Текст книги "Гладиатор Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Госпожа? – не понял я.

– Она была хорошенькая?

– Да, госпожа, – ответил я.

– В цепочке?

– Да, госпожа.

– Как же ты, раб, осмелился разговаривать с девушкой в цепочке? – спросила она.

– Я не знал, что это не разрешено, – объяснил я.

– Просто удача, что тебе не отрезали язык, – проговорила она.

– Да, госпожа.

– Ты знал ее?

– Я знал ее еще на Земле. Мы оба с ней теперь рабы, – сказал я.

– Конечно, – произнесла она.

– Да, госпожа.

– Джейсон?

– Да, госпожа?

– Мы покидаем Ар сегодня, а не завтра, как я планировала.

– Почему, госпожа? – спросил я.

– Я разговаривала с Филебасом. Он посоветовал мне покинуть город сегодня, – объяснила она. – Я боюсь, могут возникнуть проблемы между Аром и Салерианской конфедерацией.

Я кивнул. Мне давно уже было понятно, что что-то затевается. Я сам видел движение войск.

– Ты бы хотел увидеть меня в ошейнике, не правда ли, Джейсон? – спросила она.

В ее голосе звучали смешливые нотки. Я промолчал.

– Джейсон? – Она ждала моего ответа.

– Я думаю, вы были бы очень красивы в ошейнике, госпожа, – произнес я.

Я видел, как ее рука потянулась к плети, висевшей на боку седла, но она не взяла ее, только откинула голову и весело рассмеялась.

– Ты – животное, – сказала она.

– Да, госпожа.

– Мы покинем город в течение часа через главные ворота.

– Да, госпожа, – ответил я.

14. ХОЗЯЙКА ИНТЕРЕСУЕТСЯ ПРИКОСНОВЕНИЯМИ МУЖЧИН И ПРИКАЗЫВАЕТ СВОЕМУ ШЕЛКОВОМУ РАБУ ЗАКЛЮЧИТЬ ЕЕ В ОБЪЯТИЯ

– Это ты, Джейсон? – спросила она, не оборачиваясь.

– Да, госпожа.

Леди Флоренс знала, что это был я. Она стояла на балконе с низкой балюстрадой. Я находился в комнате. Мы были в ее доме в курортном городке Венна, известном своими ваннами и скачками тарларионов.

Был ранний вечер. Она повернулась и вошла в комнату. Я опустился на колени, одетый в шелковую тунику.

– Я хорошенькая? – спросила она и закружилась возле меня.

Ее платье из чистого алого шелка, почти прозрачного, как туника рабыни, вихрем взметнулось вокруг нее.

– Да, госпожа, – ответил я.

Она на самом деле выглядела хорошенькой, даже красивой. В ней было около пяти футов, пяти дюймов росту, и фигура была очаровательна. Лицо округлое, скорее овальное, глаза – голубые, а волосы, длинные и сейчас распущенные, золотисто-каштановые.

– Вы даже красивы, госпожа, – сказал я.

– Как подобострастны шелковые рабы, – засмеялась она, но обрадовалась моим словам.

– Это правда, госпожа. – Я не лгал.

– Тебе нравится платье?

– Да, госпожа, – сказал я.

– Я думала, тебе может понравиться, – произнесла она. – Я купила его в лавке Филебаса в Аре.

Я подумал, что так оно и было. Раньше я не видел этого платья.

– Ты думаешь, что оно слишком похоже на шелк рабыни? – снова спросила она.

– Я не знаю, госпожа, – проговорил я. Она засмеялась.

Мы были в Венне вот уже пять дней. Два из них я провел в тесных цепях, наказанный за свое поведение в Аре, и еще не совсем хорошо себя чувствовал. Сегодня был первый вечер со дня нашего возвращения в Венну, когда она приказала мне появиться у нее в комнате. Интересно, но мои отношения с хозяйкой как-то отличались от тех, что были до нашей поездки в Ар. Хотя она проявила недовольство моими поступками и подвергла меня примерному наказанию, я чувствовал, что она не была так уж рассержена. Скорее она гордилась мною, хотя и не признала бы, что является хозяйкой неуправляемого раба. Ей понравилось, что я оказался слегка непослушным и буйным. Конечно, она не боялась меня, ведь я – ее раб. Как-то после нашего возвращения из Ара я подслушал, как она обсуждает меня с кем-то из своих подруг.

