Текст книги "Дьявол и паж"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава XXIII
Мистер Марлинг дает себя убедить

На следующее утро леди Фанни потребовала завтрак в постель. Только она собиралась полакомиться горячим шоколадом, как раздался стук в дверь. Ее светлость неохотно отставила чашку с вожделенным напитком, сорвала с головы ночной чепец, взбила волосы, критически осмотрела себя в зеркальце и только тогда пригласила войти. Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Леони.

– А, это ты, дитя мое! Господи, неужто ты собралась в такую рань на верховую прогулку?

Леди Фанни с сомнением оглядела панталоны и камзол. Костюм девушки дополняли начищенные сапоги, кожаные перчатки и большая черная шляпа с пером.

– Да, мадам, если, конечно, я вам не нужна.

Леди Фанни отправила в рот печеньице и погрузила нос в чашку с шоколадом.

– Нет, дитя мое, не нужна, – пробормотала она с набитым ртом. – Да и зачем ты могла бы мне понадобиться? – Ее светлость вынырнула из чашки и печально вздохнула. – Господи, я отдала бы свое лучшее ожерелье за твой цвет лица. Когда-то и у меня были такие чудесные щечки. Ступай, милая. Не заставляй Джастина ждать. Руперт проснулся?

– Камердинер одевает его, мадам.

– Тогда я спущусь в гостиную и составлю ему компанию, – объявила миледи и отодвинула чашку. – Иди, дитя мое! Нет, постой! Будь так любезна, пришли ко мне Рейчел.

Леони вприпрыжку умчалась. Через полчаса леди Фанни быстрым шагом вошла в гостиную. На ней было яркое муслиновое платье; волосы, выбивавшиеся из-под изящной шляпки, ее светлость предпочла сегодня не пудрить. При появлении сестры Руперт, зевавший над книгой, присвистнул.

– Боже, как ты рано сегодня, Фанни!

– Я пришла составить тебе компанию, – нежно проворковала леди Фанни и уселась рядом с братом.

– Чудесам нет предела, – пробормотал Руперт. Юноша решил, что следует как-то отблагодарить ее светлость за столь ласковое обращение. – Ты сегодня выглядишь лет на двадцать, Фанни!

– Милый Руперт! Ты и вправду так думаешь?

– А как же иначе! Леони только что ускакала с Джастином.

– Руперт…

– Что?

Фанни многозначительно взглянула на брата.

– Мне кажется, Джастин собирается жениться на Леони.

Руперт остался невозмутим.

– Ты так думаешь?

– Дорогой мой, да он по уши влюблен в девочку!

– Милая Фанни, к твоему сведению, я вовсе не слепой. Но Джастин влюблялся сотни, если не тысячи раз.

– Ты совершенно несносен, Руперт! Какое это имеет значение?

– Он не женился ни на одной из своих пассий, – ухмыльнулся Руперт.

Леди Фанни оскорбленно выпрямилась.

– Руперт!

– Не будь ханжой, Фанни! Нам одного Эдварда хватает.

– Руперт, если ты намерен говорить гадости о моем милом Эдварде…

– К черту твоего милого Эдварда! – расхохотался Руперт.

Мгновение леди Фанни строго смотрела на молодого человека, потом улыбнулась.

– Я не собираюсь с тобой ссориться, противный мальчишка. Джастин никогда не сделает Леони своей любовницей.

– Вот в этом, черт побери, ты права! Наш братец стал таким щепетильным, что его едва можно узнать. Но жениться! Нашего высокомерного Эйвона не так-то просто окрутить.

– Окрутить? – возмутилась ее светлость. – Ничего подобного! Милое дитя и не помышляет о замужестве. И помяни мое слово, именно поэтому Джастин и женится" на ней!

– Все может быть, – Руперт с сомнением качнул головой. – Но, Фанни, Джастину уже за сорок, а Леони еще совсем ребенок.

– Дорогой, ей уже двадцать или около того. Это было бы так чудесно! Леони всегда будет преклоняться перед Джастином, а его моральные устои ее нисколько не волнуют, поскольку милое дитя попросту не ведает, с чем их едят. Вот увидишь, Эйвон будет самым верным мужем во всем Лондоне и самым галантным! Леони навсегда останется для него ребенком, могу поклясться в этом, а он всегда будет для нее "монсеньором". Решено – Джастин женится! Что ты на это скажешь?

