Текст книги "Дьяволы Фермана"

Автор книги: Джо Клиффорд Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– И вы будете получать за это деньги.

– Да, но я бы хотел контролировать это. Я хочу сказать, что если это товар, который мне не нравится, или он настолько идиотский, что даже Милашки животы надорвут… Я имею в виду… Я не хочу, чтобы так получилось: я барахтаюсь с какой-нибудь девчонкой, а на вонючей пачке презервативов моя морда. Я желаю сам решать – куда можно воткнуть мою физиономию.

Джустман поднялась на ноги.

– Я полагаю, мой клиент в своем праве, мистер Левин. Это проблема. Нам нужен некий компромисс, дабы мой клиент не претерпел оскорбления достоинства.

Левин кивнул.

– И что вы предлагаете, мисс Джустман?

– Я предложила бы исправить соответствующий пункт контракта этих джентльменов и оговорить право на запрещение использования их изображений на товарах, которые они сочтут неприличными или же несовместимыми с убеждениями и образом жизни.

– Значит… – начал Ферман.

– Если вам не нравится товар, где планируют разместить ваше изображение, вы имеете право отклонить его, – объяснил Левин.

– Это приемлемо для вас, мистер Левин? – спросила Джустман.

– Вполне. Считайте, уже сделано. У Фермана отвисла челюсть, и он посмотрел на Джустман чуть ли не с суеверным ужасом.

– Включите в контракт право отклонения товара и два процента доходов от товаров, связанных с «Наноклином».

– Готово, – сказал Абернати.

Дансигер с шипением выдохнула воздух. Она наклонилась вперед, будто собираясь подняться на ноги, затем снова расслабилась в своем кресле.

– Мне это не нравится, – прошептала Дансигер тихо.

– Итак, – сказал Левин, кажется, очень довольный собой. – Мистер Абернати, если вы будете так любезны, загрузите исправленный контракт на слэйты, чтобы эти джентльмены могли его подписать…

– Постойте-ка минутку. Вы кое-что упустили из виду. Дансигер наконец совладала с собой и – что более важно – привлекла внимание «стариков».

– Есть еще один пункт, который пока не упомянут, и мне интересно знать – когда же вы вспомните о нем, джентльмены.

Левин вежливо кивнул.

– Да, мисс Дансигер?

Дансигер взмахнула руками в такт своим словам.

– Сейчас много всего было сказано о гонорарах для присутствующих здесь молодых людей, Дьяволов Фермана. Они, несомненно, достойны поощрения, поскольку они – кровь и плоть этой кампании. – Дансигер взглянула на Дьяволов. – Прошу прощения за выражение.

– Данные расценки находятся в пределах установленных норм для актеров подобного типа, – сказал Абернати.

– И я не сомневаюсь, что вы наградите их сообразно заслугам, – помедлив, продолжила Дансигер. – Но как насчет скелета, на который наросла эта плоть? И который, как ни крути, обеспечил ей успех?

– Вы, конечно, имеете в виду писательский талант мистера Боддеккера, – сказал Левин.

Само собой. Дансигер могла быть моим жесточайшим оппонентом внутри творческой группы, однако ей нельзя было отказать в чувстве справедливости. Вот только в этом случае чувство справедливости вело ее не туда… Я поспешил вмешаться.

– Думаю, мисс Дансигер имеет в виду всю группу в целом, сэр.

– Если эта кампания возымеет успех, – сказала Дансигер, – Пембрук-Холл получит астрономическую прибыль. И хотя публику привлекает исключительно «плоть», успех невозможен без усилий творческой группы.

Левин склонился к остальным представителям руководства. Некоторое время они перешептывались, а потом закивали головами.

– Разумеется, вы правы, мисс Дансигер. С нашей стороны оказалось, мягко говоря, нечестно принять во внимание текущий источник успеха и забыть про исходный. Я не вправе сейчас огласить размеры ваших гонораров, поскольку мы решили придержать эту информацию до момента общего собрания агентства. Но могу вас заверить: в конце недели вы убедитесь, что размер успеха – если так можно выразиться – отразится на вашем личном счете. Вдобавок, поскольку мы ожидаем новых доходов, ваши гонорары станут более частыми и соразмерно… большими.

Это сообщение вызвало оживление среди членов моей группы. Я улыбнулся. Я был счастлив за них.

