Текст книги "Талисман любви"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Конечно, – сказала Джемма, но в голосе ее чувствовалась настороженность. Она знала его не настолько близко, чтобы догадываться о том, какие у него могут быть тайны.
– На прошлой неделе я приобрел дом. Об этом пока никто в городе не знает, даже родня.
Джемма только сейчас, выдохнув с облегчением, осознала, что надолго задержала дыхание.
– Старинный дом? – В голосе ее звучала надежда.
– Нет. Сожалею, что должен вас разочаровать. По меркам Эдилина этот дом довольно новый. Построен в 1946 или 1947 году. Но совсем недавно там провели генеральный ремонт, и косметический тоже.
– Вот как. – Он на самом деле ее разочаровал.
– По стилю напоминает творения Фрэнка Ллойда Райта.
– О! – Джемма ожила.
– Мой кузен Люк перестроил дом. Он жил там какое-то время, но затем женился на женщине, которая владеет особняком под названием Эдилин-Мэнор, и потому переехал жить к ней. Мы с ним заключили сделку – тайно, и теперь этот дом мой.
– Эдилин-Мэнор, – расширив глаза, повторила Джемма. – Я видела фотографии этого дома на сайте города. Он и в жизни так же хорош, как на фото?
– Лучше. Я постараюсь сделать так, чтобы вы его увидели.
– До того как уеду, – сказала Джемма и нахмурилась. Всего за несколько часов эта работа стала значить для нее куда больше, чем просто документы семейства Фразьер. Она познакомилась кое с кем из жителей Эдилина, и ее затронули их проблемы. И возможно, они с Колином уже становились друзьями. Или, возможно, больше, чем просто друзьями. Ее влекло к нему и как к мужчине, и как к человеку. И ей нравилось то, что горожане так его уважают. И что показательно, его любят дети.
– Если вы уедете, – поправил ее Колин и свернул к очень симпатичному дому.
Чтобы он не заметил, как она улыбнулась при этих его словах, Джемма, подавшись вперед, принялась рассматривать дом через ветровое стекло. Он действительно напоминал по стилю здания, что сделали знаменитым Фрэнка Ллойда Райта, – низкая выступающая крыша в форме горизонтальной нависающей плиты, встроенные ящики для цветов, оконные и дверные рамы из темного дерева, словно излучающего тепло.
Колин нажал на кнопку пульта, прикрепленного к солнцезащитному козырьку, и дверь гаража открылась. Внутри ничего не было, даже шланга для полива. Большая дверь опустилась за ними, и он достал с заднего сиденья пакет с едой.
– Хотите увидеть дом?
– С удовольствием, – сказала Джемма и, выйдя из машины, направилась следом за ним.
Из гаража к боковой двери в дом вел крытый проход. Навес был сделан из дерева трех пород, обработанного таким образом, чтобы сохранить натуральные оттенки.
Джемма провела рукой по перилам.
– Говорите, ваш кузин Люк сделал это? Или он нанимал кого-то?
– Он краснодеревщик. – Колин воспользовался своим ключом, чтобы открыть дверь, и они вошли в кухню. Она была красивая, с новой кухонной мебелью, выкрашенной в светло-желтый цвет, и гранитными столешницами темно-золотистого цвета.
Из кухни имелся проход в столовую с большими, выходящими на улицу окнами в нарядных деревянных рамах.
Жилая комната находилась справа от столовой. Одну из стен полностью занимал камин, по обе стороны от которого располагались полки с книгами и телевизором с огромным экраном. На полу лежал большой восточный ковер, но никакой мебели, кроме встроенных книжных полок, в комнате не было.
– Не против, если мы посидим на ковре? – спросил Колин.
– Ковер – мое любимое место для сидения.
– Но только если вокруг валяется дюжина раскрытых книг, а в руке у вас блокнот. Так сколько же цветных ручек вы используете для работы?
– Семь, то есть на одну меньше, чем, по его словам, использует Кирк. Придется его спросить, зачем ему восьмая ручка.
Они разложили еду на оберточную бумагу на ковре и принялись за трапезу.
– Вкусно, – сказала Джемма.
