Текст книги "Эгоист"

Автор книги: Джордж Мередит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 47 страниц)

Глава сорок пятая

Тетушки Паттерн, мистер Дейл, леди Буш и леди Калмер, а также миссис Маунтстюарт-Дженкинсон

Леди Буш и леди Калмер вошли, кидая быстрые взгляды направо и налево. Когда взор леди Буш обнаружил сидящую в кресле фигуру мистера Дейла, она вполголоса бросила своей подруге: «Подтверждение!»

– На Корни можно положиться, – обронила леди Калмер в ответ.

– Да, лучшее его лекарство – он сам.

– О, это незаменимый человек!

Мисс Изабел и мисс Эленор приветствовали новых гостей.

Тетушки Паттерн были так кротки и непритязательны, так тушевались в тени своего блистательного племянника, что предприимчивые светские дамы позволяли себе не церемониться с ними. А леди Буш и леди Калмер были дамы отнюдь не робкого десятка.

Огонь открыла леди Буш.

– Ну и новости! – начала она. – В общих чертах мы знаем все. Не удивляйтесь. Мы знаем основное. Мы слышали, как выстрелила пушка. Да я уже вчера могла все предсказать наперед. Я просто видела, к чему идет дело. Догадалась же я обо всем еще третьего дня. Теперь-то я окончательно уверовала в рок! Мы с леди Калмер так и решили смотреть на это дело, оно и проще. Ну, а вы, мои дорогие, довольны?

– Чем? – с недоуменной гримасой спросили тетушки.

– Да всей этой историей! Ею! Им!

– Довольны ли мы нашим Уилоби?

– Видно, доктор Корни еще не прописал своей дозы нашим милым дамам, – заметила леди Буш, обращаясь к леди Калмер.

– Они великолепно разыгрывают скромниц, – сказала леди Калмер. – Милые мои, нам уже все известно.

– Как же она приняла свою отставку? – понизив голос, спросила леди Буш. – Никаких истерик и трагедий, надеюсь? Она как будто из хорошей семьи. Я, впрочем, не очень-то понимаю, когда говорят о нескольких поколениях ученых в роду. Правда, она прехорошенькая. Это, разумеется, прекрасно. Для начала. Но в конечном счете главное – ум. Он имел возможность их сравнить. И вот вам результат! Когда в доме появляется девушка с головой, она побивает всех красоток! Мы с леди Калмер решили так и смотреть на это дело. Он сперва выбрал прелестную пару для танца, а к концу галопа убедился, что такой партнер слишком утомителен. О, я уже вчера все приметила! Это было ясно как день. Она его не оценила, зато он ее раскусил. Эту версию мы и намерены распространять.

– Она еще молода, научится, – говорили тетушки в замешательстве, все еще не постигая, к чему клонит леди Буш.

– А вы, как всегда, добры и великодушны. Я помню, вы находили добрые слова даже для той девицы Дарэм.

С этими словами леди Буш покинула тетушек и уселась рядом с мистером Дейлом, рассеянно листавшим великолепный фолиант – геральдическую книгу, куда были занесены самые знатные фамилии в королевстве.

– Изучайте эту книгу, мой дорогой мистер Дейл, изучайте хорошенько, – сказала она. – Вот вы и сами попали в нее, благодаря уму и способностям вашей дочери. На трехсотой странице вы найдете герб Паттернов. И, помяните мое слово, она и вас втащит в сословие пэров – косвенно, разумеется. Разве сэр Уилоби и его супруга успокоятся на том, чтобы управлять своими поместьями? Ведь Летиция честолюбива, не правда ли? А это, на мой взгляд, превосходное качество.

Мистер Дейл пытался что-то возразить. Он захлопнул книгу, стал разглядывать обложку и, проводя пальцем по корешку, выразил надежду, что миледи пребывает в добром здравье, вскользь отозвался о своем и сказал, что чувствует себя неловко, как птица, которую вдруг выпустили из клетки.

– Вы, вероятно, вскоре переселитесь сюда, мистер Дейл, в более просторную и нарядную клетку.

Он покачал головой.

– Вы, должно быть, имеете в виду…? – спросил он.

– Я все знаю, – сказала она.

– Боже мой, неужто и впрямь?..

