Текст книги "Актриса года"
Автор книги: Джон Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 28
Колин, мрачно хмурясь, опустился на табурет в кафе при мотеле «Шангри-Ла». Со времени ареста за непристойное поведение прошло уже восемь дней, и каждый день он напивался до чертиков. Выйдя из полицейского участка, на людях предпочел не появляться, несколько раз пытался дозвониться Карен и на студию «Тристар». Но ответных звонков не последовало. Мини-холодильник в номере был плотно забит бутылками с водкой, он заказал по телефону в номер большую бутылку водки «Смирнофф». Бутылка и яйца всмятку – вот из чего состояло его меню последние восемь дней. Он страшно опасался за свою карьеру, боялся потерять Карен, и все его поведение очень напоминало игру Николаса Кейджа в «Покидая Лас-Вегас». Он пал так низко, что даже пытался заняться мастурбацией, увидев по телевизору, как Марта Стюарт чинит ставни на окнах своего домика.
Колин начал подумывать о том, а не позвонить ли Фионе, но потом решил не делать этого – в надежде, что она пожалеет его и позвонит сама. Но собственно, почему она должна звонить, особенно после той безобразной сцены у Дэвисов?.. Он сжег за собой еще один мост.
Утром Колин взглянул в зеркало в ванной и увидел налитые кровью глаза и опухшую физиономию. Он выглядит просто чудовищно!.. Дня три уже не принимал душа, от него воняло потом и перегаром. На щеках выросла щетина, и походил он уже не на Ричарда Бартона или Питера О'Тула в роли какого-нибудь лихого гуляки, а, скорее, на грязного и жалкого бродягу, пытающегося открыть дверцу подкатившего к обочине лимузина в надежде получить на чай. Колин решительно вылил остатки водки в раковину, помылся, побрился и оделся. И отправился вниз завтракать, предварительно нацепив солнечные итальянские очки, чтоб не было видно глаз.
Потягивая кофе, он начал перелистывать лежавшие на столике газеты. Именно этим полагается заниматься человеку, ожидающему звонка, сказал он себе. Тут вдруг взгляд упал на заголовок, набранный крупным шрифтом, на первой полосе «Голливуд рипортер»:
«МЕЛ ГИБСОН СОБИРАЕТСЯ СТАВИТЬ «МАКБЕТА» НА СТУДИИ «МАРАФОН ПИКЧЕРС» И ИСПОЛНИТЬ В НЕМ ГЛАВНУЮ РОЛЬ.
НАЧАЛО СЪЕМОК В МАЕ.
ЕГО ПАРТНЕРШЕЙ БУДЕТ НОМИНАНТКА НА «ОСКАРА» КАРЕН КРОЛЛ».
Руки у Колина затряслись так, что он залил газету кофе. Господи Боже! Так эта сучка сговорилась со студией за его спиной, буквально выкрала у него фильм, который он так мечтал поставить! И тут Колин выронил чашку из рук, и она раскололась надвое.
– У нас маленький несчастный случай? – спросила симпатичная молодая официантка, работавшая за стойкой бара.
– Просто прочел одну вещь в газете… – пробормотал Колин, – и очень огорчился.
– Вы так побледнели, точно прочли собственный некролог, – пошутила она, подбирая осколки чашки и вытирая кофе.
– Не совсем, – сказал Колин. – Я еще не совсем умер. Но рана нанесена смертельная.
– В таком случае вам надо отвлечься и почитать что-нибудь веселенькое, – заметила официантка. – К примеру, вот это. – И она протянула ему журнал «Нэшнл инкуайер», который держала под мышкой. – Тут такое напечатано, просто глазам своим не поверите!
Колин увидел заголовок:
«ФИОНА КОВИНГТОН, НОМИНАНТКА НА «ОСКАРА», В СВОЕМ ЛЮБОВНОМ ЛЕСБИЙСКОМ ГНЕЗДЫШКЕ».
Он охнул и выхватил журнал из рук девушки.
– История об одной знаменитой английской актрисе – Фионе Ковингтон. О том, как она занималась любовью на пляже с женщиной, – сказала официантка. – Прямо тут, у нас, в Санта-Монике.
– Быть такого не может, – пролепетал Колин, а взгляд его между тем обшаривал страницу за страницей, где красовались снимки Фионы, обнимающей и целующей Марию.
