Текст книги "Дьявол и паж"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава XX
Дьявол вступает в игру

Румянец вернулся на щеки Леони.

– Монсеньор! – вскрикнула девушка и опрометью кинулась к его милости, задыхаясь от слез и счастливого смеха. – О Монсеньор, вы приехали, приехали!

– Ну, ну, ma fille! – Эйвон ласково похлопал Леони по спине. – Что это такое? Неужто ты сомневалась, что я приеду?

– Забери у нее пистолет, – простонал Руперт.

Эйвон опустил глаза и с немалым интересом обнаружил, что ствол пистолета упирается как раз туда, где по представлениям эскулапов находится сердце. Его милость осторожно высвободил оружие из пальцев Леони и опустил в карман. Со странной улыбкой он перевел взгляд на рыжие локоны.

– Мое милое дитя, прекрати рыдать. Это действительно я, а не шестиногое чудище! Теперь тебе нечего бояться.

– А я и не боюсь! – сквозь слезы возразила Леони. – Я так рада, Монсеньор!

– Тогда прошу тебя проявлять радость более подобающим образом. Могу я узнать, почему на тебе этот костюм?

Леони поцеловала руку его милости, еще раз всхлипнула и утерла слезы.

– Мне он нравится, Монсеньор!

– Не сомневаюсь. – Эйвон отстранил девушку и подошел к кровати. – Ты ранен, мой мальчик?

Руперт выдавил подобие улыбки.

– Пустяки. Дыра в плече, чума ее побери.

Его милость достал из кармана фляжку и поднес к губам юноши. Тот сделал жадный глоток и с довольным видом откинулся на подушки.

– Мне, видимо, следует поблагодарить тебя, – герцог поправил одеяло. – Отличный поступок, мой мальчик. По правде говоря, ты меня удивил. Отныне я перед тобой в неоплатном долгу.

Руперт покраснел и глупо ухмыльнулся.

– Какие пустяки, Джастин! Я почти ничего и не сделал. Нас спасла Леони. Бог свидетель, я чертовски рад тебя видеть, Джастин!

– Ты уже это говорил. – Его милость нацепил монокль и уставился на разбросанные по кровати монеты. – Могу я спросить, откуда такое богатство?

– Это все наши деньги, Монсеньор! – деловито сообщила Леони. – Когда вы вошли, мы как раз пересчитывали монеты.

– Наши деньги! – вырвалось у Руперта. – Здорово, нечего сказать! Кстати, под кроватью должна валяться еще одна монета.

– А это что такое? – его милость обратил взор на разбитую миску.

– Это все Руперт, – наябедничала Леони. – В этой посудине была его похлебка, но когда он услышал, что вы приближаетесь, то сбросил ее на пол.

– Похоже, мое появление произвело настоящий фурор, – съехидничал его милость. – Кто-нибудь из вас может сказать, где находится мой любезный друг Сен-Вир?

Руперт попытался приподняться на локте.

– Вот черт! Джастин, как ты узнал, что это Сен-Вир?

Его милость наградил юношу заботливым толчком, и Руперт рухнул на подушки.

– Такова уж моя обязанность – всегда все знать, мой дорогой родственник.

– Я был уверен, что всему причиной ты! Но как ты разузнал, что именно Сен-Вир похитил Леони? И где ты был? Как ты догадался, что я бросился за ними в погоню?

– И как вы узнали, где нас искать? – внесла свою лепту в разговор Леони. – И почему этот гнусный человек похитил меня?

Герцог скинул плащ и разгладил складку на бархатном рукаве камзола.

– Дети мои, так вы меня окончательно уморите. Давайте по одному. Начинай ты, Руперт.

– Как ты узнал, что именно Сен-Вир похитил Леони?

Герцог присел на кровать и щелкнул пальцами, Леони тотчас опустилась у его ног.

– В действительности, все очень просто, – безмятежно улыбнулся его милость.

– Значит, все просто! Тогда объясни, Джастин, во имя господа, что же произошло! Пусть меня вздернут, если я понимаю!

– Похоже, ты и в самом деле не понимаешь. Что ж, придется объяснить. Некий мерзавец похитил Леони, а ты ее спас.

– Да она сама себя спасла, – усмехнулся Руперт.

– Он прав, – с довольным видом подтвердила Леони. – Когда у кареты сломалось колесо, я выбралась наружу и помчалась вдоль дороги. А тут подоспел Руперт.

