Текст книги "Дьявол и паж"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Спасибо. – Леони опустила голову, но тут же вскинула глаза на его милость; на ее щеках появились озорные ямочки.

Эйвон ласково потрепал девушку по рыжим вихрам.

– Ты не такая, как все, – задумчиво промолвил он. – Фанни попытается сделать тебя похожей на прочих представительниц вашего пола. Мне бы этого не хотелось.

– Нет, Монсеньор. Я всегда буду такой, какая я есть. – Леони поцеловала руку его милости, губы ее дрогнули. Усилием воли она уняла дрожь и улыбнулась сквозь слезы. – Вы забрали у меня платок, Монсеньор.

Глава X
Леди Фанни оскорблена до глубины души

Леди Фанни Марлинг, откинувшись на диванные подушки, самозабвенно предавалась сожалениям по своей загубленной жизни. Главная и единственная причина крылась в преступном однообразии, сопутствующем леди Фанни с младенческих лет. Несчастная жертва судьбы отложила в сторону сборник стихотворений, над которым зевала несколько последних часов, и принялась накручивать на палец золотистый локон. Наряд леди Фанни сводился к весьма изысканному en deshabille[33]33
  дезабилье – сугубо домашняя легкая одежда.


[Закрыть]. Слои пудры не оскверняли ее локоны, а под округлым, весьма аппетитным подбородочком красовался огромный лазурный бант. Бант скреплял роскошный пеньюар из малинских кружев с пелеринкой, сквозь которые проглядывала ослепительно-белая кожа. В обстановке комнаты преобладали золотистые, синие и белые тона, так что леди Фанни имела все основания радоваться как самой себе, так и гармоничному окружению. И тем не менее ее светлость почувствовала бы себя гораздо лучше, если бы кто-нибудь смог разделить с ней это эстетическое удовольствие. Поэтому, когда у парадного подъезда звякнул колокольчик, голубые глаза леди Фанни заискрились радостью. Миссис Марлинг проворно соскочила с дивана и метнулась к зеркалу.

Через несколько минут в дверь постучался облаченный в черное паж. Леди Фанни оторвалась от зеркала. Паж, носивший звучное имя Помпей, улыбнулся и тряхнул курчавой головой.

– Некий господин желает вас видеть, миледи!

– Как его зовут? – томно спросила леди Фанни.

Из-за спины пажа раздался спокойный голос:

– Его зовут Эйвон, моя дорогая Фанни. К счастью, я застал тебя дома.

Фанни взвизгнула и бросилась навстречу гостю.

– Джастин! Это ты! Как приятно! – Она стиснула его милость в объятиях, не позволяя ему церемонно поцеловать кончики ее пальцев. – Должна сказать, я не видела тебя целую вечность! Повар, которого ты прислал, просто чудо! Эдвард будет тебе страшно рад! Какой изысканный обед! А соус, который подавали на последнем моем приеме, просто не поддается описанию!

Его милость высвободился из объятий и расправил кружевное жабо, пострадавшее от пылких чувств миледи.

– Похоже, Эдвард и повар смешались в твоей бедной голове, – заметил он. – Надеюсь, с тобой все в порядке, Фанни?

– Да, о да! А ты? Джастин, ты представить себе не можешь, как я рада твоему возвращению! Честное слово, мне ужасно тебя недоставало! А это что еще такое? – Она заметила Леони, закутанную в длинный плащ; в одной руке девушка сжимала треуголку его милости, другой цеплялась за камзол герцога.

Эйвон не без труда высвободил полу камзола из цепких пальцев Леони, после чего позволил ей стиснуть его ладонь.

– До вчерашнего дня, дорогая, это дитя исполняло роль моего пажа. Отныне же я его опекун.

Фанни замерла с открытым ртом.

– Опекун?! Ты решил взять на воспитание этого мальчика? Джастин, ты в своем уме?

– Нет, дорогая, не в своем. И прошу тебя отнестись благосклонно к мадемуазель Леони де Боннар.