– И кстати, – продолжал Левин, – возможно, будет уместно упомянуть, что завтра мы ожидаем репортера из «Рекламного века». Он намеревается взять интервью у мистера Боддеккера. Его интересуют самые разные вопросы – начиная от лидерства в творческой группе и заканчивая тем, как ему вообще пришла в голову идея привлечь Дьяволов Фермана.

Сообщение возымело действие. Послышались восхищенные возгласы, которые переросли в аплодисменты. Я тоже зааплодировал, поскольку все складывалось как нельзя лучше. Публичная известность мне очень на руку, ибо это еще один козырь, на один шаг приближающий меня к дому в Принстоне. Левин тоже выглядел довольным.

– Ну что же, если мы наконец во всем разобрались, думаю, настала пора перейти к нашему контракту с Дьяволами.

– Несомненно, – усмехнулась Дансигер.

– Стойте. Мы еще не во всем разобрались.

Теперь это сказал Джимми Джаз. Он медленно поднялся и обвел комнату тяжелым взглядом. Могу поклясться: я слышал, как по крайней мере три разных человека потрясенно выдохнули. Не помню, был ли я одним из них.

Джимми Джаз в упор смотрел на Левина.

– Вы отдаете себе отчет, что именно вы делаете?

– Дело, – отозвался Левин, – которое, как я надеюсь, принесет нам всем немалые доходы.

– Да уж, – усмехнулся Джимми Джаз. – Я долго думал. Мы – не рыцари в сияющих доспехах, сэр. Наши репутации здорово подмочены. Можно мне говорить прямо?

Левин кивнул.

– Мы – преступники.

– Сядь, Джимми, – с угрозой сказал Ферман.

– Мы не милые добрые ребята и, уж конечно, не профессиональные актеры, как тот парень, которого мы вываляли в дерьме, – Норман Дрейн.

– Джимми, мы собираемся заключить отличную сделку, а ты хочешь все испоганить…

– Мистер Ферман, – мягко сказал Левин, – прошу вас, позвольте вашему коллеге закончить. Мы желаем исключить любое недопонимание между нами и заключить договор, который окажется равно приемлем и выгоден для всех. – Ферман откинулся на спинку стула. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Джаз.

– Ну… – пробормотал Джимми. Его гнев рассеялся, теперь он говорил тихо. – Вы, ребята, вроде как величайшее мировое агентство, да? А мы… вы знаете… мы отбросы общества. – Он поднял руку и указал на Хонникер из Расчетного отдела. – Ну, к примеру, она подойдет и скажет, что хочет прогуляться со мной. А я подумаю: «Почему такая красивая девушка согласна находиться рядом с кем-то вроде меня?»

– Законный вопрос, – сказал Левин. – Правда, вопрос не ко мне. Я переадресую его человеку, который пришел сюда специально для того, чтобы разрешить подобный конфликт, буде он возникнет. Вы согласны?

– Конечно, – кивнул Джимми Джаз.

– Очень хорошо. – И Левин представил его – того человека, чье имя я теперь позабыл. «Старик» сказал, что это правовед, нанятый Пембрук-Холлом.

– Извините меня, – проговорила Сильвестер, услышав слова Левина. – Я не очень хорошо себя чувствую. – И она поспешила покинуть помещение.

Правовед пожал плечами так, словно его только что оскорбили.

– Джентльмены, – сказал он, активируя ноутбук, – и в особенности вы, мистер Джаз. То, что вас сейчас беспокоит, это – несоответствие между восприятием публики и вашим реальным обликом. В действительности они очень близки, поскольку этот замечательный ролик, в котором вы участвовали, создал вам адекватный имидж. Вы – грубая и низко павшая уличная банда. Однако в глазах публики вы являетесь грубой и жестокой бандой, не лишенной чувства справедливости. Ибо как бы там ни было, персонаж Нормана Дрейна наказан за дело. И самое главное – острота ощущений. Вы являетесь самой настоящей, взаправдашней уличной бандой. Это слишком драгоценный товар, чтобы от него отказываться. Я готов держать пари: рейтинг продаж «Наноклина» достигает своей теперешней отметки в большой степени за счет ваших выживших жертв.

– Милашек, что ли? – спросил Джет.

