Текст книги "Консультант"

Автор книги: Джон Макнейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

7

Понедельник, шестое ноября.

– Линденхолл-стрит, – сказал Вебб таксисту.

Они выехали с Фитцрой-сквер. Кеннеди, неуверенно балансировавший спиной к водителю на откидном стульчике, на углу чуть не упал и вынужден был ухватиться руками за колени Вебба.

– Какие диапозитивы вы им везёте? – поинтересовался он, указывая на пластмассовую коробку, которую Вебб держал на коленях.

– Это целый кинофильм.

– Знаю, но что в нём показывается?

– Ты когда-нибудь слышал об антивеществе? Так вот – это антиприманка. Что Харрингтон хотел, то он и получит. И порядочную порцию!

– Я их посмотрел перед отъездом, – включился в разговор Шалтон. – Я бы скорее назвал это противозачаточным средством для фирм, опасающихся получить заказ!

– Ты остроумен, как всегда, – буркнул Вебб. Всё его внимание было поглощено тезисами сегодняшнего выступления. Он перелистывал их снова и снова, пытаясь устранить последние шероховатости и вновь проигрывая в уме линию своего поведения и возможные ответы на реплики слушателей. Особенно на непредвиденные реплики. Он закрыл глаза и попытался представить, как будет сейчас выступать перед этими банковскими шишками, что те скажут в ответ, что может у него не получиться. Но сосредоточиться было невозможно: машину немилосердно трясло, и к дребезжанью периодически добавлялся противный скрип тормозов, характерный для всех лондонских такси.

– Валютные курсы опять пляшут, – сказал Кеннеди, стараясь возобновить разговор. И Вебб, и Шалтон ошеломлённо уставились на него. – Я сегодня это проверил. В порядке самоподготовки.

Вебб явно перепугался.

– Бога ради, Джек, не пророните там ни слова, если я вас об этом прямо не попрошу! Ясно? Мы везём вас, как необходимый балласт в трюме. Зрительный балласт.

И тут до Вебба впервые дошло, почему Кеннеди ему сегодня показался каким-то странным. Джек переоделся! Джинсы и кожаную куртку он сменил на строгий, а главное – тщательно выглаженный костюм. Самое поразительное, что он нацепил даже галстук.

– Я рад, Джек, что вы так серьёзно подошли к делу, – произнёс Вебб и пощупал рукой лацкан пиджака Кеннеди.

– Блеск, – кивнул головой Шалтон и потеребил другой лацкан.

– Я вообще-то думал когда-нибудь его купить, – промямлил Кеннеди, несколько сконфуженный таким вниманием к своему наряду, – только сделал это лет на пять раньше, чем предполагал.

Вебб отвернулся к окошку и с деланным интересом стал разглядывать прохожих. Ни за что этим двоим он не позволит догадаться, как он волнуется.

* * *

Зал заседаний был огромен, он занимал бóльшую часть 23-го этажа в здании «Уотермана». Они были приглашены внутрь ровно в 10:00. Харрингтон им представил Уотермана, Сасскинда и Клемента, которые сидели в конце стола, занимавшего центр зала. Перед каждым их них лежал экземпляр доклада «СисТех». Вебб представил свою команду, польстив Кеннеди, который по случаю был назван «ведущим техническим работником».

– А вы, значит, и есть тот самый консультант, – сказал Клемент, глядя на Вебба.

Вебб вспомнил, что именно Клемент провожал тогда людей из «ДАСТа». Но сегодня он был далеко не так дружелюбен.

– Вот именно, – подтвердил Вебб, продолжая готовить слайды к показу.

– Похоже, что вы о нас знаете даже чересчур много…

Хотя Клемент тщательно подбирал слова, своё чувство неприязни он скрывать явно не собирался. Ещё раз пролистав доклад, он многозначительно взглянул на Харрингтона.

– Это предварительное досье, – равнодушно ответил Вебб. – Его цель состоит лишь в том, чтобы продемонстрировать присущую нашей фирме тщательность в работе, которую вы в полной мере испытаете, если мы получим ваш заказ на ревизию.

