Текст книги "Оливковое масло и белый хлеб (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Бирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Так что, нет. Они не были идеальными. Это определение к ним абсолютно не подходило. Но они безоговорочно любили друг друга, и только когда Джиллиан указала ей на это, когда Энджи увидела вопиющее безразличие, а часто и враждебность семьи Джиллиан – ее матери в частности – только тогда она отчетливо уяснила, какой подарок получила при рождении.
– Держи, милая, – мать выдернула ее из задумчивости, вручив ей контейнер с едой. – Обними Джиллиан вместо меня.
– Обязательно, мама. Спасибо.
“Спасибо? Да разве за это можно отблагодарить в полной мере?”
========== Глава 14 ==========
– Ребята, у нас около двадцати минут до начала шоу, – сказала Джиллиан, обняв Энджи со спины и плотно обхватив ее руками вокруг талии.
– Нет проблем, – ответила Мария, вытаскивая из духовки поднос с фаршированными шляпками грибов. – У меня остался еще один лист и все будет готово.
– Ого, да ты прикалываешься, Мария! Когда мы говорили о закусках, я думала про сыр, крекеры и чипсы. Наши гости совершенно потрясены. Кусочки курицы в беконе пользовались огромным успехом.
– Поэтому я и попросила ее помочь, – Энджи быстро поцеловала Джиллиан в губы. – Как там дела? Все веселятся?
Джиллиан кивнула.
– Все очень здорово. Не верится, что это действительно происходит.
Освещение этого события в новостях было безостановочным, и Джиллиан следила за ним неделями. Обложки журналов, ток-шоу, новости. Несмотря на то что было довольно широко известно, что Эллен Дедженерес была лесбиянкой, она никогда открыто и публично не заявляла ни о чем подобном. В конце концов, видимо ей надоело, что вокруг нее ходят слухи и сплетни, и она решила закрыть эту тему раз и навсегда. Всего через пятнадцать минут главная героиня, Эллен,* которую она играла в сериале, будет признаваться в своей ориентации. На национальном телевидении. Впервые за всю историю. Вообще впервые.
*Сериал “Эллен” – 4 сезон 22 серия.
Джиллиан стояла на пороге между кухней и гостиной. Кевин Вебстер взгромоздился на подлокотник дивана, его жена Кейша прислонилась к его плечу. Они были парой молодоженов, которые переехали в соседний дом всего три месяца назад, были дружелюбны, забавны и открыты, а иногда приходили к ним на ужин. То, что они живут теперь рядом с парочкой лесбиянок, их вообще не волновало. Тинни, любительница софтбола, сидела в углу дивана, попивая Labatt’s Blue Light*. Ее нынешняя подруга – она меняла их часто и регулярно – сидела у нее на коленях. Деб была маленького роста, с кольцом в носу и пострижена налысо.
*Labatt’s Blue Light – сорт пива.
Остаток дивана занимали Майк Клейн и его жена, Джина. Они жили через дорогу и были первыми людьми в районе, которые зашли приветствовать Джиллиан и Энджи, принеся им яблочный пирог, только что вынутый из духовки. На полу, возле ноги Джины, опираясь спиной на диван, сидела Марина, и Джиллиан подумалось, что она меньше всего походила на учителя начальной школы и больше всего на старую подругу. Их первоначальная дружба, начавшаяся в первый год работы в школе, укрепилась, и Марина в недвусмысленных выражениях сообщила Джиллиан, что хотела бы оказаться рядом с ней во время “Великого откровения”, как она назвала его. Бу растянулась рядом с ней, положив голову на бедро Марины, и судя по выражению ее карих глаз, была целиком наполнена любовью. Рядом с Мариной сидела Хоуп, они наклонили головы поближе друг к другу и увлеклись разговором. В кожаном кресле в углу удобно расположилась Шей с бокалом белого вина, Лаура примостилась на подлокотнике с пивом в одной руке, другую руку положив на плечи Шей. Брат Джиллиан Брайан стоял у края дивана, молча наблюдал за происходящим, но улыбался.
