Текст книги "Оливковое масло и белый хлеб (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Бирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Не зная, с чего начать, Энджи тоже сложила руки и спросила: – Как прошла игра в гольф?
На его лице появилась широкая улыбка. Несмотря на то, что в его теле не было ничего спортивного – низкий, округлый, неумолимо приближающийся к ожирению, толстые очки и седые волосы – Винсент Гуэлли был заядлым игроком в гольф. И вполне себе хорошим. Энджи всегда знала, что если на дворе стояла хорошая погода, а его не было в офисе, то он находился в своем гольф-клубе.
– Неплохо. Вчера была очень хорошая игра.
– Погода, безусловно, поспособствовала этому.
– Да. Гораздо приятнее играть на сухом поле, чем на мокром. Я очень расстраиваюсь, когда становится слишком холодно. Зима всегда кажется намного длиннее, чем лето.
“Время начать”, – подумала она. – Похоже, в этом году вы много играли. Не так ли? Я не помню, чтобы вы когда-нибудь играли так поздно осенью.
Если бы она так внимательно не следила за его реакцией, то не заметила бы, как его глаза сузились.
– Я играю, когда могу, – сказал он.
– При всем уважении, вы должны подумать о том, что выход на пенсию не за горами, да?
Действительно, не существовало более деликатного способа сказать нечто похожее. “Вы давно не уже не молоды… разве не хотите поскорее уйти на пенсию?” Но она делала все возможное, чтобы успокоить его парой слов, сказанных с мягкой улыбкой. Часть ее плана заключалась в том, чтобы воспользоваться их семейными связями, поэтому она продолжила. – Как вы знаете, мой отец ушел с работы в прошлом году. Он говорит, это лучшее из того, что он когда-либо сделал. Никогда не был счастливее, – подождав его реакции, она добавила. – Не уверена, что моя мама согласна с этим.
Как она и предполагала, Гуэлли засмеялся и заметно расслабился.
– Забавно, что ты упомянула о нем. Я уже давно вынашивал идею выхода на пенсию. Много думал об этом.
“Бинго!”
Не дожидаясь приглашения, она передала ему свои исследования, объясняя подробности и как это может повлиять на “Логотип Промо”. К его чести, Гуэлли на самом деле, казалось, выслушал ее идеи, а обычно терпеть их не мог, но сегодня она чувствовала, что он вникал в них. Изредка кивал, заинтересованно спрашивал. Он был в деле, она чувствовала это. Он был заинтересован. Ему нравились ее предложения.
Взглянув на часы, он сказал, что опаздывает.
– Я знаю, что вы должны уйти с минуты на минуту, но мы можем встретиться утром, если захотите.
Он еще раз посмотрел на бумаги, потом собрал их все и сложил в аккуратную стопку.
– Я должен бежать, – он встал и взял куртку с крючка на обратной стороне двери. Энджи тоже встала. – Это действительно впечатляет, Энджи. На самом деле, – она улыбнулась еще шире. Гуэлли забрал всю стопку листов, которые она ему дала, и сунул в портфель. – Сегодня вечером я встречаюсь с Джереми и собираюсь показать ему все это. Тогда завтра вы двое можете обсудить подробности.
Брови Энджи нахмурились.
– Джереми? – спросила она в замешательстве.
– Мой племянник? Ты видела его сегодня утром.
– Да, – Энджи моргнула несколько раз. – Да, я знаю, кто он. Почему вы собираетесь показать ему мои идеи?
– Когда я выйду на пенсию, – медленно произнес Гуэлли, как будто разговаривал с ребенком, – Джереми будет руководить бизнесом. Разве я не сказал тебе это сегодня утром, когда познакомил вас?
Энджи почувствовала тошноту.
– Нет, – сказала она, едва ли громче шепота. – Нет, вы не упоминали об этом.
