Текст книги "Оливковое масло и белый хлеб (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Бирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Твой спортзал находится в той же стороне, что и мой кабинет, – подсказала Джиллиан. – Я могу показать дорогу.
– Отлично! – она опять улыбнулась.
Попрощавшись с Мариной, женщины направились вниз по коридору. Пока они шли в сторону спортзала, Джиллиан начала приятельскую беседу.
– Знаешь, я всегда завидовала учителям физкультуры, потому что у них самая удобная рабочая одежда, – когда Линдси усмехнулась, Джиллиан спросила: – Сколько у тебя пар кроссовок? Признавайся!
– Шесть.
– Впечатляет.
– А ты здесь долго уже преподаешь?
Джиллиан нахмурила брови.
– Пятнадцать лет.
– Ничего себе! Тогда ты слишком молодо выглядишь.
Легкий румянец появился на щеках Джиллиан.
– Я пришла сюда сразу после колледжа.
– Выходит, тебе тридцать семь?
– Тридцать восемь.
– Ну, ты не выглядишь на тридцать восемь.
Джиллиан рассмеялась.
– Спасибо. Пожалуй! А сколько тебе? Двадцать пять?
Линдси изобразила ужас, испуганно вздохнула и прижала руки к груди.
– Да будет тебе известно, мне двадцать девять, большое спасибо.
– Совсем еще ребенок.
Линдси нахмурила брови, а Джиллиан рассмеялась.
– Твоя показная строгость должна была напугать меня?
– Не получилось? Черт побери! – сказала Линдси, изогнув их еще больше. – Мне нужно поработать над этим, – она посмотрела на номер кабинета. – Ну вот, кажется, я пришла.
Джиллиан поджала губы и прикусила их.
– Хм-мм.
– Спасибо, что проводила меня.
– В любое время. Добро пожаловать на борт. Я думаю, тебе здесь понравится.
Линдси пристально посмотрела на нее.
– Я тоже так думаю.
*****
“Что это было?” – спрашивала Джиллиан у себя снова и снова, пока ехала домой. Почему она кокетничала с Линдси? Она и раньше позволяла себе пофлиртовать, но сейчас сделала это намеренно, даже очень. Плохо дело. Совсем плохо. Она потрясла головой, чтобы избавиться от мыслей, осевших в ней, и поклялась вести себя рядом с новенькой осторожно.
Джиллиан уже давно была не рада своему душевному состоянию, но понятия не имела, что с ним делать. Пробурчав что-то неразборчивое с досады, она открыла дверь и вошла в дом. Бросила ключи на кухонный стол и сразу же в который раз задалась вопросом – как бы это было: прийти домой с работы и обнаружить, что Энджи уже дома. Но вдаваться в эти размышления не стала. Все было думано и передумано не раз, но не принесло ей ничего, кроме чувства подавленности.
– Где моя девочка? – проворковала она, как всегда, просматривая почту и ожидая, когда появится Бу, чтобы поприветствовать ее. В последнее время ждать приходилось гораздо дольше – ее дорогой собачке исполнилось почти четырнадцать, и она уже давно не была такой же резвой, как раньше. Взглянув на конверт от газовой и электрической компании, она разорвала его и улыбнулась, глядя на счет и вспоминая, что, когда они жили в своем старом небольшом доме, они платили лишь половину того, что требовали от них сейчас.
Когда Бу так и не появилась, Джиллиан оставила почту рядом с ключами и отправилась на поиски собаки. Слух у Бу тоже стал не таким, как раньше, и часто она даже не слышала, что Джиллиан вернулась домой.
– Мишка Бу, – позвала она, заходя под сводчатый потолок гостиной. Круглая кровать Бу стояла рядом с диваном, и Джиллиан ясно видела белый зад, ставший гораздо меньше и костлявее, чем в лучшие дни ее молодости. Подойдя ближе, она увидела, как грудь собаки быстро движется в такт короткому судорожному дыханию. Она не могла встать, но ее карие глаза с любовью смотрели в сторону Джиллиан.
– О нет! – женщина опустилась на колени и положила руку на бок Бу. Кончик собачьего хвоста чуть-чуть повилял. – Привет, милая. Как ты тут, моя девочка? Не похоже, что чувствуешь себя очень хорошо, – Джиллиан старалась говорить спокойным, твердым голосом. Бу всегда чувствовала ее настроение, всегда знала, когда Джиллиан была расстроена, и она не хотела сейчас тревожить ее.
