Текст книги "Грозовые Земли"
Автор книги: Джон Мэддокс Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 96 страниц)
Глава четвертая
Король Пашар с хмурым видом взирал на свое войско, и на губах его блуждала безрадостная усмешка. Поход оказался куда труднее, чем он ожидал. Сезон штормов выдался еще хуже обычного. То и дело разражались ливни, превращая в грязное месиво даже самые лучшие дороги. Солдаты скользили по глине, комья налипали на ноги и копыта кабо, и армия двигалась очень медленно.
Правитель Неввы с беспокойством поглядывал на небо, затянутое тяжелыми серыми тучами. Рабы, скакавшие рядом с ним и Шаззад, старались защитить их от дождя под самодельным навесом.
Пашар старался не смотреть на походную золотистую накидку дочери с проступившими на ткани бурыми пятнами. Разумеется, он знал о том культе, верховной жрицей которого являлась его дочь, и хотя не одобрял этого, но и не возражал в открытую, покуда ее занятия не угрожали королевской власти. Король считал, что было бы куда хуже, если бы Шаззад попала под влияние какого-либо честолюбца, – и с таким он разделался бы без всякой жалости…
Удивительно, но от всех трудностей похода дочь короля, казалось, получала удовольствие. Но, впрочем, ни она сама, ни ее отец не испытали на себе тех тягот, что переживали простые солдаты.
Сейчас Пашар со свитой наблюдали за продвижением войск со скалы, нависавшей над дорогой. Если подъездные пути к столице еще были достаточно обустроены, то здесь дороги находились в безобразном состоянии. Это еще более задерживало невванскую армию. Люди промокли насквозь. Зеленоватая патина покрыла ярко блестевшие прежде наконечники солдатских копий. Горделивые некогда плюмажи офицеров теперь беспомощно поникли. Тягловые животные с трудом волочили доверху груженые повозки обоза.
– Что за жалкое зрелище! – воскликнула Шаззад. – Если бы дикари сейчас могли увидеть нашу армию, то они умерли бы со смеху.
– Увы, дочь моя, но я должен с тобой согласиться. Хуже всего то, что в этом есть и моя вина. Я был так занят укреплением власти, что совсем забыл про армию. Я даже не подумал о том, чтобы организовать учения в сезон дождей, дабы приучить солдат действовать в любую погоду. Тогда сейчас им не пришлось бы столь тяжко… – Король пожал плечами под бронзовыми доспехами. Впрочем, полагаю, у нас нет серьезных причин для беспокойства. Пусть этот поход закалит солдат и сделает их более выносливыми. Надеюсь, что к тому времени, как мы доберемся до Флории, этот сброд будет больше похож на настоящее войско.
– Ты полагаешь, что их бравого вида хватит для победы на дикарями? – засмеялась Шаззад.
Король принял это дружеское подтрунивание.
– Разумеется, только на это я и уповаю, – отозвался он в тон дочери. – Если только еще раньше дикари не испугаются, завидев женщину в свите короля.
– Но разве самого Гассема не сопровождает повсюду его жена?
– Да. И это еще один довод в пользу того, что он намерен остаться во Флории, если, конечно, мы не выбьем его оттуда. Когда в поход идет отряд, то это простой набег за добычей. Армия – захват территории. Но вот когда следом идет женщина, то это значит, что грабитель намерен укрепиться на новом месте. И ему нужно куда больше сил и мужества, нежели простому налетчику, который хочет лишь захватить добычу и сбежать восвояси.
Дождь с такой силой ударял по навесу, что собеседникам приходилось напрягать голос и слух, чтобы расслышать друг друга. Впрочем, рабам, что промокли до нитки, удерживая балдахин над головой повелителя, приходилось еще хуже, но они и не думали роптать.
– И все же нам будет противостоять всего лишь орда дикарей, – заметила Шаззад. – И даже пусть наше войско… скажем мягко… не слишком хорошо подготовлено, но я уверена: мы с легкостью разобьем захватчиков.
