Текст книги "Оливковое масло и белый хлеб (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Бирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
*День Поминовения (англ. Memorial Day) – национальный день памяти США, отмечающийся ежегодно в последний понедельник мая. Этот день посвящён памяти американских военнослужащих, погибших во всех войнах и вооружённых конфликтах, в которых США когда-либо принимали участие.
Они постоянно возвращались к этой теме, пока Джиллиан не утратила способность рассуждать здраво. Такое ощущение, что девушка-то у нее была, но на полставки. Конечно, они обедали вместе раз в неделю, но это происходило у Ригетти. Энджи никогда не пропускала воскресный обед у родителей – и это тоже была одна из причин для обиды: она отказывалась от ужина со своей подругой девять раз из десяти, но ни разу не пропустила семейный ужин.
Джиллиан лежала на диване, поглаживая собаку. Появилась еще одна проблема, заставлявшая ее беспокоиться. Энджи стала выпивать куда больше, чем обычно. Ее оправданием всегда было то, что она задабривает клиентов. Если она не будет пить, то и клиенты не будут пить, а значит, не будут достаточно сговорчивыми. А она нуждалась в их лояльности. Теперь она хотя бы пару раз в неделю водила клиентов на обед или выпить, и даже дома не отказывалась от лишнего стаканчика.
– Дорогая, а этот бокал точно не лишний? – спросила Джиллиан как раз позавчера вечером, когда Энджи долила себе уже третью порцию вина.
Энджи просто пожала плечами на ее вопрос.
– Это помогает мне расслабиться. Я слишком на взводе. Мне ни за что не уснуть, если я не успокоюсь. Ничего особенного.
И теперь Джиллиан спрашивала у себя – не должна ли она стать менее вежливой и более очевидно и настойчиво показать ей, что не одобряет этого. Возможно, ей следовало бы просто сказать: “Меня беспокоит, что ты слишком много пьешь”. Почему люди всегда так нерешительно топчутся вокруг подобных тем, которые должны быть озвучены? Ее мать была такой же, она никогда не раскроется и не скажет то, о чем думает. Теперь и она сама поступает точно так же.
Она даже не пыталась вынести на обсуждение их сексуальную жизнь. Вернее, отсутствие как таковой. Самым большим недостатком долгого рабочего дня Энджи было то, что она уставала. Слишком уставала, чтобы заниматься любовью. Так проходили недели. Недели.
Словно почувствовав, что Джиллиан расстроена, Бу с любовью облизала ее щеки своим горячим розовым языком. Джиллиан обняла крепкое сильное тело, которое было каким угодно, но только не мягким и пушистым, и прижала к себе.
– Я тоже люблю тебя, Мишка Бу.
Их любовные объятия были прерваны звонком в заднюю дверь. Недовольно проворчав, Бу спрыгнула с тела Джиллиан, чтобы выяснить, кто же пришел. Взгляд на часы подсказал Джиллиан, что было еще чуть больше шести, а значит, слишком рано для возвращения Энджи домой. Но радостное повизгивание Бу наполнило ее теплом и заставило улыбнуться. Джиллиан подскочила с дивана и направилась в кухню.
– Привет, – сказала она, обхватив руками шею Энджи. – Ты рано сегодня.
Энджи крепко обняла ее.
– Нет, я пришла домой вовремя. Просто это слишком рано для меня.
– Именно это я и имела в виду.
– Очень смешно, – держа Джиллиан на расстоянии вытянутой руки, она спросила: – Чем занимаешься?
– Прямо сейчас? Обнимаю тебя. Почему ты спрашиваешь?
– Нет, я имела в виду, ты чем-то занята?
Джиллиан поморщилась.
– Нет.
– Хорошо. Пойди собери сумку. На три ночи.
Джиллиан удивленно моргнула.
– Что?
– Я забираю тебя с собой. Моя сестра приедет, чтобы присмотреть за Бу.
– Куда?
– Это сюрприз.
Джиллиан попятилась назад, улыбка расплылась по ее лицу, а затем она побежала вверх по лестнице, чтобы сделать то, что ей сказали.
