Текст книги "Жертва безумия"

Автор книги: Джон Сэндфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Насилие сломило Энди.

Когда Мэйл отпустил ее, она ощутила панический страх и боль, однако сохранила ясность сознания. Когда Мэйл уводил Женевьев, она спорила с ним, умоляла.

Через час она «поплыла».

Энди свернулась на матрасе, перестала говорить с Грейс и закрыла глаза. Охваченная дрожью, она потеряла представление о том, сколько времени прошло, откуда доносятся звуки и кто с ней в погребе.

Грейс несколько раз подходила к матери, давала ей клубничную содовую, пыталась заставить поесть, сняла с себя пальто и накрыла им Энди. Та натянула его на голову и теперь не видела света лампы, переносного туалета, голых серых стен. Под пальто она почти верила в то, что это ночной кошмар…

Кажется, она несколько раз просыпалась и заговаривала с Грейс и Женевьев, один раз с Джорджем. Порой ей казалось, что душа витает где-то над ней, как облако. Потом, возвращаясь к действительности, Энди удивлялась, почему она здесь, на этом матрасе?

Но иногда наступало полное просветление: Энди открывала глаза, смотрела на свои колени, подтягивала их к подбородку и радовалась тому, что она под пальто.

Энди осознавала свое состояние. Это безумие, думала она в короткие моменты, когда к ней возвращался разум. Она наблюдала это состояние у других в течение многих лет. Теперь это впервые случилось с ней.

Один раз ее посетило видение, или сон: несколько мужчин, дружелюбных, но торопливых, в халатах техников или ученых, поместили ее в стальной цилиндр размером с телефонную будку. Потом цилиндр закрыли сверху стальной крышкой. Один из техников, интеллигентный, вежливый человек с легким немецким акцентом, произнес: «Ты должна выдержать высокую температуру. Если ты ее выдержишь, все будет хорошо…»

Какой утешительный сон, подумала Энди в момент просветления. Она видела этого блондина в рекламе «мерседеса» или «БМВ». Но суть заключалась не в нем, а в цилиндре: никто не мог добраться до нее, когда она находилась там.

Долго балансируя на грани между сознанием и беспамятством, она наконец сосредоточилась на самой себе. Ощутив проблеск разума, Энди приподнялась. Грейс сидела на бетонном полу перед монитором компьютера. Экран был пуст.

– Грейс, с тобой все в порядке? – прошептала Энди.

Грейс рассеянно взглянула на нее.

– Мама?

– Да.

– Мама, ты…

– Мне уже лучше, – сказала она дрожа.

Грейс подползла к ней.

– Мама, ты спорила с папой…

– Джон Мэйл избил, изнасиловал меня, – сказала Энди.

Она наконец произнесла это слово. Грейс должна знать, что случилось, должна помочь ей.

– Да…

Грейс отвела глаза, по ее щекам потекли слезы.

– Но тебе уже лучше?

– Кажется, да.

Энди заставила себя встать на колени, затем, держась рукой за стену, поднялась с матраса. Ноги были ватными. Энди одернула юбку, поправила блузку. Он забрал ее лифчик: она помнила это… Вновь всплыла сцена насилия.

Повернувшись спиной к дочери, Энди стянула трусики, осмотрела их и увидела небольшое пятно крови. Он разорвал ее не слишком сильно.

– С тобой все в порядке? – прошептала Грейс.

– Думаю, да.

– Что нам делать? – спросила Грейс. – Что с Женевьев?

– С Женевьев? – Господи! Женевьев! – Мы должны подумать, – сказала Энди, обернувшись к дочери.

Она снова опустилась на матрас, притянула к себе Грейс и прошептала:

– Прежде всего надо установить, не подслушивает ли он нас, можем ли мы говорить. Заберись ко мне на плечи, а я попытаюсь встать. Ты осмотришь потолок, проверишь, нет ли там микрофона. Он мог положить микрофон в одно из вентиляционных отверстий.

Грейс кивнула, и Энди громко добавила:

– Кажется, со мной все в порядке, но мне нужно поспать.

– Полежи немного, – сказала Грейс.