– Наша задача – совместить два образа в единое целое. Некоторые потребительские группы могут счесть привлечение уличной банды знаком морального разложения общества. Это снизит эффективность Дьяволов Фермана, как инструмента продаж. Выход из положения? – Он огляделся по сторонам, словно выискивая того, кто сумеет ему ответить. Естественно, никто из нас не имел ни малейшего представления, к чему клонит правовед.

– Выход из положения, – сказал он, складывая вместе ладони и переплетая пальцы, – состоит в том, чтобы слить эти два образа в один. В единое, понятное всем, морально приемлемое целое. Мы сделаем это, органично введя в естество твердокаменных мальчиков определенную мягкость.

– Никаких наркотиков, – предупредил Ферман. – Я не позволю своим ребятам принимать психотропы.

Правовед рассмеялся.

– Успокойтесь, мистер Ферман, это всего лишь образное выражение. Все, что нам нужно, – это добавить к вашему имиджу несколько деталей. Нас вполне устраивает то, что видит публика. Необходимо лишь слегка причесать этот образ. Немного деталей. Что, по вашему мнению, мы хотим показать массам?

– Нашу прическу? – робко спросил Шнобель.

– Нет, – сказал правовед. – Что объединяет вас всех? Единственная и самая главная деталь?

– То, что мы – преступники, – предположил Джет.

– Да, – согласился мужчина. – Верно. Но есть нечто более важное. По существу, кем, мальчики, вы все пятеро являетесь?

– Людьми, – сказала Хонникер.

– Да! Все вы – люди. Вот к чему я веду, друзья мои. – Правовед тронул клавишу ноутбука, и тот проиграл короткую мелодию. – В Лоуренсе, штат Канзас, живет семилетний мальчик по имени Тимоти Кёртис. Его заветная мечта – стать нападающим «Бостонских вояк», однако это вряд ли произойдет. Видите ли, маленькому Тимоти поставлен диагноз: рак мозга. Опухоль начинает расти; врачи используют наномашины, чтобы остановить ее распространение. Около года мальчик живет нормально, затем все начинается сызнова. Мало-помалу деятельность мозга нарушается. Врачи говорят, что, даже если они сумеют предотвратить рак, ментальное развитие мальчика остановится на двенадцати годах – не более того. При этом, разумеется, они не прекращают своих усилий.

– Ну что ж, мясорубка судьбы, – сказал Ферман. Джимми Джаз поднял руку и пихнул Фермана в бок.

– Это ужасно, – сказал он. – Но при чем тут мы?

– Очень просто, – улыбнулся правовед. – Смотрите: в один прекрасный день вы, ребята, узнали, что Тимоти – ваш верный поклонник. И еще вы узнали о его беде. Теперь вы можете поехать к нему и исполнить его величайшую мечту.

– Сделать его нападающим «Бостонских вояк»?

– Лучше. Вы сделаете его почетным Дьяволом, вручив куртку с этим чудесным неграмотным значком.

– Эй, – сказал Шнобель, будто защищаясь. – Мне пришлось через многое пройти, чтобы заработать значок. – Он подчеркнул свои слова, ударив себя кулаком по эмблеме.

– Вы же сказали, что он хочет стать нападающим «Вояк», – недоуменно сказал Джет.

– Это мечта, – отозвался правовед. – А мечты могут видоизменяться. Отец Тимоти – инженер. Ему неплохо платят, но специализированные наномашины очень дороги – как и любая техника, используемая для воздействий на мозг. Лечение обходится в кругленькую сумму. Я уверен, что Тимоти будет счастлив встретиться с вами, мальчики, если сообщить ему, что это здорово поможет его семье.

– Нет, – сказал Джимми Джаз. – Ни в коем случае. Правовед сверился с ноутбуком.

– Что ж, может быть, вот это покажется вам более приемлемым? Двенадцатилетняя девочка. Занималась прыжками в воду и повредила себе позвоночник. Его так и не удалось полностью восстановить. Нет? А как насчет пятнадцатилетнего паренька, который воспользовался «Стим-Ворком» своего отца и сжег большую часть коры головного мозга? О, а вот еще один крайне печальный случай. Семья из шести человек в Логане, штат Юта. Все дети больны ретро-парво. Медицинские законы штата слишком строги, и им некому помочь. Что скажете?