Мистер Дейл обвел глазами комнату с видом человека, который внезапно пробудился и обнаружил, что кругом уже ярко светит день.

Леди Буш понизила голос. Своим непринужденно-фамильярным тоном она как бы давала мистеру Дейлу понять, что хоть он и стоит неизмеримо ниже ее на общественной лестнице, вскоре ему предстоит подняться на более высокую ступень. Подобная тонкость обхождении свидетельствовала о благородном воспитании леди Буш и, если угодно, о безошибочности ее общественного глазомера.

– Летиция будет счастлива, в этом можете не сомневаться. Меня так радует, когда долгая и постоянная привязанность вознаграждается по достоинству. Я в восторге! Это повесть о торжестве долготерпения. Куда там Гризельде!^{72} Всякая женщина будет рада брать пример с леди Паттерн. Вы сомневаетесь? Вы еще не уверены? Ну, расскажите же – вполголоса, если хотите. Но ведь перемена декораций несомненна? Ведь предложение сделано, и это факт, не правда ли? Ах, мой милый мистер Дейл, чуточку громче, пожалуйста! Вы сюда пришли, потому что…? Но, конечно же, вы хотите переговорить с сэром Уилоби. А она? Что такое? Я никак не расслышу. Она…? Вы говорите, что она как будто…

В другом углу гостиной леди Калмер держала речь перед тетушками Паттерн.

– Воображаю, что вам пришлось пережить! – говорила она. – Ведь в делах подобного рода только безупречная воспитанность всех участников может предотвратить кризис. Мы-то видели, как надвигаются события. Правда, мы не ожидали такого простого решения, как обмен невестами, – да и кто бы этого мог ожидать? Наверное, если бы я полежала спокойно на спине, я бы и сама до этого додумалась. В таком положении легче трезво размышлять, мысли приходят сами собой, без принуждения. Вот почему я бываю всего проницательнее в скучные зимние вечера, когда лежу у себя на диване, а рядом – поднос с чаем. Впрочем, ваши заботы благополучно разрешились, и дело с концом. Когда же отбыли Мидлтоны?

– Мидлтоны? Отбыли? – всполошились тетушки.

– Ну да – доктор Мидлтон с дочерью.

– Но они и не думали уезжать!

– Как? Мидлтоны еще здесь?

– Они здесь, разумеется. Зачем бы им покидать Паттерн-холл?

– Как то есть зачем?

– Они, верно, погостят у нас еще не один день.

– Господи!

– Слухи об их отъезде не имеют под собой никаких оснований, леди Калмер.

– Никаких?!

Леди Калмер громко воззвала к леди Буш.

Почтенная дама издала в ответ удивленный возглас.

– Она ему отказала!

– Кто?

– Она!

– Она? Сэру Уилоби?

– Отказала! Отклоняет эту честь.

– Невозможно! Нет, это невероятнее любого романа! И он был совершенно свобо…

– По-видимому, полностью. Да, он сделал предложение по всей форме, и она ему отказала.

– Нет, нет, и еще раз нет!

– Дорогая моя, мне это сказал сам мистер Дейл.

– Мистер Дейл, что означает такое ее поведение?

– Право же, леди Калмер, – сказал мистер Дейл, приятно взволнованный вниманием дам, хоть и несколько изумленный откровенностью, с какою в этом доме обсуждались дела столь интимного свойства. – Право же, я сам как в потемках. Казалось, в первую очередь следовало бы поставить в известность родного отца. Между тем она заперлась от меня на ключ и не выходит. И я как в потемках. Я отшельник. Отвык от мирских дел. Я полагал, что в первую очередь должны были бы обратиться ко мне, ее отцу.

– Ах, что вы! Нынешние молодые люди обходятся без формальностей. Ими руководят порывы, и они даже гордятся этим. Итак, он сделал предложение. Этого никто не опровергает… Но кто вам сообщил об ее отказе?

– Мне говорил доктор Мидлтон.

– Доктор Мидлтон? – громко переспросила леди Буш.

– Мидлтоны еще не уехали, – сообщила ей леди Калмер.

