Текст книги "Дикари Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

– Я – воин, – напомнил я Кэнке. – Я требую права на бой.

– Я не хочу убивать тебя, – отмахнулся Кэнка.

Что уже в который раз поражало меня, так это необычная забота обо мне, проявленная Кэнкой. Он защитил меня в ситуации, когда Акихока и Кеглезела занимались разграблением моих вьюков. Теперь, у него не было никакого желания вступить в бой со мной. Он не боялся меня, уж в этом я был уверен. Я не сомневался, также, что он думал, что мог бы убить меня, если бы такой бой состоялся. Как любой краснокожий он оценивал себя как фаворита, или в худшем случае как равного любому белому в поединке.

В целом, белых даже не рассматривали, в пределах системы купов.

И всё же, он явно выразил свое уважение ко мне. Таким образом, мне не казалось, что его нежелание бороться со мной, было мотивировано, каким бы то ни было неуважением ко мне или позорностью поединка для него. Он не отказывался бороться со мной, как ларл мог бы отказаться бороться с уртом. Здесь было, что-то другое.

– Я ничего не понимаю, – прошептал мне Грант по-гореански.

– Так же как и я, – успокоил я его.

– Кажется, он испытывает к Тебе какой-либо враждебности, – сказал Грант.

– Я это заметил.

– Кто-то должен заплатить, – повторил своё требование Кэнка.

– Тогда мы должны сразиться, – сказал я, отступая на шаг назад.

– Я не могу драться с тобой, по причине, которой Ты не сможешь понять, – сказал Кэнка, – зато у других, у моих друзей, Всех Товарищей, нет этой причины.

Несколько его товарищей, при этих словах, покрепче перехватили свои копья. Их кайилы задвигались под ними, ощущая их возбуждение.

– Выставьте против меня своего лучшего бойца, – предложил я. – Я буду биться с ним, а потом в случае успеха, каждым из остальных по очереди.

– Я – Блотанхунк, – сказал вожак. – Я не буду рисковать своими мужчинами таким способом.

– Это значит, все на одного, – усмехнулся я.

– Да, – усмехнулся он в ответ.

Я отступил ещё на шаг, и сказал:

– Я готов.

– Откажись, – крикнул Грант. – Это – Исбу Кайила, Все Товарищи. И их здесь – семнадцать. Каждый из них, опытный и умелый воин. У всех есть засчитанный куп. Если Ты начнёшь бой, Ты обречён.

– Ты будешь драться, или нет? – спросил Кэнка.

– Да, – уверенно ответил я.

– Tatankasa, – уважительно сказал Кэнка.

– Красный бык, – перевел Грант.

– Мне будет тяжело, приказать убить тебя, – сказал Кэнка.

Tatanka на языка краснокожих, это бык Кайилиаук. Суффикс «sa» определяет красный цвет, как например в «Mazasa» – «Красный Металл», то есть Медь. Слово «Кайилиаук» используется большинством племен для обозначения кайилиаука – животного, которое не имеет аналогов на Земле. Слово «Рте» означает самку кайилиаука, или корову. Но, что интересно это же слово, используется в разговорной речи, для кайилиаука вообще. Возможно, потому что «Pte» рассматривается, как, в некотором смысле, мать племен. Это – она, делает возможной их кочевую охотничью жизнь. Как и все подобные народы, живущие в единстве с природой, краснокожие вообще с очень большим почтением и привязанностью относятся к животным в их среде обитания. Это особенно верно для животных, которых они используют в качестве пищи. Бесполезная или бессмысленная резня такого была бы невероятна.

– Я готов к бою, – ответил я.

– Не будь дураком, – простонал Грант.

– Я готов, – повторил я, смотря не Кэнку.

– Есть альтернатива, – с некоторой надеждой проговорил Грант. – Разве Ты не видишь? Он выжидает.

– Чего? – не понял я.

– Ошейник, – подсказал торговец.

– Никогда, – отрезал я.

– Пожалуйста, Татанкаса, – сказал Кэнка, с надеждой во взгляде.

– Пожалуйста, – поддержал его Кувигнака.

– Пожалуйста, – эхом повторил Грант.

