Текст книги "Мисс Равенел уходит к северянам"

Автор книги: Джон Дефорест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Джон Дефорест
Мисс Равенел уходит к северянам

ПЕРВЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ РОМАН О ВОЙНЕ СЕВЕРА С ЮГОМ

1

В начале 1862 года, когда после первых военных неудач Севера стало ясно, что мятеж рабовладельцев-южан смертельно опасен для американской республики, в армию северян вступил добровольцем тридцатипятилетний американский писатель Джон Дефорест.

Он провоевал около трех лет в чине пехотного капитана, был ранен в бою, испытал все тяготы войны и походной жизни. С фронтовых дорог он посылал подробные письма жене – род военного дневника, по-писательски яркие, зарисовки повседневного военного быта, боевых впечатлений.

К концу 1864 года – к этому времени уже обозначился экономический и военный перевес Севера – Дефорест был по болезни уволен из армии и вернулся домой. Тотчас же он принялся за роман о гражданской войне Севера с Югом.

Роман «Мисс Равенел уходит к северянам»[1]1
  В подлиннике «Miss Ravenel’s Conversion from Secession to Loyalty». Если раскрыть в переводе политическую терминологию, ходовую в те годы, когда писался роман, то заглавие будет примерно таким: «О том, как мисс Равенел, стоявшая за откол южных штатов, сделалась верной единству американской республики»


[Закрыть] вышел в свет в 1867 году. И хотя Джон Дефорест по масштабам своего дарования принадлежит лишь к малой американской классике, его книга сохраняет прочное место в литературе США.

Маркс и Энгельс – современники гражданской войны в США – неоднократно подчеркивали прогрессивный характер борьбы северян.

«В 1870 году Америка в некоторых отношениях, если взять только «разрушение» некоторых отраслей промышленности и народного хозяйства, стояла позади 1860 года, – писал Ленин в своем «Письме к американским рабочим». – Но каким бы педантом, каким идиотом был бы человек, который на таком основании стал бы отрицать величайшее, всемирно-историческое, прогрессивное и революционное значение гражданской войны 1863–1865 годов в Америке!».[2]2
  В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 37, стр. 58


[Закрыть]

Между тем реакционные историки США (в новейшее время особенно) идеализируют плантаторский рабовладельческий Юг и пытаются представить гражданскую войну как «бессмысленное» разрушение и кровопролитие. Идущие по их стопам беллетристы (такие, например, как американская писательница Маргарет Митчел, автор известного исторического романа и в дальнейшем голливудского кинобоевика «Гонимые ветром») стараются, в свою очередь, закрепить эту концепцию в художественной литературе.

Книга Дефореста, которая, собственно говоря, сама является неотъемлемой частью событий гражданской войны, противостоит подобного рода попыткам. Автор книги не сомневается, что его герои борются за правое дело, и энергично отстаивает свою точку зрения.

Участнику и очевидцу событий не всегда дано полное понимание того, что они принесут в будущем. И Дефорест во многом здесь связан идеями своего времени. Так, герои романа считают, что жертвы, которые американский народ принес в гражданской войне, гарантируют ему беспечальное будущее. Они не знают еще, что имущие классы в США очень скоро присвоят плоды победы и построят свое господство на обмане народа и эксплуатации трудящихся масс как на Севере, так и на Юге.

В этой узости социального кругозора писателя слабость «Мисс Равенел» как исторического повествования.

Но со всеми своими характерными достоинствами и недостатками книга Дефореста остается примечательным памятником трудного исторического поворота в жизни американского народа.

Наподобие того как установленные на лафеты старые пушки на обочинах американских дорог сурово и неоспоримо указывают по сей день путешественнику, что сто лет назад здесь обильно лилась кровь и решалась судьба страны, так и этот роман о гражданской войне в США, пусть несколько «старомодный» своим обличием, но зато хранящий неподдельные приметы эпохи, может сказать уму и сердцу читателя больше, чем иные даже самые новейшие американские сочинения, на все лады намекающие, что война Севера с Югом была, собственно говоря, «историческим недоразумением».

2

Джон Уильям Дефорест родился в 1826 году в семье состоятельно коннектикутского фабриканта. Он получил хорошее домашнее образование, но из-за болезни не смог поступить в Иейльский университет, как намеревался, и провел значительную часть своей молодости за границей. В 1846–1847 годах он жил на Ближнем Востоке. Потом, после двух лет жизни на родине, снова уехал лечиться – в этот раз на четыре года – в Европу. В 1850–1854 голах молодой Дефорест побывал в Англии, Франции, Германии, Швейцарии, жил подолгу в Италии, изучал языки, знакомился с современной европейской литературой.