Щеки Фанни побагровели. Она расправила плечи, в глазах ее вспыхнуло негодование.

– В самом деле, сэр? Могу я спросить, зачем вы привезли сюда свою… свою подопечную?

Леони сжалась, но не произнесла ни слова. Эйвон же произнес вкрадчивым голосом:

– Я привез ее к тебе, Фанни, потому что она моя воспитанница, и я еще не нашел для нее дуэньи. Думаю, ты ей понравишься.

Ноздри Фанни затрепетали.

– Ты так полагаешь? Джастин, как ты посмел! Как ты посмел привести ее сюда! – Она в сердцах топнула ногой. – Ты все испортил! Я тебя ненавижу!

– Может быть, ты уделишь мне пару минут наедине? – поинтересовался его милость. – Дитя мое, подожди меня вон в той комнатке. – Он прошел в конец будуара и открыл дверь, ведущую в небольшую гардеробную. – Иди сюда.

Леони с подозрением посмотрела на него.

– Вы не уйдете?

– Ни в коем случае.

– Обещайте!

– Ну что за пристрастие к клятвам и обещаниям! – вздохнул Эйвон. – Обещаю, дитя мое.

Леони выпустила его руку и скрылась в гардеробной. Эйвон закрыл за ней дверь, повернулся к разгневанной сестре и достал из кармана веер.

– Честное слово, до чего же ты глупа, моя дорогая.

– Я, во всяком случае, респектабельна! – От избытка чувств леди Фанни отчетливо хрюкнула. – Я считаю, что с твоей стороны бесчестно и оскорбительно приводить сюда свою…

– Продолжай, милая Фанни. Мою?..

– Свою подопечную! Это неприлично! Эдвард очень, очень рассердится, а я тебя уже ненавижу!

– А теперь, после того, как ты излила свой праведный гнев, то несомненно согласишься выслушать мои объяснения. – Глаза его милости были прикрыты, на тонких губах играла ухмылка.

Леди Фанни снова топнула ножкой.

– Не желаю слушать никаких объяснений! Я хочу лишь одного: чтобы ты как можно быстрее увез отсюда эту распутную девицу!

– Я увезу ее, как только все тебе расскажу, если, конечно, у тебя сохранится подобное желание. Сядь, Фанни. Вид оскорбленной добродетели не производит на меня никакого впечатления.

Леди Фанни еще раз негодующе хрюкнула и опустилась в кресло.

– Это нечестно! Эдвард придет в ярость, Джастин!

– Тогда будем надеяться, что он не появится. У тебя очаровательный профиль, моя дорогая, но я предпочел бы видеть твои глаза.

– О, Джастин! – Леди Фанни всплеснула руками, тотчас забыв про свой гнев. – Ты по-прежнему находишь его очаровательным? Честное слово, когда сегодня утром я смотрелась в зеркало, то решила, что выгляжу отвратительно. Наверное, старею! Надо же, я совсем забыла, что сердита на тебя. Знаешь, я так рада тебе! Но ты должен все объяснить.

– Что ж, Фанни, я начну с одного заявления. Я не влюблен в Леони. Если ты в это поверишь, все будет гораздо проще. – Эйвон швырнул шляпу в кресло и достал табакерку.

– Но если ты в нее не влюблен, то почему… что… Джастин, я ничего не понимаю! Ты ведешь себя вызывающе!

– Покорнейше прошу принять мои извинения. Я решил удочерить дитя, и на это у меня есть причина.

– Она француженка? Где она научилась говорить по-английски? Я хочу, чтобы ты все немедленно объяснил!

– Именно это я и пытаюсь сделать, моя дорогая. Смиренно замечу, что пока ты тараторишь, у меня такой возможности нет.

Леди Фанни надулась.

– Теперь ты рассердился. Ну давай, Джастин, рассказывай! Должна отметить, твое дитя выглядит премило.