В каком-то оцепенении, я расстегнул свой пояс. Я обернул этим поясом ножны своих меча и ножа, и вручил свёрток Гранту. Я сам разоружился.

Раздалась громкая команда на Кайила, и один из дикарей, тот, что был слева от вожака, Акихока, спрыгнул на землю. Кэнка бросил ему ошейник, немедленно завязанный на моей шее.

Я пристально рассматривал Блотанхунка. Теперь я был его рабом.

Руки Акихоки сжались в вороте моей туники. Я должен был быть раздет донага перед ними.

– Нет, – приказал Кэнка.

Тогда другой воин подошёл ко мне, с ремнями и сделанной из сыромятной кожи веревкой, и дернул мои руки назад. Я должен был быть связан, и взят на привязь, как простое животное, которым я теперь был, всего лишь рабом.

– Нет, – вновь повторил свой приказ Кэнка.

Воины отошли от меня, явно озадаченные, и снова запрыгнули в сёдла своих высоких животных.

Кэнка повернул свою кайилу, и просмотрев на меня через плечо, скомандовал:

– Следуй за нами.

– Превосходно, – проворчал я.

– Howo, Winyela, – приказал Кэнка Виньеле, указав на место в траве около левого бока его кайилы.

– Быстро, – подтолкнула Прыщи Виньелу. – Беги к месту, которое он тебе указал. Это – твоё место, чтобы следовать за его кайилой, на рабской привязи.

Виньела стремительно бросилась к своему месту около кайилы её Господина, и покорно замерла там с опущенной головой.

– Не плохо, – похвалила её Прыщи.

– Виньела, – позвал Кэнка.

Она подняла свои глаза, встретившись с его.

– Виньела, – повторил Кэнка, снова. В этом контексте он не называл её по имени, а лишь напоминал ей о том, кем она была теперь на самом деле.

– Скажи, Хо, Итанканка, – подсказала Прыщи.

– Хо, Итанканка, – послушно повторила Виньела.

– Молодец.

Затем Кэнка, в хорошем расположении духа, упёрся пятками в бока кайилы, медленно трогая животное с места. Девушка, раздетая и босая, с повязанным на горле бисерным ошейником, поспешно пошла рядом с ним, стараясь, держаться точно в указанном ей месте.

– Я разорён, – простонал торговец.

– Вы разорены? – переспросил я. – А я теперь – разоруженный раб.

– Есть что-то странное во всём этом, – заметил Грант. – Тебя не раздели, и не привязали. Я не понимаю этого.

– Виньела также, не привязана, – сказал я, используя новое имя рыжеволосой.

Мы посмотрели вслед удаляющимся воинам. Виньела торопливо перебирала ногами у левого бока кайилы Кэнки, места бегущей девушки рядом с животным её владельца.

– Не беспокойся, – сказал Грант. – В ошейнике Кэнки рыжеволосая красотка научится быть рабыней быстро и хорошо.

– У тебя всё ещё есть большинство твоих товаров, – напомнил я.

– И я среди них, Господин, – вмешалась в разговор Прыщи. – Конечно же, и я чего-то стою.

– На живот, – приказал торговец.

– Да, Господин, – пролепетала рабыня, немедленно, подчиняясь. Она заговорила без разрешения.

– Рыжеволосая, – сказал Грант, зло, смотря в след воинам, – была предназначена для Махпиясапы, гражданского вождя Исбу. В прошлом году, когда я был в землях Кайила, он заказал мне именно такую женщину. Это женщина входила в список его пожеланий, если можно так выразиться.

– Несомненно, когда Кэнка вернётся в основное стойбище, он передаст её Махпиясапе, – попробовал я успокоить своего товарища.

– Ты, правда, так думаешь? – удивился Грант.

– Нет, – не стал я врать.

– Я хочу пить, – простонал Кувигнака, опускаясь на землю. – И я ослаб от голода.