Пытаясь отогнать от себя панику и страх, угрожавшие заполонить ее, Джиллиан нашла свой телефон на кухне и нажала на единицу в быстром наборе. Когда звонок ушел на голосовую почту Энджи, она подавлено всхлипнула, сбросила звонок и вернулась к Бу.
Шей, как могла, подготовила ее к этому моменту. Бу была старой. Уже почти год они лечили ее, но в таком возрасте почки, скорее всего, в какой-то момент просто должны были отказать. Она станет вялой, будет тяжело дышать, но не будет страдать от боли. Если бы пришлось предпринимать какие-нибудь экстренные меры, Шей приехала бы прямо к ним на дом. Но дать Бу уйти Джиллиан могла только в том случае, если бы знала, что та испытывает боль и страдания, а улучшить ее состояние невозможно. Только тогда она готова была применить единственный остававшийся способ.
Джиллиан снова попробовала дозвониться до Энджи. Быстро взглянув на часы, она увидела, что уже почти пять вечера. Не получив ответа, она набрала номер секретаря, и ей сказали, что Энджи ушла примерно пятнадцать минут назад.
– Позвоните на ее сотовый, – услужливо предложили ей.
– Ух ты! Какая прекрасная идея! – Джиллиан была уверена, что ее сарказм до девушки не дошел.
Надеясь, что Энджи направляется домой, Джиллиан вернулась в гостиную. Бу не двигалась, ее дыхание все еще было поверхностным. Джиллиан легла рядом с ней и вытянулась, чтобы можно было смотреть в лицо Бу, в ее карие глаза. Она всегда чувствовала связь со своей собакой, и этот момент не был исключением. Она точно знала, как все будет происходить.
– Привет, красавица. Как дела?
Розовый язык Бу свисал в сторону из пасти. Запах был ужасным, но Джиллиан это не волновало. Она поцеловала собаку прямо в черный нос, который был пугающе сухим. Кончик хвоста тихонько вильнул.
– Ты готова оставить меня, не так ли, милая? – скорбь в ее голосе была неподвластна Джиллиан, и глаза наполнились слезами. – Это нормально, – тихо сказала она. – Все хорошо, малышка. Я знаю, что ты устала. Если бы я смогла, я навсегда удержала бы тебя рядом со мной, однако знаю, что ты должна появиться где-то в другом месте, – ее слезы теперь свободно катились по щекам, но она хотела сказать своей собаке все, что было у нее на сердце. – Ты была самой лучшей собакой, о которой любая девушка может только мечтать. Я хочу, чтобы ты знала это. Ты так заботилась обо мне, и я буду вечно любить тебя, – она гладила голову Бу, ее бархатистые уши и сильную шею. Бу нежно смотрела ей в глаза, а Джиллиан внимательно разглядывала ее в поисках каких-либо признаков боли. – Я здесь, Мишка Бу. Я не уйду от тебя.
Не вставая с пола, она потянулась к мобильному и снова набрала номер Энджи.
*****
“Я не могу ответить ей прямо сейчас”.
Это была первая мысль, которая промелькнула в голове Энджи, когда она взяла телефон и увидела номер Джиллиан. Она нажала кнопку и отключила звуковой сигнал, жестом сделав заказ бармену, а затем уронила телефон во внутренний нагрудный карман своего пиджака.
Хоуп увидела достаточно, чтобы понять, кто звонит.
– Ты думаешь, это разумно – не отвечать на звонок своей второй половинки?
– Нет, – Энджи отпила слишком большой глоток пива. – Но я уверена, она звонит, чтобы спросить, где я нахожусь и когда окажусь дома, и она произнесет все это совершенно недовольным голосом. Такие отношения заставляют меня чувствовать себя худшим партнером в мире. Прямо сейчас я просто не хочу разбираться во всем этом.
Они сидели на барных стульях – последнее приобретение местного лесбийского бара – и пользовались специальным предложением “счастливого часа”. Скидка в четверть доллара с каждых двух, потраченных на напитки с четырех часов до семи в понедельник, среду и четверг. Это говорило о том, что она знала наизусть расписание и цены “счастливого часа”. Энджи проигнорировала эту мысль.