– То, что готовит Элли, не бывает невкусным.
Джемма вновь посмотрела на Колина и подумала о том, как он нравится ей внешне. За последние два года, что она провела в тесном общении со спортсменами, ей стали все больше нравиться крупные мужчины. Помимо мальчиков, что она учила, там были еще и тренеры. С одним из помощников тренера она даже встречалась около двух месяцев. Но порвала с ним, когда поняла, что ей не слишком нравится общаться с человеком, у которого нет иных интересов, кроме спорта.
Она чувствовала неуловимое «нечто», что заставляло ее думать, что его тоже к ней влечет. Однако она сразу приняла к сведению тот факт, что Колин ничего не сказал о своей личной жизни, при этом заставив ее признаться в том, что у нее парня нет. Если бы не ее куратор, который сообщил, что все три сына Фразьеров не женаты, она бы даже об этом не знала.
– И как вашей подруге понравился дом?
– Я сказал вам, что его никто не видел.
«Ответ на «пять», – подумала Джемма. – Ответить, но не выдать ровным счетом никакой информации. Черт меня подери, если я стану дальше допытываться. Не хочет говорить о своей личной жизни, и не надо».
– Мне ваш дом очень понравился, – сказала она наконец. – Вы должны быть очень счастливы здесь.
Колин немного подвинулся и прислонился спиной к стене. Он заговорил не сразу, словно обдумывал, о чем можно ей сказать.
– За последние полтора года четверо моих друзей женились, что заставило и меня задуматься о будущем. – Он посмотрел на нее и с теплой улыбкой добавил: – Думаю, я сказал вам даже больше, чем вы хотели от меня узнать.
Конечно, ей хотелось бы узнать гораздо больше, но для этого еще не настало время.
Они немного помолчали, а затем Джемма спросила его о братьях.
– Не люди, а черти полосатые, – сказал он, но в голосе его было столько любви, что Джемма даже испытала некоторое смущение. За едой он рассказывал ей о своей семье, и Джемма поняла, насколько сплоченной была их семья, какими теплыми и доверительными были их отношения друг с другом.
Он рассказал ей о своих братьях Ланни и Пере, которые работали в семейном бизнесе. Он говорил о том, как развитие художественных способностей Шеймаса стало главной заботой семьи, поскольку все они хотели дать ему самое лучшее художественное образование.
– Наша мать допрашивала администрацию университетов с таким пристрастием, словно готовилась к генеральному сражению. До сих пор она не нашла ни одного учебного заведения, которое бы считала достойным нашего драгоценного младенца.
Наконец Колин рассказал о своей сестре Ариэль, которая вскоре должна была вернуться в Эдилин, чтобы работать врачом. Чувствовалось, что он очень ею гордится.
– Я вам завидую, – сказала Джемма, когда он закончил.
– А вы о своей семье не хотите рассказать?
– У меня есть мама и сестра, которые как две капли воды похожи друг на друга. Они смеются над одними и теми же шутками и перезваниваются каждый день. Два сапога пара.
– И как вы вписываетесь в их компанию?
– Никак, – сказала Джемма. – Мы с отцом были лучшими приятелями, и когда он умер – мне тогда было двенадцать, – я… – Джемма пожала плечами. – Грустные воспоминания. Хорошо, что моя сестра вышла замуж за богатого человека – у него собственная компания по прокладке систем водоснабжения и канализации – и посылает мне чудесные подарки. Все, что от меня требуется, чтобы отплатить ей добром за добро, это время от времени нянчиться с ее детьми.
Колин засмеялся.
– И что за подарки она вам посылает?
– Читалку «Киндл», кое-что из спортивного инвентаря, самый навороченный лэптоп и смартфон «Блэкбери». Она сказала, что если я получу эту работу, то пришлет мне ай-пад.
– Похоже, она вас любит, – сказал Колин.
– Чувства взаимны, но мы не слишком тесно общаемся. У нее двое детей, и они хотят третьего. Они с мамой переживают из-за меня. Думают, что я никогда не выйду замуж.
– Вы еще не знаете, на что способна моя мать. Моя бедная сестра так устала от постоянных разговоров мамы о том, что ей пора заводить детей, что в прошлом году Ариэль заявила, что перевяжет себе маточные трубы.
