Текст книги "Крестный отец Катманду"

Автор книги: Джон Бердетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 30

Из крохотного динамика моего телефона доносился тихий, как гудение насекомых, голос – мой хрупкий сон нарушила мелодия «Всегда на сторожевой башне».

– Ну как? Лучше себя чувствуете?

Я поднес телефон ближе к уху. На этот раз Тиецин не копировал ооновскую речь – из темноты до меня долетал явный нью-йоркский выговор с бруклинским налетом.

– Вы представляете, сколько сейчас времени?

– Конечно. У вас – четыре утра, у меня на два часа меньше, но я мало сплю. Четыре утра – это время, когда поднимаются все добропорядочные монахи и начинают свои дневные труды.

– Я не монах.

– Кого вы пытаетесь обмануть?

Я помолчал.

– У меня умер сын. Я вам не говорил. Думал, вы могли это видеть, раз вы такой просветленный. Я вас проверял. Его сбила машина. Вы не знали, нет?

Он долго молчал. Я слышал лишь его дыхание. Затем он проникновенно произнес:

– Не знал. Мне очень жаль, очень. Сочувствую. Я не знал.

– Но вы знали, что меня должно поразить что-то разрушительное. Сами так сказали.

– Дух всегда подвержен разрушению во время первого явления. Я знал, что вам предстоит принять удар. Как и мне. Не я придумал священный закон. В вас течет кровь белого человека, и вы хотите одним ударом перебороть карму десяти тысяч жизней, чтобы кратчайшим путем достичь просветления и заработать золотую медаль прежде остальных. Что ж… – Тиецин вздохнул. – Но я тем не менее сочувствую. Нет ничего тяжелее состояния после первого удара, что бы там ни говорили бывалые люди. Я просто рад, что это вы, а не я. Вот увидите: настанет день, и вы почувствуете то же самое.

– Спасибо. – Я решил сменить тему. – У нас небольшая проблема: молодая женщина, лет под тридцать, англичанка, контрабандистка по имени Мэри Смит. Кто-то ее сдал. У нее в паспорте непальская виза. Вам известно, кто ее заложил?

– Разумеется. Генерал Зинна. Вам это известно не хуже, чем мне.

– Я спрашиваю, кто сдал ее Зинне?

– Я.

От его ничем не приукрашенного признания я на мгновение онемел.

– Вы в своем уме? Представляете, как поступит Викорн, когда об этом ему станет известно? Мой долг сообщить ему.

– Ну так сообщите. Я не против. Наоборот, настаиваю. Не хочу, чтобы вы меня винили в том, что я не дал вам исполнить свой долг.

– Но мне казалось, вы заключили с ним сделку – с нами. Неужели полагаете, после этого он захочет вести с вами дела?

– Уверен. Захочет еще сильнее.

Я совершенно растерялся и не нашел ничего лучшего, как спросить:

– Почему?

– У Викорна нет денег. Он сам признался. Мне нужно сорок, а он в короткий срок способен набрать только двадцать.

До меня стал доходить смысл сказанного.

– Пытаетесь на него надавить? Так вот послушайте: во-первых, надавить на него нелегко – он вообще не поддается нажиму, – во-вторых, он на самом деле не может за неделю набрать такую сумму. Это не в его силах.

– Знаю.

– Так в чем дело?

– Его приятель, генерал Зинна, в том же положении.

Я был настолько поражен, что не мог произнести ни слова, и еще разочарован: Тиецин повел себя непрофессионально опасно.

– Вы обратились к Зинне после того, как заключили с нами договор? – Я запнулся, стараясь перевести дыхание и успокоиться. – Послушайте, может, вы и великий гуру, йог или как вас там, но это не лезет ни в какие ворота. К сожалению, должен сказать, вы ведете себя глупее глупого. И сами все испортили. Думаю, вам придется искать других партнеров. Скажем, в Амстердаме. Во всяком случае, не ближе пяти тысяч миль отсюда.