Хоуп осмотрела бар, пытаясь заметить изменения, которые произошли здесь после их последнего визита с Энджи. Исчез характерный для этого места шик, полированное дерево в интерьере больше не присутствовало. На его месте появились острые углы, удручающе слабое освещение и музыка в стиле хаус. Посетители стали явно моложе, деловых клиентов осталось гораздо меньше.
– Господи! – пробормотала Хоуп, – это место чаще меняет вывески, чем я – свое нижнее белье.
– Проклятие лесби баров, – ответила Энджи. – Никто не может содержать их так, чтобы можно было зарабатывать деньги. Когда они научатся? В отличие от баров для мальчиков, лесбиянки не часто выходят из дому. Хотя, я должна признаться – мне нравится, что теперь здесь можно свободно вздохнуть.
– И теперь ты не возвращаешься домой, воняя, как пепельница.
– Аминь! – Было очень много разговоров и много шума от владельцев баров и ресторанов, когда в Нью-Йорке приняли закон о запрете курения в общественных местах, но Энджи это очень понравилось. Она ненавидела смрад сигаретного дыма и то, как он пропитывал собой одежду и волосы – настолько, что даже уходя из бара, от него невозможно было избавиться. – Я помню, как было десять лет назад, – сказала она. – Даже если ты заходила в бар на три минутки, чтобы с кем-то пересечься, потом приходилось бросать всю свою одежду в стирку и принимать душ.
Хоуп кивнула соглашаясь.
– Я тоже чувствую себя намного лучше, хотя мне жаль курильщиков, особенно зимой, когда они, как кучка изгоев, собираются возле пепельницы.
– Я не знаю. Это грязная и опасная привычка, но, в конце концов, наступила новая эра, ради бога! К настоящему времени они все должны были понять, что им от этого самим лучше.
Хоуп внимательно посмотрела на нее.
– Кто-то утром съел лишнюю таблетку озверина.
Энджи, прищурившись, посмотрела на нее и рассмеялась.
– Прости, – она покачала головой. – Ничего не могу поделать с собой. В последнее время я постоянно нахожусь в режиме “сучка”. И всех ненавижу.
– Дорогая, это я придумала режим “сучка”, – Хоуп подняла бокал, и они чокнулись.
– Я не знаю, что со мной происходит, – Энджи сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Все меня раздражает. Все меня достают. Хочется просто забиться под плинтус.
– Кто тебя достает?
– Все.
– Надеюсь, не я, – сказала Хоуп, дразня ее.
Уголок рта Энджи приподнялся вверх.
– Не ты.
– Джиллиан?
– Особенно Джиллиан.
– Работа?
– Боже, да!
Поставив локоть на стойку и положив подбородок на руку, Хоуп застонала.
– Я понимаю. Меня тоже, – они принялись пить пиво. Пару минут спустя молчание закончилось. Я думаю, грядет подписание отказа от конкуренции, – заявила Хоуп.
Энджи скорчила гримасу.
– Ты думаешь, Джереми приготовил нам такой подарочек?
– Гуэлли был слишком наивным, чтобы поднимать этот вопрос. Не говоря о том, что это совершенно тупой бизнес-ход. Плюс Кит, наверное, все равно бы не подписал его. Он хотел бы иметь право забрать своих клиентов с собой, если решится уйти.
– Я слышала, что подобные случаи оспаривались в суде. Прочла несколько разных статей. С точки зрения закона ты не можешь мешать людям зарабатывать себе на жизнь.
Пожав плечами, Хоуп сказала: – Я не знаю. Полагаю, это возможно, но кто захочет платить адвокату, чтобы разобраться со всем этим? Большинство людей просто подпишут эту бумагу и не захотят менять работу.
– Но не Кит. Он ничего не делает в ущерб себе и приносит компании слишком большой доход. Я сомневаюсь, что Джереми может позволить себе воевать с ним из-за этого. Он слишком многое может потерять.
– Кит – единственный, у кого такое влияние.
Энджи внимательно изучала лицо Хоуп.
– Хоуп, ты тоже приносишь хороший процент продаж. Не продавай себя слишком дешево, так сказать.
– Я знаю. Но меня можно заменить. Нас таких полно, кроме Кита.