– Я? Что ж, я был бы рад, но, Фанни, мы даже не знаем, кто она такая! Боннар? Никогда не слышал этого имени, но звучит оно простовато. А ведь Джастин как-никак Аластер и герцог Эйвонский. Ему не пристало жениться на первой встречной.

– Фи! – леди Фанни скорчила презрительную гримасу. – Готова поставить на кон свою безупречную репутацию, что Леони из хорошего рода. Руперт, здесь кроется какая-то тайна.

– Тайна? Ха! Да это заметил бы и слепой, милая моя сестрица. Если хочешь знать мое мнение, Фанни, по-моему, Леони имеет какое-то отношение к Сен-Виру. – Руперт откинулся в кресле и торжествующе взглянул на ее светлость.

Но та ничуть не удивилась.

– Такое объяснение напрашивается само! Как только я услышала, что девочку похитил Сен-Вир, я тут же сообразила: Леони приходится графу незаконнорожденной дочерью.

Руперт взорвался.

– И ты хочешь выдать ее за Джастина?

– Я бы не возражала, – мечтательно улыбнулась леди Фанни.

– Он на это не пойдет! Джастин, конечно, повеса каких мало, но он всегда помнит о своем долге перед семьей. В этом я не сомневаюсь.

– Ха! – Ее светлость пренебрежительно щелкнула пальцами. – Если Джастин влюблен в Леони, мысль о нашем славном роде даже не посетит его аристократическую голову. Разве я думала о своем происхождении, когда выходила замуж за Эдварда?

– Ну, ты это ты! Кроме того, у Марлинга имеются свои недостатки, – а у кого их нет? – но проследить происхождение твоего благоверного можно вплоть до…

– Какой же ты глупец, Руперт! Неужто ты не помнишь, что стоило мне поманить пальцем Фонтероя, и он был бы мой? А лорд Блэкуотер, а его милость Камминг… И я все-таки выбрала Эдварда, хотя он никто рядом с этими вельможами.

– Черт побери, но Эдвард же не является незаконнорожденным сыном!

– Даю тебе слово, меня бы это не остановило!

Руперт осуждающе качнул головой.

– Ну, милая Фанни это уже распущенность, ей-богу, самая настоящая распущенность.

Ее светлость скептически смотрела на брата.

– А ты попробуй сказать об этом Джастину! Попробуй и…

– Благодарю покорно, в дела Джастина я не суюсь. Он волен поступать, как хочет, но даю голову на отсечение, на внебрачной дочери Сен-Вира он не женится.

– Ладно, хватит об этом! – взвилась леди Фанни. – О Руперт! На прошлой неделе я потеряла свой чудесный изумруд! Я все глаза выплакала, а Эдвард лишь сказал, что это послужит мне уроком.

– Вполне в духе Эдварда! – заметил Руперт. – Он и не мог сказать ничего другого!

– Противный мальчишка! Эдвард подарит мне другой изумруд! – Ее светлость обиженно заморгала. – Он так добр ко мне. Интересно, приедет он или нет? Честно говоря, я ужасно расстроюсь, если Эдвард не приедет.

Руперт выглянул в окно.

– А вот и Марлинг, легок на помине.

– Что?! Неужто это и в самом деле мой Эдвард? Ты меня не разыгрываешь?

– Эдвард Марлинг собственной персоной! И судя по всему, он не на шутку разгневан.

Леди Фанни счастливо вздохнула.

– Милый муж! Я так и знала, что он рассердится на меня.

Спустя несколько секунд в гостиную ворвался мистер Марлинг. Его костюм покрывал основательный слой дорожной пыли, глаза покраснели от бессонной ночи, а рот был решительно сжат. Мистер Марлинг остановился на пороге и молча уставился на леди Фанни.

– Вот мы все и в сборе! – жизнерадостно объявил Руперт. – Вся наша славная семейка! Доброе утро, Эдвард!

Леди Фанни томно поднялась и протянула руку.

– Эдвард, ужасно глупо с твоей стороны…

Мистер Марлинг выразительно взглянул на супругу и отвернулся.

– Мы сегодня же возвращаемся в Лондон, Фанни. Я не стану терпеть твое вызывающее поведение.

– Ну-ну, – пробормотал себе под нос Руперт. – Посмотрим, как у тебя это получится.

Леди Фанни кокетливо хихикнула.

– Сэр, как вы непочтительны! Вы смотрелись сегодня в зеркало? Как вы посмели явиться ко мне в таком виде?! Фи! Вы же знаете, что в мужчинах я прежде всего ценю point de vice[90]90
  безупречность.


[Закрыть]!

