Текст книги "Сестра Харуна ар-Рашида"

Автор книги: Джирджи Зейдан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

модные кафтаны, серебряные пояса перехватывают тон¬

кие талии, на головах кокетливо надеты чалмы, возле

висков завитушки волос, в руках...

Вдруг аль-Амин захохотал, громко и раскатисто: под

кафтанами за едва заметными выпуклостями угадывались

еще неоформивпшеся женские груди.

Ха, ха, ха! Как ловко ты придумала их нарядить!

Ха, ха, ха!

–      Я только последовала твоему примеру, мой друг,—

шутливо оправдывалась Зубейда. – Ты, говорят, вместо

прелестниц завел евнухов. А я вот рабынь решила

представить мальчиками К Правда, они от этого не потеря¬

ли своих качеств. Можешь сам убедиться. Я дарю тебе ю?.

–      О, такой родительницы, как ты, не сыщешь во всем

мире! – пылко воскликнул юноша. – Аллах отличил тебя

и положением в халифате и непревзойденной щедростью.

Заливаясь от радости румянцем, Зубейда опустилась

па подушки, набитые страусовым пухом, и подала знак,

чтобы рабыни-подростки, одетые под мальчиков, удалились.

Глава XXXVI

РОДИТЕЛЬСКИЕ СОВЕТЫ

СЫНОВНИЕ ХИТРОСТИ

– А теперь расскажи, как ты провел вчерашний

день! – предложила Зубейда. Выражение лица у нее

стало серьезным. Улыбка исчезла.

–      Милостью аллаха, как только ты могла бы поже¬

лать,– почтительно ответил первый престолонаследник.—

В удовольствиях, дорогая родительница, как всегда в удо¬

вольствиях!

–      Чем еще заниматься в твоем возрасте! – вырвалось

у Зубейды, и она тут же, лукаво взглянув на сына, спро¬

сила: – А что ты делал прошедшей ночью, мой друг, один,

без рабынь и рабов, которые бы тебя развлекали?

Аль-Амип был удивлен.

–      О, Сейида халифата задает щекотливый вопрос!

Оказывается, ей известно, как я провожу время, и даже

с подробностями! —воскликнул ои, подвигаясь к матери.—

Откуда, позволь спросить?

–      Из надежного источника, мой друг,– торжествующе

ответила Зубейда.– Но не подумай, что я уподобляюсь

тем матерям, которые имеют тайных людей в домах своих

отпрысков. Отнюдь нет. Просто мой нарочный беседовал

с твоими слугамп, а они у тебя недопустимо болтливы.

Опытный добытчик новостей быстро узнает, что ему надо.

Но прости, я и не предполагала, что твои ночные бдения

являются тайной...

–      Только не от тебя, дорогая родительница,– сразу

нашелся аль-Амин.– Тебе я расскажу все без утайки. На¬

рочного ко мне, надеюсь, ты послала не с единственной

целью обвести вокруг пальца моих евнухов? Они же глу'

пеныше...

–      Недурно сказано, мой друг! – похвалила Зубейда и

цровела ладонью по его подбородку и щекам.– Я вызвала

тебя, чтобы сообщить приятную весть. Скоро мы избавим¬

ся от ненавистного вольноотпущенника.

Аль-Амин знал, что мать не бросает слов на ветер.

–      Рад слышать такую весть из уст Сейиды халифа¬

та! – воскликнул ои, думая: «Посмотрим, у кого повостей

побольше»,– и спросил: – Случаем, твоя весть не касает¬

ся Аббасы?

–      Ах, вот что, птенчик уже оперился! И оп может

кое-что прочирикать про свою тетушку? – в свою очередь

удивилась Зубейда. – Ты делаешь успехи, мой друг, – она

повысила голос.– Но тайны-то каковы? Распространяются

быстрей, чем обычные новости. Получив известие и,

кстати, недешево заплатив, радуешься, что ты его един¬

ственная обладательница. Куда там! В таге называемую

тайну посвящены уже все заинтересованные лица. Вот

к чему привела система круговой слежки. Я тут, право,

бессильна...– она развела руками.– Ну да выкладывай,

что у тебя, мой друг. Может, я и дополню...