Энджи хотела возразить, но знала, что Хоуп права. Все они были хорошими продавцами, но Кит был единственным, кто приносил продажи на семизначную цифру. От любого из остальных можно избавиться, а его клиентов разделить среди оставшихся менеджеров. Прежде чем она смогла предложить что-либо, Хоуп потрясла ее своей следующей репликой.
– Думаю, я могу уйти прежде, чем поставлю подпись под соглашением об отказе от конкуренции.
– Что? – Энджи уставилась на нее. – Ты уходишь?
– Я никому не рассказывала об этом, но поклянись, что будешь молчать.
Энджи продолжала удивленно смотреть на нее.
– Я серьезно, Энджи. Ты должна молчать.
– Ты собираешься оставить меня? – голос Энджи прозвучал тихо, почти шепотом.
Хоуп подняла ладони вверх, как бы останавливая ее.
– Ладно, хорош. Мне не нужно твое разрешение, чтобы сделать это. Я сама приму решение.
– Я не могу в это поверить, – Энджи провела рукой по волосам. – Имею в виду, я понимаю причину, но не могу поверить, что ты можешь уйти.
Это была правда – она понимала. Она все понимала. Но мысль о том, что она останется в “Логотип Промо” без ближайшего союзника, было тяжело пережить. Энджи опустошила бокал с пивом и попросила добавить еще, морщась от музыки, которая внезапно показалась ей слишком громкой. – Боже, как же меня задолбало все это дерьмо, – пробормотала она.
Глаза Хоуп смотрели прямо на нее, и она почувствовала серьезность ситуации. Стараясь быть не слишком эгоистичной, она спросила у Хоуп: – Куда ты собралась податься? Ты останешься в этом бизнесе?
Сморщившись, Хоуп ответила: – Я занимаюсь этим уже более двадцати лет. И больше ничего не умею, – она попросила наполнить ее бокал и продолжила: – Стив из “Стар Промо” предложил мне работу. Более высокая комиссия. Никакого соглашения о неконкуренции.
Энджи мгновение изучала ее, прежде чем сказать: – Так значит, ты не просто уходишь. Ты уезжаешь.
Хоуп кивнула и отвернулась.
– Черт, Хоуп. Когда?
– Я скажу Джереми об этом в конце недели.
– Он захочет, чтобы ты ушла немедленно, ты же знаешь. Он не даст тебе времени, чтобы унести с собой “тайны компании”, – Энджи сделала воздушные кавычки. Мысль о бизнес-секретах компании была смехотворна. Все, что кто-то хотел узнать о продуктах и клиентах, можно было найти в интернете или в телефонной книге.
– Я знаю. Сначала возьму неделю отпуска. Начну работать со “Стар Промо” через две недели.
– Боже, так быстро!
Бармен поставил перед Энджи бокал с напитком.
– Что это?
– От женщины в конце бара. Темные волосы. Кожаная куртка, – он ушел, чтобы обслужить другого клиента.
– Кто-то купил мне выпивку. Как же это круто, – Энджи подняла бокал и, поприветствовав женщину, прошептала “спасибо”.
– Как, черт возьми, она знает, что ты не со мной? – раздраженно спросила Хоуп. – Она, должно быть, очень храбрая. Я оскорблена.
– Видимо, ты плохо заботишься обо мне, – ответила Энджи, чувствуя себя немного лучше, чем раньше. Несмотря на то что женщина была не в ее вкусе, ей понравилась ее смелость, хотя сама она была не способна на подобный поступок. А еще ей было приятно, что кто-то смотрит на нее с интересом и блеском в глазах, а не с раздражением и разочарованием.
– Ну, Казанова, – поддразнила ее Хоуп. – Я предлагаю тебе выпить и тащить свою задницу домой, потому что пока мы сидим здесь, твой телефон постоянно мигает, как новогодняя елка. Я вижу его сквозь твой карман, когда ты наклоняешься вперед.
Энджи вздохнула, с тревогой понимая, что домой ей идти совсем не хочется.
========== Глава 24 ==========
Когда Энджи вернулась домой, в доме было темно и тихо. Очень странно. Возможно, Джиллиан ушла куда-то и поэтому столько раз звонила, хотя так и не оставила сообщение. Смятение затуманило разум Энджи, когда она положила свои ключи и сумку.