– Слишком радикально.
– Моя сестра обожает все драматизировать.
– Так кто такой ваш любимый «малютка»? И эта Мерлинс-Фарм… Не там ли в прошлом году обнаружили картины?
Колин едва не подавился сандвичем, так ему стало смешно.
– Так вы прислушивались к каждому слову, да?
– Я прочла о Мерлинс-Фарм в статье, размещенной на сайте вашего города, и теперь мне захотелось узнать обо всем поподробнее. Эти картины произвели фурор в исторических кругах, и потому, конечно, я о них слышала. Они принадлежат владельцу Мерлинс-Фарм… Как его зовут? Я забыла.
– Ее зовут Сара Шоу, и она моя кузина. Она вышла замуж за детектива, который нашел картины. Они были спрятаны в тайной комнате в старом доме. Вы должны там побывать. Тот, кто догадался спрятать за камином тайник размером с мою спальню, был воистину изобретательным человеком. И хитроумным.
У Джеммы загорелись глаза, но она промолчала – ждала, что еще расскажет ей Колин.
– Как бы там ни было, – продолжил он, – Майк и Сара все еще живут в городе Форт-Лодердейл. Они останутся там до тех пор, пока Майк не выйдет на пенсию через пару лет, и тогда вернутся на ферму навсегда.
– Так что там с картинами? – напомнила ему Джемма.
– Ах да. Они были написаны в 1700 году одним нашим предком…
– Чарлзом Альбертом Йетсом, – сказала Джемма.
– Я уверен, что вы правы, – сказал Колин. – Джос – женщина, которая владеет Эдилин-Мэнор – думает, что они написаны женщиной. Вам непременно надо познакомиться и с Джос, и с Сарой.
Колин доедал сандвич, глядя на нее, и не мог не заметить, что она продолжала думать о картинах и о том, какова могла быть история их создания. Он был несказанно доволен тем, что она ничего не спросила о стоимости картин. Их обнаружение стало мировой сенсацией, о которой без умолку вещали Би-би-си и Си-эн-эн. На какое-то время тихий провинциальный городок превратился в центр паломничества туристов. И за редким исключением всех приезжавших в его город главным образом интересовало то, сколько стоят эти картины. Колин так устал от этих вопросов, что по-тихому сбежал в соседний штат, оставив на растерзание туристам свою заместительницу.
Джемма тоже доела сэндвич.
– Сара – это дочь Элли? Тогда кто тот «любимый малютка», который помог ей?
– Вижу, что из вас действительно получился первоклассный ученый-исследователь! – сказал Колин. – Да, Сара – дочь Элли, а мистер Ланг – управляющий Мерлинс-Фарм. Скорее даже не управляющий, а сторож. Сейчас ему восемьдесят шесть лет, и мы за ним присматриваем. Когда Майк и Сара приезжают сюда, он перебирается в гостевой дом, который хозяева для него перестроили.
Джемма хотела спросить Колина о том, кого Элли имела в виду под «клубными дамами», которые охотятся за стариком, но воздержалась, решив, что и так задает слишком много вопросов.
Она поднялась с пола.
– Вы не будете возражать, если я поброжу по дому и посмотрю то, что еще не видела?
– Конечно. Вы же моя гостья. – Он сам не ожидал, что ему будет так приятно оттого, что Джемме понравился его дом.
Джемма прошлась по коридору, заглядывая в спальни. Их было три, и каждая со смежной ванной комнатой. Главная спальня имела выход в сад. Раздвинув стеклянные двери, она ступила на зеленую лужайку. Сад походил на миниатюрную копию настоящего ботанического сада, куда люди приходят как в музей.
Раздумывая над всем тем, что она увидела в городе, об этом мужчине, о его семье и о его доме, Джемма, сама того не желая, ощущала тоску по тому, чего была лишена. С тех пор как умер ее отец, она нигде не ощущала себя дома в полном смысле этого слова. Найти свое место под солнцем и того, с кем это место разделить, – было самым заветным ее желанием.
Джемма услышала шаги Колина за спиной.
