикали над ней. Харриет была типичной старой девой, сухой и черствой дамой, не способной ни на какие нежные чувства, но три недели назад она познакомилась с Малькольмом и начала расцветать. Она стала похожа на растение, которое сорок лет никто не поливал, но первые же капли дождя вернули его к жизни.
Харриет всегда была строгой, даже суровой со служанками, но они знали, что под напускной суровостью прячется доброе сердце. На людях она могла отчитать какую-нибудь горничную за то, что та не знает счета своим деньгам, но когда кому-нибудь из них отчаянно были нужны деньги, она давала в долг И никогда не требовала возврата.
Именно мисс Харриет выходила встречать корабли, прибывавшие в Америку, и выкупала закладные арестанток, высланных из Британии. Некоторые были напуганы, некоторые искали приключений, а некоторые были закоренелыми преступницами, которым не терпелось взяться за старое. Мисс Харриет с первого взгляда могла определить, кого можно взять на работу. И ни разу не ошиблась в своем выборе. Она брала на себя заботу об этих женщинах, находила им жилье и нередко сама занималась их лечением. Условия на кораблях были часто такими плохими, что арестантки прибывали едва живыми. Харриет заботилась о том, чтобы их хорошо кормили и чтобы в их комнатах было чисто. Выздоровев, бывшие арестантки отправлялись работать на фермы.
И теперь все они были рады за Харриет, рады, потому что она нашла Малькольма.
Что касается Эдилин, то она вернулась только вчера вечером. После того как она вышвырнула Ангуса из своего дома, Эдилин и Малькольм проговорили не один час, и Малькольм рассказал ей и о смерти ее дяди, и об их планах сделать Тэма вождем клана. Эдилин с готовностью согласилась вернуть им земли, но ей претила мысль о том, чтобы явиться к судье и рассказать о той роли, которую на самом деле сыграл в ее жизни Ангус. Ей пришлось бы сказать, что она сбежала с ним по собственной воле, что он хорошо с ней обращался и никогда ни к чему ее не принуждал. Малькольм сказал, что от нее потребуется даже приукрасить историю так, чтобы создалось впечатление, будто Ангус сделал ей много добра, будто он был чуть ли не святым и что он заслуживает того, чтобы с него сняли несправедливые обвинения.
Все это было разумно и обоснованно, и все же Эдилин очень не нравилось то, что ей придется проводить время с Ангусом. Им надо обсудить, что и как говорить судье, чтобы там не случилось заминки.
После того как Малькольм изложил ей свою просьбу, Эдилин пробормотала, что ей нужно время, чтобы все обдумать. Но думать об этом было невыносимо. В тот же вечер она побросала в саквояж кое-что из одежды, вызвала большую зеленую карету и направилась на юг, в колонию Коннектикут. Она слышала, что там продается ферма с несколькими акрами сада, и хотела взглянуть на нее. Поначалу она решила, что эта ферма расположена слишком далеко от Бостона и не представляет для нее интереса, но после встречи с Ангусом ей надо было уехать куда-нибудь подальше и отвлечься.
Харриет, которой так нравилось контролировать жизнь Эдилин, не стала возражать против ее отъезда. Харриет в одно мгновение перенаправила весь поток своей неизрасходованной материнской любви на Малькольма. Она порхала над ним на кухне, и четыре горничные носились вверх-вниз по лестнице, пока она готовила для него комнату.
Такое быстрое забвение стало для Эдилин очередным ударом. Харриет едва заметила отъезд Эдилин.
Вернувшись, Эдилин обнаружила, что ее дом стал «их домом». Малькольм и Харриет были самой настоящей парой, разве что официально еще не стали мужем и женой и спали в разных комнатах. Кстати, Харриет спала в спальне Эдилин. Она отдала Малькольму свою комнату, сказав, что не знает, когда Эдилин вернется и собирается ли она возвращаться вообще.
– С чего бы я раздумала возвращаться в собственный дом? – огрызнулась Эдилин. – Где еще я должна жить?
– Послушайте, девочки, – вмешался Малькольм, – мы все это можем уладить. Мы с ребятами сегодня же уедем отсюда.
– Нет! – громко воскликнула Харриет и злобно взглянула на Эдилин.
– Нет, конечно, не надо уезжать, – сказала Эдилин, подавив желание отпустить саркастическое замечание по поводу гостей, задержавшихся уже на три с лишним недели и не смущающихся отсутствием хозяйки.
