Текст книги "Золотые дни"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 4
– Завтра у нее день рождения.
– Что? – спросил Малькольм, подбросив в ясли овес.
– Ее день рождения. Завтра.
– О да! Ты знаешь, а ведь у нее есть имя.
– Я слышал его, но не запомнил.
Ангус всю ночь провел в горах, охраняя скот. Но, бродя по горам, он все считал часы до того момента, когда племяннице Лоулера придется выйти замуж за одного из тех демонов, которых Лоулер называл своими друзьями. Кого из них она выберет, когда придет время? Старого Баллистера или молодого, но злого Элвоя? В ту ночь Ангус места себе не находил, представляя ее наедине с одним из них.
Она обратилась к Ангусу за помощью, но он лишь посмеялся над ней. Эта мысль преследовала его двое суток. Сейчас день клонился к вечеру, он сидел в стойле и наблюдал за работой Малькольма, но все никак не мог забыть о том, что натворил.
– Что тебя грызет, парень? – спросил Малькольм.
Ангус рассказал ему. Он сидел на табурете, едва не валясь с ног от усталости, и рассказывал.
Когда он закончил, Малькольм поднял глаза:
– Что будем делать? Как ее спасти?
– Ничего мы не будем делать! – отрезал Ангус. – Нам надо думать о себе. Нам надо думать о наших малышах и о том, чем их кормить. Если мы пойдем против Лоулера, если мы восстанем, то накажут нас, а не ее.
– Ты ведь уже все решил, да?
– Да, решил, – сказал Ангус, и, когда посмотрел на Малькольма, усталость как рукой сняло. Ангус вновь был полон энергии и готов к действию. – Я подумал, что они не смогут пожениться без церкви.
– Ты хочешь спалить церковь? – с ужасом спросил Малькольм.
– Нет, – ответил Ангус. – Я просто подумал, что мы можем на эту ночь оставить церковь без пастора.
– Должно быть, Лоулер уже приказал пастору сегодня ночью быть в церкви.
– Я подумал… Имей в виду, это просто мысль, которая пришла мне в голову случайно, но мы могли бы поговорить с Шеймасом, он поможет заставить пастора забыть о назначенной встрече. Если мы заявимся к пастору домой, прихватив с собой немного или, может, довольно много портвейна Лоулера, то старик забудет, что ночью должен быть в церкви.
– Почему Шеймас? Когда ты начал ему доверять?
– Я понимаю, что совершаю грех, за который попаду прямиком в ад. А уж если придется отправиться в ад, то я хочу захватить с собой того, кому в аду самое место.
– Отличная мысль, – серьезно кивнул Малькольм, но уголки его губ предательски поползли вверх. – Положим, мы не дадим им обвенчаться этой ночью, а что мы будем делать завтра? А послезавтра?
– Не знаю, – вздохнул Ангус. – Думаю, нам придется ее увезти и где-нибудь спрятать. Тогда мы… Почему все эти заботы валятся на меня?
– Потому что ты всегда находишь решение, – сказал Малькольм. – К Шеймасу пойдем вместе?
– Нет, я хочу, чтобы ты украл бочонок с портвейном.
– Это не займет больше минуты, – сказал Малькольм. – Давай иди к Шеймасу. Тебе придется расстаться с двумя-тремя монетами, что ты припрятал в третьем стойле. Шеймас без денег ничего делать не станет.
Ангус не стал задерживаться, чтобы выяснить, каким образом Малькольм узнал о его тайнике. Сейчас нельзя терять ни минуты.
– Почему ты не можешь поехать? – спросил Ангус у Шеймаса.
Они сидели в маленьком старом домишке с земляным полом, где Шеймас жил с сухонькой старушкой матерью и тремя братьями. Четверо старших братьев уехали, как только выросли, устав терпеть побои отца. Впрочем, их отъезд таинственным образом совпал с трагической и скоропостижной смертью папаши Шеймаса. До сих пор многие из клана Мактернов гадали, как могло так случиться, что отец Шеймаса среди бела дня сорвался с утеса. Но, какова бы ни была причина его смерти, никто не сожалел о том, что его не стало.