– С вами все в порядке? – спросил он, подойдя. – Что-то не так?
Он заметил грусть в ее глазах, и она быстро сморгнула, пытаясь спрятать эту грусть.
– Все хорошо. Я любовалась видом. Ваш сад, кажется, намного больше обычного.
– Всего два акра.
– Неужели и сад – дело рук вашего кузина Люка!
– Вы угадали. И еще мой кузен не просто Люк-краснодеревщик и Люк-садовод, он еще и Люк Адамс.
Судя по выражению лица фамилия Адамс ничего Джемме не сообщила.
– Ну, Люк Адамс, вспоминаете? Тот, кто пишет романы?
– Сожалею. Я не читаю беллетристику. Времени нет.
Колин усмехнулся:
– Могу сказать, что нахожу этот сюрприз приятным. Обычно стоит упомянуть писательский псевдоним Люка, и народ начинает впадать в экстаз. Не представляете, как это утомляет.
– Неужели? Готова поспорить, что вы тоже не слишком жалуете беллетристику. У меня даже закралось подозрение, что вы прочли кое-что из тех документов, что купила ваша мать.
– Признаться честно, я действительно заглядывал в некоторые из тех коробок, но стоило мне углубиться в чтение, как звонил телефон и мне приходилось все бросать и ехать на вызов. И еще бывало, я иногда засыпал. Мне очень трудно представить, что кто-то может мечтать о той работе, о какой мечтаете вы. – Колин достал из кармана гудящий телефон и посмотрел на экран. – Пришло сообщение от мамы. Она пишет, что Джин здесь. Я думаю, нам пора возвращаться. Поехали посмотрим, не сбежал ли Кирк с драгоценностями моей матери.
– Или Айла с вашим братом.
– Шеймас бдит, и он этого никогда не допустит.
Вместе, смеясь, они вышли из дома.
Глава 3
Джемма опустилась на кровать и обвела взглядом комнату, в которой ей сегодня предстояло провести ночь. Эта комната служила спальней Колину, когда тот еще жил с родителями, и сохранила черты, присущие комнате подростка. Правда, вместо больших плакатов с изображением знаменитых футболистов, музыкантов и певцов стены покрывали фотографии людей, которых Джемма не узнавала. Но она догадывалась о том, что это были портреты служителей закона, настоящих полицейских, а не актеров, которые их изображают.
У Джеммы возник логичный вопрос: почему Колин Фразьер, сын крупного бизнесмена, не стал агентом ФБР или разведчиком? Ответ напрашивался сам собой – Колин Фразьер слишком любил город Эдилин и его обитателей, чтобы доверить их судьбу случайному человеку.
После ленча в новом, еще не обжитом доме Колина они прямиком отправились в «дворянское гнездо» – фамильное поместье Фразьеров. Колин сообщил ей, что по его просьбе миссис Фразьер выделила для нее бывшую спальню своего сына.
– Там есть отдельный вход, и вы можете приходить и уходить когда угодно, – сказал он. – И еще она находится на третьем этаже, а гостиная у нас на первом, так что шумно не будет.
– У вас был отдельный вход? С наружной лестницей, ведущей прямо на третий этаж? Не слишком ли для подростка? – сказала она насмешливо.
Он, похоже, не воспринял ее слова как шутку.
– Меня так часто вызывали посреди ночи, что, когда я учился в десятом классе, мой отец распорядился построить лестницу и прорубить дверь в наружной стене моей комнаты, чтобы я не беспокоил остальных членов семьи.
Джемма не поняла, о чем он.
– Вы же не работали шерифом, когда учились в школе?
– Нет, но я часто помогал полиции на добровольных началах. И кроме того, когда мне было четырнадцать, я выезжал с пожарной командой и держал шланг.
– Разве закон позволяет заниматься тушением пожаров в четырнадцать лет?
– Вообще-то нет, но после того, как я шесть раз сбегал из дому через окно и три раза забегал в горящие здания, никто уже не пытался удержать меня дома. Я думаю, мне давали держать шланг, чтобы я не смог никуда сбежать.
– В этом есть смысл, как мне кажется. Итак, вас поселили на третьем этаже и построили лестницу лично для вас?
