Текст книги "Звезды должны подождать (ЛП)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 26

На следующий день Бетси осторожно повела меня на бывший стадион, который стал чем-то вроде рынка и форума, где кипела жизнь.

– Что ж, когда-нибудь тебе придется научиться себя вести, – были ее прощальные слова.

Вскоре я потерял Бетси из виду в толпе, и через минуту пятеро высоких мужчин в черной одежде молча окружили меня и ткнули чем-то твердым в позвоночник. Они отвели меня в бывший офис в полевом домике, где в мягком кресле, заваленном подушками, сидел или скорее развалился невероятно толстый мужчина с лысой головой, напоминающей шапочку, и странными заостренными ушами.

Он помахал мне мундштуком и спросил высоким, писклявым голосом:

– Что это? Где вы его нашли, генерал?

Чернокожий, к которому он обратился, шагнул вперед, по-голливудски отдал честь, или прикрывая глаза, и сказал:

– Вышел из Старого места с адмиралом Бетси, сэр.

– Одолели адмирала, а? – Банни – это, должно быть, был он – пискнул.

– Нет, она была с Незнакомцем, – отозвался кто-то.

– Вероятно, ее пленник, – пискнул Банни. – Приведите ее. – Он щелкнул пальцами и взглядом отпустил мужчину; тот повернулся и выжидающе посмотрел на дверь. Генерал что-то пробормотал одному из своих людей, который поспешил уйти и вернулся полчаса спустя с разъяренной Бетси.

Когда ее подняли на ноги перед столом Банни, она сплюнула.

– Я должен сообщить, что эти твои подонки подняли на меня руку, Банни, – завизжала она, как будто он не видел, как они притащили ее к нему.

– Пришлось, Бетт, – мягко пропищал он. – Ты помогла этому Незнакомцу, который пришел убить меня.

– Он ничего такого не делал! – ответила она, бросив на меня быстрый взгляд. Ее диалект, казалось, вернулся к буколическому. “Попробуй пошевелить теми крохами мозгов, которые у тебя есть!” – крикнула она. – Этот парень от самого барона! У него для тебя горячее личное сообщение!

Банни слегка поерзал в своем большом кресле.

– Подожди, Бетт... – Его прервал очередной вопль Бетси.

– Не называй меня Бетт, Банни! Я “адмирал”, спасибо, что запомнил!

Он поднял пухлую руку:

– Ладно, ладно, – пропищал он. – Уберите руки от адмирала, – приказал он двум гориллам, которые удерживали ее на месте. Они подчинились и отступили назад, не глядя ни друг на друга, ни на генерала, который начал было распаляться, но передумал.

– Итак, адмирал, – пропищал Банни. – Что это там за сообщение от его светлости? За последние несколько дней во дворце было много шума: выстрелы, машины в движении. Полагая, что у него на уме небольшая революция.

– Неправильно полагаешь! – зарычала Бетси. – Великий Тролль вырвался на свободу из-под чар – вот что там произошло! Новые грандиозные планы, и тебе повезло, что он собрался поручить тебе важную работу! Прислал этого парня, чтобы он рассказал тебе все об этом. Может, теперь он не захочет, потому что ты обращался с ним – и со мной – так, как ты обращался! – Она приняла вызывающую позу, демонстрируя свои пять футов мускулов и ярости. – Мог бы стать Большим Человеком, – пробормотала она. – Мог бы выбраться из этого свинарника.

– Я ничего не сделал, Бетт! – возмутился Банни. – Я всего лишь...

– Ты здесь Человек! – крикнула ему в ответ Бетси. – Ты за все отвечаешь! Но, может быть, еще не поздно, – добавила она и посмотрела на меня.

– Конечно, еще не поздно, – с готовностью согласился Банни. Он выпрямился на стуле и попытался принять деловой вид. Он бросил на меня взгляд, который мог быть извиняющимся, а может, ему не понравился его ужин.

– Разберись, – пискнул он, затем посмотрел на генерала и наклонил голову. – Убирайтесь, – приказал он, и они покинули комнату. Я подошел и сел в одно из кресел.