– Не сомневаюсь в этом, – кивнул Пашар. – Однако, от наших разведчиков мы получили донесение, что с Островов уже две недели назад как вышло подкрепление к дикарям. Мы никогда не подозревали, что Острова заселены настолько плотно. Боюсь, эта кампания окажется куда более тяжелой, чем мнилось нам поначалу. И все равно победа будет за нами.
Шаззад с улыбкой тронула отца за руку, однако в мыслях ее не было и тени веселости. Принцессе было больно сознавать это, но ее отец сейчас был совсем не тем человеком, что десять лет назад. В ту пору никто не смог бы противостоять стоять ему! В ту пору Пашар никогда бы не позволил своей армии прийти в столь жалкое состояние. Шаззад по-прежнему не сомневалась в победе, однако на всякий случай решила и прикинуть план своих действий на случай маловероятного поражения. Надо будет непременно взглянуть на этого Гассема… Все же он был лишь мужчиной, а с мужчинами, даже самыми влиятельными и грозными, она прекрасно умела обращаться. Принцессе вспомнился Гейл. Ведь этот юный воин был также одним из племени шессинов, и даже оказался способен говорить с духами, – и все равно она с легкостью подчинила его своей воле. Разумеется, он был еще почти мальчишкой, но ведь и она с тех пор поумнела и повзрослела. Принцесса и верховная жрица без труда очарует невежественного дикаря с Островов. Очарует и подчинит своей власти.
Вот уже двенадцать дней продолжался их поход, и солдаты, свыкшись с тяготами и лишениями, понемногу воспряли духом. К концу первой недели они уже принялись грубовато шутить над скверной погодой, задирать нытиков и слабаков. Теперь почти все время на марше звучали бодрые песни.
Это не могло не радовать Пашара. Пусть в войске почти не осталось закаленных в боях ветеранов, но после такого перехода уже можно было надеяться, что армия не разбежится при первой же опасности.
Неожиданно дожди закончились, дороги подсохли, и теперь солнце теплыми лучами ласкало бодро марширующую армию, понемногу приходящую в боевой порядок. Им оставалось еще около двух дней пути до цели. Теперь, когда погода наладилась, улучшилось не только настроение и вид, но даже запах войска: от одежды больше не разило плесенью и сыростью. Солдаты и офицеры до блеска начистили копья и доспехи. Армия обычно снималась с места до рассвета, и первые лучи солнца освещали уже взбодрившихся, готовых к любым неожиданностям солдат. По мнению Пашара в таком раннем подъеме было множество преимуществ. Ведь в большинстве стран армия привыкла к куда более ленивому распорядку. На рассвете заспавшиеся солдаты едва лишь продирали глаза и являли собой легкую добычу.
Внезапно Пашар заметил, что к войску быстрым шагом приближается небольшая группа всадников. Это были разведчики, высланные вперед дозором. Король было уже вознамерился призвать их к себе с докладом, но вовремя вспомнил, что обещал не вмешиваться в командование войском. К тому же правителю не годилось во время столь незначительного военного похода, который нельзя было даже считать настоящей военной кампанией, демонстрировать излишнее беспокойство. Чуть погодя генерал Крийша дал приказ, чтобы войска перестраивались и готовились к бою. Со всех сторон стали доноситься звуки горнов, визг флейт и бой барабанов. Послышались крики офицеров. Вскоре войско Неввы уже представляло собой ряд стройных шеренг. Вьючных животных отвели в тыл и избавили от груза. В седле остались лишь старшие офицеры. Внезапно к ним, покинув свое обычное расположение в рядах войска, приблизилась небольшая группа всадников верхом на кабо с позолоченными рогами. Это были отпрыски знати, исполнявшие обязательную воинскую повинность. Они просили у офицеров дозволения отъехать в сторону, дабы надеть парадную сбрую на своих скакунов. Поскольку врага еще не было в пределах видимости, им позволили сделать это. Вскоре кабо преобразились, украшенные позолоченными уздечками.