– Я считаю нелишним указать, что ни одну из цифр в этом досье господин Вебб не получил от меня, – вступил в разговор слегка раздосадованный Харрингтон.

– Совершенно верно, – подтвердил Вебб, слегка сбитый с толку той напряжённостью, которую он почувствовал между этими двумя людьми.

– Лично я считаю, что ваш доклад свидетельствует об инициативности, – сказал Харрингтон. – Хотя, честно говоря, не все здесь присутствующие разделяют эту точку зрения.

Прежде, чем Вебб успел что-нибудь ответить, Харрингтон нажал кнопку на панели, встроенной в стол. Одновременно начали сдвигаться плотные шторы на окнах и разгораться люстры под потолком. Синхронность этих операций было столь полной, что освещение в зале почти не менялось.

– Мы были бы рады, если ваше выступление носило сугубо неформальный характер, – пояснил Харрингтон, положив палец на следующую кнопку. – Но наша встреча окончится ровно в двенадцать часов, независимо от того, успеете ли вы к этому времени завершить своё выступление или нет. Аналогичного порядка мы придерживались и при заслушивании ваших конкурентов, – сказал Харрингтон и нажал следующую кнопку. В комнате медленно потемнело, с потолка спустился экран и оживший проектор бросил на него ясный квадрат света.

– Да, у них есть свой стиль, – завистливо прошептал Шалтон Кеннеди. Он сидел сбоку и полотно было ему плохо видно. Впрочем, Шалтона не интересовали слайды. Куда интереснее ему было наблюдать за руководителями банка.

– Иногда отношения консультанта и заказчика напоминают мне брак, – начал Вебб. – Консультант должен своего клиента полностью познать, проникнуть в его самые интимные уголки. И если между ними не возникает необходимая гармония, сожительство будет бесплодным. Причём, если консультант не проявит достаточную потенцию, клиент не получит полного удовлетворения.

– Вы, похоже, пришли свататься, господин Вебб? – спросил Сасскинд столь же двусмысленным тоном.

– Лично мне это скорее напоминает свадьбу по принуждению, – парировал Вебб. – Мне хотелось бы верить, что у вас нет выбора и вы вынуждены отдать свою руку.

Банкиры засмеялись. Вебб нажал на клавишу на пульте дистанционного управления, и проектор тихо лязгнул. На полотне появился знакомый адмиральский корабль – символ «Уотермана». Казалось, что он выплывает откуда-то из тумана – Вебб наводил объектив на резкость.

– «Уотерман» существует на свете уже двести лет, – сказал Вебб, показывая рукой на картинку на экране. – Мощный, богатый, идущий, как я слышал, верным курсом. Короче, весьма привлекательный партнёр. «СисТех» же насчитывает только пять лет. Несмотря на эту устрашающую разницу в возрасте, я верю, что нам неплохо работалось бы вместе. И сегодня я пришёл сюда с намерением убедить вас в этом.

Сасскинд выпятил подбородок и усмехнулся.

– Но если придерживаться ваших аналогий, господин Вебб, то скорее можно предположить, что «Уотерман» уже не может, а вы ещё не можете!

На этот раз его коллеги захохотали в голос.

– Рядом с компьютерами созревают очень быстро, – нашёлся Вебб. – Лично я могу и умею, когда меня хотят. И умею очень хорошо, во всяком случае, по отзывам моих последних клиентов.

Вебб сегодня был одет в тёмно-синий костюм и в полутьме был почти не виден. Казалось, его лицо, освещённое сбоку отражённым от экрана светом, висит в воздухе само по себе. Это было серьёзное, энергичное лицо, с резко очерченной линией подбородка. Банкирам оно могло бы показаться даже самоуверенным и нагловатым, и надо было очень хорошо знать Вебба, чтобы понять обманчивость его внешности.

Тем временем, корабль уплыл с экрана и его сменили двое мужчин, идущих по лесу. Одного тянул за собой пёс на поводке, а другой нёс на плече какой-то длинный узкий прут.

– Кто-нибудь из вас знает, что здесь изображено? – спросил Вебб.

– Мы что, будем играть в загадки? – отозвался Харрингтон.

