Текст книги "Дьявол и паж"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава II
На сцене появляется граф де Сен-Вир

Следующим утром, подкрепившись сухариком и чашкой чая, герцог Эйвон послал за своим новым пажом. Леон явился немедля и, преклонив колено, поцеловал его милости руку. Уолкер в точности выполнил все распоряжения хозяина: вместо вчерашнего оборванного и чумазого мальчишки перед герцогом стоял опрятный отрок. Непокорные медные волосы были аккуратно зачесаны назад, черный наряд строгого покроя идеально сидел на стройной фигуре, а вокруг шеи был повязан накрахмаленный муслиновый платок.

Какое-то время Эйвон разглядывал мальчика.

– Недурно. Можешь встать, Леон. Я намерен задать тебе несколько вопросов и рассчитываю получить правдивые ответы. Ты понял?

Леон спрятал руки за спину.

– Да, Монсеньор.

– Для начала скажи мне, откуда ты знаешь мой язык.

Леон поднял на его милость удивленный взгляд.

– Монсеньор?

– Не хитри, дитя мое. Я не люблю, когда меня дурачат.

– Да, Монсеньор. Жан содержит постоялый двор, и там часто останавливаются английские путешественники. Конечно, не благородные англичане, а…

– Понятно. А теперь поведай мне свою биографию. Начнем с имени.

– Меня зовут Леон Боннар, Монсеньор. Моя мать – la Mere Боннар, а отец…

– …le Père Боннар. Это вполне естественно. Где ты родился и когда умерли твои достойные родители?

– Я не знаю, где родился, Монсеньор. Думаю, это случилось не в Анжу.

– Факт, безусловно, весьма примечательный, – съехидничал герцог. – Но я все-таки попросил бы избавить меня от перечисления тех мест, где ты не родился.

Леон покраснел.

– Вы не поняли, Монсеньор. Мои родители переехали в Анжу, когда я был еще младенцем. У нас была ферма в Бассенкуре, auprès de Saumur[5]5
  неподалеку от Сомюра.


[Закрыть]. Я жил там, пока мои родители не умерли.

– Они умерли в одночасье? – поинтересовался Джастин.

Леон растерянно наморщил аккуратный носик.

– Одночасье, Монсеньор?

– Они умерли в одно и то же время?

– Чума, – объяснил Леон. – Меня отослали к месье кюре. Мне тогда было двенадцать лет, а Жану – двадцать.

– Как получилось, что ты на столько лет моложе Жана? – спросил его милость, одарив Леона грозным взглядом.

Леон нервно хихикнул, но взгляда не отвел.

– Монсеньор, мои родители в могиле, и я не могу их спросить.

– Друг мой, – голос Эйвона был мягче шелка, – знаешь, как я поступаю с дерзкими пажами?

Леон с тревогой покачал головой.

– Я задаю им хорошую порку. Поэтому советую тебе быть осторожным.

Леон побледнел, улыбка исчезла с его лица.

– Простите, месье. Я не хотел быть дерзким, – покаянно прошептал он. – У моей матери была еще дочь, которая умерла в младенчестве. А затем появился я.

– Хорошо. А где ты научился разговаривать как благородный господин?

– У месье кюре, Монсеньор. Он научил меня читать и писать, а еще немного обучил меня латыни и некоторым другим вещам.

Джастин удивленно поднял брови.

– Твой отец был простым крестьянином… Почему же тебе дали столь обширное образование?

– Не знаю, Монсеньор. Видите ли, я был любимым ребенком. Моя мать не хотела, чтобы я работал на ферме. Думаю, именно поэтому Жан меня ненавидит.

– Возможно. Дай мне твою руку.

Леон протянул изящную ладонь; Эйвон поднес к глазам монокль. Рука была маленькая, с тонкими длинными пальцами, огрубевшими от тяжелой работы.

– М-да, – пробормотал герцог. – Вполне милый образчик.

Леон несмело улыбнулся.

– Quant à ça[6]6
  Что до этого.


[Закрыть], то я думаю, у вас прекрасные руки, Монсеньор.

Губы герцога дрогнули.

– Ты меня смущаешь, дитя мое. Так ты говоришь, твои родители умерли? Что же случилось потом?