– Мы попали в какой-то водоворот! – воскликнула леди Буш и просеменила к другому креслу, в которое тут же и уселась. – Умоляю, давайте придерживаться хоть какой-нибудь системы. Иначе мы окончательно запутаемся, растеряем остатки разума и будем представлять угрозу общественному спокойствию. Итак, Мидлтоны здесь; доктор Мидлтон собственной персоной объявляет мистеру Дейлу, что Летиция отказала сэру Уилоби, предложившему ей руку и сердце; между тем сэр Уилоби, насколько известно, обручен с дочерью вышеупомянутого доктора! Мистер Дейл, скажите, пожалуйста, в каких выражениях доктор Мидлтон преподнес вам это? Но прежде всего успокойтесь! Никакой спешки нет, хоть, не скрою, все мы взволнованы, ибо питаем сердечную симпатию к вам и живой интерес ко всем участникам этой драмы. Но успокойтесь, – совсем, совсем успокойтесь! Ну вот, а теперь говорите!

– Сударыни… Леди Буш… – Мистер Дейл проглотил подкативший к горлу комок. – Я не вижу, почему бы мне не говорить со всей откровенностью. Не думаю, чтобы я был жертвой заблуждения. Вот и обе мисс Паттерн могут подтвердить. И разговор был затеян не мной, а самим доктором Мидлтоном. Направляясь сюда, я еще не знал об отказе. Я был всего лишь поставлен в известность о том, что моей дочери сделано предложение. Источник моей информации совершенно достоверный. Целью моего визита было удостовериться в том, что дочь моя держалась как подобает человеку чести. Понятия о чести у нее всегда были самого высокого порядка. Но страсть, как известно, способна сбить с пути всякого, и, когда до моих ушей дошел этот невероятный слух, я, признаться, встревожился и подумал, не обязаны ли мы принести самые смиренные извинения доктору Мидлтону и его дочери. Я знаю обаяние моей Летиции. Сударыня, доктор Мидлтон в самых недвусмысленных выражениях назвал себя в беседе со мной сторонником претендента на руку моей дочери. Я человек немудрящий и решил, что либо сэр Уилоби и мисс Мидлтон договорились разойтись по взаимному согласию, либо – что дошедший до меня слух об их помолвке не достоверен. У меня голова не из крепких. И красноречие доктора Мидлтона не всегда мне доступно. Кое-что, однако, я усвоил, вне всяких сомнений: он прямо так мне и заявил, что выступает передо мной пламенным адвокатом претендента на руку моей дочери. Это его собственные слова. И я понял, что он призывает меня повлиять на мою дочь. Да, да, он даже назвал имя претендента! Он ничего не скрыл. Я уверен, что здесь не может быть места для недоразумения. И меня чрезвычайно тронуло то, как близко к сердцу он принимает счастье сэра Уилоби. Я приписал это чувству, о котором нет нужды здесь распространяться. Он так и сказал о себе: «Пламенный адвокат».

– Господи, да это вихрь! – воскликнула леди Буш, обращаясь ко всем собравшимся.

– Ураган! – воскликнула леди Калмер.

Тетушек Паттерн осенило разом. Они обменялись взглядами.

Леди Буш их положительно фраппировала, но врожденный такт и привычка к подчинению помешали им ее оборвать.

– Быть может, – начала мисс Эленор, – недоразумение рассеется, если мы назовем участников их настоящими именами?

– Да, это не первый раз, – подхватила мисс Изабел, – что сэр Уилоби просит руки мисс Дейл для своего кузена Вернона.

– Мы чрезвычайно сожалеем о прискорбном заблуждении, в какое впал мистер Дейл.

– Просто мистер Дейл ошибочно истолковал слова доктора Мидлтона.

– Да, да, он говорил о Верноне. Это совершенно ясно.

– Невозможно, чтобы он имел в виду Уилоби!

– Вы видите, что это невозможно, что это ошибка!

– К тому же доктор Мидлтон с дочерью и не думали покидать Паттерн-холл, – подхватила леди Буш. – Ах, мы сделаемся посмешищем всего графства, если уедем отсюда, так и не добравшись до истины! Мистер Дейл, очнитесь же, ради бога! Вы понимаете теперь? Вы, должно быть, ошиблись.