–      Мне кажется, дорогая родительница, история с те¬

тушкой мало что нам даст,– проговорил аль-Амин и, ре¬

шив усилить произведенное впечатление, добавил: – Да¬

вай лучше я расскажу об аль-Аляви.

–      Об аль-Аляви? – переспросила Зубейда.—Это еще

что за птица? А, припоминаю... Так что же с ним приклю¬

чилось?

Она молча выслушала рассказ сына о бегстве халиф¬

ского узника и, глубоко вздохнув, сказала:

–      На этот раз ты превзошел меня, мой друг. Какая

радость! Но я скорблю, даже не могу передать тебе, как

я скорблю. Что это за власть, которую нам дарует аллах!

Разве она всесильна? Истинный халиф не твой отец. Ха¬

рун ар-Рашид – это символ, имя. Бразды правления дер¬

жит ненавистный нам перс.

–      Разве эмир правоверных должен взваливать себе

на плечи повседневные заботы о государстве? Это было

бы слишком! – возразил аль-Амин. – Другое дело, что за

его спиной должен стоять надежный слуга.

–      Привлекать способных людей надо, никто не

спорит, – поправилась Зубейда. – Но ьсе имеет свои

границы. Зачем предоставлять визирю слишком большие

права? Твой дедушка аль-Махди тоже опирался на Барме¬

кидов, но делал это с оглядкой, осторожно. И халиф аль-

Хади поступал подобным образом. Зачем, спрашивается,

Харун ар-Рашид разрешает визирю доступ в гарем? Это

что, помогает управлению халифатом?

–      Доступ в гарем? Что ты имеешь в виду, дорогая ро¬

дительница?

–      То, что ты слышишь, мой друг. Проклятый Джаа¬

фар ибн Яхья свободно входит к женщинам твоего отца:

рабыням, наложницам, сестрам и даже дочерям. Именно

потому так и случилось с Аббасой. Пустили слух, будто

халиф и визирь – молочные братья. А коли так, по ша¬

риату доступ в гарем дозволен.

–      И к тебе он тоже входил?

Кусочек амбры, который Зубейда собиралась положить

в курильницу, подвешенную к потолку, выскользнул из

дрогнувшей руки и упал на ковер.

–      Пусть бы только посмел! – возмутилась она.—

Пусть бы только зашел за ограду! В моем дворце доста¬

точно слуг, чтобы проучить персидского модника. А ты не

задавай глупых вопросов. Как-никак, я тебе мать. За¬

помни, я никогда не просила вольноотпущенника ни о ка¬

ких услугах и никогда не попрошу!

–      Недаром ты Сейида халифата! Ты истая хаши-

митка! – расчувствовавшись, похвалил мать аль-Амин и

поднял амбру.– Но как это моя тетка связалась с пер¬

сом? Видит аллах, Еыжила из ума!

–      Ума у нее никогда не было, мой друг,– возразила

Зубейда, сверкнув глазами.– А в женщинах, я вижу, ты

плохо разбираешься. Это последствия твоих увлечений

евнухами. Слушай, как рассуждала заблудшая дочь своей

матери: «Ах, визирь... Недурен, даже весьма. Красив,

строен, к тому же знатен и богат. Что еще нужно? От

него и пахнет по-особенному. Не мешало бы узнать, чем

он душится...». Овладеть Аббасой Джаафару, видно, ни¬

чего не стоило – огонь пожрал сухую ветку.

Она бросила амбру в курильницу и стала наблюдать

за тонкой, быстро таявшей струйкой дыма.

–      Визиря надо уничтожить! – воскликнул юноша и

чуть было не предложил подослать убийц.

.