Энди встала на корточки, и Грейс села ей на плечи. Она весит, вероятно, килограммов тридцать пять, подумала Энди. Ей удалось подняться. Они походили по комнате. Голова Грейс почти касалась потолка, девочка водила пальцами по темным деревянным доскам, ощупывала углы, засовывала руки в вентиляционные отверстия. Наконец она прошептала:

– Все в порядке.

Энди снова приблизила губы к уху Грейс.

– Я расскажу кое-что о Джоне Мэйле. Я хочу знать, заговорит ли он об этом, когда спустится в следующий раз. Спроси меня о нем. Спроси, почему он это делает.

Грейс кивнула.

– Мама, почему мистер Мэйл делает это? Почему он причинил тебе боль?

Вопрос прозвучал неестественно, фальшиво, но, возможно, примитивная магнитная запись скроет это.

Энди выдержала длинную паузу.

– Думаю, он компенсирует себя за сексуальные проблемы, с которыми столкнулся в детстве. Его родители усугубили ситуацию – отчим избивал его палкой…

– Ты хочешь сказать, что он сексуальный извращенец?

Энди дернула дочь за руку, предупреждая: не заходи слишком далеко…

– Возможно, его проблема – чисто медицинская. Нарушение гормонального баланса, которое еще не изучено. Мы делали анализы, и он казался вполне нормальным, но тогда мы не располагали теми методами, которыми владеем сейчас.

Грейс, кивнув, сказала:

– Надеюсь, он больше не причинит нам боли.

– Я тоже, – сказала Энди. – А теперь постарайся заснуть.

Сначала они почувствовали его приближение, потом услышали шаги. Грейс прижалась к матери; Энди ощутила, что сознание снова покидает ее. Нет! Она должна выдержать это.

Засов сдвинулся, петли заскрипели, и дверь приоткрылась.

– Не позволяй ему забрать меня, как Женевьев, – взмолилась Грейс.

Мэйл снова прикрыл дверь, и Энди услышала новый звук. Цепочка. Прежде она не видела наружной стороны двери. Значит, там два запора. Им не удастся открыть дверь изнутри.

– Не двигаться! – приказал он, войдя в погреб.

Мэйл принес две пластмассовые тарелочки с едой и пластмассовыми ложками. Оставив их на полу, он попятился назад.

– Где Женевьев? – спросила Энди, приподнявшись и сжав рукой края блузки.

– Я оставил ее возле супермаркета «Хадсон», – ответил Мэйл. – Велел найти полицейского.

– Я не верю тебе, – сказала Энди.

– Правда, – сказал Мэйл, отводя глаза в сторону. Сердце Энди сжалось от страха. – Нас разыскивает Дейвенпорт.

– Дейвенпорт?

– Это высокий полицейский чин в Миннеаполисе, – с почтением сказал Мэйл. – Он сочиняет игры.

– Игры? – Она растерялась.

– Да, военные, ролевые и компьютерные игры. Он богатый человек. И при этом полицейский.

– О! – Она поднесла пальцы к губам. – Я слышала о нем… Ты его знаешь?

– Я ему позвонил, – сказал Мэйл.

– Когда… сегодня?

– Часа два тому назад.

Он явно гордился собой.

– Ты сообщил ему о Женевьев?

Он снова отвел глаза.

– Нет. Я позвонил ему из супермаркета после того, как оставил ее там. Вероятно, он пока не знает о ней.

Еще не придя полностью в себя после насилия, Энди заставила себя понять этого человека и то, что он говорит. Ей показалось, что она видит его страх или, возможно, неуверенность.

– Этот Дейвенпорт… ты его боишься?

– Нет. Я его обставлю, – усмехнулся Мэйл. – Он не найдет нас.

– Кажется, его считают жестоким? Разве его не уволили за жестокость? За избиение подозреваемого?

– Сутенера, – подтвердил Мэйл. – Он избил сутенера за то, что тот порезал его осведомителя.

– Он не похож на человека, которому ты захотел бы бросить вызов, – заметила Энди. – Едва ли ты решишься играть с ним, если ты делаешь именно это.

– Именно это я и делаю, – отозвался Мэйл. Эта мысль подняла ему настроение, и он засмеялся. – Увидимся позже.