– Нет. Мне нравитесь вы. Я к вам прирос. Я же говорил, что тибетцы, как правило, не предают. Мы не отворачиваемся от людей, к которым привязались, – во всяком случае, не на протяжении одной жизни. Возможно, до прихода Майтреи Будды я вас и оставлю, но у нас еще достаточно времени.

– Почему вы ведете себя так самоуверенно?

– Это не самоуверенность. Задумайтесь. Поразмышляйте вслух.

– Хорошо. Буду размышлять вслух. Вы надули самого влиятельного в Таиланде наркобарона, после того как сдали ему австралийку, работавшую на второго такого же влиятельного наркобарона. Теперь у вас два очень серьезных врага и ни одного друга, кроме меня. Но с точки зрения дела я тоже начинаю терзаться сомнениями. Может, вам ограничиться обучением просветлению посредством сознательного психоза?

Тиецин еще имел нахальство тяжело вздохнуть, будто разговаривал с непонятливым учеником.

– У вас западный образ мышления: либо черное, либо белое. Человеком управляет психология. Чему нас учит буддизм? Каковы побудительные мотивы обычных людей?

– Страх, вожделение и агрессия.

– Правильно. Что двигало вашим полковником, когда он согласился на сделку со мной?

– Он решил, что благодаря этому сумеет уничтожить Зинну. Агрессия.

– А почему генерал Зинна может подумать, что я дарован ему небесами?

– Потому что ему тоже хочется расправиться с противником, но…

– Стоп! Вы слишком привязаны к «здесь» и «сейчас». Пусть пила поработает за вас. Не надо, чтобы она молотила все до основания – рассчитывайте ее действие. Пусть целую минуту погружается в ваш ум, а затем извлеките из подсознания, где она хранится.

Я закрыл глаза и расслабился. Черт побери, его метод действовал! Но я все еще не мог понять, как Тиецин собирался уладить отношения с главным деловым партнером, которого настроил против себя.

– Ну? – поторопил он. – Как далеко мы продвинулись?

– Как я уже сказал, всем управляют страх, вожделение и агрессия. Чтобы это знать, не надо быть буддистом.

– Что происходит, когда агрессия ослабевает – а это явление неизбежное?

– Человек возвращается к страху. Порочный круг мандалы: обычно змея, свинья и орел.

– Чего в данных обстоятельствах сильнее всего испугается Викорн?

– Это просто. Как бы его не уничтожил Зинна.

– А чего больше всего боится Зинна?

Я начал прозревать. И восхитился его наглостью.

– Вы… вы… вы хотите столкнуть их лбами? Но как?

– Когда я разговаривал с Зинной, он ответил мне то же самое, что Викорн: за такое короткое время он способен набрать только двадцать миллионов. Тут я понял, что священный закон на моей стороне. Два плюс два равняется четырем. Так?

У меня перехватило дыхание.

– Вы в самом деле рассчитываете убедить их работать сообща? Стать партнерами, чтобы собрать сорок миллионов?

Тиецин снова устрашающе вздохнул.

– Вы мне сами сказали, что так и будет. Страх. У них нет выбора.

Все еще не в силах продышаться, я спросил:

– Каждый из них останется в деле, потому что в деле будет другой? Вы поразительный человек, но, думаю, здесь просчитались. Они скорее друг друга убьют, чем станут работать вместе. Исходя из предположения, что им не удастся заявиться в Катманду и прикончить вас.

Тиецин помолчал, давая тьме возможность говорить за него.

– М-м-м… Возможно, вы правы. Не люблю быть самонадеянным. Поэтому взял вас.

– Я работаю на Викорна. На Зинну не работаю.

– Вы превосходный консильери. После того как вы уехали, я посмотрел фильм. Брандо потрясающ, как и Пачино. А вы замечательный Хейген. Устройте так, чтобы наступил мир. В конце концов, вы стараетесь ради того, чтобы ваш босс стал богаче.

Я поковырял в левом ухе мизинцем левой руки.

– Все-таки не понимаю, зачем вам понадобилось подставлять англичанку.