– Да, но все-таки я не понимаю! – возмущенно перебил девушку Руперт. – Что Сен-Виру потребовалось от Леони? Ты знаешь, Джастин?

– Знаю, милый мой мальчик.

– Какая же свинья этот ваш Сен-Вир! – Леони яростно сверкнула глазами. – Так зачем я ему понадобилась?

– Дети мои, вы требуете, чтобы я выдал вам все свои секреты. Так не пойдет.

– Но, Монсеньор, мне кажется, это нечестно! Мы пережили такое приключение, мы сами из него выпутались, но при этом понятия не имеем, что все это значит, а вы не желаете говорить!

– Думаю, Джастин, ты мог бы нам все рассказать, – недовольно пробурчал Руперт. – Мы будем немы как рыбы!

– Нет, дети мои. В вашей немоте я не столь уверен, как в вашей храбрости и находчивости. Кстати, что ты сделал с кобылой мистера Манверса?

Руперт изумленно уставился на брата.

– Господи, есть ли что-нибудь на свете, чего ты не знаешь?! Кто тебе об этом рассказал?

– Сам мистер Манверс, – рассмеялся герцог. – Я прибыл в Эйвон в тот самый день, когда вы… отбыли. Мистер Манверс явился с требованием вернуть его собственность.

– Какой наглец! – возмутился Руперт. – Я же просил передать ему мою благодарность! Неужели этот тип считает, что мне нельзя доверить жалкую клячу?

– У меня сложилось именно такое впечатление, – усмехнулся его милость. – Что ты с ней сделал?

– По правде говоря, я ее продал, – развеселился Руперт.

Герцог откинулся на спинку кресла.

– В таком случае меньше чем на наши жизни в обмен мистер Манверс не согласится, – вздохнул он. – Только не думай, что я не одобряю твоих действий. Но объясни мне, почему ты решил расстаться с этой достойной кобылой?

– Видишь ли, у меня не было денег, – смущенно пробормотал юноша. – Я забыл тебе сказать, что продал еще и булавку. И вообще, как я должен был поступить с этой глупой скотиной? Не мог же я захватить ее с собой во Францию.

Герцог с изумлением смотрел на его светлость.

– Ты бросился в погоню без гроша в кармане?

– Ну да. Точнее, пара крон у меня все-таки имелась.

– В твоем присутствии, мой милый Руперт, я чувствую себя дряхлым стариком, – посетовал его милость. – Он перевел взгляд на Леони. – А что случилось с тобой, дитя мое?

– Я просто решила подразнить Руперта! – бодро ответила девушка, тряхнув головой. – Потому-то и надела этот костюм. Мне хотелось немного позлить Руперта. Я побежала в лес, а там, как назло, оказалась эта свинья…

– Одну минутку, дитя мое. Прошу прощения за мое невежество, но кого ты именуешь свиньей?

– Ну как же! Этого мерзкого графа! – Леони негодующе фыркнула.

– Понятно. Я посоветовал бы тебе быть более аккуратной в подборе определений.

– Я думаю, ему вполне подходит это слово. – Леони не выглядела смущенной. – Граф схватил меня и закинул в карету, а я укусила его за руку. До крови!

– Ты меня огорчаешь, дитя мое. Но продолжай.

– Я изо всех сил принялась звать Руперта и бить ногами эту свинью…

– То есть графа де Сен-Вира.

– Ну да, эту свинью. Я лупила его что было сил, и ему это, похоже, не очень понравилось.

– Я ничуть не удивлен, – вежливо заметил его милость.

– Если бы у меня был кинжал, я бы непременно убила вашего графа! Я была так зла, так зла! Но кинжала у меня не было, поэтому мне оставалось только звать на помощь Руперта.

– Графу де Сен-Виру надо благодарить судьбу, – пробормотал его милость. – Плохо же он знаком с характером моей воспитанницы.

– А вы не разозлились бы, Монсеньор?

– Непременно, дитя мое, но продолжай.

– Остальное вам известно, Монсеньор! Он дал мне какое-то снадобье – до чего ж гнусное варево! Его еще называет кофе.

– Тогда и мы будем называть его кофе, дитя мое. Я еще могу согласиться со "свиньей", но "гнусное варево" меня никак не устраивает.

– Но ведь так оно и есть, Монсеньор! Я выплеснула эту мерзость на свинью, и он разразился бранью.

Его милость задумчиво смотрел на Леони.

– М-да, изъясняешься ты довольно своеобразно, но, похоже, путешествие в твоем обществе способно доставить немало удовольствия… Что дальше?