– С твоего позволения, о моей наружности мы поговорим в другой раз. Мне надоели твои капризы, Фанни! Ты возвращаешься со мной в Англию, и немедленно.

– Вот как, сэр? – в глазах леди Фанни зажегся опасный огонек.

– Смею напомнить, мадам, что вы – моя жена!

– Жена, сэр, но не собственность! И прекратите хмуриться, вам это не идет!

– Кстати, Эдвард, – встрял Руперт, – в каком состоянии ты оставил кузину Генриетту?

– Да, сэр, почему вы бросили бедняжку Генриетту? Это очень дурно с твоей стороны, Эдвард.

– А как насчет тебя, моя драгоценная Фанни? Повторяю, мне надоели твои нелепые капризы!

– Осторожнее, Фанни, осторожнее! – Руперт от души наслаждался происходящим. – А то Эдвард и в самом деле выгонит тебя из дома!

Мистер Марлинг развернулся.

– Твои шутки, Аластер, совершенно неуместны. Мне кажется, будет лучше, если ты нас оставишь наедине.

– Как можно, Эдвард? Бедный мальчик только вчера встал с постели. Пуля пробила ему плечо и едва не задела легкое!

– Болячки Руперта меня нисколько не волнуют, – мистер Марлинг был безжалостен. – Думаю, он поправится и без моего сочувствия.

– Черт побери, у меня наверняка возобновится лихорадка, если мне придется лицезреть твою унылую физиономию! – парировал Руперт. – Ради бога, улыбнись!

– Да-да, Эдвард, улыбнись! – подхватила ее светлость. – От твоего хмурого вида у меня вот-вот случится мигрень.

– Фанни, удели мне пять минут.

– Нет, сэр, не уделю. Вы слишком грубы со мной, а мне это совсем не нравится.

– Послушай, Марлинг! – заговорил Руперт. – Прежде всего тебе следует позавтракать. Вот увидишь, жизнь тотчас покажется куда веселее. Всему виной пустой желудок, мне хорошо знакомо это чувство. Ветчина, мясной паштет, одна-две чашечки кофе, – и ты станешь совсем другим человеком, уверяю тебя, старина!

Леди Фанни невольно хихикнула. Мистер Марлинг еще больше помрачнел.

– Вы об этом пожалеете, мадам! Я не позволю смеяться надо мной.

– Сэр, мне не нравится ваш напыщенный слог. Приберегите его для Генриетты, она уж точно питает пристрастие к патетике!

– А еще лучше для Джастина, – подхватил Руперт. – А вот и он с Леони. Итак, счастливая семейка в сборе!

– Спрашиваю в последний раз, Фанни, ты уделишь мне пять минут наедине?

– Наедине? – изумленно повторил Руперт. – Разумеется! Одиночество – преотличнейшая вещь! Особенно с добрым куском ветчины…

– Дорогой мой Марлинг, надеюсь, вы в добром здравии? – В комнату бесшумно вошел Эйвон.

Мистер Марлинг приподнял шляпу.

– С моим здоровьем все в порядке, благодарю вас, герцог.

– А вот с настроением не очень! – подсказал Руперт.

– Должен признаться, – нехотя проговорил мистер Марлинг, – настроение у меня несколько подпорчено.

– Да что ты говоришь! – с деланным изумлением воскликнул Руперт. – Ты совершенно не в себе, Эдвард! Твоя несчастная печенка наверняка изошла желчью.

Эйвон повернулся к юноше.

– Ты, как всегда, поучаешь, мой милый братец. Думаю, мы могли бы обойтись и без упражнений в остроумии.

Руперт тут же сник, а леди Фанни надменно вскинула голову. Эйвон подошел к столу, наполнил бокал бургундским и протянул Марлингу. Тот отшатнулся от подношения, словно от дохлой жабы.

– Сэр, я приехал за своей женой. Поскольку ваша сестра отказывается возвращаться, мне больше нечего сказать. Позвольте откланяться.

Эйвон нацепил монокль и уставился на леди Фанни.

– Да, Джастин. Я отказываюсь возвращаться в Лондон! Ты можешь разрезать меня на тысячу маленьких кусочков, но я еду с тобой в Париж.

– Я, несомненно, польщен, дорогая, однако ты поедешь со своим мужем.

– Благодарю вас! – мистер Марлинг горько рассмеялся.

– Я не поеду! – Леди Фанни надулась. – До чего ж вы гадкие и злые!

Мистер Марлинг промолчал. Леди Фанни приложила к глазам платок.