Годы, проведенные в Европе, в значительной мере сформировали Дефореста, расширили его кругозор и сферу его интересов. Вернувшись, он мог смотреть на провинциальную ограниченность и многие предрассудки в родной Новой Англии более критическим взором, чем его сверстники, проведшие это время на университетской скамье в США.

В 1851 году, в промежутке между двумя путешествиями, молодой Дефорест написал и издал в США обширное историко-этнологическое исследование, посвященное судьбе индейских племен, обитавших в Коннектикуте. В дальнейшем, в европейские годы, определились его литературные интересы. Вернувшись в США и поселившись в Нью-Хейвене, он в течение нескольких лет выпустил в свет две книги о своих путешествиях: «Знакомство с Востоком» (1856) и «Знакомство с Европой» (1858), исторический роман «Времена ведьм» (1857) на материале известных «салемских процессов» (религиозных преследований за ведовство в пуританской Америке XVII столетия) и нравоописательный роман из современной ему американской жизни «Морской утес, или Тайна Вестервельтов» (1859).

Дефорест стал также печататься в текущих американских журналах и вскоре принял решение перейти к профессиональной литературной деятельности.

Эти планы Дефореста были прерваны гражданской войной Севера с Югом. В 1862–1864 годах, как сказано, он воевал. Уволившись из действующей армии, Дефорест вступил в Инвалидный армейский корпус, предназначенный для службы в тылу. Он рассчитывал совмещать эту службу с литературной работой.

После двух лет на штабных должностях в Вашингтоне (где он в это время заканчивает «Мисс Равенел») Дефорест был назначен в чине майора агентом Бюро по делам освобожденных невольников в одном из военных округов штата Южная Каролина. На этом военно-административном посту он принял участие в так называемой реконструкции, контролируемой воинской властью перестройке экономической и общественной жизни на территории бывших рабовладельческих штатов; в его обязанности также входила охрана недавних рабов и сторонников Севера от угроз и террора проигравших войну плантаторов.

И здесь Дефорест не оставляет литературной работы: он печатает в нью-йоркских журналах серию статей о социально-бытовой и политической обстановке на Юге.

В 1868 году Дефорест прощается с армией, решив посвятить себя полностью литературе. Этому решению способствовал выход в свет «Мисс Равенел» и похвальные отзывы о романе, появившиеся в ведущих американских литературных ежемесячниках «Атлантик мансли» и «Харпере мансли».

На протяжении последующих полутора десятилетий Дефорест – плодовитый американский писатель, автор романов, рассказов, стихов, статей.

Из книг этих лет следует выделить два романа о южных штатах: один – о южанах до гражданской войны («Кэйт Бомонт», 1872) и второй после победы Севера («Кровавая пропасть», 1881); роман из современной нью-йоркской жизни («Дело Уэзерела», 1873) и две книги, сатирически рисующие политическую жизнь в Вашингтоне («Честный Джон Вэйн» и «Игра с огнем», 1875).

Несмотря на напряженную литературную деятельность, Дефорест с трудом зарабатывает в эти годы необходимый прожиточный минимум для себя и семьи. Один из героев его романа «Дело Уэзерела», американский писатель Леминг, говорит об оплате писательского труда в США: «Одаренный литератор, пишущий для журналов и посвящающий все свободное время литературной работе, зарабатывает у нас от тысячи двухсот до полутора тысяч долларов, то есть чуть больше, чем средний плотник, и меньше, чем квалифицированный механик».

Отчасти по этим причинам, идя навстречу издателям и в угоду читательским требованиям, Дефорест иной раз вносит в свои романы излишние хитросплетения сюжета и мелодраматические эффекты, противоречащие его склонности к реальному бытописанию.

Незаурядная наблюдательность Дефореста, трезвый аналитический ум и живой интерес к современности сообщают многим его страницам определенную ценность, и читатель новейшего времени, желающий ознакомиться с эпохой «по первоисточнику», не обойдет сочинений Дефореста.