– Ишь ты! – Гуэлли пренебрежительно махнул рукой, дескать “ничего страшного”. – Я за десять минут познакомил его примерно с десятком человек. Должно быть, забыл. Да, Джереми – сын моего брата и только что закончил колледж по экономике, очень умный мальчик, – продолжил он, собирая вещи и выключая свет. – Мы говорили об этом пару месяцев назад, его молодая кровь сделает эту компанию отличной. У него есть хорошие идеи, но – он поднял свой портфель, в котором лежала кропотливо собранная Энджи информация, и подмигнул, – но ничего подобного. Это отличный материал. Спасибо, детка, – он наклонился и поцеловал ее в щеку.
– Увидимся завтра.
Он оставил Энджи стоять в темном кабинете. Она чувствовала себя так, как будто попала в засаду. Как она могла не предвидеть подобного? Ей нравилось думать о себе как об очень внимательном человеке, хорошо осведомленном о мире вокруг нее. Как она могла забыть о членах семьи, готовых принять на себя руководство компанией? О чем, спрашивается, она думала? Неужели такой старомодный итальянский шовинист, как Винсент Гуэлли, мог даже допустить мысль о том, чтобы оставить свою любимую компанию в руках женщины? Как глупо было даже мечтать об этом. Идиотка. Наивная.
Ее колени подогнулись, и она упала в кресло. В кабинете было темно. В здании было тихо, и Энджи неожиданно посетило ощущение крайнего одиночества. Единственным звуком было тиканье секундной стрелки на настенных часах. Голос Энджи прозвучал едва ли громче, чем выдох.
– Черт!
Часы продолжали тикать.
========== Глава 21 ==========
Джиллиан вошла в Старбакс и вдохнула теплый, приятный аромат свежесваренного кофе. Она почти всегда появлялась здесь раньше Шей, и сегодняшний день не стал исключением. Они постоянно встречались два раза в неделю, чтобы выпить кофе – в среду после обеда и в субботу утром. Это началось в период развала отношений Шей с Лаурой и помогало ей сохранить здравый ум и внимание. Они продолжали встречаться и после того, как Шей оправилась от предательства и снова начала ходить на свидания. То, что у них завелась такая традиция, было хорошо и нравилось им обеим.
Бариста каждый раз была одной и той же – Джен. Она была милой с короткой, почти мужской стрижкой, с очень тонким серебряным кольцом в брови и дразнящей татуировкой на шее, иногда прикрытой темными волосами, а иногда нет. Ее сексуальные предпочтения не были тайной, она каждый раз нещадно кокетничала с Джиллиан, когда та приходила в кафе. Сегодняшний день не стал исключением.
– Большой обезжиренный латте, – объявила она, прежде чем Джиллиан успела открыть рот. Улыбнувшись, Джиллиан кивнула, не отводя взгляда. – Сейчас. Мне нравится твоя куртка, кстати, – подмигнув, Джен отправилась выполнять заказ.
Признание привлекательной женщины было приятно и лестно. Джиллиан даже не пыталась отрицать этого. Зачем? Что было плохого в том, что ей нравилось чужое внимание? Она так мало получала его дома.
И чувство вины сразу же исчезло – так было всегда. Джиллиан знала, что Энджи истощена. Она очень много работала и слишком старалась угнаться за стандартами, которые установил Доминик, хотя он понятия не имел, что участвует в соревновании. Ее голова была постоянно забита новыми идеями и исследованиями, и хотя Джиллиан восхищалась такой напряженной работой, она не понимала этого и постоянно напоминала Энджи, что оно того не стоит, что Гуэлли, очевидно, понятия не имеет о ее роли в его компании и что ей лучше сосредоточить свои усилия в другом месте. Взять все свои исследования и идеи – и найти то место, где ее будут ценить. Не было похоже, что Энджи очень нравилась ее нынешняя работа.
Иногда Джиллиан думала, что ей удалось пробиться к Энджи. А иногда ей казалось, что с таким же успехом она могла разговаривать с утюгом. И все это время Джиллиан чувствовала, как сползает вниз в списке важных для Энджи дел. На первом месте всегда стояла работа. Работа, клиенты и деньги. Клиенты звонили в любое время. Этот чертов сотовый телефон постоянно находился в поле ее зрения, она никогда не выключала его. У Джиллиан периодически возникало желание разбить его молотком на куски, сжечь обломки в печи, а пепел закопать во дворе, перемешав с землей и травой.