*****
Еще не было восьми часов, когда Энджи припарковалась. Широкая горная долина у озера выглядела роскошно на закате дня, а каменное здание, похожее на замок, почти незаметно пристроилось на берегу небольшого, уединенного озера. Двери здания освещали бра, тонкие, высокие фонари стояли вдоль нескольких дорожек, которые вели от отеля до озера и обратно. Новый порыв ветра принес с собой запахи воды, деревьев и увядающей сирени.
Джиллиан уснула еще полчаса назад, и Энджи нежно потрясла ее.
– Детка. Мы приехали.
Несколько раз моргнув, Джиллиан глубоко вздохнула и покрутила головой, пытаясь размять затекшую шею.
– О Энджи. Здесь так красиво! – она сообразила, куда они едут, через час после того, как они отправились в путь (в этом направлении было не так много мест для отдыха), но раньше видела это место только на фотографиях. – Боже мой!
Энджи улыбнулась ей.
– Готова отдохнуть?
– Да, черт возьми!
Они взяли сумки и направились к входу. Несмотря на красоту снаружи, роскошь и элегантность вестибюля удивили Джиллиан, учитывая, что они находились в глуши на севере штата Нью-Йорк. Прямо в центре холла под круглой застекленной крышей стоял мраморный фонтан, в котором приятно журчала вода. Энджи не могла дождаться, чтобы увидеть его при свете дня, особенно, когда солнце начнет проникать сквозь прозрачную крышу и отражаться в воде. Висячие растения и деревья в кадках создавали почти тропический вид. Мягкая музыка доносилась из открытой двери справа, Энджи догадалась, что там находились ресторан и бар. Они обязательно появятся там. Она подошла к стойке регистрации, и доброжелательная женщина сообщила им о месте их проживания и перепоручила заботам молодого, гладко выбритого мужчины, который проводил в номер. Через десять минут после того, как они подъехали на стоянку, дверь щелкнула, закрываясь за спинами, и девушки остались одни.
– Боже мой, Энджи, – голос Джиллиан был тихим, чуть громче шепота. – Я не могу поверить, что ты сделала это.
Опустив сумку на пол, она отправилась осматривать комнату. У нее перехватило дыхание, когда она глянула в угол и заметила джакузи. – Мы там замечательно поместимся вдвоем.
Энджи рассмеялась.
– Да, обязательно. Не хочешь ли сначала поесть? Знаю, что уже поздно, но я умираю от голода.
Джулиан шагнула к Энджи и обвила руками шею, притянув ее к себе для обжигающего поцелуя. Когда обе женщины стали слегка задыхаться, им пришлось разомкнуть объятия.
– Поверить не могу, что ты это сделала.
Выражение лица Энджи смягчилось.
– Ты достойна этого. Ты так терпеливо относилась к моему дурацкому рабочему графику. Я сказала Хоуп, что после следующего большого заказа, который закрою, я отвезу тебя отдохнуть на выходные. Заказ я закрыла в начале месяца.
Голубые глаза Джиллиан удивленно открылись.
– Ты готовилась почти целый месяц?
Энджи кивнула.
– У меня было несколько мелочей, о которых следовало позаботиться: кто-то должен был присмотреть за Бу, убедиться, что у тебя не была назначена встреча на сегодняшний вечер или что-то еще, что надолго задержит тебя в школе. Надо было удостовериться, что я смогу заказать для нас номер. Это место почти всегда битком забито на выходных, особенно, если это длинные выходные.
Джиллиан покачала головой, и ее улыбка стала такой широкой, что на щеках появились ямочки. Энджи поняла, что прошло слишком много времени с тех пор, когда она видела их в последний раз, и испытала огромную, неподдельную радость.
– Я не могу поверить, что ты сделала это, – сказала Джиллиан в третий раз и положила голову на плечо Энджи.
– Ну, это не в последний раз, знаешь ли. Мои долгие часы запудривания мозгов клиентам действительно принесли результат. В этом месяце я получила свой самый большой чек.
Джиллиан хотела сказать ей, что деньги не имеют значения, но Энджи была так взволнована, ее лицо сияло такой гордостью, что она просто улыбнулась и сказала: – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Но я все еще умираю с голоду.
Джиллиан рассмеялась.
– Ладно. Давай поедим.
