Текст книги "Дьяволы Фермана"

Автор книги: Джо Клиффорд Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Что ж. Надежда умирает последней.

Я пересел на другой поезд и в конечном итоге добрался до нужной мне станции. Я немного помедлил, дожидаясь, покуда схлынет толпа; на пути к выходу я остановился, чтобы загрузить последний выпуск «Тайме». Не то чтобы я собирался ее читать; просто это способ убить время.

Когда я вышел на Круг Колумбии, уже наступила темнота. Несколько человек, оказавшихся на улице, спешили поскорее убраться оттуда и не будить лихо. Интересно все-таки – как разительно меняется город, переходя к темному времени суток. Днем он наполнен жизнью во всех ее проявлениях, а ночью здесь властвует темное нечто – одновременно не мертвое и не живое…

Вспыхнул фонарь, каким-то чудом до сих пор уцелевший. Я зашагал от Колумбии на север, в направлении Амстердам, стараясь припомнить названия банд, которые называл мне Ферман, и подвластные им территории. Увы! Все, что мне удалось вспомнить: Пачкуны, размещавшиеся южнее, да еще непопулярные Милашки, которых, кажется, считали отверженными, поэтому они и бродили, где вздумается. Я надеялся попасть по назначению и разыскать Дьяволов прежде, чем на меня обрушатся неприятности. С другой стороны, я мог бы стать одним из немногих рекламщиков, и вправду погибших во имя своего искусства.

По мере приближения к Амстердам я начал успокаиваться. Я добрался до нужного места. Теперь следовало пройтись по Шестидесятой или Шестьдесят первой и где-нибудь я непременно их встречу. Мне нужно найти хотя бы одного из Дьяволов – предпочтительно Джимми Джаза – и передать хорошие новости. Да, это должно сработать.

Я завернул за угол и тут же нос к носу столкнулся с привидением. Я вскрикнул и отступил. Отступил еще немного. Ощутил спиной стену здания…

И тут призрак заговорил.

– Извини, приятель, – сказал он.

В призраке было футов семь росту. В тусклом свете уличных огней я разглядел длинную, заостренную голову, со светящимся черепом вместо лица, с пустыми глазницами и провалом рта. Казалось, что череп висит в воздухе. Вот он приблизился ко мне.

– Эй, – сказал призрак, – да ты цивил.

Я заморгал. Картина прояснилась. Фигура просто облачена в черную одежду, череп – нарисован на лице. Глазницы не пусты, а рот растянут в улыбке.

– А ты…

– Остроголовый, – сказал призрак и изобразил куртуазный поклон. – Тебе сейчас лучше валить отсюда, парнишка. Я разведывал территорию Дьяволов, и…

– Дьяволы? – перебил я. – Где они? Остроголовый недоуменно передернул плечами.

– Ты ищешь…

Прежде чем он успел договорить, от Амстердам послышался крик:

– Вот он!

– Их там двое!

– Взять их!

Остроголовый сгреб меня за плечи, развернул и начал подталкивать в сторону, откуда я пришел.

– Беги, – сказал он. – Для твоего же блага…

Я принялся протестовать, но тут раздался громкий хлопок. Остроголовый споткнулся и рухнул мне на руки. Толчок отбросил меня от стены, я подхватил парня под руки, поднял и потянул за собой.

– Все в порядке, – сказал я. – Я их знаю. Ты сможешь уйти…

Остроголовый грустно посмотрел на меня. Он уже открыл рот, чтобы заговорить, как спазм скрутил его тело, и на меня хлынул поток горячей жидкости, заливая грудь, лицо, руки. Голова безвольно повисла и упала мне на плечо. И в этот момент я вдруг понял, что странный острый конус – это его собственные волосы, тщательно уложенные и выкрашенные…

Я отступил назад, мои руки разжались, и Остроголовый мягко сполз на тротуар. А за углом уже слышались шаги и мелькали быстрые тени.

– Минус один Остроголовый, – закричал чей-то голос.

– И цивил в придачу, – сказал другой.

– Ферман! – рявкнул я. – Это Боддеккер.

Я огляделся. Я не мог понять, что за жидкость заляпала меня с ног до головы, но подозревал, что мне этого лучше

не знать.

– Тебе не кажется, что ваша глупая игра слишком далеко зашла?

– Ферман? – внезапно переспросил чей-то голос, – Коротышка?