– Ты не боишься владеть таким рабом? – спросила одна из них.

Леди Флоренс засмеялась.

– Я всегда могу поставить его на колени, – ответила она.

В другой раз, в залах, она прошла мимо меня, когда я чистил большую медную вазу. Поблизости от меня находились две рабыни, принадлежащие моей хозяйке. Они, босые, в ошейниках и туниках, болтали и пытались удержать на головах ивовые бельевые корзины.

– Лучше держите рабынь подальше от этого, – сказала она, указывая на меня ближайшему надсмотрщику.

Девушки засмеялись. Конечно, это была шутка. За то, что ты прикоснешься к рабыне без разрешения хозяйки, тебя могла ожидать смерть. И все-таки мне показалось любопытным, что хозяйка так пошутила. Я думаю, она не была по-настоящему недовольна, что я так плохо вел себя в Аре. Девушки, смеясь, с корзинами на головах унеслись из комнаты. Их босые ноги звонко стучали по плиткам пола. Та, что справа, Тафрис, коротконогая и соблазнительная, была достойна интереса.

– Поднимись, Джейсон, – приказала хозяйка.

Я поднялся с колен и потянулся, чтобы поправить тунику.

– Мне занять мое место на вашей кушетке, госпожа? – спросил я и взглянул на широкую, покрытую мехом кушетку с хитроумными цепями на ней, в которые меня часто заковывали для ее удовольствия.

– Нет, – сказала она.

Я не мог понять выражение ее лица. Встав, я возвышался над ней.

– Джейсон?

– Да, госпожа?

Она отвернулась и вышла на балкон. Три луны стояли теперь высоко в небе. Мы слышали жужжание насекомых в садах и видели огни Венны. Дом хозяйки находился в квартале Теллуриа, в северо-западной части города, на холме. Это лучший район, где располагаются богатые дома Венны. Благодаря местоположению дома мы могли созерцать прелестную панораму маленького города.

– Джейсон, – позвала она меня, не оборачиваясь, – иди ко мне на балкон.

Я присоединился к ней и встал близко к балюстраде.

– Я очень богата, Джейсон, – сказала леди Флоренс. – Но и очень одинока. И я неспокойна, не знаю почему.

Я молчал. Мне было известно, что хозяйки часто говорят так со своими шелковыми рабами.

– Я уверена, что у меня есть потребности и желания, которые не удовлетворены, – продолжала она.

– Да, госпожа.

– Но я, по правде говоря, не знаю, что это за желания, – проговорила она.

– Да, госпожа, – отреагировал я.

– Я знаю только, что я отчаянно несчастна!

– Мне жаль, госпожа.

– Я видела спаривание слинов сегодня, – проговорила она. – Самка боролась. Потом самец схватил ее за горло когтями. Она сразу же стала покорной. Скоро она корчилась от наслаждения. Я как-то видела, как самец урта тащил самку в угол, где она скоро завизжала от удовольствия. Самка ларла, с окровавленными боками, уступает самцу, после вынашивает его детенышей и охотится для него. Верр и боек выбирают самок, которые им нравятся, и уводят их в то место, которое выберут. – Она с горечью смотрела вдаль. – Во всех этих отношениях именно самец является хозяином. И самки, что отвратительно, не бывают недовольны. Что это значит? – спросила она.

– Я не знаю, госпожа, – ответил я.

– Сегодня, – продолжала она, – я видела девушек-рабынь, бессмысленных шлюх в ошейниках, в каких-то тряпках, едва прикрывающих наготу. Они казались веселыми и счастливыми. Что это значит?

– Я не знаю, госпожа.

– И я не знаю, – с горечью сказала леди Флоренс и снова посмотрела вдаль, на сады. – Они рабыни, и они счастливы. Я свободна и несчастна. Я не понимаю этого!

Я ничего не сказал.

Она продолжала:

– Никто не старается их осчастливить. Это они должны делать других счастливыми. Это они должны отдаваться, подчиняться и прислуживать, любить и угождать.

– Да, госпожа, – ответил я.