– Джилл? – ее голос не отозвался эхом, хотя дом выглядел таким пустым. Сдвинув брови, Энджи прошлась по дому, взглянула наверх, но и там не увидела света. Может, Джиллиан работает в своей студии? Сделав шаг по направлению к ней, она уголком глаза заметила что-то в гостиной и развернулась.
Джиллиан сидела на полу, в темноте, спиной к стене. Голова Бу лежала у нее на коленях, остальная часть была прикрыта пледом. Энджи прищурилась, но не смогла понять, что происходит, поэтому наклонилась к лампе и включила ее.
И только теперь до нее дошло, что же случилось.
– О господи! – Энджи опустилась на колени.
Лицо Джиллиан было сильно заплаканным. Глаза покраснели и опухли. Взгляд Бу был безжизненным, глаза мутными и остекленевшими, язык слегка вывалился изо рта.
– Джиллиан? Детка? Ты в порядке? – Энджи прикоснулась к лицу Джиллиан и заправила ее волосы за ухо. Когда та, наконец, перевела свой взгляд на Энджи, он был совершенно пустым. Без каких-либо чувств.
– Где ты была? – прозвучал едва слышный шепот.
– Мне так жаль.
– Почему ты не отвечала на мои звонки?
– Я… – миллион отговорок пронесся в голове Энджи со скоростью молнии. Миллион лживых причин. “У меня аккумулятор сел. Телефон остался в машине. Звук был выключен. Я была на совещании”. Вместо всего этого она только и смогла выговорить: – Мне очень жаль.
Джиллиан отвела взгляд, новая слеза скатилась по ее щеке.
– Позвоню Шей, – Энджи встала.
– Я уже позвонила. Утром отвезу тело.
– Ох, Бу… – Энджи почувствовала, как у нее на глаза тоже навернулись слезы. Она плотно сжала губы, немного прикусила щеку и опустила ладонь на тело собаки. В воздухе повисла тишина.
Наконец, Джиллиан произнесла: – Иди спать. Я приду чуть позже. – На нее она при этом не посмотрела.
Энджи разрывалась от сомнений. Часть ее знала, что она должна остаться, но если бы Джиллиан сейчас окружало настоящее ледяное поле, Энджи и то не было бы так холодно. Было ясно – Джиллиан не хочет, чтобы сейчас она сидела рядом. И ее нельзя было за это винить. Тихо вздохнув, Энджи направилась к лестнице.
Только после того как она проделала обычные вечерние дела: переоделась, умылась, почистила зубы, погладила одежду на следующий день и легла под одеяло, она позволила себе скорбеть о потере собаки.
Воспоминания о жизни Бу промелькнули в ее голове. Первый день в доме, ее слишком большая голова и огромные лапы, что заставляло ее выглядеть немного непропорциональной. Первая ночь в переноске. Первый раз, когда ее привели на плавание и обнаружили, что вода – это абсолютно последнее место, где она хотела быть. Тот день, когда на нее брызнул скунс. Энджи и Джиллиан обе были вместе с ней в ванной и, поливая ее томатным соком*, смеялись даже тогда, когда от запаха у них обеих слезились глаза. И всегда, всегда, Бу была на стороне Джиллиан, ее милейшие карие глаза смотрели на нее с любовью и обожанием. Энджи хотела, чтобы у Джиллиан был товарищ, собака, которая будет следовать за ней, как приклеенная.
*Запах скунса настолько стоек, что испорченную одежду приходится, как правило, сжигать. Народные средства вроде томатного сока, уксуса или бензина не уничтожают запах, а лишь маскируют его. В химчистках для борьбы с ним используют пероксид водорода (H2O2).
Это ей удалось. Бу любила Джиллиан совершенной, бесконечной любовью. Джиллиан, должно быть, совершенно опустошена. Одиноко лежа в постели, Энджи оплакивала ее потерю, как свою собственную. Возможно, даже больше.
*****
Радиочасы щелкнули, и Келли Кларксон запела “С тех пор как ты ушла”.
– Заткнись, Келли, – пробормотала Энджи, ударяя по кнопке “стоп”.