– Леди Буш… – сказал мистер Дейл, встряхнувшись. – Я мог и в самом деле неправильно понять доктора Мидлтона. Его манеру говорить я сравнил бы с парадом войск на главной площади столицы. Но источник, откуда я почерпнул свои сведения, не оставляет ни малейших сомнений в их достоверности. К тому же это подтверждается необычным поведением моей дочери. И если я и протяну до ночи, то завтра на все, что здесь происходит, будет уже взирать моя тень.

– Ах, что вы, дорогой мистер Дейл! – воскликнули сердобольные тетушки.

– Вы же прекрасно знаете, что дело у них не шло на лад, – продолжала бубнить леди Буш. – Они ни о чем не могли договориться. Я все это видела и предсказывала.

– Со временем она привыкнет и научится его понимать, – возражали тетушки.

– Никогда! Я убеждена, что они разошлись по взаимному согласию и что Летиция Дейл одержала долгожданную победу. Да, да, это несомненно.

– Дорогая леди Буш! Мыслимо ли это, посудите сами? – взывали тетушки. Тон их, однако, выдавал замешательство.

– А вот и наша дорогая миссис Маунтстюарт! – воскликнула леди Буш, приветствуя появление своей великой соперницы. – Вы подоспели в самый раз. Мы все в неизъяснимом смятении, мы просто сходим с ума. Вы, и только вы, можето нам помочь! Вы все знаете. Вы всегда все знаете. Мы ждем ваших слов. Есть ли во всем этом правда? Хотя бы крупица правды?

Миссис Маунтстюарт царственно уселась в кресло.

– А, мистер Дейл! – сказала она, склонившись к нему. – Да, дорогая моя леди Буш, крупица правды есть.

– Ах, не томите! Вы умеете мистифицировать, я знаю. Но мне уже все известно. То есть не все, а кое-что. Я хочу сказать, в общих чертах, эскизно. Я убеждена, что не обманываюсь, но вы можете заполнить контуры моего эскиза красками. Можете, можете, я знаю! Я еще вчера заметила. Ну, скажите же, скажите! Либо все тут ложь, либо все – истина. Одно из двух! Что же?

– О чем именно вы спрашиваете?

– Его фатум! Вы, кажется, этим словом ее обозначали? Да, да, я относилась скептически. Но вот мы вернулись к исходной точке, и если все это правда, я признаю вас непогрешимой. Он… да? И она?

– И он, и она.

– А между тем Мидлтоны все еще здесь? Они ведь не уехали, не покинули поля сражения. И, что удивительнее всего, она ему отказала! А в довершение сам доктор Мидлтон выступает ходатаем перед мистером Дейлом!

– Доктор Мидлтон – ходатаем?

Эта новость поразила миссис Маунтстюарт.

– За Вернона, – пояснила мисс Эленор.

– За Вернона Уитфорда, кузена Уилоби, – подчеркнула мисс Изабел.

– Кто, – царственно закинула голову и, оглядев собравшихся, вопросила миссис Маунтстюарт, – кто говорит об отказе?

– Мне об этом сказал сам мистер Дейл, – заявила леди Буш.

– А мне, насколько я его понял, сообщил об этом доктор Мидлтон, – сказал мистер Дейл.

– Доктор Мидлтон имел в виду предложение, которое Уилоби сделал Летиции от имени своего кузена Вернона, – сказала мисс Эленор.

– Отсюда вся эта нелепая путаница, – вторила ей сестра. – Чрезвычайно прискорбная путаница, – прибавила она в утешение мистеру Дейлу. – Уилоби действовал от имени Вернона. Он всегда думает о своем кузене, – если и не в первую очередь, то, уж во всяком случае, во вторую.

– Однако не лучше ли…

– …прекратить эти разговоры?

Миссис Маунтстюарт, как справедливый судья, выслушала обе стороны. Во всем графстве на тетушек привыкли смотреть, как на безобидные ничтожества, с которыми можно не считаться, и миссис Маунтстюарт стеснялась их присутствием не больше, чем леди Буш и леди Калмер, и так же, как они, была готова продолжать обсуждение столь жгучего вопроса.

– Все вы правы, и все вы не правы, – изрекла она.

– Я, кажется, сейчас закричу! – взвизгнула леди Буш.