– Хватит! – вскрикнул Джимми Джаз. – Прекратите! – Он глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. В глазах у него стояли слезы. – Мы не сумеем ничего исправить, и вам это отлично известно! Это вроде как переодеть нас в Милашек. Вы хотите представить нас такими, какими мы никогда не были и не будем. Ничего у вас не выйдет! – Он указал на остальных Дьяволов. – Вы не знаете, что представляют собой эти ребята. Вы не знаете, каково это для них – жить в страхе, изо дня в день. А я знаю! И не собираюсь сидеть здесь и наблюдать, как вы делаете из них… что-то вроде святых хранителей для безнадежно больных!.. – Он сдернул с себя белую куртку и швырнул на пол, под ноги Ферману. – Можешь оставаться и заглатывать эту чушь, если угодно, но я – не желаю. Ты – как дурман, Ферман. Наконец-то я понял. Я не мог сказать этого раньше, потому что ты никогда не заходил так далеко. Теперь все встало на свои места. И вот еще что: я никогда не хотел становиться Дьяволом. И я больше не собираюсь им быть! – С этими словами он плюнул на куртку и зашагал к двери.

– Так, – сказал правовед. – Это еще что за фокусы? Ферман погрыз ноготь.

– Нельзя просто так взять и слинять, – объявил он и, вскочив с места, метнулся к двери. – Я ему все кости переломаю.

Я кинулся следом за Ферманом.

– Подождите минутку, – бросил я остальным уже на бегу.

Я выскочил из конференц-зала, побежал по коридору и успел к тому моменту, когда Ферман нагнал Джимми Джаза и схватил его за плечо. Рука Фермана сжалась в кулак, готовая нанести удар.

– Не надо! – крикнул я.

– Да ладно, – сказал Джимми Джаз, разворачиваясь лицом к своему преследователю. – Давай, бей, Френсис, если тебе станет легче.

– Ты не можешь этого сделать, – выплюнул Ферман. – Не имеешь права выйти из игры. Никто не уходит.

– Верно. Никто не уходит из Дьяволов. Ты успеваешь убить их раньше.

Ферман подался вперед. Я поймал его за руку и крепко стиснул запястье. Обхватил его поперек груди и оттащил от Джимми Джаза.

– Не смей так говорить о Фадде и Маске! Они умерли справедливо, в бою.

– А как насчет Друла, Ферман? – Кривая ухмылка прорезала лицо Джимми. – Ах нет, я же забыл. Ты ведь приказал Джету его убить.

Ферман задергался у меня в руках, пытаясь вырваться, и я покрепче сжал его. Он оказался неожиданно легким; я мог бы без усилий швырнуть его через весь коридор.

– Отпусти его, – сказал я. – Это не тот путь, которым Джимми хочет идти. Подумай, Ферман. Может, это также и не твой путь. Возможно, это твой последний шанс пойти на попятный. – Очень медленно я ослабил хватку. – Что скажешь?

Ферман тяжело дышал от ярости.

– Джимми не может так просто уйти, Боддеккер, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу, как боксер на ринге. – Никто из тех, кто съел свое барбекю, не покинул Дьяволов. Приятель, это дорога в один конец.

Джимми Джаз рассмеялся.

– Да неужели?

– Ты знал правила, Джимми.

– Здесь мне нечего возразить. Ферман улыбнулся мне.

– Я знал, что сумею выбить эту дурь у него из головы.

– Только дело в том, что я никогда не ел уличное барбекю.

– Ты что, последнего ума лишился, Джимми Джаз? Я видел, как ты отрезал их у одного из Молотков.

– Копченые устрицы, – сказал Джимми Джаз. – Я украл из магазина банку копченых устриц, в бою порезал себе руку бритвой, и они покрылись кровью. Ловкость рук, Ферман. Просто фокус. Я никого не покалечил, а твои ребята начали относиться ко мне как к человеку. – Он поднял руку и показал бледный шрам, пересекающий ладонь.

– Ты! – заорал Ферман. – Ты! Ты… ты… ты…

Я кивнул Джимми, давая понять, что ему лучше уйти. Потом взял Фермана за плечо, развернул его на сто восемьдесят градусов и повел обратно к конференц-залу.

– Поверить не могу! Вонючий маленький хорек! Он… он…. – Позволь ему в последний раз посмеяться над тобой, -

посоветовал я. – Мне кажется, он это заслужил. Ферман потрясенно покачал головой.