– Это – охота за электронными злодеями, – пошутил Клемент. – Годится?

Уотерману повезло больше.

– По-моему, это сбор трюфелей, – чувствовалось, что слова он подбирает осторожно, но не потому, что ему не хватает уверенности в себе. – Я рискнул бы даже предположить, что этот снимок был сделан где-нибудь в Бургундии.

– Вы почти угадали. Это Нормандия, – ответил ему Вебб, приятно удивлённый точностью ответа.

– Я так и думал, Мейер, что вы угадаете, – сказал Сасскинд.

– А я где-то читал, что для поиска трюфелей используют поросят, специально для этого дрессируют, – произнёс Клемент, явно раздосадованный, что не он нашёл верное решение.

– Так полагает большинство людей, – ответил за Вебба Уотерман. – Но собака справляется с этим делом не хуже.

– То же самое можно сказать и обо мне, – подхватил Вебб и дотронулся до кончика своего носа. – Я нюхом чую любое мошенничество. Как бы злодей ни пытался замаскироваться, я его почую, а потом найду и то место в вычислительной системе, куда он запрятал свою воровскую программу. За моей спиной уже немало таких успешных охот, как хорошо известно господину Харрингтону. Я обнаружу и любые проблемы вокруг «БАНКНЕТа», если вы, конечно, поручите мне эту работу.

Он замолк и минуту сосредоточенно рассматривал своих слушателей.

– В словаре я нашёл толкование слова «ревизия». Этим термином обозначается официальная проверка бухгалтерской документации и результатов коммерческой деятельности. Такое определение совершенно не подходит к «Уотерману» и его сегодняшним потребностям. Оно чересчур пассивно, носит слишком оборонительный характер. Давайте назовём вещи своими именами. То, о чём нам сегодня надо поговорить, это предотвращение уголовного преступления, заблаговременное его раскрытие.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – отозвался Клемент. – Однако я думаю, что такая ситуация у нас ещё не возникла.

– Я просто пытаюсь на несколько ходов опередить потенциального преступника, – ответил Вебб. – Стараюсь, как говорится, влезть в его шкуру, представить, что он мог бы сделать. И сегодня я хочу вам предложить вместе попытаться спланировать преступление против вашего банка.

Охотники за трюфелями исчезли с экрана, и на красном фоне появились большие чёрные буквы: «Как ограбить банк». Банкиров это название явно позабавило. А на экране уже следующий слайд из старого вестерна изображает толпу полицейских, выбегающих из одноэтажного банка где-то на Диком Западе. На лицах Сасскинда и Уотермана застыли чуть насмешливые и слегка ностальгические улыбки.

– Прошу прервать меня, если покажется, что в нашем плане допущена какая-нибудь ошибка, – сказал Вебб. – Я был бы рад, если бы вы все приняли активное участие в его подготовке, все без исключения, чтобы мы, как говорят в уголовном мире, были повязаны. Называть мы себя можем, например, «Лиденхольская банда», если вы не возражаете.

Не дожидаясь ответа, Вебб сменил слайд – теперь на экране появилась белая надпись на чёрном фоне, окружённая игривой виньеткой в стиле немого кино: «Или идеальное преступление».

– Это должно быть действительно идеальное преступление, – продолжал Вебб, – поскольку для «Уотермана» годится только самое лучшее, что бы это ни было. Ну что ж, начнём игру?

Верхушка «Уотермана» согласно кивнула головами, несколько ошарашенная таким подходом к делу. Всю неделю они просидели в этом зале, слушая смертельно серьёзные и совершенно неотличимые доклады других фирм. Это Вебб прекрасно сознавал и на этом решил сыграть.

«Вебб нашёл нужный тон», – решил Шалтон.

– Начнём с основного, – продолжал Вебб. – Что мы, собственно, хотим украсть? Не знаю, как вы, а я бы хотел, чтобы это было чрезвычайно выгодная акция!

Проектор снова лязгнул, и на экране появилась куча золотых монет.

