Текст книги "Звезды должны подождать (ЛП)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

Я думал, что старик мертв, пока он внезапно не пошевелился. Черты его лица теперь казались расслабленными, умиротворенными, кожа, как пергамент, натянулась на кости. Я взял его узловатую старческую руку и потер ее. Она была холодной, как у утонувшего моряка.

– Ты ждал меня, старина? – бессмысленно спросил я. Он слегка повернул голову и посмотрел на меня. Затем его губы шевельнулись. Я наклонился поближе, чтобы расслышать, что он говорит. Его голос был тише, чем у потерявшего надежду.

– Мама... велела мне... ждать тебя... Она сказала... что ты... когда-нибудь вернешься...

Я почувствовал, как у меня сводит челюсти. Внутри меня что-то сломалось и потекло, как расплавленный металл. Внезапно мои глаза затуманились – и не только из-за дождя. Я посмотрел на старое лицо передо мной, и на мгновение мне показалось, что я увидел призрачный отблеск другого лица, маленького круглого личика, которое смотрело на меня снизу вверх.

Он пытался что-то сказать. Я опустил голову.

– Я был... хорошим мальчиком… Папа? – затем его глаза закрылись. Я долго сидел, глядя на неподвижное лицо. Затем сложил руки на груди и встал.

– Ты был не просто хорошим мальчиком, Тимми, – сказал я. – Ты был хорошим человеком.

Глава 25

Как только я оказался на приличном расстоянии от территории дворца, я нашел укрытие от ветра под живой изгородью и растянулся отдохнуть на минутку. Я мгновенно заснул. Мое тело достаточно упражнялось без еды и отдыха. Я проснулся, чувствуя себя лучше, хотя и дрожал. На самом деле было не так уж холодно – градусов может шестьдесят[37]37
  15º С


[Закрыть], – но было еще темно. Освещение в отеле – упс, во “Дворце” – снова включилось. Вероятно, ярость Тоби иссякла, и Ренада вернулась в баронские апартаменты, чтобы без проблем отдохнуть. В любом случае, я ничего не мог поделать, пока все не уляжется и я не вылечусь. Все, что я мог сделать для нее сейчас, это сделать так, чтобы ее убили.

Теперь я мог видеть слабое свечение в небе к западу от большого города, там были крошечные оранжевые огоньки, вероятно, от масляных ламп, разбросанные средней густотой по долине и в районе Джаспертона. Жизнь продолжалась, если не на уровне, предшествующем Обрушению, то, по крайней мере, в целом.

Я впервые начал задумываться о том, на что это было похоже на самом деле, что делают выжившие – или их потомки. Например, семья Ренады. Правда я не решился выяснять это, я просто вернулся на дорогу и направился к ближайшим фонарям, которые больше походили на электрические, чем на масляные. Через некоторое время я услышал шум двигателя генератора.

Я двигался по бездорожью, продираясь сквозь сорняки, которые вовсю осваивали территорию. Я подошел к ржавой изгороди из колючей проволоки. Нити оборвались, когда я приподнял их, чтобы поднырнуть под них.

Я застыл на месте, услышав звук. Он раздался снова: протяжный стон, доносившийся из тени под большим дубом. Я направился в сторону звука, который повторялся снова и снова, с интервалом, достаточным лишь для затрудненного дыхания, которое я тоже теперь мог слышать.

Я остановился и внимательно посмотрел в направлении звука. Из-за нагромождения досок исходило тусклое свечение. Мне было мало что видно, луны не было. Я решил рискнуть и воспользоваться фонариком, не забыв предварительно похлопать по своему пистолету 38-го калибра, который я нашел в кармане Дангера, просто чтобы успокоить ту часть себя, которая говорила: “убирайся отсюда к черту и занимайся своими проблемами”.

Белый луч осветил что-то вроде укрытия, сделанного из сгнивших досок и сухих веток у развалин бетонной стены, и накрытого куском синего пластикового листа. Внизу на утоптанной земле лежал мужчина, одетый в одежду, по-видимому, сшитую из старого брезентового тента. Ноги у него были босые, и я заметил, что одна нога у него была подвернута так, как не смог бы ни один человек, у которого не было переломов. Я на мгновение осветил его лицо фонарем, все, что я увидел, это усы и пару маленьких глаз, которые моргали на свету. Он закрыл лицо рукой и попытался что-то сказать, но поперхнулся, закашлялся, сплюнул и сказал:

– Потуши это, Джаспер! – он пошарил в мусоре, и свет в хижине погас.