– Спасибо. Как-то вечером я наткнулся на нее в Париже. Она была в мужском костюме и убегала от своего брата. Выяснилось, что этот самый братец в паре со своей благочестивой женушкой выдавали бедняжку за мальчика уже много лет. Видишь ли, они содержат таверну.

Фанни вскинула изумленный взгляд.

– Девка из таверны?! – Ее светлость содрогнулась и поднесла к лицу надушенный платок.

– Совершенно верно. В порыве, скажем так, донкихотского безумия, я выкупил Леони, или Леона, как она себя называла. И сделал ее своим пажом. Смею тебя заверить, дитя произвело самый настоящий фурор в парижском свете. Я позволил ей щеголять в мужском наряде. Она полагала, что я ничего не подозреваю. Я стал для нее героем. Разве это не забавно?

– Это отвратительно! Девчонка, разумеется, вздумала затащить тебя в свои сети. Джастин, как можно быть таким глупым?

– Моя милая Фанни, если бы ты знала Леони немного лучше, ты не стала бы ее обвинять в столь малопривлекательных кознях. Она истинное дитя: веселое, непослушное и доверчивое. Подозреваю, что я заменил ей деда. Но вернусь к своему рассказу. Как только мы прибыли в Дувр, я тут же сообщил, что мне известна ее тайна. Ты, наверное, удивишься, Фанни, но эта задача оказалась для меня чертовски трудной.

– Удивлюсь, – честно ответила леди Фанни.

– Я так и думал. И тем не менее я это сделал. Леони никогда не стеснялась меня, не пыталась кокетничать. Ты просто не представляешь, как ново для меня это ощущение.

– Вот в этом я ничуть не сомневаюсь! – хихикнула леди Фанни.

– Я рад, что мы так хорошо понимаем друг друга, – иронически поклонился его милость. – По некоторым причинам я решил удочерить Леони, а поскольку я не желаю никакого скандала, то решил вверить дитя твоим заботам.

– Ты хочешь погубить меня, Джастин?

– Надеюсь, что нет. Мне кажется, несколько месяцев назад ты говорила, что этот неприятный Филд оставил наш бренный мир?

– К чему ты клонишь, Джастин?

– А коли так, моя дорогая, его жена, наша уважаемая кузина, чье имя я запамятовал, теперь свободна. У меня есть идея приставить ее к Леони в качестве дуэньи.

– Боже!

– Я отправлю Леони в резиденцию Эйвон как можно скорее. Дитя должна научиться быть девушкой. Бедняжка!

– Все это прекрасно, Джастин, но не можешь же ты требовать, чтобы я приютила твою девицу! Где это слыхано! Подумай об Эдварде!

– Нет уж, уволь! Я думаю об Эдварде только в случае крайней необходимости.

– Джастин, если ты намерен говорить мне гадости…

– Вовсе нет, моя дорогая. – Улыбка сбежала с лица его милости, глаза посуровели. – Фанни, давай поговорим серьезно. Ты убеждена, что я привел в твой дом свою любовницу…

Леди Фанни так и подскочила.

– Джастин!

– Надеюсь, ты простишь мне мою откровенность. Так вот, я утверждаю, что твоя убежденность в этом – чистейший вздор. Я никогда не впутывал других в свои интрижки, более того, в отношении тебя я всегда проявлял особую щепетильность. – При этих словах леди Фанни, некогда отличавшаяся не самым благоразумным поведением, испустила легкий стон.

– Как ты можешь быть таким злым!

– Твоими стараниями, дорогая сестрица. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, что создание, которое я привел сюда, – всего лишь дитя, невинное дитя?

– В таком случае мне ее жаль! – злорадно объявила ее светлость.

– Оставь свою жалость при себе, милая Фанни! Я не собираюсь причинить ей вред.

– Если так, то зачем ты собираешься удочерить ее? – сварливо спросила леди Фанни. – Что, по-твоему, на это скажет свет?