*****
На протяжении всего ужина Джиллиан чувствовала, как будто к ней вернулась старая Энджи. Та самая Энджи, которую не волновала работа, Энджи, которая не казалась озабоченной и утомленной. Она даже оставила свой сотовый телефон в номере. Выключенным. Они ели при свечах – филе-миньон для Энджи и обжаренные гребешки для Джиллиан. Они выпили бутылку насыщенного восхитительного Каберне и говорили обо всем и ни о чем. Когда девушки закончили ужинать, было уже почти одиннадцать.
– Этот вечер был невероятным, – сказала Джиллиан, когда они вошли в номер. Она повернулась и обняла Энджи. – Мне не хватало таких вечеров – когда мы только вдвоем.
– Ночь еще только началась, – когда Джиллиан посмотрела на Энджи, та повела подбородком в сторону джакузи. – Ты готова? Или слишком устала?
– Слишком устала, чтобы понежиться в горячей ванне? Никогда!
Им не потребовалось много времени, чтобы наполнить ванну, добавив ароматические масла, предоставленные гостиницей, и комфортно расположиться в ней. Они одновременно застонали, когда дивная горячая вода коснулась их обнаженной кожи.
– Боже мой, – воскликнула Джиллиан, закрыв глаза и откинув голову назад на край ванны. – Я отсюда в жизни не вылезу!
Энджи быстро подвинулась поближе к ней, так что их бедра соприкоснулись.
– Возможно, когда мы купим дом побольше, то сможем приобрести собственную джакузи.
Джиллиан улыбнулась, но глаз не открыла.
– Может быть, – ее тон говорил о том, что она знала – Энджи сказала это просто так, просто мысли вслух.
– Нет, я серьезно.
Джиллиан открыла глаза.
– О чем?
– О большом доме.
– Нам не нужен дом побольше, детка.
Энджи кивнула и устроилась поудобнее, повторяя положение Джиллиан.
– Я знаю. Просто размышляю вслух. Теперь я зарабатываю прилично и могу больше позволить себе. Когда Доминик начал делать деньги, он подыскал жилье попросторней. Может, нам пора уехать из города и подобрать местечко в пригороде. Тебе не кажется, что Бу с радостью гуляла бы во дворе побольше?
– Конечно, гуляла бы, – по рассуждениям Энджи Джиллиан поняла, что та действительно задумалась об этом. Положив голову ей на плечо, она озвучила свои опасения.
– Я не хочу, чтобы ты работала еще усерднее, чем сейчас. Ты преуспеваешь в своей работе, и я не могу даже высказать, как горжусь тобой. Финансово мы и так справляемся. И я люблю наш маленький дом.
– Я тоже.
– Я предпочла бы, чтобы ты приходила вовремя к ужину, а не кучу денег на нашем банковском счету и дом побольше, по которому я буду бродить в одиночку.
Энджи вздохнула, пропуская воду сквозь пальцы.
– Я просто хотела убедиться, что ты счастлива.
То, как она сказала это, объединив переживания любовницы и маленького ребенка, заставило сердце Джиллиан зайтись от грусти.
– Детка, что это с тобой?
– Я не знаю. Просто смотрю на своих родителей и вижу, как мой папа много работает, чтобы убедиться, что мама счастлива, и я просто хочу такого же для нас. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь подумала, будто ты не важна для меня.
Джиллиан склонила голову и широко улыбнулась.
– А я смотрю на своих родителей и вижу, как несчастна моя мама, поэтому я знаю, как мне повезло с тобой. Я хочу, чтобы ты не переживала так сильно. Ты сделала меня очень счастливой.
– Да? – Энджи наклонилась ближе.
– Абсолютно, – заверила ее Джиллиан, прежде чем их губы встретились.
Несмотря на все то время, что прошло с момента их последнего занятия любовью, спешки не было. Джиллиан приблизилась к Энджи и оседлала ее колени, позволяя себе потеряться в их наготе. Влажная кожа, прерывистое дыхание, новое знакомство друг с другом. Энджи отобрала лидерство у Джиллиан и поменялась с ней местами, захватывая ее, поднимая к тем высотам, на которых были только чувства и где ей совсем не хотелось думать. Она испытала невероятное возбуждение, и уткнувшись в голое, влажное плечо Энджи, стремительно погрузилась в оргазм.