Он ушел.

Спустя мгновение Грейс взяла тарелку, поковыряла ложкой еду, попробовала.

– Холодная!

– Но нам нужна пища. Мы съедим все, – сказала Энди.

– А вдруг он подсыпал отраву?

– Зачем ему это делать? – бесстрастно возразила Энди.

Они набросились на еду. Грейс оторвалась от тарелки лишь для того, чтобы взять две банки клубничной содовой. Посмотрев на портативный туалет, она сказала:

– Мне будет неловко… пользоваться им.

Энди подняла голову. Грейс пользовалась отдельным туалетом с тех пор, как стала спать в детской комнате.

– Грейс, мы попали в ужасную ситуацию. Нам необходимо продержаться, пока полиция ищет нас. Поэтому мы едим его пищу и не должны стесняться друг друга. Надо взять себя в руки.

– Да, – согласилась Грейс, – но я бы хотела, чтобы Женевьев была здесь…

Спазм сдавил горло Энди, однако она овладела собой. Возможно, Женевьев мертва, подумала она. Но говорить об этом Грейс нельзя.

– Послушай, милая…

– Может, она умерла, – промолвила Грейс, и ее глаза расширились от ужаса. – Господи, я надеюсь, что это не так…

Она положила ложку и заплакала. Энди обняла ее и вспомнила тот вечер, когда они повалились на ковер, смеясь над фразой Женевьев: «Господи, этот парень совсем выдохся…»

– Он ничего не сказал насчет того, что я назвала его сексуальным извращенцем…

– Он не слушает, – ответила Энди.

– Что нам делать?

– Мы должны изучить его. Если мы поймем, что он хочет убить нас, нам придется напасть на него.

– Он слишком силен.

– Но нам нужно попытаться… возможно… не знаю. Джон Мэйл очень сообразителен. Но вероятно, мы сможем манипулировать им.

– Как?

– Я думаю об этом. Если он разговаривает с Дейвенпортом, нам надо придумать, как передать сообщение.

– Но как?

Энди вздохнула.

– Этого я пока не знаю.

Джон Мэйл вернулся через час. Они снова почувствовали его приближение, прежде чем услышали шаги. Он так же осторожно открыл дверь. Энди и Грейс сидели на матрасе. Он посмотрел на них, задержал взгляд на Грейс и сказал Энди:

– Выходи!

Глава 8

В середине дня Лукас просмотрел газеты, потом объехал телевизионные станции. После этого он позвонил в отдел расследования убийств и попросил направить Слоана в офис Нэнси Вулф.

Когда Лукас прибыл к Вулф, Слоан изучал тот же «НСХ», который привлек его внимание утром.

– Тяжелый металл, – сказал он, склонившись к Лукасу. – Рядом с ним «порше» выглядит, как жалкий «паккард».

Слоан взирал на мир свысока, со скептической усмешкой.

– «НСХ» – резвая штучка, – сказал Лукас, глядя на машину.

Подбросив кольцо в воздух, он поймал его и надел на кончик большого пальца. Камень ослепительно сверкнул.

– Что будем делать? – спросил Слоан.

– Сыграем в «доброго и злого парня» с Нэнси Вулф, партнершей Манет. Ты будешь добрым.

– При чем тут она?

– Ты знаешь о звонке этого мерзавца? – спросил Лукас.

– Да, Лестер прокрутил мне запись.

– Я тут немного поездил, поспрашивал, – сказал Лукас. – Ни в газетах, ни по радио не упоминали ни о футболе, ни о том, что я веду расследование. Кроме наших детективов, об этом знают только родственники и близкие. Вулф. Адвокат.

Слоан почесал голову.

– Думаешь, кто-то сказал мерзавцу?

– Не исключено. Мне понятно, что он знал про меня. Но как объяснить историю с футболкой? Разве что волшебным озарением.

– Как насчет предупреждения Миранды? – спросил Слоан.

– Сделаем все как положено… Если она захочет вызвать адвоката, мы скажем – о’кей. Я ее крепко прижму. Необходимо ее прощупать. И родственников тоже, когда доберемся до них.