– Первая мысль о куче денег, наверное, вызвала бы в наших головах именно этот образ. К сожалению, эта валюта довольно тяжела и объёмна и, к тому же, плохо транспортируется. Нелегко её и реализовать. Если бы мы это попробовали сделать, нам пришлось бы продавать монеты существенно дешевле номинала, да притом бы ещё весь уголовный мир вскоре знал, что именно наша банда совершила этот описанный во всех газетах грабёж. Следовательно, полиция через своих доносчиков моментально напала бы на наш след. Конечно, монеты можно переплавить в слитки. Но объём металла от этого не уменьшится, и нам придётся решать те же проблемы сбыта. Так что, благодарю покорно, но лично я категорически против золота как предмета грабежа.

– Тогда, может быть, предпочесть банкноты? Увы, со времён «великой железнодорожной кражи» уже ни один банк не перевозит крупные суммы в использованных банкнотах. Теперь перевозят только совсем новые банкноты, подобранные и зарегистрированные по сериям и номерам. Что с ними делать? Разменивать их маленькими порциями, постоянно рискуя попасться? Я бы этого не советовал делать. Переложить операцию размена на подпольного менялу? Но, опять-таки, мы получим от него взамен лишь незначительную часть номинальной стоимости нашей добычи. Это меня тоже не прельщает.

– А нельзя ли как-нибудь ввести в дело фальшивые деньги? – вполне в тон Веббу предложил Уотерман.

– Отлично, именно об этом я и сам подумывал, – согласился Вебб, – хотя и в несколько иной форме, чем вы представляете…

Он снова нажал клавишу на пульте дистанционного управления, и проектор послушно сменил изображение кучи золотых монет на снимок обычной перфокарты.

– Мы ведь с вами, господа, грабители современные, рассуждаем без ненужного консерватизма и деятельность свою планируем в условиях технически развитого общества. Поэтому мы решим украсть информацию. Её не прячут в подземных кладовых, за стальными стенами сейфов. Напротив, в нынешнем компьютеризированном мире вы найдёте её на каждом шагу: внутри ЭВМ, в линиях связи между вычислительными центрами и их филиалами, в подсобных помещениях машинных залов. А ведь значительная часть потока данных связана с деньгами – огромными суммами денег. Каков, например, дневной оборот хотя бы у «Уотермана»?

– Это служебные данные, – сказал Клемент.

– Кроме того, эта сумма меняется день ото дня, – добавил Харрингтон.

– Мне достаточно знать только порядок цифр, – не отставал Вебб.

– Собственно, особой тайны я вам не выдам, – вздохнув, сказал, наконец, Клемент, – если сообщу, что общий объём денежных операций редко оказывается меньше 50 миллионов фунтов стерлингов, а порою превышает и несколько сот миллионов фунтов.

Вебб широко развёл руками.

– Вот видите, где же я ещё найду в ежедневном обороте такие гигантские суммы денег?! Так что, решено – будем воровать информацию, да? А уж её нам сам банк, как миленький, обменяет на совершенно легальные деньги – чистенькие, только что не дезинфицированные, где номера банкнот не будут играть никакой роли. Лично мне больше всего нравится то, что банк, который станет жертвой нашего грабежа, одновременно будет выступать и хранителем нашей добычи, да ещё и проценты по ней будет нам регулярно начислять!

– Но вы же минуту назад сказали, что мы будем заниматься подделкой денег, – напомнил Уотерман.

Вебб церемонно поклонился старому банкиру, попав в луч проектора, и изображение перфокарты на миг заструилось по его плечу и рукаву.

– Будьте так любезны отметить, господин Уотерман, что нам и не надо грабить настоящую наличность. Или, точнее говоря, нам незачем красть данные, отражающие реально существующие наличные деньги. Мы искусственно создадим свои собственные данные. Например, в этой системе число одна тысяча означает, что на счёте имеется тысяча фунтов стерлингов. Допишите сюда ещё два нуля, и вы сразу получите сто тысяч фунтов. Иными словами, вы получили 99 тысяч фальшивых фунтов стерлингов и для этого вам не понадобилась ни специальная бригада, ни клише, ни краска, ничего – только числа и ЭВМ!

