Текст книги "Консультант"

Автор книги: Джон Макнейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Сасскинд с волнением встал и, ударяя кулаком по столу, отчеканил:

– Нам необходима безопасность, господа. И я хочу иметь уверенность, полную и основанную на фактах уверенность, что эта безопасность нам обеспечена!

– Мы ждём вашего слова, Дэвид, – кивнул президент Клементу.

– «Абсолютной уверенности» не существует, – сказал Клемент, – и Айвор это хорошо знает. Компьютеры и их системы слишком сложны. Практически не существует способа, благодаря которому можно было бы помешать квалифицированному и решительному человеку вмонтировать в систему нелегальную вставку. Что касается непосредственно «БАНКНЕТа», то он достиг такой степени безопасности, какая вообще в силах человеческих. Но и при этом мы не можем дать неограниченных гарантий. Это было бы безответственно с нашей стороны. Если в этом есть необходимость, – добавил он, как будто ему только что пришла в голову эта мысль, – мы вообще могли бы пойти по пути магазина самообслуживания и прямо предусмотреть в наших расходах некий средний размер потерь из-за хищений. Скажем, одну десятую процента. При этом мы бы всё равно далеко бы обгоняли все остальные клиринговые банки по размеру прибыли.

Уотерман злобно дёрнул головой.

– А что вы об этом думаете, Харрингтон? – спросил президент.

До этого момента Харрингтон ещё надеялся, что огонь будет по-прежнему сосредоточен на Клементе и ему удастся собраться с мыслями. Теперь он понял, что эти надежды были слишком оптимистичными.

– Если говорить откровенно, то информация, предоставленная нам сегодня господином Сасскиндом, для меня лично прозвучала, как сенсационное сообщение о первородном грехе. Я убеждён, что нам не было необходимости получать сигнал тревоги из Кливленда, чтобы узнать о том, сколь притягательны для жуликов манипуляции с деньгами и банковскими системами.

Сасскинд подался вперёд.

– Я несколько удивлён тем, что слышу, господин Харрингтон. Не хотите же вы сказать, что, несмотря на все инвестиции, мы не смогли повысить свои шансы в этой игре?

– Я хочу сказать, что не страдаю наивностью. Мы знаем о риске и предпринимаем все необходимые шаги, чтобы избежать махинаций с компьютерами.

– Что же, «БАНКНЕТ», по вашему мнению, полностью застрахован от подобных злоупотреблений?

– Да, абсолютно.

– Вы в этом убеждены?

– Это столь банальный трюк, что я просто удивлён, как американцы на него попались. В «БАНКНЕТе» автоматически и тайно проверяются денежные операции определённых типов и уровней. Мы бы немедленно обнаружили счёт, на который перечислялось бы множество незначительных сумм.

– Но ведь кто-то об этом должен знать, разве не так? По крайней мере тот, кто программировал проверку? Или это делали вы лично?

– Каждый секрет относителен, Айвор, – прервал его Клемент. – Например, тот, о котором ты нам рассказал только что.

Но Сасскинд не дал себя сбить и не собирался отставать от Харрингтона.

– Оставим в покое первородный грех, – он криво усмехнулся. – Вы хотите нам сказать, что в системе «БАНКНЕТ» просто невозможна никакая успешная махинация с программами? Вы предусмотрели абсолютно всё?

Харрингтон на секунду почувствовал себя неуверенно, они обменялись взглядами с Клементом. Харрингтон решил говорить честно. Это было менее опасно, хотя и не слишком приятно.

– Нет. Абсолютную гарантию я вам дать не могу. Но я могу ручаться за то, что мы обладаем одной из наиболее полных систем проверки программного обеспечения, какую только можно найти в мире. Именно в программном обеспечении скрыт наибольший риск, как убедились ваши приятели за океаном. Поэтому я присматриваю прежде всего за персоналом. Это постоянный и жёсткий контроль. За каждым программистом ведётся тщательная слежка. Мы принимаем на работу только тех людей, чьё прошлое нами тщательно проверено и в честности которых мы убеждены.

– Ну, этого вам не может гарантировать никакая проверка, – протянул Сасскинд.