– Ах, это жестоко! – простонала леди Калмер.

– Все, вместе взятые, вы ошибаетесь, – продолжала миссис Маунтстюарт. – Если же распутать этот клубок, каждая из вас права. Сэр Уилоби в самом деле думает о благе своего кузена Вернона. Он жаждет устроить его счастье. И он в самом деле предпринял шаги в этом направлении.

– Мы так и знали! – воскликнули тетушки. – И Летиция снова отказала бедняге Вернону!

– Кто говорит, что мисс Дейл отказала мистеру Уитфорду?

– Так ему не отказано? – спросила леди Калмер.

– Этот вопрос обсуждается и вскорости будет решен.

– О, не вставайте, мистер Дейл, – пожалуйста! – взмолилась леди Буш, привстав сама, чтобы, если понадобится, усадить его обратно в кресло. – Еще одно перемещение, и мы снова безнадежно запутаемся! Нам нужно всем дружно держаться вместе, если мы хотим наконец разгадать эту загадку. Итак, дорогая миссис Маунтстюарт, следует ли понимать, что в той, другой истории нет и капли правды?

– Нет, моя дорогая леди Буш, ничего подобного понимать нам не следует.

– Пощадите! А что же «фатум»? Устремлена к полюсу, как магнитная стрелка.

– Так она не отказала ему?

– Подумайте хорошенько, и вы получите ответ.

– Приняла?

– Погодите.

– И весь свет знает правду раньше меня! Ах, миссис Маунтстюарт, вы держитесь, как оракул. Говорите хотя бы загадками, – но только говорите! Когда нам не дают хлеба, мы довольствуемся черствой корочкой.

– Но разве кто-нибудь из нас может предсказать события, леди Буш?

– Может, может! Вы можете. Я склоняюсь перед вами. От всей души признаю ваше превосходство. Итак, мистеру Уитфорду уготована другая? Вы киваете. А наша Летиция все же предназначена сэру Уилоби? Вы улыбаетесь. Но вы не стали бы меня обманывать, я знаю. Еще минута, и я сойду с ума и примусь выть под дверью вашего дома! А с доктором Мидлтоном играют в жмурки? А другая – это… Неужели? Полюбовно разошлись и остановились на новой комбинации! Конечно же: она богата, и совсем не пара нашему герою, она никогда не была ему парой. Все это мне пришло в голову уже вчера, – да и раньше много-много раз. Так что он ее передает… имяреку, и вся недолга.

Леди Буш пробарабанила у себя на коленях стремительный марш.

– А что, не угадала? Мне только тень улики подай, а дальше уж я разберусь сама. И все оттого, что я знаю человеческую натуру. Мне только взглянуть – и я схватываю всю комбинацию. Итак, деньги остаются в семье, он благополучно избавляется от бывшей невесты, одновременно облагодетельствовав кузена, а сам идет навстречу своему «фатуму». Жаль немного, что он так долго этот фатум протомил. Время, оно как-никак мстит за себя. Впрочем, тем интереснее. Ручаюсь, что ни в одном другом графстве не сыскать такой удивительной и волнующей истории! И позвольте вам сообщить, я давно уже заподозрила мистера Уитфорда и не далее как вчера даже намекнула на это.

– Вот как! – удивилась миссис Маунтстюарт, добродушно поддакивая своей сопернице.

– Право же. Ну вот, наш милый, добрый мистер Дейл опять готов вскочить. И опять взволновался.

Голос леди Буш, да и собственное любопытство заставили мистера Дейла внимательно прислушаться к разговору. Но то, что он услышал, было сверх его сил, и он пришел в необычайное волнение. Он, однако, оставался в кресле, держась за него, как за спасательный круг.

Свобода, с какой эти высокопоставленные дамы позволяли себе обсуждать во всеуслышание дела, касающиеся его дочери, настолько его поразила, что он, сам того не замечая, произнес вслух: «Правила хорошего тона!» Возглас его был оставлен без внимания, а если кто и взял бы труд задуматься, то решил бы, вероятно, что это мистер Дейл самому себе напоминает о правилах хорошего тона.

В эту критическую минуту в дверях гостиной появился доктор Мидлтон, и одновременно через стеклянную дверь из сада вошел сэр Уилоби.