– Мне надо везти в Глазго груженую повозку, – сказал Шеймас.
– С каких это пор ты сделался кучером?
– С тех пор, как меня об этом попросила мисс.
Ангус пересел на табурет напротив Шеймаса.
– О чем ты толкуешь?
– Племянница Лоулера попросила меня довезти повозку до Глазго.
– Племянница? Не Лоулер?
– Он ничего об этом не знает. Я должен довезти повозку до Глазго. Один из моих братьев сейчас за ней присматривает.
– Что в повозке? – спросил Ангус.
– Шесть тяжелых сундуков. Это бронзовые статуи из Греции, она договорилась с кем-то в Глазго, чтобы их там продали, а вырученные деньги отдали ей. Я должен привезти деньги.
– Ты? Она доверила тебе привезти деньги?
– Я ей нравлюсь, – ухмыльнулся Шеймас. – Она говорит, что я – единственный мужчина в Шотландии, у кого достало храбрости ей помочь. Она назвала меня человеком чести.
Шеймаса рассмешила сама эта мысль.
– Сколько она тебе заплатила?
– Не твое дело, – ответил Шеймас.
Ангус решил, что разгадал план девчонки. Каким-то образом ей удалось завладеть ценностями, и она намеревается их продать. Наверное, если она получит достаточно денег, она сможет откупиться от дяди и не выходить замуж за того, кто ей не нравится. В целом, по мнению Ангуса, этот план был хорош, за исключением того, что она попыталась воспользоваться услугами Шеймаса. Она и цента из этих денег не увидит. Шеймас или останется в Глазго, или сядет на корабль, и только его и видели.
Ангусу пришлось быстро придумать другой план.
– Я поеду с тобой, – сказал он. – На дороге опасно. Тебе нужен помощник.
– Со мной поедет мой брат.
– Тогда я расскажу обо всем Лоулеру.
Шеймас злобно посмотрел на Ангуса. Он понимал, что действовать по заранее намеченному плану не получится. Продать товар и смыться с деньгами он мог лишь при условии, что о его намерениях никому не станет известно. Если Ангус расскажет Лоулеру, тот пошлет в погоню целую армию, и Шеймасу даже на десять миль не удастся отъехать.
– Забирай повозку! – перекосившись от ярости, сказал Шеймас. – Ты поедешь и продашь эти старые штуковины, а затем привезешь деньги. Уверен, что юная мисс будет тебе благодарна.
Тон у Шеймаса был такой, словно между Ангусом и племянницей Лоулера было что-то грязное.
Чего Ангусу хотелось меньше всего, так это везти повозку до самого Глазго, но он не знал никого, кому мог бы доверить это дело. Он вышел следом за Шеймасом из маленького домика, пригнувшись, чтобы не задеть головой о притолоку, затем обошел домик и позади него увидел повозку.
Ангус просто лишился дара речи. То была не простая повозка, а очень и очень основательная, укрепленная так, что могла выдержать огромный вес. И еще необыкновеннее были кони, впряженные в нее. То были два великолепных клейдесдальца.[1]1
Клейдесдальская порода лошадей-тяжеловозов.
[Закрыть] Не кони, а звери, с крепкими копытами и густыми гривами.
Ангус стоял и смотрел на повозку, понимая, почему так разозлился Шеймас. Тот, кто организовал все это, потратил на повозку и коней огромные деньги. Должно быть, эти статуи стоили целое состояние.
Шеймас протянул Ангусу лист бумаги:
– Она тут написала имя, адрес и время. Джеймс Харкорт. Гостиница «Красный лев». Глазго. Завтра к полуночи.
Ангус сунул записку в сумку. Пожалуй, будет непросто добраться до Глазго к этому времени.
– Что там еще, кроме статуй?
Шеймас откинул полог, открыв взгляду шесть тяжелых, обитых железом сундуков, которые были привинчены к днищу большой повозки.