– Не буду спорить. Но напомню ваши же слова, что этот махинатор в «Секьюрити Централ» пользовался максимальным доверием до самого своего увольнения, не так ли? Разница здесь в том, что я не доверяю никому. Это единственно надёжный путь. Я использую программистов для того, чтобы они проверяли друг друга, проверяли постоянно и многократно. Думаю, что эти ребята даже не догадываются о размахе взаимопроверок. Мне кажется, что наша система защиты действует отлично.

– Ну, а если они захотят сделать нам назло? – спросил кто-то. – Сыграть с нами такую злую шутку, о которой тут рассказывал Айвор?

– Тут трудно что-либо гарантировать, – сказал Харрингтон задумчиво. – Если бы кто-нибудь из моих людей, скажем, сошёл с ума, это могло бы привести к обширным и серьёзным потерям. Как вам уже сообщили, громадный объём информации, хранимой в памяти ЭВМ, можно уничтожить за секунду.

– А если это действительно случится, что вы будете делать?

– Все важнейшие массивы данных и программы дублируются, а иногда мы делаем даже две копии, причём, оригиналы записей хранятся отдельно от рабочих копий. Саботаж, конечно, вызвал бы у нас определённые трудности, но никакой катастрофы не произойдёт.

– Я рад это слышать, – сказал Сасскинд.

– Честно говоря, я больше боюсь вмешательства извне. Если бы, например, на наш вычислительный центр упал бы какой-нибудь самолёт. Или если бы нам уделил своё внимание любитель взрывчатки из Ольстера. Ведь мы являемся очень лакомой мишенью.

– Ну хорошо, а если исключить такого рода маловероятные события, тогда бы вы лично считали бы, что всё в порядке?

Сасскинд явно стремился вывести Харрингтона из равновесия своим скептическим тоном.

– Я надеюсь, по крайней мере, что да.

– Надеетесь?

– Ну… да.

– Не сердитесь, Харрингтон, но мне эта смесь самоуверенности и надежды кажется малоуспокоительной.

Харрингтон внимательно смотрел на свои костлявые пальцы; сплетать и расплетать их давно вошло у него в привычку.

– В соответствии с программой, принятой правлением банка, вычислительная техника должна была внедряться в нашем банке чрезвычайными темпами, – он глубоко вздохнул, чувствуя, что теперь ему можно оседлать своего любимого конька. – Развитие нашей вычислительной системы шло столь ускоренными темпами, какие только были возможны технически. Если я и испытываю некоторую неуверенность, то она связана с этими и только с этими обстоятельствами. Чрезмерная спешка всегда порождает дополнительный риск, которого можно было бы избежать…

– Я прошу тебя, Алекс! – прервал его Клемент со страдальческим выражением лица. – Ведь тебе известны и плоды этой спешки. Посмотри хотя бы на курс наших акций!

– Я только констатирую факты, не более. Ваше право формулировать концепции, но обеспечить их реализацию должны мы. И я могу гарантировать, что мои люди делают выдающуюся работу.

Мейер Уотерман поднялся со своего кресла и начал медленно прохаживаться вдоль окон. В совете директоров он занимал второстепенное положение, номинально сохраняя функции руководства банком, при минимуме реальных прав. Однако его почтенная родословная имела немалое значение в глазах общественности. Все члены правления знали о его натянутых отношениях с Клементом, с которым он уже не раз резко сталкивался на заседаниях. В наступившей тишине все глаза были прикованы к фигуре, чётко вырисовывавшейся на фоне окна.

– Айвор рассказал мне об этом кливлендском инциденте ещё несколько дней назад, – начал Уотерман раздумчиво. – Мне непонятно, почему Джеральд Шульц решил затушевать эту историю, хотя не исключаю, что на его месте мы бы поступили аналогичным образом. К сегодняшнему заседанию я узнал, что потери в результате преступной деятельности, осуществляемой с помощью компьютеров, оцениваются в Соединённых Штатах многими миллионами долларов в год. Добавьте к этому такие потери, которые понёс «Секьюрити Централ» и о которых не сообщается, хотя они и обнаружены. Приплюсуйте сюда ещё и те потери, которые имеют место, но которые не удалось обнаружить… Получается довольно круглая сумма, не правда ли? С определённой погрешностью можно предположить, что компьютерная преступность приносит потери порядка ста миллионов долларов в год, если не вдвое больше. И это, исключая особые случаи, типа хищения в «Экьюти Фандинг» в Лос-Анджелесе, когда только в одном случае потери достигли нескольких сот миллионов долларов.