– Вроде бы ее муж бросил, вот она и решила с горя переключиться на женщин, – хихикнула официантка.
Руки у Колина так дрожали, что он едва удерживал журнал. И еще ему страшно хотелось выпить.
– И еще знаете, что мне сказали? Будто бы этот самый муж находится здесь, у нас в мотеле. Горничная видела: он целыми днями сидит в номере и хлещет водку. И все время пьяный в стельку, потому что почти ничем не закусывает. И смотреть на него просто страшно!
Колин поднялся и шаткой, как репутация королевской семьи, походкой двинулся к двери.
– Спасибо за сплетни, – уже на выходе бросил он девушке. Если не терять времени зря, то уже к полудню можно напиться и забыть обо всем, как о страшном сне.
Лори смотрела на «Нэшнл инкуайер», лежавший в гостиной на кофейном столике. Утром, увидев обложку этого журнала в супермаркете, она выронила из рук и разбила бутылку импортного оливкового масла, стоившую целых двадцать долларов. С тех пор она успела уже раз сорок перечитать скандальный материал – сначала в шоке, затем в гневе и наконец в полном отвращении. У Марии роман с Фионой Ковингтон! Нет, это просто невероятно! Мерзавка, она сделала это назло Лори! Да и чего еще можно было ожидать от Марии? Ведь она такая пылкая, страстная и примитивная. Наверняка подумала, глупышка, что, если свяжется с другой номинанткой, Лори испугается и тут же вернется к ней. Неужто не понимает, что она, Лори, и без того к ней вернется? Вот только дождется, когда начнется волынка с присуждением этого чертова «Оскара», и тут же вернется.
Желая отвлечься от грустных мыслей, Лори включила телевизор. Экран заполнила физиономия Терри Мерфи. О Господи, только этого не хватало! «Крутые новости»!..
– …кое-какие любопытные и совершенно шокирующие открытия… – прогнусавила телеведущая. – Они связаны с историей спутника одной кинозвезды…
Лори была потрясена, увидев на экране снимок: они с Клаудио на премьере «Иностранного акцента».
– Несколько недель назад весь Голливуд был заинтригован появлением номинантки на «Оскара» Лори Сифер в сопровождении роскошного мужчины. Этот бразильский красавец был спутником Лори на премьере «Иностранного акцента» в Вествуде, – продолжала бубнить Мерфи. – Все знали его под именем Клаудио Фаренкони, но «Крутым новостям» стало известно, что это не единственное его имя. И оказалось, что наш Клаудио ведет двойную жизнь. Сегодня появляется на премьере под ручку с кинозвездой. А завтра… завтра стоит на четвереньках.
Тут изображение на экране стало зернистым и приобрело противный розоватый оттенок. Затем на нем крупным планом возникло лицо Клаудио – откинув голову назад и искривив рот, он стонал. Камера отъехала и, несмотря на скверное изображение и ухищрения компьютерной графики, прикрывавшей определенные части тела, стало видно, что Клаудио стоит на четвереньках совершенно голый, а позади него пристроился другой мужчина, тоже совершенно обнаженный. Клаудио трахали в задницу прямо по национальному телевидению!
Лори в ужасе взвизгнула, а Терри Мерфи весело и бойко продолжала:
– В этой сцене из популярного фильма для голубых, который проходит под названием «Пир задниц», Клаудио принимает такие позы, которые вряд ли осмелился бы демонстрировать перед Лори Сифер. Что касается дебюта на подпольном экране, то наш Клаудио взял себе после него новое имя. Любители порно, зрители «Пира задниц», прозвали его Брэд Боттомз [37].
– О нет, нет! – воскликнула Лори.
Терри Мерфи все не унималась:
– Мы спросили Клаудио, на что это похоже – выход в свет с кинозвездой. И вот его ответ.
Тут экран снова заполнило лицо стонущего в экстазе Клаудио.
– О Господи, это уж слишком! Больно, больно!..
– А что он сделает, если Лори в этом году выиграет «Оскара»? Давайте-ка спросим.
– Буду сидеть на нем всю ночь напролет! – простонал Клаудио. По лицу его катились крупные капли пота.
– И наконец, – ликовала скандальная телеведущая, – что он скажет, если Лори Сифер потребует, чтобы он женился на ней?!