– Не моя инициатива. Зинна настоял. Заявил, что готов сотрудничать на равных условиях. А я уже заложил одну из его перевозчиц. Беда в том, что он психопат. С психопатами так всегда: у них внутри стена, которую нельзя обойти. Он не в состоянии преодолеть ревность к вашему боссу. У Викорна мышление лучше, не психопатическое.

– Ну и каков же он?

– Поди пойми – не встречал человека вроде него! В монастыре мы целый год посвятили ситипати – совершенно особому демону огня. Викорн, похоже, принадлежит к тому же виду существ, хотя могу ошибаться. Тут нужен эксперт. Так же сложно, как разобрать пол котенка. Но мысль вам ясна. Генерал Зинна ждет вашего визита. Лека на вашем месте я бы с собой не брал – уж очень от его вида возбуждаются солдаты.

– Откуда вам известно?

Тиецин разъединился. Только тут я вспомнил, что забыл спросить, был ли он знаком с Фрэнком Чарлзом. Ведь в паспорте у американца имелась не одна непальская виза – целая дюжина.

Половина пятого утра. Еще я забыл поинтересоваться, каким образом он узнал имена двух контрабандисток. Время раскурить косяк.

Вот так-то лучше. Я не подбиваю тебя нарушать закон, фаранг, но когда в следующий раз поедешь в Амстердам и зайдешь в одно из кафе, где курят (забавно, как много компьютерных фирм справляют там свои корпоративные вечеринки), или будешь в старом добром округе Гумбольдт в Неваде – родине лекарственных растений (говорят, один процент из них в самом деле используется в химиотерапии), или станешь регулярно посещать берберскую деревушку в Марокко, или каким-либо иным тайным способом соприкоснешься с мировым сообществом скрытых курильщиков (ты отдаешь себе отчет, что количество людей, голосовавших на последних выборах американского президента, составляет лишь малую толику тех, кто по всему миру курит марихуану? Глобализм – обоюдоострое явление), если ты покуриваешь только из чувства гражданского долга, обязательного для всех нынешних кандидатов в президенты, и я этому рад (сколько бы жизней было спасено, если бы последний президент имел привычку выкуривать на ночь косячок), можешь воспользоваться моим советом: кури мягкую травку – она не только средство медитации, но подходит для целей расследования: разобраться в деталях не поможет, зато даст возможность охватить взглядом общую картину. Например, что мы делаем в данном месте, когда курим? Обмозговав все это под действием животворной травы, я пришел к следующим выводам.

Я расследую самое яркое и фотогеничное убийство за всю свою карьеру, хотя и под фамилией своего самого серьезного конкурента, который и получит все награды, когда я его раскрою. А я его раскрою, потому что прекрасно умею это делать. Одновременно я вместе с бандитом и йогом Тиецином, который по моему настоянию стал моим учителем медитации, организую доставку наркотиков, несмотря на смертельно опасный конфликт интересов, возникший из-за того, что мой босс полковник Викорн заинтересован не столько в торговле «дурью», сколько в уничтожении Зинны, который, в свою очередь, не остановится ни перед чем, лишь бы уничтожить Викорна. И ему наплевать на коммерцию, только бы Викорн сел в тюрьму на больший срок, чем он. И на этом этапе моя задача – наблюдателя, консильери и детектива – убедить двух старых слонов пожать друг другу руки и соединиться в радостной гармонии, чтобы купить вышеупомянутую обременяющую карму отраву у самого бескорыстного и просветленного человека, которого я только встречал, человека, перевернувшего мое сознание супермощной магией супермощного, но малоизвестного учения Ваджраяна, оно же Тантра. Можно ли меня осуждать, если мне захотелось свернуть второй косячок?

Глава 31

Если наступил рассвет, это вовсе не значит, что я трезв. Моя подкормленная наркотиком медитация к пяти часам несколько сбила меня с пути, и я начал формулировать для тебя, фаранг, вопрос, который застрял в голове и я не могу от него избавиться. Эта твоя запущенная вручную вселенная, этот Большой взрыв, прости меня Будда, ну что за космогония? Тот, кто придумал это, может, он ответствен и за непорочное зачатие? А теперь приходится изобретать «теорию всего». [60]60
  Гипотетическая объединенная физико-математическая теория, описывающая все известные фундаментальные взаимодействия.