– Лукас. Эй, Лукас! – услышали они женский голос. Джейн Рид быстро переходила улицу. Телевизионный микроавтобус разворачивался, направляясь к стоянке.

– Эта крошка вызывает у меня эрекцию, – пробормотал Слоан.

У Рид были большие темные глаза, золотисто-каштановые волосы, падавшие на плечи, и длинные загорелые ноги. Из-за легкой неправильности прикуса она чуть-чуть шепелявила, но это только придавало ей шарм.

– Вы освещаете это дело? – спросил Лукас, когда Рид подошла к ним. – Это…

– Ну конечно, – ответила Рид, пожимая руку Слоану. – Я хочу взять интервью у Нэнси Вулф. Как мне известно, ее рабочие записи были изъяты местными гестаповцами.

– То есть мною, – улыбнулся Лукас, поняв, что она обо всем знает.

– Правда? Почему вы это сделали?

Лукас бросил взгляд в сторону автобуса.

– Джейн, весьма неэтично прятать в машине направленный микрофон. Дорогая моя, это отвратительное, коварное и подлое вторжение в мою личную жизнь. Почти преступление.

Рид вздохнула.

Лукас повернулся к Слоану.

– Идем, постараемся добраться до миссис Вулф раньше, чем это сделает телевидение…

– Будь ты проклят, Лукас! – воскликнула Рид, топнув ногой.

Войдя в здание, Слоан спросил:

– Ты действительно думаешь, что у них был микрофон?

– Уверен, – ответил Лукас.

– Думаешь, они слышали, что я сказал? Насчет эрекции?

– Несомненно, – пряча улыбку, отозвался Лукас. – Подлые твари это используют.

– Ты надо мной издеваешься, приятель. Я спрашиваю серьезно.

У секретарши, увидевшей Лукаса и Слоана, был такой вид, словно она хочет спрятаться. Услышав, что Лукасу нужно увидеть миссис Вулф, девушка ответила:

– Доктор Вулф беседует с пациентом. Она закончит минут через пять. Мне не хотелось бы мешать ей…

– Мы будем в кабинете доктора Манет, – сказал Лукас.

Шеррил и Блэк сидели на полу, разбирая кипу папок.

– Есть что-нибудь новое? – спросил Лукас.

– Вот здесь – психи, – сказал Блэк, похлопав рукой по маленькой пачке. – Здесь – невротики. – Он указал на пачку потолще. – А в большой пачке – люди, не знающие, как убить время. Часть психов находится в тюрьме или больнице; сведений о некоторых у нас нет. Когда найдем нашего человека, позвоним в управление.

– Как поступим с человеком из банка? – спросила Шеррил.

– Я предоставил решать это начальнице, – сказал Лукас. – Обнаружили еще что-нибудь в этом роде?

– Возможно. Есть пара записей, где она хитрит… заметает следы. Отсылает к другим папкам, которые мы не нашли. Где-то хранятся компьютерные файлы, но где дискеты, мы не знаем. Андерсон должен приехать и добраться до ее материалов.

Она кивнула в сторону персонального компьютера.

Вулф с мрачным лицом вошла в кабинет и, едва сдерживая ярость, остановилась перед Лукасом. Ее руки были опущены, кулаки сжаты.

– Что вам нужно?

– Мы хотим задать вам несколько вопросов, – сказал Лукас.

– Я должна вызвать адвоката.

Лукас пожал плечами:

– Это ваше дело. Вы имеете право на адвоката.

Лукас зачитал предупреждение об ответственности за сокрытие информации и дачу ложных показаний. Вулф побледнела.

– Вы настроены серьезно.

Лукас кивнул:

– Да, доктор Вулф. Очень серьезно.

– Нам нужно знать самые основные вещи, – приветливо заговорил Слоан, – вам нужно принять решение. Мы не давим на вас, миссис Вулф, а лишь пытаемся выяснить некоторые аспекты. Если это совершил не ваш пациент, то кто же? Акция была явно спланирована, здесь действовал не маньяк, который выбирает жертвы случайно. Мы должны знать, кому выгодно…

– Этот человек, – Вулф указала пальцем на Лукаса, – заявил утром, что смерть Энди выгодна мне. Я этим возмущена. Энди – моя лучшая подруга со студенческой скамьи; если с ней что-то произойдет, это станет для меня личным несчастьем. И я с горечью…

Слоан, взглянув на Лукаса, укоризненно покачал головой.