– Откуда мне было знать? – заныл Банни. – Постоянный приказ останавливать любого кто входит или выходит. Ты же знаешь. – Он обвиняюще посмотрел на Бетси. – Почему я послал вас с Хикки туда, – проворчал он. – Это мой стиль в работе. – Он посмотрел на меня с легким вызовом. – Что за послание?

– Ты должен мобилизовать все силы и явиться к его светлости к восходу солнца через неделю, считая с завтрашнего дня, – сымпровизировал я. Бетси выглядела удивленной, но постаралась скрыть это, чихнув. Она вытерла нос рукавом и сказала: – Видишь, Банни, он рассчитывает на тебя!

Банни – у него не было титула, он был прочто Человеком – похлопал себя по животу и пискнул. – Я отдам дань уважения, сто и пятьдесят – это шесть рук, – сказал он в сторону, словно объясняя сам себе. – Думаю, я не смогу собрать больше пяти рук, у нас тут грязевая болезнь и все такое. Постараюсь. – Он бросил на меня оценивающий взгляд.

– Что ж, его светлость дал мне немного свободы действий, – признал я. – Пять рук – пусть так.

– Думаю, вам с адмиралом не помешало бы принять горячую ванну и хорошенько поесть, – предложил он. Прежде чем я успел согласиться, Бетси заговорила: – На все это нет времени, – отрезала она. – Сначала я должна позаботиться о своем полку. – Она направилась к двери, затем бросила через плечо: – Ты можешь пойти со мной, парень, тебе найдется место в резервной гвардии.

Вот так просто мы вышли, проходя мимо, взглянули на Генерала и его парней и снова оказались на солнышке, где вокруг стояли или бесцельно бродили группы людей. Произошло несколько драк на кулаках, но никто не обратил на это внимания.

– Ты играешь в хитрые игры, приятель, – сказала она мне, когда в радиусе десяти футов никого не было.

– Ты не оставила мне большого выбора.

– Ты все сделал правильно, – признала она. – Тут будет сумасшедший дом. зачем ты дал этому придурку целую неделю?

– Мне нужно время, чтобы обдумать следующий шаг.

Она кивнула.

– Хорошая идея. А теперь давайте пойдем ко мне и поторопим ребят. У меня есть полк охраны, – добавила она. – Я отвечаю за личную безопасность Человека.

– Удобно, – прокомментировала я. – Насколько велик этот твой наряд?

– Около четырех рук, – удовлетворенно сказала она. – С тех пор, как Хорни встал и умер, его банда тоже моя.

Я тащился следом, пока она пробиралась сквозь шумную, оборванную, грязную, угрюмо выглядевшую толпу, разбросанную по всему бывшему игровому полю. Она то тут, то там выбирала мужчину или женщину и тихо разговаривала с ними. Один высокий рыжеволосый парень что-то сказал, отворачиваясь, и она одним быстрым движением опрокинула его на спину. Через полчаса за нами следовала неровная колонна из четырех человек. Затем она остановилась, произнесла короткую конкретную речь и скомандовала:

– А теперь брысь! – и они разошлись в разные стороны.

– Теперь мы можем найти Бада и Мэриан? – спросил я ее со всем должным уважением. Она кивнула и направилась к двери под стадионом. Там было темно и дурно пахло, а темные фигуры стояли, прислонившись к стенам. Один раз она остановилась и рявкнула:

– Ты! Линь! Зачислен в мой полк. У нас много работы, которую нужно сделать! – она пошла дальше, не дожидаясь его реакции. – Нужно убедиться, что они получат все, что нужно, прежде чем мы выступим, – объяснила она и кивнула сама себе.

Там, где проход выходил на яркий дневной свет со стороны парковки, было что-то вроде сооружения, пристроенного к стене и частично закрывавшего А-образную раму высотой девять футов. Оно было сделано из кусков брезента и пластика разного размера, залатанных, но все еще полных дыр, и все это поддерживалось палками, как пародия на цирк шапито. По периметру была натянута цепь.