Один за другим тени выходили в круг света единственного фонаря.

– Ты выбрал неудачное время дня, приятель.

Болезненно тощие, с длинными обесцвеченными волосами. Впалые бледные лица с прозрачной кожей, будто никогда не знавшей солнца. Глаза подведены темной тушью, а губы выкрашены кроваво-красной помадой. Банданы телесного цвета, которые носили некоторые из них, выделялись на белых лбах темными пятнами. И все одеты в безрукавки, из-под которых виднелось женское белье, кожаные штаны и черные высокие ботинки. Ногти сияли безупречным маникюром. И в каждой паре рук я видел оружие.

Я судорожно сглотнул, вспомнив предупреждение Фермана.

– Пачкуны? – спросил я.

– Как же! – ухмыльнулся один.

– Это не твоя ночь, верзила, – засмеялся другой. Ужас парализовал меня. Милашки.

Я знал, что это бесполезно, и все же повернулся и кинулся бежать. Раздался еще один выстрел. Я ожидал удара и боли, однако ничего не произошло. За спиной послышался возглас и слаженный топот. Я усиленно работал ногами, хотя страх скрутил меня, не давая дышать. Я чувствовал, что слабею. Возникло знакомое ощущение безысходности: я подозревал, что преследователи могут поймать меня в любую секунду – когда им заблагорассудится. Я невольно спросил себя: а не попадутся ли эти ребята на ту же приманку, которую я использовал для Фермана.

Я уже приблизился к Колумбии, когда послышался еще один сухой хлопок. Что-то просвистело мимо меня, но – странное дело – кажется, стреляли не сзади, а спереди. Я попытался сморгнуть слезы с глаз, попытался взглянуть и не смог. Силы оставили меня; я рухнул на середине улицы.

Я уже закрыл глаза, ожидая смерти, как что-то схватило меня за ворот пальто и приподняло над землей. Что-то знакомое и уверенное в своей силе.

– Мы разберемся с ними, мистер Боддеккер.

…На этот раз Дьяволы Фермана явились, чтобы спасти меня.

Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис.

«Мы продаем Ваши товары по всему миру с 1969 года».

Офисы в крупнейших городах: Нью-Йорк, Монреаль, Торонто, Сидней, Лондон, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Осло, Филадельфия, Амарилло.

ЗАКАЗЧИК: «Джалукас Продьюс»

ТОВАР: Сливы Джалука

АВТОР: Боддеккер

ВРЕМЯ::60

ТИП КЛИПА: Видео

НАЗВАНИЕ: «Звон и Лязг»

РЕКОМЕНДАЦИИ И ПОЯСНЕНИЯ: Смотри записи ниже.

ХОР: Покупай! Джалука сливы!

Заметки: Депп сочинит 57-секундный инструментал, в котором должны органично переплетаться тяжелый лязг и мелодичный звон. В:26.5 музыка резко обрывается и сменяется хором (длительность:03). Непосредственно вслед за этим (в:31.5) музыка возобновляется (из расчета:60).

«Звон и Лязг» будет использоваться для всех роликов. После наступление предельного насыщения (приблизительно через шесть месяцев) звон якоря должен использоваться для всех полетов. После максимального насыщения, которое будет достигнуто примерно через шесть месяцев, ввести вариации звона.

10
Городское «барбекю»

Эта драка оказалась самым прекрасным зрелищем, которое мне довелось увидеть в жизни.

Вечно невозмутимый Джет опустил руку, поставил меня на землю, а затем усадил на кучу мусора. Я попытался вырваться, но он мягко положил ладонь мне на плечо, удерживая в сидячем положении.

– Мистер Боддеккер, вам повезло, что мы вас нашли. Я мгновенно оценил обстановку и повиновался, оставшись сидеть, используя кучу мусора как укрытие.

– Это много времени не займет, – уверил Джет и отправился на середину улицы, где Ферман и все остальные уже стояли перед Милашками. Со своего удобного наблюдательного пункта я видел, что один из моих преследователей безжизненно распластался на мостовой. Кровь еще текла из небольшой дырочки в центре лба.

– Вонючие трусы! – крикнул один из Милашек. – Вы убили нашего пса!

– Он умер лучше, чем заслуживал, – ответил Ферман. – Он принес пушку в нашу зону. И замочил здесь Остроголового.