– Тут еще гроб, – ухмыльнулся Шеймас.
– Гроб?
– Маленькая мисс сказала мне, что там мумия из Египта.
– Му… Что? – выдохнул Ангус, которого передернуло от отвращения. Он взял себя в руки. – Ты заглядывал внутрь?
Шеймас пожал плечами:
– Я хотел заглянуть. Но мисс сказала, что на ней, то бишь на мумии, лежит проклятие, так что лучше не смотреть. Я поверил ей на слово.
– Ну да, конечно, – сказал Ангус и задернул парусиновый полог.
Ему предстоит ехать ночью по пустынной дороге с мумией в повозке. И все ради женщины, которая сказала, что ненавидит его! Ангус посмотрел на Шеймаса, и вдруг ему стало жаль сородича. Ангус порушил его планы сбежать с деньгами. И ради чего?
– Оставь у себя деньги, которые она дала тебе за работу, – любезно предложил он, – и Малькольм даст тебе еще, если ты сделаешь то, что он тебе велит. – Ангус забрался на сиденье кучера. – Скажи Малькольму, что я вернусь, как только смогу, и мы ей поможем.
– Кому?
– Маленькой мисс, – сказал Ангус. Он уже начал терять терпение. – Шеймас, хотя бы раз в жизни поступи по совести. Иди и скажи Малькольму, что я скоро вернусь. – Ангус взял вожжи. – Ты знаешь, где сейчас мисс?
– Мораг сказала, что она вот уже несколько дней не выходит из комнаты.
Ангус взглянул на замок. Верхушка башни еле проглядывала сквозь листву деревьев. В последний раз оглянувшись, Ангус тронулся в сторону Глазго.
Он не проехал и мили, как юный Тэм нагнал его верхом на бойкой лошадке. Сердце Ангуса радостно подпрыгнуло. Может, кузен поедет с ним?
– Малькольм рассказал мне, где тебя искать, он прислал тебе это. – Тэм швырнул Ангусу сверток. – Одежда и еда. Им не понравится, если они увидят тебя в городе в килте.
– Не хочешь поехать со мной? – спросил Ангус.
– Нет, я не могу. Я должен остаться с ней. Мы не можем допустить, чтобы ее выдали замуж за одного из этих распутных стариков. Она должна выйти за Мактерна и вернуть землю тем, кому она принадлежит по праву.
Ангус улыбнулся:
– Может, ей стоит выйти за тебя?
Тэм был единственным ребенком второго сына прежнего вождя клана и был вторым наследником титула вождя клана Мактернов.
– Когда тебя не станет, я женюсь на ней, – сказал Тэм, впервые за несколько дней улыбнувшись кузену. – Увидимся, когда вернешься.
Развернув коня, Тэм поднял на прощание руку, и Ангус вздохнул. Ему предстоял долгий и опасный путь, который, увы, придется проделать в одиночестве.
Глава 5
Ангус находился в пути всего три часа, а уже изнывал от усталости и скуки. Из-за «нее» он толком не спал несколько суток и теперь из-за «нее» снова не мог выспаться. Всякий раз как он начинал засыпать, вышколенные кони останавливались. Дважды Ангус резко просыпался и видел, как красавцы кони щиплют траву с обочины дороги. Такими темпами он никогда не доберется до Глазго. Если бы ему дали волю, он бы заехал в лес и поспал несколько часов, но ведь нужно успеть к сроку. Ради «нее».
Едва стемнело, как Ангус услышал стук копыт скачущих галопом коней и звук выстрела. Он потянулся за заряженным пистолетом, который спрятал под сиденье, но голос справа произнес:
– На твоем месте я бы этого не делал.
Лошадь, что скакала позади, призвана была отвлечь его внимание. Проклятие! Ангус расслабился. Злость и недосып сделали свое черное дело. Почему он не позаботился о том, чтобы найти себе попутчика?
Ангус потянул вожжи на себя, и крупные кони, замедлив ход, остановились.