Позади цепи, за грудой сгнивших досок, скорчился мальчик лет десяти. Он поднялся и с сосредоточенным выражением на немытом лице ткнул куском ржавого металла в полную женщину, которая тащила за собой двух детей с затуманенными лицами. Он промахнулся, но она остановилась, чтобы обругать его в таких выражениях, которые заставили бы меня покраснеть, если бы я знал, как это делается. Бетси внимательно следила за мальчиком; когда он посмотрел в ее сторону, его взгляд опустился, он повернулся и исчез за провисшим брезентом.

Пухленькая женщина прошла сквозь брешь в цепи, волоча за собой вопящих малышей, подняла полог и исчезла где-то внутри палатки.

– Мэриан там, – сказала Бетси. – Я подам ей знак, а старина Бад сейчас подойдет.

Мэриан была не совсем такой, какой ее с любовью описывала леди Ренада. Несомненно, время и принятие желаемого за действительное исказили ее воспоминания о детстве, если только Мэриан не пошла под откос слишком быстро. Я ждал и пытался проанализировать невероятно насыщенный и разнообразный запах из приюта.

Бад был высоким, невероятно худым парнем лет пятидесяти, без волос, если не считать унылого вида седых лохм с остатками пищи, и такой же бороды. Когда он появился в поле зрения, его губы шевелились:

– У меня нет времени, чтобы тратить его на всякие глупости, – жаловался он высоким, пронзительным голосом. Он подошел к цепи и озадаченно посмотрел на Бетси. – Чего ты хочешь от меня, женщина-адмирал? – спросил он таким тоном, который говорил, что, что бы это ни было, она пришла не по адресу.

Бетси кивнула в мою сторону и ничего не сказала. Я сразу понял намек, прочистил горло и сказал:

– Ренада передает свои наилучшие пожелания.

Он отшатнулся, как будто я ударил его камбалой по лицу.

– Не знаю никакой Ренады, – проворчал он. – Нужно работать. Беги дальше, Незнакомец. Здесь тебе не развлечься. – Когда он закончил свою речь, которая звучала так, словно он заучил ее наизусть, пухленькая женщина выскочила из-за другого полога и остановилась рядом с ним.

– А как насчет Ренни, милого ребенка? – спросила она. – К этому времени она уже должна была вырасти. И стать красавицей. Даже зубы у нее были красивые. – Она показала свои собственные почерневшие обрубки, словно для контраста.

– Есть все самое лучшее, особенное, – похвасталась она и сделала паузу, словно ожидая возражений, а затем добавила. – Нужны продукты, еда и прочее. Возьми пару отличных мальчиков и девчонку. Две руки – по банке первоклассного пива за каждого. – У меня было ощущение, что последние слова она произнесла не совсем убедительно.

Я покачал головой.

– Забудь об этом, Мэриан, – посоветовал я. – Мне не нужны сопливые носы. Нужны мужчины.

– И хорошие, крепкие девчонки, – добавила Бетси. – И нет еды, все для личного обслуживания этого человека, и поторопитесь.

Мэриан начала шмыгать носом.

– Пришлось расстаться с малышами Херби, Соплей и Билли, – захныкала она. – Как мои собственные малыши, благослови их господь, они прожили только две зимы. Не представляю, как мы будем без них.

– Окей, немного хороших вещей, – согласилась Бетси. – За всех.

Мэриан посмотрела на меня с довольным выражением на перепачканном лице.

– Насчет Ренады? Была моя любимица, одна из. – Казалось, она разговаривала больше сама с собой, чем со мной. – Содержала ее в чистоте, – добавила она. – Девственницей – даже ее братьев не подпускала, – и научила ее модным привычкам. В носу не ковыряться,много мыться, даже не приходилось ее понукать. Держу пари, она теперь неплохо сложена.

– Ты хорошо поработала, Мэриан, – сказал я ей. – Она передает тебе свои наилучшие пожелания.

Она сплюнула, промахнувшись мимо моего ботинка.

– Желание в рот не положишь. Старине Бэрну должно быть стыдно...

Удар Бада слева пришелся ей по губам.