– Ты приехал лишь для того, чтобы устроить мне скандал, я с тобой не поеду. Ненавижу тебя, Эдвард!

– Что ж… – мистер Марлинг шагнул к двери.

– О, Эдвард, я не хотела, ты же знаешь, я не хотела тебя обидеть!

Мистер Марлинг увернулся от кинувшейся к нему супруги.

– Ты едешь со мной?

Две огромные слезы скатились по щеке леди Фанни. Мистер Марлинг порывисто сжал ее руки.

– Дорогая, – нежно прошептал он, – я не выношу, когда ты плачешь, любовь моя! Поезжай с Джастином.

Леди Фанни стиснула супруга в объятиях.

– О, Эдвард, я поеду с тобой! Честное слово, поеду! Ты должен меня простить!

– Дорогая! – мистер Марлинг прижал ее светлость к себе и растерянно моргнул.

– Мне все это решительно надоело, – объявил его милость и наполнил еще один бокал.

– Я поеду с тобой, Эдвард, но я… я так хочу поехать в Париж!

– Так отправляйся с Эйвоном, милая. Я не вправе отказать тебе в этом невинном удовольствии.

– Я не вынесу разлуки с тобой! – всхлипнула миледи.

– Можно мне внести предложение? – Его милость неторопливо выдвинулся в центр комнаты. – Я не вижу оснований для столь душераздирающей сцены. Все очень просто. – Он отвесил мистеру Марлингу легкий поклон. – Мой дорогой Эдвард, я прошу вас составить нам компанию.

– Благодарю вас, но…

– Я знаю, – медленно продолжал Эйвон. – Вы предпочли бы не ступать под грешные своды моего жилища.

Мистер Марлинг покраснел.

– Я считаю…

– Уверяю вас, оправдываться нет никакой необходимости. Я не стал бы делать столь неприятное для вас предложение, если бы мне не требовалась помощь Фанни.

– Не понимаю, Эйвон, зачем вам понадобилась моя жена.

Его милость недоуменно взглянул на мистера Марлинга.

– Дорогой мой Эдвард, мне казалось, что ваши строгие представления о приличиях давно должны были подсказать вам ответ.

– Леони! Я совсем забыл про нее. – Мистер Марлинг пребывал в нерешительности. – Аластер, а нельзя подыскать ей другую компаньонку?

– Я могу найти сотню компаньонок, но мне требуется хозяйка дома.

– Тогда Фанни и в самом деле лучше остаться с вами. А я возвращаюсь в Англию.

Леди Фанни уныло вздохнула.

– Эдвард, если так, я поеду с тобой.

В это мгновение в гостиную ворвалась Леони и, завидев мистера Марлинга, радостно хлопнула в ладоши.

– Вот черт! Это же месье Марлинг. Bonjour, m'sieur!

Мистер Марлинг улыбнулся и поцеловал девушке руку.

– Надеюсь, с вами все в порядке, дитя мое? Впрочем, чудесный румянец говорит сам за себя.

– Она сумела снискать расположение даже у этого непреклонного джентльмена, – пробормотал его милость. – Дитя мое, я пытаюсь уговорить мистера Марлинга почтить мой жалкий дом своим присутствием. Прошу тебя внести свою лепту в эти уговоры.

– Да? – Леони обвела всех взглядом. – Поедемте с нами, месье, пожалуйста! Я попрошу Монсеньора пригласить еще месье Давенанта.

Эйвон невольно улыбнулся.

– Хорошая мысль, ma fille.

– Дитя мое, думается, мне не стоит ехать, – ласково возразил мистер Марлинг. – С тобой поедет ее светлость, мне же позволь вернуться домой.

– Ба! – недовольно воскликнула Леони. – Это все потому, что вам не нравится Монсеньор, правда?

– До чего ж ты тактична, дитя мое, – усмехнулся Эйвон. – Но ты не ошиблась, суть именно в этом.

– Я знаю, вы считаете Монсеньора недостаточно респектабельным. Но в действительности он теперь очень-очень респектабельный, je vous assure[91]91
  уверяю вас.


[Закрыть]!

Со стороны кресла, в котором развалился Руперт, донесся сдавленный смех. Леди Фанни уткнула лицо в платок и затряслась. Мистер Марлинг побагровел. Через секунду все трое корчились от смеха. Леони кислым взглядом обвела конвульсирующую троицу и повернулась к его милости.

– Что с ними, Монсеньор? Почему они смеются?