– Тогда почему они могут быть счастливы, а я – нет? – спросила она.

– Я не знаю, госпожа, – снова ответил я.

– Некоторые друзья советуют мне, Джейсон, связать свою жизнь со свободным спутником.

– Я не знал об этом, – проговорил я.

– Многие мужчины, молодые и богатые, желали бы стать моим спутником. Такие союзы во многих случаях значительно увеличивали бы наши общие накопления. Но я, по крайней мере до сегодняшнего момента, отвергала их. Я осталась независимой.

– Да, госпожа.

– Я видела много союзов, но чаще всего наблюдала, как мужчина содержит на стороне шлюх, рабынь, и, думаю, именно они-то ему и дороги.

В ее голосе звучала горечь.

– Почему мужчина отвергает благородную женщину, умную и красивую, независимую и великолепную, ради шлюхи в стальном ошейнике, которая ползет к его ногам и умоляет разрешить ей лизать их языком?

Я молчал. Она воскликнула:

– Животное!

– Да, госпожа, – произнес я.

– Как я ненавижу мужчин! – закричала она.

– Да, госпожа.

– И все же они волнуют меня. О, я имею в виду не тебя, Джейсон, шелкового раба, а настоящих мужчин.

– Да, госпожа.

Леди Флоренс продолжала смотреть в сад.

– Они тревожат меня, заставляют чувствовать себя неловко, – сказала она.

Я промолчал.

– Я чувствую любопытство. Иногда мне интересно, как это было бы – оказаться обнаженной в их объятиях, – промолвила она.

Я продолжал молчать.

– Я никогда не была в объятиях мужчины, Джейсон, – призналась леди Флоренс.

Меня это не удивило. Она много раз использовала меня, но никогда не позволяла мне обнять себя. Конечно, следуя ее указаниям, я целовал, гладил и ласкал ее, приносил ей много удовольствия, но она, женщина высокого происхождения и социального статуса, богатая и свободная, никогда не позволяла мне обнять себя. Чаще всего я приходил в ярость от неудовлетворенности моим рабским положением именно из-за того, что мне не разрешали обнимать женщину и подчинять ее своей воле. Единственной девушкой, которой я действительно обладал на Горе, была рабыня, привязанная к кольцу у лавки Филебаса в Аре. Ласкать ее было радостью! Я не знал ни ее имени, ни кто ее хозяин, как и она не знала ни моего имени, ни имени моей хозяйки. Мы были всего лишь два раба, соединившиеся в тени привязи в жаркий день в городе Аре…

Она внезапно обернулась ко мне и посмотрела в лицо.

– Обними меня, Джейсон, – попросила она.

Я схватил ее в свои объятия и начал целовать в шею.

– Нет, – прошептала леди Флоренс. – Нет! – закричала она.

Платье лежало у ее ног.

– Джейсон… – проговорила она.

Я поднял ее, нагую, и понес к кушетке. Ее вес был для меня пустяком.

Ее руки обнимали меня за шею. Она поцеловала меня в ямку под горлом и в ужасе от того, что дотронулась губами до тела раба, отвернула голову. Я остановился перед кушеткой. Леди Флоренс взглянула на меня и поцеловала в грудь.

– Нет, нет, – зарыдала она.

Но я все-таки понес ее на кушетку.

– Нет, – сказала она.

Я положил ее на кушетку и сел рядом с ней. Затем я подтянул ее повыше, посадил и обнял.

– Нет, – проговорила она, – нет!

Мои руки сильнее сжали ее. Она старалась, но не могла вырваться.

– Вот это и есть – быть в руках мужчины? – плача, спросила леди Флоренс.

– Это только начало, – сказал я ей.

– Ты слишком крепко держишь меня и делаешь мне больно! Ой! – вскрикнула она, когда мои руки еще сильнее сжали ее.

Потом я прижал ее спиной к густому меху кушетки. Она дико взглянула на меня. Я потянулся к ее маленькому, красивому рту.

– Прекрати, раб! – закричала она. – Прекрати!

Я отпустил ее и поднялся. Леди Флоренс стояла на коленях на кушетке, сильно дрожа и плача. Затем махнула рукой.

– Убирайся!

Я покинул комнату.

