Текст книги "Консультант"

Автор книги: Джон Макнейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Слушайте, а я ведь знаю одного парня из коммерческого банка, – вдруг ожил Кеннеди. – Это именно тот тип, который наверняка будет знать обо всех закулисных историях. Он работает у «Л. Н. Левен».

– Отлично.

– Мы вместе учились в Кембридже.

Вебб вытаращил на него глаза, а потом замотал головой.

– Тогда об этом забудьте, Джек. Избавьте меня, бога ради, от двадцатидвухлетних банковских экспертов. У вас на все дела ровно неделя – я хочу видеть ваш доклад на своём столе в следующий вторник, утром. Было бы неплохо, если бы я успел с ним познакомиться ещё до встречи с этим Харрингтоном, но…

– Я постараюсь…

Кеннеди слабо улыбнулся, допил остаток кофе и отправился на своё рабочее место, ощущая в себе сходство с тем героем сказки, которого послали неведомо куда, чтобы принести неведомо что, хотя и известно зачем.

День медленно клонился к вечеру. Вебб сидел у стола, никого не принимая и не отвечая на телефонные звонки. Он читал и перечитывал письмо. И чем больше он в него вчитывался, тем большее смятение его охватывало. Это было самое краткое, самое неприветливое приглашение к переговорам, с которым он когда-либо в жизни сталкивался.

– Что правда, то правда – написали они тут мало чего, – пожаловался Вебб Сьюзен, когда она принесла ему очередную чашку кофе. – И «мало» – это ещё слабо сказано!

Сьюзен сочувственно улыбнулась. Давно уже она не видела, чтобы он так возился с каким-нибудь делом.

– Постой, постой, – вдруг сам себе сказал Вебб, – кажется, я кое-что придумал!

– Сью, проверь-ка, не сидит ли Адриан Росс ещё в своей берлоге? Не поняла? «Адриан Росс энд компании», посредническая канцелярия, вспомнила? Соедини меня с ними, пожалуйста.

Росс обрушил на него бурные приветствия. Как «СисТех», блеск, да? Как поживает сам Вебб, блеск, да? А мадам? А парень? У тебя ведь парень, да? Всё блеск, конечно? Когда Росс чувствовал в воздухе деньги, из него всегда через край изливался бурный оптимизм.

– Мне нужен классный специалист, – сказал Вебб.

– Я так и подумал, – прозвучало в ответ.

– Я ищу парня, который отлично разбирается в банковском деле. При этом он должен обладать опытом работы с триста семидесятой ИБМ. Чем выше он сейчас занимает должность, тем лучше. Мне нужен мыслитель, Адриан, а не какой-нибудь там референтик. Парень, который бы отлично знал этот бизнес.

– А сколько вы ему будете платить?

– С этим проблемы не будет. Примерно восемь тысяч фунтов, но для настоящего спеца мы готовы пойти на десять. Главное не это, а что он будет собой представлять.

– Я просмотрю свою картотеку и позвоню. Завтра утром, устроит?

– Вообще-то, у меня есть довольно чёткое представление о том, каким должен быть этот специалист, – сказал Вебб нарочито медленно. – Знаешь, это должен быть кто-то из такого банка, как, например, «Уотерман», если ты меня хорошо понимаешь…

– Как близко к «Уотерману» это должно быть, Крис?

– Ты хорошо меня понимаешь…

– За это мне платят, причём стоит это недёшево…

– Я догадываюсь.

– Тридцать процентов из его заработной платы за первый год.

– Ну нет, – охнул Вебб. – Беру свою просьбу назад. Такое бы мне и не приснилось.

– Это ведь очень сложная работа, Крис. Надо прощупать массу народа, чтобы найти подходы к нужному человеку, да и его обработать тоже стоит недёшево…

– А оплатить твои услуги мы должны были бы сразу после его перехода к нам?

– Естественно. А если дело не выгорит, вы не платите ничего.

– Ладно, тогда о’кей, – сказал Вебб. – Но их шеф нам не нужен. Я имею в виду Харрингтона.

– Я всё понимаю, – успокоил его Росс. – Он останется в полном неведении, за это я вам могу ручаться. Но это будет вовсе не просто, Крис. «Уотерман» – чрезвычайно солидная фирма: репутация, престиж, отличная плата, корты для тенниса. Всё на тарелочке. Минуточку, не клади трубку… Я вот сейчас проверил. По нашим данным, у них чрезвычайно низкая текучесть кадров. Так что это будут совсем не лёгкие переговоры!

