Текст книги "Безмолвный убийца"

Автор книги: Джон Сэндфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава
20

Беккер стоял в душе и мог сосчитать каждую капельку воды, падавшую на его тело. Такой результат дали две крошечные таблетки экстези. Они одарили его силой воображения и способностью счета, и теперь он мог умножать невероятные ощущения при помощи неописуемых эмоций и получать цифры…

Он повернулся, позволяя потокам воды обжигать другие участки его тела. Теперь он больше не нуждался в холодной воде, кабинка наполнилась паром и теплом, тело покраснело, старая кожа начала слезать. И когда Беккер, закрыв глаза, поворачивался – его голова была закинута назад, ладони прижаты к подбородку, локти сведены на животе, – он мог сосчитать все капли, падающие на кожу…

Он оставался в душе до тех пор, пока горячая вода не закончилась. Только после этого дрожащий, посиневший Беккер выскочил наружу. Сколько сейчас времени? Он подошел к зарешеченному окну, которое закрыл черным пластиковым мешком для мусора, и сдвинул в сторону уголок. Темнота. Полночь. Это хорошо. Ему нужна ночь.

Беккер направился к кровати и почувствовал, что наступает босыми ногами на что-то липкое. Он посмотрел вниз. Нужно вымыть пол. Засохшая кровь напомнила ему о порезе. Он взглянул на рану и провел по ней указательным и большим пальцами, ощутил боль, но жуки исчезли.

В висящем на стене зеркале он увидел отражение своего изуродованного лица. Беккер вернулся в ванную комнату и умылся, с гримасами поглядывая на шрамы. Длинные неровные рубцы выступали над мягкой кожей. Раны, нанесенные дулом пистолета, были зашиты мясником, а не квалифицированным пластическим хирургом.

Он подумал о Дэвенпорте, о его зубах, торчащих верхних клыках, яростных глазах, взлетающем пистолете, занесенном для нового удара…

Беккер вздохнул и вернулся в реальность, изрядно потрясенный, продолжая смотреть на себя в зеркало, и принялся механически наносить грим. Впрочем, он делал эту работу тщательно. «Кавер марк», чтобы скрыть шрамы, а затем обычный макияж, «Макс фактор нью дефинишн». «Кавергерл» – лак для ногтей. Легкий лак для волос, который позволял опустить вниз его светлые волосы, чтобы скрыть мужественные очертания челюстей.

В последнюю очередь он взялся за помаду. Цвет – степная роза. Совсем чуть-чуть. Он не хотел, чтобы его приняли за шлюху… Беккер изобразил несколько поцелуев перед зеркалом, разгладил помаду языком, промокнул туалетной бумагой. Вот теперь порядок.

Он удовлетворенно кивнул, подошел к комоду, достал нижнее белье и накладную грудь и уселся на кровать. Вчера он побрил ноги, и они уже начали немного колоться. Беккер был блондином с тонкими волосами – даже если бы он не брился, ноги не представляли проблемы. Но он делал это, чтобы проникнуться чувством. Рэйон говорил, что это важно, и Беккер понимал – во всяком случае, тогда. Нужно вжиться в роль, войти в образ. Его отбросило в прошлое. Женщина торопливо шагает у него за спиной, она боится темноты на парковке. Войти в образ…

Колготки плавно скользили по ноге; он научился их правильно надевать, постепенно подтягивая наверх. Покончив с колготками, он встал и посмотрел на себя в большое зеркало.

«Я стал похож на фехтовальщика, – подумал он, – с обнаженной грудью и в трико».

Беккер принял изящную позу, повернулся боком. Немного выпирает спереди. Он поправил пенис, постаравшись опустить его ниже, после чего подтянул колготки. Снова оглядел себя. Теперь все нормально.

Пришел черед бюстгальтера. Беккеру он не нравился – холодный и неудобный, к тому же лямки врезались в плечи. Впрочем, лифчик придавал ему правильный вид и нужные ощущения. Он застегнул его на спине и снова посмотрелся в зеркало. Мягкие светлые волосы свободно спадали на плечи – париками он больше не пользовался. Беккер превратился в женщину. Во всяком случае, Уайтчерча он сумел убедить. И вновь бросок в прошлое: он смотрит в лицо дилера, на котором появляется понимание, когда Беккер поднимает пистолет…

Он выбрал светло-синюю блузку с высоким воротником и плечиками, плиссированную юбку, доходящую до середины икры, и темные спортивные туфли на толстой подошве. Фальшивая грудь и узкие плечи делали его фигуру женской, но руки и ноги могли выдать.