– Трахай меня, как собаку, влезь и не слезай до тех пор, пока я не свалюсь!.. – выдохнул Клаудио, сладострастно содрогаясь всем телом.
– Этого просто быть не может! – вскричала Лори. – Быть не может!
Однако это был не сон, а явь, и Терри Мерфи явно упивалась всем этим безобразием. Затем с мерзкой, фальшивой улыбочкой снова заглянула прямо в камеру:
– Лори, если смотришь нас и глазам своим не веришь, пойди купи кассету с «Пиром задниц» и убедись сама. Она каждому по карману, достать ее совсем несложно, продается в коричневой обертке в «Кинк видео» и «Фетиш для всех мужчин». И стоит всего сорок девять долларов девяносто пять центов. Мы гарантируем: ты по достоинству оценишь работу Клаудио. Кстати, вот что пишут о нем в авторитетном для геев журнале «Гей мейл видео ньюс»: «Игра Брэда Боттомза просто незабываема, как путешествие в поезде по туннелю под Ла-Маншем!»
– Это какое-то недоразумение! – воскликнула Мелисса, нервно перекладывая телефонную трубку от одного уха к другому. – Завтра к утру все будет под контролем, обещаю!
– Недоразумение?! – взвизгнула Лори. – Да ты выставила меня на посмешище! Отправила на прием с каким-то педиком, порнозвездой. Я погибла! Моей карьере конец!
– Знаменитости постоянно становятся героями скандальных историй, – назидательно заметила Мелисса. – Вспомни о Робе Лоу и Хью Гранте.
– Да, но они не встречались с исполнителем главной роли в «Пире задниц»! – отрезала Лори.
– Теперь ты жертва, – сказала Мелисса. – Ты жестоко обманута в своей первой любви, и все будут сочувствовать тебе.
– Ах вот как, сочувствовать? – взвилась Лори. – И потом, кто это «все»? Может, читатели «Виллидж-пипл»?
– Имидж жертвы всегда стопроцентно срабатывал, Лори. Через пять дней у тебя интервью с Барбарой Уолтерс. Вот и поплачешься ей в жилетку. Прекрасная возможность пустить слезу на людях. В Барбаре тут же взыграет кровь еврейской мамочки. И все американцы с нормальной сексуальной ориентацией будут на твоей стороне.
– Ну а Клаудио? – сердито сказала Лори. – За что он, собственно, получал прибавку к жалованью?
– Не далее как час назад я его уволила. Просто вышвырнула на улицу и все. Как раз сейчас убирают у него в столе.
– Зачем это убирать у него в столе?
– Да он в спешке оставил в ящиках уйму огромных искусственных фаллосов.
– Господи Иисусе, Мелисса! – взвыла Лори. – Так значит, вот каким способом ты собиралась доказать, что я нормальная женщина? Связав меня с этим ублюдком, главным педиком всей страны…
– Не волнуйся, милочка, не волнуйся, – принялась успокаивать ее Мелисса. – Все можно обернуть в твою пользу… Помни – ты жертва, ты страдаешь. Поверь мне, все будет хорошо.
Несмотря на закрытую дверь, пронзительный голос Мелиссы разносился по всему коридору. Звучал он нервно, даже истерично, и Филипп Кастельман был просто счастлив. Наконец-то эту сучку приперли, что называется, к стенке. Лори медленно поджаривала ее на углях, и Филипп наслаждался запахом горелой плоти. Он ощущал себя неким гибридом Скарлетт О'Хара с Бетт Дэвис, ну, может, еще с небольшой примесью Шарон Стоун. Сунув в рот конфетку «Поллиз пралине», он стал наслаждаться вкусом коричневого сахара, тающего на языке. А затем поднялся и направился к кабинету начальницы.
– Мелисса? – тихо окликнул он ее.
– Ну, что еще? – нервно огрызнулась та.
– Тут тебе звонили, пока ты говорила по другой линии.
– Кто?
– Агент Мела Гибсона. Просил передать, что в дальнейшем Мел отказывается от твоих услуг. Даже если ты сделаешь ему скидку.
– Пошел вон! Сейчас же!