– Я прикажу наказать тебя, – крикнула она мне вслед. И повторила: – Я прикажу наказать тебя, раб!

15. МЕНЯ НАКАЗЫВАЮТ. МОЯ ХОЗЯЙКА РАЗГОВАРИВАЕТ СО МНОЙ

Я стоял под кольцом для наказаний. Руки были перекрещены и привязаны над головой. Я дернулся от второго удара «змеей», но не закричал. Рядом находились двое надсмотрщиков, один из которых орудовал кнутом, и леди Флоренс. Я почувствовал, как кровь потекла по моей спине.

– Прекратить наказание, – приказала леди Флоренс и встала совсем близко от меня, за левым плечом.

Мы были на крыльце с колоннадой на южной стороне ее дома.

– Ты понимаешь, за что тебя бьют, Джейсон? – спросила она.

– Я огорчил свою госпожу, – ответил я.

– Ты не рыдаешь под ударами бича, – сказала она.

Я пожал плечами, чувствуя злость.

– Я много думала над тем, что произошло прошлой ночью, – проговорила она. – Это сильно занимало меня.

Я ничего не сказал.

– Я плохо спала, – проговорила леди Флоренс.

– Мне жаль, госпожа, – ответил я. Капелька горечи или иронии, без сомнения, просочилась в мой голос.

– Ты сердишься, Джейсон? – спросила она.

Я пожал плечами. Спина болела, мне было плохо.

– Я не рассердилась, как мне теперь кажется, – сказала она, – когда ты обнял меня.

Леди Флоренс говорила тихо, так что стоящие сзади не могли ее слышать.

– Я думал, что госпожа приказала мне заключить ее в объятия, – проговорил я. – Очевидно, я ошибся.

– Дело в том, как ты заключил меня в объятия.

– О? – не понял я.

– Я – госпожа!

– Да, госпожа.

– Ты обнял меня слишком крепко, – заявила леди Флоренс.

– Вы будете указывать мужчине, как обнимать вас? – спросил я.

– Обнимать меня? – зло переспросила она.

– Конечно.

– Я – свободная женщина, – сказала леди Флоренс.

– Да, госпожа.

– Я могу забить тебя до смерти.

– Да, госпожа.

– Ты сердишься на меня, Джейсон? – снова спросила леди Флоренс.

– Нет, госпожа, – ответил я.

– Я – госпожа!

– Конечно, хозяйка. Я хорошо понимаю это.

– И все-таки твои руки не были неприятны мне, – проговорила она.

– Госпоже бы следовало быть рабыней, – сказал я.

– Ты, конечно, понимаешь, что связан и в моей власти, – заметила леди Флоренс.

Я попытался подвигать руками в кожаных ремнях, но надсмотрщик связал меня так умело, что я не мог шевельнуть ими.

– Да, госпожа, – признал я.

– Я могу приказать забить тебя до смерти.

– Да, госпожа.

– И ты все-таки осмеливаешься так нагло разговаривать со мной? – удивилась она.

– Да, госпожа.

– Бейте его, – приказала она и отошла.

Еще три раза бич-«змея» ударил меня по спине.

– Остановить наказание, – приказала леди Флоренс.

Я все еще держался на ногах и старался не упасть. В глазах у меня помутилось.

– Он очень крепок, леди Флоренс, – сказал человек, наносивший удары. Это был невысокий сильный мужчина по имени Кеннет, свободный человек, надсмотрщик и главный конюх.

Я все еще держался на ногах. В доме Андроникаса я однажды получил пять ударов «змеей» и после второго удара повис на петлях, беспомощный, плачущий, умоляющий о помиловании.

– Ты все еще думаешь, что твоей хозяйке следовало бы быть рабыней?

– Да, госпожа, – ответил я.

– Бейте его, – снова приказала леди Флоренс. Еще пять ударов бича обрушилось на мою спину.

И снова она приказала:

– Остановись!

– Ты все еще думаешь, что твоей госпоже следовало бы быть рабыней? – опять спросила она.

– Да, хозяйка, – проговорил я сквозь стиснутые зубы. – Почему? – потребовала ответа леди Флоренс.

– Потому что вы – волнующая и красивая, – ответил я.

– Льстивый раб, – засмеялась она.