Пока Джиллиан переводила взгляд от одного человека к другому, у нее на душе стало тепло от удивления – в данный момент в ее комнате собралось больше натуралов, чем геев. Но так и должно было быть, правильно? Натуралов в мире существовало гораздо больше, так что ничего удивительного. Важно, что все эти люди любили ее. И они любили Энджи. А еще они любили их двоих, как пару. И это являлось наиболее важным фактором. Им с Энджи удалось окружить себя людьми, которые любили их вместе.
Ее глаза затуманились.
– Осторожно, горячее на подходе! – Мария бедром отодвинула Джиллиан в сторону, чтобы поставить тарелку со вкусностями на журнальный столик.
– Да, а как насчет еды? – спросила Джиллиан, подмигнув.
– Еще больше еды? – сказал Кевин, радостно изумляясь. – Мне, пожалуй, надо переехать к вам пожить, – он схватил шляпку гриба и засунул ее в рот.
– Пройдет совсем немного времени, и ты будешь весить триста фунтов, – поддразнила его Кейша.
– Только если Мария тоже переедет к нам пожить, – пошутила Энджи, подойдя к Джиллиан сзади и обнимая ее. Она прошептала ей на ушко: – Тебе хорошо, детка?
Джиллиан откашлялась и кивнула.
– Я в порядке.
– Держи, – Энджи протянула ей бокал вина.
– Это странно, что я так нервничаю?
– Нет, нисколько. Я тоже.
Словно подслушав, Лаура посмотрела на них и сказала: – Я вся как на иголках.
– Аналогично, – вмешалась в разговор Марина. – А я даже не гей.
– Со мной то же самое, – с заразительной ухмылкой проговорила Хоуп. – Это так волнительно!
Деб встала.
– Прежде чем полностью погрузиться в происходящее, я хотела бы предложить тост, – она подняла пиво; остальные присутствующие в комнате последовали ее примеру. – За Джиллиан и Энджи, за то, что вы пригласили нас к вам в дом, чтобы отпраздновать вместе со всеми, кто здесь есть, историческое откровение Эллен Дедженерес.
– Ура!
Через несколько минут шоу началось.
Оно продвигалось вперед, казалось, в бешеном темпе, хотя Джиллиан была не прочь его замедлить, чтобы полностью насладиться им. Сценарий был написан очень плотно и энергично. Она несколько раз вместе со всеми остальными смеялась вслух. Лаура Дерн, играющая лесбиянку Сьюзен, заставила вымышленную Эллен Морган сомневаться в своей собственной сексуальности. Джиллиан наблюдала, что Эллен сказала Сьюзен, почувствовав в себе сексуальное влечение к ней, как она пыталась отказаться от этой нелепой идеи, бросившись на мужчину, и в конце концов отправилась поговорить со своим психотерапевтом о всей этой неразберихе. Она спросила себя – сколько лесбиянок, смотрящих прямо сейчас этот момент, переживали то же самое. Ей повезло, что она поняла и приняла свою собственную сексуальность в довольно молодом возрасте. Но она знала многих лесбиянок, которые не понимали этого, пока им не исполнилось тридцать, сорок лет или даже больше. Это была их история жизни, и она впервые шла на национальном телевидении. Это было потрясающее освобождение.
Тинни прокомментировала один из моментов: – Мне всегда нравилась Лаура Дерн. Это неправильно, что теперь я полностью влюблена в нее? – и заработала игривый шлепок от Деб.
И когда Эллен наклонилась слишком близко к микрофону аэропорта и сказала вслух: “Сьюзен, я гей”, – слезы навернулись на глаза Джиллиан, а потом потекли по ее щекам. Она почувствовала, как Энджи притянула ее в объятия, а когда повернулась, чтобы посмотреть ей в лицо, то увидела, что глаза Энджи тоже были полны слез. Шей и Лаура оказались в объятиях друг друга, и на их лицах запечатлелись переживаемые эмоции. В следующую секунду после ключевого момента шоу все в комнате разразились аплодисментами. Когда сериал прервался на рекламу, все поднялись с мест, стали обнимать друг друга, целовали в щеки и губы, хлопали по спинам.