Глава сорок шестая,

в которой сэр Уилоби являет весь блеск своего стратегического искусства

Увы, истории так и не суждено узнать о блистательном стратегическом таланте сэра Уилоби Паттерна. Он мог бы командовать армией, но не пожелал взвалить на себя тяготы военной службы и предпочел лавры, коими отечество награждает тех, кто довольствуется спокойным управлением собственными поместьями. Между тем его военный гений и, главное, умение предвидеть действия противника – этот верный признак полководца божьей милостью – проявлялись у него всякий раз в критическую минуту; при обстоятельствах, которые повергли бы в уныние всякого, кто не владел его искусством распознавать надвигающуюся опасность, он высказывал чудеса маневренности.

Его не предупредили о том, что в доме у него находится мистер Дейл, равно как и о зловещем вторжении леди Буш и леди Калмер: когда он запирался на ключ, никто из домочадцев не смел его тревожить. Расставшись с Верноном, после бесплодной и томительной попытки втолковать этому малому разумность шага, который ему предлагалось сделать, Уилоби вышел на газон: ему хотелось быть под рукой на случай неудачи затеянного по его воле объяснения между его кузеном и Кларой – как знать, быть может, провал этой затеи (по правде сказать, почти неминуемый) продвинет его собственные дела? Миссис Маунтстюарт-Дженкинсон должна была, согласно полученным от него инструкциям, подготовить Клару. Желание, которое он благосклонно высказал и Вернону и миссис Маунтстюарт, сводилось к тому, чтобы мисс Мидлтон – поскольку она не расположена составить счастье Уилоби – осчастливила его кузена. Уилоби намекнул миссис Маунтстюарт, что был бы рад избавиться от названной девицы, и дал понять, что деньги ее оказались бы весьма кстати старине Вернону и что если бы старина Вернон согласился подхватить ее, так сказать, с рук на руки, можно было бы удовлетворить все стороны и вместе с тем избежать скандала. На одном Уилоби, однако, настаивал: он готов отказаться от своих притязаний на Клару только в случае, если та согласится выйти замуж за Вернона. Должно быть, этот его замысел, сказал он миссис Маунтстюарт, и послужил толчком к слухам, которые каким-то образом дошли до ее ушей. Кстати, полюбопытствовал он, откуда миссис Маунтстюарт почерпнула свои сведения? Уклонившись от прямого ответа, она сделала неопределенный жест рукой, показывающий, что слухами земля полнится, и тотчас перешла к обсуждению его планов. Умудренная житейским опытом, она старалась показать ему всю бессмысленность его попытки – принудить столь своенравную девицу, как Клара, вступить в союз, который вряд ли придется ей по душе. Она предсказывала полный провал. На все ее доводы у Уилоби был один ответ: «Такова моя воля». Филантропическое безумие этого плана, однако, чем-то ей импонировало; да и как знать, подумала она, быть может, оно найдет отклик в безумии, свойственном человеческой природе вообще? Даже если этот план и не удастся осуществить, он внесет в сердца некоторое умиротворение. Итак, почему бы не попробовать? Сэру Уилоби заблагорассудилось заняться устройством Клариных дел – для ее же пользы; затем он намерен устроить собственные. Такова его позиция. Мы вольны предстать перед светом в любом обличье, какое нам угодно принять, и, покуда свет нас не разоблачит, в этом обличье красоваться. Одобрение света, даже когда оно ударяется о пустоту, не обязательно отдается пустым звуком. Однако похвалы, которые миссис Маунтстюарт принялась расточать великодушию сэра Уилоби и чистоте его помыслов, повергли его в невольное смущение; он хоть и оправился от полученного отпора и даже возомнил, что Летиция не устоит перед повторным натиском, но все же чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Делясь своим замыслом с миссис Маунтстюарт, он изобразил Летицию в роли смиренной рабыни, с благодарным трепетом принимающей свое возвышение, но простодушие, с каким была принята эта версия, лишь усугубляло горечь, вынесенную им из полночного свидания со своей избранницей. В глубине души он вовсе не так уж был уверен в конечном исходе. К тому же самый приз – в случае если он ему и достанется – его не слишком прельщал. Правда, не в пример Вернону, он свою невесту получит не из чужих рук: чуждое дыхание не успело коснуться ее девственных ланит. Их коснулось одно лишь время. Но как ни утешительна была эта мысль, стоило ему представить физический контраст между этими двумя девушками, как им снова овладевала ярая ненависть к свету, ради которого мы приносим такие огромные жертвы – и за такое жалкое вознаграждение! Нахлынувшая горечь мешала ему оценить по достоинству все выгоды, которых он в конечном счете добился. Отсюда и непритворная меланхолия в его голосе, столь тронувшая сердобольную миссис Маунтстюарт. Это был один из тех театральных эффектов, которые столь успешно сбивают с толку аудиторию. Миссис Маунтстюарт впоследствии говорила Кларе, что обнаружила в сэре Уилоби глубины, каких доселе в нем и не подозревала.