Она почувствовала это прежде, чем увидела, но быстрый взгляд подтвердил, что Джиллиан так и не легла в кровать. Перевернувшись на спину, Энджи посмотрела в потолок, и воспоминания о прошлой ночи затопили ее разум. Она облажалась. Причем, очень сильно. И понятия не имела, как все исправить. У нее были на то свои причины, и они были вполне резонными. Она понимала это. Но вчера вечером ее поддержка была нужна Джиллиан, а Энджи сделала себя недоступной.
И Бу больше не было.
Она чувствовала отсутствие собаки почти так же остро, как Джиллиан. Слезы так и грозили пролиться. Плакать по утрам не было самым любимым занятием Энджи, и она старалась побороть это желание. Мысль о том, чтобы спуститься вниз и встретиться с разочарованным взглядом, который – она это знала – обязательно будет на лице Джиллиан, наполнила ее страхом, но она откинула одеяло прочь и встала с кровати.
Джиллиан стояла на кухне, привалившись к столешнице и потягивая кофе. Выглядела она ужасно.
– Привет, – тихо сказала Энджи и, вытащив кружку из шкафа, налила кофе и себе.
– Привет, – голос Джиллиан был хриплым. Ее голубые глаза налились кровью, кожа вокруг них опухла. С одной стороны головы волосы спутались и прилипли ко лбу. На ней была та же одежда, что и вечером, но совершенно мятая и в беспорядке.
– Ты спала здесь всю ночь? – спросила Энджи, хотя и знала ответ.
Джиллиан перевела взгляд к окну.
– Мне не хотелось оставлять ее, – пояснила она почти шепотом.
Энджи поставила кружку с кофе и обняла Джиллиан, которая сначала напряглась в ее руках, но потом расслабилась и разрешила себя обнять. Прошло совсем немного времени, прежде чем она сдалась своим чувствам и тихонько расплакалась, прижавшись к плечу Энджи, которая тоже заплакала. Обе женщины, обнимая друг друга, долгое время стояли, переживая горе от потери их домашнего питомца.
– Я думаю, часть меня надеялась, что она будет жить вечно, – голос Джиллиан, поглощенный рубашкой Энджи, звучал глухо.
– Знаю. Я тоже.
– Еще сутки не прошли, как она ушла, а я уже безумно скучаю по ней. Так больно на душе.
Энджи сжала ее крепче, прижимая поближе к себе. Она хотела еще раз извиниться за вчерашнее, но побоялась помешать искренности Джиллиан. Казалось, в последнее время они редко были столь близки, и она не хотела слишком быстро прерывать эту близость.
– Мне нужно отвезти ее в клинику Шей, – объяснила Джиллиан, слегка отстраняясь и вытирая лицо. – Они позаботятся о кремации.
– Я поеду с тобой.
Джиллиан моргнула, глядя на нее.
– Правда?
– Конечно.
Джиллиан пристально посмотрела ей в лицо и сказала: – Ладно. Спасибо, – отступила назад и взяла кружку. – Мы сможем забрать ее прах через неделю, – она прокашлялась, и Энджи знала, что Джиллиан прилагает все усилия, чтобы сдержаться.
– Она была хорошей собакой, – сказала Энджи, надеясь помочь ей.
Джиллиан слабо улыбнулась.
– Она была великолепной собакой, – и, подняв мокрые глаза на Энджи, добавила: – лучший подарок, который я когда-либо получала.
Они приняли душ и переоделись, а затем вместе спустились в гостиную. Тело Бу все еще лежало в круглой постельке. Джиллиан прикрыла ее любимым одеяльцем, заботливо подоткнув его вокруг. Энджи протянула Джиллиан ключи от машины.
– Возьми. Открой машину и освободи заднее сиденье. Я принесу ее.
– Ладно.
Энджи присела на корточки рядом с собакой, приподняла одеяло с ее головы и просто посмотрела на нее.
– Ты была лучшей собакой в округе, – прошептала она. – Спасибо за то, что была так добра к нам, – она наклонилась и поцеловала белую голову в последний раз. Кожа с короткой шерстью под ее губами теперь была холодной. – Мы будем скучать по тебе, милая, – она опустила одеяло, подхватила тело вместе с постелью и понесла груз в машину.
Джиллиан села на заднее сиденье вместе с Бу.
Шей со слезами на глазах встретила их у двери и крепко обняла обеих. Джиллиан в ее объятиях сразу заплакала.