–      Узнаю тебя, мой друг! Ты сторонник крайних

мер,– проговорила Зубейда, догадываясь, какие мысли не

решается высказать сын, и ласково положила руки ему

на плечи. – Обдумаем лучше, чего мы добьемся, расска¬

зав отцу о блуднице. Прости, что я вынуждена так назы¬

вать твою тетку, да воздаст ей аллах должное! Она это

заслужила. Даже мне опасно поведать халифу о постыд¬

ной связи. Представляю, как он будет взбешен! О, аллах,

сколько слетит голов! – Зубейда вытащила из-за пояса

сложенный вчетверо листок бумаги и протянула его аль-

Амину.– Ты советуешь начать с аль-Аляви? Может быть,

и стоит попробовать. У меня кое-что уже приготовлено.

В позапрошлом году перед Каабой вольноотпущенник на¬

нес мне оскорбление, которое невозможно забыть. И я ему

отомщу. Читай, мой друг, это обличительные стихи, они

написаны по моему заказу. Харун найдет их случайно.

Если и они на него не подействуют, придется заказать

похлеще...

–      Никак и здесь ты меня опередила?! – воскликнул

юноша.– Я тоже предполагал заказать стихи и подбро¬

сить отцу!

Он развернул бумагу, прочел:

Пускай наместник бога на земле,

Что правит нами в славе и хвале,

Узнает, кто стяжал большую власть

И может халифат его украсть.

То Джаафар – визирь. Смотри, халиф,

Как он богат, спесив п горделив,

Как твой приказ ни в грош не ставит он,

Как посрамляет всюду твой закон,

Слова цедит, как истинный мудрец;

Смотри, халиф, какой себе дворец

Он выстроил. И я тебе клянусь:

Не строил так ни перс и ни индус.

Куда ни глянь – рубины, жемчуга,

И топчет амбру с яхонтом нога.

Боюсь, халиф, что если призовет

Тебя аллах туда, где нет забот,

То Джаафар тотчас взойдет на трон,

И алчностью и властью ослеплен.

Воистину владыку раб не чтит,

Заносится и власть его срамит,

Когда к нему неблагодарен он,

Душой ничтожен, жалок и смешон.

–      Превосходно! – похвалил аль-Амин, дочитав касы¬

ду.– Только неудачно, что после отцовской смерти вольно¬

отпущенник взойдет на трон.

–      Это же поэтический образ,– поспешила поправить¬

ся Зубейда.– В замке Вечности у меня верный человек.

Он подбросит стихи перед утренней молитвой, которую

халиф совершает в одиночестве. У Харуна будет время

поразмыслить.– Она сделала паузу и проговорила, пока¬

зывая, что деловая часть беседы закончена: – Не пора ли

нам подкрепиться? Ты, наверно, проголодался, мой друг?

–      За стол я сяду с удовольствием! – отозвался пер¬

вый престолонаследник, предвкушая хорошее вино и доб¬

рую закуску.– А что мы будем делать потом? Не возвра¬

щаться же мне в свое логово.

–      Сегодняшний день мы проведем вместе,– с улыбкой

проговорила Зубейда.

Глава XXXVII

КОРТЕЖ ЭМИРА ПРАВОВЕРНЫХ

Убедить халифа, чтобы он выдал Аалию за Ибн аль-

Хади, было трудной задачей: Харун ар-Рашид недолюбли¬

вал племянника; упаси аллах, вспылит, тогда не жди добра,

гнев халифский страшен.

Обдумывая речь, которую надлежало произнести перед

эмиром правоверных, шейх Исмаил направлялся к замку

Вечности. На лошади он сидел прямо и ловко, словно мо¬

лодой наездник; щурясь, подставил лицо встречному ветру,

запахнул черную джуббу.

Проезжая дорога, что вела к речному причалу, была

забита народом. Почтенный старец подозвал сопровождав¬

шего его раба и приказал разузнать о причине сборища.

Тот поскакал вперед и, быстро вернувшись, доложил:

–      Мой господин, эти люди ожидают проезда эмира

правоверных. Эмир правоверных направляется в Шемас-

сийю. Там должны состояться скачки.

Проводившиеся пышно, по заранее разработанному ри¬

туалу, конные состязания растягивались на целый день.