Подъехав к Пашару, генерал доложил:
– Войско готово к бою, мой государь!
– Превосходно. У солдат весьма бравый вид. А теперь давайте послушаем донесение разведчиков.
Командир отряда вытянулся перед королем и начал было делать доклад ему напрямую, но Пашар взглядом тут же напомнил ему об ошибке, и разведчик, вспомнив, что король в походе выступает лишь в роли наблюдателя, тут же повернулся к военачальнику. Несмотря на усталость, разведчик старался держаться бодро и говорил четко и ясно: генерал, нам навстречу выдвинулся небольшой отряд противника. Мы видели, как наконечники их копий сверкают на солнце.
– Что ты имел в вид под «небольшим отрядом», мой мальчик, – пожелал уточнить Крийша.
– Я не сумел их сосчитать, мой генерал, но, судя по числу копий, их три, от силы четыре тысячи.
– И ты полагаешь, что видел их всех, храбрый юноша?
– Уверен, мой генерал. Их колонна растянулась на большое расстояние, так что я не мог ошибиться… Ну, если только на тысячу человек…
Король терпеливо выслушал этот бессмысленный обмен вежливыми фразами. Он прекрасно понимал, что люди нуждаются в нехитрых ритуалах, которые помогают им преодолеть страх перед надвигающейся битвой. Пашар, как и юный воин, старался не показывать своей тревоги. Отобрать у солдат их детские игры означало наполовину их обезоружить.
– Они следуют походным маршем? – уточнил генерал.
– Нет, мой генерал, они отнюдь не маршируют, – отозвался разведчик.
– О, неужели я плохо расслышал? То есть орда дикарей стоит на месте?
– Нет, мой генерал! Они бегут…
Это сообщение было встречено дружным хохотом собравшихся вокруг короля офицеров.
– Бегут! – воскликнул один из них. – Превосходно! Когда мы встретимся, они будут настолько изнурены, что наши солдаты смогут поберечь свое оружие и голыми руками раздавят дикарей!
– Стало быть, ты оставил их далеко позади. Когда, ты полагаешь, они окажутся здесь? – спросил Крийша.
– Учитывая характер местности, примерно через два часа, мой генерал, – ответил разведчик. – Но мне трудно представить, как они смогут сохранить такой темп бега без передышки.
– Ты принес прекрасные известия, мой мальчик! – воскликнул генерал, после чего обратился к окружавшим его офицерам: – Предположим, они будут двигаться без остановки. Дайте солдатам подкрепиться, но не зажигайте костров. Когда дикари покажутся, я подам сигнал. А до тех пор не покидать боевых позиций и быть готовыми к бою. Всем разойтись!
Офицеры отправились к своим отрядам. Они были взволнованы, как люди, которые напуганы, но не желают даже думать о своем страхе. На месте они сообщили подчиненным приказ командующего. Солдаты присели перекусить, переговаривались друг с другом; в их голосах чувствовалась тревога.
– Шаула! – окликнул король. Писец поспешно приблизился. – Карту, – коротко велел Пашар.
Королевский писец развернул свиток, на котором была подробно изображена местности, где они сейчас находились.
– Дочь моя!
Шаззад был прекрасно знаком этот не допускающий возражений тон.
– Да, отец?
– Какой кабо у тебя под седлом?
– Красавица. Она лучше всего подходит для путешествия.
– Оседлай самого быстрого кабо. Если что-то пойдет не так, – не медля скачи в столицу и не останавливайся, пока за твоей спиной не захлопнутся городские ворота. Ты поняла?
– Если такова твоя воля, отец. – Принцесса с любопытством взглянула на карту.
– Сейчас мы находимся вот здесь, мой господин. – Писец ткнул в свиток перепачканным в чернилах пальцем. – Но это старая карта. На ней не указаны высоты, а я всегда твердил о чрезвычайной важности этих сведений.
– Я знаю, Шаула. Нас с трех сторон окружают холмы.
– Это невыгодное положение, отец? – вмешалась в разговор Шаззад.