– Иногда мы с Лукасом по-разному смотрим на такие вещи… Но он неплохой парень, хотя немного грубоватый. Уверен, что Лукас не хотел обидеть вас, но порой он… перегибает палку.

– Эй, Слоан… – одернул его Лукас.

Слоан поднял руку.

– Мы всего лишь ищем факты. Не пытаемся оказывать на вас давление. Хотим установить, кому выгодны смерть или исчезновение Энди Манет. Мы не подозреваем вас. Во всяком случае, я не подозреваю.

Вулф тряхнула головой.

– Не знаю, кому это на руку. Я получила бы страховку в случае смерти Энди, но разве она компенсирует финансовые и эмоциональные потери? Полагаю, что-то достанется Джорджу Данну – Энди предоставила ему первоначальный капитал. Если бы он не женился на ней, то сейчас работал бы где-нибудь плотником.

– Мы можем обсудить это в вашем кабинете? – спросил Слоан.

Кабинет Вулф был точно таким же, как у Манет. Слоану удалось разговорить Вулф.

Она не любила Джорджа Данна и не сомневалась, что его ждет развод. Если Энди умрет, он не только получит страховку, но и сохранит половину личного состояния. «Когда они поженились, все, что у него было, это только рубашка. Он сделал все свои деньги позже, а вы знаете закон о разводе штата Миннесота».

Тауэр Манет не извлечет никакой выгоды из смерти дочери, утверждала Вулф, разве что Энди и дети погибнут, а Джордж Данн будет осужден за совершенное преступление.

– Вы получили бы только страховку в случае смерти партнера? – спросил Лукас.

– Да.

– К кому перешли бы пациенты доктора Манет?

Вулф, похоже, рассердилась.

– Ко мне, мистер Дейвенпорт. Но я бы не заработала на этом больших денег. Я бы постаралась как можно скорее привлечь другого врача. Мое рабочее расписание заполнено до отказа. Я просто не смогла бы заниматься ими сама.

– Значит, существует страховка и эти пациенты…

– Черт возьми, – воскликнула Вулф. – Эти инсинуации бесят меня!

– Это не инсинуации. Речь идет о солидной сумме, и вы не очень-то расположены помочь нам, – жестко произнес Лукас.

– Ладно, ладно, – проговорил Слоан. – Успокойся!

Побеседовав еще полчаса, они добились немногого. Когда они уходили, Вулф сказала Лукасу:

– Вы, конечно, слышали о судебном иске?

– Нет.

– Мы обратились в суд, чтобы защитить наши записи, – предупредила она.

– Это не моя проблема, – отозвался Лукас. – Юристы сами разберутся в этом.

– То, что вы делаете, постыдно.

– Скажите это Энди Манет и ее детям – если мы освободим их.

– Уверена, Энди согласилась бы с такой позицией, – заметила Вулф. – Мы бы сами просмотрели записи и сообщили все, что может представлять интерес.

– Вы не полицейские, – оборвал ее Лукас. – То, что важно полицейским, может показаться неважным психиатру.

– Вы мало чего добились, – возразила Вулф. – По-моему, вы ничего не нашли.

Лукас вытащил из кармана фоторобот, составленный со слов двух свидетелей и Маркуса Паломы.

– Вы знаете этого человека?

Вулф посмотрела, нахмурилась и покачала головой.

– Нет. Но это изображение… слишком схематично. Кто это?

– Похититель, – сказал Лукас. – Это то, что мы установили к настоящему моменту.

– Эта женщина не питает к тебе большой любви, – заметил Слоан.

– Ну и что?

Лукас не страдал от того, что многие недолюбливали его, но иногда это огорчало его.

– Куда теперь? К Манету? – спросил Слоан.

– Да. Я физически ощущаю, как бежит время. – Лукасу казалось, что кто-то положил ему на грудь камни. «Манет и дети… Господи!»

Тауэр Манет снова заявил, что Данн получит все, если не окажется соучастником преступления.