Зеленая комната программы «Вечернее шоу с Джеем Лино» была на удивление тесной. Тут размещались лишь пять обитых мягкой тканью кресел, два стола и большой телевизор, на экране которого участники программы могли видеть, что происходит в студии. Когда сюда прибывали звезды со всей своей свитой, дверь в холл приходилось оставлять открытой и возле нее толпились многочисленные агенты, менеджеры и гримеры.
«Доводилось мне бывать в туалетах, более просторных, чем эта каморка», – подумала Фиона, озираясь по сторонам.
Никогда прежде не попадала она в столь неловкую, двусмысленную ситуацию. Ведь несколько недель назад, согласившись принять участие в этой передаче и думая, что она поможет ей выиграть «Оскара», Фиона еще не знала, что в журнале будут опубликованы эти скандальные снимки. И первым ее порывом было отказаться от участия в шоу. Лайонел поддерживал эту идею.
– Задний ход, милая, и немедленно! – советовал он. – Скажешь им, что занята, никак не можешь, появились непредвиденные обстоятельства. И пусть сперва этот грязный журнальчик опубликует опровержение.
Однако Мария придерживалась совершенно противоположного мнения.
– К чему отрицать очевидное?! – воскликнула она. – Ведь наша любовь – это факт, а вовсе не скандал. Оставайся тем, кто ты есть, и не прогадаешь.
Фиона вовсе не причисляла себя к воинствующим лесбиянкам – надо сказать, она так до конца и не была уверена, что являлась настоящей лесбиянкой, – однако простота и искренность Марии импонировали ей. Вот уже несколько недель она плясала под дудку Лайонела, однако чувствовала, что все это рано или поздно скверно кончится. Возможно, именно честность и искренность принесут ей желанное успокоение.
Легко и приятно думать об этом, когда лежишь голой перед горящим камином в объятиях Марии и смотришь на экран телевизора, по которому показывают тренировку Мартины Навратиловой. Но то было вчера. Гораздо сложнее сегодня, когда ты сидишь в пустынной комнате и готовишься предстать перед миллионами жадных до грязных сплетен телезрителей. Мария хотела поехать с ней, но Фиона сочла, что это может вызвать новую волну возмущения и с трудом уговорила ее остаться в доме родителей, с которыми Мария теперь жила. С Лайонелом Фиона чувствовала себя куда увереннее.
– Стало быть, ты у нас прирожденный боец и романтик. И, живи в начале века, наверняка был бы готов пожертвовать всем, чтоб заполучить билет на легендарный «Титаник». «Буду сражаться один!» – вот твой девиз.
Фиона смотрела на экран телевизора. Джей Лино говорил с двенадцатилетним мальчиком из Фресно, который научил свою собаку подвывать под звуки диксиленда. Вульгарность и глупость – вот что всегда неприятно поражало Фиону на американском телевидении.
– Мисс Ковингтон? – окликнул ее ассистент.
– Да, – ответила Фиона.
– Идемте со мной. Сейчас ваш выход.
Фиона сунула в рот горошину «Тик-так» – просто для храбрости. И, следуя за молодым человеком, вышла из зеленой комнаты и стала пробираться через сплетение кабелей, а также целую толпу обслуживающего персонала. Именно эти люди обеспечивали появление Джея Лино на телеэкране перед миллионами американцев. «Вскоре и мои изображение и голос пронесутся по этим проводкам и кабелям и ворвутся в жизнь простых людей, – подумала Фиона. – Пусть это путешествие будет мирным».
Стоя за занавесом, Фиона услышала голос Джея Лино:
– А теперь прошу: встречайте номинантку на премию «Оскар» мисс Фиону Ковингтон!
Занавес раздвинулся, и Фиона шагнула в студию под аккомпанемент записи джаз-банда и аплодисменты. И еще ей показалось, что, когда аплодисменты стихли, в публике послышалось недовольное ворчание.
– Спасибо, что нашли время заглянуть к нам на огонек, – с развязной ухмылкой произнес Джей.
– Спасибо, что пригласили, – ответила Фиона. И изумилась, насколько у этого шута в жизни огромный подбородок. Видимо, свет специально светил так, чтоб на экране он казался меньше. Просто кирпич, а не подбородок.
– А теперь поговорим об этом самом пресловутом «Оскаре», – продолжил Лино. – Вы взволнованы? Как считаете, удастся вам выиграть заветную статуэтку или нет? Платье для церемонии уже выбрали? Ваши родные будут присутствовать на этом грандиозном шоу?