– Свет? Думаю, твой возлюбленный высший свет изрядно удивится, но коль девушку станет представлять сама леди Марлинг, общество воздержится от каких-либо заявлений.

Леди Фанни изумленно вытаращилась на его милость.

– Я стану представлять ее? Ты бредишь, Джастин! С какой стати я буду возиться с этой девицей?

– Ради любимого брата, моя дорогая. Ты сделаешь так, как я попрошу. К тому же, хоть ты и глупа без меры, а порой чрезмерно назойлива, жестокость тебе не свойственна. А прогонять бедное дитя – это самая настоящая жестокость, моя милая Фанни. Пойми же, наконец, Леони – всего лишь одинокий испуганный ребенок.

Леди Фанни встала, теребя в руках платок. Она нерешительно взглянула на брата.

– Девица из парижских переулков, незнатного происхождения…

– Вот тут ты ошибаешься, дорогая. Большего я сказать пока не могу, но ее родители отнюдь не простолюдины. Да ты только взгляни на нее.

– Навязывать мне девицу, о которой я ничего не знаю! Это чудовищно! Я не могу этого сделать! Что скажет Эдвард?

– Я не сомневаюсь: если ты захочешь, то сможешь уговорить Эдварда.

Фанни самодовольно улыбнулась.

– Да, смогу, но эта девица мне ни к чему.

– Она не будет тебе в тягость, дорогая. Я хочу лишь, чтобы ты никуда ее не выпускала, одевала, как подобает, и ласково обращалась с ней. Разве это много?

– Откуда мне знать, а вдруг это твое невинное дитя начнет строить глазки Эдварду?

– Да у нее манеры мальчишки! Разумеется, если у тебя нет уверенности в Эдварде…

Леди Фанни надменно вскинула голову.

– Дело вовсе не в этом. Просто я не желаю видеть в своем доме дерзкую девицу, да еще к тому же рыжую!

Его милость подобрал со стола веер.

– Прошу прощения, Фанни. Я отведу дитя куда-нибудь еще.

Он повернулся.

Леди Фанни, мигом растеряв всю свою надменность, опрометью кинулась к его милости.

– Никуда ты ее не поведешь! Джастин, я сожалею о своем поведении!

– Так ты приютишь дитя?

– Да. Но это не значит, будто я верю тому, что ты о ней наговорил. Могу поспорить на свое лучшее ожерелье, что твоя девица не столь простодушна, как кажется.

– Ты его лишишься, моя дорогая. – Его милость толкнул дверь гардеробной. – Заходи, дитя мое!

На пороге возникла Леони. При виде ее мальчишеского одеяния леди Фанни рухнула в кресло и закатила глаза. Эйвон потрепал девушку по щеке.

– Моя сестра дала обещание заботиться о тебе до тех пор, пока я не вернусь, – сообщил он. – Помни, ты во всем должна ее слушаться.

Леони робко взглянула на леди Фанни, которая созерцала потолок. Фиалковые глаза уловили непреклонность в позе ее светлости и обратились к лицу Эйвона.

– Монсеньор, пожалуйста, не оставляйте меня! – в ее шепоте было столько отчаяния, что леди Фанни оторвала глаза от потолка и изумленно уставилась на необычную гостью.

– Я очень скоро вернусь, дитя мое. Тебе будет хорошо с леди Фанни.

– Я не хочу, чтобы вы уходили! Монсеньор, неужели вы не понимаете?!

– Дитя мое, я все прекрасно понимаю. Не бойся, я вернусь! – Его милость повернулся к леди Фанни и припал губами к ее руке. – Должен поблагодарить тебя, моя дорогая. Наилучшие пожелания почтенному Эдварду. Леони, сколько раз я запрещал тебе цепляться за мой камзол?

– Прошу прощения, Монсеньор.

– Ты неисправима. Будь послушной девочкой и постарайся подружиться с юбками. – Он протянул руку, и Леони, опустившись на колено, поцеловала ее. На ладонь Эйвона капнула слезинка, девушка быстро вытерла ее и отвернулась.

