Текст книги "Звезды должны подождать (ЛП)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 27

На следующее утро дыхание Джинни стало нормальным, и я отправился на прогулку, что-то вроде разведывательной экспедиции, подальше от территории школы. Количество хижин постепенно уменьшалось, пока не осталось совсем ничего, кроме запаха. Там был участок второстепенной дороги, который когда-то был заасфальтирован. Я перепрыгивал с одного участка асфальта на другой, как будто переходил вброд реку по разбитым ледяным плитам.

Примерно в полумиле к востоку я увидел небольшой каменный домик, одиноко примостившийся на склоне холма; вероятно, это была резиденция того, кто когда-то работал на бывшей ферме, которую я пересекал. Он выглядел почти нетронутым, пока я не увидел заколоченные дыры в крыше, покрытую чешуей и плесенью краску, а также кое-какие деревянные детали, которые разваливались на части. Из одного из двух дымоходов поднималась тонкая струйка дыма. Сорняки были коротко подстрижены на том месте, где раньше перед домом был газон. Здесь был небольшой огород, а в загоне в углу вяло клевала парочка крепких на вид кур. Гараж давным-давно обрушился на низкую широкую машину.

Когда я подошел, из него вышел мужчина, чтобы посмотреть на меня. Он был средних лет и выглядел худощавым и подтянутым, но его лицо, выбритое для разнообразия, было морщинистым и выглядело усталым. Я направился к нему и изобразил на лице улыбку. Когда я оказался на расстоянии оклика, я сказал:

– У вас здесь славное местечко.

– Мы делаем все, что в наших силах, – ответил он. – Любой мог бы сделать то же самое.

– Конечно, – согласился я, – но это потребует небольшой работы. Они слишком умны для этого.

Он улыбнулся, как будто это было не то, к чему он привык.

– Заходи, – сказал он. Он подошел и протянул руку для рукопожатия. – Меня зовут Джексон, – сказал он мне.

– Совпадение, – сказал я ему. – Меня тоже зовут Джексон. – Я удивился, откуда ему известно имя его предков. Не многие из тех, кого я встречал, знали это.

– Зайди внутрь и познакомься с этой ж-женщиной, – предложил он. У меня возникло ощущение, что он чуть было не сказал “жена”. Я поднялся по дорожке, покрытой трещинами и заплатками из гальки, и проводил его до входной двери. По обе стороны от нее росли два огромных старых можжевельника. Он заметил мой взгляд.

– Пришлось их срезать, – сказал он почти извиняющимся тоном. – Они стали опираться на дом. Боялся, что следующий порыв ветра может уронить их на крышу. Крыша – это самое сложное, – признался он. – У меня заплатка на заплатке.

Я заметил, что в некоторых окнах были стекла, и они даже были чистыми. Другие были выбиты и заколочены досками или заткнуты тряпками.

Он открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Я был поражен. Это было похоже на гостиную, с почти нетронутой мебелью и без импровизированного камина на ковре, который был вытерт до основания, но чисто выметен. Я огляделся: ни забитой пылью паутины, ни обычного слоя грязи на всем.

– У тебя все очень аккуратно, – сказал я. Он кивнул. – Джейни, – объяснил он. – Она любит рассматривать кртины в старых книгах, таких как “Женское хозяйство” и тому подобное, а потом мы идем в торговый центр и ищем что-нибудь похожее на кртины. Приходится много мыть и все такое, но она крепкая девчонка, говорит, предпочитает работать, а не устраивать беспорядок. Я помогаю, когда могу, – скромно признался он. Он указал на ведра, расставленные по комнате. – Выставляем их всегда, когда идет дождь. Моя работа – оберегать дом от насекомых и прочих тварей. Мы нашли кое-что для этого в торговом центре. Джейни хорошо читает, и выбирает банки, которые можно уберечь от насекомых.

Он прервался, чтобы позвать Джейни, она ответила и вошла в столовую, где стояли стол, стулья и буфет, поправляя волосы, которые на действительно были расчесаны. Это была приятная на вид дама лет тридцати, одетая в чистую рубашку и юбку, и на ее лице не было заметно следов грязи. Внезапно я остро осознал, что я сам немыт, что на мне грязный комбинезон, стоптанные ботинки и грязные ногти.