– Понятия не имею, дитя мое, – серьезно ответил Эйвон.

– Наверное, они просто глупые. Очень глупые.

Ответом ей был новый взрыв хохота. Мистер Марлинг поднял глаза на герцога и сдавленно пробормотал:

– Признаюсь… отсутствие в вас респектабельности… у меня поперек горла стоит!

– Немудрено, – чопорно согласился его милость. – Но подождите встречи с Давенантом. Он будет рад обсудить с вами мои моральные устои.

– Заманчивая перспектива, – выдавил мистер Марлинг. Он неуверено взглянул на леди Фанни. – Но я уверен, что не гожусь для этого безумного предприятия.

– Дорогой Эдвард, а я гожусь? – его милость усмехнулся. – Я рассчитываю, что вы внесете в нашу компанию немного здравого смысла.

Мистер Марлинг лукаво взглянул на камзол его милости из темно-бордового бархата.

– Возможно, я и в самом деле привнесу в вашу компанию немного трезвости, а вот вы, Эйвон, придадите ей блеск.

– Вы мне льстите, – поклонился Эйвон. – Я правильно понял – вы едете с нами?

– Соглашайся, Эдвард! Пожалуйста!

– Voyons, это будет уж-жасно весело, m'sieur. Вы должны с нами поехать!

Руперт присоединил свой голос к общему хору:

– Присоединяйся, Марлинг. Чем больше народу, тем веселее!

Мистер Марлинг вскинул руки.

– Отступаю! – Он взглянул на леди Фанни. – Благодарю вас, Эйвон. Я еду.

– В таком случае надо немедленно послать Гастона в Лондон за вашими вещами.

Леони хихикнула.

– Гастон умрет от страха, Монсеньор!

– Должен сказать, – обратился его милость к мистеру Марлингу, – смерть и человеческие несчастья служат для этого милого ребенка неиссякаемым источником веселья.

Мистер Марлинг ласково провел рукой по медным волосам Леони.

– Да, она, конечно, проказница. Но прелестная проказница.

Леони широко раскрыла глаза.

– Vraiment? Я правда прелестна, Монсеньор? Вы тоже так думаете?

– Более-менее, дитя мое.

Девушка погрустнела.

– Боюсь, вы так не думаете, Монсеньор.

Эйвон ущипнул ее за подбородок.

– Дитя мое, разве я не зову тебя "ma belle"?

Леони поднесла его руку к губам.

– Благодарю, Монсеньор! Наконец-то вы сделали меня счастливой.

Мистер Марлинг бросил быстрый взгляд на жену. Леди Фанни довольно улыбнулась и опустила глаза. Эдвард повернулся к Руперту.

– Думаю, я все же последую твоему совету, мой мальчик, хоть ты и высказал его не совсем к месту.

Руперт ухмыльнулся.

– Это ты о ветчине? Отличный был совет, чума меня подери! Только не уверяй, будто я сказал это, чтобы позлить тебя, Эдвард.

– Однако ты в этом преуспел. Эйвон, не стоит посылать Гастона в Англию. Я съезжу в Лондон сам и на следующей неделе встречусь с вами в Париже.

– Дорогой Эдвард, Гастону полезно порастрясти жир. Он становится ленивым. Пусть догонит нас в Париже.

– Вы очень добры. – Марлинг поклонился.

– Вопреки моей репутации, – усмехнулся его милость и позвонил в колокольчик.

* * *

Следующим утром вся компания выехала в Париж. Леди Фанни суетилась, мистер Марлинг наблюдал со стороны, Руперт болтал, Леони волновалась, а герцог, как обычно, хранил невозмутимость. Все население Ле Денье высыпало на улицу, чтобы понаблюдать за отбытием кавалькады. Ожидания были вознаграждены сполна – первой следовала гигантская карета, напоминавшая скорее вавилонскую башню из-за нагромождения баулов и сундуков; далее ехала карета поменьше, с гербом герцога на дверцах; за ней катили два небольших экипажа; в арьергарде колонны тащился унылый Гастон, которому предстояло еще раз пересечь Ла-Манш.

В одном из небольших экипажей ворковала чета Марлингов; в другом челядь делилась впечатлениями последних дней. В карете с гербами устроились его милость, Леони и Руперт. Руперт, подложив под раненое плечо несметную гору подушек, резался с Леони в карты. Его милость молча сидел в углу и наблюдал за молодыми людьми с довольной улыбкой.