– Тебе нужна помощь? – спросил я его. Его рука шевельнулась, слабо потянувшись ко мне.

– Повредил немного свою ногу, – сказал он.

Я направил луч в землю, чтобы пробраться к нему через завал из упавших веток. Это был крепко сбитый мужчина средних лет. Я чувствовал его запах за десять футов. Я обошел его, чтобы зайти сбоку, и, когда я переступил через него, он взмахнул рукой, схватил меня за лодыжку, словно силовым захватом, и выдернул ее из-под меня. Я упал практически на него, и его хватка мгновенно переместилась на мою шею. Я отбросил его руку, потянулся за фонариком и увидел ноги второго мужчины, стоявшего прямо передо мной. Грубый голос произнес:

– Посмотри вверх, придурок.

Я высвободился из его хватки и перекатился на спину, отсюда я мог видеть стоящего человека, одетого в облезлые, наполовину вытертые шкуры, он был выше и толще другого парня, но такой же усатый. У него было круглое лицо с грубыми чертами, на котором застыла улыбка, в которой не хватало многих зубов. Он ухмыльнулся, наклонился, схватил фонарь, секунду-другую поводил им по сторонам, а затем направил его прямо мне в лицо.

– Тут у нас Незнакомец, Пошляк, – сказал он. – Ну, – продолжил он, переводя взгляд на меня, – что тебе здесь нужно, а, Незнакомец? Здесь не так-то просто найти такого, как ты.

– Я услышал, как он стонет, – сказал я ему и достал из-под куртки пистолет 38-го калибра. – Я подумал, что ему нужна помощь.

– О, да ты один из этих Добрых Марсиан, а? – усмехнулся он. – И куда ты направлялся по той полосе?

Тишина была абсолютной, щемящая пустота бесшумности, даже стонов не было слышно. Я взглянул на Усатого Номер Один. Он сидел, шаря в мусоре. Он заметил, что я наблюдаю за ним, и потянулся, чтобы выдернуть из-под себя подвернутую ногу и задрать штанину с рваными краями, позволив мне увидеть блестящий металлический стержень вместо голени. Он небрежно вывернул стержень на шарнире и поднялся на ноги.

– Титан, – прокомментировал он. – Лучше, чем родная.

– Зачем? – поинтересовался я вслух. – Почему я?

– Сначала давай посмотрим, что у тебя есть, – сказал он и шагнул ко мне. Я показал ему револьвер, направленный ему в живот, и велел оставаться на месте. Я махнул рукой Номеру Два, но он ухмыльнулся и сделал широкий шаг в мою сторону. – Да ладно, Пошляк, – сказал он. – У него нет ни одной пули для этой штуки.

Я нажал и всадил одну в обветшалую доску рядом с ним. Они оба уставились на меня с открытыми ртами. У Номера Второго был один черный зуб, почти в центре наверху.

– Чья была идея заманить меня сюда? – спросил я их. – Движение здесь не могло быть очень интенсивным, вы ждали меня.

– Приказы, – пробормотал Пошляк. – Но они ничего не говорили ни о каких волшебных штуках, вроде этой палки для дневного света и штуки бум-бум.

– О пистолете, Пошляк, – презрительно поправил его другой парень. – Не дай Незнакомцу подумать, что мы невежественные деревенщины.

– Я задал вопрос, – напомнил я болтливому собеседнику. – Чего вы от меня хотели?

– О, дело не в тебе, – заверил он меня. – Дело в том, что у тебя при себе – например, пистолет и фонарик. Не все мы здесь тупицы. – Он протянул грязную и сильно мозолистую руку. – У тебя нет ни единого шанса, Незнакомец, – спокойно сказал он. – Лучше отдай это мне, и, может быть, я не стану тебя обижать, потому что ты не знал как лучше.

Я ответил еще одним выстрелом, на этот раз достаточно близко, чтобы щепки попали ему в голень. Он взвизгнул и схватился за ногу, чтобы прикрыть свой выпад в мою сторону. Я тщательно прицелился и выстрелил в складки засаленных мехов. Он вскрикнул и упал навзничь. Лежа там и уставившись на меня своими маленькими поросячьими глазками, он пробежался по списку непристойностей, среди которых была парочка, которую я никогда раньше не слышал.