– Да нет. Кажется, я уже забыла первый вопрос… – пробормотала Фиона. В публике послышались смешки, Джей Лино тоже ухмыльнулся. Фиона немного успокоилась.
– Ладно. Тогда скажите, как вы нашли Америку? – с улыбкой спросил он.
– С помощью компаса и карты, – отшутилась Фиона. – Как в свое время Христофор Колумб.
– О'кей, – сказал ведущий, взял карандаш и сделал пометку в блокноте. – Тогда вот вам следующий вопрос, от наших телезрителей. – У Фионы вдруг возникло ощущение, что она участвует в теннисном матче и напряженно следит за тем, как прыгает над сеткой маленький светлый мяч. Она вспомнила Уимблдон и совершенно восхитительные солнечные весенние и летние дни, которые проводила на трибуне, созерцая турниры. И вот здесь, рядом с Джеем Лино, у нее возникло ощущение, что теперь она сама принимает участие в игре; она почти чувствовала под ногами упругий грунт теннисного корта.
– Вам здесь нравится? – спросил Лино.
– Да, конечно. Новая страна, новый опыт.
– Ага! – усмехнулся он. – К слову, о новом опыте. Что именно вы имеете под ним в виду, а?
Из зала донеслось многозначительное перешептывание. Фиона залилась краской, ведущий дружелюбно усмехался.
Она взяла карандаш и сделала пометку в блокноте.
– Теперь квиты, – сказала Фиона и выдавила улыбку.
– Что вы имеете в виду? – изображая саму невинность, осведомился Лино.
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – ответила Фиона и с ужасом почувствовала, что голос у нее вот-вот сорвется. – Уверена, вы читаете только желтую прессу, как, впрочем, и все остальное население Америки.
Из зала послышался возмущенный ропот. Лицо Лино сразу приняло серьезное выражение.
– Я просто спросил, что вы имеете в виду под новым опытом, – сказал он. – И никакого личного или оскорбительного подтекста искать тут, как мне кажется, не следовало.
– Но увы, все рано или поздно неизбежно переходит на личное, разве не так? – сказала Фиона с выражением искренности и непосредственности, бальзамом пролившимся на душу англофилов по всей Америке. – Да, у меня действительно был новый опыт в личной жизни, но не успела я сама толком это осознать, как вдруг увидела, что в замочную скважину моей спальни подглядывает вся страна.
В зале раздались редкие хлопки.
– Давайте поговорим о вашем фильме, – предложил Лино.
– Давайте не будем, – ответила Фиона, чувствуя, что выбрала правильный тон. – Похоже, все хотят побольше узнать о моем личном опыте, так почему бы не поговорить о нем?
– Э-э… что же… только попрошу публику вести себе потише, – пробормотал Лино. – Скажите, то, что мы прочитали, это для вас действительно нечто новое и неизведанное?
– Действительно.
– И вы, разумеется, во всем вините Америку, так?
В зале послышались смешки.
– Ничуть не виню, – улыбнулась Фиона. – Просто хочу сказать, что жизнь в новой, незнакомой прежде среде способствует обретению нового опыта.
– Таким образом, оказавшись здесь, вы почувствовали себя свободнее, так?
– Это уж определенно, – ответила Фиона и выбрала новое направление для удара ракеткой, на сей раз прямо по центру. – Просто я думала, что раз уж вы, американцы, позволили женщине заседать в Верховном суде, почему бы не позволить другой женщине оседлать меня?
Зал разразился одобрительным свистом и криками. Джей Лино расхохотался. Фиона почувствовала, что берет верх.
– Так вам это действительно нравится? – спросил Лино. – Все же это большая перемена и…
– А кто вам сказал, что я изменилась? – скромно заметила Фиона. – Я говорила, что обрела новый жизненный опыт, не более того. Один глоток воды – это еще не ручей.
– Вы глотали?! – воскликнул в притворном ужасе Лино. Снова крики и свист из зала. Вот тут он отбил ее пас.
– Ну вот, снова за свое, за личное!.. – недовольно проворчала Фиона.
– Послушайте, мисс Ковингтон, – продолжил ведущий, – позвольте задать наконец вопрос, ответ на который жаждут услышать все наши зрители. Вы лесбиянка или нет?