– Потом он принес еще этого гнусного… кофе и заставил выпить. Туда что-то подмешали, Монсеньор, так как после этого я сразу заснула.

– Бедное дитя! – Его милость легонько дернул Леони за локон. – Но крайне необузданное дитя!

– Больше мне нечего рассказывать, Монсеньор. На следующий день я проснулась в незнакомой комнате. Как потом выяснилось, это был постоялый двор в Гавре. Я сделала вид, будто еще сплю. Затем карета сломалась, и я убежала.

– А как же Руперт? – герцог с улыбкой перевел взгляд на брата.

– По правде говоря, мне кажется, я ни разу не останавливался, пока не попал сюда! – беззаботно расхохотался Руперт. – Я до сих пор не могу перевести дух.

– Руперт поступил очень умно! – похвалила Леони. – Монсеньор, он даже продал свой бриллиант, а кроме того приплыл во Францию на старой грязной развалюхе, без шляпы и шпаги!

– Что за чушь, милая дурочка! Без шляпы?! Это ж надо такое придумать! Флетчер позаимствовал мне свою выходную шляпу. И вообще, ты слишком много болтаешь, Леони!

– Ничего не много, правда, Монсеньор? Все было так, как я сказала. Не знаю, что стало бы со мной, если бы не Руперт.

– Я тоже, ma fille. Мы перед ним в долгу. Мне не часто приходится полагаться на других людей, но последние два дня я рассчитывал только на нашего мальчика.

Руперт густо покраснел.

– Леони все сделала сама. Это она привезла меня сюда. Я даже понятия не имею, где мы находимся. Кстати, где мы, Джастин?

– В деревушке Ле Денье, примерно в десяти милях от Гавра, дети мои.

– Ну, хоть одной тайной стало меньше! – облегченно вздохнул его светлость. – Леони как бешеная мчалась по полю, пока не заметила меня. Ловко же она провела Сен-Вира, честное слово!

– Но если бы ты не появился, я не смогла бы убежать, – возразила Леони.

– Если на то пошло, один Господь знает, что могло бы случиться, если бы ты нас не разыскал, Джастин.

– Насколько я понимаю, моя кровожадная воспитанница застрелила бы нашего дорогого графа.

– Обязательно, – радостно подтвердила Леони. – Это послужило бы ему уроком.

– Безусловно, – согласился его милость.

– Пожалуйста, застрелите его, Монсеньор!

– Ни в коем случае, дитя мое. Я буду очень рад встретиться с дорогим графом.

Руперт пристально посмотрел на брата.

– Я поклялся пролить его кровь, Джастин!

Эйвон улыбнулся.

– Дорогой мой, я почти на двадцать лет старше тебя, но все же решил дождаться удобного случая.

– Я так и подумал. Что за игру ты затеял, Джастин?

– Когда-нибудь я все тебе расскажу. Но не сегодня.

– Если ты решил запустить в Сен-Вира свои когти, то я ему не завидую, – Руперт поежился.

– Согласен, завидовать графу не стоит, – его милость свирепо улыбнулся. – Наш друг очень скоро появится здесь. Дитя мое, твои вещи отнесли к тебе в комнату. Сделай милость, оденься во что-нибудь более подобающее a la jeune fille[80]80
  для девушки.


[Закрыть]. Леди Фанни передала тебе некий сверток, в котором, как я подозреваю, муслиновое платье. Оно должно быть тебе к лицу.

– Монсеньор, вы привезли мою одежду? – недовольно воскликнула Леони.

– Привез, дитя мое.

– Ей-богу, весьма практичный Дьявол! – заметил Руперт. – Давай, Джастин! Поведай нам о своей роли в этом занимательном спектакле.

– Да, пожалуйста, Монсеньор! – поддержала его светлость Леони.

– Мне почти нечего рассказывать, – вздохнул его милость. – Моя роль в этой увлекательной гонке до уныния скучна.

– И все-таки расскажи! – настаивал Руперт. – Почему ты так вовремя оказался в Эйвоне? Черт возьми, есть в тебе, мой брат Дьявол, нечто сверхъестественное!

При этих словах Леони взорвалась.

– Прекрати обзывать Монсеньора этим гнусным словом! Я тебя прощаю, Руперт, только потому, что ты ранен, и я не могу скрестить с тобой шпаги.

– Моя дорогая воспитанница, что за прискорбное упоминание о шпагах? Надеюсь, ты не практиковалась с Рупертом в фехтовании?