– Что же, вам придётся кое-кого посильнее подмазать…

– Ах ты, циник эдакий, – с деланным огорчением отозвался Росс. – Ладно, я позвоню.

– Только поскорее, Адриан, это дело срочное.

– Уже вчера было поздно, так, Крис? Ладно, я сделаю это позавчера…

3

– Столько церквей! – сказал Харрингтон. – Человек почти начинает верить, что люди собираются на этой квадратной миле не ради денег, а чтобы помолиться.

– Может быть, когда-то так и было, – философски отметил Вебб.

Из окон здания «Уотермана» открывался непривычный вид на собор Св. Павла – отсюда он казался не очень большим, а его купол удивительно напоминал шлем лондонского полицейского.

– Сам я не особенно привык к подобным панорамам, – продолжал Харрингтон. – Я ведь здешний крот. И вас постигнет такая же участь, если вам удастся получить наш заказ.

Крот? А ведь действительно, вдруг сообразил Вебб, это к нему подходит: серое лицо, медленные движения, хотя для крота он слишком худ и недостаточно бархатист и представителен.

Харрингтон сел и предложил кресло Веббу. При этом он поспешил подчеркнуть, что это не его кабинет. Вебба удивило, почему это столь существенно для Харрингтона. Действительно, в обстановке кабинета не было ничего индивидуального – никакой там семейной фотографии в серебряной рамке, никакой личной мелочи на столе. И несмотря на это, а может быть, именно поэтому казалось, что Харрингтон отлично вписывается в этот интерьер, как будто он сам его до последней детали продумал и спроектировал – их обоих отличало отсутствие всего несущественного и наличие всего необходимого.

– Значит, вы будете один, – продолжил разговор Харрингтон. – Большинство консультативных групп, с которыми я уже говорил, состояло из трёх-четырёх человек. Я из этого не делаю никаких выводов ни за вас, ни против.

– «Системс технолоджи» небольшая фирма, – спокойно ответил Вебб. – Если мы получим заказ, то я один и буду составлять всю группу консультантов, с которыми вы будете иметь дело. Так зачем же нам что-то из себя изображать?

– И во сколько же нам эта ваша экономная группа консультантов обойдётся? – поинтересовался Харрингтон с отблеском улыбки в глазах.

– Мой гонорар будет составлять сто пятьдесят фунтов в день. Это наверняка минимальная цифра, с которой вы столкнётесь в ходе ваших переговоров.

– Нельзя сказать, что она очень уж скромная!

– Причина как раз в том, – продолжал Вебб, как будто не заметив реплики собеседника, – что наша фирма невелика, а потому низки и её издержки. Поэтому я не буду от вас требовать, чтобы вы помогали мне содержать какой-то аппарат и залы для совещаний.

– Эта сумма действительно не слишком высока, – согласился наконец Харрингтон. – Должен вам признаться, что, пока мы не начали переговоры, я вообще не представлял, сколько люди вашей профессии, господин Вебб, берут за свою работу. Похоже, что «Уотерман» проглядел весьма выгодную сферу деятельности.

– Вы всё равно не в накладе.

Харрингтон опустил глаза и привычно начал мять пальцы рук, как будто проверяя их на гибкость.

– Я сообщу вам то же, что и всем остальным. Что-то вроде вступительного слова после нашей предварительной дуэли. Прежде всего, банкеты вам не обеспечат льгот, а потому можете не утруждать себя приглашениями на моё имя. Если в том будет необходимость, мы вас пригласим в гости. Во-вторых, если ваша заявка опоздает хоть на одну минуту, она вообще не будет принята во внимание. Далее, запишите, будьте так любезны, что ваш доклад-заявка состоится шестнадцатого декабря ровно в десять часов. Форма доклада и число лиц, которые примут в нём участие, определяются вами. По моему личному мнению, однако, один-единственный представитель, даже если это и будет весь состав консультационной группы, может произвести невыгодное впечатление на слушателей.

– Нас будет двое.

Харрингтон был явно удивлён.