Глава XXIV
Хью Давенант приятно удивлен

Конец недели все изысканное общество провело в Руане. Во вторник они прибыли в Париж. Уолкер, встречая гостей на крыльце особняка по улице Святого Гонория, ни единым движением не выдал, что узнал Леони. К приезду его милости все уже было готово, и леди Фанни, не мешкая, принялась хозяйничать. Проследив за багажом и отдав распоряжения, она направилась в библиотеку побеседовать с его милостью. Леони тем временем пошла повидаться с мадам Дюбуа.

– Что дальше, Джастин? – спросила леди Фанни, усаживаясь напротив Эйвона. – Насколько я понимаю, теперь следует поднять шум по поводу нашего прибытия?

– Вне всякого сомнения, Фанни. И чем больше шума, тем лучше. У тебя есть предложения?

– Бал! – не раздумывая, ответила ее светлость. – Для начала. – Она рассеянно поднесла палец ко рту. – Но прежде надо обеспечить девочку всем необходимым, да и меня тоже. А то я хожу чуть ли не в лохмотьях! Леони, я думаю, пойдет белая или светло-зеленая парча. В сочетании с огненными волосами…

– Дорогая, я желаю, чтобы волосы у нее были напудрены.

– Как тебе будет угодно, Джастин. Впрочем, так тоже получится неплохо. Посмотрим. Могу поклясться, у тебя есть причины для этого. Приглашения я разошлю, скажем, за две недели. Срок небольшой, но отчаиваться не будем, твое имя в сочетании с моим вкусом… – Глаза ее светлости сверкнули. – Здесь будет весь Париж! А вот что потом?

– Потом, дорогая Фанни, будет Версаль, – спокойно сказал герцог.

Леди Фанни кивнула.

– Отлично. Дитя произведет фурор, Джастин.

– Именно к этому я и стремлюсь, – Эйвон усмехнулся. – Можешь рассылать свои приглашения, дорогая.

– Как ты думаешь, сколько нам понадобится денег? – Леди Фанни склонила голову набок.

– Тебя это не должно волновать. Думаю, следует пригласить юного Конде и де Пентьевра. А также герцога де Ришелье.

– Их я предоставляю тебе. Разумеется, должны присутствовать мадам дю Деффан и герцогиня де ла Рок. – Леди Фанни прикрыла глаза. – Джастин, милый, торжественно клянусь, что все, кто хоть что-нибудь значит в высшем свете, явятся на наш бал! Чудесно! Я так и рвусь в бой! Да все придут из одного лишь любопытства! – Она вскочила и устремилась к дверям. На пороге леди Фанни оглянулась. – Джастин, а что ты скажешь о туалетах для Леони?

– Твой вкус меня вполне устраивает, милая Фанни.

– Ох, до чего же все чудесно! Мне кажется, будто у меня появилась дочь, хотя, слава богу, у меня ее нет! Туалеты Леони должны быть роскошны или скромны?

– Она моя воспитанница, Фанни.

– Тебе понравится, Джастин! Боже мой, я так не волновалась с тех пор, как ты возил меня в Версаль. Дом надо проветрить. В некоторых комнатах целые залежи пыли. Чтобы привести все в порядок, нужна целая армия слуг. Но уверяю тебя, ради бала я готова горы свернуть. – Леди Фанни счастливо рассмеялась. – Станем устраивать вечера для избранных, карточные игры, а как-нибудь закатим большой званый прием. Мы наделаем столько шуму, что Париж долго еще будет вспоминать наш приезд! – И ее светлость выпорхнула из библиотеки, полная решимости воплотить эти грандиозные планы в жизнь.

Его милость улыбнулся и принялся за письмо Давенанту.

С этого момента жизнь в особняке на улице Святого Гонория забурлила. Дом заполонили модистки, кружевницы, портнихи, учителя танцев и coiffeurs[92]92
  парикмахеры.


[Закрыть]. Слуги были отправлены на штурм комнат, много лет простоявших взаперти. По дому деловито сновали десятки людей. Его милость дома почти не бывал. Он усиленно вращался в свете, распространяя повсюду весть о своем возвращении. Руперту было поручено сеять сплетни в парижском обществе. Едва оправившись от ранения, его светлость поспешил в игорные дома, где в свойственной ему небрежной манере принялся рассказывать о новом капризе своего высокомерного брата. Красота Леони от этих описаний ничуть не пострадала; Руперт усиленно намекал на существование некоей тайны, связанной с юной воспитанницей его милости. Без особого труда юноша уверил всех и вся, что принц Конде и герцог де Ришелье спят и видят, как бы попасть на бал к герцогу Эйвону. Париж гудел, как взбудораженный улей. Не прошло и двух недель, как леди Фанни пришлось засесть в кабинете, чтобы разобрать огромную почту. Парижский свет рвался на бал в особняк на улице Святого Гонория.