– Да я и забыл, что у вас, ребята, с ними какой-то договор. Что ж, мы позаботимся о них, как только разберемся с вами. Вы ответите нам за Лесси.

– По крайней мере Лесси не стал главным действующим лицом в очередном ритуальном барбекю. А ты, кажется, именно это собирался сделать, Бинджи.

Бинджи ухватил себя за промежность и шевельнул бедрами в неприличном телодвижении.

– Я тебя отымею во все дыры, Коротышка. Ты еще побежишь в «Этические решения» и будешь умолять, чтобы тебя обслужили.

Два отряда стояли друг напротив друга, перегораживая улицу. Дьяволы были в меньшинстве – пятеро против восьмерых, но это их, кажется, вовсе не смущало, поскольку обладатель пистолета лежал мертвым посреди улицы. Впоследствии я не раз спрашивал себя – что помешало мне в тот момент просто тихонечко сбежать и спокойно вернуться домой через территорию Остроголовых. Я мог бы сказать, что один из них отдал свою жизнь, спасая меня от Милашек. И Остроголовые скорее всего разрешили бы мне пройти. Я бы даже мог предложить им поучаствовать в рекламе «Наноклина»… Только в тот момент, когда я лежал на куче мусора, наблюдая за развитием событий, все это даже не пришло мне в голову. Разумом я понимал, что Дьяволы могут проиграть многочисленным Милашкам, и тогда те наверняка займутся моей персоной. Но я не мог уйти. Я завороженно наблюдал за разворачивающимся действом. Ферман стоял в непринужденной позе и дразнил своих противников. Остальные Дьяволы кружили неподалеку, двигаясь с удивительной грацией. Я мог бы поспорить, что никогда больше не увижу ничего подобного.

Дослушав угрозы своего противника, Ферман заложил руки за спину, выпятил грудь и издал пренебрежительный звук. Потом рассмеялся.

– Еще одна пустая угроза, – непринужденно сказал он. – То, что у тебя в штанах, чего доброго придется искать с лупой и пинцетом.

Бинджи прищурился. Насмешка очевидно задела его. Она что-то значила для Милашек, учитывая их название и внешний вид.

– Ты заплатишь за это кровью, Коротышка. Еще какое-то время ты будешь жить – чтобы хорошенько прочувствовать все, что мы с тобой сотворим.

Ферман прикрыл глаза и сделал вид, что с трудом подавил зевок. Затем глянул на свою команду, повернувшись к Милашкам спиной.

– Эй, Джимми Джаз, правда, что у Бинджи начинается кровотечение каждые двадцать восемь дней?

Оп! Одним проворным ударом Ферман выбил у Бинджи почву из-под ног: некоторые из членов его банды рассмеялись. Бинджи заорал, приказывая им заткнуться, и набросился на Фермана.

Вернее, попытался наброситься. Пока Бинджи находился в полете, Ферман крутанулся влево; из-за отворота норвежской куртки прямо ему в руки выпала заостренная палка. Бинджи попытался избежать столкновения и все же не успел. Конец палки воткнулся ему в солнечное сплетение. Бинджи охнул, выпучил глаза, побледнел и начал складываться пополам. Ферман сгреб его за безрукавку и дернул на себя. Запустив руку ему под рубаху, он вытянул наружу сперва одну лямку, а затем и весь лифчик. Дьяволы радостно загомонили, когда Ферман триумфально взмахнул многострадальным предметом белья и сунул его в карман. Потом он хрипло рассмеялся, плюнул Бинджи в лицо и толкнул его на землю.

– Настал твой час, Шнобель! – позвал Ферман.

С радостным возгласом Шнобель извлек из ботинка длинный охотничий нож и наклонился к беспомощному Милашке.

Ферман оглянулся на остальных семерых и скорбно покачал головой.

– И это все, на что вы способны? Мой книжный мальчик разделает твоих засранцев в одиночку. – Он вновь отвернулся от них и зашагал прочь, бросив напоследок: – Джимми Джаз, покончи с ними.

Джимми Джаз кивнул и направился к Милашкам, взявшись за дужку очков.

– Тебе не обязательно их снимать, – сказал Ферман. – Этих деток всего семеро.