Когда силы были израсходованы, они нежно, любовно высушили друг друга полотенцами и обнялись в огромной постели, как будто были единым живым дышащим существом. В 3 часа ночи Джулиан разбудил посторонний звук снаружи. Она повернулась, чтобы поцеловать Энджи, и тут проснувшаяся Энджи овладела Джиллиан своими пальцами. А потом снова – ртом. Когда они, наконец, уснули, Джиллиан не чувствовала ног. Она не могла вспомнить, когда в последний раз была совершенно удовлетворенной, и уплыла в сон с единственной мыслью в голове.
“Мы вернулись”.
========== Глава 12 ==========
Во вторник утром Джиллиан со стоном нажала кнопку будильника, затем прижалась к Энджи, дрейфуя изо сна в явь и вспоминая фантастически длинные выходные, которые они разделили друг с другом.
Джиллиан была ошеломляюще близка к тому, чтобы заплакать, когда они оставили Стратмор ранним утром в понедельник. Они проехали мимо крошечных деревень, остановились на вкусный, неторопливый ланч, посетили несколько антикварных магазинов и ехали по дороге с ограничением скорости не быстрее 45 миль в час, но им все равно пришлось вернуться к реальной жизни. Они почти все время держались за руки, и Энджи не раз говорила: – Вот бы нам там и остаться, а не ехать назад.
– Мы должны устраивать такие выходные почаще, – озвучила Джиллиан то, о чем думала все утро. – Я чувствую, что мы как будто получили подзарядку, понимаешь?
Энджи подняла руку Джиллиан к губам и перецеловала каждый пальчик.
– Я знаю, что ты чувствуешь.
Несмотря на их нежелание возвращаться домой, Бу при их виде пришла в восторг, бегала кругами и подвывала, вертя обрубком своего хвоста. Это позволило им гораздо легче перенести разочарование. Они распаковали сумки, постирали вещи и, съев легкий ужин, снова оказались в постели и занялись любовью. Джиллиан старалась не очень-то восторгаться по этому поводу, но она не могла вспомнить, когда последний раз они были близки больше двух ночей подряд – исключая, конечно, то время, когда они были молодоженами. Ей нравилась эта “новая” сторона Энджи, полностью повторяющая ту Энджи, которую она когда-то полюбила.
Утро вторника настало как похмелье. Джиллиан не хотела вставать и одеваться на работу, потому что это фактически означало бы официальное окончание выходных. В голове стоял туман, и ее слегка подташнивало, хотя она подозревала, что оба симптома были производными от болезни “я не хочу идти на работу”. Она ставила будильник на повтор слишком много раз, и теперь в итоге они с Энджи бегали, как сумасшедшие, пытаясь наверстать упущенное время. Когда Энджи устремилась к двери, Джиллиан заставила ее остановиться и, захватив голову обеими руками, повернула к себе лицом.
– Я просто хочу, чтобы ты знала, у меня были самые удивительные выходные, – тихо сказала она. – И надеюсь, что мы их повторим. Спасибо большое. Я люблю тебя, – она поцеловала губы Энджи.
– Я тоже тебя люблю, – улыбка Энджи была сияющей. – Увидимся вечером, – и она ушла.
Джиллиан давала Бу ее угощение и прощалась с ней, когда зазвонил телефон.
– Джилл?
– Брайан? – Джиллиан не виделась с братом много недель, и его ранний утренний звонок показался ей странным. Она привыкла слышать его по вечерам.
– Я надеялся, что застану вас, – отсутствие преамбулы в сочетании с хрипотой в голосе заставило ее напрячься.
– Что случилось?
– Что-то с мамой. Отец позвонил мне сюда в офис. Скорая повезла ее в больницу.
– Что? Почему? Что случилось?
– Я не знаю подробностей. Она сказала ему, что прошлой ночью почувствовала легкое головокружение. Сегодня утром она сказала, что чувствует тяжесть в груди. Когда начались проблемы с дыханием, он вызвал скорую помощь.
– Боже мой! – ее сердце забилось в три раза быстрее, и она опустилась на стул.
– Я знаю.