Трое разбойников в масках приставили пистолеты к голове Ангуса.
– Что за дурачье! – сказал тот, кто, по всей видимости, был у разбойников главарем. – Кто додумался отправить такую повозку без охраны? Только одна эта лошадь стоит твоей жизни. – Он убрал пистолет в карман и придирчиво осмотрел запрещенный килт, в который был одет Ангус. – Ты похож на человека из старинного клана. Мне нравятся те, кто не подстилается под англичан. Спускайся, и я сохраню тебе жизнь.
Одно дело – помогать девушке, которую толком не знаешь, и совсем другое – отдавать за нее жизнь.
– Тут ничего мне не принадлежит, – примирительным тоном сказал Ангус, спускаясь с повозки, – так что я ничего не теряю.
Один из разбойников подошел к коню и потрогал шею могучего клейдесдальца.
– Никогда не видел таких красивых коней. Кто твой хозяин?
– У меня нет хозяев! – быстро сказал Ангус, чем вызвал смех у первого разбойника.
– Речь истинного шотландца. Что у тебя там?
Он кивком указал на повозку.
– Всякая всячина для музея, – сказал Ангус, отступая от разбойников.
Пусть тон у них был вполне дружеский, пусть они говорили, что не собираются причинять ему вред, но Ангус не доверял тем, кто целится ему в голову. Первый разбойник опустил оружие, но двое остальных продолжали держать пистолеты наготове. Позади них, едва различимый в темноте, был четвертый, который не сказал ни слова. Он держал пистолет, целясь Ангусу в голову.
– Мне бы хотелось посмотреть, – сказал первый, слезая с коня.
Ангус подумал, не прыгнуть ли на него и не забрать ли у него оружие, поскольку он был всего в нескольких футах. Но четвертый разбойник продолжал целиться, и рука у него была твердой.
Ангус откинул полог и показал сундуки.
– На вид тяжелые, – сказал разбойник.
– Бронзовые статуи из Греции, – сказал Ангус.
– Стоят немалых денег?
– Вряд ли, – ответил Ангус.
Первый разбойник взглянул на второго разбойника у себя за спиной, и тот указал пистолетом, что хочет осмотреть все содержимое повозки.
Ангус развязал парусину со всех четырех углов и откинул ее. Увидев гроб, разбойники отступили, и лошадь под тем, что был позади, слегка занервничала.
– Что это за чертовщина?
– Мумия, – ответил Ангус.
– Сохрани меня Господь, – сказал тот, что похвалил коней, и подъехал поближе, чтобы посмотреть на деревянный ящик.
В этот момент из гроба донесся звук, и Ангус с трудом удержался от того, чтобы не броситься наутек в лес, но в следующую секунду он понял, что все это – проделки Шеймаса. Ну конечно, он сунул в гроб кошку, чтобы напугать Ангуса.
– Это всего лишь мумия, – сказал Ангус. – Она мертвая уже тысячу лет. Тут нечего бояться.
Теперь, когда все четыре пары глаз смотрели на гроб, Ангус решил, что настало время действовать. Он прыгнул на того, кто был ближе, схватил его пистолет и приставил дуло к голове.
Но все это не имело значения, потому что в следующую секунду крышка гроба откинулась на сторону и из гроба поднялась женщина с болезненно белой кожей и в белой одежде. Ее осветила луна, и зрелище это было таким жутким, что все, включая Ангуса, окоченели от ужаса.
В следующую секунду разбойники, не теряя времени даром, бросились наутек. Тот, к голове которого Ангус приставил пистолет, не обращая на Ангуса никакого внимания, прыгнул на коня и умчался в лес следом за остальными, уже успевшими скрыться в темноте.
Ангус остался на месте. Казалось, ноги его приросли к земле. Он узнал племянницу Лоулера, но неужели она вправду умерла и встала из гроба?
– Могли бы вымести опилки, – сказала Эдилин, вытирая с лица белую древесную стружку.