– Хорошо. – Джимми Джаз сделал еще один шаг, и Милашки сломали строй. Угрожающе вопя, они кинулись на Дьяволов. Джимми пригнулся, и когда первый из атакующих приблизился, резко выбросил кулак и всадил его в пах противнику. Милашка сложился пополам, Джимми ухватил его за плечо, вздернул на ноги и резким толчком швырнул на асфальт. На Джимми насели еще двое, но тут же рядом возник Джет. Огромный кулак ударил в лицо одному из атакующих, а в следующий миг – и второму. Оба рухнули, как подкошенные. Ровер перехватил очередного из Милашек. Тот оказался неожиданно прыток и обрушил на Ровера град ударов, целя в лицо. Ровер замешкался, и соперник прыгнул ему на спину. Он стиснул его коленями, словно пытаясь укротить лошадь. Ровер закинул руку за спину, схватил нападающего за волосы и резко дернул вниз. Когда головы противников оказались на одном уровне, Ровер ухватил его зубами за ухо. Мелькнуло что-то белое, бандит закричал и разжал руки. Ровер схватил его и резко ударил в челюсть.

И в этот момент Джимми Джаз закричал:

– Нарушение договора!

Все замерли. Я быстро посчитал противников. Шестеро Милашек, считая того, кто валялся с прострелянной головой, лежали на земле. Шнобель по-прежнему нависал над Бинджи, готовый пустить в дело свой нож. Все Дьяволы оставались на ногах. Никто серьезно не пострадал, кроме Ровера, чье лицо было основательно залито кровью. Впрочем, я не мог сказать с точностью, чья это кровь.

Из шайки Милашек лишь трое оставались дееспособными – те, кто находился в тылу к моменту начала схватки. И вот теперь один из них поднял пистолет мертвеца и навел его на Фермана.

А Френсис Герман Мак-Класки засмеялся.

– Джимми Джаз, – сказал он, – неужто ты не знаешь, что Милашки – самые что ни на есть бессовестные лохи. Они не могут не нарушить соглашения.

Раздался выстрел. Фермана шатнуло назад, и он рухнул на мостовую. Джет взревел и кинулся к троим оставшимся врагам. Те сорвались с места и бросились бежать. Джет догнал одного и со всей силы врезал ему по шее, немедленно свалив на землю. Миг он стоял в нерешительности, потом рванулся следом за убегавшими. Но тут же кто-то из Дьяволов окликнул его.

Ферман сидел на земле и сыпал замысловатыми проклятиями, рассматривая новую дырку в своей куртке. Он вынул нож с костяной рукояткой, выпустил лезвие и вытащил маленький кусочек металла.

– Это не убило бы меня, даже если б попало. – Ферман покачал головой и сплюнул на землю. – Вонючие лохи и засранцы.

Я медленно поднялся и подошел к Дьяволам.

– Думаю, тебе больше не придется о них беспокоиться. Ферман поднял глаза, улыбнулся и покачал головой.

– Не. Они вернутся. Они всегда возвращаются. Кто-нибудь другой станет лидером и скажет: «Не пора ли извести Дьяволов?» А остальные будут следовать за ним, пока мы его не прикончим. Хуже, чем вонючие вампиры. Отрежь одну голову, и на ее месте вырастут две.

– Прошу прощения, – сказал Джимми Джаз, – вы не о том думаете… – Он начал уточнять, когда восторженный крик прервал его слова.

Шнобель стоял, вскинув голову к небесам, и кричал:

– Барбекю! Барбекю! Барбекю! – Он воздел вверх обе руки. Одна из них сжимала нож. Стиснутый кулак другой покрывала кровь.

Ферман оглядел свою команду.

– Хорошо. У нас есть работа, ребята. Давайте-ка приберемся здесь. Живо.

Ровер, Джет и Джимми Джаз взялись за дело. Они шагали от жертвы к жертве, нащупывая пульс и сообщая о состоянии каждого из них. Кроме застреленного пса Милашек, все оказались живы – включая и Бинджи, которому еще предстояло пожалеть об этом. За несколько секунд Дьяволы перетащили павших в темную аллею и уложили на манер поленницы дров. Потом они выудили из кучи мусора кусок полиэтилена, завернули в него тело Лесси и аккуратно припрятали под отбросами.

– Разве мы не будем разделывать его и Остроголового? – разочарованно спросил Джет.

Ферман покачал головой.

– Слишком много дел. Шнобель должен получить свое барбекю. А у меня и мистера Боддеккера есть что обсудить. – Он обратил ко мне взгляд своих ледяных глаз. – Не так ли, мистер Боддеккер?