– Нет, Монсеньор, я дралась с ним всего однажды! Руперт убежал и спрятался под креслом. Он испугался! – при этом воспоминании Леони весело хихикнула.

– Ничего удивительного! – обиженно парировал Руперт. – Джастин, это не добропорядочная девица, а дикая кошка! Твоя воспитанница имеет привычку набрасываться на человека прежде, чем он успевает понять что к чему!

– По-видимому, я слишком долго отсутствовал.

– О да, Монсеньор, долго, очень долго! – Леони поцеловала Эйвону руку. – Но я хорошо вела себя… иногда!

Губы его милости дрогнули. И тут же на щеках у Леони появились неотразимые ямочки.

– Я так и знала, что вы не сердитесь! – порадовалась она. – А теперь расскажите, что же произошло?!

Эйвон легонько ущипнул девушку за подбородок.

– Я вернулся домой, дитя мое, и обнаружил, что наше родовое поместье подверглось нашествию Меривалей, а твоя дуэнья вымокла от слез.

– Ба, вот глупая женщина! – Леони презрительно сморщилась. – А как там оказался милорд Мериваль?

– Я как раз собирался поведать об этом, моя милая, но ты перебила. Милорд и миледи Мериваль прибыли к моей заплаканной кузине, чтобы поддержать ее в трудную минуту.

– Веселенькая, должно быть, вышла встреча! – не удержался Руперт.

– Не без этого. От Меривалей я и узнал о вашем исчезновении.

– И ты, конечно же, решил, что мы сбежали?

– Такое объяснение действительно пришло мне в голову, – признался его милость.

– Сбежали? – изумленно повторила Леони. – Я с Рупертом? Ба, да я скорее убегу с каким-нибудь немощным старцем!

– Если на то пошло, то я куда охотней предпочел бы тигрицу, – пробурчал Руперт. – Ей-богу!

– Если вы закончили обмен любезностями, – невозмутимо вмешался его милость, – я продолжу. Но учтите: больше я не позволю вам перебивать.

– Ладно, продолжай, – великодушно разрешил Руперт. – Что было дальше?

– А дальше, дети мои, на нас набросился назойливый мистер Манверс. Боюсь, этот господин не очень хорошо относится к тебе, дорогой Руперт, равно как и ко мне, но опустим это печальное обстоятельство. От него я узнал, что ты погнался за какой-то каретой, в которой находился некий уроженец Франции. После этого сообщения все встало на свои места. Тем же вечером я отправился в Саутгемптон… кстати, почему тебе не пришло в голову воспользоваться "Королевой"?

– Не хотелось тратить время. Продолжай.

– Премного тебе благодарен. Ты бы, наверняка, не преминул продать и мою яхту. Вчера я пересек пролив и на закате прибыл в Гавр. Там, дети мои, я навел справки. От владельца постоялого двора я узнал, что карета Сен-Вира отправилась в Руан в два пополудни, а спустя полчаса за ними выехал молодой человек странной наружности. Кстати, лошадь, которую ты потребовал у хозяина таверны, еще при тебе, или она разделила участь кобылы мистера Манверса?

Руперт обиженно надулся.

– Разумеется, она здесь.

– Надо же… Повторяю, все это я узнал от хозяина постоялого двора. Для поисков было уже поздно, так что я лег спать. Кроме того, я надеялся, что ты сам объявишься в Гавре. Когда на следующее утро, то есть сегодня, ты не появился, я начал опасаться, что тебе не удалось настичь нашего дорогого друга Сен-Вира. Поэтому, дети мои, я сел в карету и выехал в Руан. По дороге я наткнулся на пострадавший экипаж графа. Милый Сен-Вир поступил очень неблагоразумно, оставив карету на виду.

– Он глупец, Монсеньор! Граф даже не заметил, что я лишь притворилась спящей.

– Послушать тебя, дитя мое, так вокруг одни глупцы. Впрочем, для такой точки зрения имеются все основания. Но возвращаюсь к своему рассказу. Мне показалось вполне вероятным, что Леони удалось бежать. Но поскольку никто из вас так и не объявился в Гавре, я пришел к выводу, что вы прячетесь где-то по дороге. Поэтому, mes enfants, я повернул назад и вскоре обнаружил неприметную тропинку.

– Мы скакали через поле, – нравоучительно вставила Леони.

– Что ж, так, разумеется, короче, но кареты на подобные подвиги неспособны. В первой деревушке ничего не знали. Я двинулся дальше и через какое-то время, немного попетляв, добрался до Ле Денье. Как видите, удача сопутствовала мне. Будем надеяться, что нашему другу повезет не меньше. Дитя мое, поди переоденься.