За ужином она чувствовала себя чужой, зато Тэм, Шеймас, Малькольм и Харриет стали большими друзьями и разговаривали так, словно знали друг друга всю жизнь. Харриет безупречно играла роль хозяйки.
Эдилин сидела за дальним концом стола и с завистью наблюдала за всеми прочими. Но помимо зависти, она испытывала еще одно неприятное чувство. Она чувствовала себя так, словно была тут нежеланной гостьей. Словно теперь ей не находилось места в собственном доме.
По правде говоря, в Коннектикуте она чувствовала себя куда комфортнее. Едва увидев ферму, она поняла, что хочет ее приобрести. Ферма была ухоженной, и урожай обещал быть богатым. Владелец фермы неожиданно умер, оставив жену и двух маленьких дочерей. Эдилин сказала, что хотела бы пожить на ферме, пока бывшая хозяйка не подготовится к отъезду, но, по правде говоря, ей просто не хотелось возвращаться домой. Она все еще не пришла в себя после той эмоциональной бури, которую вызвало в ней неожиданное появление Ангуса. Она сразу вспомнила все. Как они проводили время наедине и на людях. Но самым сильным воспоминанием было его бегство. Он оставил ее в своей постели. Он не остался даже для того, чтобы с глазу на глаз сказать ей о том, что уходит. Нет, он предпочел передать ей все это через Кадди.
Почти два дня потребовалось ей, чтобы заставить Кадди повторить слова Ангуса. С убийственным спокойствием Кадди спросил, не хочет ли она, чтобы он убил Ангуса. Эдилин хотелось сказать «да», но она сдержалась. Преданность Кадди сослужила ему добрую службу. Он оказался в числе тех трех мужчин, которых Эдилин оставила в своем услужении, создав компанию «Подруги поневоле». Двое других были слишком стары, чтобы их увольнять.
После того как Ангус так безжалостно покинул ее, Эдилин стойко сносила сердечную боль, не проронив ни слезинки. Она даже Харриет никогда не рассказывала, что между ними произошло. Чтобы забыться, Эдилин создала собственное дело и с головой ушла в работу.
И все шло неплохо до того самого момента, как она вошла в собственную гостиную и увидела Ангуса. Он сидел и смотрел на нее так, словно видел ее на прошлой неделе. Так, словно ему не терпелось обнять ее. А что потом? Затащить в кровать, провести ночь безумной страсти, а потом оставить еще на четыре года?
И, как это уже случалось, Эдилин охватило безумие. Она взбежала из комнаты и сказала служанкам, которые на заднем дворе упаковывали фрукты в ящики, что ей нужна помощь. Она знала, что из благодарности к ней они сделают для нее все, что она ни попросит. Если она велит им взять ружья и пристрелить Ангуса, они повинуются, и плевать им на последствия!
После того как все закончилось, после того как у нее забрали оружие, находиться в этом доме стало для нее невыносимой мукой. Она не хотела видеть троих шотландцев, которые напоминали ей об Ангусе, не хотела видеть Харриет, обхаживающую Малькольма. Она не хотела видеть даже своих работниц, которые напоминали ей о том, почему она вообще решила начать этот бизнес.
Сев в карету, она не знала точно, куда поедет. И только отъехав уже довольно далеко от города, она вспомнила переданное ей Харриет объявление, в котором говорилось о продаже фермы в Коннектикуте. Добираться туда пришлось несколько дней, но когда Эдилин приехала, вдова по имени Абигайль Прентис встретила ее радушно, и уже к следующему вечеру они стали подругами. Абигайль была одних лет с Эдилин, она, как и Эдилин, родилась в Англии и принадлежала к тому же классу. Оказалось, что у них даже есть общие знакомые.
Когда Абигайль было всего семнадцать, она влюбилась в мужчину, который был старше ее и владел фермой в Америке. Семья не хотела, чтобы Эбби уезжала так далеко, но она настояла на своем. Они поженились через три месяца после знакомства, и уже через неделю после свадьбы Абигайль забеременела. Теперь, когда на руках у нее было две дочери, одной – четыре, другой – три, она не знала, как прокормит их одна.
– Я могу помочь вам, – сказала Эдилин и глубоко вздохнула.
А потом Абигайль слушала Эдилин, которая рассказывала ей о своих злоключениях. Она рассказала ей об Ангусе. И тогда Абигайль призналась ей, что, хотя и выходила замуж по любви, ее брак был далек от «брака, заключенного на небесах».