– Получи заказ, красавица, – сказала Джен, протягивая напиток и эффективно вытаскивая Джиллиан из размышлений.
– Спасибо, – ответила она, сверкнув благодарной улыбкой. Когда их пальцы встретились, Джен сексуально подмигнула ей.
Улыбка Джиллиан стала шире, и приятное ощущение флирта захлестнуло ее. Она нашла столик в дальнем углу возле окна.
Долго ждать ей не пришлось.
– Привет, дорогая, – сказала Шей и, обняв Джиллиан, поставила сумку на стол. Выудив из нее кошелек, она пошла, заказала кофе и вернулась через несколько минут. – Итак. Что нового? И почему ты краснеешь, как школьница?
Тряхнув головой и пренебрежительно махнув рукой, она сослалась на жару в кафе и убедила Шей, что с ней все в порядке. Это позволило ей вернуться в действительность, забыв противоречивые мысли об Энджи и баристе, которые загромождали ее разум.
– Что там у Энджи? – спросила Шей, усаживаясь. – Все так же работает, как лошадь?
Джиллиан скривила лицо.
– Всегда. Я не могу заставить ее понять, что она должна быть счастлива на своей работе. Ее босс вскоре передает бразды правления своему племяннику, и Энджи стала совершенно невменяемой. Ей хотелось самой управлять компанией, а сейчас этого не произойдет, и она очень разочарована. Скажи мне, Шей, что случилось, почему она никак не поймет, что работа на самом деле должна нравиться? Я уверена, до нее не доходит, что такое возможно. Похоже, она думает, что, если покрепче упрется, все волшебным образом станет лучше.
– Предложи ей поискать что-нибудь другое. – Шей хотела отпить свой кофе, но вовремя одумалась и подула на него. – Должны же быть еще подобные компании.
– Есть. Причем, целая куча. Но она такая упрямая и ненавидит перемены. Посмотри на ее родителей. Они всю жизнь выполняли одну и ту же работу. Я думаю, ее отец лет сорок проработал на одном месте, если не дольше, прежде чем ушел на пенсию.
– Она такая же твердолобая, это уж точно.
– Больше всего разочаровывает то, что ее совершенно не понять. В один момент она начинает психовать из-за денег. Прямо жуткое дело. Она ведет себя так, как будто их совсем нет, хотя у нас все в порядке, и так, словно она единственная, кто приносит деньги в дом – а это, естественно, совсем не так. Нет, я, конечно, не зарабатываю столько, сколько она, но у меня все отлично, именно я забочусь о нашей медицинской страховке. В следующую минуту она делает что-то полностью противоположное и начинает тратить деньги. Несколько недель назад она купила Лексус. Долбаный Лексус! Она думает, что он поможет ей создать более удачливый образ в глазах своих клиентов, – Джиллиан покачала головой. – Я не знаю, что с ней происходит.
Шей глубоко вздохнула.
– А как с выпивкой?
Джиллиан пожала плечами.
– Не хуже, но и не лучше. Она так волнуется в последнее время. И сердится. Это что-то новое. Она кажется злой. Иногда выпивка успокаивает ее, а иногда наоборот заводит. Я не знаю.
Они пили свой кофе в тишине. Казалось, Шей хотелось изменить тему.
– А как там твоя малышка?
При упоминании любимой собаки, глаза Джиллиан загорелись.
– Она восхитительна, как всегда. Немного неуклюжая по утрам, если так можно сказать.
– Она стареет, – сказала Шей. – Старые кости и мышцы уже не такие гибкие, как были раньше. Сколько ей сейчас, одиннадцать?
Джиллиан кивнула.
– Да. Даже думать об этом не хочу. Почему наши собаки не живут так же долго, как мы?
– Не проходит и дня, чтобы мои клиенты не задавали мне этот вопрос, – Шей посмотрела в окно, ее голос стал задумчивым. – Я думаю, что собаки слишком ценные, чтобы остаться в этом мире надолго. Должно быть, это так утомительно постоянно раздавать всем свою любовь, преданность и верность. Думаю, они уходят, чтобы подзарядиться для следующей жизни, – ее взгляд замер, и Джиллиан согласилась.