– Что он собирается теперь делать? Устроиться на работу? Вот смех-то! Если я еще раз увижу, как он дует в свою дуд елку в метро…

– Ты обойдешь его по большой дуге, и ты сам это знаешь, Ферман. – Я остановился перед дверью конференц-зала. – У тебя есть более серьезная проблема: вот в этой комнате сидят паразиты, которые собираются выжать из тебя все соки. Тебе надо решить, что ты будешь делать.

– Да, – сказал Ферман, глядя в пол. – Копченые устрицы, надо же. Вот она, мясорубка судьбы…

Я вознамерился открыть дверь, но Ферман неуловимо быстрым движением вскинул руку и поймал меня за запястье.

– Да?

– Насчет Друла. Мне пришлось это сделать. Он раньше был лидером, понимаешь? Он меня и в грош не ставил и рано или поздно развалил бы Дьяволов. Боддеккер, Дьяволы – это вся моя жизнь.

– Дьяволы Друла? – спросил я.

– Ага. – Он рассмеялся. – Не самое ли кретинское имя, какое только можно придумать?..

…В конференц-зале правовед разъяснял свою хитрость остальным.

– Мне не нужно напоминать вам, что благодаря нашим усилиям самые жуткие асоциальные явления, вроде «Безжалостного убийцы» или «Марширующих идиотов», превратились в замечательные…

– С Дьяволами Фермана этого не случится, – заявил Ферман. – Джентльмены, моя организация слишком много для меня значит. Я не желаю смотреть, как она сообразуется в нечто «замечательное», как обрисовал здесь этот парень.

– Преобразуется… – тихонько поправил я.

– Так что вам придется принять Ровера, Шнобеля, Джета и меня такими, какие мы есть. С нашим преступным прошлым и всем остальным. Только в этом случае вы сможете заключить сделку с Дьяволами.

В зале возникла некоторая суматоха, по большей части спровоцированная правоведом, начавшим протестовать против столь неудачного поворота событий. Все остальные более или менее расслабились и ожидали вердикта «стариков».

В конечном итоге «старики» передали Ферману слэйт вместе со стилусом и сообщили, что он может просматривать контракт сколь угодно долго, прежде чем подписать его. Ферман уставился на первую страницу, мерцавшую на экране, обвел взглядом зал, посмотрел на стилус. Он пожевал губами, а затем его лицо внезапно просветлело.

– Я думаю, – объявил он, – что мы предоставим нашему агенту разобраться со всеми сложностями, и давайте наконец покончим с этим.

– Что ж, прекрасно, – обрадованно отозвалась Джустман. – Я обо всем позабочусь, как только получу права вашего поверенного адвоката.

– А тогда, – сказал Ферман, – может быть, вы заодно разберетесь с теми обвинениями, которые на мне висят?..

…Послышалось громкое «хлоп», и потекло шампанское, заливая пеной мраморные крышки столов и наполняя высокие, тонкие бокалы.

Остаток дня канул в ничто, и вскорости я обнаружил себя сидящим на табурете у стойки Огилви. Хонникер снова вела свои войска в битву, маршируя в такт словам «Этот мир – мой мир!» Время от времени в музыку ввинчивались громкие крики «Победа!» и «Мы – агентство номер один!».

Я уже успел достичь состояния приятного оцепенения. Близилась полночь. Скоро стрелка на замечательных старинных часах Огилви подвинется на несколько делений, и Бэйнбридж станет на год старше. Мой новый полноправный лингвист. У Бэйнбридж день рождения: в кармане у нее диплом, начинается ее новая карьера и вся жизнь перед ней. Не стоит ли это отпраздновать с человеком, которого ты любишь? И поскольку человек, которого ты любишь… о! – такой особенный…

Я потряс головой. Я что, сочиняю новый ролик? Или, может, свою эпитафию?

Ни то и ни другое, решил я.

– Боддеккер! Эй, Боддеккер!

Я повернулся на источник шума и пролил выпивку. Передо мной стояли Дансигер и Депп. Их лица раскраснелись, они обнимали друг друга.

– Ты – творческая натура, – невнятно проговорил Депп. – Поэтому мы пришли к тебе за ответом на Вопрос Века.

– Мудрец постарается вам помочь, – отозвался я.