– Нашел кузена, – сказал ей Джексон. – Его зовут Джексон, как и нас. – Он посмотрел на меня. – Откуда ты, кузен? Как тебя зовут? Меня зовут Харв.

– Торранс, – сказал я ему.

Он выглядел удивленным.

– Теперь я уверен, мы точно родственники, – сказал он. В его голосе звучало удовлетворение. – У моего предка была фамилия Торранс. Я думаю, ты, вероятно, родственник старого Бана Джексона из Джерси.

Я покачал головой.

– Я его не знаю.

– Он похож на Джексона, – одобрительно сказала Джейни, подошла ко мне и посмотрела в лицо.

– Думаю, ты сможешь найти своему кузену хорошую одежду, Харв, – сказала она ему. – Ты, наверное, хотел бы помыться, не так ли, парень?

Я согласился. В этот момент что-то влетело в открытую оконную раму и ударилось о ковер, разбрызгивая грязь. Ничего не взорвалось. Харв и Джейни просто продолжали стоять, а я прижался к стене и рискнул выглянуть наружу. Кучка оборванных подростков и ребятишек помладше, мужчин и женщин, были заняты тем, что выдирали камни с подъездной дорожки. Я посмотрела на Харва. Он похлопывал Джейни по плечу; она выглядела рассерженной.

– Может, нам их прогнать? – спросил я. Харв покачал головой. Джейни вернулась на кухню.

– Это не бадуны, – сказал мне Харв. Джейни вернулась с совком и метлой и принялась за уборку.

– Они и так достаточно плохие, – предположил я. Харв покачал головой. – Бадуны разбивают стекла, – объяснил он. – И разводят огонь на крыше. А этим личинкам просто нечего делать. Однажды они даже прогнали бадунов. Хотел бы я с ними поговорить, – добавил он задумчиво. – Сделать из них что-нибудь.

Банда отправились прямиком в огород и начала выдергивать растения; через то же разбитое окно к ним влетела картошка, а за ней и морковка.

– Пожиратель грязи, – кричали теперь хулиганы. – Пожиратель грязи! – Затем один из них просунул руку в курятник и схватил испуганную птицу за шею; он изобразил, что откусывает крылышко, и бросил птицу обратно в клетку. Скандирование стало громче.

– Почему ты это терпишь? – хотел я знать. Харв поднял с коврика два овоща, критически осмотрел их. – Выглядят созревшими, – прокомментировал он и передал их Джейни. Она всхлипнула.

– Убийство этих личинок не принесет никакой пользы, – сказал Харв. – Не стоит слишком много убивать.

– Но ваша еда...

– Нам достаточно, – прервал его Харв, как будто это была старая история, которую рассказывали слишком часто. – Они никогда не портят все.

Я почувствовал, что теряю терпение. Сейчас было не время и не место для святости.

Харв направился к двери. Он открыл ее, пригнулся, когда мимо него пролетела еще одна картофелина, и шагнул наружу.

– Эй, Поки, – позвал он, – и ты, Ред, тоже! Подойдите сюда, мне нужно с вами поговорить! – Он отступил назад под градом камней и кусочков моркови, но через окно я увидел, как двое младших мальчиков сделали несколько шагов к двери, прежде чем насмешки остальных заставили их вернуться.

– Эти двое как-то подошли, – сказал мне Харв. – Хотели поговорить. Другие им не позволяют. Могли бы наставить хоть этих парней на путь истинный.

Что ж, идея делала ему честь, но у него было примерно столько же шансов приручить этих йети, сколько уговорить щенка из волчьей стаи стать домашней дворняжкой. Я все еще смотрел на орущую банду. Рыжеволосый парнишка лет десяти – один из двух мальчиков, которые почти откликнулись на призыв Харва, – подошел сзади к парнишке постарше, который срезал ботву с картофельных грядок, и, выбрав подходящее место, довольно сильно ударил его палкой за ухом. Тот, что постарше, прекратил свое занятие, огляделся, заметил Рэда и направился к нему, но Поки, который не заметил этой игры, случайно подставил ногу, о которую тот споткнулся. Он помог ему подняться и отряхнуть грязь с меховых штанов. Может, у Харва все-таки что-то получится.