– А вы можете предложить какой-то другой, новый вариант? – парировала Фиона.
Взрыв смеха в зале, свистки, крики.
Гейм, сет, игра сделана!
Лори смотрела шоу с Джеем Лино, и сердце у нее разрывалось. Таких плохих новостей по телевизору ей не доводилось слышать со времен трансляций судебных заседаний по делу Симпсона. Сначала провалилась ее попытка предстать перед американцами в облике нормальной женщины, и вот теперь это! Фиона Ковингтон появляется на экране, ее показывают на всю страну, она ничуть ни кривит душой, и в ответ весь народ восхищается ею! Эта англичанка поступила с точностью до наоборот и превратилась в героиню дня!
Лори нажала на кнопку пульта дистанционного управления и переключилась на другой канал. Она была готова переключиться на что угодно, хоть на образовательную программу, лишь бы отвлечься от грустных мыслей. Экран заполнило лицо Дейвида Леттермана.
– Думаю, вы сделали великое дело, – сказал он. – Люди вами гордятся.
– Спасибо, Дейв, – ответила Эллен Дедженерес. – Я просто пыталась быть собой, вот и все.
Лори сердито нажала на кнопку и выключила телевизор.
Глава 29
– Самый убойный материал, который мне только доводилось читать! – воскликнула Фатима Бьюлокс, размахивая распечаткой интервью Теда с Эмбер Лайэнс. – Жутко понравился!
– Спасибо, Фатима, – ответил Тед. Он опасался взбучки, когда услышал, что Фатима срочно вызывает его. Но к счастью, оказался не прав.
– Такой смачный материалец, лучше некуда… – протянула редакторша. – Внебрачное дитя, родилась в трейлере на автостоянке, мать – пьяница, бесконечные издевательства и приставания со стороны отчимов. В шестнадцать лет делает аборт, потом бросает работу в забегаловке и приезжает в Голливуд. Нет, просто убийственная штука! Напомнила мне о тех песнях, что распевала Шер в семидесятых. Ну, помнишь, типа «Бродяжки, цыгане и воры». Воплощение американской мечты. И как мы отплясывали буги-вуги в тени мечети под эти мелодии.
– Вот уж не надеялся, что копну так глубоко, – покраснел от приятного смущения Тед.
– И вещи, которые ты заставляешь ее говорить… – продолжила Фатима. – «Я прошляпила своего "Оскара"!», «Я начала курить травку, чтоб облегчить страдания от геморроя!» Кто сказал, что теперь не пишут хороших диалогов? Точно говорю тебе, Тед, в Нью-Йорке этот материал пройдет на ура, будет анонсирован на обложке. Только об этой несчастной одинокой девочке.
– Ну а о других актрисах?
– Их истории тоже пойдут.
– Даже о лесбиянке Фионе?
– Да пошла она куда подальше, эта гребаная миска с прокисшей английской овсянкой! Вообще-то самое лучшее она приберегла для Джея Лино. Нашим читателям это надо подавать под несколько другим углом. Она грешит, а затем вымаливает прощение. Это срабатывает всегда и безотказно… Но нам нужно кое-что еще.
– Что именно?
– Несколько фактов, иллюстрирующих отчужденность между Эмбер и матерью. Считает ли она возможным восстановить с ней отношения? Могут ли они снова стать друзьями? Ну, короче, вся эта муть о бедной, несчастной мамочке, что выдавала в свое время Деми Мур. Как считаешь, сможешь раздобыть это для меня?
– Думаю, смогу, – с самоуверенной улыбкой ответил Тед. – Эмбер выписалась из клиники, и как раз сегодня мы встречаемся за ленчем.
– Надеюсь, по делу? – Фатима подозрительно уставилась на него.
– Ну конечно, по делу. И потом, во время работы над интервью мы с ней очень сблизились и подружились. И Эмбер даже просила меня сопровождать ее на церемонию вручения премий, – с гордостью добавил Тед.
– Так ты трахнул ее для того, чтоб получить интервью?! – воскликнула Фатима, в глубине души отчаянно завидуя Теду. Ведь ее на церемонию вручения «Оскара» никто не приглашал, и ей придется довольствоваться лишь приемом для прессы в Беверли-Хиллз.