– Прекрасно. Мне нравится.
– Это единственное объяснение, которое у меня есть, – ответила Шей, качая головой и улыбаясь. Кинув взгляд на часы, она сказала, что ей нужно заехать на работу.
– Что? – Джиллиан усмехнулась. – У тебя выходной! Ты должна избегать этого места, как чумы, если у тебя выходной.
– Я знаю, но Мелиссе предстоит пара дел, с которыми я обещала ей помочь, – Шей смотрела куда угодно, только не на Джиллиан, которая в конце концов громко рассмеялась.
– О, Мелиссе нужна помощь “с парой дел”, неужели? – Джиллиан пальцами изобразила в воздухе кавычки, нежно дразня ее.
Шей покачала головой, не в силах скрыть застенчивой улыбки.
– Да ладно! Она новенькая и не совсем разобралась, как все работает в нашей клинике, поэтому я сказала ей, что кое с чем помогу.
– А в это “кое-что” с новой ветеринаршей входит приглашение на обед?
Шей прочистила горло.
– Может быть.
– Я так и знала! – Джиллиан восторженно указала на Шей обвиняющим пальцем. – Ты встречаешься с ней, не так ли?
Лицо Шей порозовело от игривого смущения.
– Может быть, немного.
– Это хорошая новость, – уверенно произнесла Джиллиан. Шей пережила страшное время, пытаясь оправиться от потери и предательства Лауры. Прошло больше года, прежде чем она просто задумалась о том, что пора бы сходить на свидание, а когда сделала это, то сказала Джиллиан, что чувствовала себя крайне неудобно и застенчиво. Даже еще три месяца назад она продолжала твердить, что до сих пор не чувствует себя готовой.
Мелисса Сондерс пришла работать в ветеринарную клинику, где работала Шей, около полутора месяцев назад, и Джиллиан стоило всего раз услышать, как Шей говорит о ней, чтобы понять – теперь она готова.
– Я так счастлива за тебя, Шейниз, – Джиллиан накрыла ладонью руку Шей и пожала ее.
– Прямо сейчас, на самом деле, ничего особенного не происходит, – сказала Шей, собирая вещи. – Мы просто видимся и никуда особо не спешим. В прошлом году она перенесла тяжелое расставание, поэтому я точно знаю, что она переживает.
– Ну, я все равно рада за вас. У тебя появился кто-то, кроме меня, с кем можно провести время, и это очень хорошо. Когда ты будешь готова показаться с ней, я бы хотела познакомиться.
– Ты будешь первой. Ты знаешь это, – Шей встала, наклонилась через стол и поцеловала Джиллиан в лоб. – Увидимся, детка.
Джиллиан смотрела из окна, как Шей шла к машине – с высоко поднятой головой, с легкой улыбкой на лице, слегка пружинящей походкой. Это было почти незаметно для тех, кто не знал ее уже почти двадцать лет. Но Джиллиан заметила, и это наполнило ее радостью и любовью к своей лучшей подруге. Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, затем встала и собрала вещи. Относя мусор со стола в урну, она глянула в сторону стойки.
Джен еще раз подмигнула ей.
========== Глава 22 ==========
2005
Ты больше не одна?
“Я чувствую, что тону”.
Эта мысль пришла в голову Энджи буквально на ровном месте, когда она возвращалась в офис после встречи с клиентом. Именно внезапность ее так и напугала.
На работе. И дома. Она не могла удержать голову над водой и тонула. И только вопрос времени – когда это случится.
Она подумала о работе, о каждодневной рутине, которая становилась все хуже и хуже. В прошлом году мистер Гуэлли ушел в отставку, и теперь делами заправлял Джереми.
– Маленький ублюдок, – пробормотала она, затормозив у светофора.