Я промолчал.

– Но я волнующая и красивая только потому, что я свободная женщина, – проговорила леди Флоренс.

– Это правда, госпожа, – согласился я. – Однако волнующая красота свободной женщины ничто в сравнении с волнующей красотой рабыни.

– Животное, – засмеялась леди Флоренс, но, думаю, она знала, что это правда.

– Продолжать наказание дальше? – спросил Кеннет.

– Ты желаешь, чтобы тебя били дальше? – осведомилась леди Флоренс.

– Нет, госпожа, – ответил я.

– Моли у меня прощения за свою дерзость.

– Я умоляю о прощении за мою дерзость, – промолвил я.

– Ты готов подчиняться мне в каждой мелочи?

– Готов, госпожа.

– Очень хорошо, – произнесла леди Флоренс. – Я прощаю тебя.

Она повернулась к Кеннету и сказала:

– Еще пять ударов.

Я взглянул на нее.

– Я простила тебя, Джейсон, – улыбнулась мне леди Флоренс, – но ты должен понимать, что наказание за дерзость должно быть отпущено тебе полностью.

– Да, госпожа.

Еще пять ударов «змеи» обрушилось на мою спину.

– Он все еще на ногах, – заметил один из надсмотрщиков.

– Да уж, – проговорил Кеннет.

– Сильный раб, – сказала леди Флоренс, моя хозяйка. В ее голосе звучала гордость.

– Продолжать? – спросил Кеннет.

– Нет, довольно. – Леди Флоренс подошла ближе, чтобы видеть мое лицо, и приказала: – Отрежьте веревки, снимите его. Я скажу, когда отнести раба на место.

Ремень, который держал мои связанные руки прикрученными к кольцу, был разрезан. Я опустился под кольцо, но не упал на каменные плиты. Мне было плохо. Я чувствовал кровь на плитках крыльца под ногами, пот и кровь на своем теле. Мои руки все еще были связаны спереди. Стальной ошейник давил на горло.

Я получил пятнадцать ударов «змеей». Я знал, что двадцать ударов этого страшного бича могут убить.

Я почувствовал маленькую руку хозяйки на своем плече.

– Ты силен, Джейсон, – сказала она, – ты очень крепок. Мне это нравится.

Я молчал.

– Ты должен ясно понимать, что я – хозяйка. Это хорошо понятно? – спросила леди Флоренс.

– Да, госпожа, – ответил я.

– Ты нравишься мне, Джейсон, ты возбуждаешь меня, – прошептала она.

Женщины редко говорят откровенно со своими шелковыми рабами, поскольку последние – всего лишь животные.

Я чувствовал пот под тугими кожаными ремнями, стягивающими мои запястья, и тяжело дышал.

– Ты сердишься на меня, Джейсон? – спросила она.

– Нет, госпожа.

– Как-нибудь, если ты будешь очень хорошим мальчиком, – сказала она, – я, может быть, позволю тебе снова заключить меня в объятия.

Воздух был мягок и нежен. Я чувствовал запах цветов в саду.

– Но ты не должен держать меня слишком крепко, – продолжала она, – и обязан делать в точности то, что я тебе велю.

– Да, госпожа.

– Кеннет, Барус! – позвала она.

Мужчины вернулись, они ждали внутри дома, около портика.

– Верните его в камеру, – приказала леди Флоренс. – Положите бальзам на раны. Позже покормите и дайте отдохнуть. Завтра он отправится по моим поручениям, а вечером пришлите его ко мне в комнаты.

– Да, леди Флоренс, – сказал Кеннет.

Леди Флоренс, зашумев платьем, ушла с крыльца.

– Ты когда-нибудь сражался? – спросил Кеннет, поднимая меня. Второй мужчина помогал ему.

– Нет, – ответил я, – не приходилось.

– И не блевать, пока не окажешься в камере, – приказал Кеннет.

– Да, господин, – ответил я.