– Да нет, что ты, – ответил Тед. Поднялся из кресла и направился к двери. – Трахаюсь я ради удовольствия, а это работа.
Тед не солгал, он действительно не трахнул Эмбер – во всяком случае пока. Но он уже знал, что рано или поздно это случится, и очень надеялся, что ждать придется не долго. И тогда это кардинальным образом изменит его доселе лишенную блеска и славы жизнь. В клинике Бетти Форд Эмбер говорила с ним часами, красочно повествуя о своем трудном детстве. Она не утаила от него ничего – ни беременности в подростковом возрасте, ни пристрастия к наркотикам, ни того, что воровала в забегаловке хрустальные стаканчики, засовывая их под свитер. В какой-то момент Тед так растрогался, что едва не заплакал, – подобное чувство он испытывал лишь однажды, когда смотрел, как умирает Эли Макгроу, героиня «Истории любви». И он не выдержал и крепко обнял Эмбер. Та разрыдалась у него на груди, слезы проникли через ткань рубашки от «Брукс бразерс», и волоски намокли. Расстегнув рубашку, чтобы высушить растительность полотенцем в цветочек, Тед покосился на Эмбер и понял, что влюблен в нее.
Он увлекался объектами интервью и прежде – достаточно упомянуть Хитер Локлир, Куртни Кокс и Рейчел Уорд. Только на сей раз разница состояла в том, что Эмбер, похоже, отвечала взаимностью. В полном молчании ехали они в Лос-Анджелес: он – за рулем, ее хорошенькая головка покоится у него на плече. Она даже пригласила его в дом, и они проговорили допоздна за бутылкой шардоне, которую столь неосмотрительно оставила в доме Шейна. Секса между ними не было, но перед уходом Тед показал Эмбер одну забавную игру. Он сунул язык в баночку с джемом, она – в сироп, после чего они принялись целоваться и целовались до тех пор, пока два разных вкуса не смешались в один.
Тед мчался в машине по бульвару Сансет и вдруг с удивлением поймал себя на том, что напевает сентиментальный мотив из «Доктора Живаго». Он спешил в «Чин-Чин», китайский ресторан под открытым небом, где у него было назначено свидание с Эмбер. Он всегда мечтал влюбиться в кинозвезду, войти в киномир, и вот теперь, похоже, осуществление этой мечты совсем близко. Эмбер попросила привезти почитать сценарий «Тяжелой артиллерии», и вместе с дюжиной презервативов Тед захватил с собой копию. Если у них начнется настоящий роман, если она согласится сняться в фильме по его сценарию…
«Тогда я стану самым знаменитым и влиятельным писателем Голливуда», – продолжал мечтать Тед в счастливом неведении. Ведь в глазах голливудской элиты он навсегда останется тремя рангами ниже какой-нибудь корзины для мусора, куда Дэвид Джеффен выбрасывал свои черновики.
Тед свернул на автостоянку перед рестораном и отдал ключи от машины парнишке в униформе, чтобы тот припарковал ее. «Чин-Чин», расположенный в густонаселенном квартале, пользовался большой популярностью у молодых агентов по продаже недвижимости, брокеров, мелких бизнесменов и шлюх. Все они без умолку говорили по мобильным телефонам, что делало трапезу в «Чин-Чин» похожей на пикник, устроенный для операторов телефонной станции.
– Тед! – окликнула Эмбер, заметив, как он пробирается между столиками, расставленными на тротуаре.
– Извини, что опоздал, – сказал он, подходя к ней.
– Рада видеть тебя снова, – улыбнулась Эмбер, и солнце заиграло в ее рыжих волосах. А потом, слегка подавшись вперед, поцеловала его.
«О Боже, – подумал Тед, – меня на глазах у всех целует кинозвезда!» Он оглянулся посмотреть, заметил ли кто. Молодая женщина в деловом костюме от Армани и в мелко завитых кудряшках, отчего лицо ее напоминало подсолнечник, подняла глаза от итальянского варианта «Вог» и смотрела на них с выражением сдержанного любопытства. Не густо, но Теду и этого было достаточно. «Сгорай от зависти, сучка!» – злорадно и радостно подумал он.
– Удачное выдалось утро? – спросила Эмбер.
– Да, – улыбнулся Тед. – Очень даже удачное. А у тебя?