Двадцатипятилетний придурок получил процветающий бизнес. Этого было вполне достаточно, чтобы Энджи скрипела зубами от зависти, но Джереми решил, что для работы компании просто необходима куча новых требований и процедур. Некоторые из них казались Энджи вполне разумными – черт возьми, это были ее мысли – регулярные, еженедельные совещания по продажам и визитам поставщиков. Другие были сумасбродными и раздражающими. Еженедельные планы – это его последнее детище, и во многих торговых компаниях они были совершенно необходимы, но в их бизнесе продажи зависели от времени года. Не имело значения, если вы в октябре закрыли всего несколько заказов, поскольку в ноябре и декабре, когда компании закупали подарки на праздники для своих сотрудников и клиентов, вы могли легко перевыполнить план. Джереми, казалось, не понимал этого. Он списывал жалобы своих ветеранов-продавцов на всеобщую лень и на то, что его дядюшка, “уж очень долго давал им слишком много свободы”.
А еще он требовал предоставлять ему расценки. В любое время продавцу, предложившему клиенту цену, приходилось расписывать подробности и по электронной почте отправлять их к Джереми, чтобы тот мог проследить, как эти контракты будут закрыты, и предложить свою помощь в случае необходимости. Эта мысль заставила Энджи закатить глаза. Предложить свою помощь? Он был младенцем в этом бизнесе!
– Я начала работать с продажами, когда наш Желторотик пошел в начальную школу, – сердито произнесла Хоуп, через плечо Энджи читая распоряжение. “Наш Желторотик” – так они прозвали Джереми. Это прозвище было значительно менее красочным, чем все остальные. – Маленький эгоист, ему лучше прекратить оскорблять нас.
Энджи ничего особо не грозило. Она играла в эту игру достаточно долго, чтобы знать, как застраховать свои ставки, и, если приходилось, спокойно могла приврать, чтобы сделать Джереми счастливым – он не слишком внимательно присматривался к ней. Она припасала лишние заказы с прошлой недели и включала их в отчет о квотах на эту неделю. Или заносила в отчет только после того, как фактически закрывала ордера.
– Я умею играть в эту игру, – сказала Энджи приборной панели.
Но она также знала, что могла бы управлять торговым персоналом намного лучше, чем он. Знала, но ничего не могла с этим поделать. Так она и жила, прикидываясь перед Джереми хорошим работником и выслушивая жалобы коллег. Кит был в ярости. Он занимался этой работой целую вечность и был самым успешным продавцом компании. Все об этом знали. Общеизвестный факт. Кит приносил больше продаж, чем Энджи, Хоуп и еще кто-нибудь вместе взятые. Самое умное, что мог сделать Джереми – оставить Кита в покое, позволить ему делать свое дело и тихо пожинать плоды.
– Папа всегда говорил: “Работает – не лезь с ремонтом”, – сказала она, поворачивая на стоянку “Логотип Промо”.
К сожалению, Джереми при случае был склонен афишировать свою власть. Не все время. Он был неплохим парнем. Вообще-то, он Энджи даже нравился и, скорее всего, понравился бы больше, если бы не тот факт, что он прямо из ее рук похитил должность, о которой она мечтала, но не смогла предвидеть такой поворот событий. Но он снова и снова совершал какую-нибудь очередную глупость, ставившую под угрозу благо всей компании.
Заставить заполнять Кита Малдуна кучу бессмысленных бумаг и этим разозлить его – это был всего лишь один из примеров. Эта идея зародилась в его голове, и Энджи решила позволить ему довести ее до абсурда. Схватив портфель с заднего сиденья, она направилась внутрь здания.
Ей предстояла встреча с Джереми по поводу годового отчета, в котором давалась очень тактичная оценка работы компании за прошедший год, и она не знала, как лучше поступить – либо предложить несколько советов по исправлению ситуации и отношений с людьми, либо просто сидеть, сложив руки, и наблюдать, как компания начнет рассыпаться. Хотя до этого, скорее всего, не дойдет. Вероятно, такие старожилы, как Кит, уйдут работать на другую фирму. Джереми приведет в “Логотип Промо” новые силы и подумает, что прекрасно обойдется без старичков… хотя будет хорошо, если ему удастся спасти хотя бы половину того бизнеса, что был раньше.