Джейни показала мне ванную и дала ведро с горячей водой, кусок розового мыла, какие-то странные полотенца из впитывающей синтетики и чистую рубашку. Я принял ванну, и вышел оттуда, чувствуя себя более человечным.

– Не хочешь ли супа, кузен? – спросила меня Джейни. – В нем есть яйца и картошка , – добавила она извиняющимся тоном. – Может, не захочешь такого.

– С удовольствием, Джейни, – горячо сказала я. Мы с Харвом последовали за ней на кухню, которая оказалась маленьким захламленным помещением со столом, сделанным из двери, и кирпичным камином, устроенным на полу, покрытом перламутровым покрытием. Суп вкусно пах. Я сел на предложенный Харвом стул, Джейни поставила передо мной полную миску, и я окунулся в нее. Суп немного нуждался в соли, но вкус был изумительный.

– Называйте нас “пожирателями грязи”, – прокомментировал Харв. – Вкуснее не бывает. В любом случае, у меня вкуснее у меня нет.

– Я вырос на фермерской еде, – сказал я им.

– Где это было? – спросили они оба одновременно.

– С одной стороны, недалеко отсюда, – сказал я. – С другой стороны, довольно далеко.

– Ты имеешь в виду, там, в Филли? – спросила Джейни, как будто сама в это не веря.

– А как насчет Нуклера? – добавил Харв.

– Всего лишь легенда, – сказал я им. – Такого больше не существует. – Я надеялся, что был прав.

– Что это за “леженда”? ”спросил он меня. Джейни кивнула, не сводя с меня глаз.

– Старая история, в которой когда-то была доля правды, – определил я. – Но обычно она приправлена сверхъестественным и местными традициями.

– Ты странно говоришь, кузен, – сказал мне Харв. – Я никогда раньше не слышал, чтобы люди произносили так много длинных слов.

Я кивнул.

– Это моя дурная привычка. Она возникает из-за того, что я читаю слишком много книг.

Джейни кивнула в ответ.

– Мы умеем читать, – скромно сообщила она мне.

– Хорошо читаем, – подтвердил Харв, кивнув в сторону своей жены. – Особенно Джейни.

– Где ты этому научился? – хотел знать я.

– Нас научила Леди, так звали женщину, – сказал Харв почти благоговейно. – Замечательная женщина. Она помогала нам с детьми. Вот так я и познакомился с Джейни. Она умерла здесь некоторое время назад, женщина умерла. Просто стала слишком старой, я думаю. – Он с гордостью добавил: – Мы хорошо о ней заботились. У нее были странные привычки, но она научила нас, как мыться и все такое прочее. Показала Джейни, как готовить эти вкусные блюда.

– Я слышал о женщине, – сказал я Харву. – Леди по имени Ренада рассказала мне о ней.

– Интересно, что случилось с малышкой Ренни, – сказала Джейни. – Очаровательная малышка. Однажды исчезла. Давным-давно.

– С ней все в порядке, – заверил я ее. – Барон забрал ее, но сейчас с ней все в порядке.

Они согласились, что это хорошо, хотя никогда не слышали, чтобы Барон отпускал своих рабов на свободу.

– Я немного помог ей, – признался я.

Они оба посмотрели на меня и спросили:

– Почему?

– Она помогла мне, – сказал я. – Кроме того, она симпатичная девушка, и никто не должен быть ничьим рабом.

Следующим блюдом, которое Джейни поставила на стол, был омлет с овощами и кусочками курицы. Я в жизни не ела ничего вкуснее. Джейни заметила мой энтузиазм.

– Лучше не буду говорить тебе, что в нем, кузен, – сказала она. – Может оказаться, что это слишком противно. Я долго не могла решиться его есть. Хотя и вкусно.

– Яйца, – сказала я. – Свежие яйца. Изумительно.

Глаза Джейни расширились.

– Ты знаешь о них, откуда они берутся и все такое?

– Конечно, типа куриные фрукты, – сказала я ей. Она перевела взгляд на Харва.

– Кажется, нам не за что стыдиться, – сказала она. – Если кузен тоже их съест.