16. ПАРФЮМЕРНАЯ ЛАВКА ТУРБУСА ВЕМИНИЯ. Я ЗАХВАЧЕН В ПЛЕН

Я опустился на колени в прохладном помещении лавки Турбуса Веминия, парфюмера. В Венне было много маленьких, прекрасных магазинов, удовлетворявших многочисленные запросы состоятельных людей, которые являлись постоянными посетителями ванн и жителями вилл. Я, раб, без сопровождения свободного человека, должен был дождаться, пока все свободные покупатели будут обслужены, и мог вдыхать благовония позади прилавка, сколько мне вздумается. Там трудились подмастерья парфюмера. Обычно, если ты рожден в определенной касте, тебе не разрешат приступить к ее ремеслу без прохождения срока обучения. Это гарантирует качество производимого продукта. Иногда членам касты не разрешают заниматься тем видом ремесла, которое требует специальных навыков, но позволяют выполнять второстепенные задачи. Например, кто-то из касты кузнецов может не получить разрешения работать с металлом, но зато будет заниматься его транспортировкой и продажей. Права касты, такие как помощь во время нужды или предоставление убежища, остаются за ними как принадлежащие им по рождению. Следует заметить, что женщины касты часто не заняты в ремесле. Например, женщина, принадлежащая к касте кузнецов, обычно не работает в кузнице, а женщина из касты строителей не руководит возведением защитных сооружений. Для горианцев принадлежность к касте – обычно вопрос происхождения, она не связана с непременным участием в каком-то ремесле или достижением определенной степени профессионализма. Конечно, некоторые ремесла традиционно связаны с определенной кастой, что отражено в названиях каст, например кожевники, кузнецы, певцы или крестьяне. Относительно женщин исключение из правила представляет собой каста целителей. Женщины этой касты обучаются, так же как и юноши, практической медицине. Но даже целители не допускают женщин к полноценной практике, пока те не родят двоих детей. Причиной этому – желание сохранить высокий уровень умственных способностей в касте. Женщины-врачеватели, что понятно, не стремятся иметь потомство, что в конечном итоге может привести к падению интеллектуального потенциала касты. Забота о будущем касты, таким образом, проявляется в ограничении прав женщин. Благополучие касты, что типично для горианцев, является приоритетным по сравнению с благополучием отдельных ее членов. Благополучие большинства по горианским законам считается более важным, чем благополучие индивидуума. Не мне судить, правильно это или нет. Я просто рассказываю.

– Мои благодарности, леди Тиила, – сказал Турбус Веминий, владелец магазина, принимая монеты и отдавая крошечный пузырек женщине в покрывале. Та покинула магазин.

Во многих городах женщина из касты целителей, в возрасте пятнадцати лет, носит два браслета на левом запястье. Когда она рожает одного ребенка, один браслет снимают, с появлением второго ребенка снимается второй браслет. Тогда она может, если пожелает, приступать к полноценной практике.

Турбус Веминий обратил свой взор к следующему покупателю.

Принадлежность к касте важна для горианцев по многим причинам, непонятным тем, чье социальное устройство не включает в себя кастовых отношений. Почти в каждом городе член определенной касты в состоянии найти собратьев, на которых он может положиться. Благотворительность тоже почти всегда связана с правами касты на Горе. Одной из причин того, что на Горе так мало преступников, вне сомнения, является то, что человек, нарушивший закон, оказывается вне касты. Раб тоже стоит вне структуры общества. Он – животное. На Горе говорят, что только рабы, преступники и царствующие жрецы, которых считают правителями Гора и полагают, что они живут в отдаленных Сардарских горах, находятся вне касты. Но это, как признают сами горианцы, не совсем верно. Например, некоторые люди утратили касту или были изгнаны из нее, другие родились вне касты, некоторые занятия традиционно не связаны с определенной кастой, например такие как садоводство или выпас скота. На Горе также существуют целые племена, которым неизвестно понятие «каста». Одновременно связи внутри касты и отношения между кастами имеют тенденцию терять четкость. Рабы порой воспринимают себя принадлежащими к касте торговцев, а иногда – как отдельную касту. Они и в самом деле имеют свои собственные цвета – голубой и желтый, тогда как у торговцев – белый и золотой.