– Скажем, три, ладно? – предложил он. – Некоторых из моих коллег ещё надо убедить, что нечто такое, как ваша фирма, вообще существует на свете. Маленький парад войск, по моему мнению, будет уместен.

Он явно старался идти Веббу навстречу.

– Далее – об этом вы, наверное, и сами хотели спросить – мы не намерены сообщать, какие ещё фирмы приглашены для участия в конкурсе. Могу только отметить, что вы попали в довольно изысканное, хотя и весьма немногочисленное общество. И последнее. По существу я не сообщу вам ничего нового по сравнению с тем, что уже есть в нашем письме. Если это покажется вам каким-то предварительным тестом, что же, наверное, вы в чём-то окажетесь правы…

– Какие у вас основания для проведения ревизии? – спросил Вебб.

– Я сказал бы, что это достаточно очевидно.

– Для меня не совсем.

– Многолетняя практика убедила нас, что система «БАНКНЕТ» иммунна против каких-либо внешних покушений. Похоже, настало время, чтобы и… внешние эксперты разделили наше мнение.

– То есть, в настоящее время вы не питаете никаких подозрений относительно возможности злоупотреблений?

– Этот вопрос я не принимаю, господин Вебб. Если бы я испытывал подозрение, что системой кто-то злоупотребляет, было бы неразумно с моей стороны делиться этим подозрением с вами. В конце концов, вы можете и не получить нашего заказа.

– А если я его получу – я услышу от вас ответ?

Харрингтону этот вопрос, видимо, показался забавным.

– Знаете, – сказал он, – это мне напоминает задачку про два племени, одно из которых всегда врёт, а другое всегда говорит правду, вот только неизвестно, из какого племени вам встретился туземец… Поймите же, что я не могу вам ответить! В конце концов, квалифицированная ревизия должна сама выявить любые отклонения от нормы, разве не так?

«Это письмо написал ты сам, – решил вдруг Вебб. – Не может быть, чтобы у „Уотермана“ нашёлся ещё один такой же, как ты».

– Из вашего письма следует, что у вас есть несколько вычислительных центров, – сказал он, меняя тему.

– Два.

– Один, как я полагаю, в Лондоне.

– Естественно.

– А второй…

– Этого я вам не скажу.

– Вы явно не хотите облегчить мне задачу.

– Ваш вопрос содержит угрозу для безопасности вычислительного центра. Это риск первой категории. Как профессионал, вы это сами можете понять.

– Могу я узнать, кто будет читать наш доклад? – Вебб изо всех сил старался сохранять терпение.

– Ну, лучше бы, чтобы ваш материал был не докладом, а просто письмом. Не пытайтесь завалить меня материалами, господин Вебб. Я не выношу ваты.

– Вы требовали в своём письме четыре копии, не так ли? – не отставал Вебб.

– По одной для каждого из руководящих работников банка, входящих в состав комитета по разработке долгосрочной концепции развития банка. И одну для меня, естественно.

– Кто с вашей стороны будет участвовать в заседании, на котором я буду выступать?

– Та же четвёрка.

– А как бы вы оценили их уровень знаний о компьютерах? Как низкий?

Харрингтон слегка усмехнулся.

– В сообразительности вам не откажешь. Вы можете предположить, что сам я в этом немного разбираюсь. Эту оценку вы можете скорректировать на мою несомненную скромность. Что касается остальных, то думаю, что по крайней мере один из них узнал бы компьютер, если бы вы ему его показали.

Теперь была очередь усмехнуться Веббу.

– Видимо, я должен это понимать так, что моё выступление должно было бы быть… – Он поискал подходящее слово и наконец решил, что «простым» подойдёт лучше всего.

– Мы ищем консультанта, который бы проник в глубину проблемы, но не оставил бы нас тонуть, – подтвердил его вывод Харрингтон. – Если вы соскользнёте на профессиональный жаргон, то сразу станете нежелательным элементом.

– Шестнадцатого декабря, – сказал Вебб. – И которыми же мы будем?

– Не понял смысл вашего вопроса?

– Я задаю этот вопрос потому, что я позвонил вам спустя лишь два часа после того, как ваше письмо оказалось на моём столе, и, тем не менее, мы явно оказались в самом конце этой очереди. По крайней мере, в первом круге…

Вебба внезапно осенило, каким должно быть его выступление. Может быть, эта идея была сумасшедшей, кто знает. Шалтон уж, во всяком случае, счёл бы её сумасшедшей.