Уотерман перевёл взгляд на Клемента.

– Что меня взволновало больше всего, Дэвид, это то, что большинство ныне известных афер было обнаружено по чистой случайности. Приведу вам типичный пример. Президент нью-йоркской страховой компании приехал в отель Майами и во время регистрации у портье нос к носу столкнулся с одним из своих младших программистов, который там проживал в лучших апартаментах. В чрезвычайно дорогих апартаментах. Естественно, что у бедняги-президента в голове зазвучал колокол тревоги, можете себе представить!

– Но мы не в Америке, Мейер, – усмехнулся Клемент.

– Какая разница, вы сами знаете, что техника-то у нас стоит точно та же! А банк наш существенно крупнее, чем «Секьюрити Централ».

Он обогнул стол и остановился прямо за спиной Клемента.

– Я думаю, что буду абсолютно прав, если скажу, что ни Дэвид Клемент, ни наш сегодняшний гость не способны дать полной гарантии безопасности.

Оба были вынуждены кивнуть в знак согласия.

– И никто, думаю, не усомнится в справедливости моих слов, если я скажу, что наш банк сегодня полностью зависит от вычислительной техники и к предшествующему состоянию дел возврата нет. Так, Клемент?

Уотерман погрозил пальцем повернувшемуся к нему Клементу.

– Я знаю, что вы мне сейчас скажете, Дэвид! Что сегодняшний «Уотерман» стал синонимом своих компьютеров, что сегодня нельзя по-иному.

– За такие слова и выпить не грех, – попытался разрядить атмосферу Клемент.

– Меня не слишком пугает угроза финансовых потерь, – продолжал Уотерман. – Главное – наш престиж. Я не допущу, чтобы с фамилией Уотерман ассоциировался какой-либо скандал. Это для меня главное.

Внезапно он ударил ладонью по столу. Удар был не силён, но он драматически подчеркнул серьёзность слов Уотермана.

– Ничего такого не должно произойти, – провозгласил он напыщенно. – Я требую уровня безопасности, равного ста процентам. Ни с каким иным уровнем не могут смириться ни наше правление, ни наши клиенты!

Под одобрительный шум Уотерман вернулся на своё место.

– Этого будет добиться довольно сложно, Мейер, – сказал Клемент спокойно. – Нельзя терять способности мыслить реалистически. Разве я не прав, Алекс?

– Стопроцентной безопасности нельзя добиться даже при перевозке денег, – растерянно подхватил Харрингтон.

– Да, вы правы, но это другое дело, – холодно парировал Уотерман. – Если кто-то просто похитит деньги на улице, то это будет проблема для «Секьюриор», транспортников, но не для нас. Если грабёж произойдёт в одном из наших филиалов при использовании насилия, то общественность будет симпатизировать нашему персоналу, а, следовательно, и всему банку в целом. Но если грабёж будет осуществлён прямо внутри нашей вычислительной системы, в результате махинаций кого-то из доверенных сотрудников?.. Повторяю, я не желаю выглядеть, как набитый болван, не замечающий, как у него под носом крадут деньги клиентов!

– Смею ли я спросить, куда вы, собственно, клоните, Мейер, – подчёркнуто спокойно спросил Клемент. – У меня есть подозрение, что у вас уже есть какая-то определённая цель.

– Действительно, пора уже нам выработать конкретное решение, – согласился президент. – Это заседание правления, а не дискуссионный клуб.

– У меня есть конкретное предложение, – сказал Уотерман. – Ревизия. Я требую глубочайшей ревизии всей системы!

– Это же будет уйма работы и всё впустую! – охнул Харрингтон. Удержаться было выше его сил. – Это будут романы вместо конкретного дела!