– Женщина расстроена, – объяснил он. – Прошлой ночью у нее умерло несколько новеньких, после того как она потратила на них время. Чертовски жаль. – Он вытер рот тыльной стороной своей костлявой ладони. – Хочешь заглянуть внутрь? – с сомнением спросил он и повел меня по извилистой тропинке вдоль палатки, под откинутым пологом, в густой смрад человеческих испражнений и разложения. Это была темная, зловонная пещера, где под низким провисшим потолком я едва мог разглядеть в тусклом свете ряды грязных тюфяков, примерно половину из которых занимали растрепанные дети, которые лежали, свернувшись калачиком, или сидели, всех возрастов, от младенцев без подгузников до худощавых подростков в подгузниках. Представители обоих полов, некоторые из которых активно совокуплялись, гетеро– и гомосексуально примерно в равной степени.

– Как вы можете видеть, – сказал мне Бад, – все накормлены, одеты и укрыты от непогоды.

Или самого худшего, подумал я. Там было сыро и гуляли сквозняки, и, без сомнения, когда шел дождь, укрытие сильно протекало. В конце концов, нельзя было ожидать, что старый красавец Бад устранит все протечки.

– Нужна помощь, – добавил Бад.

– А что они едят? – спросил я.

– То же, что и мы, – гордо сказал он, подходя ко мне вместе с Бетси. – Отличная еда. У нас есть свои запасы. Ничего особенного – конечно, долю отдаем Человеку, – но вкусная, сытная еда. Ты же видишь, что никто из них не умирает с голоду, правда?

Я не видел, но мне было трудно представить, что Ренада вышла из этого.

– Как она попала в мусорные баки? – спросил я. Бад многозначительно пожал плечами.

– Должен был спрятать, – объяснил он. – Ее забрали бы солдаты. Даже тогда она была хорошенькой. И почти сработало, если бы она не чихнула.

– Вижу, ты положил глаз вон на ту девочку, – прокомментировала Мэриан, обращаясь ко мне. – Ты можешь выбрать. Позови Джинни. Хорошая работница, и скоро поправится. У нее целы обе руки. Забирай ее за половину своих запасов.

К ее удивлению, я отказался, даже когда она снизила цену до одного ящика хорошего товара.

– Вот тебе и альтруизм, – сказал я Бетси. – Эта парочка управляет рынком рабов.

Бетси кивнула.

– Добро пожаловать в рай, – отмахнулась она от этого вопроса. Девушка, из-за которой меня обвинили, что я положил на нее глаз, одна из старших, была симпатичной – для этого места – девушкой лет восемнадцати, с рыжими волосами, которые были почти не причесаны. Она несла на руках растрепанного младенца и склонилась над другим ребенком, который лежал на своих лохмотьях и плакал.

– Теперь веди себя тихо, Сопляк, – говорила она мальчику, лет восьми, по-моему, чуть старше, чем был Тимми. На мгновение я попытался представить своего малыша здесь, в этой адской дыре, но быстро сменил тему.

– Я найду тебе что-нибудь поесть, – успокаивающе говорила Джинни хнычущему мальчику. – Ты просто вздремни, Сопляк, а я прослежу, чтобы Джоуи тебя больше не беспокоил.

Когда она выпрямилась, к ней подошел парень постарше с прыщавым лицом, на котором уже появилась циничная ухмылка, и сказал:

– Слыш, Джинни, у меня есть большая старая белка, я обменяю ее на одну из этих банок. Окей? – Он ухитрился пнуть комок земли на тюфяк Сопляка, затем опустился на колени с притворной заботливостью и начал рыться на нем. Он вытащил из-под тряпичной подстилки выструганный деревянный нож и сунул себе в карман. Джинни велела ему положить его обратно. Он перекатился вбок, в мою сторону, вскочил на ноги и бросился бежать. Я выставил ногу и подставил ему подножку. Дженни бросила на меня благодарный взгляд, подобрала игрушку и вернула ее Сопляку.

– Сам его сделал, – сказала она мне, словно объясняя, почему не позволила ограбить ребенка. – У этого бедного ребенка нет почти ничего, – добавила она. Джоуи снова поднялся на ноги, и слезы размазались по его лицу.

– Почему бы тебе самому не выстругать? – спросил я маленького воришку.

– У меня нет ни ножа, ничего, – выпалил он.

– Ладно, оставь в покое маленьких детей, и я достану тебе, – сказал я. Он выглядел испуганным и огляделся, словно ища подвох, прежде чем убежать.