– Может стать таковым, если у противника сильная конница и мощное метательное оружие. Насколько нам известно, копьями и дротиками они пользуются, но верхом не ездят вообще. Если они разместят своих солдат на этих высотах, то будут иметь преимущество, двигаясь со склона. Однако не думаю, что это поможет им смять боевые порядки армии, которая знает, как воспользоваться этими сведениями.
Шаззад показалось, что в голосе отца не чувствуется былой уверенности. Она подала знак своему конюху:
– Приведи мне Молнию.
Слуга тут же отправился оседлывать самого быстроногого кабо Шаззад.
Последние несколько дней армия Неввы двигалась вдоль берега большой реки, и генерал Крийша решил использовать этот поток для укрепления левого фланга. Он выстроил пехоту в три шеренги так плотно, что щиты стоявших рядом воинов соприкасались друг с другом. В тылу оставались резерв, включавший примерно одну пятую его сил, и конница. Всадников он собирался ввести в бой, когда варвары дрогнут. Крийша не сомневался, что дикарей приведет в панику вид всадников, которые помчатся на них, подняв смертоносные копья, способные пронзить даже самые крепкие щиты. Только обученная и дисциплинированная пехота может устоять и не рассыпаться в стороны перед лавиной несущихся кабо. Вне всякого сомнения, эти варвары не имеют ни малейшего понятия о дисциплине.
Готовить войско к бою – дело, не терпящее суеты. К полудню каждое отделение стояло на своей позиции. Когда командиры убедились, что все в порядке, они разрешили солдатам сесть на землю, чтобы те понапрасну не тратили силы перед боем. Примерно через час впереди показались отряды захватчиков.
У короля глаза были столь же зоркими, как в молодости, и он успел заметить дикарей на гребне горы на минуту или две раньше, чем ему успели доложить об их появлении. Расстояние все еще было слишком большим, чтобы различить детали. Пашар видел только крохотную фигурку человека, двигавшегося впереди войска противника. В руках тот держал нес большой овальный черный щит. Через пару минут с ним поравнялись другие воины. Отряд дикарей по-прежнему передвигался бегом. Скоро в пределах видимости оказались уже сотни варваров. Многие из них остановились, увидев перед собой армию неприятеля и, горланя боевые песни, пустились в пляс.
– Издалека они вовсе не внушают страха, мой господин, – заметил Шаула.
– После такого бега они должны быть совсем измотаны, – предположила Шаззад.
– Ты права. Я тоже пока не вижу ничего, что могло бы вселить в меня тревогу, – отозвался король. – Но боюсь, как бы эти хитрые дикари не приготовили нам какую-нибудь неприятную неожиданность.
Король оказался прав. Дикари сгрудились на гребне холма над армией Пашара. Они стояли, опираясь на длинные черные щиты, словно на непробиваемую стену. В руках варвары держали длинные копья с лезвиями из бронзы. В центре их расположения появился мужчина, почти на голову возвышавшийся над остальными воинами. Островитяне затянули грозную боевую песню, в такт мелодии ударяя по щитам тупыми концами копий. Тщательно начищенный перед боем металл блестел под лучами солнца так, что казалось, будто дикари стоят среди языков пламени. Копье в руках гиганта отливало серебром.
– Должно быть, это и есть прославленный Гассем, – предположил Пашар. – Даже прежние короли Неввы не были столь расточительны. Все металлы ценны, так как встречаются крайне редко, но сталь – самый драгоценный из всех.
– Похоже, этот человек хочет начать переговоры, отец, – сказала Шаззад.
Высокий воин поднимался по склону холма в сопровождении пятерых шессинов. Впереди шел воин из другого племени, одетый в яркий килт. Его голову украшал капюшон из скальпа зубастой рептилии. Он нес длинный, высеченный из камня шест, на котором болтался лоскут белой ткани – древний знак перемирия перед битвой.
– Давайте, я поговорю с ним, мой господин, – предложил генерал Крийша. – Не думаю, что он может сообщить нам что-то интересное, но формальности должны быть соблюдены.