Брат замолчал на несколько минут. Джиллиан, наконец, спросила: – А что, если это серьезно? Что нам-то делать? – как только эти слова прозвучали, она почувствовала себя так, как будто ей было десять лет.
Она услышала, как Брайан выдохнул.
– Не знаю. Я сейчас еду в больницу.
– Куда они забрали ее?
– В “Святую Марию”.
– Встретимся там.
*****
Энджи чувствовала себя беспомощной.
Ей не исполнилось еще и тридцати. Ей даже в голову еще не приходило, что однажды она может потерять своих родителей. Да, она может потерять их когда-нибудь, но, черт возьми, она просто об этом не думала. Они были молоды, едва за шестьдесят, а на дворе стояли 90-е годы. Люди не падают замертво, когда им исполняется шестьдесят. Так с чего бы ей даже думать о таком?
Но Джиллиан было всего двадцать семь, а ее мать в пятьдесят шесть сделала именно это: упала замертво. Не сразу. Уже когда ее привезли в больницу. Сердечный приступ в пятьдесят шесть.
Сидя в углу дивана, Энджи обнимала Джиллиан, стараясь изо всех сил согреть ее, защитить, сохранить от истерики или поддержать, если она все-таки наступит. Она понятия не имела, что можно сказать или сделать, чтобы как-то исправить положение, поэтому просто сидела и держала свою девушку в объятиях, пытаясь через них передать Джиллиан каждую частичку любви, жившую в ее сердце, и надеясь, что Джиллиан, как бы она себя ни чувствовала, знает об этом.
Джиллиан продолжала повторять одно и то же. Она была не готова к произошедшему. Оказалась неподготовленной. “Кто в двадцать с небольшим думает о смерти своих родителей?” – она задавала этот вопрос снова и снова, как будто кто-то, наконец, материализуется из ниоткуда и даст ей ответ, который она хотела услышать. “Да никто, Джиллиан. Ты абсолютно права! Все это было ужасной ошибкой. Вот вернется твоя мать…”
Поминки дались ей еще тяжелее. Бесконечная череда сочувствующих обнимала Джиллиан, ее брата Брайана, потом их отца, в очередной раз повторяя, какой же это шок и неожиданность. Как будто они сами не знали. Как будто они, все трое, не были сейчас живой иллюстрацией к словарному описанию понятия “шок”. У мистера Кларка были впалые щеки, и, казалось, он не спал несколько дней, хотя и пытался храбриться перед своими детьми. Брайан был очень похож на Джиллиан, только выше ростом и более мужественный. Недавно подстриженные рыжеватые волосы, классический черный костюм, траурный черный галстук с сиреневым отливом. Энджи подумала: то, что он пошел в риэлтерский бизнес вместе с отцом, стало благословением, потому что он легко переключался в деловой режим, пожимая руки, благодаря людей за их участие, оставаясь при этом на один шаг в стороне от реальности, от боли. А вот выражение лица Джиллиан можно было описать только как ошеломленное. Она была похожа на работника сцены, который вдруг оказался прямо в луче прожектора перед заполненной людьми аудиторией. Ее голубые глаза были широко открыты, слишком широко. Покрасневшие, опухшие и такие распахнутые. Кожа на лице побледнела и выглядела почти прозрачной. Джиллиан все три дня ничего не ела, и теперь платье так свободно свисало с ее плеч, словно она была ребенком и надела мамин наряд.
Энджи отступила на задний план. Мистер Кларк и Брайан знали, кто она для Джиллиан, и были рады, что она была рядом с ней для моральной поддержки. Но большинство друзей и родственников, в основном со стороны миссис Кларк, кроме Шей и ее родителей, либо не знали, либо не одобряли их отношений, но Энджи понимала, что сейчас не время и не место выступать за гей-равенство. Она просто оставалась рядом, подавая Джиллиан стакан с водой, салфетки, мятные леденцы, словом, все, что ей могло потребоваться. В один момент, уже поздно вечером, она подошла к Джиллиан, чтобы посмотреть, как та держится. Джиллиан просто схватила ее руку и не отпускала в течение следующих двадцати минут, пока последний скорбящий не покинул похоронное бюро.