Это были первые признаки слабости, которые он показал. Каким же пристыженным и глупым я внезапно почувствовал себя, от того, что так мало внимания и понимания, мы уделили нашему другу. Я бросился к своей вьючной кайиле, и принес бурдюк с водой. Грант, из его собственных запасов, вынимал какие-то спрессованные сухари, приготовленные ещё в Кайилиауке из муки Са-Тарна. Мы следили, за его едой и питьём, так как не сомневались, что его живот пока не готов к мясу кайилиаука. Оно у нас было, выменянное у Пыльноногих. Это были завёрнутые в листья, тонко нарезанные, почти столь же тонко как бумага, высушенные на солнце прерий куски мяса, лежавшие в кожаном парфлеше. Признавая свою потребность в питье и еде перед нами Кувигнака, с его точки зрения, оказывал нам уважение. Подобным образом воин Кайила может поступить только среди тех, кого он рассматривал своими друзьями и товарищами.

– Мясо, – попросил Кувигнака.

Мы с Грантом обменялись быстрыми взглядами, но, всё же выдали Кувигнаке несколько полосок сушеного мяса кайилиаука.

Он, сидя на земле со скрещенными ногами, медленно съел часть из предложенного ему угощения и сказал:

– Этого достаточно.

Он вернул Гранту остаток, и тот убрал его обратно в открытый высокий парфлеш.

– Теперь я готов идти в лагерь, – сказал Кувигнака.

– Может Ты в состоянии поехать туда, – предложил я.

– Я готов, – кивнул он.

– Значит, поедешь, – сказал я.

– Я смогу идти, – упрямо сказал он, с трудом поднимаясь на ноги. Он поднял копье, опираясь на него, как на посох, чтобы не упасть.

Я начал снимать вещи с моей кайилы, оставляя только уздечку, седло и попону.

– Что Ты делаешь? – удивился Грант.

– Готовлю транспорт для Кувигнаки.

– Не будь идиотом, – крикнул на меня торговец. – Это же твоя возможность бежать. Прыгай в седло, и скачи как ветер на запад. Беги!

– Не понял, – сказал я, посмотрев на своего товарища.

– Разве мой друг не видит? – спросил Кувигнака. – Они дали Вам этот шанс, чтобы убежать.

– Они же могут просто, последовать за мной, идя по следам кайилы, пока мое животное не падёт от усталости, – заметил я.

– Несомненно, – согласился Кувигнака, и добавил – но я не думаю, что они поступят таким образом.

– Они позволяют тебе уйти, – объяснил Грант.

– Уходите сейчас, – предложил Кувигнака, – позже, в главном лагере, другие, возможно, не будут настолько снисходительны.

– Беги, – сказал торговец. – У тебя будет прекрасная фора перед другими, из главного лагеря, что в нескольких днях пути отсюда. Они могут захотеть преследовать тебя. Беги сейчас, и у тебя будет хороший шанс на спасение. Это – несомненно, и было их намерением.

– Почему они позволили мне подобное? – не понимал я.

– Я не знаю, – пожал плечами мой товарищ.

– Мне приказали следовать за ними, и я пообещал, что сделаю это.

– Было необходимо, чтобы такая команда была дана, – сказал он. – Ни один из них не ожидает, что Ты будешь её выполнять.

– Но я сказал, что буду.

– Они не ожидают, что белый сдержит свое слово, – пояснил Грант.

– А твоё слово уважают в Прериях, или нет? – поинтересовался я.

– Думаю, что да, – ответил он.

– Отныне также, будет и с моим словом, – сказал я.

– Беги, не будь дураком, – закричал Грант.

– Что Ты собираешься делать? – спросил я своего друга.

– Я пойду в основное стойбище Кайила. Я приехал сюда, чтобы торговать.

– Значит, у тебя есть дела в этих местах?

– Да.

– Вот и у меня тоже, есть дело в этом месте.

– Ты безумец, – развёл руками Грант.

– Возможно. Но я пришёл в Прерии, не для того чтобы отступить теперь.

– Вставай, – приказал он, ребром своей стопы слегка пиная Прыщи в бок. -

Пора работать.

– Да, Господин, – проговорила она, вскакивая, и расправляя ладонями подол своей крошечной рабской туники. Она была единственной из девушек, одежда которых не была сорвана дикарями. Рыжеволосая, Лоис, Коринн, Инес, Присцилла и другие, все были немедленно раздеты. Кэнка разрешил ей оставить одежду, так как есть, чтобы обозначить различие между той, кто мог говорить на языке Кайила, и другими, теми, кто не мог.