Почти через пятьдесят лет после смерти писателя издательство Иейльского университета (где хранится его архив) выпустило два тома статей и писем Дефореста, относящихся к годам войны и реконструкции. Обе эти книги – «Приключения волонтера. Записки капитана северной армии о гражданской войне» (1946) и «Северный офицер в годы реконструкции» (1948) характеризуют Дефореста как видного американского очеркиста 1860-х годов.

В последние годы жизни Дефорест был позабыт, не находил издателей для своих книг, порой печатался анонимно. Сильно нуждаясь, он в 1890 году начал ходатайствовать о пенсии, причитавшейся ему как ветерану гражданской войны. Эту пенсию – двенадцать долларов в месяц он стал получать только в 1904 году. В 1906 году Дефорест скончался. Биограф Дефореста укоризненно отмечает, что на нью-хейвенском кладбище, где погребен писатель, в таблице знаменитых американцев, похороненных там, его имя не значится.

3

Действие романа «Мисс Равенел» начинается вместе с гражданской войной Севера с Югом и кончается тоже вместе с войной. Главные герои романа встречаются в Новой Англии, затем, в ходе событий войны, все оказываются в оккупированной северной армией Луизиане и к концу возвращаются вновь на Север. Сцены еще почти не задетой войной мирной жизни сменяются батальными сценами, картинами военной разрухи. Нельзя не отдать должное широте замысла и смелости автора, решившегося написать картины «войны» и «мира» по горячему следу событии.

Профессор Равенел, медик и минералог, южанин по рождению и воспитанию, но непримиримый противник плантаторской олигархии, бежит вместе с дочерью из Нового Орлеана, не желая служить своими знаниями южным мятежникам. Равенелы находят убежище в одном из северных штатов, в университетском городке Новом Бостоне.

Вопреки убеждениям отца юная Лили Равенел сохраняет привязанность к Югу, держится за привычные политические и социальные предрассудки и насмешливо-пренебрежительно смотрит на северных янки с их «негролюбием» и «уныло-пуританской моралью».

В Новом Бостоне Равенелы знакомятся с молодым юристом Эдвардом Колберном, убежденным сторонником Севера, и с полковником Джоном Картером, профессиональным военным, родовитым вирджинцем, сражающимся на стороне северян. И Колберн и Картер очарованы юной мисс Равенел.

В оккупированном Новом Орлеане, куда возвращаются вслед за северной армией Равенелы, они встречают враждебность южан. И Картер и Колберн, офицеры экспедиционного корпуса северных войск, оказывают покровительство Равенелам. Лили влюбляется в Картера, занимающего высокое положение в военной администрации северных войск, и выходит за него замуж. Картер и Колберн участвуют в жестоких сражениях, развертывающихся в Луизиане, а отец и дочь Равенелы остаются жить в прифронтовой полосе, подвергаясь опасностям и невзгодам военного времени.

Хотя Картер и любит жену, он не оставляет своих, разгульных замашек «офицера и джентльмена»; узнав о неверности Картера, Лили покидает его и снова уезжает с отцом в Новый Бостон. Вскоре после того Картер, уже в генеральском чине, погибает в бою. Колберн, пронесший свою любовь через все испытания, приходит с войны домой, где встречает овдовевшую Лили, и вскоре они счастливо сочетаются браком.

В результате событий гражданской войны и под воздействием близких людей Лили отказывается от своих ложных привязанностей и предрассудков и принимает решение больше не возвращаться на Юг.

Мисс Равенел уходит к северянам.

Дефорест вносит в роман много автобиографического. Северный штат Баратария, где находят убежище Равенелы, – это Коннектикут, а университетский городок Новый Бостон – это Нью-Хейвен, где находится Иейльский университет и где провел большую часть своей жизни Дефорест. Очень многое и в поворотах военной судьбы капитана Колберна, и в его мыслях, рожденных войной, принадлежит к лично испытанному и передуманному автором книги. В составе 12-го Коннектикутского полка (в романе – 10-го Баратарийского) Дефорест участвовал в захвате Фаррагутом и Батлером Нового Орлеана. В оккупированном северянами городе он, как и его герой, столкнулся с ненавистью плантаторской партии, знакомился с «белыми неграми», образованными луизианскими метисами французской культуры, поддерживавшими в гражданской войне северян; подобно Колберну, он думал одно время возглавить негритянский полк (этот замысел не осуществился, как и в романе). Он участвовал в сражении при Джорджия-Лэндинг, осаждал и штурмовал Порт-Гудзон. Как и Колберна, его обгоняли по службе ловкачи и люди со связями. И наконец, как и Колберн, он, отвоевавшись, вернулся домой на Север, чтобы заново строить свою жизнь в послевоенных условиях.