Я зевнул, прицелился ему в нос и сказал:

– Заткнись, дурачок, или я подпущу свежего воздуха в твой IQ.

За моей спиной расхохотался Пошляк.

– У старины Уолта его нет, – сказал он между приступами хохота. – Так и надо матери.

Я подвинулся так, чтобы можно было видеть их обоих.

– Заткни дыру, – сказал я Пошляку. – Он не ранен, может быть, просто сломал пару ребер.

– Я сильно ранен, – простонал Уолт и ударил Пошляка, когда тот наклонился, чтобы осмотреть рану. Пошляк пнул его в здоровые ребра и сказал:

– Ты что-то перепутал, Уолт-бой. Это ты лежишь на спине, а я стою. Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, то ты будешь вести себя хорошо.

– Помоги мне, Пошляк! – забормотал Уолт и распахнул заплесневелое пальто из собачьей шкуры, под которым оказалось на удивление много крови и большой участок грязной шкуры с рваной раной и белыми осколками кости. Пошляк вздрогнул и сказал:

– Ну, Уолти, это же всего лишь царапина. – он потрогал багрово-черный синяк вокруг раны и ухмыльнулся, когда Уолт крикнул:

– Полегче, Пошляк!

– Можешь на это рассчитывать! – весело сказал Пошляк, он плюнул на пучок травы и начал вытирать им кровь. Я наблюдал, как рука Уолта ощупывала небольшую кучку мусора, в то время как он брыкался и горбился, чтобы скрыть движение.

– Ну, Уолт, это же совсем не больно, – сказал ему Пошляк. Он все еще ухмылялся, когда кусок ржавого железа с хлюпающим звуком врезался ему в череп. Уолт оттолкнул труп в сторону, неуклюже поднялся на колени и посмотрел на меня снизу вверх.

– Теперь только ты и я, партнер, – сказал он мне. – Без меня ты никуда не доберешься, куда бы ты ни пошел. У тебя есть вещи, а у меня есть знания. – он протянул грязную руку с толстыми пальцами. – Просто помоги мне подняться, – тараторил он. – Я покажу тебе, где спрятано кое-что, что поможет нам сговориться с тем Человеком, старина.

Я сумел удержаться от соблазна подружиться с Уолтом, и его удар ржавым прутом промахнулся на добрый дюйм, когда я отступил назад, вместо того чтобы приблизиться. Уолт усмехнулся и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Я хотел убедиться, что ты не настолько глуп, что на тебя можно было положиться, – сказал он мне конфиденциальным тоном, как между приятелями.

– На кого ты работаешь, дурачок? – спросил я его.

– Ты неправильно меня понял, приятель, – заныл он. – Старина Думдум на посту вон там, – он наклонил лохматую голову, указывая направление на ближайшую группу желтых огней – тех самых, к которым я направлялся.

– Не-а, – покачал он головой, отвергая мои ошибочные идеи. – Мы со стариной Пошляком, по понедельникам, живем здесь сами по себе. Понимаешь, какой-то бедолага-простофиля предложил нам поработать с ним. Сказал, что нашел кой чего, когда ходил за покупками по торговому центру.

– Расскажи мне об этом, – приказал я. Он прошел вперед, пока мое внимание было отвлечено его проницательной беседой. Я велел ему бросить железный прут, и он осторожно положил его на землю, на расстоянии вытянутой руки.

– Сказал, что это магические штуки, – усмехнулся Уолт. – Скорее всего, электронные компоненты. Такой человек, как ты, должен знать, что с этим делать.

– Вы не верите в магию? – спросил я, поднимая пистолет.

– О Боже, да, сэр! – поспешил заверить он меня. – Я имею в виду, я знаю, что это работает, но верю ли я в это? Черт возьми, я знаю, что это то, что они называют “наукой” и все такое. Я проводил юность там, во дворце, – добавил он в качестве объяснения.

– Почему ты ушел? – поинтересовался я вслух.

– Наверное, по той же причине что и ты, – проворчал он и приблизился еще на дюйм ко мне. – Я давно присматривался к торговому центру, – признался он. – Я подумал, что человек может неплохо устроиться в баронском бизнесе, если у него будет все это. Если тот бедолага, которого мы зарыли, смог войти, то и мы сможем.