– Прощайте, Мон… Монсеньор.

– Прощай, дитя мое. Фанни, твой преданный слуга! – его милость расшаркался и вышел.

Леони осталась наедине с леди Фанни, поспешившей напустить на себя неприступный вид.

– Мадемуазель, – холодно заговорила ее светлость, взглянув на девушку, – соблаговолите проследовать за мной, я покажу вам вашу комнату. И сделайте одолжение, накиньте плащ.

– Да, мадам, – губы Леони дрожали. – Прошу прощения, мадам… – голос ее прервался.

Из груди ее вырвалось рыдание, которое она героическим усилием сумела подавить. С леди Фанни слетела вся надменность; ее светлость бросилась к Леони, оглушительно шурша юбками.

– О, дорогая, ничего не могу поделать с собственной сварливостью! Не бойся, дитя мое. Честное слово, мне стыдно за свое поведение! Присядь! – Ее светлость подвела Леони к дивану, ласково усадила девушку, обняла и принялась успокаивать. Вскоре рыдания стихли.

– Видите ли, мадам, – заговорила Леони, вытирая слезы. – Я почувствовала себя такой одинокой. Я не хотела плакать, но когда Монсеньор ушел… это было так ужасно!

– Что-то я не понимаю! – вздохнула леди Фанни. – Тебе нравится мой брат, дитя мое?

– Я могла бы умереть за Монсеньора, – просто ответила Леони. – Я здесь лишь потому, что он так пожелал.

– Бог ты мой! – пораженно воскликнула Фанни. – Надо же какое заблуждение! Милая моя, я хорошо знаю своего брата и должна тебя предупредить: держись подальше от Эйвона. Без причины человека не называют дьяволом.

– Со мной он никогда не был дьяволом. А остальное меня не интересует.

Фанни возвела очи к небу.

– Все наоборот! – посетовала она и вскочила на ноги. – Так, сейчас мы отправимся в мою комнату! Мне доставит удовольствие одеть тебя. Сейчас поглядим. – Миледи встала рядом с Леони. – Мы примерно одного роста. Ну, может, ты чуточку выше. Но это несущественно. – Она схватила плащ Леони и накинула ей на плечи. – Чтобы слуги не увидели твой странный наряд и не стали судачить по углам, – пояснила ее светлость. – А теперь пойдем со мной. – Она стремительно направилась к двери, одной рукой поддерживая Леони за талию.

На лестнице им повстречался дворецкий, леди Фанни снисходительно кивнула старику.

– Паркер, ко мне неожиданно приехала воспитанница моего брата. Позаботьтесь о том, чтобы приготовили гостевую комнату. И пришлите ко мне камеристку. – Ее светлость повернулась к Леони и прошептала ей на ухо: – Можешь не сомневаться, это верная и надежная особа. – Она провела девушку в свою комнату и плотно прикрыла дверь. – Сейчас посмотрим! Могу поклясться, нам предстоит отличное развлечение! – Миледи еще раз поцеловала Леони и расплылась в улыбке. – Подумать только, как глупо я себя вела! Да я должна благодарить моего дорогого Джастина! Я буду звать тебя Леони.

– Да, мадам. – Леони отшатнулась, чтобы избежать очередного объятия.

Леди Фанни решительной поступью направилась к платяному шкафу.

– А ты должна называть меня Фанни. Снимай эти жуткие тряпки.

Леони ошарашенно оглядела свой наряд.

– Но, мадам, это же прекрасный костюм! Мне его дал Монсеньор.

– Что за несносное создание! Говорю тебе, снимай! Их надо сжечь!

Леони решительно уселась на кровать.

– Нет! Я не позволю сжечь мой костюм!

Леди Фанни обернулась, их взгляды скрестились. Леони вздернула подбородок, глаза ее сверкали.

– Как я от тебя устала, – недовольно пробормотала ее светлость. – Скажи на милость, зачем тебе этот мужской костюм?