– Думаете, он мог это сделать? – спросил Слоан.

– Насчет детей не знаю, – ответил Тауэр.

Он посмотрел на ковер, покусывая большой палец.

– Всегда казалось, что он любит детей, но в принципе Джордж Данн способен на все. Допустим, он нанял какого-то мерзавца, чтобы тот… похитил Энди. А вместо этого парень захватил их всех, потому что дети стали свидетелями похищения. Вряд ли Джордж стал бы рассказывать вам об этом.

– Сомневаюсь, – сказала Хелен Манет. Ее глаза выдавали смятение.

– Мне Джордж всегда нравился. Думаю, если бы он и организовал это, то позаботился бы о безопасности детей.

Манет замер.

– Полагаю, вы идете не в том направлении. Вам следует искать среди сумасшедших, а не пытаться выяснить, кому это выгодно.

– Мы отрабатываем все версии, – заметил Лукас.

– Есть какие-нибудь результаты? Хоть что-то?

– Только фоторобот преступника, – ответил Лукас.

– Что? Можно взглянуть?

Посмотрев фоторобот, супруги покачали головами.

– Я его не знаю, – сказал Тауэр. – И никто не наживется на ее смерти, кроме Джорджа Данна…

– Ну, – неуверенно проговорила Хелен Манет, – мне бы не хотелось думать…

– Что? – спросил Слоан.

– Нэнси Вулф. Она получит не только страховку. Они партнеры, им принадлежат шесть дочерних отделений. Если Энди исчезнет, весь бизнес достанется Нэнси. В придачу к страховке.

– Абсурд, – воскликнул Тауэр. – Нэнси – старый друг семьи, давнишняя подруга Энди…

– Которая встречалась с Джорджем Данном, пока его не увела Энди, – вставила Хелен. – Их бизнес процветает.

– Но доктор Вулф сказала, что в случае смерти Энди ей придется нанять другого врача, – заметил Слоан.

– Конечно, она сделала бы это, – подтвердила Хелен. – Но тогда она была бы уже не партнером, а единственным хозяином и получала бы свою долю от общего навара.

Слово «навар», легко слетевшее с уст Хелен Манет, казалось чужеродным в лексиконе женщины из этого дома.

– Нэнси Вулф… оказалась бы в выигрыше.

– Еще одна счастливая пара, – сказал Слоан, направляясь к машине. – Хелен – это тарантул в обличии невинности, а Тауэр держался так, словно из него тянут жилы.

– Да, но это партнерство… Вулф сказала нам не все, верно?

Джордж Данн имел два офиса.

Один – обставленный современной мебелью из вишневого дерева с кожаными креслами и толстым ковром на полу.

Другой офис находился в задней части здания; на полу там лежал палас, а под лампами дневного света располагалась дюжина кульманов и столов с компьютерами. Здесь работали две женщины и двое мужчин. Данн сидел за столом, заваленным бумагами, прижав к уху телефонную трубку. Увидев Лукаса и Слоана, он быстро произнес несколько слов и бросил трубку на аппарат.

– О’кей, все знают, что делать? Том остается за старшего, Клэрис занимается транспортом. Я вернусь, как только мы найдем Энди и детей.

Он повел Лукаса и Слоана в кабинет.

– Я оставлю все на сотрудников, пока это дело не закончится, – сказал Данн. – Есть что-нибудь новое?

– Произошло два странных события. Похоже, у нас есть портрет похитителя, но мы не знаем его имени.

Лукас показал фоторобот Данну. Изучив его, тот почесал лоб.

– У меня работал один человек, плотник. Черт возьми, он немного похож на это изображение. У него такие же губы.

– Как его зовут? У вас есть основания думать?..

– Дик, Дик, Дик…

Джордж снова почесал лоб.

– Сэддл. Дик Сэддл. Он считал, что должен стать прорабом. Когда появилась вакансия и Сэддл не получил эту должность, он разозлился и ушел. Он был в ярости, но это произошло прошлой зимой. Он говорил всем, что рассчитается со мной, но ничего не сделал.

– Вы знаете, где его можно найти?