– Он рассказал тебе, как , прежде чем ты убил его? – спросил я.

Уолт сплюнул.

– Я видел, как этот придурок выходил – как и мы с тобой. Мы рассмотрели все маршруты. Видел, как он это сделал, мы можем пойти тем же путем.

– Как ты думаешь, что там внутри? – потребовал я ответа и ткнул в него пистолетом, когда он заколебался. Он подпрыгнул и, изобразив испуг, схватился рукой за стойку.

– Боже мой, сэр, – заскулил он. – Думал, все это знают, сэр, без обид. – Он подобрал под себя ноги. Я выбил прут у него из рук, как бы невзначай. Он взвыл и растопырил пальцы, а затем засунул их в рот.

– Это было немного больно, сэр, – простонал он.

– Ничто не сравнится с ударом в коленную чашечку, – сказал я. – Но мы же приятели, помнишь? – передразнил я его. – Ты же не собирался использовать прут против меня, правда, дурачок?

– Не-а, – возразил он, выбрасывая руку так, что она оказалась в двенадцати дюймах от него. – Вы можете доверять мне, сэр, – вкрадчиво произнес он. – У нас с вами может быть все, сэр. Вы нужны мне, и я это знаю, а я нужен вам. – Он выглядел настолько довольным, насколько может выглядеть пучок усов с красной дырочкой в них.

– Что это за огни там? – спросил я.

– О, эти огни. Поселение, дом старика Банни. Считает себя умным, старина Банни. Понял, что Бриггс затеял, и пытался пристроить меня на работу. Меня! Рабский труд на Банни! – Он сделал паузу, чтобы показать мне черный обрубок своей воспаленной десны. – Это здорово, – усмехнулся он. – Эти его телохранители: один из них пытался встать у меня на пути. – Голос Уолта стал мечтательным. – Можешь не сомневаться, я немного поколотил его, прежде чем смыться. В тот раз я поквитался за многое, – удовлетворенно добавил он и наклонился в сторону ровно настолько, чтобы попробовать подсечку ногой, которая не совсем удалась. Я нацелился прямо на его губы. – С таким же успехом я мог бы сделать это сейчас, – сказал я ему. – Рано или поздно мне все равно придется это сделать.

Он зевнул так широко, что мог бы целиком проглотить маленького цыпленка, и поднялся на ноги, слегка поморщившись, когда выпрямил свое могучее туловище. Он сделал вид, что подтягивает свои окровавленные меха, повернулся ко мне спиной и сказал.

– Валяй, Незнакомец, только ты этого не сделаешь. – Он сделал шаг вперед и повернулся ко мне лицом. – Вот почему такие, как ты, никогда не смогут победить, – усмехнулся он. – Ты прекрасно знаешь, что я проломлю тебе череп при первой же возможности, но ты ничего не можешь с этим поделать. Ты не можешь, Незнакомец! Давай, сделай из меня лжеца.

Я прицелился ему в промежность и всадил пулю во внутреннюю часть бедра. Он отскочил назад с воплем, по сравнению с которым все его предыдущие показались писком птенца. Он упал, запутавшись в опавших листьях, и перекатился прямо через перекладину, которой почему-то не оказалось на месте после того, как он откатился в сторону.

– ”Не убий” не означает “не позабавься немного”, – сказал я ему. – Если ты потеряешь слишком много крови, то сдохнешь.

– Ты жестокий человек, – огорчился он. – В сообщении говорилось... – Он прервал себя, чтобы одернуть одежду и взглянуть на рану. Крови было много, но я был осторожен и не задел бедренную артерию. Он вытер рану рукавом, затем набрал немного земли и использовал ее, чтобы заткнуть отверстие. Возможно, он решил, что его прививки от столбняка были самыми современными.

– Хватит паясничать, – сказал я. – А теперь иди туда и аккуратно уложи Пошляка, а потом ляг рядом с ним.

Он начал жевать.

– Посмотри на моего приятеля Пошляка, у него мозги на лице. Ты сделал это! Я могу засвидетельствовать как очевидец! Старина Банни увидит это и и накинет на тебя петлю, чем ты успеешь сказать “Джейк Рубинштейн”!