– А потом Жан продал ферму! Он заявил, что создан для великих дел. Но я не очень-то в это верю. – Леон склонил голову набок, словно размышляя над этим вопросом. На щеках мальчика появились и тут же исчезли неотразимо прелестные ямочки. Леон обеспокоено взглянул на его милость.

– Оставим в покое способности несравненного Жана, – предложил герцог. – Продолжай свой рассказ.

– Хорошо, Монсеньор. Жан продал ферму и забрал меня у месье кюре. – Лицо Леона омрачилось. – Святой отец хотел оставить меня у себя, но Жан не позволил. Он решил, что я ему пригожусь. И месье кюре не смог ничего поделать. Жан привез меня в Париж. И здесь он заставил меня… – Леон замолчал.

– Продолжай! – потребовал Эйвон. – И здесь он заставил тебя?..

– Работать на него, – неохотно выдавил Леон. Он вновь встретился с испытующим взглядом и на этот раз опустил глаза.

– Хорошо… Оставим это. Et puis?[7]7
  А затем?


[Закрыть]

– Затем Жан купил постоялый двор на улице Святой Марии, а позже встретил Шарлотту и женился на ней. И мне стало еще хуже, поскольку Шарлотта меня возненавидела. – Фиалковые глаза вспыхнули. – Однажды я попытался убить ее, – простодушно добавил Леон. – Большим ножом для мяса.

– Что ж, ее ненависть вполне объяснима, – усмехнулся Эйвон.

– Нет, – с сомнением возразил Леон. – Мне тогда было всего пятнадцать. Я все время был голоден, и меня били. Вот и все, Монсеньор. А потом появились вы и купили меня.

Его милость задумчиво вертел в руках перо.

– Могу я поинтересоваться, почему тебе вздумалось убивать бедную Шарлотту, да еще таким ужасным предметом, как нож для мяса?

Леон вспыхнул и отвел взгляд.

– На то были причины, Монсеньор.

– Не сомневаюсь.

– Я… я считаю, что Шарлотта злая и жестокая, она… она привела меня в ярость. Вот и все.

– Я тоже и жесток, и зол, но не советую покушаться на мою жизнь, особенно с помощью ножа для мяса. Или на жизнь моих слуг. Я прекрасно знаю, что означает цвет твоих волос.

Длинные темные ресницы дрогнули, на щеках снова заиграли ямочки.

– Colère de diable[8]8
  Дьявольский гнев.


[Закрыть].

– Именно. Потрудись держать его при себе, дитя мое.

– Да, Монсеньор. Я не собираюсь убивать тех, кого люблю.

Губы его милости насмешливо дрогнули.

– Какое облегчение! А теперь выслушай меня. Отныне ты будешь моим пажом, тебя будут одевать, кормить и обеспечивать всем необходимым, но взамен я требую абсолютного послушания. Ты понял?

– Да, Монсеньор.

– Ты должен знать, что для слуг мое слово – закон. И вот мое первое указание – если кто-либо спросит тебя, кто ты и откуда взялся, ты должен отвечать, что являешься пажом герцога Эйвона. Ты забудешь свое прошлое до тех пор, пока я не разрешу тебе его вспомнить. Понятно?

– Да, Монсеньор.

– Ты станешь слушаться Уолкера так же, как меня.

Упрямый подбородок вздернулся, Леон с подозрением глянул на герцога.

– А если не станешь, – и без того ласковый голос его милости обрел еще большую мягкость, – тебе придется познакомиться с моими методами наказания.

– Если вы желаете, чтобы я слушался Уолкера, – с достоинством произнес Леон, – то я не смею противоречить, ваша милость!

Джастин внимательно оглядел мальчишку.

– Разумеется, не смеешь. И я предпочел бы, чтобы ты звал меня Монсеньор.

Фиалково-синие глаза озорно блеснули.

– Уолкер сказал, что я должен называть вас "ваша милость". Ба! Мне это не нравится, enfin[9]9
  в конце концов.


[Закрыть]!

Джастин не сводил с новоявленного пажа надменного взгляда. Внезапно фиалковые глаза потухли. Леон опустил голову.

– Будь осторожен, – предупредил герцог.