– Мне так жаль, – ее глаза встретились с глазами Энджи над головой Джиллиан, и взгляд не сулил ничего хорошего. Шей, должно быть, знала, что Джиллиан вчера вечером не могла связаться с Энджи. Чувство вины в очередной раз затопило ее, но она не пыталась сопротивляться – все это заслуженно.
– Я позову одного из своих помощников, чтобы отнести ее, – начала Шей.
– Нет, не надо, – прервала ее Джиллиан. – Мы сами можем сделать это, – она посмотрела на Энджи, та кивнула ей, и они вместе вытащили тело Бу из машины и через заднюю дверь клиники отнесли ее в смотровую.
Встретившая их девушка-фельдшер оказалась молодой, с зелеными глазами, полными сочувствия и понимания. Она помогла устроить Бу на смотровом столе.
– Прощайтесь столько времени, сколько нужно, – сказала она, ее голос был тихим и нежным. – Я принесу необходимые бумаги. Вы можете забрать ее вещи с собой – ошейник, например, – или вы можете оставить все и забрать, когда снова приедете сюда. Как вам удобней, – мило улыбнувшись, она оставила их.
Джиллиан положила руку на бок Бу.
– Холодная, – произнесла она.
Энджи кивнула, не доверяя своему горлу, сжавшемуся от горя. Через мгновение она все же откашлялась и сказала: – Это теперь просто тело, милая. Она уже ушла.
– Я надеюсь туда, где просто замечательно. Где может убежать так далеко, как ей хочется, и съесть столько морковки, сколько захочет.
Смешок сорвался с губ Энджи при упоминании любимой закуски Бу. Она потянулась за рукой Джиллиан, их пальцы переплелись и крепко сжались.
– Это ужасно, – сказала Джиллиан.
– Да.
Они простояли еще несколько минут. Ветеринар постучала в дверь и вошла. Джиллиан подписала пару бумаг и вытерла щеки.
– Мы позвоним вам, когда можно будет забрать ее прах.
Энджи кивнула.
Ветеринар снова сказала им, что они могут прощаться столько, сколько им необходимо, и оставила их.
Они еще немного постояли бок о бок.
Джиллиан глубоко вздохнула и медленно выдохнула, затем подошла к Бу, расстегнула и сняла ошейник. Крепко прижав его к груди, она наклонилась и поцеловала голову Бу.
– Прощай, детка, – прошептала она, потом повернулась и покинула комнату.
Энджи потребовалось еще несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и последовать за ней.
========== Глава 25 ==========
Джиллиан закончила разговор и положила мобильный на стол. Быстрый взгляд на часы и тишина в коридоре сообщили ей, что уже поздно – пора идти домой. Но возвращаться в дом все еще было трудно. Прошла всего неделя, и заходить в двери было мучительно, зная, что Бу больше никогда ее не встретит. Дом, казалось, стал тихим и безмолвным; ей все еще тяжело было находиться в нем одной. Энджи мягко предложила завести другую собаку, и Джиллиан была не против самой идеи, но сейчас не чувствовала себя готовой к этому. Слишком бы это смахивало на попытку заменить Бу.
Вместо того чтобы идти домой, Джиллиан находила себе другие дела, которые занимали все свободное время. Отец получил основную выгоду от ее одиночества, она теперь гораздо чаще появлялась в его доме, обедала с ним или просто забегала на чай. Она даже заезжала в офис к брату, садилась напротив и беседовала с ним в паузах между его телефонными разговорами. Даже мать пожинала плоды ее нежелания идти домой: Джиллиан на этой неделе трижды посетила кладбище. Служащий по уходу за территорией вчера посмотрел на нее с беспокойством.
Ей придется разобраться с произошедшим, она это понимала. Придется вернуться домой, вернуться к своей обычной жизни. Может быть, ей просто нужно больше времени проводить в мастерской? Рисование всегда помогало ей очистить разум и начать мыслить ясно. Возможно, это было хорошим, логичным решением.
Потерев ладонями глаза, она поставила локти на стол и тяжело вздохнула.
– Плохой день?
Голос испугал ее, заставляя вздрогнуть. Проморгавшись, она увидела, что у порога стоит Линдси, вскинув руки в извиняющемся жесте.
– Я не хотела напугать тебя, – сказала она, входя в комнату. С тех пор как Линдси начала работать в школе, они подружились и часто заглядывали в кабинеты друг другу, чтобы просто поздороваться.