[Закрыть]Ты хоть знаешь, что, согласно Википедии (которая никогда не ошибается), любая частица – в квантовой теории струн, – если учитывать ее массу, по отношению к атому выглядит так, как яблоко по отношению к Солнцу? Честно говоря, мне ближе исконный санскрит.

Ну вот, я теперь в ванной. Таращусь в зеркало на небритого мужика и вижу мой образ его, что на самом деле является его образом меня, которого поток памяти все более и более облекает плотью. Через мгновение я стал для себя более узнаваемым.

Ты замечал, что человеческому существу присущи два способа просыпаться? Первый – когда ты счастлив, второй – когда нет, и между ними не может быть никакого сравнения.

В эти дни Вина и Ужас каждое утро стоят часовыми у моей постели. Их кармические источники менялись: смерть Пичая наполняла меня то чувством вины, то ужасом, в зависимости от того, какой демон брал верх. Так же и с героином: я сжимался от ужаса или чувства вины, смотря по настроению.

Теперь я едва мог двигаться. Был парализован тем, что случилось с человеком, глядящим на меня из стекла, – тем самым, кто иногда в жизни был близок к обещанному Буддой духовному пробуждению. Но только не в это утро. Вся моя агония, казалось, была связана с пилой Тиецина. Я никогда не знал себя лучше, чем сейчас. В итоге проснулся будто в неглубокой могиле, и теперь, чтобы приступить к работе, требовалось сначала очиститься от глины. Вспомнив, что мне предстоит в этот день, я застонал.

Надо было председательствовать на переговорах Викорна и Зинны, которые с нетерпением ждали моего возвращения из Катманду, чтобы заключить договор о временном партнерстве и совместно набрать денег на покупку у Тиецина героина на сорок миллионов долларов. Следовало учесть много пунктов. Некоторые Викорн написал сам, но у меня появились и собственные вопросы: основной – как безопасно передать деньги продавцу.

Такие вещи являются обязанностью и прерогативой консильери. Я подумал, что и председателю Всемирного банка тоже приходится частенько решать такие проблемы, хотя и с меньшей угрозой для здоровья.

Викорн принял условие Зинны вести переговоры в его штаб-квартире в обмен на согласие сделать меня во время встречи председателем. Генерал смирился с моей кандидатурой, поскольку решил, что у меня есть подход к поставщику товара, – во всяком случае, такую версию ему подсунул мой босс. Как-никак я был единственным из тайской национальной сборной, кто видел Тиецина, а Лек начал распускать слухи, что тибетец – колдун, каких свет не видывал, превратил меня во что-то вроде зомби и раба. Так что никому и не светило отбивать у меня право вести переговоры со Свободным Тибетом. Коллеги начали на меня странно коситься. Я заметил, что никому не хотелось оставаться со мной наедине. Иногда меня так и подмывало превратить их в лягушек (это шутка, фаранг).

Учитывая сумасбродную выходку Викорна десять лет назад, когда он прилетел на переговоры на тринадцати черных вертолетах, которые нанял у человека, близкого к правительству Камбоджи, Зинна, как нам сообщили, старался вовсю. Впрочем, как и мой босс. Его слабость к красочной военной форме (хотя сам он был копом) иногда заставляла меня думать, уж не является ли он инкарнацией фельдмаршала Геринга. (Только не совпадает хронология: Геринг принял цианид 15 октября 1946 года – через четыре месяца после того, как родился Викорн. Хотя имеются иные способы завладеть телом – при помощи черных, подлых приемов удалить из него прежнего владельца, а самому на время службы расположиться там биваком. Скажите, разве не похоже на Викорна?)

Сегодня мой босс обрядился во все полковничьи регалии. Золотые погоны на крахмальном белом мундире с золотой перевязью, с медными пуговицами и кожаным, прекрасного тиснения, ремнем. Черные, начищенные до такого блеска сапоги, что в них, словно в зеркало, могла бы смотреться привередливая красотка. Надвинутая на лоб фуражка с блестящим черным козырьком. В руке он держал офицерскую тросточку из черного дерева. На запястье красовался специально предназначенный для переговоров на высшем уровне золотой подлинный «Ролекс» с бриллиантами на циферблате. Глаза скрывали огибающие лицо темные очки. В таком виде он являл собой образец современного мафиозо.