– Это было мило, мистер, – мягко сказала Джинни. – Но, пожалуйста, сдержи обещание, которое сделал. Не люблю, когда ребенок разочаровывается, даже такой как Джоуи.

– Не волнуйся, Джинни, – успокоил я ее. – Я не забуду. Кстати, о “милом”, где ты выучила это слово? Ты – единственное милое существо, которое я здесь видел. Что ты делаешь среди этой толпы кровожадных йети?

– Пау вырастил меня, – сказала она мне с высоко поднятой головой и выражением гордости во взгляде. – Моим пау был большой Фрэнк Джулиус Дэй, внук самого Мандера Дэя. Пау был убит здесь в прошлом году. Никто никогда не связывался с ним, и со мной тоже. Я знаю, что я немного странная, но я не сумасшедшая. Мне просто нравится помогать людям, особенно маленьким.

– Может быть, у человеческой расы еще есть надежда.

– Я никогда не слышал о гонке[44]44
  race (англ.) – раса, гонка, род, бег, порода, желоб и т.д.


[Закрыть]. Та, что против Джерси, или как?

– Это означает “люди”, – объяснил я. – Все люди являются частью человеческой расы.

Она с сомнением произнесла “о...” и повернулась, чтобы перехватить маленькую девочку лет трех, которая с плачем металась среди леса взрослых ног. В этот момент крупный мужчина в потертой собачьей шкуре оттолкнул ее в сторону и попытался схватить ребенка. Я поймал ее и заметил, как она исхудала под несколькими слоями своей уцелевшей одежды. Здоровяк остановился и обернулся, бросив на меня недружелюбный взгляд покрасневших глаз. Я почувствовал запах джина за несколько метров.

Он замахнулся на Джинни открытой ладонью, но промахнулся, потому что я отдернул ее назад. Я осторожно взял его за вытянутую руку и отогнул локоть назад настолько, что он с воплем упал на колени. Уже образовался круг; Джинни, державшая на руках трехлетнего малыша, оказалась во втором ряду. Я отпустил руку, и Здоровяк вскочил; я поддал ему ногой под подбородок, и он перевернулся на спину и затих. Люди уже отворачивались. Очередная драка ничего не значит.

Как только он встал на четвереньки, я пнул его в зад с такой силой, что он снова уткнулся щекой в грязь. Бетси потянула меня за руку.

– Оставь его в покое, Джексон, – прошептала она мне на ухо.

– Убей его, – предложил кто-то, и ближайший к нему зритель пнул его под ребра и отскочил назад. Я оттолкнул пару нетерпеливых добровольцев и оттолкнул парня от Джинни, когда он отодвигал ее в сторону, чтобы занять ее место. Пока я отвлекся, толпа сомкнулась за моей спиной, и я услышал, как они забили Здоровяка до смерти. Он издал ужасный булькающий звук и рухнул лицом в грязь. Я притянул Джинни к себе и спросил ее:

– Куда мы можем пойти, чтобы избавиться от этого?

Она слегка отстранилась, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Нет такого места, мистер, – сказала она. – Весь мир одинаков, насколько вы можете видеть. Вы знаете, я хорошая.

– Давай все-таки попробуем, – предложил я, обнял ее за плечи и начал проталкиваться сквозь толпу, чтобы взглянуть на свежий труп. Один парень ткнул мне в лицо своими бакенбардами, у него был неприятный запах гниения изо рта в последней стадии.

– Это ты убил его? – спросил он. – Отличная работа, Незнакомец. Ужасно подлый парень. Любит топтать маленьких. Убил одну, чуть побольше этой, – он имел в виду малыша, которого несла Джинни, – здесь, на платформе, совсем недавно.

– Не я, – сказал я ему. – Я просто заскочил по пути в Аштабулу. – Он исчез.

Джинни потянула меня за рукав.

– Что это? Классная у тебя одежда, парень. Ты из этого, Ашта-как ты сказал?

– Никогда о таком не слышал, Джинни, – заверил я ее. – Я местный, но не сейчас, если ты понимаешь, о чем я.

– Не понимаю, – сказала она. – Ты странный парень, – неуверенно продолжила она. – Даже для Незнакомца.