Джиллиан отмахнулась.
– Не бери в голову, – по правде говоря, она была рада увидеть знакомое лицо.
– Ты в порядке? Какая-то бледная.
– В порядке. Просто устала. Ветеринар позвонила и сказала, что я могу забрать прах Бу, – слезы снова наполнили ее глаза, и Джиллиан сердито вытерла их тыльной стороной ладони.
Линдси, сочувствуя, присела на угол ее рабочего стола.
– Я понимаю, почему ты расстроена. Это тяжело.
“От нее хорошо пахнет”, – подумала Джиллиан, мускус и что-то экзотическое. Ее волосы, как всегда, были убраны назад в обычный хвостик, карие глаза смотрели с участием.
– Думаю, если я наберусь мужества и покончу с этим, все самое трудное будет сделано, и я смогу двигаться дальше, – пожав плечами, она добавила: – Не знаю, почему все так сложно. Она была обычной собакой.
– Эй, – брови Линдси сошлись у переносицы. – Не говори так. Не пытайся преуменьшить свое горе. Бу была большой частью твоей жизни. Траур по ней не делает тебя слабой.
Джиллиан быстро кивнула, не доверяя своему голосу.
– Хочешь, я пойду с тобой?
Предложение Линдси удивило Джиллиан, и она посмотрела на нее слезящимися глазами.
– А ты могла бы?
– Конечно. Может быть, с подругой тебе будет легче.
– Возможно, будет, – с улыбкой согласилась Джиллиан и начала собирать свои вещи.
– Дай мне время забрать сумку и закрыть кабинет. Встретимся на парковке?
Джиллиан посмотрела ей вслед, пытаясь игнорировать тот факт, что темно-синие брюки обтягивали зад Линдси весьма соблазнительно. Покачав головой, она выбросила эту мысль из головы.
*****
– Ну как? – Линдси наклонилась вперед на краешке скамьи для пикника. – Я была права?
Джиллиан не могла сдержать улыбку, глядя на искреннее, почти детское нетерпение своей подруги. Кивнув в знак согласия, она сказала: – Да не то слово. Совершенно права, – потом изящным движением запястья повернула рожок с мороженым и языком добыла из него несколько приютившихся на самом дне шоколадных капелек.
Вид ее любимой собаки, ставшей коробкой пепла размером с половину почтовой открытки, грозил превратить Джиллиан в дрожащую неразбериху из эмоций, но тихая поддержка Линдси помогла ей устоять и вернуться к машине. Там они посидели, и Линдси положила теплую руку на ее плечо, пожимая и поглаживая его, пока Джиллиан не взяла себя в руки. Когда она глянула на Линдси красными, извиняющимися глазами, та завела машину и поехала. Никто не произнес ни слова, пока они не свернули на стоянку “Эббота”.
– Зачем нам сюда? – спросила Джиллиан.
– Урок жизни номер семнадцать: не существует ни одной большой проблемы, которую нельзя было бы сделать меньше при помощи мороженого с шоколадной крошкой.
И сейчас они сидели за столом для пикника в удивительно комфортной тишине, поедали мороженое и наблюдали за прохожими. Как только Джиллиан доела последний кусочек, она посмотрела Линдси в глаза.
– Что? – спросила та, и заерзала на лавке, когда Джиллиан замешкалась с ответом.
– Я просто… – Джиллиан посмотрела на руки, снова вверх и прокашлялась.
– Сегодня мне нужна была подруга. Если бы не ты, я бы все еще плакала на стоянке у ветеринарной клиники.
– Ну, я рада, что ты не плачешь. Мороженое лучше, чем слезы, тебе не кажется?
– Гораздо лучше. Спасибо, Линдси.
– Пожалуйста, Джиллиан.
Прошло еще полтора часа, прежде чем Джиллиан вернулась домой. В конце концов, Линдси отвезла ее назад в школу, чтобы она могла забрать машину. Там же приключилось и то неловкое объятие на прощание. Казалось, каждая из них действовала так, как будто была покрыта каким-то вредным порошком и не хотела запачкать им другую. “Не думай о Линдси, об ее теплых глазах, полных губах и утешительном чувстве юмора”, – оказалось, что гораздо легче сказать это, чем сделать, размышляла Джиллиан, направляясь домой.