– Я думаю, что мне хотелось как можно скорее уехать от матери, и тут мне встретился Джон. Он был чудесным человеком.
– Но не настолько чудесным, чтобы вам захотелось его убить, если бы он вас предал.
Абигайль засмеялась.
– Вам повезло, – заключила Эдилин. – Это ужасно. Я не могу решить, люблю я его или ненавижу.
– А это не одно и то же?
Эдилин и Абигайль гуляли в саду, многие деревья были в цвету, и вокруг цветков кружились пчелы. Маленькие дочки Абигайль, светловолосые и красивые, гонялись за бабочками. Эдилин завидовал а Абигайль. Эбби вышла замуж и родила детей. А у Эдилин все в жизни перевернуто с ног на голову. У нее не было родителей, о которых она могла бы поговорить, она не была замужем, но зато у нее была первая брачная ночь.
– Что вы будете делать теперь? – спросила Эбби.
– Вернусь в Бостон и… – Эдилин снова вздохнула. – Наверное, буду управлять компанией «Подруги поневоле», хотя Табита и Харриет могут вполне справиться и без меня. Я…
Эдилин замолчала. Да, она работала целыми днями, но последнее время трудилась без особого воодушевления. В этом году ей исполнится двадцать два года, а она все еще не замужем и за ней никто не ухаживает. Женщина, которая весьма преуспела в бизнесе, не представлялась особенно желанной женой для молодых мужчин. Заманчиво, конечно, стать мужем богатой наследницы, но женщина, которая благодаря уму и деловой хватке сумела захватить рынок продовольствия во всем Бостоне, как-то не укладывалась в их представления о хорошей жене.
– Я не знаю, что буду делать, – призналась Эдилин и живо представила себя похожей на Харриет, старой девой сорока с лишним лет, без мужа, без семьи. Даже если она станет собственницей всех садов во всех тринадцати колониях, то от этого она все равно не станет менее одинокой. – А вы? – спросила Эдилин. – Куда вы отправитесь после того, как я куплю вашу ферму?
– В Уильямсбург, – без колебаний ответила Абигайль. – Я однажды ездила туда с Джоном, и мне там очень понравилось. Это большой город, но атмосфера в нем, как в маленьком английском городке. Виргиния – красивое место.
– Где много достойных кандидатов в мужья? – спросила Эдилин, и они, взглянув друг на дружку, рассмеялись.
Эдилин собиралась задержаться в Коннектикуте всего на пару дней, но прожила на ферме Абигайль целых три недели. Она уехала, опасаясь, что без нее дело зачахнет. Если Харриет по-прежнему очарована Малькольмом, ей не до дела, а за Табитой нужен глаз да глаз. Эдилин покинула ферму и свою новую подругу и отправилась назад в Бостон.
Но никто даже не заметил ее приезда. В компании дела шли гладко, а обстановка в доме изменилась так, что она едва узнавала его. Харриет каждое предложение начинала со слов «Малькольм говорит…».
Что касается Табиты, то она воспользовалась возможностью купить несколько новых повозок и распорядилась украсить их логотипом компании. В свое время Эдилин нашла этот логотип безвкусным и пошлым и напрямик заявила об этом Табите.
– Но зато продажи увеличились, – парировала Табита.
Сейчас Эдилин наблюдала за тем, как Харриет краснеет и волнуется, словно девица на выданье, и суетится, накрывая на стол. Как будто она собралась кормить короля, а не каких-то полудиких шотландцев. Насколько было известно Эдилин, Шеймас так и не научился пользоваться вилкой и по-прежнему любые блюда ел ложкой.
Эдилин отправилась на склад, куда свозили товар с ферм. Обычно работа так увлекала ее, что она не могла думать ни о чем другом, но сегодня она была какой-то рассеянной. Она постоянно вспоминала Абигайль и ее красивых маленьких дочек.
Табита что-то сказала, и Эдилин воззрилась на нее.
– У тебя что-то болит? – спросила ее Табита.
– Да. Нет, – сказала Эдилин, глядя на двух молодых работниц, которые склонились над ящиками с вишнями, они посматривали на нее и смеялись.
Вне сомнения, весь Бостон знал, что она гонялась за Ангусом с ружьем. И конечно, все догадывались, почему она в него стреляла.