– Хорошо, Монсеньор. А что потом?

– Потом и увидим. – Эйвон зевнул. – Ступай.

Леони вышла. Его милость повернулся к Руперту.

– Ну что, юный безумец, доктор осмотрел твою рану?

– Да, вчера вечером, черт его побери!

– Что он сказал?

– Ничего! Он сегодня еще придет.

– Твои слова позволяют сделать вывод, что эскулап прописал тебе несколько дней постельного режима.

– Десять, чума его побери! Но к завтрашнему дню я поправлюсь.

– Ты будешь находиться здесь до тех пор, пока уважаемый доктор не разрешит тебе встать. А тем временем следует выписать Генриетту.

– Боже, это еще зачем?!

– Чтобы присматривала за девочкой, – спокойно ответил его милость. – Надеюсь, мое письмо не вызовет у Генриетты очередных потоков слез. Гастон немедленно отправляется в Гавр. – Герцог встал. – Мне нужны перо, чернила и бумага. Полагаю, в этой дыре их можно раздобыть? А тебе, дорогой мой, неплохо бы часок поспать.

– А как же Сен-Вир? – удивился Руперт.

– Наш дорогой граф, по всей вероятности, рыщет по окрестностям. Надеюсь, скоро он будет здесь.

– Я хочу сказать, что ты намерен предпринять?

– Я? Абсолютно ничего.

– Хотел бы я взглянуть на лицо Сен-Вира, когда он обнаружит здесь тебя!

– Не думаю, что это будет приятное зрелище, – усмехнулся его милость и вышел из комнаты.

Глава XXI
Граф де Сен-Вир смущен

Скромный постоялый двор "Черный бык" в крошечной деревушке Ле Денье никогда прежде не принимал столь знатных особ. Хозяйка, которую Леони именовала запросто "матушка Марта", была на седьмом небе от счастья. Она отправила слугу к мадам Турнуаз с просьбой о помощи; добрая женщина прибыла тотчас, изнывая от любопытства. Ей поведали, что в Ле Денье прибыл ни больше ни меньше, как английский герцог, и с мадам Турнуаз едва не случился припадок. Когда же в гостиную спустился величественный господин в бледно-лиловом плаще, наброшенном поверх серебристого камзола, бедняжка от избытка чувств обратилась в соляной столб. Не удостоив мадам Турнуаз и взглядом, его милость прошествовал в маленькую гостиную и потребовал перо и бумагу. Хозяин гостиницы примчался, по дороге расплескав содержимое чернильницы, и, заикаясь, спросил, не желает ли Монсеньор чем-нибудь освежиться. Его милость заказал бутылку бургундского, попросил принести три бокала и принялся за письмо. На губах его играла ехидная улыбка.

"Моя дражайшая кузина,

Надеюсь, к тому моменту, когда это послание достигнет Эйвона, Вы уже оправитесь от прискорбного недомогания, случившегося с Вами три дня назад. С тяжелым сердцем вынужден просить Вас, любезная Генриетта, подвергнуть себя новым страданиям и как можно скорее присоединиться ко мне. Вас будет сопровождать Гастон, слуга, который доставит Вам это письмо. Прошу Вас собрать вещи в расчете на длительное отсутствие, ибо я предполагаю в скором времени перебраться в Париж. Думаю, Вас обрадует известие о том, что моя воспитанница находится при мне. Мы обитаем в очаровательной французской деревушке в компании милорда Руперта.

Имею честь, милая кузина, оставаться Вашим преданным, покорным и послушным слугой.

Эйвон."

Герцог запечатал письмо, и ехидная улыбочка, бродившая по лицу его милости, переросла в злорадную ухмылку. Дверь отворилась, и в гостиную вошла Леони; девушка была одета в пышное муслиновое платье, перетянутое голубой лентой. Такого же цвета лента стягивала медные волосы.

– Монсеньор, как мило со стороны леди Фанни прислать такое чудесное платье! Я прекрасно в нем выгляжу, правда? Почти так же хорошо, как и в панталонах.

Герцог нацепил монокль.

– Дитя мое, ты выглядишь очаровательно. У леди Фанни безупречный вкус. – Его милость протянул Леони плоскую бархатную коробочку. – Прошу принять этот скромный знак моего внимания к тебе.

Леони одним прыжком пересекла комнату.