– Это будет роскошный бал! – то и дело восклицала ее светлость. – Разве я не говорила, что к нам явится весь Париж?

И лишь Леони не принимала участия во всеобщем бедламе. Она уныло терпела уроки танцев и суету портних, но при каждом удобном случае норовила улизнуть в библиотеку. Как-то раз она застала там Эйвона. Девушка остановилась в дверях и печально взглянула на его милость. Герцог поднял взгляд, отложил перо и протянул ей руку.

– Что, ma fille?

Она подбежала к нему и опустилась на колени.

– Монсеньор, меня это пугает!

Эйвон ласково коснулся медных волос девушки.

– Что тебя пугает, дитя мое?

Леони сделала неопределенный жест.

– Все! В доме толчется столько важных людей, все вокруг так заняты. У меня даже нет времени поговорить с вами, Монсеньор.

– Тебе это огорчает, дитя мое?

Леони наморщила лоб.

– Ah, quant à sa…[93]93
  Что касается этого…


[Закрыть] Меня это волнует, Монсеньор… и да, мне это очень нравится. Но все так напоминает Версаль… Помните, я вас там потеряла. Он был таким большим и великолепным.

– Дитя мое… – Его милость заглянул девушке в глаза. – Я всегда рядом. – Эйвон ободряюще улыбнулся. – Думаю, дитя мое, это мне следует бояться, что я тебя потеряю. Я представлю тебя свету, и ты больше не захочешь быть рядом со мной.

Леони энергично затрясла головой.

– Нет, Монсеньор, нет! Я люблю веселье и шум, мне нравится бывать на балах, но я очень быстро устаю от всего этого, и каждый раз хочется убежать к вам. Только рядом с вами я чувствую себя в безопасности. Вы понимаете?

– Прекрасно понимаю, – ласково ответил его милость. – Я тебя не подведу, дитя мое.

– Я знаю, Монсеньор. – Леони вложила свою руку в его ладонь и едва слышно вздохнула. – Зачем вы все это устраиваете?

– У меня есть на то немало причин, дитя мое. Тебе не стоит забивать ими голову.

– Хорошо, Монсеньор, – покорилась Леони. – Какими далекими мне кажутся те времена, когда я жила с Жаном и Шарлоттой.

– Надеюсь, ты скоро их забудешь, ma mie. Это был всего лишь дурной сон.

– Bien, Монсеньор, – девушка приникла головой к его плечу.

Тем же вечером прибыл Хью Давенант. Гостю сообщили, что герцог обедает. Хью вручил лакею плащ со шляпой и без доклада прошел в столовую, откуда доносился оживленный разговор.

Длинная комната была залита сиянием десятков свечей. Сверкало серебро; искрилось граненое стекло; рубинами отсвечивало вино в бокалах. В конце стола восседала леди Фанни, по правую руку от нее расположился мистер Марлинг, по левую – Руперт. Рядом с Марлингом сидела Леони. В тот момент, когда Давенант вошел в столовую, девушка собиралась что-то сказать его милости, сидевшему во главе стола; но при звуке открывшейся двери подняла голову и радостно хлопнула в ладоши.

– Tiens, это же месье Давенант! Наконец-то! Монсеньор!

Его милость отложил салфетку и встал.

– Дорогой Хью! Ты прибыл как раз вовремя. Жак, прибор для месье.

Давенант крепко сжал руку герцога, дружески кивнул Руперту и мистеру Марлингу.

– Я не мог отвергнуть твое приглашение… или, вернее сказать, вызов? – Он низко поклонился Фанни. – Миледи?

Леди Фанни просияла и протянула ему руку.

– Я так рада видеть тебя, Хью! Мы с тобой, наверное, вечность не виделись!

– Ты прекрасна, как всегда, – Давенант поцеловал руку ее светлости. Глаза его при этом не отрывались от Леони.

– О! – недовольно промолвила леди Фанни, заметив его взгляд. – Значит, я теперь на втором плане, Хью! Определенно, меня затмила эта девица! Я смертельно обижена! – Она улыбнулась и кивнула Леони.

Девушка выбралась из-за стола и старательно присела в реверансе, на губах ее играла озорная улыбка. Она не сводила с Давенанта широко раскрытых невинных глаз.