Они были слишком большими и широкими, да и обувь он носил мужского десятого размера. Но когда Беккер надевал темные спортивные женские туфли, размер уже не привлекал внимания. Нормально для высокой женщины. К тому же считалось, что блондинки должны быть выше среднего роста. А вот спрятать руки намного сложнее…

Закончив одеваться, он посмотрел в зеркало. Отлично. Превосходно. Большая сумка, которую он повесит на плечо, позволит ему взять с собой модные туфли, а ходить по пандусу парковки он будет в спортивной обуви, как настоящий яппи. Беккер добавил к своему наряду ожерелье из искусственного жемчуга, взял флакончик «Пуазон» от Диора и нанес несколько капель на шею и на внутренние стороны запястья. Духи обладали слишком сильным цветочным запахом, и он сознательно использовал их с избытком. Район говорил ему, что парфюмерия составляет важную часть женского начала. На близком расстоянии один лишь аромат может подействовать на подсознание.

Вот так, готово. Он коснулся ямочки на горле, вспомнив, как это делала его жена, – так она поступала, когда считала процесс завершенным. Он вновь подошел к зеркалу, чтобы оценить весь ансамбль, и невольно рассмеялся от удовольствия.

Красавица вернулась.

Красавица осторожно ступала между сорняками по направлению к гаражу с односкатной крышей, стараясь не зацепить колготки. Беккер оставил фары автомобиля включенными, подкатил к воротам, оглядел улицу, открыл замок, выехал наружу и вышел, чтобы запереть за собой ворота. Потом он немного посидел в машине, стараясь сосредоточиться.

Беккер не мог выбросить из головы парковку в Беллвью. Беллвью. Он протянул руку к сумочке, нашел мешочек и вытряхнул таблетку «пи-си-пи». Забросил в рот сначала одну, а потом вторую. Сложив мешочек, убрал его в сумочку, а потом свернул налево. Осторожно. Беллвью? Руки, лежащие на руле, сами повезли его туда. Он катил по тускло освещенным улицам, не слишком быстро, внимательно поглядывая по сторонам. Женщина? Да. Они меньше и с ними легче справиться. Он вспомнил, как пришлось мучиться с Кортесом, когда он укладывал его на заднее сиденье машины.

«Кроме того, женщины, – подумал он с неожиданной ясностью и легким любопытством, – держатся дольше…»

Охранник кивнул ему. Он узнал красивую блондинку в старом «фольксвагене». Она бывала здесь прежде…

Беккер отвел машину на самый верхний этаж, остававшийся почти пустым. Красный «вольво» стоял в углу – у Беккера сложилось впечатление, что автомобиль здесь уже пару дней. Две другие машины находились далеко друг от друга. На парковке было тихо. Беккер взял с пассажирского сиденья сумку, в которой лежали флакон с анестезирующим средством и электрошокер.

Его вновь отбросило назад: Кортес, самый первый. Беккер применил электрошокер, а потом навалился на него, как… Сначала ему ничего не пришло в голову, но потом он понял: как кабан. Тяжелый хряк со Среднего Запада, злобная тварь. Беккер загнал жертву в переулок за площадью, а затем воспользовался маской. Могущество…

Где-то хлопнула дверца автомобиля – пустой гулкий звук. Заработал двигатель. Беккер зашагал к лифту; нажал кнопку спуска и стал ждать. На стене висел плакат:

«ЗАБЕРИТЕ ЦЕННЫЕ ВЕЩИ! Несмотря на то что стоянка охраняется, даже в запертые машины легко проникнуть. Заберите все ценности».

Он почувствовал, что «пи-си-пи» начал действовать, контролировать его, укрепляя, одаривая мозг необходимой изворотливостью. Беккер огляделся. Камер видеонаблюдения нет. Он медленно зашагал вниз по лестнице, миновал кассира, свернул за угол и двинулся к главному входу в больницу. Между парковкой и небольшим больничным садом находился пандус. Беккер спустился по нему, затем свернул налево, нашел скамейку под фонарем и сел.

Снаружи жила своей жизнью теплая влажная ночь, в ноздри ударял запах грязного дождя и освежающей жвачки. Беккер увидел удаляющуюся от него пару. Мужчина был в соломенной шляпе, которая издалека напоминала ангельский нимб – бело-золотой овал, окружающий голову.