– Согласен, но я пойду с тобой, – сказал Пашар. – Хочу поближе взглянуть на этого человека.
– Нет, государь, вам ни в коем случае нельзя этого делать! – воскликнул генерал. – Во-первых, это излишняя честь для дикарей. А во-вторых, мышление варваров настолько примитивно, что они запросто могут нарушить условия перемирия. И в-третьих, этому Гассему все равно осталось жить не более часа, так что нет никакого смысла к нему приглядываться.
– Гассем все же король, – ответил Пашар, – хоть и самозванец. А мы, монархи, считаем, что нас отличает особая аура королевского величия. Пренебрегать этим не следует. К тому же мы подъедем к ним верхом. Судя по моему опыту, примитивные люди гораздо серьезнее относятся к различного рода табу, чем народы цивилизованного мира. И, в конце концов, мы должны предоставить ему возможность добровольно сдаться, а короли редко сдаются в плен кому-либо, кроме того, кто равен им по положению.
– Как пожелаете, мой господин, – не стал больше спорить Крийша.
– Позволь мне поехать с тобой, отец!
Пашар покосился на дочь, затем перевел внимательный взгляд на ее скакуна. Это действительно был самый быстрый кабо из королевских конюшен, и, судя по всему, он находился в отличной форме.
– Не возражаю, только держись позади и внимательно приглядись к Гассему и его спутникам. Даже если король Гассем будет убит, островитяне уже успели попробовать на вкус кровь людей материка и его богатства. Несомненно, они им понравились. Так что вряд ли мы сталкиваемся с этими дикарями в последний раз. Шаула, ты тоже поедешь с нами. О своих наблюдениях доложишь мне, когда вернемся в столицу.
Небольшая группа людей под белым флагом остановилась. Дикари выставили перед собой черные щиты – все, кроме Гассема. На лице короля островитян играла высокомерная усмешка. Шессины за его спиной, с бронзовыми копьями в руках, стояли в потешной позе: согнув одну ногу и упершись ступней в колено другой.
Дикарь, что держал флаг перемирия, был приземистым, с черными густыми волосами, выбивавшимся из-под его причудливого шлема, и очень смуглой кожей. Шессины внешне разительно отличались от него: их кожа блестела, натертая ореховым маслом, а длинные волосы имели бронзовый оттенок. Все, кроме Гассема, были одеты в меха и перья и украшены татуировками. Их руки и ноги украшали браслеты из драгоценных камней, на шее висели разноцветные бусы. У воинов, сопровождавших короля дикарей, глаза были ярко-синими – как чистое небо на рассвете. Весь их вид излучал крайнее высокомерие.
Пашар отметил про себя, что несмотря на всю нелепость их одеяния ему никогда не доводилось встречался с более свирепыми на вид воинами.
Когда обе группы сблизились, генерал Крийша нарушил молчание:
– Мы видим, что вы несете флаг переговоров. Что вы можете нам сказать?
Командующий вздернул подбородок, пытаясь произвести впечатление на варваров, однако, на них это не возымело ни малейшего действия. Гассем мельком покосился на генерала и, не обращая на него внимания, обратился к королю:
– Ты – король Пашар?
– Да. А ты, должно быть, король Гассем. Я приветствую тебя, однако со всеми вопросами, что касаются предстоящей битвы, обращайся к генералу Крийша.
– Мне нечего сказать твоему рабу. Я желаю говорить с тобой как король с королем.
– Ну что ж, – согласился Пашар. – Ты причинил нам некоторые неприятности, но мы готовы простить тебя. Оставь Флорию, освободи моих подданных, которых ты захватил в плен, верни наши богатства – и мы позволим тебе уплыть на свои Острова. Мы даже не выступим против тебя с военными действиями и никогда не напомним о причиненном нам ущербе. Если вы не будете нападать на наши территории и выполните все указанные условия, через два года ты сможешь прислать в Невву свое посольство. Тогда мы обсудим торговые отношения между нами.