– Ел бы, если бы мог их где-то достать, – ответил я ей. И тут что-то щелкнуло! Я подпрыгнул, но это была всего лишь капля воды, упавшая на дно винилового ведерка. Джейни подпрыгнула, а Харв воскликнул:

– Черт! – Они оба занялись проверкой расположения ведер, пока первые капли дождя не превратились в ровную барабанную дробь. Пластик отлетел от одного из разбитых окон, и порыв ветра разнес брызги по ковру. Я помог Харву натянуть брезент, который был прикреплен на место кусками веток и туго прижат палками.

– Тебе нужны какие-нибудь гвозди или кнопки, – сказал я Харву. Он не знал, что это такое. Я сказал ему, что позже помогу ему импровизировать, используя любые металлические обрезки, которые у него были. К тому времени мы изрядно промокли и замерзли. Ведра наигрывали беспорядочную мелодию, так как из дыр в крыше текло вразнобой.

– Эти чертовы дыры, – пробормотал Харв. – Похоже, их никак не заделать.

– Мы найдем немного смолы и заделаем, – сказал я ему. – Так будет лучше.

Он рассеянно кивнул.

– Откуда ты узнал обо всем этом, кузен?

– Раньше это было общеизвестно.

– Судя по тому, что я прочитал в книгах, многие вещи были общеизвестны. Как получилось, что ты помнишь то, что все остальные забыли?

– Это долгая история, Харв, – сказал я ему, – и я сам до конца в это не верю.

Джейни положила мне вторую порцию и с благодарностью посмотрела на меня.

– Еще никто никогда не помгл Харву, – застенчиво сказала она. – Рада, что ты пришел, кузен.

Холодным вечером Харв разжег в старомодном доме печь. У него был небольшой запас хорошо прогнивших дров и несколько обрезков двухдюймовых веток более позднего урожая.

– Я обнаружил, что эти кусочки дерева горят так же хорошо, как и старые, – с гордостью сказал он мне.

– Я подумал, что они похожи на дальний лес, – объяснил он, – только меньше и не такой формы, поэтому я попробовал их. Получилось хорошо, – добавил он. В холодном воздухе было заметно наше дыхание. – Я уговорил Джейни тоже попробовать их в своей плите. Готовят тоже хорошо.

Я поздравил его, но позже, когда я увидел наполовину заполненный ящик для угля – то есть наполовину заполненный углем, а другая половина была забита всяким хламом, в основном выброшенными электрическими приборами – и спросил его, почему он им не пользуется, он просто выглядел озадаченным.

– А как? Из мягких черных камней ничего не сделать. Интересно, зачем они там.

– Они горят, – сказал я ему. – Горячее, чем дерево. – Он посмотрел на меня, не увидел улыбки и выглядел раздраженным.

– Мы невежественны, кузен, – заметил он, словно не веря в это. – Но мы знаем, что камни не горят. Для этого нужны дрова. Я же тебе говорил.

– Попробуй, – предложил я, зачерпнул пригоршню углей размером с яйцо и протянул им.

– У меня нет времени на глупости, – коротко сказал он.

– Пасибо тебе, кузен, за то, что пытаешься выставить меня дураком. Разве мы не хорошо с тобой обошлись?

– Действительно, хорошо, – согласился я. – Вот поэтому я и хочу помочь тебе. Открой дверцу печи и выдели место в самой горячей части.

Он поколебался, но все же сделал это. Я подошел и предложил уголь.

– Положи это на лопату и высыпай прямо в этот карман, – предложил я. – Теперь смотри. Потребуется несколько секунд, чтобы он загорелся.

– Не стоит преувеличивать, – возразил он. Я заверил его, что он не прав. – Вообще-то, это дерево, – сказал я ему. – Этому дереву сотни миллионов лет. Раньше оно росло на болоте. Деревья падали и покрывались осадочными породами, грязью, понимаешь? Спустя долгое время осадочные породы ушли на сотни футов в глубину и превратились в камень, а древесина и листья под давлением превратились в уголь. Если присмотреться, на некоторых из них можно увидеть отпечатки листьев.

Он взял один из них, как будто не ожидал ничего увидеть, и перевернул его.

– Черт возьми! – воскликнул он. – Это же рогоз! – Он посмотрел на меня, решил промолчать и положил уголь в указанное мной место. Мы оба наблюдали. Сначала он задымился. Затем маленькие желто-голубые язычки пламени начали лизать черные комочки. Харв повернулся, подошел к лестнице, ведущей в подвал, и позвал Джейни; она поспешила к нему, выглядя очень встревоженной, но он обнял ее, успокоил и сказал:

– Кузен показал мне кое-что, во что ты вряд ли поверишь, – и повел ее посмотреть в дверцу печи. К тому времени уголь уже вовсю разгорался.