Потом главная дверь больницы распахнулась, и на улицу вышла женщина. Она направилась к пандусу, на ходу пытаясь вытащить из сумочки ключи. Беккер встал и зашагал за ней. Она остановилась, продолжая искать ключи. Беккер приблизился и понял, что дама слишком крупная. «Сто восемьдесят или двести фунтов, – подумал он. – Ее будет трудно перемещать».

Он остановился, повернулся и поднял ногу, чтобы посмотреть на подметку левой туфли. «Наблюдай за женщинами, – советовал ему Район. – Запоминай, что они делают». Беккер видел, как женщины останавливались, чтобы проверить подошву, и на лицах у них появлялся гнев или отвращение – тут все зависело от того, сломали они каблук или наступили на какую-то гадость, а потом они оборачивались…

Он выпрямился, словно собирался отойти в сторону и вытереть туфлю, и направился обратно в парк, удаляясь от высокой женщины. Он может сделать вид, что ждет кого-то или что он охвачен горем. Вокруг полно полицейских, но они не станут его беспокоить…

Дипломированная медсестра Шелли Карсон твердой рукой управляла операционной, и никто не смел с ней спорить.

Она подходила по всем параметрам.

«На один зуб», – подумал Беккер, как только увидел ее.

При росте пять футов и два дюйма ее вес в одежде едва ли достигал ста фунтов. Она знала, что может привлечь насильника, и старалась вести себя осторожно, когда отправлялась на парковку. Сегодня она шла вместе с Микаэлой Клемсон, высокой поджарой блондинкой, которая всю жизнь играла в теннис. Микаэла работала медсестрой и хирургическим техником. Обе очень устали после долгого дня и даже не сняли форму.

– Так ты слышала, что он сказал? «Возьми это и положи туда, куда я тебя попросил в первый раз», словно я ребенок. Я намерена подать жалобу… – говорила Клемсон.

Шелли Карсон «на один зуб» поддержала ее:

– Медсестры ничуть не хуже, чем врачи, просто это другая профессия. И они не должны терпеть подобное. Я бы обязательно…

– На сей раз я это так не оставлю, – заявила блондинка, собрав волю в кулак. – Каков подлец! Он плохой хирург, и ему стоило бы проводить больше времени в операционной и меньше напирать на свою должность…

Беккер следовал за ними. Они заметили его периферическим зрением, но ни одна не стала оглядываться. Медсестры продолжали подниматься по пандусу, а потом по лестнице.

– Я бы на твоем месте определенно не стала это терпеть, – заявила невысокая.

Ее темные волосы были коротко подстрижены, словно шлем, лишь над ушами остались эльфийские заостренные кончики.

– Завтра в три часа дня я намерена пойти в…

Блондинка посмотрела на Беккера, а потом повернулась к подруге.

Он поднимался по лестнице вслед за ними, держа одну руку на электрошокере.

Когда они оказались на середине пролета, Клемсон сказала:

– Завтра я это сделаю.

– Обязательно, – сказала женщина-эльф. – До встречи.

Блондинка прошла вперед по пандусу и осмотрелась.

– Никого нет.

Затем она зашагала к своей «тойоте». Беккер и темноволосая женщина продолжали подниматься, каблуки Беккера дробно стучали по ступеням лестницы.

– У нас договор, – сказала эльфийка, взглянув на Беккера. – Когда нас никто не встречает, мы приглядываем друг за другом.

– Хорошая идея, – пропищал Беккер.

Имитировать женский голос было труднее всего. Рэйон его предупреждал. Беккер приложил ладонь к губам и сделал вид, что кашляет, словно он немного охрип и дело вовсе не в тестостероне сорокалетнего мужчины.

– На этой парковке небезопасно, – заметила женщина. – Рано или поздно здесь обязательно на кого-нибудь нападут.

Беккер кивнул и засунул руку в сумочку. Эльфийка с недоумением посмотрела на него, интуиция подсказывала ей: что-то здесь не так. Но что? Она отвернулась. Ей не хотелось неприятностей. Беккер последовал за ней на верхний этаж. Было слышно, как внизу заработал двигатель «тойоты». Он вытащил шокер и приготовил флакон. Услышал шипение, почувствовал, что бежит…

Шелли увидела движение за спиной. За мгновение до того, как он оказался рядом, она поняла, что сейчас произойдет, и начала поворачиваться, в ее глазах застыл ужас.