– Наш новый эксперт-лингвист, – сказала Дансигер. – Мы разошлись во мнениях, как ее следует называть.

– Я думаю, ее нужно именовать Касси, – заявил Депп. – По названию этого видеоматериала, который есть не что иное, как суррогат. Заменитель, который мы используем, пока не появляется настоящий ролик.

– О, – промямлил я и тряхнул головой, будто отгоняя назойливую муху.

– А я, – гордо сказала Дансигер, – считаю, что ее надо называть Кассандрой. Самое лучшее имя для предвестницы погибели!

Они рассмеялись, и старинные часы принялись отбивать полночь. Еще один год, бедная Бэйнбридж. Дорога в один конец.

И тут на меня снизошло озарение.

– Постойте минутку, – сказал я. – Вы оба не правы. Дансигер и Депп забились в откровенной истерике.

– Мы знали, что можем рассчитывать на тебя, Боддеккер!

– Ее нужно по-прежнему называть Бэйнбридж. Лучше ничего и не придумаешь. Не она ли отравила нам все существование?[21]21
  Bane (Бэйн) – отрава; перен. погибель, несчастье (англ.).


[Закрыть]

Они принялись улюлюкать и аплодировать. Тем временем большое количество алкоголя, выпитого на пустой желудок, возымело свое действие. Адреналин, поддерживающий меня на протяжении последних жутких дней, схлынул. А изнеможение и усталость превозмогли волю. Прежде чем Депп и Дансигер успели объявить меня Мастером Имен, комната расплылась перед глазами. Я почувствовал, что сползаю со стула и медленно, медленно плыву куда-то…

Я вырубился раньше, чем хлопнулся на пол.

Когда я проснулся на следующее утро, во рту было сухо, раскалывалась голова, и надо мной парило странное женское лицо.

Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис.

«Мы продаем Ваши товары по всему миру с 1969 года».

Офисы в крупнейших городах: Нью-Йорк, Монреаль, Торонто, Сидней, Лондон, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Осло, Филадельфия, Амарилло.

ЗАКАЗЧИК: «Хил-О-Мат»

ТОВАР: Медицинские службы

АВТОР: Боддеккер

ВРЕМЯ: 60

ТИП КЛИПА: Аудио

НАЗВАНИЕ: Ваше здоровье – наша забота.

РЕКОМЕНДАЦИИ И ПОЯСНЕНИЯ: Использованные голосовые партии будут добавлены позже.

Музыка Деппа.

ПЕВЦЫ:

 
От насморка и простатита,
От менингита и бронхита
Вас непременно исцелят
Специалисты «Хил-О-Мат»!
Когда в больнице нету места,
И у врача в приемной тесно,
Другие там пускай сидят,
А вам дорога в «Хил-О-Мат»!
 

ДИКТОР: Давайте посмотрим правде в глаза: вы не можете знать наперед, когда болезнь одолеет вас. Это не обязательно случится между пятью и девятью часами… Это не обязательно произойдет во время ленча. Вы никогда не знаете этого заранее. Между тем правительственные медицинские службы не отличаются оперативностью, и вот это вам известно отлично.

ПЕВЦЫ:

 
Ваше здоровье – наша забота!
Ваше здоровье – вот результат
Работы врачей «Хил-О-Мат»!
 

ДИКТОР: «Хил-О-Мат» – это последнее достижение в регулированной заботе о здоровье, где врачи обращаются к новейшим научным открытиям – и не по каким-то постановлениям правительства – а чтобы определить ваше состояние! Они никогда не закрываются, вы можете пойти туда, когда вам совсем плохо. В «Хил-О-Мат» вы получите все, что вы можете себе позволить и если они вас не вылечат – вы не платите!

ПЕВЦЫ:

 
К чему вам страдать и испытывать муки?
Болезнь исцелят наши добрые руки!
Поверьте, друзья, что надежней стократ
Доверить здоровье свое «Хил-О-Мат»!
 

ДИКТОР: Не ждите, пока вы начнете умирать, поставьте ваш Маяк Жизнедеятельности на частоту семь или на двойное С – ив следующий раз, когда вы заболеете, Мед-Транс доставит вас в ближайший к вам «Хил-О-Мат»!

ПЕВЦЫ: Доверьте здоровье свое «Хил-О-Мат»!