Она часто моргала, потому что даже ресницы ее покрывала мелкая стружка, оставшаяся внутри новенького гроба.
Ангус неподвижно смотрел на нее.
– Господи! Это вы…
– А это – вы! – сердито сказала она. – Что вы сделали с Шеймасом?
Ангус поднял глаза к небу. Пару секунд он смотрел на луну. Наконец он начал понимать, что происходит.
– Сейчас уже за полночь. Кто заперт в вашей комнате в башне?
– Никто, – сказала Эдилин, отряхивая лицо и одежду и кашляя от набившейся в нос и рот древесной пыли. – Мораг знает, что меня там нет, но она меня не выдаст. В отличие от вас другие люди не стоят сложа руки, когда жизни другого человека грозит опасность.
– Я не думаю, что брак и смерть – одно и то же.
Она распрямилась, продолжая стоять в гробу, и для устойчивости схватилась за сиденье повозки.
– Если бы вы были принцем и вас принудили жениться на уродливой жабе, вы бы не говорили об этом так спокойно.
– Я – принц?
Ангус по-прежнему не двигался с места и смотрел на Эдилин.
– Мы можем ехать? Уже пробило полночь, и дядя в скором времени пошлет за мной погоню.
Ангус пытался придумать, что делать дальше.
– Я вас верну ему как можно скорее, и мы придумаем, как расстроить венчание.
– Я не намерена к нему возвращаться.
– Нет, вы вернетесь к нему, – сказал Ангус, забираясь на сиденье. – Я с ним поговорю. Мы все с ним поговорим. Он найдет вам какого-нибудь красивого парня, и…
– Красивого! – Она стояла в повозке, а он сидел, и потому лица их были примерно на одном уровне. – Вы думаете, меня это волнует? Вы думаете, все дело в том, будет у меня красивый муж или нет? Нет, все дело в этом!
Она ткнула пальцем в сторону сундуков.
– В каких-то старых статуях?
– Нет. Это не какая-то там старинная рухлядь. Эти сундуки набиты золотом, и они – мое приданое. Я говорила вам, что тот, кто на мне женится, получит золото. Но дядя договорился с Баллистером и Элвоем, что он возьмет золото себе, а моему мужу и мне отдаст только десять процентов этого золота. Я пытаюсь спасти себя не только от скверного мужа, я бегу от нищеты.
И только тогда Ангус полностью осознал, во что впутался. Со стороны все выглядело так, словно он похитил племянницу Лоулера и украл шесть сундуков, набитых золотом. Смерть через повешение может оказаться слишком легким наказанием. Это преступление, было настолько серьезным, что для него, возможно, придумают более мучительный способ казни.
– Отчего это вы побледнели?
– Они меня повесят, – прошептал он.
– За что? За тупость?
– За похищение человека и воровство! – крикнул он, приблизив лицо к ее лицу.
– Ах да, понимаю. Может, вам станет легче, если я скажу, что Шеймас не знал ни того, что я пряталась в повозке, ни того, что в ней было золото?
Ангус вытер лицо рукой.
– И что бы случилось, если бы он узнал?
– Он не должен был ни о чем узнать. – Она полезла в карман и вытащила оттуда маленький пузырек. – Джеймс отправил мне бутылку опийной настойки, и, приняв ее, я должна была проспать всю дорогу. Джеймс должен был разбудить меня поцелуем, – мечтательно улыбаясь, сказала она.
Обернувшись, Ангус взглянул на дорогу. Может, все еще можно исправить?
– И этот Джеймс?..
– Тот человек, которого я люблю. Джеймс Харкорт. Я написала ему о своих неприятностях, и он обо всем позаботился. Он узнал, когда золото должны были отправить моему дяде, забрал его и поместил на эту повозку. Туда же погрузили гроб – для меня. Все, что мне оставалось сделать, – это уговорить кого-нибудь, Шеймаса, к примеру, встретить повозку и отвезти ее назад, к Джеймсу.
– Так где же он?
– Мой дядя?