И батальные эпизоды, и картины социального быта, рожденные гражданской войной и политическим расколом страны, написаны у Дефореста тщательно и достоверно. Драматичные столкновения на улицах и острые политические споры в гостиных, сперва в северных штатах, потом на оккупированной территории мятежного Юга, разграбленная плантаторская усадьба в Луизиане, обреченный войной на нищету южный городок Карролтон, повседневный воинский обиход северян, лазареты, деятельность военной администрации, злоупотребления и аферы в северной армии – все это свидетельства очевидца.

Надо добавить, что автор достаточно хорошо ориентируется и в некоторых сложных вопросах текущей политической жизни. Так отдавая должное руководителю борьбы северян президенту Линкольну, он справедливо считает, что Линкольн «накапливал мудрость и моральную силу по мере того, как события толкали его вперед». Переписка полковника Картера со своими друзьями в американской столице и его дальнейшие хлопоты о генеральской «звездочке» показывают в общих чертах политический разнобой в северном лагере и непрекращающиеся интриги антиаболиционистских и антидемократических элементов.

В своей трактовке людей и событий Дефорест-романист стремится быть историчным и объясняет характер своих персонажей как результат и итог воспитавших их обстоятельств. Когда он пишет в начале «Мисс Равенел»: «Один ничем не прославленный американский писатель утверждает в своей статье… что великие исторические потрясения отражаются… в судьбах множества лиц, погруженных, иной раз полностью замкнутых, в свою частную жизнь», – то излагает собственный взгляд на зависимость индивида от общего хода истории.

И в качестве моралиста Дефорест стремится быть верным этому взгляду.

Он «покровительствует» своим положительным персонажам. Следуя Теккерею, своему европейскому старшему современнику и во многом наставнику в искусстве романа, он даже иной раз прямо взывает к читателю, рекомендуя ему Колберна, Лили, доктора Равенела и благожелательно комментируя их поступки. Но он считает своим долгом художника отнестись с пониманием и к отступающим от добродетели Картеру и миссис Ларю, проследить становление их взглядов на жизнь, мотивы их действий и даже порой показать, что самые их недостатки не лишены своеобразного интереса и колоритности, которых подчас не хватает его образцовым героям.

О Картере он говорит, что тот был сыном «своего штата и своего класса». Нагрешивший, запутавшийся и под конец преступивший даже свои не слишком строгие представления о чести и о порядочности, Картер ищет забвения в бою и ведет себя в эти последние часы жизни мужественно и с достоинством. Когда он, смертельно раненный, отказывается от напутствия капеллана и единственно озабочен тем, чтобы выиграть сражение, то полковом хирург провожает его замечанием, что он «верен себе».

Что же касается миссис Ларю, то Дефорест, как видно, платя все же дань американской «моральной цензуре», не решается объяснять ее «вольнодумство» в вопросах любви и семейной жизни лишь обстоятельствами и средой и ссылается на ее увлечение французскими авторами, мелодрамами Дюма-сына и трактатами на моральные темы Мишле.

Дефорест бывает, как правило, сильнее и убедительнее, когда выступает как скептический и насмешливый наблюдатель и аналитик. Таково, например, шаржированное описание в первых главах романа пережившей себя пуританской традиции в закоснелых правах и быте новоанглийского городка. Характеристика душевного мира циничной и ветреной миссис Ларю и ее похождений дается автору легче, чем описание семейного счастья Лили. Ироничная и сумрачная глава «Полковник Картер свершает свой первый недостойный джентльмена поступок», где сперва описана неудачная спекуляция Картера с хлопком, а затем его дерзкое казнокрадство, принадлежит к наиболее выразительным и ярким в романе.

Юмористическая, шутливая интонация слышится в «Мисс Равенел» и во многих других случаях и служит противовесом той склонности к резонерству, которую обнаруживают оба любимых героя Дефореста – и Колберн и Равенел. Именуя Коннектикут Баратарией, автор как бы взывает к тени Сервантеса (в «Дон Кихоте» Баратария – «остров», где губернаторствовал Санчо Панса). И даже в традиционно счастливую концовку романа, венчая под занавес Колберна с Лили, автор вносит шутливо-пародийный мотив, заявляя, что должен оставить свою героиню в момент, когда та «еще только второй раз выходит замуж». Добавим, что авторский юмор, блестки сатиры не раз «выручают» чрезмерно затянутые «лекции» Равенела и моральные рассуждения Колберна.