Это было увлекательное зрелище. Легко приходивший

в азарт Харуп ар-Рашид и слышать не хотел о делах,

сколь бы неотложными они ни были.

Поняв, что со сватовством Иби аль-Хади нужно повре¬

менить, шейх Исмаил отложил посещение халифа до сле¬

дующего дня и у обочины дороги повернул лошадь, наме¬

реваясь скакать домой, как вдруг из-за поворота выбежало

несколько десятков низкорослых подвижных рабов. За

стремительность движений, быстроту и суетливость их

звали муравьями К Ореховыми прутьями рабы разогнали

зевак. Место для проезда приближающегося кортежа было

освобождено. Уже слышались голоса глашатаев:

–      Дорогу эмиру правоверных!

–      Дорогу эмиру правоверных!

–      Дорогу эмиру правоверных!

«Неплохо бы разочек со стороны взглянуть на шест¬

вие, участником которого я бывал неоднократно»,– поду¬

мал шейх Исмаил, слезая с лошади, и, чтобы его не узна¬

ли, отошел подальше, прикрыв лицо краем джуббы.

После глашатаев выступали знаменосцы и носители

эмблем халифа, за ними шли телохранители; ряды у наем¬

ников ровные, сабли наголо, отточенные лезвия блестят на

солнце. Следом, держа наготове луки со стрелами, уло¬

женными на тетивы, двигались лучники .

Зеваки притихли. Тишину нарушали лишь мерные

шаги воинов.

Наконец показался сам Харун ар-Рашид. Он ехал вер¬

хом,– это являлось привилегией халифа. Вместо чалмы

на голове у него был высокий тюрбан,– он как бы увели¬

чивал рост. Никто из подданных не должен был быть

выше эмира правоверных. Харуну ар-Рашиду сорок один

год. На бледном лице его широкая улыбка, от которой по-

кошачьи топорщатся тонкие усы. Глаза большие и чер¬

ные, бородка темно-каштановая. В правой руке – эбено¬

вый жезл с резным золотым наконечником.

Халифская лошадь отличается богатым убранством: на

ней яркая шелковая с отливом попона, дорогое седло;

хвост и грива, согласно моде, выкрашены хной. Она важ¬

ничает, задирает голову, будто понимает, кого несет на

своей спине.

Рядом с лошадью семенит раб с длинным зонтом из

страусовых перьев; ои то забегает вперед, то отстает, то

наклоняется в сторону, – жарко, иа халифа не должен

упасть ни один солнечный луч!

За ними, немного отступя, движется свита: эмиры го¬

сударственных меджлисов и диванов, предводители хаши¬

митов, вожди племен, казначей с помощниками.

Важно выступает главный конюший. Сегодня он один

из важных эмиров на празднике. Говорят, никто лучше

этого турка не умеет объезжать горячих жеребцов, кото¬

рых ведут следом. Под седлами, хотя и легкими, скакуны

фыркают, ржут, пытаются оборвать недоуздки.

Замыкают шествие отряд воинов и низкорослые рабы,

тоже с прутьями, как и те, что шли впереди.

Шейх Исмаил тотчас заметил отсутствие визиря. Что

бы это могло значить? На торжественный церемониал он

взирает с философским спокойствием. Выезды эмира пра¬

воверных в глазах простого люда обладают притягатель¬

ной силой. Красивое и назидательное зрелище. Но опыт¬

ного человека не обмануть. Тесными рядами проходят фа¬

вориты, те, кто вершит судьбы халифата... Но так ли уж

они едины, как может показаться? Вон тот, справа, давно

жаждет смерти Харуна ар-Рашида, этот не прочь принять

участие в любом заговоре, против кого бы он ни был на¬

правлен, двое других поддерживают первого престолона¬

следника, следующий за ними – второго... «Для кого я

стараюсь? – неожиданно подумал старец.– Чем крепче

власть, тем сильнее будут они тянуть, каждый в свою

сторону. Не в этом ли главное препятствие дальнейшему

процветанию халифата?»