– Тут бы нас сразу и поймали, – взорвался Уотерман, – попробуй мы так наивно мошенничать с цифрами!

Шалтон заметил в глазах Уотермана блеск, как будто он вдруг осознал реальную опасность для банка всех этих ЭВМ. Но это мог быть и просто отблеск света от экрана.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Вебб. – Поэтому нам нельзя мошенничать наивно, а надо мошенничать изощрённо. Весь юмор заключается в том, что нам нельзя красть деньги с реально существующего счёта, где потерю денег легко было бы обнаружить. А ведь у нас речь идёт об идеальном преступлении, то есть о преступлении, которое почти или вообще невозможно раскрыть. Вы об этом ещё не забыли? Поэтому одна из наших главных целей будет состоять в том, чтобы никто и никогда не узнал, что грабёж состоялся… Я верю, что такой грабёж возможен… если, конечно, мы правильно подберём жертву.

На следующем слайде была изображена старушка в кресле-качалке, закутанная в большой плед. От неё, казалось, остались уже только кости, обтянутые пожелтевшей кожей.

– Что можно представить лучше? Кто-то, кто достаточно стар, богат и нервозен. Кто-то, кто не будет слишком сильно ругаться. Старушка, которая прячет деньги под матрас и которая будет так опасаться, пусть даже сочувственных, улыбок соседей, которые наверняка свяжут факт кражи с её старческой глупостью, что и не подумает заявить о краже в полицию…

Вебб взглянул на своих слушателей и выбрал себе конкретную жертву.

– Я надеюсь, что это описание было достаточно узнаваемым, господин Уотерман? Я ведь говорю о вашем банке!

Его голос звучал почти вызывающе.

Атмосфера в зале сразу изменилась. Шалтон заметил, как окаменели лица у руководителей банка. «Это вам не понравилось», – злорадно подумал он.

– Вы считаете, что мы бы вообще бы ничего не предприняли… – сказал Уотерман.

Вебб только насмешливо взглянул ему в глаза и вместо ответа спокойно сел на край стола заседаний, свесив одну ногу на пол.

– Теперь пора выбрать подходящее орудие грабежа, – сказал он, и глазам удивлённых руководителей банка предстал ничего им не говорящий снимок толстого учебника по программированию.

– Лично я против огнестрельного оружия и рекомендовал бы вам попытаться обойтись без него в нашем идеальном преступлении. Также отпадают взрывчатые вещества, химикаты и любой механический или электрифицированный инструмент. Всё, что нам необходимо, впрочем, мы без труда найдём здесь!

И Вебб театральным жестом снова показал на экран, на книгу, названную её авторами «Пособие по программированию для системы „ИБМ“».

– Ни один современный преступник, обладающий хотя бы каплей профессиональной гордости, не может обойтись без этой книжечки, – подмигнул Вебб банкирам. – Если бы в тюрьме Её Величества узников в рамках трудового перевоспитания начали бы обучать программированию, лично я настоятельно рекомендовал бы вам бросить свои дела и поскорее скрыться в безопасных убежищах. Эта книжечка – невероятно опасное оружие.

Он уселся на столе поудобнее.

– Теперь, пожалуй, у нас есть всё. И всё же, нам не хватает одного… На это дело мы не можем пойти сами. Я ни в коей мере не хотел бы вас обидеть, господа, но нам необходим ещё партнёр, исполнитель, обладающий особыми криминальными способностями, которых нам, остальным, увы, не хватает.

На экране появился новый слайд. На нём на фоне эвкалиптов, чётко вырисовывающихся на необычайно голубом небе, был изображён мужчина, одетый в грубую старинную одежду. Его голова была скрыта каким-то примитивным металлическим шлемом с узенькой прорезью для глаз.

– Я потихоньку пустил в уголовном мире слух о том, что нам нужен решительный парень, – продолжал Вебб с предельной серьёзностью в голосе. – К сожалению, это – единственный кандидат, который отозвался.

– Это же – знаменитый Нед Келли, не так ли? – удивлённо протянул Сасскинд.