– Еще один подарок, Монсеньор! Мне кажется, вы слишком добры ко мне! Интересно, что там?

Его милость открыл коробочку. Леони затаила дыхание.

– М-монсеньор!

Герцог вынул из коробочки жемчужное ожерелье и застегнул на шее Леони.

– Благодарю, Монсеньор! – Девушка благоговейно коснулась жемчужин. – Они прекрасны! Какие чудесные… А теперь мне следует сделать реверанс и поцеловать вам руку?

Его милость улыбнулся.

– Это излишне, дитя мое.

– Я все же сделаю и то, и другое. – Леони присела, старательно расправив юбку и слегка выставив маленькую ножку из-под муслиновых оборок. Она поцеловала герцогу руку и выпрямилась. Покончив с формальностями, девушка внимательно осмотрела наряд герцога.

– Прекрасный костюм, – с одобрением заметила она.

Эйвон поклонился.

– Он мне нравится, – важно кивнула Леони. – Монсеньор, я теперь чувствую себя очень храброй. А что вы сделаете с этой свиньей, когда она объявится здесь?

– Она? Мне казалось, что это скорее он. Я представлю тебя, моя милая. А ты с достоинством сделаешь перед графом реверанс. Это будет частью нашей маленькой игры.

– Игры? Но мне вовсе не хочется делать перед ним реверанс, Монсеньор! Я хочу, чтобы этот неприятный человек всю оставшуюся жизнь сожалел о нашей встрече.

– Поверь, дитя мое, я заставлю его сожалеть, непременно заставлю, но чуть позже. И запомни, ma fille, до этого дня ты ни разу не видела нашего дорогого друга.

– Ба! – Леони округлила глаза. – Как это так? Я ведь прекрасно знаю графа, а он прекрасно знает меня!

– Потрудись немного пораскинуть мозгами, – вздохнул его милость. – Наш дорогой граф похитил пажа Леона. А ты моя воспитанница, мадемуазель де Боннар.

– О! – с сомнением протянула Леони. – Значит, я должна вести себя с ним учтиво?

– Крайне учтиво, дитя мое. И помни, мы приехали сюда, чтобы немного отдохнуть. Мы ничего не знаем ни о похищении, ни о снадобьях, ни даже… о свиньях. Ты умеешь притворяться?

– Конечно, Монсеньор! Но станет ли граф притворяться?

– У меня есть все основания полагать, что Сен-Вир последует твоему примеру.

– Почему, Монсеньор?

– У этого человека имеется тайна, и он подозревает, что его секрет мне известен. Если эта тайна выплывет наружу, граф будет опозорен, а потому он постарается сделать вид, будто ничего не произошло. Мы с ним словно скрестили шпаги, правда, я сражаюсь при ярком свете, а он тычется в потемках.

– Я поняла! – весело воскликнула Леони. – То-то он удивится, обнаружив вас здесь, n'est-ce pas!

– Скорее всего, да, – согласился Эйвон и налил два бокала бургундского. – Дорогая, я пью за твое благополучное освобождение.

– О, благодарю вас, Монсеньор! А мне за что выпить? – Леони задумчиво склонила голову. – Voyons, я просто выпью за моего дорогого господина!

– Весьма лаконично, – усмехнулся его милость. – Гастон? A la bonne heure![81]81
  Как раз вовремя!


[Закрыть] Гастон, ты немедленно возвращаешься в Эйвон.

Лицо слуги вытянулось.

– Хорошо, Монсеньор.

– Доставишь это письмо моей кузине Генриетте. Обратно вы вернетесь вместе.

Гастон повеселел.

– Кроме того, ты должен наведаться к милорду Меривалю и захватить одежду милорда Руперта. Ясно?

– Всю одежду милорда Руперта, Монсеньор? – в ужасе спросил Гастон.

– Абсолютно всю. Захвати также камердинера его светлости. Да, чуть не забыл, привези камеристку мадемуазель Леони.

Гастон растерянно моргнул.

– Хорошо, Монсеньор, – сказал он, сделав над собой усилие.

– "Серебряная королева" к твоим услугам, до Портсмута вы доберетесь каретой. – Его милость бросил слуге туго набитый кошелек. – В Портсмуте разыщи кобылу некоего мистера Манверса.

– Bon Dieu! – пробормотал Гастон. – Хорошо, Монсеньор, я разыщу кобылу мистера… Марлинга.