Харрингтон наблюдал за ним с интересом, но молчал.

– Мне это просто любопытно. Вы же не выдадите этим никакого секрета, не так ли?

– Вы будете последними по порядку, – признался Харрингтон слегка неуверенно. – В конце очереди, как вы говорите. Это может быть достоинством и недостатком, зависит от того, как вы сами на это посмотрите.

– Мы с этой работой полностью справимся, – заявил Вебб. – И сделаем это лучше, чем кто-либо!

Харрингтон поудобнее устроился в кресле, всем своим видом давая понять, что он не спешит.

– Я человек осторожный, господин Вебб. Когда мы решились на такой шаг, я сперва сам прощупал почву. Не так уж много случаев мошенничества с помощью ЭВМ, которые дошли бы до судебного разбирательства или попали в газеты в качестве сенсации для первой полосы…

– Ах так…

– Я побеседовал с Аланом Спенсером…

– С начальником отдела вычислительной техники в «Кестрелл Рекордз»?

– Совершенно верно. Вы не могли бы мне немного рассказать об этом деле? Как, собственно, вы решили эту задачу?

– А Спенсер вам об этом разве ничего не рассказывал?

– Я хотел бы услышать вашу версию.

– Они создали систему заказов через ЭВМ, – пояснил Вебб. – Небольшая машина, ничего сложного. Трюк был предельно прост. Вы вводите через терминал заказ на партию пластинок, потом в порядке корректировки заказа снова обращаетесь к банку данных и заказ аннулируете, но используя при этом специальный код. В результате пластинки рассылаются по магазинам в соответствии с первоначальными заказами, но счета-фактуры на них ЭВМ не оформляет. Речь тут шла не о крупных суммах. Так, скорее, необлагаемые налогами карманные. Мелкие воришки.

Харрингтон смотрел на Вебба в упор.

– Вы мне описали технику мошенничества, а я вас спросил о том, как вы его обнаружили.

– Чтобы объяснить, как мы это сделали, тем более, если вы хотите знать все подробности, мне потребовалось бы немало времени.

– Меня не интересуют технические детали. Скорее, ваше отношение, ваш подход к этой проблеме.

– То есть, что-то вроде моей философии расследования?

– Можно и так сказать…

– Ну, для начала я обследовал их систему и нашёл в ней слабые места. Потом я сосредоточил внимание на персонале и стал размышлять, кто бы из них мог находиться в оптимальной для жульничества ситуации. А когда я совместил эти два аспекта анализа, то…

Жестом руки Вебб дал понять, что всё остальное было уже делом техники.

– Именно это мне и сказал Спенсер.

Харрингтон внезапно встал с кресла, а Вебб, слегка ошарашенный, остался сидеть.

– Как я слышал, у вас там дело кончилось довольно шумно. Спенсер из этой переделки вышел с синяком на глазу…

– Юристы называют это «оказание сопротивления при задержании», – усмехнулся Вебб, поднимаясь.

– У нас нравы несколько более цивилизованные. Во всяком случае, мне хотелось бы в это верить.

Уже у двери Харрингтон в нерешительности остановился.

– Спенсер ещё сказал, не знаю, что вы об этом думаете… но, по его мнению…

Харрингтон замолк, не сводя глаз с Вебба.

– Если вы хотите, чтобы я на вас работал, господин Харрингтон, то…

– Короче говоря, он утверждает, что ваш успех был связан с тем, что вы были хитрее, чем эти мошенники.

– Иначе и нельзя!

– Я имею в виду, что, по его мнению, вы рассуждали так же, как они, только лучше. Он говорит, что вы способны мыслить в незаконных категориях, и в этом корень вашего успеха. Это буквальное его выражение.

– Он не вправе говорить такие вещи!

Харрингтон явно не собирался разозлить Вебба и несколько стушевался.

– Не сердитесь, господин Вебб, – миролюбиво сказал он, открывая дверь. – В этом нет ничего постыдного, особенно при вашей профессии. Вы, собственно, и живёте раскрытием преступности.

Вебб молча пожал ему руку. Она была костлявая, дряблая, очень холодная.