– Да, Монсеньор, – смиренно согласился мальчик, не поднимая головы.

– А теперь ступай. Сегодня вечером ты будешь меня сопровождать. – Эйвон обмакнул перо в чернильницу и принялся писать.

– Куда, Монсеньор? – с любопытством спросил паж.

– Разве это тебя касается? Я тебя отпустил. Поди прочь.

– Да, Монсеньор. Простите. – Леон удалился, аккуратно притворив за собой дверь.

На лестнице он встретил Хью Давенанта, неторопливо шествовавшего вниз. Давенант улыбнулся.

– Ну что, Леон? Где ты был все утро?

– Одевался, примерял новый костюм, месье. Мне кажется, я в нем неплохо выгляжу, n'est-ce pas?[10]10
  не так ли?


[Закрыть]

– Совсем неплохо. А сейчас куда ты направляешься?

– Не знаю, месье. Может, что-нибудь нужно Монсеньору?

– Если он не дал тебе никаких указаний, значит, не нужно. Ты умеешь читать?

– Да. Месье кюре научил меня и читать, и писать.

– Правда? – Давенант изумленно вздернул брови. – Если ты пойдешь со мной, дитя мое, я подыщу тебе книгу.

Спустя четверть часа Давенант вошел в библиотеку и обнаружил его милость за письменным столом.

– Джастин, твой новый паж довольно необычное создание. Леон – прелестный ребенок и определенно не из крестьян.

– Драгоценный Леон на редкость дерзкое создание, – откликнулся Эйвон с неким подобием усмешки. – Он осмелился смеяться надо мной.

– Он над тобой посмеялся? Весьма полезно для тебя, Джастин. И сколько лет этому смельчаку?

– Я имею все основания полагать, что девятнадцать, – невозмутимо ответил его милость.

– Девятнадцать?! Но это невозможно, Джастин! С виду он совсем ребенок!

– Ребенок? Отнюдь. Ты едешь сегодня вечером со мной к Вассо?

– Наверное. Правда, у меня нет лишних денег. А в чем дело?

– Играть вовсе не обязательно.

– Зачем же тогда ходить в игорные дома?

– Ради monde[11]11
  общества, высшего света.


[Закрыть], мой дорогой друг. Я хожу к Вассо, чтобы увидеть Париж. – Его милость обмакнул перо в чернильницу, и Давенанту волей-неволей пришлось удалиться.

Во время обеда Леон стоял за стулом герцога и прислуживал. Его милость, казалось, едва обращал на него внимание, но Хью Давенант не мог оторвать глаз от необычного лица юного пажа. Он так долго разглядывал мальчика, что в конце концов Леон с достоинством и некоторой укоризной посмотрел на него. Заметив пристальный взгляд своего друга, Эйвон обернулся и нацепил монокль.

– Что это ты делаешь? – подозрительно осведомился он.

– Монсеньор, я всего лишь смотрю на месье Давенанта.

– Ну так не делай этого.

– Но ведь он на меня смотрит, Монсеньор!

– Это совсем другое дело.

– По-моему, это несправедливо, – заупрямился Леон sotto voce[12]12
  вполголоса (ит.).


[Закрыть].

Вскоре после обеда его милость в компании Давенанта отправился к Вассо. Когда Хью сообразил, что Леон будет их сопровождать, он нахмурился и отвел Эйвона в сторону.

– Джастин, это уж слишком! У Вассо ты вполне можешь обойтись без пажа, это абсолютно неподходящее место для ребенка!

– Мой дорогой Хью, быть может, ты дозволишь мне самому решать, как поступить? – попросил герцог. – Паж поедет со мной. Еще один каприз.

– Но зачем? Ребенку пора в постель!

Эйвон взбил кружевной воротник.

– Хью, ты вынуждаешь меня напомнить, что это мой паж, а не твой.

Давенант поджал губы и распахнул дверь. Его милость с беззаботным видом последовал за ним.

У Вассо, несмотря на ранний вечер, было многолюдно. Друзья оставили в вестибюле плащи и по широкой лестнице стали подниматься в игровые залы на втором этаже. Леон неотступно следовал за ними. Хью заметил у лестницы знакомого и остановился поболтать; Эйвон продолжал подниматься, раскланиваясь направо и налево. Не обращая внимания на попытки завязать с ним беседу, его милость с рассеянной улыбкой на устах продолжал свое королевское шествие.