Потом шум утих, по экрану поползли титры, а Джиллиан сказала своим друзьям: – Я не знаю, как благодарить вас всех за участие, за поддержку, за дружбу. Мы только что стали свидетелями хода истории. Это звучит немного сентиментально, но это правда. А еще я могу честно сказать вам, что даже вспомнить не могу, когда бы я настолько гордилась тем, кто я есть, насколько чувствую это прямо сейчас, – она всхлипнула. – А теперь я перестаю говорить, пока не начала рыдать.
Позже вечером, когда Джиллиан стояла около раковины в ванной и чистила зубы, она пыталась проанализировать незнакомые эмоции, которые испытала во время шоу. Что там она сказала о гордости? Это было совершенно справедливо. Она всегда думала, что ей комфортно в собственном теле, но теперь знала точно, что это было не совсем честно – всегда оставался небольшой кусочек, который она прятала на всякий случай. Когда Джиллиан полоскала рот и смотрела в зеркало в ванной, в своем отражении перед ней быстрой вспышкой мелькнул образ ее матери. Уже не в первый раз она задумывалась над тем, жалеет ли она, что ее мать не увидела эпизод с Эллен или все же лучше, что она его не видела. Она почти смогла услышать, как происходил бы их разговор.
“Мама, мы устраиваем вечеринку, чтобы посмотреть, как Эллен признает свою ориентацию. Ты должна приехать”.
“Я никогда не пойму, почему необходимо объявлять об этом”, – Джиллиан просто видела ее лицо, как она кривит губы в неодобрении и выгибает одну бровь, произнося эти слова.
“Это историческое событие, мама. Это признание ЛГБТ-сообщества”.
“Ты знаешь, почему у тебя и тебе подобных такие проблемы? Потому что вам всегда нужно говорить об этом, постоянно. А это сугубо личное. Личные вещи должны такими и оставаться. Чем вы там занимаетесь в своей спальне – это ваше дело, но я об этом слышать не желаю”.
Это было бы ужасно.
Но все-таки, лучше бы она была здесь, хоть и недовольная всем, чем быть совсем без нее. Так ведь?
Она все еще не могла найти ответ на этот вопрос.
– Дорогая, – голос Энджи вырвал ее из размышлений. – Мне холодно. Иди в постель и согрей меня.
Джиллиан закончила все приготовления и легла в кровать, прижимаясь ближе, чтобы Энджи обняла даже ее мысли.
– Я бы хотела, чтобы моя мама была здесь.
– Правда? – Энджи не скрывала своего удивления, это заставило Джиллиан улыбнуться.
– Да, я знаю. Она бы возненавидела происходящее. Честно говоря, она бы просто не пришла. Не знаю, о чем я только думаю.
Энджи крепко прижала ее к себе и поцеловала в лоб.
– Милая, это совершенно нормально – скучать по ней и желать, чтобы она оказалась здесь.
– Но это же смешно, да? Мне бы хотелось, чтобы она присутствовала на мероприятии, к которому она ничего, кроме презрения, не испытывала. И высказала бы свое мнение громко и вслух.
– Это не смешно.
Помолчав, Джиллиан положила голову на руку, посмотрела на Энджи и тихо сказала с немалой долей удивления: – Сегодня я была горда тем, что я лесбиянка. Я горжусь тем, кто я есть. Мне никогда не доводилось чувствовать подобное.
Энджи кивнула.
– Вот почему тебе хочется, чтобы твоя мама была здесь.
Джиллиан опустила голову обратно на плечо Энджи и выдохнула.
– Да, но она бы точно этого не потерпела.
Ее мысли еще долго продолжали вертеться вокруг этой темы после того, как Энджи заснула.
Прошло несколько недель, но перемена, произошедшая с Джиллиан, никуда не делась и часто занимала ее разум. Она вспомнила, как где-то читала, что третий десяток жизни – это время озарений, и теперь ей казалось, что, возможно, это было правдой. Так или иначе, она почувствовала, что в ее жизни начинается новый этап, а сама она внезапно стала более внимательной. Не было никакого способа объяснить это, хотя она неоднократно пыталась. Джиллиан просто приняла это, впитала в себя, и начала жить, чувствуя себя свободной и цельной.
К сожалению, подобные чувства, похоже, обошли Энджи стороной, и во время ужина одной июньской ночью она, казалось, витала где-то за миллион миль отсюда.