Он с ужасом представил, что сейчас на него возложат ответственность за эту операцию и ему придётся будоражить персонал сложными докладами, контрольными проверками, служебными записками, которые будут однажды прочитаны и навеки улягутся в архивы собирать пыль.

– Простите… Я не сдержался, – добавил он, чуть опомнившись.

– Видите ли, уж такой я старомодный банкир, – начал опять Уотерман с напускной скромностью. – Когда мне кажется, что я заболеваю, я вызываю врача, а не жду, когда наступит летальный исход. Сам себя я не смогу проверить – для этого и существуют специалисты, кто-то извне, незаинтересованный. Я бы хотел, чтобы эта ревизия также способствовала диагностированию возможных заболеваний «БАНКНЕТа». И я хотел бы, чтобы её провёл самый лучший врач, которого мы только сможем найти, иными словами, высококвалифицированный консультант. Любая иная форма – и я надеюсь, что в этом вы, Дэвид, со мной согласитесь, – оставляла бы возможность подозрений.

Клемент, сдаваясь, развёл руками.

– Эта ваша аналогия, Мейер, просто великолепна. Я был бы весьма огорчён, если бы вы у меня что-то нашли.

– Значит ли это, что вы согласны с моим предложением? – спросил президент, пряча усмешку.

– Если ревизия успокоит Мейера и остальных членов правления, мы её, конечно, проведём. Алекс Харрингтон это организует. Я прав, Алекс?

Харрингтон обнаружил, что он сидит, склонив голову и опять пытается завязать свои пальцы морским узлом.

– Это может означать серьёзное нарушение нормального хода работ в вычислительном центре, – произнёс он тихо. – А консультант? Я знаю массу консультантов, за советы которых я бы не дал и пенни. В итоге они приносят вам доклад, слепленный из того, что вы сами им рассказали о ваших проблемах…

– Значит, мы должны найти такого консультанта, который будет существенно отличаться от ваших знакомых, Алекс, – сказал Клемент таким тоном, что Харрингтон понял – дальнейшее сопротивление нежелательно.

– Если правление настаивает на ревизии, мы её организуем.

– Голосуем, господа? – спросил сэр Невилл и оглядел присутствующих. Руки единодушно поднялись кверху. – Отлично. Остальное теперь за вами, Харрингтон. Предварительно, конечно, согласуйте с Дэвидом примерный бюджет ревизии. Окончательный доклад о её результатах вы нам предоставите, скажем… месяца через три?

– Скорее, через шесть, – отважился возразить Харрингтон. – Если вы хотите, чтобы он чего-то стоил.

– Хорошо, тогда через шесть месяцев. В протоколе это будет записано как периодическая ревизия у Дэвида Клемента.

«Хотел бы я знать, – думал Харрингтон, направляясь к дверям, – часто ли здесь разыгрываются такие представления…» Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и чуть-чуть ослабил галстук. Здесь, наверху, ему было не место. Он всего лишь крот, его место под землёй, в «Информационном Центре-Лондон». Лифт тихо посвистывал, унося Харрингтона вниз, туда, где он был у себя дома.

2

Обычно на работу Вебб ездил кружным путём. Там ему не грозили пробки, и он мог выжать из своей машины всё, на что она была способна. Если ездить через центр Лондона, застревая среди дешёвых жестянок, то стоит ли покупать такую дорогую и быструю машину?! Но сегодня ему пришлось набраться терпения, хотя ползти черепашьим шагом по Вигмор-стрит, ощущая, как время ускользает впустую, было невыносимо. Вебб нажал кнопку на щитке управления, и панель у него над головой мягко скользнула назад, впустив в машину ясный солнечный свет. Сейчас, в конце октября, он был каким-то особенно мягким, даже ласковым.

На противоположной стороне улицы ему в глаза бросились крупные голубые литеры рекламы «ИБМ», украшавшие представительство этой фирмы в Лондоне. Именно сюда его сегодня и потянуло. К этому зданию. Он нашёл четвёртый этаж, а потом – то окно, за которым когда-то был его кабинет. Уже пять лет, как он здесь не работает, а всё кажется, что это было только вчера.