– Это долгая история. Я тебе как-нибудь расскажу.

– Ты выглядишь совсем дебилом, – сказала она мне, прищурившись. – Я могу чувствовать, когда парень становится слишком тупым. Тебе нужно прилечь. Пошли.

Она потянула и подтолкнула меня сквозь толпу к одним из бывших ворот и убедила присесть в укрытии за подпорной стеной под трибунами. На полпути я сел, а потом упал. Она издала огорченный звук и велела мне идти спать. Должно быть, я заснул, потому что почувствовал, что просыпаюсь от того, что кто-то трясет меня за плечи. Я пытался не просыпаться, но это не сработало. Я тщательно все обдумал и принял важное решение открыть глаза. Это было ошибкой; они были как две ямы с пылающими кострами. Я начал растирать их, но кто-то схватил меня за руки, и голос Джинни произнес:

– Просто снова стойте смирно, мистер. – Подчиниться ей было легко. Тааак легко... Что-то прохладное коснулось моих горящих глаз и потекло вниз.

Я снова просыпался. Почему “снова”? Я удивился, потом вспомнил о своих глазах. Они все еще были закрыты, и теперь я чувствовал себя легко. Зуда не было. Лучше держать их закрытыми. Кто-то потянул меня за руку, и я пошел следом.

– Пора собираться на учения, приятель, – сказала Бетси. – Старина Банни вышел, и его особенные парни разбивают головы. Пошли.

Я споткнулся и рефлекторно открыл глаза; они работали, хотя и затуманенно, но были забиты чем-то липким. Я вытер левый глаз и посмотрел на свои пальцы: полузасохшая кровь.

– Скунс ударил тебя сзади, – сказала мне Бетси. – Девочка, надень что-нибудь, кровь больше не идет. Мне пора идти.

– А ты немедленно доложи, приятель, – добавила она на прощание, – или будет задница – и мне тоже.

Я пошарил в карманах, нашел полевой комплект GI[45]45
  GI – неформальный термин, который означал “солдат вооруженных сил США, особенно в армии”. Термин в основном связан со Второй мировой войной, но продолжает использоваться. Первоначально это была аббревиатура, использовавшаяся в документах армии США для обозначения изделий из оцинкованного железа. Ранние известные зарегистрированные случаи использования “GI” для обозначения американского военнослужащего в качестве сленгового термина относятся к 1935 году.


[Закрыть], которую положил туда тысячу лет назад, в другой жизни, и достал бумажный носовой платок. Я вытер глаза, которые теперь были в порядке, и снова мог видеть. Джинни стояла рядом со мной, все еще держа на руках ребенка, и смотрела на меня большими карими глазами, которые были слишком невинными для этого мира.

Я увидел, как за ее спиной возник Здоровяк, окровавленный, но все еще живой. Крепкий орешек. На его избитом лице было довольное выражение. Он свернул влево, и я подумал, что он собирается обогнуть меня, но вместо этого, когда он поравнялся с Джинни, он выпрямился и ударил ее наотмашь кулаком, который на вид был едва ли меньше ветчины откормленной арахисом.

Удар отбросил ее футов на десять, а орущий младенец откатился еще на ярд, где его отшвырнул шестилетний малыш, в чье гнездо он по ошибке залетел. Здоровяк бросил на меня злобный взгляд и отвернулся.

Мне придется встретиться с ним позже. Я подошел к Джинни, она перевернулась на спину, и я увидел ее лицо, то, что от него осталось. Она прерывисто дышала и пыталась вытолкнуть кровь изо рта. Я поднял ее в сидячее положение и помог ей прочистить нос. У нее был приплюснутый нос, а сквозь разбитую губу виднелся сломанный зуб. Один глаз выглядел не совсем правильно: он наполовину вывалился из глазницы, а нижнее веко находилось под глазным яблоком. Она пыталась что-то сказать.

– Присмотри за Тинси, – выдавила она. Я уложил ее обратно и подошел к малышке. Малышка была мертва, лежала, как тряпичная кукла, бледная, как воск; у нее была сломана шея, голова под тупым углом лежала на плече.