Глава XXXVIII

ПОСЛЫ ИНДИЙСКОГО МАХАРАДЖИ

На следующее утро, одетый в официальный костюм

Аббасидов, шейх Исмаил подъехал к замку Вечности. Его

сопровождали два раба. Окруженная четырьмя рядами

крепостных стен резиденция Харуна ар Рашида охраня¬

лась стражниками, которые хорошо знали высокого, слов¬

но негнущегося старца и беспрепятственно пропустили

его.

Возле последних, четвертых ворот шейх Исмаил спе¬

шился, оставил лошадь и рабов и дальше пошел пешком.

Перед ним, показывая дорогу, что было излишним.—

старейший хашимит прекрасно знал запутанные дворцо¬

вые ходы, – церемонно шагали слуги халифа. Старец

шел степенно, не торопясь.

В комнатах для ожидания, как всегда, было людно и

шумно. Поэты, певцы, фавориты, придворные эмиры на¬

ходились здесь целыми днями – в любой момент кто-либо

из них мог понадобиться халифу,– а пока вызова не было,

приближенные Харуна ар-Рашида беседовали, утоляли

жажду разнообразными напитками, без дела слонялись из

угла в угол.

Дверь в зал приемов, где проходили аудиенции, была

распахнута настежь. Стража отсутствовала.

Увидев грубого и жестокого Масрура со знаменитым

мечом на боку, шейх Исмаил поманил любимца эмира

правоверных и, когда тот приблизился, спросил, помор¬

щившись и отдернув руку, которую Масрур бросился це¬

ловать:

–      Где наш халиф?

–      Халиф, мой господин, в Большом зале,– ответил

палач, улыбаясь в усы. Он был родом нз далекой Ферга¬

ны, и произношение его отличалось особой мягкостью.

–      Почему он не выходит? – настаивал шейх Ис¬

маил.– Насколько мне известно, сегодня приемный день.

–      Вы правы, мой господин. К нам приехали послы

из Индии. Эмир правоверных принимает их в Большом

зале. Там просторней. Пойдемте, мой господин!

Сопровождаемый Масруром, шейх Исмаил направился

в Большой зал. В широком коридоре и в комнатах, что вели

к нему, двумя рядами стояли турецкие наемники в ла¬

тах. Из-за высоких забрал сурово поблескивали черные

глаза.

–      Уж не предвидится ли сражение с неверными? —

насмешливо осведомился старец.– Замок Вечности, на¬

деюсь, ие превратится в поле брани?

–      Когда халиф узнал о прибытии послов из Индии,

он захотел нагнать на них страху, – невозмутимо объяснил

палач,– показать нашу силу. Ой, какая большая сила!

Пусть послы расскажут своему махарадже!

«И правда, надобно всюду подчеркивать могущество

халифата,– согласился про себя шейх Исмаил, подходя

к парадной лестнице и поднимаясь по ступенькам из бело¬

го мрамора и зеленой яшмы.– А какой бы мощи мы до¬

стигли, если б не смуты да интриги!»

Перед высокими резными дверями с саблями наголо

замерли телохранители. Масрур забежал вперед. Старец

замедлил шаги. Ему не хотелось ждать, пока доложат ха¬

лифу. Но опасения были напрасны. Эмир приема посе¬

тителей почтительно склонился перед старейшим хашими-

том и пригласил его следовать за собой.

Галерея, которую они пересекли, была выложена

розовыми с прожилками плитами мрамора, соединенными

между собой широкими полосами листового золота. Слева,

во внутреннем дворике, использовавшемся как закрытая

арена, бесновались три невиданно больших пса. Несколь¬

ко рослых индусов едва удерживали их с помощью

цепей, прикованиых к железным ошейникам. Диковин¬

ные наряды заморских укротителей некогда было разгля¬

дывать – взгляд волей-иеволей обращался к наводящим

ужас, оскаленным собачьим мордам.

Лишенная окоп круглая комната, последняя в анфи¬

ладе, была убрана львиными и тигровыми шкурами. В под¬

свечниках горели разноцветные свечи. Возле исписанной

изречениями и стихами стены шейх Исмаил остановил¬

ся, – согласно этикету, заходить к халифу нолагалось не

раньше, чем после вторичного приглашения.