Не слушая короля, Гассем прошел мимо него, остановился перед кабо Шаззад и провел ладонью по морде скакуна.
– Великолепное создание! – заметил он.
Шессин гладил кабо, но взгляд его был обращен к женщине. Его голос оказался глубоким и звучным, и Шаззад почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.
– Не думаю, что это имеет отношение к нашему обсуждению, – нахмурился Пашар.
Гассем обернулся к нему:
– Нам нечего обсуждать. – Теперь голос короля звенел, подобно стали его копья. – Ты можешь немедленно отречься от королевской власти. Я оставлю тебе корону и твоих придворных, но отныне ты будешь править как мой вассал. Ты первый король материка, которому я предоставляю такую возможность. Второй раз я повторять не стану.
– Мой государь! – воскликнул Крийша. – Мы теряем время, разговаривая с этим безумцем. – Генерал выехал вперед и с издевательской ухмылкой бросил Гассему: – Я с удовольствием взгляну, как ты обмочишься от страха, храбрец, когда в атаку пойдет моя конница!
Эти слова вызвали у шессинов приступ хохота. Они не могли остановиться, точно мальчишки, услышавшие что-то на редкость смешное.
– Досадно. Мы могли бы стать друзьями, как и надлежит правителям двух сильных держав, – сказал Пашар. – Однако если вам по душе такой способ простится с жизнью, – да будет так. Мне придется уничтожить твое войско!
Он развернул кабо и неспешной рысцой пустил его к боевым порядкам невванцев. Там Пашар и сопровождающие его Шаззад и Шаула устроились на сиденьях под балдахином, установленным на возвышенности, чтобы перед королем открывалась картина поля боя. Генерал Крийша отправился произвести последний смотр войскам.
Слуги принесли кубки с вином.
– Итак, дочь моя, что ты думаешь обо всем этом?
– Этот дикарь просто великолепен! В нем чувствуется сила. Что же касается его людей… – Шаззад улыбнулась. – Мне всегда нравились знающие себе цену мужчины, а уж об их внешности и говорить не приходится – они восхитительны!
– Слава богам, красота не равняется воинской доблести, – фыркнул король. – А твое мнение, Шаула?
– Шессины столь похожи друг на друга, что могли бы быть братьями. Это говорит об исключительной плодовитости их женщин… – Оглянувшись, писец понизил голос и продолжил: – Государь, мне кажется, генерал Крийша ошибался, предположив, что дикари испугаются одного вида нашей конницы.
Пашар пристально покосился на него:
– Почему ты так решил?
– В свое время я немало беседовал с юным Гейлом. У меня нет достаточных сведений о других племенах дикарей, но шессинов с юного возраста воспитывают одновременно и воинами, и пастухами. Еще совсем детьми они начинают ухаживать за каггами. С этими животными нелегко обращаться, они могут быть опасны. Шессины сызмальства учатся защищать этих животных от хищников, которых на Островах водится великое множество. Они не устрашаться наших кабо, господин.
Пашар нахмурился:
– Это очень важно. И все же, уверен, эти варвары никогда не видели оседланных кабо, на которых скачут дисциплинированные, прекрасно вооруженные воины!
Принцесса глубоко задумалась. В первую очередь она пыталась прикинуть возможности захватчиков. Ее отец оценивал шессинов с точки зрения воина, Шаула – как ученый. Она же смотрела на них глазами женщины, и то, что она видела, вполне пришлось ей по вкусу. Эти дикари излучали мужскую привлекательность: высокие, стройные, под кожей рельефно выделяются крепкие мышцы. В их движениях сквозила удивительная грация великолепно тренированных атлетов.
Их манера себя вести также притягивала Шаззад. Дикари обладали естественным высокомерием, и в них было непосредственное веселье, свойственное людям, для которых ни прошлое, ни будущее не имеют особого значения. Они жили настоящим, как способны лишь варвары. По сравнению с этими людьми, все прочие выглядели жалкой насмешкой на мужчин. Однажды Шаззад встречала человека, подобного им – юного шессина Гейла. Но он мыслил слишком глубоко и этим, судя по всему, отличался от соплеменников.