Другая сильная сторона «Мисс Равенел» – это те элементы очерка, фактического описания, которые Дефорест широко вводит в роман, особенно в картинах войны.

Дефореста по справедливости считают пионером в реалистическом изображении войны в американской литературе. Еще с молодых лет, проведенных в Европе, он хорошо знал описание битвы при Ватерлоо в «Пармском монастыре» Стендаля и в батальных сценах «Мисс Равенел» соединил этот новый подход к изображению людей на войне – отказ от условной возвышенности батального жанра в искусстве – с собственным точным и буднично трезвым военным репортажем.

«– Дурачина, ложись! Ведь убьют! – крикнул Колберн бойцу, который, встав на бревно во весь свой огромный рост, разглядывав укрепления противника.

– Цель хочу присмотреть, – беззаботно ответил солдат.

– Исполняй приказ! – крикнул Колберн, но было уже поздно. Высоко вскинув руки, боец повалился, хрипя, с простреленной грудью. А рядом коротышка ирландец вдруг разразился отчаянной бранью и, засучив штанину, с изумлением, испугом и злобой уставился на пулевое отверстие в пробитой навылет ноге».

Некоторые описания в главах, посвященных осаде Порт-Гудзона, являются вариантом подлинных писем Дефореста с поля сражения и в значительной степени выражают точку зрения участника.

С другой стороны, бои, в которых он не участвовал, – неудачный рейд северян на Ред-Ривер и последующее сражение при Гранд-Экоре (где погибает Картер), – изображены преимущественно со стороны тактики действующих воинских соединений, как бы военным обозревателем.

Надо особо отметить, что Дефорест не соблюдает негласный запрет на изображение жестоких сторон жизни, действовавший в американской литературе тех лет, и его неприкрашенное описание госпиталя под открытым небом должно было поразить читателя кровавой правдой войны:

«Это было огромное скопище раненых на всех степенях изувеченности, изжелта-бледных до ужаса, залитых собственной кровью, лежавших без всяких коек на своих же разостланных одеялах под сенью дубов и буков. В центре стояли столы хирургов; на каждом был распростерт человек; его окружали медики. Под столами виднелись лужи чернеющей крови; тут же валялись ступни, кисти рук, отдельные пальцы, ампутированные полностью руки и ноги; и лица людей, ожидающих операции, были почти того же землистого цвета, что и эти обрубки. У врачей, ни на минуту не оставлявших своей ужасной работы, руки были в крови по локоть, а застоявшийся воздух был словно пропитан запахом крови, перебивавшим даже острую вонь хлороформа».

Как уже говорилось, Дефорест рисует события гражданской войны с уверенностью в исторической и моральной правоте Севера, не сомневается в том, что Север имел право подавить мятеж силой оружия. Он показывает героизм рядовых солдат северных войск, американских рабочих и фермеров, добровольно пошедших на борьбу с рабовладельческим мятежом. Колберн и Равенел – убежденные противники рабовладения. Картер не аболиционист и в прошлом даже замешан в некоторых авантюрах рабовладельческой олигархии, но, приняв раз решение выступить на стороне Севера, он верен присяге. Все трое считают нужным непримиримо бороться за единство страны…

Идейную критику Юга в романе развивает главным образом Равенел, пылкий и красноречивый противник плантаторов. Он критикует плантаторскую олигархию как исторический пережиток, мешающий ходу общемирового экономического и политического прогресса. «Они стали преградой на пути человечества, – говорит Равенел. – Им хотелось остаться по-прежнему в средних веках – и это в наш век пароходов, железных дорог, телеграфа и паровых жаток». Он также разоблачает рабовладельческую цивилизацию южных штатов как полностью безнравственную, паразитическую и эксплуататорскую, оскорбляющую моральное чувство свободного человека. Он не пренебрегает и религиозными аргументами, имевшими немалое влияние в США этих лет. «На чьей стороне бог, у того и оружие сильнее», – говорит Равенел, и когда его дочь Лили, бродя по разрушенной неграми-невольниками и солдатами Севера недавно еще процветавшей южной усадьбе, жалуется, что это грустное зрелище, Равенел возражает, что зрелище «не грустнее, чем развалины Вавилона или другого города, осужденного господом богом и разрушенного за грехи».