– Именно так.
Когда машина свернула на подъездную дорогу к дому, Колин сообщил ей, что Ланни уже занес ее чемодан и что она может немного отдохнуть.
– Сегодня ужин готовит Джин.
– Джин – ваша подруга?
– Джин – друг семьи. Она адвокат, работает в Ричмонде, а кулинария – ее хобби.
– Мне не терпится с ней познакомиться.
Несколько минут спустя он остановился у подножия лестницы, которая вела на самый последний этаж дома. По-видимому, он готов проводить ее, но Джемме этого не хотелось. Колин так ей понравился, и ее так сильно влекло к нему, что она боялась потерять над собой контроль. Что, если она вдруг сделает или скажет что-то такое, что впоследствии заставит их обоих испытать неловкость? Нет, лучше не рисковать. Кроме того, она отдавала себе отчет в том, что от сына той женщины, которая, как Джемма надеялась, возьмет ее на работу, лучше держаться на расстоянии.
– Я сама найду дорогу, – сказала Джемма.
– Я просто покажу вам…
– Нет, правда, не стоит. Мне бы хотелось просмотреть свои записи.
– Ладно, – сказал он, но в голосе его слышалось разочарование. – Спускайтесь примерно часам к шести. Сначала аперитив, потом ужин.
– Обещаю не опаздывать, – сказала Джемма и стала подниматься по лестнице. Колин, однако, не торопился уходить. Он не уйдет, пока она благополучно не доберется до комнаты, догадалась Джемма. И действительно, он ушел лишь после того, как она открыла дверь и помахала ему на прощание.
Сейчас, сидя на кровати и разглядывая комнату, Джемма думала об увиденном и услышанном за прошедшие сутки. День получился весьма насыщенным. Вначале она познакомилась со старинными документами, которых не касалась рука ни одного историка, при виде которых она поняла, что готова убить за право с ними работать. Затем она познакомилась с Колином, который произвел на нее не менее сильное впечатление, и весь оставшийся день провела с ним.
Насколько сильно разнились их жизни, думала Джемма. Он всегда жил в одном месте. Возможно, ходил в начальную школу с теми людьми, которых и теперь считает своими друзьями. И родители, и братья тоже жили рядом.
Что касается Джеммы, то с тех пор, как она семь лет назад поступила в университет, она жила как на вокзале. И не потому, что много путешествовала, а потому что люди, что жили вокруг, беспрерывно сменяли друг друга. Одни уезжали, другие приезжали. За годы самостоятельной жизни она приобрела четырех близких подруг. Каждая из них заявляла, что будет добиваться получения ученой степени, но потом находила себе мужчину, выходила замуж и исчезала с горизонта. Сейчас все четверо имели детей, и общение свелось в основном к посланиям по электронной почте, да и то три-четыре раза в год.
С мужчинами в жизни Джеммы происходило то же, что и с подругами, – они уезжали и пропадали. Один из них уговаривал Джемму уехать вместе с ним, но она сказала, что не собирается бросать учебу, что у нее есть жизненные планы и она не намерена отступать от задуманного. Если честно, то она его не любила и не хотела ехать с ним.
Она не кривила душой, когда говорила, что для ученого-историка главное – терпение и целеустремленность. Семь лет назад, поступив в университет, она поставила перед собой конкретные цели и с тех пор никогда не меняла их. После того как она получит ученую степень и работу в приличном учебном заведении, в ее жизни найдется место мужу, семейному очагу и, конечно, детям.
Неплохо было бы стать женой такого мужчины, как Колин. По ее первым впечатлениям он представлял собой нечто среднее между Невероятным Хал ком и ковбоем, героем одного из черно-белых телевизионных шоу шестидесятых годов. Женщины без тени колебаний доверяли ему своих младенцев и искали у него защиты от злодеев. Если бы те женщины не говорили с ним о таких серьезных вещах, как потоптанные злоумышленником клумбы, можно было бы подумать, что он главная приходящая нянька в городе и стар как само время.
Но он был далеко не стар. Он был молод и хорош собой… и еще он сын ее потенциальной работодательницы, напомнила себе Джемма.