– О! – вздохнула Эмбер. – Я потеряла роль у Диснея. Должна была озвучивать мультипликационную версию «Убить пересмешника», но вдруг позвонил агент и сказал, что они не желают связываться со мной после той истории на Эм-ти-ви. И знаешь, если честно, этого следовало ожидать. Начался спад в карьере. Еще одна роль уплыла из рук, впрочем, не слишком значительная.
– Какая именно? – спросил он.
– Типпи Херден, – пробормотала она, отбрасывая волосы за плечи.
Тед решил утешить девушку, а заодно перейти к тому, что было ближе к сердцу.
– Я привез сценарий, – сказал он и протянул Эмбер папку.
– О, замечательно!.. – протянула она, перелистывая страницы. – И что же, в нем есть хорошая роль для меня?
– Вообще-то она писалась для Джона Кэнди. Но можно переделать.
– Естественно, – кивнула Эмбер, – ведь у меня с ним много общего. Родились в одном столетии и все такое прочее. – Она рассмеялась, и Тед тоже.
– Послушай, я серьезно, – возразил он, – это комедия-боевик. Совершенно новое для тебя амплуа.
– Вот тут ты прав. После выхода на экраны «Как будто… холодно» меня все время приглашали играть мрачные драматические роли. Точно я… о Господи… какая-нибудь Мерил Стрип! А это может быть интересно…
– Уверен, тебе понравится! – с жаром воскликнул Тед.
– Ты же знаешь, у меня есть собственная маленькая студия, – похвасталась Эмбер.
– Знаю, – ответил Тед. – «Лайэнс Ден» [38].
– И я состою в доле с «Марафон пикчерс». Могу взять пару сотен тысяч долларов, что лежат на счету, перекинуть их в «Марафон», и они примут картину в производство.
– Как это тебе удалось заключить такую сделку с «Марафон пикчерс»? – удивился Тед. При одном только упоминании о таких огромных деньгах голова у него пошла кругом.
– Просто как-то встретилась случайно с Джеффри Клейном, на следующий день после премьеры «Как будто… холодно», – ответила Эмбер. – Вот он и подписал со мной контракт.
– Эй, послушай, – перебил ее Тед, – мне надо задать тебе еще пару вопросов, ну, для того интервью. Кстати, главному редактору страшно понравился мой материал. Считает, что он станет гвоздем номера.
– Остынь, – сказала Эмбер. – О чем ты хотел спросить?
– О твоей матери.
– О Господи, Тед! – простонала Эмбер. – Мне так не хочется возвращаться к этому! Я же все рассказала еще тогда, в клинике.
– Так, кое-какие мелкие уточнения, – успокоил он ее. – Мне необходимо сдать окончательный вариант сегодня вечером.
– Ну ладно, валяй.
– Просто хотелось бы знать, – начал Тед, – намереваешься ли ты воссоединиться с матерью в будущем. Или вы с ней расстались навеки?
– Да откуда мне знать? – проворчала Эмбер. – Мне даже не известно, где она сейчас.
– А тебе не приходило в голову заняться ее поисками? – осторожно спросил он.
– Знаешь, вообще-то неплохая идея… Членам Академии может понравиться.
Тут вдруг с улицы донесся резкий визг тормозов и крик.
– О Господи! – Эмбер вскочила.
Оказалось, какой-то джип сбил молодую женщину. Машина умчалась по бульвару Сансет, даже не остановившись. Женщина лежала на асфальте и кричала:
– Помогите! Помогите!
Эмбер подбежала к ней, опустилась рядом на колени и начала ощупывать, пытаясь понять, насколько тяжелые повреждения получила несчастная.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – сказала ей Эмбер, затем выхватила телефон из рук какой-то шлюшки и набрала «911». – «Скорую» к ресторану «Чин-Чин» на бульваре Сансет, и побыстрее, пожалуйста!
– Эй! – возмутилась шлюха. – Я жду делового звонка.
Эмбер сунула ей телефон и вернулась к пострадавшей.
– Сейчас приедет «скорая» и вас отвезут в больницу, – сказана она девушке.
– Ну как она, в порядке? – спросил Тед, подходя к обочине.
– Похоже, да, – ответила Эмбер. – Серьезных повреждений вроде бы нет. Но пусть в больнице посмотрят, чтобы уж точно убедиться.