– Камни горят, – гордо объяснил он. – У нас много камней.

– Только черные, рассыпчатые, – предупредил я его. – Они называются “уголь”. Вы должны были бы найти его в изобилии, если бы его никто не сжигал. Это угольная страна.

– Я знаю, где есть большая куча угля, – сказал Харв, кивая. – Рядом с амбарными полосами. – Я понял, что он имеет в виду железную дорогу; я начинал понимать этот диалект.

– В этом ведре столько, что тебе хватит на всю зиму, – сказал я ему. Они с Джейни стояли, глядя на огонь. На следующий день я показал ему, для чего нужна тачка в сарае, и мы отправились к “амбарными полосам”. Было приятно вернуться в уютную, теплую кухню, где в плите Джейни потрескивали угли и готовилось куриное рагу.

Глава 28

– Не перестаю удивляться, кузен, – сказал Харв после ужина, – откуда ты знаешь все эти вещи, которые нам показывал.

– Я вырос в таком месте, где все знают о них, – сказал я ему уже не в первый раз. – И многое другое. – Я показал ему ключи, которые нашел в ящике стола, и объяснил, что это за ключи; он смотрел на меня с сомнением.

– Ты можешь запирать двери, когда тебе нужно выйти. – Я подошел к задней двери и продемонстрировал это. Он продолжал качать головой, потом подошел и попробовал запертую дверь. Когда она не открылась, он расстроился, начал трясти ее и в конце концов пнул ногой.

– Чертовы личинки не могут попасть внутрь и просто выбьют ее, – сказал он и с открытым ртом наблюдал, как я открывал дверь.

– Это остановит ночных воров, – сказал я. – Ты сказал, что однажды убил мальчика в собственной спальне.

– В тот раз пришлось, – пробормотал Харв. – Он был ростом с меня. Повезло, что у него не было ножа. Я размозжил сосунку голову ножкой от стула.

– Ты был прав, – заверил я его. – Но если ты запрешься, никто не сможет проникнуть внутрь, не наделав много шума.

На следующий день я загнал в угол маленького остроносого поросенка, который рылся в курятнике. Я ударил его по голове и отнес Джейни. Она отшатнулась, но я велел ей почистить его, как курицу, и показал, как сначала снять с него шкурку, что заставило меня с горечью вспомнить бойскаутов и Тимми. Сначала она не хотела к нему прикасаться, но я посоветовал ей думать о нем как о четвероногом цыпленке, и она сразу же его очистила.

– Из него получится отличное жаркое, – сказал я ей. Она последовала инструкциям, и в тот вечер Харв заметил, что цыпленок получился очень вкусным, но странно выглядящим. – У него нет крылышек, – заметил он. – Но это действительно вкусно, Джейни, не волнуйся. Возможно, это один из тех мутантов, о которых ты слышала. – Он ободряюще посмотрел на меня. – Две лишние порции – это лучше, – решил он. Через некоторое время я объяснил ему, в чем дело, и он выглядел скорее удивленным, чем недовольным. – Знаешь, где этих тварей полно, вон в том лесу, – заверил он меня.

– Ты можешь поймать несколько маленьких и посадить их в загон, как своих птичек, – сказал я ему, – и растить их.

Я порылся в кладовке и обнаружил, что там есть соль, мыло и даже несколько обгоревших спичек, но не знал, для чего они нужны; они были в восторге, когда я им показал. Они мылись жиром и золой – комбинацией, которую открыла для себя Джейни. Омлеты получаются вкуснее, если их посолить. Я нашел несколько хороших спичек в остатках коробки и освободил Джейни от необходимости поддерживать горячие угли в плите. Они, казалось, считали меня сверхъестественным существом, и я не мог сказать им ничего правдоподобного, чтобы объяснить это.

– Знаешь, кузен, – сказал мне однажды Харв, когда мы сидели на скамейке в гостиной и строгали новые ложки, – ты очень хорошо относишься к моему отцу. А кем, ты говорил, был твой отец?