– В определённом смысле это надо даже считать своего рода талантом, – продолжил свою мысль Харрингтон. – Когда вы его используете на благое дело…

Не проронив больше ни слова, Вебб двинулся по коридору к лифту. Этот поганец не смел говорить про меня такие вещи, снова и снова повторял он про себя. Ожидая лифта, он вдруг вспомнил свои слова, сказанные позавчера Кеннеди: «Как же мне убедить этого Харрингтона, чтобы он мне поверил?» А на деле оказалось, что всё обстоит прямо противоположным образом! Веббу и во сне бы не приснилось, что фирма, которая хочет провести ревизию, может искать не такого консультанта, которому бы она безгранично доверяла, но, напротив, человека, который прямо возбуждает недоверие. Это было даже слегка гротескно.

Двери лифта открылись и мягко сомкнулись за ним. «Мыслить в незаконных категориях…» Неужели Спенсер действительно так сказал? И думает так на самом деле? Вебба эта мысль очень тревожила, она даже оттеснила на задний план проблему договора с «Уотерманом».

Через полчаса он снова был на Фитцрой-сквер. Не заходя в кабинет, он сразу же спустился в подвал, закрыл дверь, включил дисплей и набрал число. Откуда-то издалека со знакомым писком отозвался вызванный им компьютер. Вебб нажал на клавиатуре кнопку с надписью «ДАННЫЕ».

– КЕСТРЕЛЛ РЕКОРДС, – появилось на экране дисплея. – СООБЩИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СВОЙ КОД

Вебб отстучал серию знаков.

– КОД ДЕЙСТВУЕТ, – подтвердил дисплей.

– ВАШЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ

– ВЫГОДА, – отстучал Вебб. Это название было идеей Харви. Порою Веббу казалось, что у Харви весьма специфическое чувство юмора. Но сейчас он об этом не думал.

– ОПЕРАЦИЯ, – не отставал компьютер.

Вебб заколебался, но потом заставил себя написать одно слово:

– СТЕРЕТЬ

Это был приказ о самоубийстве. Программа «ВЫГОДА» послушно стёрла сама себя из памяти машины.

– КОМАНДА? – опять ожил дисплей, и Вебб понял, что от их тайно вмонтированной программы не осталось и следа. Он спокойно выдохнул.

– КОНЕЦ, – сообщил он компьютеру.

– ДО СВИДАНИЯ, – попрощался компьютер и замолк.

Вечная память, подумал Вебб. Отличная это была программа. Им досталось не слишком много, а по сравнению с операцией в «Лондон Альянс» это было не так уж сложно. Но кое-что им перепало. Что делать, придётся позвонить Харви и сказать ему…

4

Джек Кеннеди миновал здание «Бэнк оф Ингленд» и заглянул в путеводитель «Лондон: от А до Я». Цель своего путешествия он обнаружил недалеко от Лотбьюри. Офис фирмы «Л. Н. Левен» – современное административное здание, облицованное мрамором и сверкающее большими окнами, – занимало конец небольшого тупичка. Здесь оно выглядело чужеродно, зажатое среди старых домов, когда-то, наверное, принадлежавших состоятельным купцам.

Снаружи офис не казался большим, но, когда Кеннеди вошёл, это ощущение сразу развеялось. Холл – сплошной мрамор и кожа, всё вокруг как бы сияло блеском денег, блеском ослепляющим, но холодным.

Кеннеди попросил вызвать Пола Изакса. Швейцар в ливрее лишь молча кивнул на большое кожаное кресло и снял трубку внутреннего телефона, бросив неодобрительный взгляд на потёртые джинсы и расстёгнутый ворот рубашки Кеннеди.

Скоро появился Изакс и, обрадованно пожав руку Кеннеди, повёл его наверх.

– Ты всё такой же, Джек, – посетовал он. – Твой визит будет стоить мне как минимум двух лет карьеры. Неужели нельзя было одеться поприличней?! Я вот посчитал, что каждый фунт, вложенный мною в гардероб, приносит мне десять фунтов заработка.

Похоже, что он не шутил. Кеннеди ещё никогда не видел Пола столь тщательно одетым. Изакс полностью соответствовал бы образу преуспевающего банкира, если бы не его крайне несолидная физиономия и чрезмерная живость движений.