Но Беккер уже настиг свою жертву. Одной рукой он закрыл ей рот, а другой прижал шокер к шее. Она начала падать, он подхватил ее, продолжая прижимать шокер…

Женщина взмахнула руками, как пойманная в сеть птица. Беккер бросил шокер, нащупал флакон и через мгновение прижал маску к лицу жертвы. Теперь она уже никуда не денется. Волосы Беккера взметнулись вверх, в широко раскрытых глазах загорелся огонь. Беккер оскалился, как шакал, поймавший кролика, грудь тяжело вздымалась, зубы блестели от избытка слюны.

Он услышал, как «тойота» съезжает с пандуса, а сопротивление женщины «на один зуб» постепенно стихало и вскоре совсем прекратилось. Он встал и прислушался. Тишина. Потом откуда-то издалека донесся чей-то голос. Маленькая женщина лежала у его ног. Какое сладостное могущество…

Беккер работал всю ночь. Готовил материал – вставил кляп, обездвижил. Срезал веки. Он подержал их в ладони, переполненный восхищением. Они были такими… интересными. Хрупкими. Он положил веки на металлический поднос, где у него хранилась вся коллекция. Они уже начали подсыхать, но сохраняли форму, ресницы все еще блестели…

Шелли Карсон умерла около семи часов, беззвучно, как и все остальные, – кляп был надежным. Глаза остались навсегда открытыми. Беккер сидел рядом с ней на корточках, с камерой в руках, и щелкал вспышкой прямо в лицо, когда она умирала.

Теперь он устроился на стуле из нержавеющей стали и стал рассматривать доказательства своей страсти, восемь ультрафиолетовых фотографий, на которых он определенно мог кое-что разглядеть – сияние, исходившее от Карсон в момент смерти.

«Тут не может быть никаких сомнений, – думал он. – Ни малейших».

Дзинь!

Послышался звонок внутренней связи. Он помешал его ликованию. Старая крыса! Миссис Лейси вставала рано, но обычно сидела возле телевизора до полудня и смотрела утренние шоу.

Дзинь!

– Да? – сказал он в переговорное устройство.

– Иди скорее сюда! – взвизгнула она. – Ты должна это увидеть, тебя показывают по телевизору.

Что? Беккер посмотрел на интерком, быстро подошел к кровати, накинул халат и надел пушистые тапочки. Старуха плохо видела и слышала, она ни о чем не догадается… к тому же он не стирал грим. По телевизору? Проходя мимо туалетного столика, Беккер взял две таблетки с подноса и проглотил их, чтобы в голове прояснилось. Что она имела в виду?

На первом этаже было сумрачно. Здесь пахло затхлостью, слабый оранжевый утренний свет с трудом пробивался сквозь похожие на пергамент шторы. На втором этаже было еще хуже, шторы пропитались вонью марихуаны, разлагающихся кошачьих фекалий, тухлых овощей и плесени. И здесь царила почти полная темнота – лишь сиял экран телевизора.

Миссис Лейси стояла и смотрела в телевизор, держа в руке пульт дистанционного управления. На экране был Беккер. Одна из тех фотографий, что преследовали его и не давали спокойно выходить на улицу. Но на этом снимке он был женщиной со светлыми волосами. Портрет получился отличным.

– …благодаря детективу Барбаре Фелл и бывшему лейтенанту из Миннеаполиса Лукасу Дэвенпорту, который приглашен в Нью-Йорк в качестве консультанта…

Дэвенпорт. У Беккера вдруг закружилась голова, и на него накатила волна тошноты. Дэвенпорт уже рядом; Дэвенпорт его убьет.

– Но… – сказала миссис Лейси, переводя взгляд с экрана на Беккера.

Беккер заставил себя успокоиться и кивнул.

– Да, это я, они говорят правду, – сказал он со вздохом.

Беккер не рассчитывал, что старуха протянет так долго. Он неторопливо шагнул к ней.

Миссис Лейси повернулась и попыталась бежать, борясь с возрастом и слабостью. Она тихонько повизгивала от ужаса. Беккер захихикал, и кошки с шипением прыгнули в стороны, чтобы забраться на самые высокие полки. Он догнал старую женщину на пороге гостиной, прижал левую руку к ее затылку, а ладонь правой положил на подбородок.

– Но… – снова начала она.

Резкий щелчок. Ее спина была подобна сгнившей деревянной палке; она треснула, и миссис Лейси стала оседать на пол. Беккер смотрел на нее сверху вниз, таблетки уже начали действовать.