– Я не говорил, – ответил я. – Он был вице-адмирал Тимоти Джексон, военно-морской флот США.

– Тимотиф! – эхом отозвался Харв. – Забавно, кузен, моего дедушку звали Тимотиф. – Харв покачал головой. – Крепкий был старик, дедушка, – размышлял он. – Исчез некоторое время назад. Наверное, сошел с ума, уходил в плохое место (я знал, что он имел в виду Джаспертон, который был табу для этих людей) и присматривал за одним из старых домов там. Сказал, что должен, потому что когда-нибудь придет Юпа, как он говорил, его мама велела. Я думаю, что Нуклер наконец-то добрался до него.

Это взорвало мой мозг. Какое-то время я ничего не говорил.

Харв заметил это и старался быть веселым.

– Сумасшедший, наверное, но он брал меня с собой на рыбалку. Он показал мне, как есть живую пищу и все такое. Чем-то он напоминает мне тебя, кузен.

– Я удивлен, что ты так хорошо знаешь свою семью, – прокомментировал я. – Большинству людей, похоже, все равно.

– Мы не гажане (“гражданские”, – заключил я), – с гордостью сказал он мне. – Мы знаем, конечно. За исключением Джейни, бедняжки. Она была просто выброшенной на помойку личинкой. Счастливая Леди приютила ее.

Я не мог придумать, как сказать Харву, что он мой правнук. Я попытался намекнуть, что у них с Джейни должен быть ребенок, но он сменил тему. Я думаю, это просто мои гены хотели размножаться, поэтому я не стал об этом говорить, но через день Джейни сказала мне по секрету, что боится, что у нее будет личинка. Она вздрогнула при этом слове.

– Ребенок, – поправил я ее. – Это величайший опыт в жизни. Поздравляю. – Она разрыдалась и побежала рассказать об этом Харву. Это был первый раз, когда они оба столкнулись с мыслью о том, что беременность – это нечто большее, чем катастрофа.

На следующий день мы с Харвом отправились в ближайший торговый центр. Я заставил Джейни выслушать мои объяснения о том, как пользоваться ключами, чтобы запереть дом на время нашего отсутствия. Она послушно заперла все перед тем, как мы ушли.

Это было прекрасное утро для прогулки, мы пересекли то, что раньше было вспаханным полем, на котором были выжжены сорняки, и подошли к торговому центру сзади. Я не помнил, чтобы здесь был какой-нибудь торговый центр, должно быть, его построили незадолго до Обрушения. Он не выглядел новым. Задние двери были сорваны с петель и мусор валялся кучами. Похоже, мародеры выносили свои находки наружу, а затем раскидали то, что им не понравилось. Я увидел всевозможные чистящие средства, бумажные изделия, разбитые бутылки из-под кетчупа и горчицы.

Внутри царил хаос. Они переворачивали полки, чтобы быстрее добраться до содержимого, не обращая внимания на разбивавшееся при этом стекло. Я попыталась объяснить Харву, что это за приправы, но сдался. Мысль о том, что это как-то влияет на вкус пищи, была выше его понимания. В полутемном, хаотичном интерьере повсюду были навалены запечатанные и открытые ящики, а также банки и коробки без упаковки. Больше всего Харву хотелось найти консервированные овощи, особенно любые виды фасоли или гороха. Он ориентировался по картинкам на этикетках, и все было в порядке, пока он не встретил Тетю Джемайму[46]46
  Aunt Jemima – Тетя Джемайма, была американским брендом смесей для выпечки (блинов), сиропов и других продуктов для завтрака. Первоначальная версия блинной смеси была разработана в 1888–1889 годах компанией Pearl Milling Company и рекламировалась как “первый готовый к употреблению” продукт для приготовления пищи. Образ тети Джемайма был создан по образцу архетипа “мамочки” на юге США и стал очень известным. Компания Quaker Oats объявила в июне 2020 года, что бренд тети Джемайма будет закрыт “в целях достижения прогресса в направлении расового равенства”. В июне 2021 года, на фоне обострения расовых беспорядков в Соединенных Штатах, бренд Aunt Jemima был закрыт его нынешним владельцем, PepsiCo, а вся продукция была переименована в Pearl Milling Company. Название Aunt Jemima по-прежнему используется в слогане бренда: “Тот же великолепный вкус, что и у Aunt Jemima”.