Юный Леон не отставал от него ни на шаг, бросая вокруг любопытные взгляды. Странная парочка вызвала немалый интерес у завсегдатаев заведения Вассо. Мальчик, почувствовав, что привлекает к себе внимание, зарделся и потупил глаза; герцог же, казалось, не замечал удивленных взглядов.

– Что это стряслось с Аластером? – поинтересовался шевалье д'Анво у шевалье де Сальми.

– Трудно сказать. – Де Сальми грациозно повел плечами. – Эйвон весьма экстравагантный тип. Добрый вечер, Аластер.

Герцог величественно кивнул в ответ.

– Рад видеть вас, де Сальми. Сыграем в пикет?

Де Сальми поклонился.

– С удовольствием. – Он подождал, пока Эйвон удалится, и снова повел плечами. – Он держит себя, словно король Франции. До чего ж странные глаза у этого мальчишки… А, Давенант, рад нашей встрече!

Хью расцвел в любезной улыбке.

– И вы здесь? Тесновато, не правда ли?

– Весь Париж, – томно протянул де Сальми. – Какого черта Аластер притащил сюда этого младенца?

– Понятия не имею, Джастин не слишком разговорчив. О, как я погляжу, Детрувиль вернулся?

– Да, прибыл вчера вечером. Вы, несомненно, слышали, какой скандал с ним приключился? – шевалье д'Анво предвкушающе хихикнул.

– Мой дорогой друг, скандалы меня никогда не интересовали! – рассмеялся Хью и двинулся дальше.

– Je me demande[13]13
  Я спрашиваю себя.


[Закрыть], – обиженно пробормотал д'Анво, изучая в монокль спину Давенанта, – как этот растяпа умудрился затесаться в друзья несносному Аластеру?

Зала на втором этаже была ярко освещена. Кое-кто уже с головой погрузился в игру, иные держались поближе к буфету с напитками и лакомствами. За раздвижными дверями, ведущими в меньшую залу, Давенант заметил Эйвона. Его окружала довольно плотная толпа дам и кавалеров. Леон растерянно топтался в сторонке.

Приглушенное восклицание заставило Давенанта обернуться. Рядом стоял высокий, небрежно одетый человек. Брови его были нахмурены, узкие губы плотно сжаты. Сквозь сугробы пудры проглядывали рыжие волосы, но нахмуренные брови были черны как смоль. Мужчина неотрывно смотрел на Леона.

– Сен-Вир? – Давенант поклонился. – Вас заинтересовал паж Аластера? Очередная причуда Эйвона.

– Ваш покорный слуга, Давенант. Да уж, ничего себе причуда. Кто этот мальчишка?

– Понятия не имею. Аластер обзавелся им лишь вчера. Откликается на имя Леон. Полагаю, графиня де Сен-Вир чувствует себя хорошо?

– Спасибо, неплохо. Так вы говорите, мальчишка у Аластера появился только вчера? И где он его нашел?

– А вот и Эйвон! – Хью помахал рукой. – Спросите лучше у него самого.

Герцог приблизился к ним и поклонился Сен-Виру.

– Мой дорогой граф! – В карих глазах Эйвона затаилась насмешка. – Мой любезный друг!

Сен-Вир отвесил ответный поклон.

– Герцог!

Эйвон извлек из кармана табакерку, инкрустированную драгоценными камнями, и предложил ее графу. Каким бы высоким ни был Сен-Вир, рядом с надменным герцогом он смотрелся ничтожным карликом.

– Как насчет понюшки табаку, дорогой граф? Нет? – Эйвон неспешно откинул пышные кружева, прикрывавшие белоснежную руку, и невероятно утонченным движением запустил пальцы в табакерку. Тонкие губы изогнулись в улыбке, в которой не было и следа любезности.

– Сен-Вир восхищен твоим пажом, Джастин, – сообщил Давенант. – Мальчишка привлекает к себе внимание.

– Не сомневаюсь. – Эйвон повелительно щелкнул пальцами, и Леон тотчас приблизился. – Другого такого не найти во всем Париже, мой дорогой граф. Прошу вас, можете любоваться сколько пожелаете.