Безусловно, существуют некоторые споры относительно того, унизительно ли для женщины находиться перед Господином в одежде или просто абсолютно голой, за исключением, разве что ошейника. Конечно, рабские туники оставляют немного простора для воображения. Среди рабынь, конечно, мало практических разногласий, хотя есть некоторые теории. Девушки, крайне дорожат даже самой крошечной тряпкой, которая могла бы предоставить им некоторую, хотя бы призрачную защиту, от властного и пристального взгляда Господина. Также, с точки зрения рабовладельца, немного одежды на рабыне можно было бы оставить, поскольку они находят, что это заинтриговывает, возбуждает и призывает их сорвать её с женщины. Кроме того, если позволить рабыне носить, пусть скудную, но одежду, то появляется ещё один способ держать её в узде. Например, ей могут приказать снять одежду, или он будет просто сорван с неё, и не маловажно, к это будет сделано, наедине или публично. Нужно помнить, что рабыня, не имея никаких прав, не имеет права и на одежду, которая, как и она сама является собственностью рабовладельца. То, что девушка носит, даже тряпка обычно – символ того, что хозяин ей доволен, и довольно значительный символ.

Зачастую одежда рабыне достаётся ой как нелегко. Наедине со своим Господином, конечно, ей часто не предоставляют даже тряпки, чтобы прикрыть наготу. Рабыня – собственность Господина, и внутри его жилища, она выглядит полностью в соответствии с его предпочтениями.

– Позаботься о вещах, которые были моими, – попросил я. – Если Ты конечно не против.

– Я сделаю это, – пообещал Грант.

У рабов нет собственности. Это именно они являются собственностью.

– Я думаю, что пора последовать за Кэнкой, – сказал я Кувигнаке.

– Скачи отсюда. Спасайся, – в последний раз попросил Грант.

– Забирайся в седло, – скомандовал я Кувигнаке, который всё ещё стоял, покачиваясь, опираясь на копье, как на посох.

– Я пойду сам, – упрямо отказался краснокожий юноша.

– Ты слишком слаб, – напомнил я.

– Я – Кайила. Я пойду сам.

Он, раскачиваясь из стороны в сторону, сделал два или три неверных шага, помогая себе копьём. Но, внезапно, его же ноги, признали его ошибку. Мгновение он ещё удерживал себя копьём, но не устоял, и завалился на бок. Уперев своё копьё в землю, и помогая руками, юноша вновь принял вертикальное положение. Он смог сделать ещё два или три шага вслед Кэнке и его отряду, раскачиваясь и держась за импровизированный костыль, но снова тяжело упал в траву. Я дёрнулся, чтобы прийти к нему на помощь, но рука Гранта легла на моё плечо, останавливая меня.

– Нет. Не унижай его. Он – Кайила!

Я заметил, что Прыщи даже не пошевелилась, чтобы помочь ему. Я кивнул.

Кувигнака с трудом принял сидячее положение, и теперь с сердитым видом сидел в траве со скрещенными ногами. Копьё осталось лежать около него.

– Я решил отдохнуть, – сказал он. – Я посижу здесь некоторое время. А потом встану, и пойду дальше.

– Замечательно, – сказал я.

– Возможно, он будет не в состоянии идти в течение нескольких дней, – заметил мой товарищ.

– День или два, как минимум, – прикинул я.

– Возможно, – не стал спорить Грант.

– Он – Кайила, – сказал я.

– Это верно, – улыбнувшись, согласился Грант, повернулся к Прыщам, и сказал:

– Девочка, Тебе, что, нечем заняться? Упакуй наши товары во вьюки. Нас ждёт дальняя дорога.

– Да, Господин, – отозвалась она.

Я оказал свою помощь Гранту и Прыщам, и за несколько ен, мы уложили товары, что были разбросаны вокруг на волокуши, и частично во вьюки наших грузовых кайил. Прыщи убрала ненужные теперь караванные цепи и наручники, привязав их к шкурам, погруженным на волокушах.

– Желаю тебе всего хорошего, – сказал я Гранту.

– И тебе всего хорошего, – с грустью ответил он мне.