– Это зависит, – отозвался я, – от того, собираетесь ли вы переломать мне все кости.

– Серьезный вопрос. Видишь ли, ты дал мне повод. Я был уверен, что ты собираешься нас наколоть. Однако оказывается, ты просто был занят. – Ферман отвернулся и понаблюдал за работой своей банды. Все, кроме Шнобеля, занимались делом. Шнобель же жизнерадостно скакал по улице, наматывая круг за кругом. Его явственно снедало нетерпение. – Ребята, скоро там?

– Почти готово, – крикнул Джимми Джаз.

– Лады, – сказал Ферман. – Можно потихоньку двигать.

С этими словами он направился на запад, в сторону Колумбии. Мне пришлось идти следом, чтобы расслышать дальнейшие слова.

– Дело всегда найдется, – говорил Ферман. – Мы заключили мир с Остроголовыми, хоть они по-прежнему шарятся в нашей зоне. Нельзя этого сбрасывать со счетов. Но одного из них замочили здесь, а вот это совсем другое дело. Вместо того чтобы разделывать, думаю, стоит переправить тело на территорию Остроголовых под знаком перемирия. Мы сделаем это позже.

– Разделать его? Ферман пожал плечами.

– Подумай сам, Боддеккер. Мы не можем допустить, чтобы в нашей зоне валялись трупы. Посторонние люди могут подумать, что мы убиваем людей.

– А разве вы так не делаете? Вы же убили Лесси.

– Ненамеренно. Родители сходят с ума, когда их дети присоединяются к бандам и возвращаются домой в виде жмуриков. Они наседают на копов, требуя приструнить нас, и угрожают подать на полицейских в суд. Чтобы этого не было, не должно быть тел.

– Вы уничтожаете их?

– Выбить зубы, – сказал Джет. – Вынуть глаза. Срезать подушечки пальцев. А потом – сбросить в реку на корм рыбам.

– Этого может оказаться… – начал я.

– Еще мы сжигаем тела и топим прах.

– Таким образом, – заключил Джимми Джаз, – все эти штуки, вроде кусков костей, которые могут сохранять остаточное количество ДНК, перемешиваются с сотнями других. Никто не сможет положительно идентифицировать останки, и имя погибшего остается в списке пропавших без вести.

– Кажется, ты все предусмотрел, Ферман. Он цинично рассмеялся.

– Боддеккер, ты не выжил бы на улице и часа.

– Ты сто раз прав, – сказал я. Если б я разбирался в жизни улицы, то уж точно не оказался бы в компании банды, рядом с преступником, который едва меня не убил.

– Так как? – спросил Джет. – Мы будем сниматься в рекламе?

Ферман отмахнулся.

– Всему свое время, Джет, – сказал он. – Давай вернемся на базу.

Базой оказалось полуразрушенное здание церкви на Вест-Энд-авеню напротив Вест-Энд Клинтон Парк. Камень сильно выветрился, и время неумолимо разрушало его. Окна зияли черными провалами; нигде, насколько хватал глаз, не было заметно ни одного огонька.

– Здание покинуто около сорока лет назад, – сказал Ферман. – Они построили церковь, потом решили, что им не нравятся соседи, и передвинулись в другое место. – Он ухмыльнулся. – Наилучшее место для обитания дьяволов.

– Пришли, увидели, ушли. – Я шагал следом за Ферма-ном по длинной лестнице. Затем, сквозь ветхие двери, которые едва не вываливались из петель, мы вступили в зал. Внутри здание напоминало пещеру. В бочке горел огонь, скупо освещая помещение. Дым вился над ним, уходя к дыре в потолке.

– Могу поспорить, жить здесь зимой – одно удовольствие, – сказал я, рассматривая кучи тряпья, заменявшие Дьяволам постели.

– Зимой мы спускаемся вниз. Классные комнаты. Мой кабинет тоже внизу. – Ферман рассмеялся. Этот странный звук, напоминавший трескучее кудахтанье, долго еще отдавался под сводом пустого здания. Мы наконец остановились, и Ферман бросил мне продолговатый сверток. Сверток оказался пакетом одноразовых полотенец.

– А это зачем?

– Ты весь в крови.

Я оглядел себя, и у меня свело живот. Ферман был прав.

– Всегда их здесь держу. Не желаю, чтобы мои ребята ходили по уши в дерьме. Даже если они только что выбрались из крутой потасовки.