–      Моему господину не надо больше обращаться к

эмиру правоверных. Эмир правоверных, да будет мило¬

стив к нему аллах, рад видеть моего господина, – с низ¬

ким поклоном проговорил эмир приема посетителей, ле¬

вой рукой приоткрывая парчовый полог, а правой пригла¬

шая старца.

Большой зал представлял собою сводчатое помещение

размерами тридцать на тридцать локтей; мраморные ко¬

лонны поддерживали три мощных свода. На стенах были

изображены все обитатели суши и моря, выпуклыми зо¬

лотыми буквами написаны четверостишия и поговорки.

Пол был устлан огромным хорасанским ковром с выткан¬

ными на нем дорожками, цветами, травой, ручьем; на

нем был изображен даже целый садик; казалось, что вот-

заколышется куст жимолости, а с миндального дерева

взлетит птичка.

Часть Большого зала отделялась широким занавесом

из плотного китайского шелка, который скрывал халифа

от взглядов тех, с кем он разговаривал. Простому проси¬

телю ни к чему .было лицезреть эмира правоверных.

Этой чести удостаивались избранные. Тогда занавес под¬

нимался слугами и перед достойным во всем своем блеске

представал всемогущий вершитель земных дел.

Когда шейх Исмаил вошел в Большой зал, церемония

приема индийских послов заканчивалась. Кресла для ха¬

шимитов стояли пустые. На вышитых подушках, в опре¬

деленном порядке разложенных на ковре и предназначен¬

ных для эмиров и других должностных лиц, восседали

индусы в длинных одеждах с изображениями слонов.

Это были послы. На шеях у них сверкали ожерелья из

редчайших бриллиантов, с плеч свешивались талисманы,

к бокам были пристегнуты длинные сабли в ножнах.

Хранитель занавеса указал старцу на кресла для ха¬

шимитов.

Из-за занавеса послышался кашель, затем раздался

торжественный голос халифа.

–      Что еще мои высокие и уважаемые гости хотят

сказать властителю великого халифата? – вопросил Ха¬

рун ар-Рашид.

Раб-толмач перевел вопрос на хинди.

–      Могучему соседу нашей родины мы желали бы по¬

дарить индийские сабли, сделанные лучшими нашими ма¬

стерами, – от имени послов ответил высокий худощавый

индус. – Таких сабель нет больше в мире.

Два писца записывали беседу.

–      Эмир правоверных усматривает в твоих словах

благие намерения. Он благодарит махараджу и принимает

дар в знак уважения к его дружбе, – провозгласил ха¬

лиф и столь же торжественно добавил: – Эмир правовер¬

ных хочет проверить качество индийских сабель. Это сде¬

лает его верный телохранитель.

На середину зала вышел турецкий наемник с сам-

ой, принял сабли, положил их на пол, выбрал ту, ко¬

торая побольше, левой рукой подбросил ее высоко в воз¬

дух и, размахнувшись самсамой, изо всех сил ударил

по сабле. Звякнул металл, самсама разрубила саблю

пополам.

–      Пусть уважаемые послы осмотрят оружие ара¬

бов, – предложил Харун ар-Рашид, когда все сабли были

разрублены на куски. – Лучше его действительно нет в

мире. Это легендарная самсама Амра ибн Маадя Кариба.

Некоторое время смущенные индусы, перешептываясь,

осматривали самсаму – на ней не было ни зазубрин, ни

царапин.

–      Что вы еще хотите сказать властителю великого

халифата? – послышался голос из-за занавеса.

–      Могучему соседу нашей родины мы желали бы по¬

дарить собак, которые не могут впдеть льва, чтобы не ра¬

зорвать его в клочья.– Худощавый индус говорил уве¬

ренно, будто истории с саблями и не бывало.