Тогда он был обыкновенным представителем фирмы, продавал компьютеры, был молод, энергичен, напорист. «Господи, сколько же сверхурочных я тогда отработал, – подумал он, – лишь потому, что мне некуда было девать распиравшую меня жажду деятельности». У него быстро сложился вполне солидный круг партнёров – людей, которые на него поставили, которые его уважали, но которые как-то никогда ему особенно не доверяли. Как только Вебб понял это, ему стала невыносима каждая минута, которую он отдавал «ИБМ».

Их встреча с Эндрью Шалтоном вообще-то была неизбежна. Кабинет Эндрью был напротив, через коридор. Ему было столько же лет, сколько Веббу, он был столь же стремителен и столь же честолюбив. О них говорили, что они похожи, как родные братья.

Канцелярия Шалтона напоминала мышеловку с лакомой приманкой для посетителей. Вечно открытая дверь и очаровательная секретарша, сидящая именно на том месте, где её мог увидеть каждый посетитель, выходящий из лифта. Тогда ещё секретаршу звали Элисон Осборн. Элисон Вебб она стала позднее. Интересно, как её будут звать в будущем, Элисон Шалтон? Наверняка нет, хотя с обеих сторон было приложено немало усилий в этом направлении. Веббу это было уже всё равно. По крайней мере, он пытался себя в этом убедить.

Вебб повернул на Мортимер-стрит. По обе стороны тянулись витрины модных салонов одежды, ласкающие глаз. Куда менее заметна была реклама различных фирм по обслуживанию вычислительных центров – они заявляли о себе только скромными табличками у двери и окнами, которые не гасли до поздней ночи, позволяя догадываться о том, что там сидят программисты, вылавливая «мушек» из программ.

Люди создают новые маленькие фирмы по самым разным причинам. Единственным мотивом для Вебба были деньги, и он этого никогда не скрывал. Для Шалтона это был своего рода побег из пасти «ИБМ». Прыжок на свободу, на который надо было решиться до того, как он станет пленником своего места, стремления заработать приличную пенсию и страха потерять уже завоёванное положение в обществе. «Системс Технолоджи Лимитед» родилась по инициативе Шалтона, по крайней мере, он так утверждал.

Свернув с Мортимер-стрит, по узким переулочкам Вебб добрался до подземного гаража, где он всегда оставлял машину. Поставив её на обычное место, он направился к выходу и, как всегда, на прощанье ещё раз оглянулся на свою любимую игрушку – серебристый «Порше», который стал уже частью его самого. По правде говоря, его дела в «СисТех» шли неплохо. Но дела Шалтона шли лучше, и этого ему Вебб простить не мог.

Ещё через минуту он уже входил в здание «СисТех» на Фитцрой-сквер.

Он сидел у высоченного окна, глядя на верхушки деревьев, обступивших дом, и ожидая, пока Сьюзен Фолкнер принесёт ему традиционную чашку кофе и утреннюю почту.

– Вот это для тебя будет особенно интересно, – улыбнулась Сьюзен, подавая ему лист бумаги.

Вебб прочёл письмо несколько раз, хмыкнул и почувствовал, что вот теперь он, пожалуй, проснулся окончательно.

– Будь добра, позови ко мне Харви, – попросил он Сьюзен.

– А его сегодня нет, по-моему, он уехал в Бристоль к клиенту.

Вебб чертыхнулся. Харви ему был сейчас особенно нужен.

– Ладно, тогда, по крайней мере, попроси Шалтона спуститься ко мне.

Прочтя письмо, Шалтон вернул его Веббу.

– Это всего лишь приглашение принять участие в конкурсе, – сказал он с деланным безразличием.

– Вот и отлично!

– Если бы мы смогли получить договор на эту работу, я бы ахнул. Ну неужели ты не понимаешь, что нам и соваться нечего со своим предложением? У нас нет никаких шансов, для этого мы слишком малы. Малы и малоизвестны.

– Но ведь эта работа как раз для эксперта-одиночки!

– Это верно, но такой одиночка должен иметь за своей спиной человек двести помощников. Такой крупный и известный банк, естественно, захочет работать со столь же крупным и авторитетным партнёром.

– Но послушай, если бы у «Уотермана» считали, что мы не имеем никаких шансов, зачем бы они вообще нам писали?