Я пнул его в голень, и он пополз к мертвецу. Как только он оказался в пределах досягаемости, он начал обыскивать труп, рассовывая по своим мешковатым карманам мусор – пуговицу, ржавый складной нож, какую-то кашицу, которая когда-то могла быть сваренным вкрутую яйцом. Я наклонился, чтобы легонько треснуть его дулом пистолета по голове, но он этого даже не заметил.

– Скунс что-то от меня скрывал, – потрясенно заметил он и показал дешевое кольцо с драгоценным камнем из красного стекла. Он примерил его на руку и, наконец, надел на кончик мизинца. Я напомнил ему о его инструкциях, он прекратил болтовню и обиженно сказал:

– Я собирался!

Я потратил еще десять минут, безуспешно пытаясь убедить Уолта, что на этот раз он проиграл. В конце концов мне пришлось сбить его с ног и привязать к паре молодых деревцев еще свежей нейлоновой веревкой, которую я нашел в разваливающейся хижине. Он выразил свое неодобрение, поэтому я вернулся и уложил Пошляка рядом с ним.

– Эй, ты же не бросишь меня здесь в таком виде! – закричал он, отодвигаясь от тела так далеко, как позволяли путы.

– Дня через три от него не будет сильно пахнуть, – успокоил я его. – К тому времени тебе будет все равно.

– Пристрели меня из этого огнестрельного оружия, – простонал он. – Покончи с этим побыстрее. Давай, Странный, дай парню сдохнуть.

Я сурово посмотрел на него сверху вниз.

– Послушай себя, дурачок, – приказал я. – Ты умоляешь меня убить тебя. Неужели до тебя еще не дошло? Это значит, что на этот раз твоя ложь и хитрость не сработают. Ты и твой приятель решили делать жертвой, в первую очередь, любого, кто пытался вам помочь. Славные парни: не довольствуясь тем, что просто набрасывались на невинного прохожего, вы убивали того, у кого еще сохранился человеческий порыв помочь собрату, страдающему от боли. Ладно, веселье закончилось. Советую тебе орать, пока не пойдет кровь из горла, а потом воевать с этим нейлоном, пока не сдерешь кожу на запястьях, а потом ударить себя по голове тем стержнем, который ты так ловко спрятал в рукаве. Конечно, для этого тебе придется зажать его в деснах. Та-дам.

Я пошел в сторону огней и, к своему отвращению, почувствовал, что меня мучает проклятая совесть. Но к черту все это; мне нужно было разобраться еще с каким-то Банни. Но все оказалось не так просто, как я ожидал. Я услышал хлопок слева от меня в зарослях кустарника, и мое тело рухнуло наземь, не дожидаясь указаний. Что-то просвистело надо мной, ударилось о траву и унеслось прочь. Я повернулся в ту сторону, откуда раздался хлопок и прилетел снаряд, и увидел его силуэт на фоне слабого зарева на востоке. Боже мой! Уже почти рассвело!

Мне предстояло проделать большую работу, прежде чем я смогу позволить себе гулять средь бела дня, но мне не пришлось бы беспокоиться о том, где я буду гулять, если в следующий новичок будет метче стрелять из лука. Я увидел короткий, толстый, изогнутый лук в его руках. Он прилаживал к нему еще одну стрелу. Отсюда я мог видеть большой треугольный охотничий наконечник. Я подождал, пока он приладит стрелу и прицелится в моем направлении, высматривая этот предательский намек на движение, затем дослал патрон в патронник. Изогнутый лук расслабился в его руках, и он, блея, отшатнулся назад.

– Ладно, Купидон, – крикнул я. – Иди сюда, медленно и спокойно. Не пытайся делать что-нибудь умное, ты для этого не приспособлен.

Он был достаточно умен, чтобы выполнять приказы. Казалось, он плохо видел дорогу; он налетел на дерево и неуклюже ударился о низкую ветку, которая не могла убраться с его пути. Я посветил фонариком ему в лицо: оно превратилось в кровавое месиво. Он продолжал тереть глаза.

– Убери руки от лица, – сказал я ему. – Теперь подвинься влево. – Я подобрал под себя ноги, убрал фонарь и снова взял в руку старый револьвер. У меня оставался один патрон. Он подошел, тяжело дыша и издавая тонкие скулящие звуки. Я велел ему сесть на руки и лечь спиной на листву. Он что-то пробормотал, но сделал, как было приказано. Я посветил фонариком ему в лицо и вздрогнул.