Освобожденных негров-невольников Дефорест рисует с некоторым полемическим заострением, направленным против излишней, как он полагает, идеализации их в аболиционистской литературе. Равенел, осуществляющий в брошенной усадьбе опыт по трудоустройству бывших невольников, замечает по поводу «Хижины дяди Тома», что, по его мнению, «дядя Том – плод чистейшей фантазии». При этом он поясняет, что вековая неволя породила в негре-невольнике рабскую психологию, что вина за это лежит полностью на белых американцах, что их долг и обязанность предоставить сейчас бывшим рабам все возможности для свободного человеческого развития. И Равенел и Колберн резко восстают против расовых предрассудков. Дефорест критикует неосновательные предубеждения против негров среди самих северян и говорит об активном участии бывших невольников в общей борьбе с плантаторским мятежом.

Как современник событий, Равенел полон иллюзий об их конечном исходе. Радуясь окончанию войны, он считает победу Севера и отмену рабовладения венцом всей истории человечества, преддверием Золотого века, «пятым действием в этой великой драме борьбе за свободу людей». Идеализируя буржуазную демократию, он полагает, что с момента ее победы над рабовладельческим Югом народная масса будет уравнена с привилегированным меньшинством и все люди будут иметь одни и те же права «вне зависимости от расы и цвета кожи».

Но Дефорест не слеп к порокам буржуазной демократии и США. Даже витающий в облаках Равенел понимает, что капиталисты извлекали доход из южного рабовладения и тем самым являются соучастниками преступлений плантаторов. «Север хотел богатеть, используя рабство на Юге, и притом оставаться чистым, – говорит Равенел. – Хотел таскать руками южан каштаны из адского пламени».

Более связанные с практической стороной жизни, Колберн и Картер непосредственно сталкиваются с темными сторонами политической жизни Севера.

Уже в самом начале романа, желая назначить Колберна на вакантное место майора в своем полку, Картер ведет беседу с губернатором Баратарии, от которого это зависит, и тот объясняет, что уже обещал место майора другому в обмен на голоса избирателей на ближайших выборах в американский конгресс.

Этот кандидат губернатора, некий Газауэй, «один из грязнейших боссов демократической партии в своем родном городке», «незаменимый в день выборов, когда нужно толкать и запугивать избирателей», продает свои услуги правящей республиканской партии в обмен на чины и политическую карьеру. Получив чин майора (а далее и подполковника), он ведет себя на войне как шкурник и трус и вскоре устраивается в лагерь для новобранцев, где за крупные взятки помогает бежать дезертирам. Все попытки полковника Картера привлечь Газауэя к ответственности кончаются неудачей, так как Газауэй имеет могущественных покровителей.

Не лишен интереса и портрет губернатора, который опекает Газауэя, отлично зная, что тот негодяй. Он объясняет свои действия политической необходимостью, важностью победы на выборах для успешного ведения войны. Автор как бы частично извиняет его обстоятельствами, но на самом деле несомненно встревожен тем, что нужная Северу политическая победа должна быть достигнута грязными методами. «Если демократия дается такой ценой – тогда назад к деспотизму!» – заявляет в сердцах недолюбливающий демократию Картер.

Еще до того в одной из бесед Картера с Равенелом в оккупированной Луизиане выясняется, что северные коммерсанты с ведома и под покровительством северных же военных властей нелегально продают южным мятежникам некоторые товары, в которых те остро нуждаются, и тем самым усиливают экономические позиции Юга – фактически торгуют кровью своих солдат.

Уже под конец романа автор кратко суммирует дальнейшую карьеру Газауэя. После войны он открывает в Нью-Йорке «перво-разрядный бильярдный салун», богатеет, считается мастаком как в политике, так и в бизнесе, занимает муниципальные должности, и, как предрекает Дефорест, влияние его выступлений на избирательном митинге или перед толпой спекулянтов на бирже «будет раз в десять сильнее, чем влияние речи какого-нибудь Равенела или же Колберна».

Даже если сам автор и хочет надеяться, что в результате победы Севера в гражданской войне вся страна в целом и любимые им герои приплыли в тихую гавань и могут рассчитывать на мирный покой и счастье, то зловещая тень Газауэя предвещает нечто совсем иное.