– Ваш паж меня нисколько не интересует, месье, – сухо возразил Сен-Вир и отвернулся.

– Назад! – последовал холодный приказ, и Леон тут же отступил. – Милейший мой граф, не стоит так огорчаться! Хью, надеюсь ты сумеешь утешить нашего друга. – Эйвон двинулся дальше и вскоре обосновался за карточным столом.

Давенант какое-то время разглядывал толпу, энергично фланировавшую по зале, потом сел за один из столиков, чтобы сыграть партию в фараон. Граф де Сен-Вир последовал его примеру. Напротив Хью восседал фатоватый господин, в обязанности которого входило сдавать карты.

– Mon cher[14]14
  Мой дорогой.


[Закрыть], до чего занятный у вас друг. С чего это ему приспичило обзавестись пажом? – Он оглянулся на столик, за которым сидел Эйвон.

Хью взял свои карты.

– Откуда мне знать, Лавулер? Наверное, у него имелись на то причины. Эта тема мне порядком поднадоела, так что давайте оставим ее.

Лавулер недоверчиво хмыкнул.

– У мальчишки чертовски приметная наружность, – заметил он вполголоса. – Огненная шевелюра, темные брови и синие глаза. Да еще римский нос впридачу! М-да, Джастин – удивительный человек. Вы не находите, Анри?

– Вне всяких сомнений! – угрюмо согласился Сен-Вир. – Ему следовало бы податься в актеры. Quant a moi[15]15
  Что касается меня.


[Закрыть], то мне кажется, что Аластеру и его смазливому пажу уделяют чересчур много внимания.

Один из игроков за столом Эйвона зевнул и отодвинул стул.

– Mille pardons[16]16
  Тысяча извинений.


[Закрыть], у меня пересохло в глотке! Пойду промочу горло.

Джастин, вертевший в руках стаканчик для костей, вскинул голову и властно щелкнул пальцами.

– Мой паж принесет вино, дорогой Шато-Морни. Куда подевался этот оболтус?! Леон!

Мальчик выскользнул из-за стула Эйвона.

– Монсеньор?

– Мадеры и бургундского.

Леон кивнул и двинулся в направлении буфета. Вскоре он вернулся с подносом. Опустившись на одно колено, паж протянул поднос Эйвону, но тот молча указал на Шато-Морни. Леон покраснел от допущенной оплошности. Оделив вином всех игроков, он вопросительно взглянул на хозяина.

– Ступай к месье Давенанту и спроси, нет ли у него для тебя поручений, – велел Джастин. – Рискнете сыграть со мной в кости, Корналь?

– Как пожелаете, – тучный Корналь достал из кармана коробочку с костями. – Ставка пятьдесят? Идет?

Небрежным жестом Джастин бросил кости и повернулся к соседнему столику. Леон уже стоял рядом с Давенантом. Хью поднял голову.

– Да, Леон? Что такое?

– Месье, Монсеньор послал меня узнать, нет ли у вас для меня поручений.

Сен-Вир, откинувшись на стуле, бросил на мальчика быстрый взгляд.

– Спасибо, нет, – ответил Хью. – Если только… Сен-Вир, выпьете со мной? А вы, господа?

– Благодарю вас, Давенант, – граф наклонил голову. – Не хотите выпить, Лавулер?

– Пока нет. Впрочем, если вы все собираетесь пить, то я присоединяюсь!

– Не сочти за труд, Леон, принеси нам бургундского.

– Как прикажете, месье. – Леон поклонился. Он явно получал удовольствие от своей новой роли.

Мальчик вновь отправился в экспедицию за бургундским, на этот раз он действовал куда увереннее. По возвращении Леон, памятуя об уроке, преподанном Эйвоном, поднес серебряный поднос Сен-Виру.

Граф повернулся к нему, взял графин, медленно наполнил стакан и протянул его Давенанту. При этом он не отрывал глаз от лица Леона. Почувствовав на себе пристальный взгляд, мальчик вскинул голову и в упор посмотрел на Сен-Вира. Граф со стуком опустил графин на стол.

– Как тебя зовут?

– Леон, месье.

Сен-Вир презрительно улыбнулся.