Сами похороны прошли, как в тумане. Гораздо быстрее, чем ожидала Энджи, католичка, привыкшая к долгим мессам и молитвам. Потом она стояла рядом, чувствуя себя совершенно бесполезной, пока Джиллиан говорила, улыбалась и приветствовала людей так долго, сколько смогла, пока, наконец, не дернула свою партнершу в угол и не произнесла несколько слов, которые заставили Энджи действовать.
– Забери меня из этого ада.
Они приехали домой, переоделись в удобную одежду и обнялись на диване. Они еще немного посидели там – чтобы просто подышать, просто побыть вместе. Бу крутилась и вертелась вокруг них, чувствуя горе Джиллиан и желая помочь ей. Она забралась на диван, слизнула одинокую слезу у нее со щеки и, положив голову ей на бедро, замерла так на несколько минут, а потом придвинулась еще ближе.
Когда собака посмотрела в глаза Энджи, та мысленно сказала Бу: – “Я знаю, что ты чувствуешь, милая”. Легонько прижав Джиллиан к себе, она заговорила вслух: – Дорогая, тебе надо поесть.
– Я не голодная, – голос Джиллиан был сиплым.
– Я знаю, но все-таки думаю, что тебе следует поесть. У тебя уже несколько дней и крошки во рту не было, – когда Джиллиан вдохнула, чтобы возразить, Энджи перебила ее. – И нет, три ложки йогурта сегодня утром не считаются.
Джиллиан устало выдохнула, признавая свое поражение.
– Как насчет яичницы?
Это был не совсем вопрос, поэтому Джиллиан кивнула. – Ладно.
– Иди, посиди, пока я готовлю.
В кухне Джиллиан села на табурет, опершись локтями о стойку и положив подбородок на руки. Энджи вытащила из холодильника яйца, помидоры, сыр и шпинат, решив добавить в еду как можно больше витаминов и минералов. Поставив сковороду на плиту, она бросила в нее масло, чтобы оно растаяло, и быстро нарезала помидоры со шпинатом, а потом с удивлением услышала, как Джиллиан произнесла:
– Это так странно.
Что она могла сказать на это? Это было совершенно странно. Это было абсолютно странно. Она поморщилась и кивнула.
– Моя мама умерла.
Энджи взглянула через плечо, ожидая очередного срыва, но у Джиллиан были сухие глаза весь день, и сейчас она водила пальцем по рисунку на столешнице.
– Я имею в виду, у нас с ней были проблемы. У нас не было супер фантастических отношений… – начала Джиллиан. Это было то же самое, что она говорила два дня назад, так что Энджи позволила ей говорить.
– Она могла быть занозой в заднице. И она была ею. Часто.
Энджи ободряюще кивнула, обжаривая помидоры и шпинат в масле.
– Она не очень-то хорошо справлялась с темой геев.
– Ну, если считать, что игнорировать эту тему – это не очень хорошо с ней справляться, то да, она не справилась с этим.
Джиллиан хмыкнула, что прозвучало почти как смех.
– Точно!
Энджи разбила яйца в сковороду и перемешала их с овощами.
– Я надеялась, что со временем она придет в себя. Надеялась, что время поможет нам, понимаешь?
Энджи посмотрела на нее, и на этот раз Джиллиан, казалось, ожидала ответа.
– Я знаю, детка.
– А сейчас ее больше нет. И времени больше нет.
– Я знаю.
– Это несправедливо.
– Конечно, несправедливо.
– Это полный отстой!
– Не то слово, – Энджи добавила сыр, позволяя ему расплавиться, а затем разложила яичницу на две тарелки. Она достала из ящика вилки и поставила тарелки рядом на барной стойке.
– Моя мама умерла, Энджи.
– Я знаю, милая. Мне так жаль.
Джиллиан шумно вздохнула и вонзила вилку в яичницу.
========== Глава 13 ==========
1997
Почти сказка
– Я буду там единственной натуралкой? – Мария нерешительно глянула на сестру, передала ей тарелку с фрикадельками и замялась. – Не хочу быть единственной девушкой-натуралкой среди вас.
– Я обещаю, что не позволю никому из своих друзей клеиться к тебе, – пообещала Энджи, подчеркнуто закатила глаза и протянула фрикадельки матери. – Хотя я не могу пообещать, что меня послушают, ведь ты у нас такая неотразимая и все такое.