Следует заметить, что на Горе существуют способы сформировать касту или видоизменить уже существующую, однако горианцы редко пользуются этим. Горианец обычно очень гордится своей кастой, она является слишком важной частью его жизни, чтобы думать о каких-то изменениях. Кроме этого следует признать: все или большинство каст выполняют необходимые, достойные похвалы полезные функции. Кожевенник не сильно завидует кузнецу или портному. Всем нужны сандалии и бумажники, одежда и металлические инструменты. Однако каждый считает свою касту особенной и, как я подозреваю, немного лучше остальных. Большинство горианцев гордятся своей кастой, и я не сомневаюсь, что кастовая структура значительно укрепляет стабильность общества. Очевидный плюс в том, что она сокращает соревновательный хаос в социальной и экономической сферах и предотвращает отток интеллекта в маленькие престижные группы тех, которым все завидуют. Если судить по результатам турниров Каиссы, противопоставляя любительские турниры тем, в которых заняты профессиональные игроки, в большинстве каст встречаются очень яркие люди.

– Готовы ли духи для леди Кайты из Бейзы? – спросил Турбус Веминий у кого-то в подсобном помещении магазина.

– Нет, – ответили ему.

– Не торопитесь, – громко сказал он, – они должны быть превосходными.

– Да, Турбус, – услышал я.

Турбус Веминий повернулся с хмурым лицом к леди Кайте, маленькой, изящной женщине со смуглой кожей, в легкой желтой вуали, обычной в Бейзе. Она отпрянула назад.

– Когда должны быть готовы ваши духи, леди Кайта? – поинтересовался Турбус.

Казалось, он нисколько не смущается присутствия двух огромных гладкокожих коричневых гигантов, которые стояли позади женщины, скрестив руки.

– В пятнадцать часов, – робко сказала она.

– А сейчас еще четырнадцать. – Турбус Веминий со значением указал на водяные часы, стоявшие справа от него на прилавке.

– Я рано пришла?

– Очевидно, – согласился он. – Возвращайтесь к пятнадцати часам, и не раньше.

– Хорошо, Турбус, – ответила леди Кайта, повернулась и, сопровождаемая своими охранниками, поспешила из магазина.

Турбус Веминий посмотрел ей вслед. Он, как многие парфюмеры, парикмахеры и косметологи, обращался со своей женской клиентурой так, как будто они – рабыни. Он был знаменит тем, что однажды сказал: «Все они – рабыни». И все-таки, несмотря на резкий авторитарный стиль, в котором их обслуживали, на грубую безапелляционную манеру, в которой с ними разговаривали, женщины высокого ранга по непонятным для меня причинам толпой стекались в его магазин. Конечно, Турбус Веминий – один из лучших парфюмеров Гора, цены в его магазине высоки и доступны только очень состоятельным людям. И следует заметить, он не изготовляет парфюмерию для рабынь.

– Духи для леди Кайты будут готовы к пятнадцати часам? – спросил Турбус кого-то в глубине магазина.

– Я не знаю, – послышался голос.

– Не спешите, – произнес Турбус Веминий. – Если духи не будут готовы к указанному сроку, я прикажу ей подождать или прийти завтра. Они должны быть безупречны.

– Да, Турбус.

Я улыбнулся при мысли, что это значит – приказать свободной женщине подождать или прийти еще раз завтра и знать при этом, что она послушается. «Все они рабыни» – говорят, Турбус Веминий однажды сказал так.

Теперь он занялся новой покупательницей. Та с уважением поспешила к нему.

Снаружи стояла жара, но внутри было прохладно. Я чувствовал запахи различных духов, многие из которых смешивались вручную в глубине магазина по подписанным рецептам. Подписанные рецепты уникальны и секретны. Они появляются в результате экспериментов парфюмера. По этим рецептам изготавливают первоклассные духи для конкретной женщины, они учитывают множество нюансов, связанных со временем дня и состоянием луны. Состоятельная женщина может иметь от десяти до пятнадцати различных рецептов, один отличный от другого. Они называются подписанными потому, что на рецепте стоит личная подпись парфюмера. Подпись удостоверяет, что он признаёт духи достойными его торгового дома. Эти рецепты хранятся в картотеке у парфюмера, в сейфе. Ингредиенты и процесс изготовления остаются его секретом. Существуют, конечно, духи, ассоциирующиеся с данным домом, которые могут купить все женщины. Такие рецепты из-за распространенности употребления тоже называются подписанными. Также существуют сотни стандартных духов, изготовление которых знакомо парфюмерам многих городов.