Совсем иным был Гассем. Даже сейчас одно лишь воспоминание об этом мужчине вызывало у принцессы сладостное томление. Король Островов обладал той подлинной дикостью, с какой ей не приходилось ранее сталкиваться. В нем гораздо яснее можно было различить природную силу, чем то, что привнесла в его натуру цивилизация. К тому же Гассем, несомненно, был умен и расчетлив. Он смотрел на нее так, как не осмеливался смотреть до сих пор ни один мужчина. Принцесса Шаззад привыкла к восхищенным, подобострастным взглядам. Гассем же смотрел на нее как человек, обдумывающий, покупать ему рабыню, или нет. И хуже всего, что ей это нравилось…
С наблюдательного поста было слышно, как Крийша обращается к войскам:
– Солдаты, вы видели врагов и убедились, что дикарей не так уж много. Думаю, у вас появится возможность слегка поразмяться! – По рядам прокатился взрыв смеха. – В этой битве будет немного трофеев, – продолжал командующий, – потому что все, что у них есть, награблено во Флории. Это добро необходимо вернуть. Однако у дикарей великолепное оружие, особенно бронзовые копья шессинов. Я обещаю выплачивать немалую награду за каждое добытое копье. Когда мы разобьем дикарей, будет много пленных. Их продадут на аукционе, а выручку поделят между вами. – Это сообщение было встречено одобрительным гомоном. – Идя в атаку, они кричат и завывают. Зрелище, не спорю, не для слабаков, но все это только видимость. Вопли, размалеванные лица и воткнутые в волосы перья не могут убивать. Самое главное – держите строй, подчиняйтесь командам и не бойтесь врага! Нынче же вечером мы войдем во Флорию! – Солдаты радостно заорали и затрясли оружием.
– Скверное напутствие, – заметил Пашар. – Принижать врага – значит сделать солдат уязвимыми, особенно если это ожидание не оправдается. Право презирать врага дает только победа.
– Мне кажется, командовать надо было тебе, – заметила Шаззад.
Пашар не ответил. Затем их внимание привлекли оглушительные крики, раздавшиеся с гребня холма. Дикари вскинули оружие и потрясали в воздухе щитами. Со стороны войск Неввы послышались пронзительные звуки боевых сигналов горнистов и размеренный бой барабанов. Пехота прикрылась стеной щитов и ощетинилась копьями.
Боевая песнь дикарей зазвучала грозно, и войска островитян двинулись вперед. Они спускались по склону холма, не придерживаясь размеренного шага, как невванцы, а неровными скачками. Это зрелище будоражило: неистовство варваров в сочетании с примитивной дисциплиной производило сильное впечатление. Посреди толпы дикарей выступали шессины, выделяющиеся своими яркими нарядами. Окружающие их представители других племен имели различное вооружение, но у всех были черные щиты. Фланги, загибаясь, отставали от центра войска Гассема так, что оно напоминало голову огромного животного. Шессины были лбом этого чудища, а их союзники – рогами.
Едва дикари приблизились на прицельное расстояние, послышался голос трубы. По этому сигналу в воздух взвилась туча стрел и обрушилась на варваров. Однако те лишь подняли свои щиты, не замедлив движения. Стрелы поразили немногих. Через несколько мгновений они оказались настолько близко, что позиция невванских лучников не позволила им вести стрельбу по стремительно приближающимся дикарям, рискуя при этом поразить собственную пехоту.
Теперь уже из задних рядов шессинов полетели дротики с бронзовыми наконечниками, которые они метали с огромной силой и поразительной меткостью. Среди невванцев послышались предсмертные крики: дротики легко пробивали щиты и доспехи. Когда первые ряды встретились, над полем боя взмыли обычные звуки битвы: стук металла клинков о кожу и дерево щитов, хруст скрещивающихся копий, звон мечей, вопли, мычание, стоны, проклятья воинов, столкнувшихся в беспощадной схватке.