Отец Энджи, сидящий через стол от нее, ухмыльнулся, а Дом расхохотался.
Мария рассмеялась и шлепнула Энджи своей салфеткой.
– Извини. Это я что-то не то говорю, но ты же знаешь, как я веду себя рядом с незнакомыми людьми. Я просто начинаю нервничать и дергаться.
Это было правдой. Насколько Энджи была общительной, настолько Мария была замкнутой. В группе людей, которых она хорошо знала, никто никогда не смог бы обвинить самую молодую Ригетти в застенчивости, но в окружении незнакомых людей она замолкала, и нужно было приложить огромные усилия, чтобы втянуть ее в разговор. Энджи провела большую часть своего детства, выступая в качестве посредника между своей младшей сестренкой и ее потенциальными новыми друзьями.
– Да ты уже встречалась со многими из них. Тинни из команды по софтболу Джиллиан, ты уже знакома с ней. Она придет с подругой. Ты встречалась с Шей и Лаурой. Они приведут пару своих друзей. Хоуп из моего офиса тоже будет там.
– Мне нравится Хоуп!
– А кому она не нравится? Придут Кевин и Киша, наши новые соседи. И Клейнс – из дома напротив. Брайан может заглянуть, и подруга Джиллиан с работы. И любой из вас, ребята, добро пожаловать, – она описала вилкой полукруг, указывая на своих родителей и старшего брата. Потом обернулась к Марии и продолжила. – Будет весело, а мне просто нужно, чтобы ты помогла с едой. Я сказала Джиллиан, что ей не придется беспокоиться о кормлении компании, она может просто расслабиться и наслаждаться шоу, но я не смогу сделать все сама. Я с ума сойду. Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста? Ну пожалуйста-препожалуйста!
– Да ладно, ладно, – Мария вскинула руки в успокаивающем жесте. – Хватит попрошайничать. Это недостойно тебя.
Энджи обняла сестру.
– Спасибо.
– Я до сих пор не понимаю, почему эпизод ситкома заслуживает вечеринки.
– Потому что это важная веха, – сказала мать Энджи, заставляя ее улыбнуться и молча поблагодарить звезды за семью, в которой она родились. – Да, Анжелина?
– Это огромное событие, – согласилась Энджи, обращаясь к Марии. – На телевидении раньше никогда главный герой сериала не совершал каминг-аут. Никогда. И вообще до сих пор никогда не существовало шоу с геем или лесбиянкой в главной роли. Это беспрецедентно. Это очень, очень большое дело, – она посмотрела на отца и увидела, как он кивнул, закончив есть. – Папа, ты хочешь зайти к нам и посмотреть, как Эллен* публично признается в своей ориентации?
*Э́ллен Ли Дедже́нерес (англ. Ellen Lee DeGeneres, род. 26 января 1958) – американская актриса, комедиантка и телеведущая, обладательница 11 премий “Эмми” за “Шоу Эллен Дедженерес”. Наработки Дедженерес в области стендапа стали основой успешного ситкома “Эллен” (1994—1998). Популярность ситкома достигла пика в феврале 1997 года, когда Эллен публично заявила о своей гомосексуальности на шоу Опры Уинфри. В апреле этого же года персонаж Эллен в ситкоме тоже совершила каминг-аут перед своим психоаналитиком, которую сыграла Опра Уинфри. Эпизод с каминг-аутом (“The Puppy Episode”) получил самые большие рейтинги за всю историю ситкома, но последующие эпизоды сериала не смогли соответствовать популярности “The Puppy Episode”, и после падения рейтингов шоу было отменено.
Он усмехнулся.
– Я думаю, что мы с твоей мамой посмотрим это здесь. Развлекайтесь, детки. И смотрите, поосторожнее с выпивкой.
Последние слова он произнес тем же строгим голосом, который использовал, когда Энджи училась в колледже, и ткнул в ее сторону вилкой, чтобы подчеркнуть свои слова.
– Вот почему это произойдет в моем доме. Поэтому вечером мне не надо будет никуда идти, – она похлопала по своему виску. – Наша мама воспитала умных детишек.