Она встала с кровати и прошлась по комнате, разглядывая вещи, принадлежавшие Колину. На полу в углу стоял большой кубок. На нем были выгравированы слова – «Лучшему лайнбекеру [3]3
Игрок, размещающийся позади линии защиты.
[Закрыть]». На двери в кладовку были пришпилены несколько почетных лент, полученных за победу в других видах спорта, таких как плавание, хоккей и даже конкур.
Он должен был бы родиться не в эту эпоху, подумалось Джемме. Она легко могла представить его тевтонским рыцарем верхом на могучем боевом коне. Как историк, она знала, что он весьма органично смотрелся бы в латах.
На комоде стояла открытая шкатулка из тех, в которых продают дорогие ювелирные изделия. Но внутри бархатной коробочки лежала дешевая побрякушка – маленькая жестяная звездочка, детский значок с выбитым на нем словом «шериф». Судя по виду этой жестяной звезды, с ней часто играли и носили ее не один год. Заусенцы на лучах звезды стерлись, грани стали гладкими.
Игрушечная звезда шерифа вызвала в ее воображении образ маленького Колина, мальчика лет двух-трех, гордо носящего значок шерифа. Джемма провела рукой по звезде, затем взглянула на часы. Если она не хочет опоздать, пора принимать душ и наряжаться к ужину.
Через тридцать минут Джемма посмотрела в зеркало и решила, что сделала все, что могла. Немного косметики на лице, из одежды – темные брюки и синяя шелковая блуза. Туфли ее были на низком каблуке и далеко не новые, но натертые до блеска. Она с тоской окинула взглядом свое отражение, но тут же сурово напомнила себе, что пытается получить работу, а не подцепить парня.
Джемма взялась за ручку двери, ведущей в коридор, готовая войти в дом, который еще не видела, и вдруг почувствовала, как от страха вспотела ладонь. Вместо того чтобы открыть дверь, ведущую в холл, она поспешила к наружной двери, шагнула на крыльцо и бегом спустилась по лестнице. «И что теперь?» – подумала она. Идти к парадной двери и звонить, чтобы ей открыли?
– О черт! – донесся до нее женский голос. В нескольких футах от подножия «пожарной» лестницы Колина Джемма заметила стеклянные двери – голос донесся как раз с той стороны. Подойдя к этим дверям, она заглянула внутрь и увидела просторную, вполне современную кухню. Посреди этой кухни стояла высокая красивая женщина. Ее блестящие темные волосы были зачесаны назад и убраны в пышный узел. Она была одета в черные шелковые брюки и изумрудный топ, который облегал весьма внушительных размеров бюст. Совсем не такую даму Джемма представляла себе, когда Колин сказал, что ужин будет готовить «друг семьи». Джемма втайне понадеялась, что эта красотка – действительно «друг семьи», а не невеста Колина.
И вдруг до Джеммы дошло, что эта женщина, пусть и воплощенная красота и элегантность, стоит неподвижно, высоко подняв левую руку… по которой струйкой бежит кровь. Брюнетка смотрела на кровь остекленевшим взглядом.
Джемма рывком открыла раздвижные двери, вбежала внутрь, схватила женщину за запястье и потащила к раковине. Включив холодную воду, она сунула под нее окровавленную руку женщины.
– Где аптечка?
Брюнетка ничего не ответила. Тогда Джемма схватила кухонное полотенце и обмотала порезанный палец. Выключив воду, Джемма усадила женщину на деревянный табурет, а сама отправилась на поиски бинта и зеленки. Она нашла большую коробку с медикаментами в белом шкафу с красным крестом, что висел на стене в смежной с кухней буфетной.
С коробкой в руке Джемма поспешила назад. Пострадавшая сидела, не шевелясь. Даже моргать перестала.
Джемма осторожно размотала полотенце. Она должна была определить, насколько серьезна травма, прежде чем вызывать врача. Убедившись, что порез настолько неглубок, что вполне достоин того, чтобы называться царапиной, Джемма в недоумении подняла глаза на женщину. Та все так же молчала и не шевелилась. В красивом лице ее не было ни кровинки.