Она дошла до кабинета, бросила портфель и плюхнулась в кресло, вдруг почувствовав усталость.
– Господи, мне сорок лет. Я слишком стара для всего этого дерьма.
Домашняя обстановка тоже расстраивала ее. Джиллиан, казалось, всегда на нее немного дулась. Она не помнила, чтобы ее партнерша была особенно требовательной, но в последнее время стала именно такой. Черт, они были вместе уже шестнадцать лет – казалось бы, как-то поздновато для пробуждения новых черт в личности, но дело обстояло именно так. Казалось, Энджи ничего не могла сделать правильно. Она слишком много работала. Слишком много пила. Ничего не делала дома (вчера Джиллиан отругала ее за оставленную в раковине грязную посуду… снова). У нее никогда не было времени поговорить, она была не заинтересована в сексе и стала слишком скучной.
Все это было неправдой. Ну да, ладно, может быть то, что касалось работы, да. Ну, и выпивка тоже была проблемой, но она не могла не пить, потому что работа полностью высасывала из нее все силы. А возвращение домой к человеку, который только бурчит и ноет, не давало разрядки. Кто не захочет выпить пива или бокал вина, чтобы успокоить нервы? Господи! Она в последнее время почти совсем не помогала с работой по дому – это тоже была не совсем ложь. Но она так чертовски уставала. Вот почему у нее не было сил на разговоры. Она весь день на работе говорила по телефону. Последнее, что ей хотелось делать в свободное время – заниматься болтовней. Но Джиллиан болтала без умолку, боже, она могла бы дать Энджи хоть пятнадцать минут, чтобы обрести равновесие, а уж потом втягивать ее в дискуссии?
Что касается секса…
Энджи вздохнула. Она утомлялась и была раздражительной. Ей исполнилось сорок. Вот ее оправдания. Ее сексуальное влечение исчезло? Конечно же, нет! Оно же не должно быть таким, каким было в двадцать пять? Конечно, нет! В этом был весь смысл. Джиллиан всегда была более возбудимой, с более сильным желанием. Но в последнее время она связывала отсутствие секса с тем, что больше не привлекательна для Энджи, а в этом вообще не было никакого смысла. Джиллиан была самой красивой, самой сексуальной женщиной из всех, что она встречала. С возрастом ее внешность стала настолько лучше, что Энджи даже забеспокоилась. Морщинки вокруг глаз стали немного более заметными, и Энджи они очень нравились. Животик стал чуть менее плоским, но и это Энджи тоже нравилось. Ее глаза стали мудрее, голос – мягче, ее улыбка – нежнее (за исключением тех дней, когда она была раздраженной). Энджи обращала внимание на все это. Ничего не изменилось, и в глазах Энджи проблем не было, все было нормально.
Вот только Джиллиан была не согласна с этим. Энджи весьма хорошо это понимала. Джиллиан могла точно сказать ей, сколько дней, недель или месяцев прошло с тех пор, как они последний раз занимались сексом, а иногда и говорила. Такие разговоры сводили Энджи с ума. Джиллиан также говорила, что чувствовала себя старой и толстой. Она думала, что больше не привлекала ее, и неважно, что отвечала ей Энджи – Джиллиан, казалось, не слышала ее. Она выглядела напряженной. Раздраженной. И самое худшее: несчастной.
“Я была такой наивной”.
Эта мысль в последнее время часто посещала Энджи. Нормально ли считать свои собственные отношения исключением из правил? Люди могут сколько угодно рассуждать о том, что над отношениями нужно все время работать, и о том, что на этой дороге не все будет гладко, но не все ли в какой-то момент решают, что это бред? Да все и каждый, когда им хорошо, думают: “У нас все будет по-другому” или “Мы не такие”. Энджи знала, что виновата, ее посещали подобные мысли. Да, у нее с Джиллиан всегда были восхитительные отношения и доверительная связь, но она была бы полной дурой, если бы подумала, что проблем у них нет. Ее жена была несчастна.