– Спасибо. – Я вынул из коробки первое полотенце и начал приводить себя в порядок, не выпуская из поля зрения других Дьяволов.

Джет закрыл входные двери и запер их тяжелым засовом. Джимми Джаз сдвинул в угол кучи лохмотьев. Потом извлек откуда-то обшарпанный футляр и мягкой тряпочкой принялся полировать предмет, находившийся внутри. Я разглядел желтоватый блеск меди. Ровер уселся на матраце. Он тоже что-то полировал. Какую-то маленькую темную штуковину, которую я рассмотреть не сумел. А Шнобель устроился возле бочки: держал над огнем металлический прут с куском мяса и ждал, когда оно приготовится.

Ферман скрестил руки на груди и удовлетворенно улыбнулся.

– Мне нравится, когда события происходят по плану. Когда все получается так, как ты ожидаешь. Ненавижу сюрпризы.

– Разве это не зависит от сущности сюрприза? Ферман покачал головой.

– Любые сюрпризы. Их природа не имеет значения. Тебе надо привыкнуть. Но, кажется, это уже произошло. Ты приспособился. – Он послал мне косой взгляд. – Не стоит думать о том, о чем ты сейчас думаешь, мистер Боддеккер. Тебе не удастся меня удивить.

– Не удастся.

– Нет. – Он скрестил руки на груди и повернул ко мне лицо. – Ты можешь находиться здесь по одной из трех причин. Ну, ты уже доказал, что ты не самоубийца. Я не думаю, что ты пришел, чтобы присоединиться к Дьяволам. Вряд ли ты нам подойдешь. – Он оглянулся на Шнобеля.

– А вдруг?

– К чему связываться с кучкой детей, которые годятся тебе в сыновья? У тебя есть друзья, твое большое агентство, чистая женщина, ленчи из дорогих ресторанов… Всегда под рукой чистая одежда и чистые деньги в банке, и ты можешь купить все, что пожелаешь. У тебя есть квартира, там тепло и имеются все удобства. Ты можешь чистить зубы, когда захочешь, включать видик, когда тебе скучно, и трахать робота, если твоя баба наставила тебе рога. Ты покупаешь коктейли со льдом, и женщины в баре глядят на тебя так, будто чего-то от тебя ждут. Ты сочиняешь ролики, которые смотрит весь мир – чтобы заставить людей покупать то, что им на фиг не нужно. Все эти штуки, вроде «С-П-Б». Ты все это имеешь и потому считаешь, что у тебя есть сила и власть.

Ферман замолчал и сплюнул на пол.

– А я скажу тебе, где настоящая власть, мистер Боддеккер. – Он вынул свой нож и выпустил лезвие. – Власть в том, что ты приставляешь это кому-нибудь к горлу и чувствуешь, как он замирает, и видишь ужас в его глазах, поскольку он знает, что ты собираешься сделать. А потом кончик лезвия приникает к его артерии, и тогда его бросает в жар, а ужас превращается в панику. Он уже знает, что жизнь вытекает из него, и ни фига не может сделать. В этот момент ты не бог, но настолько близок к нему, насколько вообще возможно.

На лице Фермана блуждала странная улыбка. Я посмотрел на него и припомнил список его прегрешений. Теперь я знал больше.

– Ты же сам никогда ничего подобного не делал. Ферман вскинул глаза. Я все-таки удивил его. Серебристое лезвие исчезло внутри рукоятки.

– Мои ребята не в курсе. – Он улыбнулся, и я увидел двойной ряд неровных, пятнистых зубов. – А ты, кажется, знаешь улицу лучше, чем я думал.

Может, в прошлой жизни я был психологом?

– И все же ты прав, – сказал я. – Я здесь, и ты знаешь почему.

– Да. – Ферман кивнул. – Пойми, я не для себя стараюсь. Для них. В ночь, когда мы тебя захватили, я и подумать не мог, что твое предложение так здорово их заведет. Они только об этом и говорят в последнее время. Меня уже достало это выслушивать. Постоянно строят планы насчет того, что будут делать после рекламы. Лично я не хочу, чтобы они в это ввязывались. Я долго жил бок о бок с этими парнями.

– Вдобавок мое предложение – серьезная угроза твоему лидерству.

Ноздри Фермана дрогнули.