[Закрыть].

– Используется для измельчения людей, знаете ли, – прокомментировал он, отбрасывая в сторону коробку, кишащую насекомыми. Я не пытался объяснять.

– Вот это очень вкусно, – прокомментировал он, показывая мне банку с тушеными бобами.

– Свежие еще вкуснее, – сказал я ему. Он поинтересовался, где их можно достать.

– Самим вырастить, – сообщил я ему. – Точно так же, как остальное в вашем саду.

– Нет, – ответил он и покачал головой. – Ты что, шутишь, кузен? Бобы не зеленые. Все, что растет, – зеленое...

– А как насчет моркови? – возразил я. Он задумался. – Это корнеплоды, – пояснил он. – Бобы похожи на горох, только розовые. У них хороший сок. Такой цвет им придает томатный соус. И вкус тоже.

Он мне не поверил, но промолчал.

– Где взять семена для фасоли? – пробормотал он через некоторое время.

– Думаю мы в состоянии найти магазин зерна и кормов, – сказал я ему. – Мы могли бы найти все виды семян. Но вероятно, только небольшой процент из них все еще будет жизнеспособным, но мы можем попытаться, – он привык к тому, что я использую слова, которых он не понимает, и научился извлекать значение из контекста.

– Однажды видел место, где написано ”зерно и корм”, – высказался он.

Мы нашли его: я осмотрелся, и мы сложили наши покупки в потрепанную игрушечную тележку и два пятидесятифунтовых мешка из-под картофеля и снова вышли на солнышко.

– Было бы здорово, если бы мы могли остаться дома и есть то же самое, – заметил он.

– И даже вкуснее, – согласился я. – И питательнее. – Мы забрели в хозяйственный магазин, который был довольно основательно разграблен, и умудрились откопать кое-какие садовые инструменты из-под упавшей витрины.

Среди почти пустой витрины с разнообразными ножами, прикрепленными к пластиковой панели, я выбрал перочинный нож с трехдюймовым лезвием.

– Зачем тебе это, кузен? – спросил меня Харв. – В драке от него толку мало, как и для еды.

– Это для кое-кого другого, – сказал я ему.

Харв поднял топор с обоюдоострым лезвием и сказал:

– Человек чувствует себя лучше, когда у него в руках хорошее оружие.

– Он пригодится и для рубки дров, – напомнил я ему. Я выбрал грабли, чтобы убрать мусор и засохшие сорняки с газона Харва. Он добавил мотыгу и лопату, когда я объяснил, для чего они нужны. – Когда мы посадим эти семена, они тебе понадобятся, – заметил я.

Мне показалось странным, что во время всех наших вылазок, иногда на расстояние мили от дома, мы еще ни разу не видели, чтобы кто-то еще собирал пищу.

– Боялся Нуклера, – объяснил Харв, когда я упомянул об этом. – Тоже неплохо, – продолжил он. – Бывшая школа была вычищена подчистую.

– Почему? – удивился я. – А чем отличается этот клочок земли? – спросил я.

Он бросил на меня один из своих насмешливых взглядов.

– Забавно, – заметил он. – Ты знаешь много такого, чего не знает никто другой, но ты не знаешь, что знает любой.

– Этот “Нуклер”, – ответил я. – На что он похож?

– Большой, – ответил Харв так, словно не хотел это обсуждать. – У него есть крылья, он может летать куда угодно, даже внутри помещений, убивать людей, разрушать здания и все такое.

– Зачем? – таков был мой следующий вопрос.

– Держт, – сердито сказал он.

– Держит что? – продолжал выяснять я.

– Не так говорил, – возразил Харв. – Сказал “Держт”. “Нуклер держт”.

Я долго обдумывал это и в конце концов решил, что это искажение термина “ядерное сдерживание”. Но почему именно здесь? Я посмотрел на заросшие сорняками поля за последним из частично разрушенных зданий Торгового центра. Кроме брошенных тут и там машин или развалин каких-то хозяйственных построек, а также россыпи молодых деревьев, смотреть было не на что. Разбитая дорога поднималась на небольшой подъем, а рядом с ней висел ржавый знак, весь в дырках, с надписью “Минимальная скорость 45”. Харв заметил, что я смотрю на него, и спросил:

– Что это значит, кузен? Я хорошо знаю эти слова, но они не имеют никакого смысла. Сорок пять чего?