– Нам и скольким ещё, помимо нас? – Шалтон ткнул в письмо пальцем. – Крис, неужели ты не видишь, что письмо размножено? Это послание лежит на столах доброй половины консультативных фирм Лондона! И большинство в такой же ситуации, как и мы: приятно, но шансов никаких.

– А мне в это верить не хочется!

– Но послушай…

– Погоди. Я согласен с тобой – они обратились максимум к шести фирмам. Более широкий круг адресатов был бы для них уже небезопасен.

– Ты имеешь в виду «Мариотта», «ДАСТ» и так далее?

– Вот именно.

– Но они нас без труда победят, сам понимаешь…

– Шесть к одному, – упорствовал Вебб. – Мне приходилось играть и при меньших шансах.

– Наверное, это было где-нибудь в казино. В это я готов поверить.

Шалтон был недалёк от истины, и это задело Вебба.

– Я буду пытаться получить этот заказ, Эндрью, что бы ты не говорил!

– Да ради бога!

– Я считаю, что это порядочно с моей стороны, что я предупреждаю тебя об этом заранее…

Шалтон задумчиво взял письмо и медленно перечитал его.

– Мы кого-нибудь у «Уотермана» лично знаем?

– Абсолютно никого. В жизни я не сталкивался ни с одним их сотрудником.

– Мы им никогда не посылали своих рекламных материалов? Или письмо с предложением своих услуг?

– Ни единой строчки, я точно знаю.

Шалтон поудобнее уселся в кресле.

– Тебе не кажется, что это письмо весьма лаконично, а? – спросил он с подчёркнутым нажимом в голосе.

– Не спорю.

– Тут дело нечисто, Крис. По-моему, у них всё уже разыграно. Они давно решили, кого именно пригласят, и теперь просто хотят создать видимость честной игры, чтоб дирекция к ним не цеплялась.

– Такие штучки у «Уотермана»?! Вряд ли, слишком уж солидная фирма.

Шалтон снова аккуратно разложил письмо на столе перед Веббом.

Точно в центре, по верху страницы была помещена эмблема знаменитого банка, которая в лучах утреннего солнца отблёскивала чистым золотом.

– А скажи-ка ты мне, – начал он, – кого ты, собственно, хотел предложить этим джентльменам из Сити в качестве лучшего английского консультанта по вопросам безопасности вычислительных центров?

– Эту тайную информацию я сообщу только тебе, Эндрью! Конкретно я имел в виду Кристофера Вебба, поскольку никто иной в «СисТех» не сумеет даже понять, что от него требуется в таком деле.

– Хм, – Шалтон кривовато улыбнулся, – будем надеяться, что их мнение о твоём прежнем опыте работы будет столь же высоким, как твоё собственное…

– А вспомни о деле «Лондон Альянс»?

– А что в этом было такого уж особенного? Этот парень успел утащить всего лишь пять тысяч фунтов, вот и всё? Не слишком крупная рыба, не правда ли?

– А дело «Кестрелл Рекордз»? Мы поймали шайку из четырёх человек, которые нафаршировали машину своими воровскими штучками. Два сотрудника, два соучастника со стороны. Злоупотребление, мошенничество и организованное хищение, – к Веббу вернулась самоуверенность. – Это даже в нашем деле встречается не каждый день!

– Брось, это были обычные халтурщики. Такие неумёхи не имеют шансов даже на полпорции мороженого.

– Всё равно. Я постараюсь, чтобы этот эпизод стал известен у «Уотермана».

– Не очень-то большое это произведёт на них впечатление, Крис, – отмахнулся Шалтон.

– Я тоже ставлю не на одного коня, Эндрью, – не сдавался Вебб. – Я хочу посвятить подготовке нашего предложения всё своё время. Четыре недели моего рабочего времени плюс существенная часть времени ещё одного сотрудника. Сам понимаешь, необходимо будет всё хорошенько разнюхать вокруг «Уотермана»…

Шалтон удивлённо свистнул.

– По моей оценке, – начал оправдываться Вебб, – работа у «Уотермана» растянется месяцев на шесть, то есть сто восемьдесят человеко-дней. Это означает, что гонорар может составить, скажем, двенадцать тысяч фунтов.