4

В связи с этим особенно интересно и важно отметить, что не прошло и пяти лет после выхода «Мисс Равенел», как Дефорест, пораженный неслыханным разложением американской политической жизни, выпускает одну за другой две книги, специально посвященные порокам буржуазной демократии в США, – «Честный Джон Вэйн» и «Игра с огнем».

Дефорест писал их в самый разгар сенсационных политических разоблачений в американской столице, явивших всему миру беспримерное хищничество американских капиталистов и подкупность американских законодателей. И «Честный Джон Вэйн» и «Игра с огнем» сперва появились в американских текущих журналах и потом вышли в свет отдельным изданием в 1875 году.

«Честный Джон Вэйн» – небольшая повесть-памфлет. Дефорест рисует простоватого провинциала, которого местные политические воротилы проводят в конгресс в качестве «честного парня». В Вашингтоне «честный Джон Вэйн», побуждаемый жаждущей светских успехов женой, проходит школу коррупции; он быстро усваивает, что «лобби» – дельцы в Вашингтоне, оказывающие давление на депутатов конгресса, – «куда более дельная и могущественная организация, чем обе законодательные палаты». Прикрываясь своей репутацией как щитом, Джон Вэйн принимает взятку от финансистов и участвует в грандиозной афере с фиктивной постройкой туннеля под рекой Миссисипи, якобы для соединения Великого озера с Мексиканским заливом (прообразом этой аферы Дефоресту послужили известные в американской политической жизни тех лет мошеннические махинации железнодорожной компании «Кредит мобильер».) При расследовании аферы Джон Вэйн продолжает играть простака и выходит сухим из воды. Порок, таким образом, не несет никакого возмездия, и «честный Джон Вэйн» превращается в «бесчестного Джона Вэйна», «моральную падаль для стервятников вашингтонского лобби», как говорит о нем автор.

В «Игре с огнем» в центре действия, также развертывающегося в американской столице, ловкая аферистка Джозефина Мэррей, которая добивается возмещения убытков, якобы причиненных ее семье полвека назад: проходившие мимо солдаты, как она утверждает, сожгли амбар ее тестя. Пуская в ход свои женские чары и цинический изворотливый ум, кружа головы конгрессменам и «джентльменам удачи» из вашингтонского лобби, аферистка получает из казначейства за старый амбар сто тысяч наличными.

В свое оправдание она доверительно поясняет, что она – лишь мелкая сошка и налог, которым она обложила американский народ, ничтожен в сравнении с тем грабежом, который чинят в Вашингтоне бизнесмены и финансисты. В заключительных сценах романа Дефорест предсказывает, что сама она станет добычей более крупных аферистов и хищников.

В ходе рассказа об интригах своей героини Дефорест, не жалея сатирических красок, выводит целую галерею конгрессменов, сенаторов, генералов, юристов, орудующих в американской столице. Вскоре после выхода книги рецензент писал об «Игре с огнем», что Дефорест «снимает скальпы» с вашингтонских тузов.

Мнение автора о политической ситуации в Вашингтоне недвусмысленно сформулировано им в заключении «Честного Джона Вэйна»:

«Такие, как мой Джон Вэйн, неизбежно во множестве будут занимать депутатские кресла в конгрессе. И другие, получше и помудрее его, тоже станут жертвами лобби, которое полностью овладело в настоящее время незамысловатым искусством отчислять кому надо сто тысяч долларов из каждого украденного миллиона. Нет сомнения, что, если в будущем эта машина для подкупа не будет сокрушена, наш конгресс быстро и верно станет тем, чем, по мнению иных меланхолических наблюдателей, уже стал и сегодня, а именно – бандитским притоном».

Там же Дефорест пишет, что «пытливые умы во всех цивилизованных странах нашей планеты стараются в свете этих печальных открытий дознаться, может ли вообще демократия спастись от разлагающей тирании капитала?..».

Эти книги Дефореста о коррупции политической жизни в США следует сопоставлять с такими произведениями американской литературы 1870-х годов, как «Позолоченный век» Марка Твена и Ч.-Д. Уорнера, вашингтонские рассказы того же Твена и «История одного рудника» Брета Гарта.

Практические выводы, которые делал Дефорест из своих наблюдений, показывают его некоторую растерянность. Он считает истоком беды малую культурность американцев и их податливость к посулам политических демагогов и проходимцев и возлагает надежды на те элементы общества, которые сумеют соединить традиции политической демократии с образованностью, порядочностью и чувством гражданской чести, то есть опять же апеллирует к Равенелам и Колбернам против Газауэев.