– Ты выкупишь животное. – Второй кошелек полетел вслед за первым. – Цена значения не имеет. Отвезешь кобылу в Кросби-холл и выразишь благодарность от лица милорда Руперта. Все понятно?

– Да, Монсеньор, – уныние на лице Гастона переросло во вселенскую скорбь.

– Bien. Сегодня, как мне кажется, среда. Ты вернешься не раньше понедельника. А теперь пришли ко мне конюха. Можешь идти.

Через несколько минут появился конюх.

– Ваша милость звали меня?

– Звал. Через час, друг мой, ты выезжаешь в Париж.

– Хорошо, ваша милость.

– Известишь несравненного Уолкера о моем приезде и отправишься обратно, захватив большую дорожную карету, маленькую дорожную карету и легкий фаэтон для милорда Руперта. Подготовь смену лошадей в Руане, Тэне и Понтуазе. Одну ночь я проведу в Руане в гостинице "Золотой петух".

– Будет исполнено, ваша милость. На какой день заказывать гостиницу?

– Понятия не имею. Но по прибытии мне понадобятся четыре спальные комнаты, отдельная гостиная и комната для слуг. Надеюсь, я достаточно ясно выразил свои пожелания?

– Да, ваша милость.

– Тогда все.

Конюх поклонился и вышел.

– Voyons, – заметила Леони, устраиваясь в кресле у камина. – Мне нравится, как вы раздаете приказания направо и налево! А в ответ лишь – "Хорошо, Монсеньор", "Да, Монсеньор".

Эйвон расхохотался.

– За всю жизнь у меня был только один слуга, который осмелился оспаривать мои приказания.

– Вот как? – Леони подняла на него наивный взгляд. – И кто же этот нахал, Монсеньор?

– Некий Леон, паж.

Глаза Леони сверкнули, но она тут же смиренно потупилась.

– Tiens! Как же он посмел, Монсеньор?

– Это на редкость отчаянный субъект, – усмехнулся Эйвон, разглядывая девушку.

– Правда? Он вам нравился, Монсеньор?

– Дорогая, ты слишком назойлива.

Девушка рассмеялась и тряхнула головой.

– Это вовсе не комплимент. – Его милость сел напротив Леони. – Ты слышала, что я послал за твоей дуэньей?

– Да. – Леони скорчила гримасу. – Но ведь она не приедет раньше понедельника? Зачем мы отправляемся в Париж?

– Париж – это только начало, – задумчиво ответил Эйвон. – Твое образование почти закончено. Пора представить тебя высшему свету.

– Меня, Монсеньор? Vraiment? Думаю, это будет fort amusant[82]82
  весьма забавно.


[Закрыть]. И я поеду к Вассо?

Его милость нахмурился.

– Нет, ma fille, к Вассо ты не поедешь. Постарайся забыть о существовании подобных мест.

Леони изумленно взглянула на герцога.

– А Мезон Шурваль?

– Я и туда тебя брал? – его милость нахмурился еще больше.

– Да, Монсеньор, но вы велели мне дожидаться в вестибюле.

– Значит, кое-какое представление о приличиях у меня сохранилось. Я настоятельно рекомендую тебе забыть о существовании Мезон Шурваль. Кстати, интересно было бы узнать о твоих впечатлениях от этого заведения?

– Их почти нет, Монсеньор. Думаю, это не очень хорошее место.

– Ты права, дитя мое. Это очень дурное место, да и я был ему под стать, раз потащил тебя туда. Это не тот свет, которому я хочу тебя представить.

– Расскажите же, Монсеньор! – взмолилась Леони. – Я буду ходить на балы?

– Конечно, ma belle.

– А вы будете танцевать со мной?

– Дорогая, там будет достаточно кавалеров, которые захотят потанцевать с такой очаровательной особой. Я тебе для этого не потребуюсь.

– Если вы не согласны со мной танцевать, тогда я никуда не пойду, – мрачно сказала Леони и исподлобья взглянула на Эйвона. – Так вы будете танцевать со мной, Монсеньор?

– Возможно.

– Мне не нравится это "возможно", – пробурчала Леони. – Обещайте!

– До чего ж ты exigeante[83]83
  настойчивая.


[Закрыть], – посетовал его милость. – Я слишком стар для танцев.

– Eh bien! – Леони вздернула подбородок. – Тогда я слишком молода, чтобы танцевать. Nous voila!

Эйвон нахмурился.

– Ты, дитя мое, капризная и своенравная девчонка. Не знаю, почему я так ношусь с тобой.