– Я не желаю, чтобы его сжигали!

– Хорошо, моя дорогая! Можешь оставить его у себя! – поспешно сказала Фанни и резко обернулась на звук открывающейся двери. – А вот и Рейчел! Рейчел, это мадемуазель де Боннар, воспитанница моего брата. Ей надо подобрать платье.

Камеристка взирала на Леони с недоумением, граничащим с ужасом.

– Совершенно с вами согласна, мадам, – выдавила она после продолжительного молчания и фыркнула.

Леди Фанни топнула ногой.

– Как ты смеешь дерзить, злючка! И учти, голубушка, если скажешь кому-нибудь хоть слово…

– Я знаю, как следует вести себя, ваша светлость.

– Мадемуазель прибыла из Франции. Она… она была вынуждена носить эту одежду. Неважно почему. Но сейчас она хочет сменить ее на более подобающее платье.

– Нет, не хочу, – вставила Леони.

– А я говорю, хочешь! Леони, если ты и дальше будешь вести себя так несносно, то выведешь меня из себя!

Леони удивленно взглянула на ее светлость.

– Что тут несносного? Я всего лишь…

– Знаю, знаю! Рейчел, если ты и дальше будешь стоять с таким надутым видом, получишь затрещину!

Леони уселась поудобнее.

– Думаю, надо рассказать Рейчел все.

– О боже! Ну ладно! – Фанни метнулась к креслу.

– Видите ли, – серьезно заговорила Леони, – в течение семи лет я была мальчиком.

– Жуть, мисс! – вырвалось у Рейчел.

– Что она сказала? – с любопытством спросила Леони.

– Ничего! – резко ответила леди Фанни. – Продолжай.

– Я была пажом, Рейчел, но теперь Монсень… я хочу сказать герцог Эйвон решил сделать меня своей воспитанницей, поэтому мне надо научиться быть девушкой. Понимаете, мне этого совсем не хочется, но я должна. Я прошу вас мне в этом помочь.

– Да, мисс. Конечно же я помогу вам! – Рейчел улыбнулась.

Леди Фанни в мгновение ока очутилась на ногах и вихрем пронеслась по комнате.

– Восхитительное создание! Рейчел, подыщи белье! Леони, умоляю, сними наконец эти омерзительные панталоны!

– Они вам не нравятся? – изумилась девушка.

– Не нравятся?! – Фанни энергично всплеснула руками. – Да они чудовищны! Снимай немедленно!

– Но, мадам, вы только посмотрите, как замечательно они скроены!

– Ты не должна… решительно, ты не должна так говорить! – распорядилась Фанни. – Это непристойно.

– Но, мадам, что может быть непристойного в бриджах? Вот если бы мужчины их не носили…

– О! – Фанни сдавленно хихикнула. – Ни слова больше!

Весь следующий час Леони то надевала, то снимала различные предметы туалета, а леди Фанни и Рейчел вертели ее в разные стороны, зашнуровывали и расшнуровывали.

Леони покорно позволяла подвергать себя всем манипуляциям, но при этом не проявила никакого интереса к происходящему.

– Рейчел, мое зеленое шелковое платье! – приказала ее светлость, протягивая Леони пеструю нижнюю юбку.

– Зеленое, миледи?

– Ну что за тупица! Да, зеленое шелковое платье, которое совсем мне не к лицу. Быстро! Оно восхитительно подойдет к твоим рыжим волосам, моя милая! – Леди Фанни схватила гребень и принялась расчесывать растрепавшиеся волосы гостьи. – Как ты только их стригла? Эти волосы невозможно уложить. Ладно, не имеет значения. Мы стянем твои локоны зеленой лентой. Поторопись, Рейчел!

Леони облачили в зеленый шелк. К ее явному замешательству, платье оставляло открытым значительную часть груди, а ниже талии начинался широкий кринолин.