– Ты бы видела сегодня Брэдли, – рассказывала Джиллиан об одном из своих пугливых учеников. – Он использовал такое сочетание цветов, что, клянусь, его рисунок выглядел как картины Джексона Поллока*. Я не уверена, что на него нашло, но он отыскал сочетание, которое ему понравилось, и просто творчески его использовал, – она подцепила полную вилку картофеля и отправила его себе в рот, глядя как Энджи ковыряется в еде на своей тарелке. После минутного молчания она продолжила. – А потом толпа разъяренных лепреконов ворвалась в мой кабинет и потребовала отдать им всю зеленую краску.
*Пол Дже́ксон По́ллок (англ. Paul Jackson Pollock; 28 января 1912 – 11 августа 1956) – американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века.
Энджи слабо кивнула и отпила глоток из бокала.
Джиллиан затаила дыхание.
– Что с тобой?
Энджи прищурилась.
– Что?
– Ты не слышала ни одного слова из того, что я сказала. Что происходит?
Скривившись, Энджи покачала головой.
– Я думаю, что могу прямо сейчас упустить контракт с “Дэвис Дайрект”.
– Серьезно?
Это была одна из крупных компаний в списке Энджи. Джиллиан знала, как тяжело ей пришлось работать, чтобы получить ее, и что сделка принесла бы хороший процент комиссии. Джим Кармен – начальник отдела маркетинга “Дэвис Дайрект”, был известен своим непостоянством. Энджи больше года назад рассказала ей все, когда выставила им счет.
– Что случилось?
Выражение лица Энджи стало мрачным.
– Долбаный Кармен. Такой придурок. Он выдвигает мне сейчас свои ценовые условия. Я подготовила для него всю программу, укомплектовала и распечатала логотип, дала ему очень хорошую цену. Честно говоря, я должна была бы выставить гораздо большие расценки на его барахло – и что он делает? Он начинает собирать сведения о других продавцах. Таким образом он находит более низкую цену и показывает ее мне, требуя новые скидки, – она схватила бутылку вина и вылила остатки в свой бокал. – Сколько раз я водила его на ужин? На хороший ужин. Или выпить? Он так ни разу и не заплатил за них. Все расходы были на мне. А теперь я получаю от него подобную “благодарность”? Мудак!
Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как Джиллиан видела Энджи такой злой. Она поморщилась, когда красное вино выплеснулось на стол.
– Детка, успокойся. Все в порядке.
Энджи зло глянула на нее, и Джиллиан плотно сжала губы. “Очевидно, Энджи не в настроении слушать меня. Может, лучше просто дать ей возможность излить душу”, – решила она и замолчала.
– Неужели эти люди думают, что я не должна зарабатывать деньги? Что я работаю бесплатно? – она залпом опустошила треть бокала. – Знаешь, что самое ужасное? – она даже не пыталась дожидаться ответа Джиллиан, а сразу продолжила. – Следующему парню, который займется каталогом “Дэвиса” будет легко, потому что я уже сделала всю работу. Я нашла продукты, оценила их, прикинула стоимость доставки. Все, что должен сделать Кармен, это отдать мой каталог новому поставщику и сказать ему, что хочет цену немного ниже. Это так несправедливо.
– Я знаю, детка. А что насчет мистера Гуэлли? Он может помочь? Может быть, он поговорит с Карменом?
Энджи зло рассмеялась и осушила бокал.
– Если и есть что-то, что я по-настоящему поняла, так это то, что Гуэлли – это чувак, который владеет торговой компанией, но понятия не имеет, как продавать вещи. Он чертов динозавр. Честно говоря, я бы предпочла держать его подальше от своих клиентов, чтобы он даже случайно не встретился с ними. Он только под ногами путается. Ненавижу эту работу!
– Мне так жаль, дорогая. Чем я могу помочь?
Издевательский тон Энджи заставил Джиллиан вздрогнуть, как и ее следующие слова.
– Без обид, Джилл, но ты весь день работаешь с шестилетними детьми. Это не твоего ума дело.
Джиллиан прикусила язык, медленно кивнула и встала из-за стола.
– Ладно. Понятно, – она позвала Бу, схватила ее поводок и зашагала к двери, когда услышала, что Энджи наконец-то заговорила.