– Что ж, может быть. И все же я не стал тебя убивать. Ради них. Вот что тебе надо понять, Боддеккер. У этих ребят нет ничего, кроме дерьма. Теперь у них появилась надежда. Если она опять обернется дерьмом – для них все кончится.

Со стороны бочки долетел громкий крик. Дьяволы сгрудились вокруг Шнобеля, который взмахнул своим шампуром, загримасничал и принялся усердно жевать. Остальные ритмично хлопали в ладоши и распевали: «Виват, виват, виват, виват!..» Шнобель крепко сжал челюсти, опустил голову и открыл глаза. Потом он сделал глубокий вдох, и по залу раскатилось эхо его пронзительного вопля. Дьяволы взвыли от восторга. Подхватив Шнобеля, они подняли его на плечи, поднесли к Ферману и поставили на пол. Шнобель смущенно улыбался. Сок от барбекю тек у него по подбородку.

Ферман протянул руки и положил их на плечи Шнобелю.

– Питер, ты сделал последний шаг. Теперь у тебя есть право носить значок Дьяволов. – С этими словами он взял Шнобеля за уши, притянул к себе и поцеловал в губы. Дьяволы снова взвыли. Движением руки Ферман призвал их к тишине и обвел взглядом. – Настало время дарить подарки. Кто первый?

Ровер шагнул между Ферманом и Шнобелем и протянул блестящий металлический цилиндрик.

– Отличный выбор, – улыбнулся Ферман. – Шнобель, это гильза от пули, которая убила Милашку в ходе нашей сегодняшней конференции.

– Конфронтации, – поправил Джимми Джаз.

– Спасибо, – сказал Ферман. – Сегодняшней конфронтации. Береги ее, Шнобель. В ней душа этого парня.

Шнобель широко распахнул глаза и бережно принял дар. Вперед выступил Джет.

– Шнобель, я буду польщен, если ты позволишь мне нарисовать для тебя значок.

Шнобель быстро кивнул, снял свой видавший виды жилет и протянул его Джету.

– А Джимми Джаз поможет мне правильно написать слова.

– Буду рад, – отозвался Джимми Джаз. – И Шнобель, пока Джет будет рисовать, я бы хотел сыграть тебе серенаду из композиции Джона Колтрена, над которой я работал.

Шнобель улыбался. На глазах у него выступили слезы.

– Это будет чудесно, Джимми Джаз.

– Шнобель, – сказал Ферман, засунув руку в карман, – ты получил свое звание за то, что навсегда опозорил нашего заклятого врага. А наш заклятый враг – это Милашки!

Все они, включая Шнобеля, радостно завопили.

– Я бы хотел, чтобы у тебя хранился этот символ двойной победы. – Ферман вытянул красный лифчик, который носил Бинджи. – Нынешний лидер Милашек пал. Словами мы лишили его уважения его же людей. В драке мы лишили его символа лидерства. – Он взмахнул лифчиком, и все загомонили еще сильнее. – А ты навсегда изменил его природу, лишив Бинджи естества и отправив туда, откуда он вылез. И даже там он не сможет вернуться к прежнему порядку вещей. Он выстенен…

– Вытеснен, – поправил Джимми Джаз.

– …вытеснен из этого порядка. Он лишился всех своих атрибутов, и его собственные люди пустят ему кровь. Это, Шнобель, твоя победа. – Он протянул лифчик, и Шнобель принял его, почтительно наклонив голову. Дьяволы все впятером издали победный вопль: «Йип-йип-йулллл!» Затем Шнобель, Джет, Ровер и Джимми Джаз разбрелись по разным углам и занялись своими делами.

– Сегодня ты наблюдал очень специальную вещь, Боддеккер, – сказал Ферман, стирая с губ следы барбекю. – Ни один цивил никогда этого не видел.

– Польщен. И мне неловко, что я пришел без подарка. Ферман подозрительно посмотрел на меня, но я успел

подготовиться, стерев с лица малейший намек на иронию.

– Твой приход – сам по себе дорогой подарок, – сказал он, – если твои намерения честны.

Я оглядел Дьяволов. Один за другим они возвращались к бочке. Шнобель уселся на ящик и держал свой жилет поближе к свету, а Джет открыл коробку с красками и извлек крошечные кисточки. В другом углу Ровер свернулся на куче тряпья и наблюдал художника за работой. Джимми Джаз подошел к Шнобелю, держа в руках изрядно потасканный тенор-саксофон. Он принял позу, которую я часто наблюдал у Деппа, набрал в грудь побольше воздуха и принялся дуть. Мне даже удалось уловить мелодию среди какофонии шипения и фальшивых нот.