– Ну, разве я не говорила, что ты будешь выглядеть восхитительно? – воскликнула леди Фанни, любуясь творением своих рук. – Я этого не перенесу! Слава богу, что Джастин собирается увезти тебя из Лондона! Ты слишком, слишком прекрасна! Да ты только взгляни в зеркало, неразумное дитя!

Леони послушно повернулась к высокому зеркалу. В платье она казалась выше и стройнее. Волосы окаймляли маленькое заостренное личико, а большие фиалковые глаза взирали серьезно и с некоторым ужасом. Зеленый шелк подчеркивал ослепительную белизну кожи. С минуту Леони изумленно рассматривала себя; меж сдвинутыми бровями залегла тревожная складка. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания леди Фанни.

– Что? Ты недовольна?!

– Все великолепно, мадам, я выгляжу, как мне кажется, прекрасно, но… – Леони с сожалением посмотрела на костюм пажа. – Я хочу надеть свои панталоны!

Фанни возмущенно всплеснула руками.

– Еще одно слово про панталоны, и я их сожгу! Ты заставляешь меня содрогаться, дитя мое!

Леони подняла на ее светлость серьезный взгляд.

– Я не понимаю, чем вам не нравятся…

– Что за дерзкое создание! Я настаиваю, чтобы ты замолчала! Рейчел, убери эту дрянь с моих глаз! Я не потерплю ее в своей комнате.

– Не вздумайте сжечь мой костюм! – вспыхнула Леони.

Под ее свирепым взглядом леди Фанни неловко хихикнула.

– Как пожелаешь, моя милая! Рейчел, упакуй панталоны в коробку и отнеси в комнату мисс Леони. Дитя мое, ты только взгляни на себя! Попробуй сказать, что ты выглядишь плохо! – Она подошла к девушке и расправила складки платья.

Леони рассматривала свое отражение.

– Мне кажется, я выросла, – задумчиво сказала она. – Мадам, а что случится, если я попробую сделать шаг?

– А что может случиться? – изумленно спросила леди Фанни.

Леони с сомнением покачала головой.

– Думаю, что-нибудь лопнет. Например, я.

Ее светлость рассмеялась.

– Что за ерунда! Да платье так слабо затянуто, что едва на тебе держится! Нет-нет, никогда не подбирай юбки таким образом! Лучше умереть, чем показать ноги! Это в высшей степени неприлично!

– Ба! – воскликнула Леони и, подобрав юбки, осторожно прошлась по комнате. – Нет, я определенно лопну, – вздохнула она. – Я скажу Монсеньору, что не могу носить женскую одежду. Я в ней словно в клетке.

– Перестань произносить слово "лопну"! – взмолилась Фанни. – Это неподобающее выражение для дамы.

– А я разве дама? – изумилась Леони.

– Разумеется! А кто же еще?

На щеках Леони появились озорные ямочки, а в синих глазах заискрились веселые огоньки.

– А теперь что? Тебе это кажется смешным? – брюзгливо осведомилась Фанни.

Леони кивнула.

– Да, мадам. И очень непривычным. – Она вернулась к зеркалу и поклонилась своему отражению. – Bonjour, Mademoiselle de Bonnard! А, ч-черт, qu'elle est ridicule![34]34
  Добрый день, мадемуазель де Боннар! …Какая же она смешная!


[Закрыть]

– Кто? – недоуменно спросила леди Фанни.

Леони указала на свое отражение.

– Вот это глупое создание.

– Но это же ты.

– Нет! – убежденно сказала Леони. – Ни в коем случае!

– Что за дерзкая девчонка! – взвилась ее светлость. – Я отдала тебе свое лучше платье, да-да, самое лучшее, хотя, конечно, оно мне не идет, а ты говоришь, что оно выглядит глупо!

– Да нет, мадам. Это не платье, а я выгляжу глупо. А нельзя ли мне хотя бы сегодня походить в панталонах?

Фанни заткнула уши.