Напоследок я обернулся и посмотрел на Гранта с Прыщами, и направился вдаль, сквозь высокие травы. Они махали мне вслед, и я махнул им в ответ. Через некоторое время, когда, я достаточно удалился от них, идя по следам Кэнки и его отряда, вдали я смог разглядеть дым вечерних костров. По-видимому, это был лагерь воинов Кайила.

Кэнка не связал руки Виньелы. Он позволил ей бежать, у бока его кайилы, не будучи привязанной верёвкой за шею. Это казалось необычайной льготой, распространённой на новую девушку. Я улыбнулся про себя. Я подозревал, что молодой воин уже позаботился о своей рыжеволосой рабыне. Что-то я сомневался, что он жаждет передать её Махпиясапе, своему вождю.

– О чем Вы думаете? – спросил меня Кувигнака.

– О разном.

– Если Вы не собираетесь бежать, – заметил Кувигнака, – то Вам стоит поторопиться вслед за Кэнка.

– Я буду ждать тебя, – сказал я ему.

– Я могу посидеть здесь некоторое время, – сказал он.

– Я буду ждать, – сказал я, и улыбнулся.

– Доля раба среди Кайила, да и среди всех наших народов вообще, не легка, – предупредил краснокожий.

– Я и не ожидал иного, – заверил я моего нового друга.

– По крайней мере, Вы не женщина, – улыбнулся Кувигнака. – Кайила, как и все остальные племена, не отличаются особой нежностью в отношении со своими бледнолицыми красотками.

Я кивнул, соглашаясь. Иного я и не предполагал.

Полная приятность, всегда и всеми способами, и полная покорность любому мельчайшему капризу хозяина, обычное требование ко всем гореанским рабыням, кстати, не только для тех, кто носит ошейники краснокожих. У меня не было никаких сомнений, что нашлось бы немало мужчин в городах, кто мог бы проинструктировать даже дикарей в вопросах, того как надо использовать, управлять и контролировать рабынь. Если я что и подозревал так это то, что участь рабыни в Прериях могла быть даже немного легче, чем доля её порабощённой сестры в гладких коридорах и прекрасных дворцах высоких городов. На каждой улице, на каждой площади в каждом городе, совершенно точно, Вы сможете найти место для привязи рабынь и кольца для наказаний.

– Кэнка даже не привязал Виньелу, – напомнил я.

– Пусть она только попробует вызывать у него недовольство, даже самое наименьшее, – усмехнулся Кувигнака, – и она быстро обнаружит, что она – рабыня, а он – её Господин.

– Можно не сомневаться, – согласился я.

Я думал, что это могло бы быть хорошо для прежней мисс Миллисент Обри-Уэллс, прежней дебютантки из Пенсильвании. Такие девушки расцветают лучше всего, когда их держат под угрозой наказаний.

– И я не был раздет и связан.

– Нет.

– Я не могу понять этого.

– Не так уж и трудно это понять, – усмехнулся Кувигнака.

– Почему подобные обычные процедуры не были применены ко мне? – прямо спросил я Кувигнаку. – Почему на меня не напали? Почему мне предоставили возможность сбежать? Почему ко мне отнеслись с такой терпимостью?

– Разве Ты не можете предположить? – спросил Кувигнака, хитро прищурившись.

– Нет, – недоумённо ответил я.

– Кэнка – мой брат.

– Что Вы делаете? – удивился Кувигнака, когда я подвёл к нему свою кайилу. – Что Вы делаете? – возмутился он, но я уже поднял и аккуратно водрузил в седло. – Я могу идти сам.

– Нет, не можешь.

– Через некоторое время я буду в состоянии сделать это, – заявил он.

– Езжай, – оборвал я его.

Я поднял из травы копьё и вручил его краснокожему. Оно было с длинным металлическим наконечником, приблизительно девяти дюймов длиной, прикреплённым к древку двумя заклёпками, и дополнительно усиленным обмоткой сыромятным ремешком. Характер этой обмотки и три боковые красные марки у края древка четко указывали, что копьё принадлежит Кайила. Другие марки на оружие, возможно, указывавшие на владельца, были глубоко процарапаны, вероятно лезвием ножа. К копью не было прикреплено ни одного пера, что говорил о том, что оно ещё ни разу не касалось врага.