– И все?

Огненно-медная голова качнулась.

– Je ne sais plus rien, m'sieur[17]17
  Больше я ничего не знаю.


[Закрыть].

– Вот как? – Сен-Вир принялся снова разливать вино. – Полагаю, ты недавно служишь у герцога?

– Да, месье. – Леон взглянул на Давенанта. – Месье?

– Это все, Леон. Спасибо.

– Ты все-таки нашел ему применение, Хью? Разве я был не прав, купив мальчишку? Ваш покорный слуга, Лавулер.

Тихий голос заставил Сен-Вира напрячься, рука его дрогнула и несколько капель жидкости выплеснулось из бокала. Неслышно приблизившийся Эйвон оглядел в монокль присутствующих.

– Ни дать ни взять – король пажей, – улыбнулся Лавулер. – Как идет игра, Джастин?

– Скучно, – вздохнул герцог. – Целую неделю у меня не было ни единого шанса проиграть. По задумчивому лицу Хью я делаю вывод, что у него дела обстоят несколько иначе. – Он встал за спиной у Давенанта и торжественно возложил руку ему на плечо. – Быть может, мой дорогой Хью, я принесу тебе удачу.

– До сих пор тебе это не слишком удавалось, – парировал Давенант. Он отставил пустой бокал. – Сыграем еще?

– Всенепременно, – кивнул Сен-Вир. – Печальны наши дела, дорогой Давенант.

– И скоро станут еще печальнее, – поддержал Хью, раздавая карты. – В следующий раз, дражайший Лавулер, я предпочту играть в паре с вами. – Он сдал карты, после чего обратился по-английски к герцогу: – Аластер, прикажи ребенку спуститься вниз. Он тебе больше не нужен.

– В твоих руках я податлив как воск, – возвестил его милость. – Он отлично отыграл свою роль. Леон! Жди меня в вестибюле. – Он заглянул в карты Хью и в ужасе вскричал: – Боже мой!

Тут голос подал Лавулер.

– А где ваш брат, Аластер? Этот очаровательный юноша! Он совершенно, совершенно безумен!

– Весьма прискорбный факт. Насколько мне известно, Руперт либо чахнет в долговой яме, либо пользуется щедротами моего незадачливого зятя.

– Супруга леди Фанни? Его, кажется, зовут Эдвард Марлинг? У вас только один брат и одна сестра?

– Этого более чем достаточно, – усмехнулся его милость.

Лавулер рассмеялся.

– Voyons, забавное у вас семейство! Неужели вы не испытываете к ним родственных чувств?

– Ни малейших.

– А я слышал, что вы воспитали их обоих!

– Да, и предпочел забыть о том времени как о страшном сне! – расхохотался Эйвон.

– Джастин, ты же добровольно взвалил на себя все заботы о Руперте и Фанни! – возразил Давенант.

– Заботы? Я всего лишь хорошенько припугнул этих младенцев, и только!

– Пусть так, но леди Фанни тебя боготворит.

– Да, полагаю, время от времени у моей сестрицы случаются приступы родственных чувств, – равнодушно согласился Джастин.

– Ах, леди Фанни! – Лавулер поцеловал кончики пальцев. – Она ravissante[18]18
  очаровательна.


[Закрыть]!

– Хью, похоже, ты выиграл, – заметил его милость. – Мои поздравления, старина. – Он повернулся к Сен-Виру. – Как себя чувствует ваша очаровательная супруга, дорогой граф?

– Хорошо. Благодарю вас, месье.

– А виконт, ваш очаровательный сын?

– Тоже.

– Мне кажется, его здесь нет? – Эйвон нацепил монокль и осмотрел комнату. – Я разочарован. Наверное, вы находите виконта слишком юным для подобных развлечений? Ему ведь, если не ошибаюсь, всего девятнадцать?

Сент-Вир бросил карты и гневно уставился на Эйвона, хранившего загадочную бесстрастность.

– С каких пор вы интересуетесь моим сыном, герцог?!

Темные глаза его милости расширились.

– Разве может быть иначе? – Эйвон был сама любезность.

Сен-Вир снова взял карты.

– Мой сын в Версале, вместе с матерью, – буркнул он. – Мой ход, Лавулер?