– Да, это я.

Глава
21

Большинство посетителей проходили прямо в офис заместителя начальника. Когда в кабинет Лили постучали, она оторвалась от «Уолл-стрит джорнал» и нахмурилась. На дверях не было таблички с ее именем.

Вновь раздался негромкий стук, и Лили сняла очки для чтения в форме полумесяца – до сих пор никто не видел ее в очках.

– Да?

Дверь приоткрылась, и появилась голова Кеннета.

– У тебя есть минутка?

– Что ты здесь делаешь? – спросила Лили, откладывая газету в сторону.

– Разговариваю с тобой, – ответил он.

Кеннет вошел, заглянул в приоткрытую дверь, ведущую в кабинет О'Делла, и увидел пустой стол.

– Он у начальства, – пояснила Лили. – Что происходит?

– Мы наводнили город газетами с фотографиями Беккера в образе женщины, – сказал Кеннет, усаживаясь на стул для посетителей. Пустые слова. Он попытался улыбнуться, но у него не получилось. – Ты знаешь, что это Лукас узнал о переодевании, а вовсе не Фелл.

– Я догадалась, – ответила Лили. – Он хочет, чтобы она добилась успеха.

– Замечательно, – задумчиво пробормотал Кеннет.

Он внимательно посмотрел на Лили, словно пытался понять, о чем она думает.

– Что ты хочешь? – твердо спросила она.

– Ладно, – ответил Кеннет. – Что тебе известно о Робин Гуде, которым занимается О'Делл?

Лили удивилась – тихий голос в ее сознании заверил, что недоумение очень к месту.

– Что? О чем ты говоришь?

Кеннет скептически посмотрел на нее, словно что-то обдумывал, а потом сказал:

– Он порет какую-то чушь о Робин Гуде, о так называемом «комитете бдительности». У меня возникло ощущение, что подозрение пало на меня.

– О господи, – пробормотала Лили.

– Вот именно. Никакого «комитета бдительности» не существует. Вся эта история с Робин Гудом – чушь собачья. Но из этого не следует, что О'Делл для меня не опасен. Если они считают, что возникла проблема… – он показал большим пальцем в потолок, имея в виду людей, сидящих наверху, – и пока им не удается никого найти, у них может возникнуть желание распять кого-нибудь, чтобы прикрыть собственные задницы.

– Послушай… – Лили тряхнула головой. – Я хорошо знаю, чем занимается О'Делл, но впервые об этом слышу. И я ничего от тебя не скрываю, Ричард. Ничего.

– А я уверен, что он за этим стоит.

Лили наклонилась вперед.

– Дай мне несколько дней. Я все выясню. Позволь задать кое-какие вопросы. И если он к этому причастен, я тебе расскажу.

– В самом деле?

– Конечно.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Знаешь, пока ты остаешься лейтенантом или имеешь более низкий чин, у тебя есть друзья и любовницы. Когда становишься капитаном или поднимаешься еще выше, появляются союзники. Ты моя первая любовница-союзница.

Она не стала улыбаться в ответ, а лишь сказала:

– Ричард…

Улыбка Кеннета померкла.

– Да?

– Прежде чем я начну что-то делать, скажи мне: ты случайно не Робин Гуд?

– Нет.

– Поклянись, – попросила Лили, глядя ему в глаза.

– Клянусь, – не дрогнув, ответил он и не отвел взгляда. – И я не верю, что такой человек существует. Робин Гуд – миф, рожденный компьютером.

– В каком смысле?

Кеннет пожал плечами.

– Подбрось монетку пятьсот раз. События носят случайный характер, но ты найдешь какие-то закономерности. Подбрось ее еще пятьсот раз, и ты снова сделаешь выводы, только другие. Хотя они ничего не будут значить. Похожая ситуация возникает при использовании компьютера. Если у тебя имеется достаточное количество цифр, всегда можно найти связь между ними. Но последовательность, возникающая у тебя в голове, никак не связана с реальностью. Робин Гуд – это бред скудного воображения О'Делла.

Глаза Лили сузились.

– А как тебе удалось так много узнать о его деятельности?

– Не забывай, я всегда занимался сбором информации, – ответил он, немного обиженный ее вопросом. – Ходят слухи… Я считал, что его глупые игры не опасны, пока мое имя не стало слишком часто упоминаться.

Она немного подумала и кивнула.

– Хорошо. Я попробую что-нибудь выяснить.