– Джиллиан. Подожди.
Она не стала останавливаться.
========== Глава 15 ==========
Мерло, залитое в организм Энджи, не позволило ей бодрствовать до тех пор, пока Джиллиан и Бу, наконец, вернутся домой. Должно быть, она отключилась на диване, потому что в следующий момент поняла, что было уже больше семи утра, если верить часам на приставке от кабельного телевидения. Солнце пронизывало ее закрытые веки, словно крошечные ножи для колки льда. Ей едва хватило времени, чтобы расслышать цоканье когтей Бу, спускающейся по деревянной лестнице, прежде чем ее тело бухнулось на грудь Энджи, как кирпич, заставляя весь воздух с громким “уфф” вырваться из легких.
Мгновение спустя появилась Джиллиан, но, так и не взглянув на Энджи, прошла мимо и ушла на кухню, чтобы выпустить Бу во двор.
– Привет, – сказала Энджи хриплым голосом.
Джиллиан быстро забросила остатки салата в коробку для ланча, но не повернулась, а двинулась к задней двери и выпустила Бу.
– Джиллиан. Дорогая. Мне очень жаль, – когда Джиллиан продолжила смотреть в раздвижные стеклянные двери, Энджи попыталась снова. – Я имею в виду… Прости. Я вчера повела себя, как свинья.
Джиллиан резко развернулась, ее голубые глаза были наполнены гневом, и только в этот момент Энджи поняла, что действительно переступила черту.
– Нет, Энджи, ты не свинья. Ты сволочь. Мне очень жаль, что у тебя был дерьмовый день. У меня они тоже случаются, хотя моя работа, видимо, проще простого – она не настолько сложна и важна, как твоя.
Энджи сглотнула.
– Да, меня занесло.
– Ты так думаешь?
– Мне очень жаль, Джилл.
– Еще бы не жаль, – она повернулась к двери и впустила Бу. Проходя через кухню, Джиллиан остановилась, ополоснула тарелки, которые оставила поздно ночью Энджи и положила их в посудомоечную машину. – Это было так трудно сделать? – сказала она вслух, но Энджи знала, что это был прямой выстрел в нее. Затем Джиллиан подняла пустую бутылку из-под вина и поднесла ее к Энджи. – А это? Оно не поможет, – она с громким стуком поставила ее обратно на столешницу и забрала ключи со стойки. – Я собираюсь на работу. Когда вернусь, пойду к отцу. И заберу с собой Бу. Я не знаю, в какое время появлюсь дома.
И она ушла.
Энджи со стоном плюхнулась обратно на диван. Бу уселась на полу рядом с ней, склонила голову и прислушалась. Ее морда оказалась в нескольких сантиметрах от Энджи.
– Ох, Бу! Мама облажалась. Очень сильно.
Бу моргнула. Никаких поцелуев, никаких ласк и игр. Как будто собака все понимала. Энджи посмотрела в светло-карие глаза и почувствовала осуждение.
– Очень сильно. Я понимаю, – снова сказала Энджи.
Она знала, что ей следует встать и начать двигаться, но предстоящие дневные неприятности крепко прижали ее к дивану. Ей не хотелось вставать, потому что боль в ее голове пульсировала так, как будто маленький человек с кувалдой бродил внутри черепа и просто стучал там, где ему хотелось. Мысль о борьбе с Джимом Карменом вызывала у нее тошноту. Она все еще не сказала мистеру Гуэлли о вероятности потери клиента. Не имея ни малейшего представления об истинном положении дел, он сделал бы вид, будто понял то, что произошло, но при этом обвинил бы ее. Тонко и косвенно, все равно возложил бы всю вину на нее. Однако первым номером в списке всех этих проблем стояло очень, очень важное дело – помириться с собственной девушкой. О чем она только думала, когда ляпнула такое прошлой ночью? Что на нее нашло? Она была так напряжена, в такой ярости из-за сложившейся ситуации, что была как в тумане, который затмил ее мозг, вытесняя все, кроме гнева. Она знала, как трудно учить маленьких детей, и понимала, что никогда не смогла бы делать то, что делала Джиллиан – она не раз говорила об этом. В любой другой день, любому человеку, который согласится слушать ее, она с удовольствием рассказала бы, каким удивительным и талантливым педагогом была Джиллиан. Что, черт возьми, случилось вчера и превратило ее в полное дерьмо?