Они вошли в большой зал, который напоминал скорее дворец аристократа, чем служебное помещение банка. Изакс по-хозяйски развалился в глубоком кожаном кресле и жестом руки пригласил Кеннеди расположиться в таком же.

– Фантастика, – озираясь, восхищённо протянул Кеннеди.

– Надеюсь, ты догадываешься, что это пока ещё не моя личная канцелярия, – в голосе Изакса чувствовалась слабая нотка горечи. – Луи Левен называет это салоном. Здесь проходят встречи с нашими лучшими клиентами.

– Вообще-то, – протянул Кеннеди, – если оценивать человека по тому, в какие комнаты ему можно забегать…

– Да брось ты, Джек, – отмахнулся Изакс. – Наверху мне предлагается четверть мини-кабинета, и там меня немилосердно муштруют, чтобы я, как здесь говорят, научился понимать ситуацию. Не думай, что здесь можно прохлаждаться.

– Правда, – продолжал Изакс, достав сигарету из серебряного портсигара и угостив Кеннеди, – платят мне здесь в два раза больше, чем у «Шелла».

– Повезло тебе.

– Для этого счастья недостаточно. Я просто очень тщательно выбрал тестя. Он хороший приятель Луи Левена…

Сбив пепел с сигареты в серебряную пепельницу, Изакс наконец протянул Кеннеди обещанное досье, надев на себя серьёзную мину.

– Вот то, что ты хотел, Джек. Было бы отлично ещё поболтать с тобой чуток, но мне нельзя задерживаться. Дела…

Кеннеди начал листать досье, пробегая ошеломлённым взглядом заглавия разделов, таблицы, графики.

– Этот доклад потребовал немало труда, – пояснил Изакс, явно польщённый реакцией Кеннеди. – Ты найдёшь здесь всё, что тебе понадобится знать об «Уотермане». Конечно, здесь нет никаких тайн, но зато есть масса сведений, которые бы ты никогда в другом месте не добыл. Нам помогает испытанный метод УКЗ…

– Какой-какой метод? – не понял Кеннеди.

– Ухо к земле, – хохотнул Изакс.

– И это всё сделал ты, Пол? – недоверчиво спросил Кеннеди.

– Как тебе сказать, не всё, конечно, – уклончиво ответил Изакс. Он украдкой взглянул на часы, а потом на дверь зала, как будто ожидая кого-то.

– Я даже не знаю, что тут сказать, – Кеннеди поглубже уселся в кресло и почесал в затылке. – Я думал, что мы просто обсудим моё дело и ничего больше. Такого… я не ожидал.

Изакс пренебрежительно махнул рукой.

– Скажи мне только, Джек, почему тебя так интересует «Уотерман», и мы будем квиты.

– Именно этого я и не могу сделать, Пол, – виновато улыбнулся Кеннеди.

– Услуга за услугу, Джек. Сам понимаешь, задаром и курица не несётся, – нахмурился Изакс и протянул руку за досье.

– Тебе это совсем неинтересно, – поспешно сказал Кеннеди. – Так, чисто программистская работа…

– Расскажи кому другому!

– Здесь нет никаких высоких финансовых материй, Пол, ей-богу, – предпринял последнюю попытку обороны Кеннеди.

Изакс триумфально засмеялся.

– И именно поэтому ты начал просить меня собрать новейшие финансовые данные об «Уотермане» и сплетни, которые по его поводу ходят в Сити, не так ли?

Ответить Кеннеди было нечего, и он обречённо замолк. Изакс тоже сидел молча, многозначительно постукивая пальцами по обложке досье и ежеминутно поглядывая на двери.

– Ну, хорошо, – сдался, наконец, Кеннеди и рассказал, какая ревизия намечается у «Уотермана» и какое задание ему дал в этой связи Вебб. – Сам понимаешь, это не мой конёк. Поэтому я тебе и позвонил.

Изакс попытался сориентироваться.

– Послушай, Джек, я знаю, что такое обычная финансовая ревизия, но, чёрт возьми, как может выглядеть ревизия вычислительной системы?

– По-моему, это обычный контроль её работы.

– Но зачем, Джек? Что там случилось? – глаза у Изакса заблестели. – Что-то случилось с «БАНКНЕТом»?