– Ты сказал двенадцать… – Шалтон явно оживился.

– Сказал. Теперь это уже смотрится немножко по-другому, не так ли?

Шалтон взял письмо в руки уже в третий раз. И тем не менее, он не мог найти в нём никаких признаков суммы возможного гонорара.

– Значит, ты и ещё один человек, – сказал он наконец, явно сдаваясь. – И кого же ты хотел бы себе в помощники?

– Не помощника, а специалиста. Майкла Харви.

– Я знал, что ты его назовёшь.

– Это лучший работник, какой у нас есть.

– Если не считать тебя, конечно, – ядовито усмехнулся Шалтон. – Но это не выйдет. У него уже есть работа на это время.

– Иди к чёрту, Эндрью! Мне нужен именно он. Мы вместе работали в «Лондон Альянс» и в «Кестрелл». Он уже разбирается, что к чему.

– Он в Бристоле, у клиента. И будет там ещё как минимум два месяца. Ты об этом не знал, не так ли?

– Дьявол! – не сдержался Вебб и повернулся к окну.

– Я могу тебе кое-кого предложить, – прервал молчание Шалтон. – Можешь взять Кеннеди. На неделю. Прямо сейчас. Идёт?

– Кеннеди! – разозлился Вебб. – Что он, к чёрту, знает о банках и о чрезвычайных системах безопасности? Мне нужен кто-то, кто уже этим занимался, а не этот программистский эмбрион!

– Кеннеди, – настаивал Шалтон на своём. – Всё остальное распродано, сам знаешь. Я убеждён, что он сумеет классно поработать… – он замолк, подыскивая слова, – если ты его хорошо направишь. У вас на это дело четыре недели и ни дня больше!

Вебб услышал, как за Шалтоном закрылась дверь, но и тогда не повернулся от окна, в котором, как в мутном зеркале, отражалось его злобно искривившееся лицо.

Он был глубоко убеждён, что ему удастся получить заказ от «Уотермана». Или, скажем, почти убеждён. Но вот что он будет делать, когда вся гигантская и сложная вычислительная система «Уотермана» повиснет на его шее, этого он ещё пока представить не мог. И зачем только Харви позволил отправить себя в Бристоль?

* * *

Джек Кеннеди вернул письмо Веббу.

– Не слишком-то много они тут понаписали, – сказал он.

– Сьюзен, сделай нам кофе, пожалуйста, – вызвал Вебб свою секретаршу и, когда она скрылась за дверью, снова повернулся к Кеннеди. – Остальные участники конкурса наверняка сделают именно то, что просил «Уотерман».

– Это для нас очень высокая планка, Джек, а я её хочу ещё поднять. Я хочу «Уотерману» послать доклад об «Уотермане». Кто такой «Уотерман», что такое «Уотерман», что «Уотерман» делает и чего не делает, чего «Уотерман» сейчас больше всего боится.

– Звучит красиво…

– Это то, о чём они даже и не просили! Более того, в своём письме они прямо намекнули, что на эти вопросы мы не должны обращать внимания. Но если мы будем строго придерживаться установленных ими правил конкурса, мы выбудем из борьбы в тот же день, когда пошлём им свой материал. А вот если мы не захотим цепляться за эти правила…

Вебб усмехнулся и потёр руки.

– А как вы это изложите на бумаге, Крис?

– Изложим, Джек, изложим, мы оба это сделаем. Но как это будет сделано, я пока ещё не знаю. Это одна из проблем, над которыми нам надо ещё поломать голову.

– Вряд ли я вам буду в этом деле очень полезен, – промямлил Джек.

– Честно говоря, вы – не та кандидатура, которую я просил у Шалтона поначалу, – признался Вебб. – Но мы справимся. Вы поможете мне уже тем, что будете возле меня, и я смогу с вами всё обсудить. Кроме того, вы будете мне добывать материалы. Знаете ли, я пока что не ведаю об «Уотермане» абсолютно ничего. На каком месте они по величине, например, на шестом или на десятом? Вы хоть что-нибудь об этом знаете?

– Не имею ни малейшего представления.

– Это следовало бы выяснить в первую очередь.