– Я собираюсь осмотреть твое лицо, – сказал я ему. – Это не значит, что сейчас подходящее время выкидывать фокусы. Пистолет будет направлен тебе в сердце. – Я ткнул его в грудь, куда-то под ворох кишащего блохами меха, а-ля Уолт. Зажав фонарик в зубах, я направил его ему в лицо. Сначала я увидел лишь скопище осколков, торчащих из окровавленного мяса. Где-то там поблескивало белое глазное яблоко. Я осмотрел глаз. Если не считать мелких осколков, проколовших веко, он выглядел целым. Я сказал:

– Не двигайся, – и начал вытаскивать их. Они легко поддавались, и после того, как я удалил около дюжины, я сказал:

– Моргни глазом.

– Я не могу! – закричал он. – Я слепой! – затем он замолчал и несколько раз моргнул, открывая и закрывая глаза.

– Так лучше, Незнакомец, – прокомментировал он. – Не очень хорошо, но уже лучше. Ты вытяни еще несколько – вот, я подержу для тебя этот пистолет, чтобы тебе было легче работать.

Я сильнее ткнул его стволом в ребра и отвел в сторону его руку, которая поднялась, готовая забрать оружие, что свидетельствовало о его глубоком убеждении в том, что доброта – это глупость, и что я отдам оружие по команде.

– Я всегда могу вогнать их обратно, прямо в середину зрачка, – напомнил я ему. – Забудь на время о своих идеях.

– О, Хики, – печально прозвучал голос Уолта с его места в тени. – Поторопись, деревенщина! Пока он не набросился на тебя. Ты бы видел, что он сделал с нашим старым приятелем Пошляком: размозжил ему голову, вот и все!

– Я видел это, Уолт, – крикнул мой пациент. – Ты его убил.

– Да никогда, – причитал Уолт. – Мы ждали здесь, хотели спросить у Незнакомца, не нужно ли ему чего-нибудь, а он вскочил и ударил старину Пошляка!

– Заткнись, – сказал я Хики, прежде чем он успел ответить. Я вытащил еще несколько осколков из его глаза, затем встал. Он с трудом поднялся на ноги и сделал шаг к Уолту и Пошляку, прежде чем я сказал:

– Стой на месте.

Он на мгновение заколебался, затем сделал еще один шаг.

– Мне нужно присмотреть за стариной Уолтом, – сказал он, словно констатируя очевидное.

Я велел ему повернуться, и он повернулся.

– Теперь можешь сам достать остальное, – сказал я ему. Он поднес руку к глазу, осторожно пошарил, выбрал самый большой осколок и выдернул его, вскрикнув при этом.

– Я сильно ранен, – сказал он. – Кое-что вижу, но не очень хорошо. Когда человек плохо видит, у него нет шансов.

– А когда человек слишком много говорит, у меня чешется палец, – ответил я.

– Думаю, мне лучше вернуться. – Он начал смещаться влево, в сторону светофора. – Мне нужно забрать его, – объяснил он. Он все еще был уверен, что имеет дело с идиотом.

– Еще раз пошевелишься без разрешения и я прострелю тебе колено, – сказал я ему. Он огляделся, словно прислушиваясь к какому-то ожидаемому звуку, например, к прибытию подкрепления. Я указал ему на прогибающиеся доски разваливающейся хижины.

– Включи свет, – сказал я ему.

– Боже мой, Незнакомец, я не могу этого сделать. – Его голос звучал потрясенно, но он сунул руку под доску, и световая полоска, работающая на батарейках, слабо ожила.

– Ложись, – приказал я. Он посмотрел на мусор под ногами и спросил:

 – Куда? – Затем отбросил в сторону несколько ржавых банок.

Я подошел и поднял одну из петель из ржавой проволоки, которую заметил, и велел ему заложить руки за спину, скрестив запястья. Он начал буянить, но заткнулся, когда я сильно пнул его в голень. Когда его грязные запястья были скрещены, я связал их проволокой. Он начал скулить, делая вид, что пытается высвободиться.