– О, Тинси, – сказал маленький мальчик, стоявший рядом, подошел, опустился на колени и взял ее маленькую, как у куклы, ручку. Женщина с суровым лицом подошла и оттащила его. Я вернулся к Джинни и отбился от нескольких человек, которые, казалось, не хотели переступать через нее. Мне пришлось схватить одного парня за ногу и повалить его, когда он собирался наступить босой ногой ей на грудь. Когда я взглянул на Джинни, то на мгновение подумал, что она тоже мертва. Затем из ее разбитого носа потекла кровь; она дышала. Я подхватил ее на руки и увидел, что Мэриан в нерешительности стоит над кучкой любопытных, но не взволнованных детей. Я спросил, куда я могу отвезти Джинни.

– Оставь ее в покое, – прорычала она.

– Ее затопчут до смерти.

– На моем заду нет кожи.

Я отнес тяжело раненную девушку на кучу тряпья у стены палатки и устроил ее поудобнее, насколько смог. Она застонала и повернула голову. Кровь в ее волосах запеклась и прилипла ко всему. Рядом стоял десятилетний мальчик и смотрел на нее, разинув рот.

– Она умерла, Незнакомец? – спросил он меня, как будто это имело большое значение.

Я сказал ему “пока нет” и спросил:

– Я так понимаю, у вас здесь поблизости нет врача?

Парень поковырял пальцем ноги и искоса посмотрел на меня.

– А что это? – поинтересовался он.

Я попытался объяснить, что это человек, который неплохо зарабатывал на страданиях других людей, и он энергично закивал.

– Ты имеешь в виду старого Медика, – сказал он мне.

– Ты можешь привести его? – спросил я и протянул ему кусочек твердого шоколада из моего походного набора. Он взял его, понюхал, откусил кусочек, улыбнулся беззубой улыбкой и сказал:

– Конечно, Незнакомец, – и попятился.

Полчаса спустя подошел невысокий жилистый парень в фартуке мясника с коричневой коркой.

– Парень сказал, что у вас есть кое-какие товары для торговли, – проворчал он и взглянул на Джинни. – Что, черт возьми, ты с ней делаешь? – спросил он, опускаясь на одно колено рядом с ней и покачал головой. – Это называется сотрясением мозга, – объявил он. – Ей плохо.

– Ты можешь прочистить ей нос, чтобы она могла дышать? – спросил я его. Он удивленно посмотрел на меня. У него было лицо ласки, с маленькими острыми зубами. Он рассеянно пощупал пульс на ее левой груди.

– Держу пари, неплохой ребенок, – комментировал он. – Во всяком случае, был. Этот нос никогда больше не будет выглядеть как обычный. Вот, подержи это. – он протянул мне плоский футляр из поношенной черной кожи.

Я следовал инструкциям и в то же время отгонял толстуху, которая, казалось, намеревалась улечься на тюфяк Джинни, как будто там никого не было.

– Салли, ты идиотка, – сказал медик. Он открыл футляр, достал слегка заржавевшие щипцы и начал ковыряться в расплющенном носу, выпуская еще больше крови. Он вытащил обломок цвета слоновой кости, а затем еще один.

– Теперь дышите спокойно, – велел он. Откуда-то из-под своего поношенного плаща он достал деревянную коробочку с грязными марлевыми полосками, начал затыкать ей ноздри, и кровотечение замедлилось, а затем и вовсе остановилось.

– Пусть она полежит, и, может быть, завтра я смогу ее покормить. Это будет две руки за отличную банку, Незнакомец. Пацан сказал, что у тебя тоже есть какие-то фантазии.

Я сказал ему, что заплачу, как только заберу вещи...

– У тебя неплохая заначка, не так ли? – перебил он. – Пацан сказал, что это что-то новенькое. Дай немного прямо сейчас.

Я отломил еще кусочек твердого шоколада, и он схватил его и засунул в рот, как в незаживающую рану.

– Боже мой, – пробормотал он, пуская коричневые слюни. – Дай мне остальное. – Он поднялся на ноги и протянул мне жесткую на вид руку. Я сказал ему, чтобы он приходил каждый час до особого распоряжения, если ему нужны все эти изысканные штучки, и вернул свое внимание к Джинни. По крайней мере, профессия врача не сильно изменилась.