Кувигнака покачнулся в седле, и я помог ему удержать равновесие.

Я смотрел вдаль, в бескрайние прерии. Где-то там скрывается Зарендаргар.

Я пришёл сюда, чтобы найти его. И не я один. Есть и другие, прибывшие на его поиски. Ког и Сардак с несколькими соратниками, и, по крайней мере, ещё одним кюром, которого я видел рядом с Ваниямпи, пережили недавнее сражение. Я не сомневался, что они пойдут до конца в своей кровавой миссии. Кюр стоек. Я не думал, что эти кюры, подвергнутся большой опасности от дикарей. Несколько из них смогли выбраться из центра сражения практически неповреждёнными. Они были незнакомы краснокожим. Полагая, что они могут быть жителями Мира Магии, дикари, вполне вероятно, дадут им приют и помощь, везде, где возможно.

К ним не будет такого предубеждённого отношения, как к одинокому белому мужчине, путешествующему по Прериям. За таким, здесь могут начать охоту просто для развлечения.

Я предположил, что Альфред из Порт-Олни, капитан наемников вместе со своими людьми, сейчас должен быть где-то на пути назад к цивилизации. Я ожидал, что они будут успешны в этом усилии. Немногие племена, большинство из которых обычно делятся на мелкие кланы, вероятно, желали бы, или были бы в состоянии, испытать свою силу против приблизительно трехсот или четырехсот всадников. Тем более что солдаты наученные горьким опытом, теперь несут службу не в пример внимательнее. Уроки из их глупого высокомерия были извлечены. Те, кто пережил такие ошибки, редко допускают их повторение впредь. Я не ожидал снова увидеть Альфреда, или его мужчин.

Я оглянулся и посмотрел вниз, в неглубокую долину. Я мог видеть Тыкву и его Ваниямпи, что всё ещё очищали место бойни. Позади одного из частично сожженных, брошенных фургонов была та, кто когда-то был гордой Леди Мирой из города курорта Венна, и агентом кюров по совместительству. Теперь она не более чем раздетая, сочная, прикреплённая к ярму рабыня, привязанная за лодыжку к оси фургона. Она была найдена среди солдат, но, несмотря на это, была раздета для оценки того, могли ли она заинтересовать дикарей на предмет обладания ей. Данный ей небольшой шанс спасти свою жизнь, показав своё желание к подчинению и совершению интимных действий с ногами кайилы хозяина, он не упустила, хорошенько облизав и высосав грязь с пальцев и ногтей ног животного. Тем самым, возможно спасая свою жизнь, она ясно дала понять всем, что она пригодна для рабства, что её хорошенькое горло вполне пригодно для ошейника. Вот только, совершив эти грязные и унизительные действия, подходящие только рабыне, и я не удивлюсь, будучи неистово ими возбуждённой, она была обманута в её ожиданиях и вместо того чтобы быть отданной властному и строгому Господину, но оказалась связанной и переданной Ваниямпи. Такая интересная шутка была сыграна с возбужденной и униженной женщиной. Насколько жестоки, могли быть унижения краснокожих! Раздетую и уже почувствовавшую себя рабыней, её отдали бесполым Ваниямпи. Она была бы приписана к одному из их загонов. Они будут «уважать» её. Ей даже уже дали кличку, теперь она – Репа.

– Я думаю, что я уже готов, – сказал Кувигнака.

– Ты уверен, что сможешь выдержать дорогу? – спросил я.

– Да, уверен.

Я ещё раз окинул взглядом бескрайний простор, открывавшийся с холма. Нас ждали широкие горизонты Прерий.

Насмотревшись на окрестности, я тронулся в путь вниз по косогору, ведя кайилу с восседавшим на ней Кувигнакой, держащим копьё. Я внимательно смотрел под ноги, отмечая следы, прошедших здесь ранее Кэнки и его отряда. Позади остались Грант и Прыщи, впереди виднелись дымы вечерних костров стойбища клана Исбу племени Кайила.

Спустя какое-то время Кувигнака выпрямил спину. Я был рад видеть, что он снова ехал с гордо поднятой головой. Он был силен. Он был Кайила.

– Дорога ждет, – сказал Кувигнака.

– Да, – согласился я.