– Больно, Незнакомец! – заявил он. – Очень больно! Не могу дотянуться до лица, оно сильно чешется и причиняет боль! Отпусти меня, Незнакомец! Я страдаю! – Он сделал сценическое падение и перевернулся на спину. Я обошел его, чтобы не попасть под удар, и встал над ним, изучая, насколько мог, его заросшее бакенбардами, покрытое коркой грязи, окровавленное лицо. Увы, оно никогда не было красивым. Выражение его лица было наполовину хитрым, наполовину как у недовольного ребенка.

– Ты интересный человек, Хики, – сказал я ему. – Ты действительно веришь, что тот факт, что я помог тебе и, между прочим, не дал тебе ослепнуть, вынув из глаза эти осколки, доказывает, что у меня не все в порядке с головой. Ты не просто тянешь время, ты на самом деле веришь, что я настолько туп, что отпущу тебя, чтобы ты мог еще раз попытаться убить меня.

– Нет, ничего подобного, Незнакомец, – ответил он, перестав изображать плачущего ребенка, как обычно. – Слушай, я тебе нужен, парень, ты же планируешь убить старину Банни. Видишь ли, я знаю, как пройти мимо его охраны и все такое. Так что отпусти меня и давай начнем!

– О, неужели я хотел убить Банни? – с интересом спросил я. – Как ты думаешь, зачем? И кто он такой, в конце концов?

– Ты не должен быть со мной скрытным, парень, – доверительно признался он. – Я хотел убить его сам, – последнее замечание прозвучало как раскрытие ценного секрета.

– Никогда бы не догадался.

Он энергично закивал.

– Факт, – подтвердил он. – Видишь, он отобрал мою крепость, моих женщин, даже пару детей, которых я приручил, рабов, припасы, все дела! Проделал это хитростью, воспользовался моим добродушием и все такое. – Он помолчал, словно размышляя о пороках человечества. – Я поклялся, что поймаю его, – добавил он, кивая в знак согласия с самим собой. – Просто ждал подходящего момента, вот и все. Теперь я вижу, что время пришло! – Он сплюнул в сторону и бросил на меня взгляд, чтобы посмотреть, как я это воспринял.

Я плюнул в том же направлении.

– Ты смешной придурок, Хики, – сказал я ему и отступил на шаг. Я взглянул туда, где Уолт спокойно отдыхал рядом с Пошляком, который был еще тише. Хики с трудом поднялся на ноги. Я позволил ему.

– Вот что нам нужно сделать, – продолжал он, воодушевленный моей беспечностью, завершить сделку, пока молокосос все еще был увлечен его красноречием, – нам нужно устроиться подальше от этого поста. Лучше перетащить их сюда и поджечь, вместе с хижиной и всем остальным. – Он лениво пнул разбросанные вокруг опавшие листья и гниющие доски. – Хорошо горит, —предсказал он. – Мы с тобой едва выбрались, пытались спасти тех двух парней, но не смогли. Нет, подожди! – прервал он сам себя, когда его посетило вдохновение. – У меня есть план еще лучше: они сбегутся, чтобы попытаться спасти хижину и все остальное, а мы с тобой заляжем вон там. – Он указал ухом на ближайший выступ низкорослого дуба. – Снимай по две штуки за раз, и у нас получатся отличные пирожки, понимаешь? – Он высунул толстый розовый язык и коснулся своих чересчур красных губ в предвкушении веселья. – Просто развяжи меня, вот и все, – добавил он, подумав, и повернулся ко мне спиной, чтобы я мог дотянуться до провода, немного окровавленного от его театральности.

Я подобрал ветку длиной в фут и протянул ее, коснувшись его запястья, а он развернулся, как подпружиненная дверь, и сделал красивый взмах ногой, но промахнулся от меня всего на два фута. Инерция отбросила его вниз, на его израненное лицо. Он взвизгнул, а затем посмотрел на меня, теперь уже лукаво. Я посмотрел на него в ответ без одобрения.

– Ты один из тех, кто медленно учится, – заметил я. – Попробуй, Хики, вложить мысль в этот комок шерсти, который ты используешь вместо мозгов: ты не съешь меня на ужин. Да, я был настолько глуп, что попытался помочь раненому, но не попытавшись я испортил бы себе настроение. Ясно?