– Ох, – она медленно приподнялась, затем постепенно встала. Шаркая ногами, как восьмидесятилетняя старуха, Энджи пробралась на кухню за стаканом воды, надеясь, что та поможет ей от головной боли. Во рту будто кошки нагадили. Ей нужно срочно избавиться от этого вкуса, прежде чем ее стошнит на столешницу. Бу внимательно следила за ней.
Энджи посмотрела на пустую винную бутылку, а затем плеснула воды в бокал Джиллиан, оставшийся на столе от вчерашнего ужина. Джиллиан вообще не прикоснулась к вину.
– Боже, – пробормотала она. Положив ломтик хлеба в тостер, Энджи уставилась в кухонное окно. Раннее июньское солнце ярко освещало уютный внутренний дворик, и она мечтала просто пойти посидеть там, расслабиться и подышать, несколько часов не думая ни о чем. Ей нравился июнь в штате Нью-Йорк. Не слишком жарко, не слишком холодно. Все цветёт. И никаких насекомых пока нет.
Через несколько недель закончится учебный год, и ее подруга будет проводить время на природе, работая в цветнике и в саду, в очередной раз решив вырастить огромный урожай томатов. Из года в год, прожитых в этом доме, Джиллиан ставила себе эту цель, но была успешна во всем… кроме помидоров. Их никогда не вырастало больше шести штук, и это уже стало семейной шуткой.
– В этом году я выращу помидоры, – скажет Джиллиан. – Серьезно.
– Опять? – ответит ей Энджи и подмигнет.
Энджи представила, как они будут сидеть на свежем воздухе, в сумерках, возле портативного металлического мангала, купленного ими в прошлом году. Они наполнят его ветками, срезанными Джиллиан, и разведут огонь – просто так. Энджи будет шлепать по собственным рукам и ногам, разочарованно глядя на Джиллиан, которую надоедливые насекомые всегда оставляли в покое.
– Почему комары никогда не кусают тебя? – все время спрашивала она, хотя не менее ста раз за прожитые вместе годы слышала ответ. – Почему они устраивают свое пиршество только на мне?
Джиллиан посмеется над ней и даст тот же самый ответ, который давала всегда.
– Если бы у тебя был выбор, что бы ты предпочла? Оливковое масло или белый хлеб?
Выглянув в окно, Энджи улыбнулась.
Скоро наступит лето. Впереди столько хороших событий.
Она тяжело вздохнула.
– Дерьмо.
*****
Днем лучше не стало, и уже не впервые Энджи задавалась вопросом, почему она не осталась в постели.
– О да! Все верно. Это потому что я спала на диване, – пробормотала она вслух, ожидая у телефона поставщика, который должен был вернуться на линию с расценками.
Хоуп просунула голову через дверной проём в кабинет Энджи и поднесла руку ко рту, мимикой показывая универсальный знак – хочешь выпить? Сегодня у нее в ушах висели разнокалиберные, совершенно не подходящие друг к другу сережки: одна в виде пирожного-корзиночки, а другая – в виде красного кленового листика.
– Боже, да, – прошипела она в ответ, и тут голос в телефоне начал засыпать ее цифрами, которые Энджи принялась записывать.
– Я позвоню тебе, – прошептала Хоуп и ушла в коридор.
Энджи не понравились цены, которые ей озвучили, но это был единственный поставщик, имевший запас конкретных ручек, а заказчик для своей фирмы хотел получить именно их. У нее не было выбора. Она добавила в эту цену расходы для покрытия собственных затрат, заполнила документ и нажала “Печать”. Энджи подошла к принтеру, который стоял позади Рози на стойке регистрации и забрала распечатанную копию. Подписав ее, она набрала номер факса своего клиента, и в это время открылась входная дверь, известив о приходе очередного посетителя.
– Вот она! – с усмешкой сказал Мэтт Джонс. – Вот женщина, которую я искал.
– Клиент, который не испытывает ко мне нанависть, – сказала Энджи. – Господи, ты просто утешение для моих усталых глаз, – повернувшись к Рози, она добавила: – Ты можешь принести этот факс в мой офис, когда он пройдет?