– Возможно ли это? – пробормотал Хью и склонился к ее руке.

– Похоже, ты ослеплен? – Его милость встал рядом со своей воспитанницей.

– Абсолютно! Никогда бы не поверил, что такое бывает! Тебя можно поздравить, Аластер.

– Я тоже так считаю, – согласился герцог.

Леони отвесила грациозный поклон.

– Иногда, месье, я вновь становлюсь Леоном.

– Да, теперь я узнаю Леона, – улыбнулся Давенант. – Тебе нравится быть Леони?

– Поначалу мне это совсем не понравилось! Но сейчас я нахожу это довольно приятным. Когда ты девушка, у тебя появляется много чудесных вещей, и можно ходить на балы. На следующей неделе здесь будет бал, месье!

– Наслышан об этом, – рассмеялся Давенант. – Кто на нем будет?

Компания заняла свои места за столом. Давенант сел напротив Леони. На его вопрос ответила Фанни.

– Все, Хью, даю тебе слово, весь Париж! Я хорошо потрудилась, можешь мне поверить!

– И превратила дом в настоящее осиное гнездо! – проворчал Руперт. – Как поживаешь, Хью?

– Как обычно, Руперт. А ты?

– Неплохо. Как видишь, мы все изменились. Никогда наша семья не была столь сплоченной, а отношения между нами столь дружескими. Один господь знает, сколько это продлится!

Давенант снова рассмеялся и взглянул на мистера Марлинга.

– Эдвард, похоже, ты нарушил свой обет не переступать порог жилища Джастина!

– Мы с тобой, дорогой Хью, призваны внести здравый смысл в эту безумную затею, – весело ответил Марлинг. – Это идея Леони. А как тебе удалось вырваться из лап своего братца?

– Я рад, что тебе все-таки удалось удрать от него, Хью, – скорчил рожу Руперт.

– Ах да! – спохватился его милость. – Как поживает невыносимый Фредерик?

– В жизни не встречала такого зануду, как Коулхетч! – воскликнула миледи. – Ты только представь, Хью, он когда-то был в меня влюблен! Великий лорд Коулхетч! Надо же! И я должна была радоваться оказанной мне чести! Кошмар!

– Фредерик невыносим, как и всегда, – улыбнулся Хью. – Ему не понравилось, что я засобирался к Эйвону.

– Боже, Фанни, неужели братец Хью увивался за тобой? – ужаснулся Руперт. – Я всегда знал, что он глупец!

– Спасибо, милорд! – Давенант насмешливо поклонился молодому человеку. – Вы всегда чересчур восторженно отзываетесь о моем уважаемом родственнике.

– И обо мне! – надула губы ее светлость. – Несносный мальчишка! Ты помнишь, как Коулхетч ухаживал за мной, Джастин?

– Дорогая, когда я пытаюсь разобраться в твоих ухажерах, память мне изменяет. Это не тот, что требовал у меня твоей руки, приставив к моему виску пистолет? Нет, наверное, то был Фонтерой. Коулхетч, я думаю, написал мне исключительно вежливое послание, которое я до сих пор перечитываю. В этом шедевре говорится, что Фредерик готов не обращать внимания на такие незначительные недостатки, как глупость, легкомысленность и расточительность, в избытке свойственные его избраннице.

– Фанни, прими мои извинения! – рассмеялся Хью.

Мистер Марлинг взялся за персик.

– Какой пылкий возлюбленный! – насмешливо заметил он. – Дорогая, надеюсь, я не говорил, что не стану обращать внимание на твои недостатки?

– Милый Эдвард, ты говорил, что обожаешь меня! – судорожно вздохнула ее светлость. – Боже, какие это были дни! Камминг, добрая душа, вызвал Джона Дрю на дуэль, потому что тот пренебрежительно отозвался о моих бровях. А Вейн – ты помнишь Вейна, Джастин? – хотел убежать со мной.

Последняя фраза вызвала у Леони живейший интерес.

– А вы?

– Дитя мое! У бедняжки не было ни гроша за душой, а он, глупец, страстно желал жениться на мне.

– Как бы я хотела, чтобы из-за меня устраивали дуэли, – мечтательно протянула Леони. – На шпагах.

Давенант удивленно взглянул на девушку.

– Правда, Леон, то есть Леони?

– Конечно, месье! Это так чудесно! Вы видели, как они дерутся, мадам?

– Боже правый, разумеется, нет, дитя мое! Этого никто никогда не видит.