Когда мы расположились на заднем сиденье «бентли», он подтянул брюки, чтобы не помять стрелки. Да, босс настроен решительно. Как только мы отъехали, он приказан водителю включить стереосистему и запустить «Полет валькирий».

Штаб-квартира генерала Зинны располагалась в двадцати милях от города, но его присутствие стало ощущаться уже на половине пути. Начали попадаться стоящие на обочине военные грузовики с солдатами в камуфляже. Затем к нашему мотоциклетному эскорту подкатил взвод мотоциклистов – казалось, средневековые верзилы искали повода сойтись на турнире. Когда до воинской части осталось мили три, я увидел вдоль дороги танки. Они стояли перпендикулярно автотрассе, двусмысленно задрав стволы орудий. Это что – прогон через строй или приветственный комитет?

Судя по всему, Викорн не ожидал такого количества бронетехники – он нахмурился и велел водителю прибавить звук Вагнера. На пороге армейской территории танки, образуя тоннель, стояли гусеница к гусенице, и мы, оглашая округу криками валькирий, неслись по нему, словно дичь в сеть.

Наконец приехали. Должен признаться, я невольно восхитился тем, как Зинна старался перенять театральность Викорна. Неплохо потрудился. Он стоял в парадной генеральской форме с эполетами. Могучую грудь перетягивала кожаная портупея. Солдаты, не меньше сотни, вытянулись по стойке «смирно», устремив взгляд вперед. И этот облеченный огромной властью человек с достоинством коротышки поджидал нашего capo di tutti capi. [61]61
  Босс всех боссов – глава всех семей.


[Закрыть]

Но Викорн не терялся в такой обстановке. Бодро, немного фатовато вылез из «бентли» – своими вальяжными манерами он словно шаловливо подшучивал над армейской выправкой генерала. А когда Зинна, принужденно улыбаясь, сделал навстречу гостю два шага, решил немного поозорничать. На его лице появилось выражение: «Да я же забыл шампанское!» – но вместо того, чтобы отдать распоряжение водителю, он повернулся и сам полез в лимузин за единственной символической бутылкой «Вдовы Клико» урожая 1986 года (хотя в багажнике на льду было еще много таких). А генерал так и остался стоять, не зная, что делать с руками, поднятыми на уровень глаз в приветственном поклоне.

– Так наши переговоры пойдут более гладко. – Любезно улыбаясь, Викорн отдал шампанское Зинне и наконец ответил на его поклон.

Чувствуя, что его обставили, генерал покраснел, но я не сомневался, что он приготовил тайное оружие, чтобы нас поразить. И не ошибся. Когда Викорн невозмутимо обходил войска, а генерал вприпрыжку следовал рядом, Зинна объявил, что пора пообедать, и повел нас в свою клуб-столовую, где был накрыт банкетный стол. Но как оказалось, он предназначался для второго состава, а нас в сопровождении усиленного военного и полицейского эскорта повели в маленькое помещение только для высших офицеров. Мы остались там втроем, и еще слуга Зинны, доверенный член его ближнего круга, родом из той же деревни, что и генерал.

Зинна решил продемонстрировать, насколько выросло за прошедшие годы его положение и учтивость, и велел подать традиционные блюда из деревни Викорна в Исаане. Одного взгляда на стол было достаточно, чтобы понять – нас хотят уважить: лапша, сом из Меконга, жареные цыплята, салаты с мясом или рыбой, копченая рыба с листьями мяты, перец чили, чеснок, лимонное сорго, сок лайма и альпиния. Очищенная от костей тушка утки была нафарширована темно-зеленой длинной фасолью. Засоленный краб соседствовал с хрустящими корочками свиной кожи. Дальше мой взгляд отметил нам ток [62]62
  Свинина с овощами.