– Я бы назвал его традиционным бандитом. Даже если вместо этой кастрюли он натянет на голову чулок, ничего не изменится. Ваш банк двести лет вырабатывал совершенную систему защиты от его стиля грабежа. Мне трудно даже представить, сколь мизерны были бы его шансы на успех, если бы он попытался к вам сунуться. Поэтому вас, возможно, мало удивит то, что я отверг его в качестве партнёра. Идеальный исполнитель нашего плана, по моему мнению, должен был бы выглядеть вот так…

Элегантным жестом Вебб указал на экран. На нём был изображён компьютер «ИБМ 370/165». Это был обычный снимок из рекламного проспекта, но представители банка вполне могли его принять за портрет их лондонского компьютера.

– «БАНКНЕТ» собственной персоной, – сообщил Вебб. – Отлично знает своё ремесло. Просто идеально послушен, если вы разговариваете с ним надлежащим образом. Пользуется исключительным доверием хозяев, через его руки проходит каждый пенс, который появляется в банке. И что самое главное – свято блюдёт принцип круговой поруки. Не хуже сицилийских мафиози!

Вебба явно удовлетворила реакция слушателей.

– Этим я хочу сказать, что он нас никогда, ни словечком не выдаст. Это именно то, самое важное свойство, которым должен обладать напарник по грабежу, – он должен сохранять лояльность и после совершения преступления. А ведь как только мы сделаем своё чёрное дело, наши грабительские программы сотрутся сами по себе и в памяти ЭВМ не останется и малейшего следа соучастия в ограблении.

Вебб замолк и прошёлся перед экраном, как бы слившись под лучом проектора с компьютером-грабителем.

– Итак, господа, вот оно, всё наше будущее преступление. Оно чрезвычайно элегантно, это самая безопасная форма грабежа из всех возможных. Такое преступление нельзя предотвратить, невозможно раскрыть, и я убеждён, что у нас всё получится в полнейшем соответствии с планом.

Сасскинд в глубоком раздумье раскурил трубку, а потом обратился к Веббу:

– Согласитесь, господин Вебб, что до сих пор вы изложили нам лишь общую концепцию преступления. Собственно говоря, вы нам ещё не сказали, как его можно было бы реализовать?

– Я хотел только познакомить вас с основными фактами, – ответил Вебб. – Честно говоря, разве я смогу представить детали реализации до тех пор, пока вы не позволите мне ознакомиться с вашей системой вблизи? Разве это мыслимо?

– Тут вы, пожалуй, правы, – медленно покивал головой Сасскинд.

– Стоит, пожалуй, уточнить мою роль как вашего консультанта, – продолжил Вебб. – Я безо всякого стыда готов признаться вам в том, что в патентованных замка́х, пуленепробиваемом стекле и тому подобных вещах я не понимаю практически ничего. Поэтому, если вас интересует консультация этого плана, вам лучше обратиться к «Чаббу», или к «Бэнхаму», или к такой компьютерной фирме, как «ДАСТ», для которых вопросы физической безопасности ЭВМ – это хлеб насущный. Считал бы нужным, однако, заметить, что вряд ли вы от них услышите что-то принципиально новое для себя…

– Вы хотите сказать, что физическая безопасность вообще не имеет особого значения? – Сасскинд явно был на этот раз не согласен с Веббом.

– Скажите, у «Уотермана» уже был случай нападения на ЭВМ? – ответил Вебб вопросом на вопрос.

– Нет. Насколько мне известно, таких случаев у нас не зарегистрировано…

– Именно к этому я и веду! Мы с вами тут всё время говорим о преступлении такого типа, для совершения которого ваши меры охраны ЭВМ не помеха, и потому на их действенность никто и не покушался. Теперь пришло время сосредоточиться на предотвращении той опасности, которая нам неизвестна, а не перестраховываться от известного риска!

– Однако вы нам до сих пор ни словом не обмолвились о том, чем в этом деле могли бы помочь нам именно вы, – прервал его Клемент. – Мне начинает казаться даже, что вы специально обходите этот вопрос.

– Я могу рассказать вам всё, что вы захотите узнать о воровских программах для ЭВМ, – самоуверенно ответил Вебб. – Я называю эти программы внутренней угрозой, и у меня значительно больше опыта в обнаружении таких программ, чем у любого другого эксперта в стране!