Глава
22

Лукас позвонил Дариусу Пайку в Чарльстон и сообщил время приземления самолета, затем встретился со Слоуном и Делом в центре города. Они собрались в спортивном баре, чтобы поболтать и предаться воспоминаниям. Лукас был не в курсе последних сплетен – кто заискивает перед начальством, кто с кем спит. В час Слоун отправился домой, а Лукас и Дел перебрались в кафе на Западной Седьмой улице в Сент-Поле, открытое всю ночь.

– Черт, сказал я, жениться совсем неплохая идея, – рассказывал Дел. – Но потом она начала говорить о ребенке. А ей уже под сорок.

– Это еще не конец света, – заметил Лукас.

– Я похож на персонажа «Жизни с отцом»? [36]36
  «Жизнь с отцом» – комедийный фильм, снятый по автобиографическому роману американского писателя Кларенса Дея.


[Закрыть]

Дел развел руки в стороны. На нем была джинсовая рубашка, поверх которой он надел черную безрукавку. Вдоль рукава шла оранжево-черная надпись: «„Харлей дэвидсон“ – живи, чтобы мчаться, мчись, чтобы жить». Щеки Дела украшала пятидневная щетина, но глаза оставались ясными и спокойными, что стало для Лукаса приятным сюрпризом.

– Честно говоря, ты отлично выглядишь, – сказал Лукас. – А год назад тебя можно было выбрасывать на свалку.

– Ну да…

– Так почему же ты против ребенка?

– Господи. – Дел посмотрел в окно. – Я и сам задаю себе этот вопрос.

Дел ушел в три часа, а Лукас отправился домой, распахнул все окна и принялся подписывать чеки, пришедшие по почте. В пять он закончил это утомительное дело, закрыл и запер окна, вернулся в спальню и заново собрал сумку. Он вызвал такси, а когда они проезжали мимо работающего круглые сутки универмага «Супер-Америка», купил два пончика с джемом и стаканчик кофе, после чего они направились в аэропорт.

В шесть тридцать самолет отъехал от терминала. Стюардесса предложила кофе и яйца.

– Я попытаюсь поспать, – ответил он. – Пожалуйста, не будите меня…

Как только самолет начал разгоняться, страх охватил Лукаса, он почувствовал свою полную беспомощность, ведь теперь от него уже ничего не зависело. Он закрыл глаза и сжал кулаки. Они оторвались от земли только благодаря его усилиям. Лукас едва дышал до тех пор, пока шум двигателей не изменил тональность и самолет стал медленнее набирать высоту. Он опустил сиденье. Попытался уснуть. Спустя какое-то время Лукас обнаружил, что у него во рту появился неприятный вкус, а шея затекла. Стюардесса потрясла его за плечо.

– Вы не могли бы поднять сиденье?

Лукас открыл глаза, плохо понимая, что происходит.

– Я спал, – пробормотал он.

– Конечно, – спокойно сказала стюардесса. – Но мы приближаемся к Атланте, а ваше кресло…

– Уже Атланта?

Он не мог поверить. Никогда прежде ему не удавалось заснуть во время полета. В этот момент левое крыло самолета ушло вниз, и Лукас увидел город, похожий на расплывчатый серый ковер. Десять минут спустя они приземлились.

Аэропорт живо напомнил Лукасу «Робокопа»: женские механические голоса о чем-то предупреждали, не проникая в сознание, стальные эскалаторы заканчивались стерильными коридорами, вымощенными плиткой. Он был рад выбраться наружу, хотя полет в Чарльстон получился тяжелым. Впрочем, Лукас сумел преодолеть страх и еще до того, как самолет оказался на земле, взял себя в руки.

Пайк ждал его у маленького терминала – флегматичный чернокожий мужчина в зеленой хлопчатобумажной куртке, белой рубашке и брюках цвета хаки. Когда куртка немного распахнулась, Лукас увидел полдюжины шариковых ручек в нагрудном кармашке и маленький револьвер на поясе.

– Лукас Дэвенпорт, – представился он и пожал протянутую руку.

– Я на машине, – ответил Пайк и повел его за собой. – Как Нью-Йорк?

– Там не так жарко.

– Ну, это еще что, вам бы следовало приехать сюда в августе.

– Так говорят и в Нью-Йорке…

Они быстро выехали из аэропорта и помчались по шоссе. Потеряв ориентировку, Лукас спросил:

– А где океан?