– Конечно.
Она махнула рукой Мэтту.
– Следуйте за мной, молодой человек.
Обосновавшись в ее кабинете, Мэтт сказал: – Мне нужны футболки. Есть ли у тебя что-то, в чем мои ребята не будут выглядеть, как неудачники в майках-алкоголичках?
Энджи рассмеялась: – Точно знаю, что ты имеешь в виду, и мне кажется, я нашла выход. Один из моих поставщиков одежды был здесь на прошлой неделе и показал образцы футболок без рукавов. Они чуть аккуратнее, чем майки, но все-таки твоим ребятам будет в них немного прохладнее. Порывшись в картотеке, она нашла нужный каталог и, пошуршав страницами, вручила его Мэтту. – Вот.
– О, прекрасно. Это подойдет.
Пока Мэтт разглядывал каталог, заглянула Рози.
– Твой факс прошел, а этот тоже пришел тебе.
Энджи взяла бумаги, кивнув в знак благодарности.
Факс был от Джима Кармена. Он сообщал, что ему нравилось работать с ней, но они решили продолжить сотрудничество с другой компанией и воспользоваться их программными каталогами. Он пришлет дальнейшие инструкции о том, куда отправить оставшиеся у нее материалы.
Знать, что это случится, и читать слова отказа – оказалось намного труднее, чем представлялось. Энджи закрыла глаза, медленно вдохнула, еще медленнее выдохнула, сглотнула, надеясь, что ей удастся проглотить комок горечи, образовавшийся в горле, и не заплакать.
Шорох переворачиваемых страниц смолк, и, когда она открыла глаза, Мэтт смотрел на нее с беспокойством.
– Ты в порядке? Что случилось?
Она медленно покачала головой.
– Я только что потеряла очень крупного заказчика. Думаю, ему было гораздо проще сказать об этом в факсе, чем на самом деле позвонить по телефону и поговорить со мной, как взрослый мужик.
– Фу, какая мерзость! Прости.
Ее попытка отмахнуться от этого выглядела неубедительно.
– Я знала, что так будет.
– От этого не легче, – сказал Мэтт с выражением сочувствия и понимания на лице. – Со мной такое происходит все время.
– Правда?
– В ландшафтном бизнесе? Конечно. Ты думаешь, вокруг не наберется сотни других парней, занятых тем же, что и я?
– Я никогда не задумывалась об этом, – честно ответила Энджи.
– О, я знаю, кто мои постоянные клиенты. Но есть еще безответственные однодневки. Это те люди, которые сразу бросят меня, если получат цену на пять долларов дешевле, чем моя ставка. Это обидно. Я стараюсь не поддаваться эмоциям, потому что знаю – я ничего не мог сделать, чтобы удержать их, но все равно это сильно задевает.
– Точно. Я все сделала для этого парня. Мои цены справедливы, а продукты только отличного качества. Я уверена, что какой-то халтурщик, который стряпает свою продукцию в подвале, пришел и предложил более дешевую цену, и глаза Джима загорелись.
– Ты уже давно занимаешься этой работой, – мягко сказал Мэтт. – Разве ты не привыкла к таким парням?
Энджи задумалась. Мэтт был прав. Она должна привыкнуть к такого рода вещам. Это было обычным делом в их бизнесе.
– Да, но это беспокоит меня. И не знаю, почему. Я все равно ненавижу, когда такое происходит.
– Ну, он еще пожалеет, когда парень из подвала не сможет представить его кампанию на должном уровне, не так ли? – Мэтт подмигнул.
– Вот почему я держу тебя рядом, Мэтти. Ты меня утешаешь.
– Погоди, а разве не потому, что я такой красавчик?
*****
К четырем тридцати Энджи показалось, что с нее достаточно. Вспомнив о планах Джиллиан забрать Бу и уйти к отцу, она нажала кнопку селектора и связалась с Хоуп.
– Привет, секси, – сказала она в микрофон.
– Время выпить? – спросила Хоуп.
– Да.
– Сейчас буду. Пять минут.