Эта мысль одновременно разозлила Энджи и страшно напугала, главным образом потому, что она понятия не имела, как исправить положение. И не дай бог, если Джиллиан захочет поговорить с ней о том, как она себя чувствует. Джиллиан обычно все держала внутри, созревала, пока ее терпение не кончалось. Именно этот надвигающийся взрыв так пугал Энджи.
Совет. Ей был нужен совет. Но от кого? Несколько имен промелькнуло в ее голове: мама, Хоуп, Доминик, Шей. Мысль о том, что ей придется подробно рассказать близким друзьям о своих отношениях, а что еще более ужасно – о своей сексуальной жизни, заставила ее нервничать. Все это было очень личным. Разве она не должна разобраться самостоятельно с тем, что ее беспокоило, не позорясь перед близкими людьми?
Компьютер издал сигнал, подсказывая, что по электронной почте пришло письмо, но она проигнорировала его. Разум был где угодно, но только не на работе, которая требовала ее участия. На нее столько всего навалилось, и все требовало внимания, но она не могла избавиться от ощущения, что потерпела крах как партнер и как жена. Ей вспомнилось лицо Джиллиан сегодня утром, на нем отчетливо читалось разочарование и что еще хуже – отторжение.
А была ли Джиллиан все еще влюблена в нее?
Мысль пришла неожиданно, из ниоткуда, и так поразила ее, что Энджи выпрямилась в кресле. Она сидела, словно проглотила аршин, опустив ладони на стол. Это был первый раз, когда подобные слова проникли в ее мысли; она никогда не сомневалась в любви Джиллиан, никогда, ни разу.
“Ладно, это смешно, – подумала она. – Я паникую без причины. Мне нужно взять себя в руки и прекратить бредить. Прямо сейчас. Прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость”.
Им просто нужно поговорить. Вот и все. Просто. Она сама должна завести этот разговор, потому что Джиллиан никогда не начнет его. Но Энджи могла бы это сделать. Они поговорят, выложат на стол все свои претензии, и все будет замечательно.
Так-то вот.
Кивнув пустоте собственного кабинета, Энджи вернулась к компьютеру и приступила к работе.
Это она умела делать лучше всего.
========== Глава 23 ==========
Джиллиан вздохнула и закончила работать с документами, лежащими на столе. Дети разошлись полчаса назад, а через двадцать минут у нее начнется педсовет, но все, что ей действительно хотелось сделать – это пойти домой. Она чувствовала себя уставшей. Истощенной.
Старой.
Подняв правую руку перед лицом, она начала разглядывать ее. Кожа стала менее эластичной, чем раньше. Без морщин (слава богу), но не такой упругой, синие вены заметнее, чем помнилось. Она впервые осознала, что ее руки похожи на руки матери, а не на сильные, красивые руки молодой женщины. Ее нынешние руки видели лучшие дни. Руки, прошедшие много миль вместе с ней, проделавшие много работы.
Руки немолодой женщины.
Отодвинув ящик стола, она вытащила зеркальце и с такой же тщательностью начала изучать свое лицо. Это правда, все меняется, когда ты стареешь. Внешние уголки глаз, кажется, опустились немного вниз, их цвет был не таким ярким, как раньше, гусиные лапки стали пугающе очевидными. Морщинки от улыбки больше не исчезали, когда она переставала улыбаться; они остались навсегда и пугали ее. “Когда это произошло?” У нее сохранились ямочки на щечках, и она была искренне счастлива этому, но даже текстура кожи, казалось, изменилась, веснушки и пигментные пятна стали более заметными, чем раньше, а ее гладкая, чистая, кремовая кожа, как у матери, тоже осталась в далекой памяти. Не в первый раз она спрашивала у себя – ее мать тоже переживала, когда поняла, что больше не была молодой?
“Хотела бы я спросить у нее”.
Джиллиан никогда не считала себя кем-то, кто боялся старости, но как только сорок лет замаячили где-то у горизонта, ей пришлось бороться с желанием повернуться и убежать, хотя это, конечно же, помочь не могло.