– Нет, тот, кого вы любите. Где он?
– Ждет меня в Глазго.
– Выходит, сам он ничем не рискует. Он дает снотворное женщине, которую любит, позволяет ей путешествовать в гробу в компании такого проходимца, как Шеймас, не говоря уже о возможной встрече с разбойниками, и он…
– Почему вы назвали Шеймаса проходимцем?
– Почему? Чтобы вам об этом рассказать, мне и недели не хватит. – Ангус окинул взглядом почерневший лес. – Нам надо ехать. Сейчас же.
– К дяде?
– Вы думаете, он поверит в то, что я действительно ни о чем не знал?
– Шеймас может подтвердить…
– Вы, видно, считаете, что Шеймас святой… – Ангус всплеснул руками. – Нам пора двигаться.
– Мне ведь не обязательно лезть обратно в гроб?
– Надо было бы засунуть вас туда, а крышку заколотить гвоздями.
Но Ангус приподнял ее и усадил на облучок рядом с собой. Через минуту они тронулись в путь. Ангус скрипел зубами, понимая, в каком трудном и фактически безвыходном положении оказался. Сможет ли он вообще когда-нибудь вернуться домой?
– Не знаю, почему вы так на меня злитесь, – сказала она. – Все, что от вас требуется, – это довезти меня до Глазго. Потом Джеймс обо всем позаботится.
– И что дальше? Я вернусь в свой клан? К своей семье? И что подумает ваш дядя? Считаете, он не подумает, что я забрал его богатую племянницу, что я украл золото?
– Этого не должно было произойти. Шеймас…
– Не смейте больше упоминать его имени. Если бы он довез эту повозку до Глазго, в чем я сильно сомневаюсь, то все деньги, сколько бы он ни выручил, он бы оставил себе и никогда больше не вернулся бы в клан Мактернов. Все его братья отсюда сбежали, и он не остался бы.
– А если бы я проснулась в гробу раньше времени? – едва слышно спросила она.
Кажется, до нее начинал доходить смысл того, о чем ей говорил Ангус.
– Скажем так, к тому времени, как вы добрались бы до этого Джона…
– Джеймса.
– Хармона…
– Харкорта.
– До того человека, который, ничем ни рискуя, получает невесту и целый воз золота, вы были бы уже не совсем той девушкой, какую он хотел бы получить.
– О! – Она придвинулась к Ангусу и испуганно огляделась. – Шеймас действительно такой плохой?
– Очень, очень плохой.
Она придвинулась еще ближе.
– Хуже его я не видел.
Эдилин сунула руку в кольцо его руки и тесно прижалась к Ангусу.
Он спрятал под бородой улыбку.
– Возможно, Шеймас держал бы вас несколько дней в яме в лесу и все это время пытал бы. Щекотал бы вам голые пятки гусиным пером.
Она озадаченно посмотрела на него, потом состроила гримасу.
– Вы меня дразните.
– Да. Вот такой я дурак. А теперь замолчите и дайте мне подумать.
Ангус был уверен в том, что как только выяснится, что Эдилин пропала, Малькольм поговорит с Шеймасом и поймет, что на самом деле произошло. Малькольм, возможно, даже поймет, зачем в повозке был гроб, и направит Лоулера по ложному следу, постарается потянуть время, давая Ангусу возможность добраться до Глазго.
Он немного расслабился и почувствовал наконец прижимающуюся к нему Эдилин. Похоже, она заснула. Опийная настойка – мощное снадобье. Выпьешь слишком много – и можно вообще не проснуться.
Шло время, и Ангус все острее ощущал чудовищность ситуации. Больше он никогда не сможет вернуться домой. Никогда больше он не увидит людей, которых знал всю жизнь. Не увидит, как вырастут дети его сестры. Не увидит, как возмужает Тэм.
Ангус не сдержался, и одинокая слеза скатилась по его щеке и упала на Эдилин, отчего она зашевелилась.
– Тсс, детка, засыпай снова.