– Я тоже не знаю, Монсеньор. – Леони еще выше вздернула подбородок. – Так вы будете со мной танцевать?

– Совершенно неисправима, – пробормотал его милость. – Да, дитя мое, я буду с тобой танцевать.

Леони испустила торжествующий клич. Эйвон собрался было высказать все, что он думает по поводу оглушительных воплей в исполнении юных особ, но тут с улицы донесся стук копыт.

– Монсеньор, вы думаете, это он? – испуганно прошептала девушка.

– Весьма вероятно, моя дорогая. Итак, игра начинается.

– Я боюсь, Монсеньор.

Его милость неторопливо поднялся и взглянул на девушку.

– Ты же не станешь подводить меня, милое дитя? Тебе нечего бояться.

– Д-да, Монсеньор.

В гостиную скользнул хозяин постоялого двора.

– Милорд, приехал доктор.

– Какое разочарование, – вздохнул Эйвон. – Иду. Оставайся здесь, дитя мое, и если наш дорогой друг все-таки заявится, помни – ты моя воспитанница и должна вести себя с подобающей учтивостью.

– Да, Монсеньор, – пролепетала Леони, пытаясь справиться с дрожью. – Вы ведь скоро вернетесь?

– Разумеется.

Его милость удалился, сопровождаемый шелестом шелкового плаща. Леони замерла, уставясь на носки своих туфель. Из комнаты Руперта, находившейся прямо над гостиной, доносились шаги и приглушенные голоса. Девушка немного успокоилась. Монсеньор здесь, рядом. Снова послышался цокот копыт. Леони побледнела.

– Теперь уж это точно он! – прошептала она. – Где же Монсеньор? Почему он не идет?! Неужели Монсеньор хочет, чтобы я взяла игру на себя? Eh bien, Leonie, courage![84]84
  Итак, Леони, смелей!


[Закрыть]

Из коридора донесся скрипучий голос графа. Послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась. На пороге стоял Сен-Вир, сапоги его были забрызганы грязью, камзол перепачкан, волосы взъерошены, шейный платок сдвинут набок. Леони надменно взглянула на графа, припомнив уроки леди Фанни. В первый момент ей показалось, что Сен-Вир ее не узнал. Потоптавшись на пороге, граф решительно шагнул к Леони, лицо его потемнело от гнева.

– Ты надеялась одурачить меня, госпожа паж? Но я так просто не сдаюсь. Не знаю, где ты раздобыла это платье, но оно тебе не поможет.

Леони встала.

– Сударь, видимо, ошибся комнатой, – холодно произнесла девушка.

– Отлично сыграно, – хмыкнул Сен-Вир, – но меня подобными ужимками не проймешь. Где твой плащ? Я не собираюсь терять время!

Леони не двинулась с места.

– Я вас не понимаю, сударь. Это незаконное вторжение.

Граф схватил девушку за руку.

– Твой плащ! Живей, не то пожалеешь!

Леони утратила значительную часть своей ледяной учтивости.

– Ба! Отпустите! – прошипела она. – Как вы смеете прикасаться ко мне?

Сен-Вир свирепо взглянул на разъяренное лицо девушки.

– Все! Игра окончена, дорогая. Сопротивляться не имеет смысла. Я не сделаю тебе ничего дурного, если ты станешь меня слушаться.

Со стороны двери донесся какой-то шорох. Невозмутимый и надменный голос произнес:

– Вы ошибаетесь, сударь. Соблаговолите отпустить мою воспитанницу.

Граф подпрыгнул, словно его огрели хлыстом, и стремительно обернулся. В дверях стоял Эйвон, в монокль изучая незваного гостя.

– Sacre mille diable![85]85
  Тысяча чертей!


[Закрыть] – выругался Сен-Вир. – Вы!

Губы его милости медленно раздвинулись в крайне неприятной улыбке.

– Не может быть, – промолвил он. – Мой любезнейший друг Сен-Вир!

Сен-Вир потянул за шейный платок, будто тот мешал ему дышать.

– Вы! – повторил он. Голос его упал до шепота. – Вы всегда оправдываете свое прозвище? Даже здесь… я на вас натыкаюсь!

Эйвон подошел ближе. От его камзола исходил едва уловимый аромат духов. В руке он держал кружевной платок.

– Не правда ли, граф, какая неожиданная rencontre[86]86
  встреча.


[Закрыть]? – Он дружески взмахнул рукой. – Хочу представить вам мою воспитанницу, мадемуазель де Боннар. Надеюсь, она примет ваши извинения.