А вот Энджи вела себя с достоинством и просто разводила руками, констатируя тот простой факт, что исполнившиеся сорок лет – это лучше, чем если бы они не исполнились. Конечно, она все еще потрясающе выглядела и будет отлично выглядеть и в шестьдесят. Единственное изменение – она начала красить волосы. На четвертом десятке жизни волосы Энджи стали быстро седеть, поэтому через каждые пять недель ей приходилось подкрашивать их. Не более того. В остальном она по-прежнему выглядела совершенно восхитительно.
Джиллиан немного ненавидела ее за это.
Глядя в маленькое зеркало, она покачала головой. “Боже мой, если в моей голове сейчас творится такой бардак, что будет, когда у меня начнется менопауза?”
Стук в дверь спас ее от себя самой и от слез, которые навернулись на глаза. Вошла Марина.
– Привет, как ты. Готова?
Джиллиан кивнула, быстро вытирая лицо и пряча зеркало на место.
– Ты в порядке?
– Все прекрасно.
Марина, подошла ближе, и пристально посмотрела в лицо Джиллиан.
– Ты уверена?
Она сжала руку Марины в знак благодарности.
– Уверена.
Явно не поверившая ее словам Марина отступила.
– Я думаю, на встрече будет присутствовать новый преподаватель гимнастики.
– Учитель физкультуры. Я не думаю, что ты должна называть ее преподавателем гимнастики.
– Правда? Почему бы и нет?
– Понятия не имею.
*****
У Линдси Пейдж были теплые карие глаза – добрые, с едва заметным огоньком. Это было первое, что заметила Джиллиан, когда новую коллегу представили на заседании педсовета.
– Мисс Пейдж перешла к нам из школы Святого Августина и займет место мистера Тафта, которому после внезапно перенесенного инфаркта пришлось уволиться.
Карл Риттер был завучем – тощий, лысый, в очках с толстыми стеклами, он представлял собой именно такой тип, над которым издевались все, когда он сам был учеником. Теперь он мог отомстить всем новым поколениям детей, что и делал – часто с удовольствием.
– Приветствуйте – Линдси Пейдж, наш новый учитель физкультуры.
Кивки, радостные возгласы “Привет” прозвучали в кабинете, и встреча подошла к концу. Линдси как будто стремилась оказаться поближе к Джиллиан и Марине.
– Привет, – сказала она неожиданно низким, чуть хриплым голосом и протянула руку Марине, а потом и Джиллиан, представляясь. – Линдси.
– Святого Августина, да? – спросила Марина. – Захотелось немного перемен по сравнению с католической школой?
Линдси усмехнулась.
– Скажем так, я не согласна с кое-какими их традициями.
В голове Джиллиан сработал гейрадар, и пока Марина с Линдси рассуждали об истории католической школы, она принялась искать другие признаки.
Прежде всего – преподаватель физкультуры. Это всегда галочка в графе “лесбиянки”. Губы Джиллиан изогнулись в усмешке. Определенно спортивное телосложение, рост, скорее всего, 165 сантиметров, мускулистая и подтянутая. “Да, очень подходит”. Джиллиан проглотила собравшуюся слюну и прикусила изнутри щеку, спрашивая у себя – какими видами спорта может заниматься Линдси. Рыжевато-каштановые волосы были собраны сзади в свободный хвост. Джиллиан подняла руку, намотала прядь своих волос на палец и призналась себе, что длина волос ни о чем не говорит. Почти полное отсутствие макияжа, хотя она и не особо нуждалась в нем, большие глаза и полные губы. Маникюра нет, ногти аккуратно подпилены.
– А Джиллиан здесь преподает рисование, – сказала Марина, прерывая цепь догадок Джиллиан.
– Виновата, признаюсь, – ответила она.
Линдси улыбнулась и задержала на ней свой взгляд чуть дольше, чем требовалось.
– Мне в школе нравились уроки рисования, – она потерла ладони и указала на Марину и Джиллиан. – Ладно, – сказала она. – Мне, наверное, пора найти дорогу обратно в свой кабинет и посмотреть, готова ли я к завтрашнему дню, – робко улыбнувшись, она объяснила: – Я еще не сориентировалась и понятия не имею как туда попасть, – она жестом обвела опустевшую учительскую, в которой они сейчас остались втроем.