Они решили не осложнять себе жизнь и направились в маленькое бистро, расположенное всего в квартале от офиса “Логотип Промо”. Это было место, где они часто бывали, и Минди, бармен, отлично знала их.
– Что я могу сегодня сделать для вас, дамы? – Минди было от силы двадцать пять, не больше. Ее прямые темные волосы свисали до середины спины, а большие карие глаза были почти незаметно подведены. Легкая улыбка добавляла ей обаяния, и, наверное, приносила хорошие чаевые. На ней были надеты облегающие задницу джинсы и расстегнутая блузка.
– Мартини, – сказала Хоуп без долгих размышлений.
Энджи прищурилась.
– Ух ты! А ты не тратишь время зря.
– Нет. У меня был сегодня один из тех дней.
Заказав водку с тоником, Энджи сказала: – Да, когда ты еще до обеда спросила меня – не хочу ли я выпить, я поняла, что что-то, должно быть, случилось.
Минди принесла им напитки, и они чокнулись.
– Почему мы до сих пор остаемся на этой работе? – неожиданно спросила Хоуп. – В этом деле? С какой стати?
– О, это легко, – ответила Энджи. – Я думала об этом долго и упорно. Это как гольф. Я слышала, что ты можешь пройти на поле семнадцать лунок, но восемнадцатая никак не удается, она держит тебя, заставляет возвращаться снова и снова, потому что все, что ты хочешь на данный момент – это загнать в нее мяч. А чтобы получить этот шанс, ты готова пробираться через семнадцать других отстойных ям.
Хоуп кивнула, отпила немного, а затем снова кивнула.
– Это идеальная аналогия, Энджи. Я торчу целыми днями, работая с придурками над заказами, которые принесут мне сто баксов здесь и восемьдесят баксов там, потому что знаю, если упорствовать достаточно долго, то обязательно придет большой заказ, за который мне заплатят несколько тысяч комиссии.
– И тогда ты сможешь передохнуть.
– И тогда я смогу передохнуть.
– Но только ненадолго, потому что потом все начинается сначала.
– Тьфу!
– Я знаю.
Они затихли на мгновение.
– К тому же, – сказала Энджи, – есть дополнительная радость от наличия выгодной программы, ну, и постоянный адреналин от того, что все можно потерять.
– Вместе со стабильным доходом, к которому ты привыкла.
– Точно, – глоток водки был слишком большим и обжег горло Энджи. – Я потеряла “Дэвиса”. Прямо сегодня.
Хоуп опустила стакан и посмотрела на Энджи.
– Дерьмо. Правда? Мне так жаль.
Она опять, как с Мэттом, сделала попытку отмахнуться.
– Я предвидела это. Хотя то, что он кинул меня по факсу, было весьма неприятно.
– Этот парень такой козел, – сказала Хоуп.
– Я еще не сказала об этом Гуэлли.
– Кстати, о козлах, – Хоуп отпила из своего бокала.
– Он подумает, что это я виновата. Он будет смотреть на меня так, будто весь корень зла в том, что я женщина. Если бы Джим Кармен работал с продавцом-мужчиной, этого бы не случилось. Напомни мне, почему мы остаемся в деле?
Хоуп подмигнула, и Энджи фыркнула.
– К черту его! – сказала она. – Забудь об этом. Я не хочу тратить на него ни грамма энергии. Расскажи про свой день. Почему ты была готова напиться уже в десять часов утра?
В течение следующего часа, пока они жаловались друг другу, толпа вокруг стала плотнее и громкость музыки увеличилась. Разговоры с Хоуп были очень важны для Энджи, просто жизненно необходимы для ее здравомыслия. Тому, кто не работал в рекламном бизнесе, трудно осознать весь стресс, все препятствия, которые нужно преодолеть, все эти жвачки, резиночки и скрепки, которые иногда требовались, чтобы закрыть заказ. Не говоря уже о хитростях, к которым приходится прибегать, чтобы удержать хорошего клиента. Разговор с Хоуп был возможностью пожаловаться, поплакаться и поддержать друг друга, часто именно он помогал Энджи остаться в здравом уме на этой работе, иногда казавшейся ей весьма непростой.
Когда Минди налила им по третьей порции, Энджи вдруг спросила: – Как думаешь, мы спиваемся?