На Вернона предложение его кузена произвело странное действие. Оно, казалось, пробудило в нем внезапную влюбленность, но не в даму, которую ему уступали, а в того, кто ее уступал. Он был смущен, нескрываемо тронут, уверял, что план этот неосуществим, что о нем даже говорить не стоит, и вместе с тем необычайно горячо благодарил Уилоби за его добрые намерения. Итак, заявив, что план Уилоби неосуществим и невозможен, этот чудак все же позволил вывести себя на газон. Уилоби видел, как миссис Маунтстюарт пошла к нему навстречу, повела его к беседке, окруженной кустарником, и снова вышла на открытое место.

– Клара согласилась его выслушать, – сообщила она сэру Уилоби, который тотчас подскочил к ней. – Она говорит, что душевно расположена к нему, уважает его, считает искренним своим другом, умным человеком, настоящим ученым и превосходным альпинистом. Она верит, что вами движут самые лучшие побуждения. Это мне ей внушить удалось. Боюсь, однако, что я мало продвинула интересы мистера Уитфорда.

– Все же она согласилась его выслушать, – сказал Уилоби, ухватившись за это сообщение, которое должно было нанести смертельный удар его другу Горацию.

– У нее не было другого выхода. Вы так повернули дело, что она проявила бы себя совершенной дикаркой, если бы отказалась.

– Итак, вы не верите в благоприятный исход?

– Не верю.

– Она согласна его выслушать – и то хорошо.

– Боюсь, что вам этим придется удовольствоваться.

– Посмотрим.

– «Ради общего спокойствия, – сказала она, – я согласна сделать все, что в моих силах». Быть может, у джентльмена с хорошо подвешенным языком и был бы шанс на успех. Она полна готовности пойти вам навстречу.

– Бедняга Вернон совсем не умеет говорить с женщинами! По милости прекрасного пола, сударыня, мы вынуждены быть либо пауками, либо мухами, и тот из нас, кто не способен соткать свою собственную паутину, старается хотя бы не угодить в чужую. К тому же Кларе известна его предыстория, и это вряд ли послужит ему на пользу. В каком была она состоянии, когда вы их оставили вдвоем?

– Не в блестящем – как слегка запылившийся фарфор. У нее даже появилась какая-то угловатость, как у деревенской девушки, у которой еще сохранились мальчишеские замашки, – от благовоспитанной девицы не осталось и следа! Я не подозревала в ней такой застенчивости. Вы не должны забывать, сэр Уилоби, что она послушна вашей воле и сделала все, чтобы ее исполнить. Право, на мой взгляд, она в некоторой мере загладила свой проступок. Если она виновата, то раскаивается, и вы не должны слишком уж стоять на своем.

– Я намерен настаивать, – сказал он.

– О, да вы не только филантроп, но и деспот!

– Неужто?

Против такой репутации он не возражал.

По газону брел доктор Мидлтон, и Уилоби поспешил к нему навстречу, чтобы сбить его со следа. Когда миссис Маунтстюарт прошествовала в гостиную, Уилоби покинул достопочтенного доктора и принялся прогуливаться вокруг беседки, где, по его расчетам, эта парочка простофиль должна была уже отлепетать свое. А вдруг им удалось прийти к согласию? Что ж, он и это в силах вынести. С трудом, но вынесет.