– Прямо впереди, но город расположен не на берегу. Это вроде как… Манхэттен, – ответил Пайк. – Река впадает в океан, там находится порт, и нужно проехать мимо форта, чтобы добраться до океана.

– Форт Самтер? [37]37
  Форт Самтер расположен на искусственном острове у входа в Чарльстонскую гавань. Взятие этого укрепления в 1861 году послужило сигналом к началу Гражданской войны в США.


[Закрыть]

– Совершенно верно, – кивнул Пайк.

– Я бы хотел там побывать. Меня интересуют поля сражений… Расскажите о Риде.

Пайк обогнал серый «нисан максима», съехал с автострады и свернул налево. Асфальт на улицах потрескался, тротуары заросли сорняками и кустарником.

– Рид – тупой ублюдок, – скучным голосом сообщил Пайк. – Мне уже надоело с ним разговаривать. Его отец прожил здесь всю жизнь, он держит мастерскую и бензоколонку, делает свою работу лучше всех в городе и зарабатывает кучу денег. Рыжий неплохо учился в старших классах, хорошо сдал тесты и поступил в Колумбийский университет, даже стипендию получил. Этот придурок отправился в Нью-Йорк и начал совать всякую дрянь себе в нос, пристрастился к кокаину. Болтался в Гарлеме, а когда возвращался сюда, нес всякую чушь. Потом он и вовсе перестал приезжать в Чарльстон. Говорили, что он полностью увяз в наркотиках.

– Хм. А как давно он появился здесь?

– Несколько недель назад, – ответил Пайк. – Мне жаль его родителей.

– Он останется?

– Я не знаю. Как только он вернулся, поползли слухи – в отделе по борьбе с наркотиками говорили, что он связался с плохими парнями. Но в последнее время все было тихо. Может, что-то изменилось.

Лукас не думал о том, каким окажется Чарльстон, но пока они ехали, пришел к выводу, что город выглядит так, как и должен: старый Юг. Дома, обшитые вагонкой с облупившейся краской, необычные деревья; кусты и растения с кожистыми листьями и шипами. Несколько пальм. Много грязи. Жара.

Мастерская Рида представляла собой здание из бетонных блоков. Она располагалась рядом с бензоколонкой и небольшим магазином, работающим допоздна. Только одно место у насосов оставалось свободным, служащие сновали между машинами, вытирали ветровые стекла и проверяли уровень масла.

– Если ты сюда приезжаешь, они моют окна, проверяют масло, подкачивают шины. Вам не найти другого такого места, – сказал Пайк. – Вот почему Дон Рид делает такие хорошие деньги.

Он остановил автомобиль на стоянке возле магазина, и Лукас последовал за ним в офис. Здесь пахло машинным маслом, но повсюду царила чистота, вокруг стола с журналами стояли пластиковые стулья для клиентов. За стойкой, перед желтым монитором компьютера, сидел крупный мужчина и стучал по клавишам одним пальцем. Когда они вошли, он поднял голову.

– Привет, Дариус.

– Привет, Дон. Рыжий где-то поблизости?

Рид выпрямился, и улыбка исчезла с его лица.

– Он что-то сделал?

Пайк покачал головой, а Лукас сказал:

– Нет. Я прилетел из Нью-Йорка. Ваш сын был свидетелем убийства, проходил мимо. Мне нужно побеседовать с ним пару минут.

– Вы уверены? – спросил Рид, и в его голосе отчетливо прозвучала неприязнь. – У меня есть адвокат…

– Послушайте, вы меня не знаете, поэтому… Но я утверждаю – и рядом со мной стоит свидетель, – что я лишь хочу с ним поговорить. У меня нет ордера, вашему сыну ничего не грозит. Он не является подозреваемым.

Рид холодно посмотрел на Лукаса и кивнул.

– Ладно, заходите. Он внутри.

Они нашли Рыжего Рида в помещении, где красили автомобили. Он был в шляпе и маске. Увидев отца и двух полицейских, Рыжий стянул маску и шляпу и замер у порога, неуверенно глядя на Лукаса. Он был высоким и очень худым, с выдающимися вперед белыми зубами.

– Полицейский хочет с тобой поговорить. Он прилетел из Нью-Йорка, – сказал отец. – А я вас послушаю.

На лице парня появилось опасение, но он молча кивнул.

– Где бы мы могли присесть? – спросил Лукас.

Старший Рид кивнул.