– Анжелина, – спросила Элис. – А Джиллиан нравится ее добровольная работа в художественном музее?
– Очень нравится, – сказала Энджи набитым едой ртом. – Сейчас она помогает передвижной выставке, я тебе говорила? – она улыбнулась, гордая своей девушкой.
– Правда?
– Им нужен был дополнительный человек, который разбирается в искусстве, чтобы помочь с приемом групп. У нее там потрясающий успех, хотя она страдает из-за того, что ей пришлось пропустить наш воскресный обед.
– Хорошо, мы позаботимся о том, чтобы передать ей ее порцию, когда ты будешь уходить.
Элис действовала очень тонко, но Энджи заметила то особое внимание, которое она уделяла Джиллиан после смерти ее матери. А заметила ли это Джиллиан? Элис повернулась к сыну.
– И еще одну тарелку для Пэм, бедная девочка.
Доминик женился два года назад, его жена была на седьмом месяце беременности. Ей прописали постельный режим до конца срока беременности, чтобы избежать дальнейших осложнений. Он не хотел оставлять ее одну, но она настояла, чтобы он посетил воскресный обед со своей семьей. Энджи видела небольшие морщинки между бровей брата и знала, что он пытается скрыть свое беспокойство. Их родители старались излишне не волноваться, но иногда она думала, что лицо отца может взорваться, если он попытается смягчить его улыбкой. Это был не просто его первый внук, это был первый внук от его старшего сына. Энджи тоже была очень взволнована: это будет ее первый племянник или племянница. Она не ожидала, что идея быть теткой, покажется ей такой… замечательной.
– Как она себя чувствует? – спросила Энджи у Дома.
– Она чувствует себя хорошо, просто ей скучно в таком состоянии, – он покачал головой. – Мы оба будем счастливы, когда все закончится.
– Недолго осталось, – сказал Джо. – Подумать только, через двадцать пять лет ты тоже сможешь каждое воскресенье собирать всех на такой же обед, но уже в своем собственном доме, – он обвел ножом для масла вокруг стола.
Доминик улыбнулся, несмотря на все свое беспокойство.
– Ну и повезло же мне, пап.
– Ты дашь мне знать, если ей что-нибудь будет нужно, – приказала ему Элис. – Я сразу же приеду.
– Знаю, мама. Я уже сказал ей об этом. Спасибо.
Никто ничего не спросил о Тони, хотя мысль о нем посетила Энджи. Ее брат снова в чем-то увяз, причем в последнее время это случалось все чаще и дольше – на что бы он там ни подсел: алкоголь, кокаин или травку. Он снова стал пропадать и возникал время от времени. Семейный ужин удался на славу, она не хотела все испортить и разбередить открытые раны своих родителей.
У Энджи был момент, когда они убирали со стола, и она почувствовала себя почти отстраненной, как будто ее не было здесь, и она наблюдала за своей семьей издалека. Она видела, как ее старший брат обрызгал мыльной водой младшую сестру, которая захихикала и попыталась отлупить его кухонным полотенцем. Как Элис закрывала крышки на контейнерах, чтобы можно было накормить своих отсутствующих детей, как Джо положил руку ей на плечо и поцеловал в щеку.
“Ты вообще понимаешь, как же тебе повезло с семьей?”
В голове до сих пор звучал голос Джиллиан после того первого раза, когда она впервые привела ее на воскресный обед. Джиллиан была поражена и почти растеряна, говоря Энджи о том, что большинство нормальных людей все на свете отдадут за то, чтобы иметь такую семью, со всеми их причудами.
Она знала, как права была Джиллиан.
Ее семья не была идеальной. Конечно же, нет. Как это вообще возможно? И кто идеален? Джо обладал вспыльчивым характером и долго помнил обиды, он мог обижаться даже лучше, чем его прабабушка (а это говорило о многом). Элис не всегда знала, когда следует остановиться и оставить его в покое. Доминик был властным и мог достать своим всезнайством, а перед тем, как жениться на Пэм, он менял женщин, как туалетную бумагу. Марии было слишком комфортно в доме своих родителей, поэтому Энджи иногда задавалась вопросом – переедет ли она когда-нибудь в собственную квартиру. А Тони… Да. Еще был Тони.