Джемма тщательно обработала ранку перекисью и перебинтовала палец.
– Думаю, что теперь все с вами будет в порядке.
Женщина ничего не сказала.
– Я Джемма, одна из кандидаток на работу, и…
– Рогалики! – воскликнула женщина, подскочив, и подбежала к духовке. Распахнув дверцу, она хотела было вытащить металлический противень, но, поскольку левую руку она продолжала держать поднятой, а вторая была голой, у нее хватило ума не хвататься за раскаленный метал.
– Я все сделаю, – сказала Джемма и, вооружившись прихватками, вытащила противень с выпечкой из духовки.
– Я страшная трусиха, – сказала женщина, опустившись на табурет. – Когда я вижу кровь, в особенности собственную, то становлюсь от страха сама не своя. Кстати, меня зовут Джин Колдуэлл. И спасибо вам большое. Если бы вы не подоспели, я бы, вероятно, упала в обморок, и тогда прощай ужин: Фразьерам пришлось бы заказывать пиццу. Мужчины, впрочем, были бы только за. – Джин вздохнула. – Может, вам и не стоило меня спасать.
Джемма улыбнулась, и Джин улыбнулась в ответ, но лицо ее было по-прежнему бледным. «Пожалуй, ей не стоит сейчас ворочать кастрюли», – подумала Джемма.
– Могу я вам чем-то помочь? – вежливо предложила она. На каждой из шести конфорок стояло по кастрюле, и в каждой что-то угрожающе булькало.
– Вы умеете готовить?
– Совсем не умею. Но зато умею четко следовать инструкциям.
– А, верно, вы об учебе. Я помню, как сама думала: скорей бы прочь от всех этих профессоров и на свободу. Увы, тогда я не могла знать, что в сравнении с боссами профессора покажутся мне ангелами.
– Вижу, вы никогда не учились у доктора Фредриксона.
Джин улыбнулась:
– Колин говорил, что вы забавная.
– Правда? – сказала Джемма и невольно поймала себя на том, что ей приятно это слышать. Впрочем, так ли хорошо, что он находит ее «забавной»? – Какие будут ваши дальнейшие указания?
– Выключите левую заднюю конфорку и помешайте содержимое оранжевой кастрюли. Хорошо. Вы действительно умеете четко следовать инструкциям. Я слышала, Колин взял вас с собой на прогулку по городу.
Джемма не обернулась. В том, каким тоном произнесла его имя Джин, было что-то слишком интимное для «друга семьи». И еще в этом вполне невинном высказывании Джин Джемма услышала недвусмысленный подтекст: «Он моя собственность; любые посягательства – противозаконны». Сердце Джеммы упало.
– Он… – осторожно начала она.
– Я не виню ни вас, ни его, – со светской непринужденностью перебила ее Джин. – Я успела познакомиться с Айлой и Кирком. Айла имела наглость явиться сюда и начать меня учить, как и что делать. Я избавилась от нее, попросив порубить лук. Затем явился этот жеманный тип, Кирк, и сунул ложку в мое оссобуко [4]4
Блюдо итальянской кухни; главный ингредиент – телячья рулька.
[Закрыть]. Он сказал, что в нем не хватает соли. Колин его выручил – увел из кухни раньше, чем я успела надеть чугунок ему на голову. Кстати, вы не хотите выпить?
Джин подлила в свой бокал красного вина из стоявшей на столе открытой бутылки.
– Чтобы снять стресс и поднять себе настроение, что нам не помешает, если придется ужинать с этими двумя. Возьмите себе бокал. – Джин кивком указала на буфет. Джемма послушно открыла его, обнаружив внутри бокалы. – Простите, что вас эксплуатирую, но я действительно без сил. Весь день провела в суде на ногах. Потом пришлось проехать почти семьдесят миль из Ричмонда сюда, а тут эта бесцеремонная Айла. Кажется, она решила, что мы с ней лучшие подруги.
Джемма сочувственно кивнула. Она была рада уже тому, что Джин не говорит о Колине.
– Судя по всему, Айла уже все для себя решила. Она уверена, что эта работа достанется именно ей. Она не видит во мне конкурентку.