– Вы имеете в виду, что я должен был бы подготовить досье, посвящённое прежде всего банковской деятельности «Уотермана»? – озабоченно спросил Кеннеди.

– Именно так.

– Но я же программист, чистейшей воды программист. У меня нет никакого опыта общения с коммерческими банками, и я не стремлюсь его приобрести.

– С клиринговыми банками, Джек, – язвительно парировал Вебб. – «Уотерман» – клиринговый банк. По крайней мере, это мы о них уже знаем точно.

– Но вы же понимаете, что я имею в виду?

– Вы – единственная рабочая сила, которая сейчас есть в нашем распоряжении, – ответил Вебб. – Надеюсь, вы не хотите бросить меня одного?

Кеннеди снова взял письмо в руки. Не то, чтобы он надеялся вычитать там что-то новое, но это письмо вдруг показалось ему чем-то вроде спасательного круга. Тонуть прямо на глазах начальника было бы не слишком приятно.

– О компьютерах они тут пишут не слишком-то много, – сказал он наконец. – Мне, наверное, следовало бы кое-что разузнать об их компьютерах. Это мне немножко ближе.

– Они о своих компьютерах не беспокоятся, Джек. Это квалифицированные пользователи, образованные и изысканные. Риск в этом направлении они знают и тщательно его взвесили.

Кеннеди его явно не понял.

– Их тревожит собственный персонал, – пояснил Вебб. – Компьютеры деньги не крадут. Это умеют делать только люди, и я не знаю, почему бы такие умельцы не могли оказаться и среди персонала «Уотермана». Руководство банка определённо будет особенно заботиться о том, чтобы абсолютно никто из сотрудников ничего не узнал. Я имею в виду проверку системы. Хотите пари?

– Тогда зачем они в это дело втягивают посторонних?

– У них просто нет выбора, – ответил Вебб. – А мы будем язык крепко держать за зубами, не так ли, Джек? Вы об этом не смеете упоминать кому-либо, ни в нашем здании, ни где-нибудь в присутствии посторонних. И я могу вам ручаться, что наши конкуренты будут вести себя точно так же.

В кабинет вошла Сьюзен, неся на подносе две чашки кофе для Вебба и Кеннеди.

– Их годового отчёта у нас здесь нет, – сказала она. – Я всё просмотрела, но «Уотермана» у нас нет.

– Достань, пожалуйста, для Джека одну копию их годового отчёта, – сказал Вебб.

– Достану.

– Скажи там, что он сам за нею заедет, чтобы не терять времени.

Сьюзен участливо улыбнулась Кеннеди и вышла из кабинета.

– Это не проблема, а настоящая шарада, – сказал Вебб. – Как убедить фирму, которая не верит собственным сотрудникам, оценивает своё недоверие примерно в двенадцать тысяч фунтов, чтобы она поверила именно мне? Вам не пришло в голову взглянуть на наше дело с этой стороны?

– Вы мне главное скажите, чего вы от меня-то ожидаете?

– От вас мне нужен любой материал, который вы сумеете раскопать об «Уотермане». Общая структура служб, перечень видов услуг, финансовые операции.

– А где я это всё достану?

Вебб тяжело вздохнул.

– Внизу в библиотеке вы найдёте целую полку журналов с белой глянцевой обложкой. Называется это издание «Банкир». Я его не читаю и Шалтон тоже, но всё равно год за годом мы его выписываем. Пожалуй, пришло время стряхнуть с него пыль. Кроме того, там есть всякие банковские ежегодники, обзоры. Если будет нужно, можете воспользоваться услугами финансового информационного агентства. А главное – пользуйтесь собственной головой и приступайте же, наконец, к делу. Ясно?

– Пожалуй, да, – ответил Кеннеди не слишком уверенным голосом. – В конце концов вы, наверное, захотите иметь что-то вроде краткого доклада, так?

– Вот именно, причём очень краткого. Соберите как можно больше данных и сведите их в минимально возможный текст. Это должен быть многократно дистиллированный доклад, Джек. Мне не нужны глубокомысленные рассуждения – только голые факты. Если вам расскажут полезные для нас сплетни, не забудьте о них тоже.