[Закрыть]с упругими бычьими яйцами, ломтики свинины, нарезку из ливера, рубец, кальмара с чесноком. Глаза разбегались от изобилия. Завершали картину зеленый карри, баклажаны, листья базилика со свининой (а также курятиной, говядиной, морепродуктами, хотя и выглядели не так аппетитно) в густом соусе с кокосовым молоком, красный карри с корицей и чили.

Лек меня предупредил – а он после приключения в руках военных стал собирателем самых грязных армейских слухов (он настаивает, что их шлет по электронной почте, желая загладить вину, один из его мучителей: даже предлагает вступить в брак, как только Лек сделает операцию; теперь они регулярно переписываются), что Зинна самолично изучал небольшой список шеф-поваров, чтобы угостить Викорна его любимым особым домашним сомтамом, который готовится целый день и не считается законченным без благословения и заклинаний местного шамана.

Отведав блюдо, мой полковник сохранил строгое, но уважительное выражение лица и кивнул, а Зинна тем временем смотрел затаив дыхание. Викорн еще сильнее помрачнел, отложил вилку и ложку и, признав свое поражение, заявил, что еда превосходна – почти так же хороша, как готовила его бабушка. Но на этом не остановился и, не желая скрывать истину и зарабатывать на лжи очки, добавил, что даже лучше, чем у бабушки. Видимо, у повара легче рука в обращении с базиликом и листом кафрского лайма. Довольный Зинна с явным облегчением медленно выдохнул.

Разве после этого они могли не договориться? Из них двоих Зинна больше нуждался в деньгах: никто не сомневался, что штатскому Викорну, а не военному генералу удалось заполучить к себе в стойло золотого тельца.

Из багажника «бентли» принесли остальное шампанское вместе с серебряным ведерком. Зинна предлагал всевозможные коктейли, крепкие напитки, пиво, вино. Мы молча погрузились в очарование «Вдовы Клико».

Явились военные официанты с овощами в конвертиках из тонкого теста, тушеными крабами, жаренными на вертеле цыплятами, тайскими димсам, [63]63
  Пельмени.


[Закрыть]жаренными на сковороде рыбными шариками, морепродуктами, свиными ребрышками, фаршированными блинчиками, поджаренными на гриле с ананасами, молодыми ростками манго, тофу, салатом из перепелиных яиц с креветками, красным луцианом под тройным соусом, тюрей со свининой – я перечисляю только необычные блюда, фаранг, но здесь было также много самого лучшего из того, что мы все давно любим.

Я уже отяжелел под грузом банкета, а два старых слона продолжали метать все подряд, и при этом у них даже не урчало в животе. Наконец трапеза закончилась. Зинна приказал принести сигары, Викорну – коньяк, себе – виски, а я тайком распустил ремень на две дырочки.

Внезапно оба посмотрели на меня, ожидая следующего шага. Я догадался, что некий неписаный протокол запрещает каждому из них заговорить первому. В самом деле: с тех пор как закончилось обсуждение сомтама, весь банкет проходил молча – я не слышал даже таких обычных фраз, как: «Пожалуйста, передайте мне нам-пла». [64]64
  Рыбный соус.


[Закрыть]

Зинна кашлянул, Викорн тоже кашлянул и, повернувшись ко мне, сверкнул глазами. Я отдавал себе отчет, что главной проблемой на таких совещаниях является то, что ничего нельзя записывать – нет ни протокола, ни повестки дня. И как только встреча завершится, мы опять станем врагами, поэтому впереди нет никакой исторической перспективы. И, на мой взгляд, хуже всего: ни один из переговорщиков не представлял, как вести дела. Сбитый с толку, я встал.

– Джентльмены. – Решив проявить свой авторитет консильери, я немного прошелся по каменным плиткам пола. – Происходит историческое событие…

Старые слоны ободряюще кивнули.

– Очень долго наша великая буддийская страна была поделена между военными и полицейскими властями. Как могло такое произойти? Разве Будда не предпочитал торговлю войне?

Новые одобрительные кивки, словно я присутствовал на репетиции школьного спектакля.