– В приемной сейчас пусто…

Лукас вытащил из кармана отчет Бобби Рича, развернул его и положил перед Рыжим Ридом, чтобы тот мог подтвердить или опровергнуть то, что там написано.

– Седой мужчина, – начал Лукас. – Худощавый или толстый?

– Пожалуй, тощий.

– Кожа светлая или смуглая?

– Загорелая. Видно, много времени провел на солнце.

– Опиши, как все было, когда во Фреда Уэйтса стреляли.

– В общем, меня там не было. Мимо меня проехала машина, и мне показалось, что в окне промелькнул ствол, а я шел в другую сторону. Я слышал выстрел и видел автомобиль.

– Какая машина?

– Честно, не знаю, тогда я просто не обратил внимания.

Он опустил глаза. Пайк нетерпеливо зашевелился, а Рид-старший посмотрел на дверь, но ничего не сказал. Взгляд парня переместился на отца и вернулся к Лукасу.

– Когда это произошло? – спросил Лукас.

– У меня нет часов…

– Я имею в виду, днем, вечером, ночью?

Рид нервно облизнул губы, как будто делая выбор.

– Вечером.

– Это было в три часа дня, Рыжий, – сказал Лукас. – Светило солнце.

– Послушайте, я ужасно испугался…

– Ты не знаешь, какая была машина, но тебе удалось заметить, что в ней сидит седой, худощавый да к тому же загорелый мужчина? И ты не видел других парней? – Лукас посмотрел на Дона Рида. – Рыжий, ты врешь. Это очень важное дело. Есть версия, что этот же тип застрелил полицейского, а перед ним адвоката.

– Я ничего не знаю, – сказал Рид, пряча глаза.

– А я и не утверждаю, что ты знаешь. Но ты мне лжешь…

– Нет…

Дон Рид повернулся к сыну и резко и отрывисто произнес:

– Ты помнишь, что я тебе говорил? Никакого дерьма, никакого вранья, никаких наркотиков и воровства, и тогда я постараюсь сохранить тебе жизнь. А ты лжешь, мальчик. Ты был маленьким ребенком, но уже тогда умел различать марки автомобилей. И ты утверждаешь, что видел загорелого седого человека, но не смог определить, в какой машине он ехал? Чушь собачья. Ты лжешь. Кончай с этим.

– Я хочу знать, какое отношение к этому имеет Джон О'Делл, – сказал Лукас.

Рид, который до этого уныло смотрел себе под ноги, поднял голову.

– Вы знаете мистера О'Делла?

– Проклятье, – проворчал Лукас. Он встал, прошелся по маленькой комнатке, ударил ладонью по автомату, продающему круглую жевательную резинку «Лайонс клаб», а потом сжал двумя пальцами переносицу и закрыл глаза. – Проклятье, ты работаешь на О'Делла.

– Послушайте… – начал парень.

– Он продавец наркотиков? – спросил Дон Рид, в мрачном голосе которого зазвучал гнев.

– Нет, – ответил Лукас. – Он примерно пятый по значимости полицейский в Нью-Йорке.

Отец и сын переглянулись, а Пайк спросил:

– Что происходит?

– Идет дурацкая игра «Прицепи хвост ослу», [38]38
  Детская игра: игрок с завязанными глазами должен правильно приложить хвост к изображению осла.


[Закрыть]– ответил Лукас. – А я выступаю в роли осла. – Он обратился к Риду: – Что ж, теперь я понимаю, но мне нужны подробности. Где ты с ним встретился, как тебя вовлекли в это дело…

И тут Рид все рассказал. Они познакомились на семинаре в Колумбийском университете. О'Делл приходил трижды, и всякий раз Рид беседовал с ним после занятий. «Гарлем совсем не таков, как представляет себе ирландский полицейский», – сказал Рид. Толстый заместитель начальника и худощавый южанин спорили о жизни на улицах; вместе с несколькими другими студентами и преподавателем они зашли в кафе, разговор затянулся до поздней ночи. В следующий раз он увидел О'Делла весной, но к этому времени Рид уже принимал наркотики. Его задержали во время облавы – он курил крэк. Рид позвонил заместителю начальника. Его выпустили, но предупредили, что в следующий раз он так легко не отделается. Впрочем, Рид продолжал употреблять кокаин. Его дважды арестовывали за хранение, и дело передали в суд. Когда Рид попался в третий раз, у него было слишком много крэка. Полицейские собирались предъявить ему обвинение в распространении, но он вновь позвонил О'Деллу, и ему опять удалось выйти сухим из воды.