– Это нам неизвестно. Может быть, и ничего, а может, они там почуяли какие-то махинации. Весь смысл этой ревизии и заключается в том, чтобы проверить, всё ли у них в порядке.

– Махинации с «БАНКНЕТом»! Вот это была бы сенсация! – эта мысль совершенно выбила Изакса из равновесия. – Представь себе – компьютерное жульничество, и где – у «Уотермана»!

– Оставь это при себе, – перепугался Кеннеди. – Я тебя очень прошу.

– Ну конечно, Джек. Можешь мне верить.

– Это тоже услуга за услугу, Пол. Если бы…

– Я тебе даю слово, так что можешь не бояться.

Изакс вернул досье Кеннеди, но он не успел ещё взять его в руки, как дверь зала распахнулась. Вошедшему было, наверное, лет тридцать, и одет он был ещё элегантнее, чем Изакс, хотя это и трудно представить. Впечатление ещё усиливалось ростом – на глаз в нём было около двух метров. На минуту он задержался в дверях и оглядел Кеннеди.

Изакс вскочил с кресла и представил их друг другу.

– Джек Кеннеди, Клайв Грингросс.

– Клайв, – пояснил он, – наш постоянный эксперт по делам «Уотермана». Это досье – в основном, его работа.

Кеннеди начал уже жалеть, что он вообще вспомнил о Поле Изаксе. Под взглядом Грингросса он внезапно почувствовал себя, как подследственный. Это было довольно неприятное ощущение.

Грингросс подал Кеннеди руку, его рукопожатие было очень крепким.

– Это ваше письмо от «Уотермана», господин Кеннеди, оно у вас с собой?

– Это только краткая записка…

Рука Грингросса повисла в воздухе.

– Да, она у меня с собой, – обречённо признался Кеннеди.

– Я хотел бы на него взглянуть.

Это прозвучало, как приказ.

Кеннеди достал фотокопию письма, и Грингросс быстро его прочёл.

– Как всегда, осторожны, словно ящерицы, – хмыкнул он. – Вы не будете возражать, если я сниму копию? Это будет сделано моментально.

– У меня есть ещё одна копия, так что эту можете оставить себе.

– Вы понимаете, надеюсь, что значит эта ревизия? Какое огромное значение она могла бы иметь?

– Не совсем, – честно признался Кеннеди.

– Честно говоря, и я не вполне, – подхватил Изакс.

Грингросс поплотнее уселся в кресло, видимо, решив прочитать своим юным собеседникам краткую лекцию.

– Я могу вашему приятелю, Пол, посвятить десять минут, не больше. У меня назначена встреча с клиентом.

Он повернулся к Кеннеди.

– Что вы знаете вообще о банках и банковском деле?

– Не очень много, – честно признался Джек.

– Но вы хотя бы знаете, что «Уотерман» сейчас один из лидеров в банковском мире страны? Об этом же трубят все газеты…

– В финансовых рубриках, наверное?

– Естественно.

– Я в них не заглядываю.

Грингросс снял очки в массивной роговой оправе и начал их тщательно протирать, явно прикидывая, как же ему начать просвещение столь малограмотного субъекта. Наконец, он заговорил.

– Прежде всего я хотел бы, чтобы вы уяснили два основных момента. Во-первых, к вам обратился своего рода «Роллс-Ройс» среди британских клиринговых банков. «Уотерман», правда, не самый крупный банк, но, тем не менее, принадлежит к самой верхушке пирамиды. Во-вторых, вся банковская деятельность сейчас вступила в такую стадию развития, что многие банки, в том числе и «Уотерман», оказались на перепутье: они могут либо существенно разрастись в прежнем направлении, либо полностью поменять характер своих операций, например, начать оказывать какой-нибудь совершенно новый тип банковских услуг. Короче говоря, «Уотерман» скоро будет решать, чем они хотят стать в будущем. Это будет непростой выбор. Поэтому мы тут все следим за ними с беспокойством.

– Можно, я вас прерву на минутку? – спросил Кеннеди. – Мне приказали выяснить, насколько этот банк велик по сравнению с остальными, а этого я ещё не узнал.