– Они нас обходят с левого фланга! – закричал Пашар.
Принцесса заметила, что один из «рогов» неприятельского войска загнулся вокруг левого крыла войска Неввы, Даже ее неискушенный взгляд мог различить, что число варваров было в этом месте слишком незначительным, чтобы использовать преимущество такой позиции.
Она окинула взглядом поле боя.
– У нас не так много потерь, отец, – заметила она. Король покачал головой:
– По-настоящему бойня еще не началась. Оба войска пока сохраняют боевой порядок. Но как только одна из сторон его нарушит, тогда-то и начнется резня. До тех пор пока сохраняется построение, большой опасности нет и каждый солдат может сосредоточить внимание на своем противнике. В хаосе же смерть грозит со всех сторон, и никто не чувствует себя в безопасности.
Вновь взвыла труба, и кавалерия, с нетерпением ожидавшая своего часа, ринулась вперед. Обогнув правый фланг варваров, всадники устремились им в тыл.
– Рано… слишком рано! – пробормотал Пашар. – Крийша должен был подождать, когда дикари начнут выдыхаться. – Король с досадой ударил кулаком по колену.
– Отец! – воскликнула Шаззад. – Я надеюсь, ты не сочтешь мои мысли предательскими, но мне кажется, что эти варвары способны воевать без устали хоть сутки напролет.
– Боюсь, ты права, – угрюмо ответил король. – Все равно, мы вскоре обратим их в бегство. Дикари даже не заметили всадников у себя в тылу.
Однако Шаззад отнюдь не была в этом так уверена. На гребне холма, откуда дикари начали наступление, она разглядела одинокую фигуру, опирающуюся на стальное копье. Она видела, как этот человек поднял оружие и потряс им в воздухе. Внизу всадники на огромной скорости вломились в задние ряды дикарей. В считанные мгновения копья должны были вонзиться в их спины и сокрушить шессинов на глазах у первых рядов невванской пехоты.
Принцесса ожидала, что шессинов при появлении конницы охватит паника, но все получилось совсем наоборот. Она не услышала сигнала, но три задних шеренги шессинов стремительно развернулись и, прикрывшись щитами, выставили вперед смертоносные копья. Кабо замедлили шаг и застыли в нескольких шагах перед ощетинившейся копьями стеной щитов, не обращая внимания на ругань и понукания своих всадников. Вместо того чтобы нестись на противника, невванские всадники тщетно пытались заставить двигаться своих скакунов. Из строя шессинов взметнулась новая туча дротиков. С необычайной меткостью они находили щели в тяжелых доспехах невванцев и поражали всадников. Многие из них были сброшены мечущимися в ужасе раненными скакунами, однако Шаззад видела, что шессины стремились поразить людей, но не животных. Кровавое побоище продолжалось всего несколько минут, затем всадники развернули кабо и отступили. Но половина из них осталась лежать на поле боя.
Шаззад ощутила какой-то запах, напомнивший ей о жертвоприношениях в храме, и она тут же узнала его. Это был запах свежей крови, всегда чрезвычайно возбуждавший принцессу. Во время жертвоприношений кровь собиралась в мраморные или золотые чаши, и ее испарения смешивались с ароматами благовоний. Здесь же, над полем битвы, витал запах крови, хлещущей из ран и орошающий землю, пьянящий, одурманивающий. Если бы не трагедия, что разворачивалась сейчас на глазах у принцессы, Шаззад ни на что не променяла бы возможность остаться здесь и полностью насладиться этим столь волнующим ее ароматом.
Внезапно серебристый отблеск на склоне холма ослепил ее: Гассем вновь подавал какой-то сигнал.
Пашар побледнел, и лицо его стало похожим на мраморную маску. Он видел, как половина воинов в задних рядах шессинов отделилась от основной массы войска противника. Они разбились на две группы и быстро двинулись в разные стороны. Прочие шессины повторили их маневр, и вскоре их «рога» окружили невванскую армию.