Будь рядом с ним другая девушка, он бы обнял ее и прижал к себе, пока она спит, но с этой он позволить себе такого не мог.
Но Эдилин не заснула вновь.
– Это правда, что вы не сможете вернуться? Или вы просто разозлились на меня?
– Я не смогу вернуться. Одно дело – признаться вашему дяде, что я швырнул его племянницу в чан с водой, и совсем другое – признаться… в похищении.
– Простите, что я хлестнула вас плеткой по шее. Я хотела попасть вам по плечу, но вы нагнулись, и…
– И плеть ударила меня по шее, – закончил он за нее. – Все уже зажило.
– Откуда вы знаете? Разве можно что-то разглядеть под этой растительностью?
– Некоторым девушкам нравятся мои волосы.
– Мне никогда не нравились бородатые мужчины. – Какое-то время она молчала. – Что вы будете делать? Где вы будете жить?
– Со мной все будет в порядке. Обо мне не беспокойтесь.
– Простите, что я вас в это втянула. Это все я виновата, мистер Мактерн. О, я придумала! Почему бы вам не поехать с Джеймсом и со мной в Америку?
– Так вы это планировали?
– Да. Судно уже зафрахтовано, у нас будет самая лучшая каюта на корабле «Мэри Элизабет». Джеймс проделал такую большую работу. После того как я написала ему о вероломстве моего дяди, он сделал все, чтобы спасти меня.
– Выходит, он возьмет на себя заботу о вас, как только я вас доставлю на место?
– О да. Он встретит меня в гостинице. Сундуки с золотом погрузят на корабль. На следующий день в четыре часа пополудни мы уплываем, и Джеймс говорит, что к восьми вечера мы уже будем женаты. Мы поженимся на борту корабля. – Поскольку Ангус ничего не сказал, она добавила: – Нас обвенчает капитан.
– Да, я понял.
Она немного помолчала.
– У вас осталась там любимая? – Она в ужасе взглянула на него. – У вас там осталась жена?
– Нет. Ни жены, ни детей у меня не осталось, но зато осталась по меньшей мере дюжина женщин, у которых будут разбиты сердца.
Она поняла, что он пытается обратить все в шутку, но на самом деле ему не до смеха. Пытаясь спасти ее, он вынужденно отказывался от всего, что составляло его жизнь, его мир.
– Что вы будете делать? – снова спросила Эдилин, не зная, что еще сказать.
– Не волнуйтесь за меня. Я способен о себе позаботиться.
– Вы думаете, мой дядя вышлет за вами погоню?
– Да, боюсь, что вышлет.
– Тогда, мистер Мактерн, вы непременно должны поехать с нами в Америку. Там все люди свободны. Или по крайней мере они свободнее, чем здесь.
– Что я буду делать в чужой стране?
– А что вы будете делать в этой стране?
– Не знаю, но это серьезное решение. Покинуть родину? Я не знаю, смогу ли. Но мне приятно, что вы так обо мне беспокоитесь.
Глядя в ее залитое лунным светом красивое лицо, он поймал себя на том, что качнулся к ней навстречу.
Но она отстранилась и быстро сказала:
– Джеймс о вас позаботится.
Плечи Ангуса тут же напряглись. Эти слова ранили его больнее, чем та маленькая плетка, хлестнувшая его шею. Эдилин напомнила ему о том, что они принадлежат разным мирам. Он – раб, она – госпожа. Она могла разыгрывать из себя леди и говорить о том, что «поможет» ему, но когда он слишком приблизился, она отшатнулась и тут же поставила его на место, напомнив о том, что гусь свинье не товарищ.
Не догадываясь о его мыслях, Эдилин молчала, окидывая взглядом погруженные во мрак окрестности. На повозке был фонарь, и дорогу они видели, но все остальное окутывала мгла.
Ангус не знал, как поступит дальше, какое будущее его ждет. Но одно он знал точно: он никогда не опустится до того, чтобы какой-то Джеймс взял на себя заботу о нем.