– Эй, парень, это не считается. Я просто пошутил, – попытался он возразить без особого энтузиазма. – Слушай! Его глаза расширились, и он склонил голову набок, изображая настороженность. – Тише, – приказал он и сделал руками успокаивающее движение. – Пригнись! Не хотелось бы, чтобы старина Банни застал нас здесь в таком виде. Но ты сделаешь, как я сказал, и мы сможем уйти. – Он повысил голос. – Я же сказал, что отведу тебя к этому Человеку! Затем шепотом:

– Незнакомец, ты должен мне помочь! Если Банни меня увидит, он выпотрошит меня на своем алтаре!

– Как помочь тебе, ты, вероломный подонок? – спросил я. Он сделал жест, заставляющий замолчать, и зашипел. – Потише! Старина Банни слышит, как летучая мышь! За что его и прозвали Банни, за большие уши, понял?

Я признал, что понял, и добавил, что все еще не совсем понимаю, почему он решил, что я дам ему еще один шанс убить меня. Он скривил свое уродливое лицо и прошептал:

– Нет, все это было раньше, до того, как я узнал, какой ты сообразительный, парень. Я должен был убедиться, что могу доверять тебе и что ты не облажаешься, прежде чем пойти и рассказать тебе о сокровище. – Он все еще выжидающе протягивал мне свои связанные запястья.

И тут я услышал, как хрустнула ветка, где-то в темноте слева. До этого момента я думал, что это просто очередная игра Хики. Я не хотел встречаться с мистером Банни, не больше, чем он сам.

– Пригнись! – сказал я Хики, и он опустился на колени, а затем рухнул ничком в подстилку.

Я прислонился спиной к единственному дереву на вытоптанной площадке и замер. Не более чем в десяти футах от меня кто-то бесшумно приближался из-за обломков рухнувшей хижины. Я нащупал ногой сломанный лук Хики и наклонился, чтобы осмотреть его. Тетива, по-видимому, нейлоновая, была цела. Тетива состояла из двух кусков одинаковой длины. Все повреждения были в области захвата. Я согнул одну из половинок, и на ощупь она оказалась слоистой, состоящей из слоев дерева и рога. Она все еще была упругой. Я продел петлю на тетиве в одну выемку и обвязал другой конец вокруг сломанной рукояти, затем пошарил вокруг в поисках стрел, которые выронил Хики. Я нашел одну, наложил ее на тетиву и, подняв достаточно высоко, чтобы его силуэт выделялся на фоне предрассветного неба, смог разглядеть его достаточно хорошо, чтобы прицелиться более или менее в густую тень, где поджидал своего часа наш гость. Я выстрелил и услышал удар и вскрик, быстро заглушенный.

Хики опустился на колени и пополз в ту сторону. Я услышал звуки, которые, как я решил, лучше не исследовать, и увидел очертания второго человека, который двигался боком, обходя хижину. Затем послышался шепот.

Я ждал, готовя еще одну стрелу. Раздались звуки молотьбы, и Хики вернулся, неуклюже ползая на коленях, все еще держа руки за спиной. Я не отрывался от своего дерева. Когда он добрался до того места, где видел меня в последний раз, он упал вперед, и я мельком увидел его запястья, они были свободны. Он вернул их на место, как будто они все еще были связаны, и сказал:

– Я поймал этого сукина сына. Старый Пики, старался действовать быстро. Даже если ты был настороже, его поймал я! Теперь нам нужно... – его голос затих.

Я видел, что он оглядывается по сторонам, пытаясь найти меня. Я бросил камешек ему за спину, и он взмахнул рукой, блеснув ножом в кулаке. Он хмыкнул, когда не обнаружил ожидающей его цели, и рявкнул:

– Где ты, приятель?

Я проигнорировал его и переключил свое внимание на другого зверя, который обходил хижину, издавая негромкие звуки, но теперь уже немного небрежно. Я мог бы подстрелить его, но залег и продолжал целиться из своего самодельного лука. Справа от разрушенной хижины заросли были высокими и густыми: вероятно, это была уборная. Я увидел, как зашевелились кусты и в поле зрения показалась рука. Видимость быстро улучшалась. Рука, которая шарила по мусору на земле, была маленькой, почти изящной. Мне удалось протиснуться поближе к новоприбывшей, которая уже убрала руку, и показалась копна длинных волос перетянутая грязной лентой.