Духи для рабынь, конечно, совсем иное дело. Они обычно сильнее пахнут и более чувственны, чем те, что употребляются свободными женщинами. Эти запахи более подходят женщине, которая должна подчиняться. Существуют сотни сортов парфюмерии для рабынь и сотни сортов для свободных женщин. На Горе, в отличие от Земли, большое внимание уделяется духам для рабынь – возбуждающим, соблазнительным, чувственным и узнаваемым. Иногда, хотя это дороже, хозяин приводит невольницу к парфюмеру для консультации. Парфюмер задает девушке вопросы, иногда может даже приласкать ее. Затем на основании информации о ее происхождении, умственных и физиологических качествах он рекомендует духи. Большинство рабынь, однако, не чувствуют острой необходимости в индивидуальных духах. К тому же часто они пользуются разными духами, в зависимости от времени дня, их собственного настроения и настроения их хозяина. И еще многие невольницы охотно пользуются духами других рабынь. Возможно, это заставляет их чувствовать свое рабство еще более глубоко и остро. Как сказала однажды одна девушка-рабыня: «Какая разница, какие духи мы используем? Они возбуждают нас. Они напоминают нам, что мы – рабыни».

Турбус Веминий закончил обслуживать покупательницу и взглянул на меня. Я опустил голову перед свободным человеком. Он не позвал меня, поэтому я должен был ждать.

На улице послышался голос продавца хлеба. Я поднял голову. Турбус Веминий больше не обращал на меня внимания.

– Готовы ли духи для леди Кайты из Бейзи? – прокричал он в глубь магазина.

– Они сделаны, – ответили ему, – нужно только ваше одобрение.

Турбус покинул прилавок и пошел в глубь лавки.

Кстати, на Горе совсем не редкость, когда предметы, продаваемые в магазине, производятся в этом же месте или где-то поблизости. Так часто происходит с изделиями из золота и серебра, ювелирными украшениями, ковриками и циновками, сандалиями. Ремесленник наблюдает за производством и контролирует качество предметов, которыми торгует. Существуют также лавки, торгующие иногородними товарами. Основная разница между горианской и земной торговлей в том, что на Горе мало магазинов широкого профиля, продающих разнообразные товары. Здесь предпочитают ходить из одной лавки в другую, запасаясь необходимым в месте, которое специализируется именно в этом товаре. В некотором смысле это неудобно, но покупатель знает, что владелец магазинчика отвечает за свои товары и понимает, что уровень его жизнеобеспечения напрямую зависит от его торговли. Роль универмагов исполняют базары и рынки, где вплотную друг к другу располагаются палатки из парусины, где можно найти большое разнообразие товаров. Конечно, во всех горианских городах существуют торговые районы с большим скоплением лавок. Иногда некоторые районы специализируются на каком-то одном виде услуг. Каждый город имеет свою улицу монет, где в основном находятся банки. Также в большинстве городов есть улица Клейм, на которой – или вблизи от нее – можно найти конторы работорговцев. Именно туда отправляется тот, кто хочет купить женщину. Как я уже отмечал, большинство горианских рабов – женщины.

Турбус Веминий все еще находился в глубине лавки. Глядя по сторонам, я заметил двух высоких мужчин в коричневых туниках, стоявших у двери. Они не были похожи на охранников лавки Веминия.

Мужчины взглянули на меня, потом осмотрели внутренность лавки. Переглянулись, затем снова посмотрели на меня, повернулись и вышли.

Я не знал, чем они занимаются. Этим утром я уже дважды встречал их, когда ходил по другому поручению хозяйки. Один раз мне показалось, что они преследуют меня, что хозяйка поручила им шпионить за мной, наблюдать, правильно ли я выполняю ее поручения и не глазею ли на ножки рабынь. Но потом, когда «соглядатаи» пропали из виду, я решил, что ошибся. К тому же, напомнил я себе с досадой, моя хозяйка слишком уверена в своей власти надо мной, поэтому необходимости в наблюдении за мной нет. Моя хозяйка больше не сомневалась во мне. Она даже мысли не допускала о какой-либо непокорности с моей стороны. Теперь я был послушный раб. Ведь меня избили «змеей».