– Прогресс, – сказал Ферман, не глядя на меня. – Когда мы его встретили, все, что он мог издать, была вонючая «Ода к радости». И мы заставляли ее играть, пока у него слезы из глаз не начинали литься.

– Зачем?

– Он тогда не был Дьяволом. – Ферман обвел взглядом зал – генерал, обозревающий свои войска на поле битвы. – Он был испуганным маленьким ребенком, вынужденным ходить через нашу зону, чтобы брать уроки саксофона.

– Кто же отпускал ребенка среди ночи для…

– Средь бела дня, Боддеккер. Мы с парнями встречали его каждую среду и вытрясали деньги, которые давали ему на уроки. Каждую среду. В дождь или солнце. А он все равно шел на урок. Так что мы начали подкарауливать его на обратном пути и спрашивать: «Йо-хо, Джеймс, что ты сегодня выучил?» Заставляли раскрывать футляр, вынимать этого монстра и играть «Оду к радости». Только эту мелодию он и знал наизусть. А потом мы отбирали у него ноты и разбрасывали отсюда аж до самого парка.

Но странное дело, Боддеккер: он никогда не сдавался. Он опять шел на урок, каждую среду. И мы опять отбирали у него деньги. И после урока мы ловили его, окружали и заставляли играть «Оду к радости», пока он не начинал захлебываться собственными слезами. Дьяволы смеялись над ним. А он не сдавался.

А потом… однажды я шел… в общем, по своим делам. Я спустился в метро и в одном из переходов услышал знакомые звуки. Там стояла толпа. Они собрались вокруг музыканта, у него на платформе лежал футляр, и все кидали ему деньга. Это был Джеймс, и он играл ту же самую песню, оду к этой грёбаной радости, и играл прекраснее, чем я когда-либо слышал. Колтреновский стиль – так он мне потом сказал. Смотри: первые несколько недель мы стрясали с него деньги, и он не платил за уроки, обещая отдать позже. А мы всегда, всегда, всегда отбирали у него деньги, которые давали ему родители. Так что он наплел родителям что-то там о своих отлучках и ходил играть в метро, чтобы продолжать уроки. Можешь себе представить, что я почувствовал?

– И ты сделал его Дьяволом.

– Не так быстро. Сперва должен был получить значок Джет. Джет пришел к нам из Гарлема. Бросил свою тамошнюю банду, сказал, что они хотели попользоваться его сестрой, а он не желал в этом участвовать. Они пытались настаивать, и тогда он сломал шею их главарю. Тот чудом выжил. Так что Джет послал все к черту и взял ноги в руки. Так вот, он шел аккурат мимо этой церкви в три часа ночи, а мы случились по пути. У нас была непростая ночка, но запал еще не прошел. Так что мы решили на него наехать, а Джет разделал нас под орех. Уложил четверых парней. Мне показалось, что он убил одного нашего, и я просто взбесился. Джет оказался хорош. Он имел какое-то представление о рукопашном бое. Не профессионал, конечно, но он был опасен. Я поглядел на моих парней – все в крови и синяках… Я мог сделать только одно, чтобы сохранить лицо. Я предложил ему присоединиться.

Ну вот, и теперь он должен был получить свой значок, а стычек никаких не предвиделось. Милашки тогда еще не стали такими сучарами. Просто кучка парней, которые собирались в секретном клубе и трахали друг друга. Мы только что заключили договор с Остроголовыми, и нападать было не с чего. И мы не хотели наезжать на цивила. В общем, полная труба.

А все это произошло после того, как я увидел Джеймса в метро. Я никогда не говорил об этом другим и до сих пор не сказал. И Джимми Джаз тоже ничего не знает. Так вот, мы немного расслабились и пропустили несколько сред. А к тому времени, как мы соскучились по «Оде к радости», Джимми перестал появляться. Мы решили, что он стал ходить другой дорогой. Тогда мы выяснили, где он берет уроки, и подвалили к дому в тот момент, когда Джимми оттуда выходил. И увидели, как он садится в коляску вместе с одним сволочным торговцем, который жил по соседству. Ну, мы раньше видели этого парня: он часто захаживал в секретный клуб Милашек, поэтому мы знали, что он педиатр…