Уилоби обошел кустарник и обнаружил, что увитые виноградом шпалеры украшают пустую беседку! Бедняги, видно, очень скоро убедились в своей неспособности разыгрывать голубков. В надежде настигнуть Клару, пока та еще не остыла от досады, которую в ней должно было вызвать нелепое объяснение, он, не теряя времени, направился в гостиную. Сейчас он ее уведет подальше от людей и со всей страстью и настойчивостью, на какую только способен, предложит ей единственную альтернативу. Зачем он раньше не дал воли красноречию влюбленного, вместо того чтобы бесплодно метаться между соображениями стратегии и гордостью? Увидев себя в воображении свободным от гнета уязвленного самолюбия, он почувствовал, что способен подняться на героические вершины страсти. А нынешнее состояние благодарной умиленности, в каком пребывала Клара, позволяло ему надеяться растопить ее сердце до конца. С этой-то надеждой, уверенный в том, что сейчас ее встретит, Уилоби и шагнул из сада в гостиную.

Но, едва переступив порог, он понял, что попал в западню: здесь, с разверстой пастью, его ожидал столь ненавистный ему свет. Говорят, что в критическую минуту человек больше всего бывает самим собой. Это речение вполне приложимо к сэру Уилоби: когда ему угрожала опасность, он становился трижды самим собою, в самом себе черпая вдохновение. Леди Буш, леди Калмер, миссис Маунтстюарт и мистер Дейл, несмотря на всю их несхожесть, составляли одно гигантское око, в котором Уилоби читал, как в книге. И в этом страшном оке коллективного Полифема^{73} он прочитал, что его проклятая тайна всем известна. Итак, судьба против него. Да, он был в самой пасти света, в самых его зубах! На этот раз он даже поверил, что Летиция его выдала. Раскланиваясь с леди Буш и леди Калмер, галантно пожимая им кончики пальцев, отвечая на их лукавые ужимки и взгляды и направляясь к креслу, в котором сидел мистер Дейл, он уже перебирал в голове защитные меры, к которым следовало прибегнуть. Он не хотел оставаться наедине с отцом Летиции и прикидывал, каким образом обратить его присутствие себе на пользу.

– Счастлив вас видеть, мистер Дейл! Не вставайте, прошу вас. – И сэр Уилоби твердой рукой вновь усадил мистера Дейла в кресло. – Кого мы должны благодарить – природу, взявшую наконец свое, или медикаменты, взявшие верх над природой? Одно, впрочем, не исключает другого. Надеюсь, вы привезли нам назад свою дочь?

– Нет, сэр Уилоби, я не привез ее с собою. Я с ней не виделся с тех пор, как она сегодня утром вернулась домой из Паттерн-холла.

– Вот как? Летиция нездорова?

– Не знаю. Она уединилась.

– Заперлась на ключ, – пояснила леди Буш.

Уилоби одарил ее улыбкой, говорящей, что они двое понимают друг друга.

Таким образом, он заручился союзником против остального общества, зато сам как бы предался на милость этой несносной женщины.

Доктор Мидлтон подошел к мистеру Дейлу извиниться, что так и не представил ему свою дочь; он нигде не мог ее разыскать – ни в саду, ни в доме.

– В лице мистера Дейла, – сказал он, обращаясь к Уилоби, – мы имеем, как я и предвидел, верного союзника.

– Если бы я мог отнять у вас две минуты, сэр Уилоби… – сказал мистер Дейл.

– Вы слишком редко дарите нас своими посещениями, чтобы я мог позволить вам считать минуты, – ответил Уилоби. – Раз уж мы заполучили мистера Дейла, мы не отпустим его так скоро, не правда ли, доктор Мидлтон?

– Во всяком случае, потребуем выкупа, – сказал достопочтенный доктор.

Мистер Дейл покачал головой.

– Боюсь, сэр Уилоби, что у меня ненадолго хватит сил.

– Но вы у себя дома, мистер Дейл.

– Это верно, что я недалеко от дома, но человеку больному, чувствующему, что силы его на исходе, даже такое небольшое расстояние кажется чрезмерным.

– Отныне, мистер Дейл, вы должны смотреть на Паттерн-холл, как на собственный дом, – повторил Уилоби во всеуслышание.