– Как-то сложно представить Айлу копающейся во всем этом приобретенном Элеей мусоре. Эта работа явно не для нее. Так зачем она тут?
– Не думаю, что ее привлекает работа. Скорее ее заинтересовал Ланни, хотя Колин говорит, что она не прочь поохотиться и на Шеймаса заодно. – Джемма сделала паузу, исподтишка наблюдая за тем, как отреагирует Джин на упоминание о Колине, но ее ждало разочарование. Никакой реакции. Либо Джин и Колин не пара, либо Джин на все сто процентов уверена в своем мужчине.
Джин рассмеялась.
– Узнаю Колина. Еще одного брата, Пера, здесь нет. Он довольно симпатичный парень. Айла, возможно, могла бы станцевать для него стриптиз. Вы не убавите огонь под той большой сковородкой? Колину не нравится, когда мясо пережарено. Спасибо.
– Проблема в том, – сказала Джемма, медленно потягивая вино, – что Айла успела обаять миссис Фразьер.
– Я бы не стала этого утверждать. – Джин понизила голос. – Вам ни за что не догадаться, что на уме у этих Фразьеров.
– Вы и о Колине тоже?
– О нем в первую очередь! Я бы многое могла вам рассказать! Колин со многими знаком, умеет слушать, готов вникать в проблемы своих знакомых и даже решать их. Но даже те, кто считает Колина своим лучшим другом, ничего не знают о его проблемах. Откровенность ему несвойственна, как, впрочем, и всем Фразьерам.
– Надо это запомнить, – сказала Джемма. В словах Джин был резон. Достаточно вспомнить, как уклончиво Колин отвечал на вопросы личного характера. Очевидно, он был несвободен.
– Не переживайте. У миссис Фразьер тоже есть свои слабости, и на них можно сыграть. Вы не положите рогалики в ту корзинку? И их надо накрыть салфеткой. Так о чем я говорила?
– О скрытной натуре Фразьеров.
– Точно. Очень верное определение. Как бы там ни было, суть в том, что из того факта, что Элея принимает бурные изъявления чувств со стороны Айлы и Кирка, не следует того факта, что она собирается нанять на работу одного из них. Я знаю, что Колин уже высказал ей свое мнение, и он голосует за вас. И на мой голос вы тоже, безусловно, можете рассчитывать. Хотя мне было бы намного спокойнее, если бы вы не были такой хорошенькой.
– Вы первая женщина, которая мне это сказала. Этот комплимент – благодарность за избавление вас от смерти в результате кровопотери?
– Милая, если вас хорошо подстричь, приодеть и правильно подкрасить… – Джин замолчала, задумчиво глядя на Джемму.
– Что-то не так?
– Я просто раздумывала над тем, кто из местных джентльменов мог бы составить вам подходящую пару. – Джин поднялась с табурета и подошла к плите. Она была на полфута выше Джеммы плюс высоченные каблуки. Словно рядом с Джеммой на этой кухне оказалась топ-модель, спустившаяся прямо с парижского подиума. – Вы ведь не откажете мне в одолжении, если я попрошу вас натереть немного сыру? Думаю, у меня есть минут десять до того, как Фразьеры начнут требовать свою еду. Они поглощают пищу в громадных количествах, и в основном это мясо. Говядина. Я говорила Колину…
– Что ты мне говорила?
Обе женщины обернулись одновременно. Колин принял душ и переоделся в черные брюки и просторную белую рубашку. Он выглядел очень хорошо, и сердце Джеммы затрепетало. Ей захотелось приподняться на цыпочки и крепко прижаться к нему всем телом.
– Мне не удастся убедить тебя надеть галстук? – сказала, подойдя к нему, Джин и обвила его шею руками. Она потянулась губами к его губам, но Колин повернул голову, и поцелуй пришелся в щеку.
Джемма отвернулась. Черт, черт и еще раз черт! А еще она осуждала Айлу! А сама оказалась ничем не лучше ее.
– Джемма помогает тебе готовить или вы тут просто прячетесь? – спросил Колин.
– Прячемся, – не сговариваясь, ответили Джемма и Джин.