– Однако, – упорствовал Клемент, – у нас уже есть собственные эксперты по программированию. Порою мне начинает казаться, что их даже слишком много…

Вебб холодно взглянул на него.

– Вот именно – «у вас», вы это точно отметили, господин Клемент. Все эти эксперты находятся как раз внутри банка. А я хотел бы обратить ваше внимание на то, что до сих пор я описывал подготовку ограбления извне.

Он отступил в сторону от экрана и снова нажал на клавишу на пульте управления проектором. Тотчас на полотне экрана появилась голова мужчины, но черт его лица было не разобрать – их скрывал большой вопросительный знак, стоящий как раз на месте носа.

– Господин Икс Игрек, – представил его Вебб. – В данный момент он находится в вашем лондонском вычислительном центре, манипулирует у вас под носом с программами вашего знаменитого «БАНКНЕТа» и готовится осуществить в ближайшем будущем крупную кражу.

Уотерман беспокойно завертелся в кресле.

– Это сплошной вымысел, – буркнул он.

Вебб отреагировал немедленно.

– Нет, он действительно там сидит. Я точно знаю, что он там сидит, – и он упрямо посмотрел им в глаза, всем своим видом давая понять, что он действительно знает.

Уотерман первый не сумел сдержать гнева.

– Это уже действительно переходит все границы, Алекс, – набросился он на Харрингтона. Аналогичный протест, похоже, готовился заявить и Клемент.

– Минуточку, минуточку… – подняв вверх обе руки, Вебб взывал к тишине, но добиться её удалось не сразу.

– Прошу прощения, господа, это был лишь эксперимент. Я хотел проверить, насколько вы сами убеждены в полной безопасности своей вычислительной системы. И результаты подтвердили то, что я лишь мог предполагать. Вы ведь могли мне спокойно сказать, что я не прав. Могли невозмутимо поинтересоваться, как, собственно, я пришёл к такому выводу. Но ничего подобного никто из вас не сделал! Вы просто все сейчас безумно испугались! Все вы сами прекрасно знаете, что на самом деле «БАНКНЕТ» легкораним. А потому для этой ревизии вы нуждаетесь именно во мне. Я ещё в самом начале сказал, что речь идёт о такой свадьбе, когда эти двое просто обязаны пожениться. А у вас и нет другой альтернативы!

Произнеся это, Вебб отошёл от экрана и совершенно неожиданно сел, давая понять, что он сказал всё.

Харрингтон задумчиво нажал кнопку на панели перед собой. Проектор стих, лампа бросила на экран последний янтарный лучик, и тут же начали раздвигаться шторы на окнах. Шалтон, сощурившись от дневного света, увидел, как руководители банка тесно сдвинулись и шёпотом начали совещаться.

– Это совещание или столкновение? – огорчённо прошептал он Веббу уголком рта.

– Точно рассчитанное хождение по канату, – прошептал ему на ухо Вебб. – От тебя теперь требуется пара строф в завершение первого акта, и я прошу тебя произнести их с подлинным чувством. Комедия только начинается.

Шалтон резко встал.

– Господа, «СисТех» исходит из убеждения, что Кристофер Вебб является лучшим консультантом, которого можно пожелать для решения вашей проблемы. В докладе, экземпляры которого лежат перед вами, описан его профессиональный путь до сегодняшнего дня. Я верю и надеюсь, что вы со мною согласитесь, этот путь оправдывает нашу веру в его силы. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?

– Благодарю вас, – ответил Харрингтон и откашлялся. – Это было крайне… оригинально.

Он замолк и переглянулся с остальными представителями банка.

– Насколько я вижу, у нас нет вопросов. Вообще никаких вопросов.

Шалтон услышал, как Вебб облегчённо вздохнул. Определённо, этот вздох был слышен и банкирам.

На маленьком столе у стены стояли дорогие часы, бесстыдно обнажившие свои внутренности, залитые в стекло в знак того, что их никто никогда не должен заводить. Они показывали без двадцати минут одиннадцать.