– И разве не приобрела Азия в целом от нашей благосклонной к коммерции религии, что сделало нашу половину населения Земли такими одаренными бизнесменами? – Я посмотрел на них, полный праведного возмущения. – И не является ли фактом, что после трехсот лет глобального милитаризма, ведущего начало от Клайва Индийского, [65]65
  Клайв, Роберт (1725–1774) – британский военачальник и правитель Бенгалии.


[Закрыть]которого наш народ никогда не принимал, не является ли фактом, что Запад начинает просыпаться и сознает необходимость мирного сосуществования, то есть того, что буддизм проповедовал всем желающим слушать две с половиной тысячи лет?

Я помолчал, нахмурившись, как Бетховен.

– Теперь понятно, откуда проистекает антисоциальный характер распространившихся по всему миру современных корпораций. Достаточно вспомнить, что он коренится в потребностях профессиональной транспортировки опиума, конкретно – потребностях Британской Ост-Индской компании, которая действовала под началом Клайва. Видеть в этом нечто иное, кроме криминального образа мыслей, катастрофически наивно. И каков же получился долговременный результат? Судьба мира оказалась в руках «Анонимных игроков». [66]66
  «Анонимные игроки» – общественная организация, ставящая целью помочь своим членам избавиться от пристрастия к азартным играм.


[Закрыть]

В глазах старых слонов мелькнул осторожный энтузиазм.

– Если мы зададимся вопросом: каким образом краснорожие недоумки с Запада сумели править всем миром и три столетия заниматься его милитаризацией, – ответ может быть только один: опиум. Миллионы и миллионы тонн опиума. Его выращивали в Индии и переправляли в Китай под вооруженной охраной, пока к нему не пристрастились двадцать миллионов китайцев.

Новая пауза. Теперь я полностью овладел вниманием стариков, которые, с интересом прислушиваясь ко мне, подались вперед.

– К девятнадцатому веку вся Британская империя без наркотика превратилась бы в банкрота. Французы также проявляли активность в Индокитае, голландцы продавали все, что угодно, кому угодно, немцы пытались их догнать, а американцы занялись в основном торговлей рабами. Что общего у всех этих стран? Только одно: благодаря организации доставки наркотика и обмену его на рабов им удалось сделать такие инвестиции в индустрию, что они на два столетия обогнали остальной мир и он только-только начинает с ними сближаться. Такова макроэкономика, которая возможна лишь при условии, что нация едина. Господа, во имя глобальной экономики, мира и развития нам подобных вы должны объединиться в грандиозное предприятие купли-продажи. Если вы не объедините свои усилия, это, безусловно, сделают камбоджийцы или вьетнамцы.

Уловка удалась: я представил дело в исторической перспективе, и мне стало легче переносить то, что я творил. Стариканы смотрели на сделку весьма лицемерно, и на их прожженных физиономиях читалось: «Не я первый нарушу договор».

Я сел и продолжил не таким официальным тоном:

– Схема немного сложна, но это лучшее, что мы можем предпринять в такое короткое время. Вы оба соглашаетесь владеть равными долями базирующейся в Лихтенштейне торговой компании. Банкиры компании – разумеется, из Цюриха – направят документы, которыми займутся ваши юристы. Если все будет в порядке, вы подпишете бумаги в тот день и час, который посоветуют ваши астрологи, но не позднее чем через пять суток после получения текста. Для простоты будем считать каждую долю равной миллиону долларов. Вы оба покупаете по двадцать долей и в равной степени несете административные и другие расходы и денежные издержки. Как только сорок миллионов долларов поступят на счет банка торговой компании, будет выписан безотзывный аккредитив на то лицо или организацию, которых укажет Тиецин. Аккредитив будет храниться у человека, которому вы оба доверяете. Я возьму эту ответственность на себя, если вы окажете мне такую честь. В любом случае аккредитив будет доставлен в то место, где произойдет проверка товара. Если утвержденные вами химики проведут анализ и установят, что товар на девяносто девять процентов согласованного качества и в должном количестве, письмо будет передано Тиецину или его представителю. Вы согласны?