– Не желаю больше слышать о твоих противных панталонах! И умоляю, не вздумай произнести это слово при Эдварде!

– Эдвард? Ба, что за нелепое имя! А кто это?

– Мой муж! Он, конечно, очень мил, но я боюсь даже подумать, что может произойти, если ты упомянешь при нем про панталоны! – леди Фанни сдавленно булькнула. – Я уже предвкушаю, как буду покупать тебе одежду! Какой молодец Джастин, что привез тебя ко мне! Интересно, что на это скажет Руперт?

Леони оторвала взгляд от зеркала.

– Это брат Монсеньора, n'est-ce pas?

– Да, это наш братец, весьма дерзкий тип, – кивнула Фанни. – Совершенно сумасшедший. Впрочем, мы, Аластеры, всегда этим отличались. Наверное, ты успела это заметить?

Фиалковые глаза блеснули.

– Нет, мадам.

– Что! И ты прожила три месяца рядом с Эйвоном? – ее светлость закатила глаза.

В этот момент хлопнула дверь, и леди Фанни мигом оживилась.

– Эдвард уже вернулся! Думаю, мне надо спуститься вниз и поговорить с ним, а ты пока отдохни. Бедняжка, ты, наверное, смертельно устала?

– Нет, – ответила Леони. – А вы скажете мистеру Марлингу, что я здесь? Если ему это не понравится – а я не понимаю, почему ему это должно понравится, – я могу…

– Чушь! – ее светлость слегка покраснела. – Уверяю тебя, моя милая, все будет в порядке. Эдвард будет просто очарован! Не сомневайся, глупышка! Хороша же я буду, если не смогу заговорить ему зубы. Я просто подумала, что тебе нужен отдых, и ведь это святая правда! Уверена, ты просто падаешь с ног от усталости! И не надо спорить со мной, Леони!

– Я и не спорю.

– Да, не споришь, но могла бы, и это выводит меня из себя! Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.

Леди Фанни проводила девушку в гостевую комнату, отделанную в синих тонах, и вздохнула.

– Восхитительно! – прошептала она. – Хотелось бы мне, чтобы ты не была так очаровательна. Цвет твоих глаз в точности как у тех бархатных штор. Я приобрела их в Париже. Не правда ли, изысканные? И запомни, я запрещаю тебе в мое отсутствие снимать платье! – Она одарила Леони суровым взглядом, похлопала ее по руке и удалилась, взметнув целый вихрь из шелка и кружев.

Леони подошла креслу, осторожно села, сложила руки на коленях.

– Все это, – задумчиво сказала она, – мне не очень нравится. Монсеньор уехал, и в огромном Лондоне мне его никогда не найти. Леди Фанни, как мне кажется, глупа. Или же сумасшедшая, как она сама сказала. – Леони некоторое время раздумывала над этим вопросом. – Да нет, наверное, она просто англичанка. А ее Эдвард определенно не захочет терпеть меня в своем доме. Mon Dieu, он наверняка подумает, что я обычная fille de joie[35]35
  проститутка.


[Закрыть]. Жаль, что Монсеньор уехал… Интересно, что он подумает, когда вновь меня увидит? Фанни сказала, что я очаровательна. Это вздор, конечно, но, думаю, я выгляжу мило. – Леони поднялась и переставила кресло поближе к зеркалу. Она хмуро изучила свое отражение, покачала головой. – Определенно, ты не Леон. В тебе осталась лишь малая часть Леона. – Она посмотрела на ноги, все еще обутые в мужские туфли. – Hélas![36]36
  Увы!


[Закрыть] Еще вчера я была пажом Леоном, а сегодня я мадемуазель де Боннар. Эта одежда на редкость неудобна. И самое главное, я напугана. Даже месье Давенанта нет поблизости. Меня будут заставлять есть эту штуку, именуемую пудингом, а безумная женщина станет то и дело тискать меня и целовать. – Она тяжело вздохнула и завершила свой монолог печальным выводом: – Как трудно жить на свете!..