– Насколько он велик? – Грингросс небрежно махнул рукой. – Обычно меня совсем не волнуют относительные величины. Они вам на самом деле не скажут о фирме того, что вы хотите знать. Но если уж вам нужен какой-то простой измеритель, то больше всего филиалов у «Мидлэнд Бэнк», а ему лишь немного уступает «Нэшинэл Уэстминстер». В сумме эти два банка имеют по всей Англии три с половиной тысячи филиалов. «Уотерман», у которого только тысяча двести шестьдесят филиалов, в этом отношении сильно им уступает. На мой взгляд, однако, более интересен критерий прибыли. Эти цифры я собрал в таблицу в самом начале досье, и вам стоит с ними ознакомиться в первую очередь. Вы позволите?

Он протянул руку, и Кеннеди передал ему досье. Грингросс с явным удовольствием стал вновь просматривать плод своих трудов.

– Здесь остались прибыли будущего года, – прервал молчание Изакс.

– Будущего года? – не понял Кеннеди.

– Мне надо было тебя заранее предупредить, Джек, – продолжал Изакс, краснея всё больше. – С этим досье тебе надо обращаться очень осторожно. Эти экстраполированные прибыли – наша секретная информация. И ценятся они на вес золота.

Но Грингросс уже сложил страницу и аккуратно оторвал крайний столбик чисел.

– Как вам этого не жаль? – спросил Кеннеди, когда смятый кусочек бумаги исчез в кармане Грингросса. – А я так всегда мечтал выведать какие-нибудь настоящие тайны Сити.

Грингросс вырвал из досье ещё несколько страниц.

– Это некоторые мои личные соображения, которые я бы предпочёл оставить при себе.

Он усмехнулся, видя реакцию Кеннеди.

– Послушайте, я вам скажу самое главное, что вам надо знать для ваших целей. В последнем финансовом году прибыли «Уотермана» впервые превысили сто мегов. По отношению к масштабам их финансовых операций это совершенно потрясающий результат.

– Мегов?

– Мегом мы называем миллион фунтов стерлингов, – пояснил Изакс.

– Кроме того, из этого досье вы узнаете, что по прибыли они обогнали даже «Ллойда», а у «Ллойда» в два раза больше филиалов.

Последние слова Грингросс произнёс с искренним восхищением, благоговейно понизив голос до шёпота.

– Это звучит неплохо, – признал Кеннеди.

– И это действительно прекрасный результат, если учесть к тому же, каким неблагоприятным был прошлый год для всего банковского мира. Когда конъюнктура ни к чёрту, теряют все, не так ли? Я сам, например, определяю понятие абсолютно благоприятной конъюнктуры, как период без единого банкротства. Но такого не бывает. А реально способность управлять предприятием и вообще жизнеспособность самого предприятия проверяются во времена экономического хаоса, например, как в 1974 году. И в это время «Уотерман» показал, из какого теста вылеплены его руководители. Большинству остальных банков в тот период повезло куда меньше.

– Кажется, это было связано с какими-то валютными проблемами? – спросил Изакс. – Тогда мы с Джеком ещё были в Кембридже.

– Вот именно. Наступил нефтяной кризис и сразу же все валютные курсы поменялись. Как вы, возможно, знаете, господин Кеннеди, банки постоянно спекулируют валютой, опираясь на собственные прогнозы курсов. И если вдруг курсы начинают плясать так, как вы и предположить не могли, расплачиваться вам за это придётся весьма кругленькой суммой. В 1974 году так пострадали многие банки. Западногерманский «Херстатт Банк» это вообще привело к банкротству. А в Лугано «Ллойдс Интернационал» потерял из-за своего директора по валютным операциям ни много ни мало тридцать три мега!

– Я думал, что это было мошенничество, – удивился Изакс.

– Нет, это была просто чрезмерная непредусмотрительность.

– Мне трудно представить себе непредусмотрительность ценою в столько миллионов фунтов, – сказал Кеннеди.

Грингросс одарил его ослепительной улыбкой.

– Мне тоже. Тем большим контрастом выглядело то, в каком железном кулаке держал в это время свои валютные операции «Уотерман». Они, пожалуй, первыми в Европе начали вести все валютные операции с помощью компьютера. Это обеспечивает им, как они сами утверждают, такие условия работы, в которых рядовые сотрудники могут спокойно заниматься своим непосредственным делом, а не лезть в процесс принятия ответственных решений. И тут я им верю.