– В бухгалтерии есть его адрес. Он женат, живет где-то в южной части Сент-Пола. Но я не уверен. Он старше того, кого вы ищете. Ему лет тридцать пять-сорок.

– Где бухгалтерия? – спросил Слоан.

– По коридору слева…

Когда Слоан ушел, Данн поднял трубку.

– К вам идет полицейский. Дайте ему сведения о Дике Сэддле. Это плотник, работавший на объекте в Вудбери до последней зимы, кажется, до января. Да. Да.

Когда он положил трубку, Лукас сказал:

– Мы беседуем со всеми повторно. Спрашиваем, кому выгодна смерть Энди Манет. Ваше имя упоминают постоянно.

– Пошли они к черту! – рявкнул Данн, ударив большим кулаком по столу. – Пошли они к черту!

– Говорят, что после развода Энди…

– Чушь! Мы бы договорились.

– В случае развода вы потеряете половину всего, что у вас есть. Утверждают, что вы создали компанию на ее деньги и выплатить половину вам было бы весьма трудно…

– Да, верно, – кивнул Данн. – Но в этот офис не вложено и десяти центов из ее денег. Это входило в наше брачное соглашение: я не хотел быть ее должником. И только сумасшедший может предположить, что я способен что-то сделать с Энди и детьми. Только сумасшедший!

– Значит, мы имеем дело с несколькими сумасшедшими, поскольку это предположили все, с кем мы говорили, – возразил Лукас.

– Ну…

– Понимаю, черт с ними, – сказал Лукас. – Но кто еще мог оказаться в выигрыше?

– Больше никто, – ответил Данн.

– Хелен Манет полагает, что Нэнси Вулф достался бы весьма прибыльный бизнес.

Данн задумался.

– Думаю, да, но она никогда не проявляла такого интереса к бизнесу… или к деньгам. Энди всегда была лидером и деловой женщиной, а Нэнси увлечена наукой. Она пишет и публикует статьи, поддерживает связь с университетом. Она известный психиатр. Поэтому они хорошие партнеры. Энди заботится о бизнесе, Нэнси – о репутации их учреждений.

– Вы полагаете, что Вулф вне подозрений?

– Да.

– Кажется, вы с ней встречались.

– Господи, вам доложили и об этом! – удивился Данн. – У нас было два свидания. Ни один из нас не стремился к третьему. Когда мы попрощались во второй раз, она сказала: «Знаешь, у меня есть подруга, которая идеально тебе подойдет». И оказалась права. Я познакомился с Энди, и через год мы поженились.

Помолчав, Лукас спросил:

– У вашей жены есть какие-то особые приметы? Шрамы на теле?

Данн замер.

– Вы нашли тело?

– Нет, нет! Но если нам придется вступить в контакт с людьми, которые удерживают ее, и если возникнет вопрос…

Данн не клюнул.

– Что происходит?

– Нам звонил похититель, – признался Лукас.

– Он сказал, что у нее есть шрам?

– Да.

– Какой именно?

– В виде ракеты.

– О Боже, – застонал Данн. – О Боже…

– Что происходит? – спросил Слоан, входя в кабинет.

– Мы еще вернемся, – пообещал Данну Лукас.

Данн ударил своей большой рукой по столу, и коробочка с сигарами полетела на пол.

– Черт возьми, хорошие результаты! – заорал он. – Херовы Шерлоки Холмсы! Отстаньте от меня и сделайте что-нибудь!

Выйдя из кабинета, Слоан спросил:

– В чем дело?

– Я попытался выяснить у него насчет шрама в виде ракеты.

– И…

– Он ее насилует, – констатировал Лукас.

Пока они разговаривали на стоянке, из публичной библиотеки Миннеаполиса позвонил Грив.

– Это Библия, – сказал он. – Нефинеи упоминаются там несколько раз, но это, похоже, ничего не проясняет.

– Сделайте ксерокопии этих мест, – попросил Лукас, – и привезите в офис. Я буду там через десять минут.

Он позвонил Блэку в офис Энди Манет.

– Можете доставить самые интересные записи в контору?

– Да. Выезжаю. И у нас появился еще один проблемный материал: человек, владеющий сетью пунктов с видеоиграми.