– Миль в час, – сказал я ему. – Они не хотели, чтобы движение было затруднено из-за чего-то, что двигалось медленнее.

– Реально сорок пять миль в час? – голос Харва звучал неуверенно. – И это медленно?

– Машины могли бы ехать вдвое быстрее и даже втрое, по хорошей дороге, – сказал я ему. – Но это было противозаконно.

– Для меня это звучит безумно, – признался Харв. – Неудивительно, что все развалилось. Сорок пять миль в час, – размышлял он. – Дом находится примерно в полутора милях отсюда. Это значит, что я мог бы съездить туда и обратно за... – Он сделал паузу, чтобы подсчитать. – Примерно две минуты, – заключил он. – Человек едва сможет сесть и встать за такое время. Безумие.

Когда мы поднялись на холм, я увидел в низине упавшие арки и разбитую плиту того, что когда-то было межштатным путепроводом с эстакадой. Ржавые машины были свалены в кучу ближе к центру, где главный пролет рухнул в разгар уличного движения; машины и полуприцепы, ехавшие в обе стороны, съехали на обочины, а затем скопился транспорт сзади. Должно быть, они двигались ужасно быстро, вероятно, когда эвакуировали Филадельфию, а затем вернулись обратно, когда не нашли ничего обнадеживающего в этой глубинке. Харв возражал против того, чтобы подойти поближе к месту катастрофы, но я настоял на том, чтобы получше рассмотреть это, должно быть, самое страшное дорожно-транспортное происшествие в истории.

Первый скелет лежал лицом вниз, раскинув руки, примерно в ста ярдах от края ближайшей груды ржавого металла. Он проделал долгий путь для парня со сломанной бедренной костью. Я заметил, что манжета его почти не истлевшего синтетического комбинезона была разрезана, вероятно, для того, чтобы добраться до его часов.

Как ни странно, это был единственный признак мародерства, который я увидел. Харв стоял в стороне и выглядел взволнованным. Я пошел дальше, но он остался на месте. Во всех машинах были скелеты, и почти не было признаков того, что кто-то пытался скрыться с места происшествия. Двери машин были закрыты, сломанные скелеты все еще сидели там, где они были, когда машины остановились. Я прошел весь путь до эстакады, выбирая маршрут между разбитыми машинами. Признаков пожара не было, но на основании одной из бетонных опор главного пролета я обнаружил повреждения от взрыва. Кто-то устроил диверсию. Ничто из того, что я видел в старых газетах, не могло объяснить это, разве что случайный акт насилия, совершенный каким-нибудь разочарованным террористом. Неудивительно, что это место было запретным.

Я вернулся туда, где меня ждал Харв.

– Здесь плохое место, кузен, – твердо заявил он, когда я подошел, словно желая отговорить меня от дальнейших исследований этого места. Но я увидел достаточно: мое праздное любопытство было удовлетворено. Я на мгновение задумался, почему Тоби не послал сюда своих солдат, чтобы собрать всю медь для своих слитков. И золотые и серебряные украшения тоже.

И тут Харв схватил меня за руку.

– Надо убираться отсюда, кузен, – сказал он сдавленным голосом. – С людьми, приходящими сюда, случаются плохие вещи. – К тому времени он уже возвращался тем же путем, каким мы пришли, обогнав меня. Я услышал какой-то звук, и большая собака, похожая на мастифа, выскочила из укрытия сбоку от Харва и бесшумно бросилась на него, если не считать слабого звука шагов по траве. Харв что-то услышал, повернулся, посмотрел в стороны и бросился на собаку; она отвернула в сторону и начала лаять. К тому времени я уже достал револьвер, но по какой-то причине не смог застрелить зверя. Вместо этого я выстрелил мимо нее, и она решила, что у нее есть дела в другом месте. Через мгновение Харв снова был рядом со мной, тяжело дыша, но в безопасности, а собака стояла на своем и лаяла с убывающим энтузиазмом. Это была сука, очевидно, выкармливающая щенков. Мы перелезли через машину и нашли логово с восемью толстыми щенками, которые, пошатываясь, выбежали наружу, чтобы насладиться новым опытом. Я поднял одного и показал его Харву.