– Что предпримем? – спросил Слоан.

– Хочешь заняться этим? – предложил Лукас.

Слоан пожал плечами:

– Я остался практически без работы. На мне висит дело турка, но мы пока не можем найти переводчика, поэтому все стоит на месте.

– Я еще не встречал турка, который не владел бы английским языком.

– Займись как-нибудь расследованием убийства турка, – сказал Слоан. – Когда я иду по улице, они кричат: «Не-говорить-английский». Убитый был рэкетиром из Детройта и имел тридцать «бойцов», поэтому никто его не оплакивает.

– Поговори с Лестером. Нам нужен человек, который продолжит работу с Манетами, Вулф, Данном и всеми прочими, кто способен извлечь выгоду из смерти Энди Манет.

Лукас подбросил кольцо и поймал его.

– Ты потеряешь этот чертов камень, – заметил Слоан.

Лукас играл кольцом бессознательно.

– Я должен что-то решить с Уивер.

– Все так считают, – сказал Слоан. – Моя жена умирает от любопытства, ей не терпится спросить тебя. Если я не сообщу ей ничего нового, она меня прикончит.

Грив протянул Лукасу прозрачную папку с бумагами.

– Тут немного материала. Нефинеи, как правило, упоминаются мимоходом – если и есть что-то существенное, то только в Книге Неемии. Вот, 3:26.

Лукас посмотрел на отрывок. Нефинеи же, которые жили в Офеле, починили супротив Водяных ворот к востоку и до выступающей башни.

– Хм.

Он передал листок Слоану и, подойдя к висящей на стене карте города, провел пальцем вдоль Миссисипи.

– С реки можно увидеть лишь зеленые водонапорные башни, – сказал Лукас. – Они стоят, как грибы, на вершинах холмов. Водяные ворота – это, возможно, плотины или шлюзы.

– Хочешь, чтобы я проверил?

Лукас усмехнулся:

– Это займет два дня. Просто обзвони все населенные пункты в округе.

Он ткнул пальцем в карту.

– Хастингс, Коттедж Гроув, Сент-Пол Парк, Ньюпорт, Инвер Гроув, Саут Сент-Пол. Скажи, что занимаешься делом Манет. Попроси послать патрульные машины к водонапорным башням и посмотреть, нет ли там чего-нибудь примечательного.

Спустя десять минут мрачный Блэк вручил Лукасу папку и аудиокассету.

– Этот парень балуется с детьми. Кто-то должен отрезать ему яйца.

– Это точно?

– Не сомневаюсь, и мне плевать на мнение психиатров. Этому типу нравится заниматься этим и рассказывать об этом, вот отчего его радует внимание Манет. Он не остановится.

– Ты прав, – согласился Лукас, листая страницы. – В течение нескольких лет… Я покажу это Ру. Мы многое узнаем в отсутствие Манет.

Блэк кивнул:

– Тут есть материалы на нескольких маньяков.

Он сел напротив Лукаса, разложил на столе пять папок и придвинул одну из них к Лукасу.

– Взгляните на этот материал. Думаю, этот подонок изнасиловал полдюжины женщин, но убедил их ничего не предпринимать. Он хвастается этим: устраивает перед ними истерику, плачет. Потом смеется над ними. Говорит, что помешан на сексе, и подбирается к Манет… Она упоминает об этом вот здесь и пишет, что надо изменить метод лечения.

Спустя час, когда они еще читали записи, в комнату стремительно вошел Грив.

– Что-то нашли в Коттедж Гроув.

Лукас встал.

– Что именно?

– Говорят, под водонапорной башней обнаружен нефтяной бак.

– Почему он привлек внимание?

– Там выведена краской из аэрозольного баллончика ваша фамилия, – сказал Грив.

– Моя?

Грив пожал плечами.

– Так они сказали. Это их здорово напугало. Вас просят приехать.

По дороге в Коттедж Гроув зазвучал сигнал сотового телефона. Лукас откинул крышку аппарата.

– Эй, Дейвенпорт, ты наконец догадался? – вкрадчиво спросил Мэйл.

Лукас сразу узнал его.

– Послушай, я…

Но Мэйл уже исчез.