–      Эмир правоверных усматривает в твоих словах

благие намерения,– произнес Харун ар-Рашид,– он бла¬

годарит махараджу и принимает дар в знак уважения к

его дружбе. В нашем замке содержатся львы, которые

готовы тотчас же помериться силами с кем бы то ни было.

Пусть уважаемые послы проследуют на балкон. Мы тоже

будем наблюдать за схваткой.

Заинтересованный, шейх Исмаил вышел вместе с ин¬

дусами. Внизу, на арене, метались спущенные с цепей

собаки. Ворота отворились, и одним прыжком на арену

выскочил огромный лев. Несколько минут по утрамбованной

земле катался клубок переплетшихся тел. Затем клубок

распался. Лев был растерзан, а псы целехоньки.

Аудиенция в Большом зале продолжалась. Из-за за¬

навеса снова раздался голос Харуна ар-Рашида:

–      Эмир правоверных еще раз благодарит махараджу

за бесценный дар и просит послов ответить на два во¬

проса: как называется порода и откуда привезены собаки,

что разорвали льва?

–      О могучий сосед нашей родины, мы тысячу раз

довольны, что собаки, присланные махараджей, понра¬

вились эмиру правоверных. Эмир правоверных спраши¬

вает, что это за порода и откуда она. Мы отвечаем: поро¬

да называется сейюрлйской, разводится она в Индии,

равной ей нет в целом мире.

–      Властитель великого халифата самолично подтвер¬

ждает, что сейюрийская порода собак, выведенная в Ин¬

дии, лучшая в мире,– изрек Харун ар-Рашид.—Эмир

правоверных желает отблагодарить уважаемых послов и

спрашивает, что бы они желали получить от нас в дар

своему махарадже.

–      О мудрейший из мудрейших! – дружно восклик¬

нули индусы.– Мы жаждем иметь поразившую наше

воображение самсаму!

–      Эмир правоверных понимает желание уважаемых

послов,– степенно ответил Харун ар-Рашид.– Он сожа¬

леет, что законы шариата запрещают ему дарить оружие

даже своим друзьям. Он просит назвать другое желание

и заверяет, что оно будет исполнено.

Через четверть часа аудиенция закончилась. Послы

повезли в Индию богатые дары, которые были призваны

внушить махарадже чувство уважения к халифату, вы¬

звать у него страх перед военным могуществом арабов .

Глава XXXIX

НАЕДИНЕ С ХАЛИФОМ

–      Исмаил ибн Яхья аль-Хашими имеет честь пред¬

стать перед эмиром правоверных! Эмир правоверных со¬

гласен его выслушать! – провозгласил хранитель зана¬

веса, едва только индийские послы, распрощавшись

с Харуном ар-Рашидом, которого им было разрешено ли¬

цезреть не более двух минут, покинули Большой зал.

Хотя почтенному старцу не терпелось изложить свою

просьбу -и он утвердительно закивал головой, хранитель

занавеса, следуя требованиям этикета, вежливо осведо¬

мился:

–      Хочет ли мои господин сию минуту исполнить свое

желание или у него есть намерение повременить?

Шейх Исмаил пояснил, что встреча слишком желанна,

чтобы ее откладывать, и, когда чернокожий евнух взялся

за занавес, попросил, чтобы беседу с халифом не пре¬

рывали.

Занавес отодвинули, и взору почтенного старца во всем

своем великолепии предстал эмир правоверных Харун ар-

Рашид. По-турецки скрестив ноги, халиф восседал на низ¬

кой позолоченной тахте. Подмостки черного дерева, на

которых она стояла, были украшены золотым орнаментом,

отделаны крупными рубинами и жемчугом таких разме¬

ров, что некоторые жемчужины были величиной с ли¬

мон. На четырех колонках, обтянутых парчой и исписан¬

ных изречениями из корана, был укреплен высокий бал¬

дахин из черного шелка с разбросанными по нему

золотыми звездами. Колонки завершались отлитыми из

червонного золота полумесяцами. Безмолвные рабы жгли

благовония, телохранители держали наготове сабли.

На Харуне ар-Рашиде было надето парадное одеяние,

которое призвано было подчеркивать величие и богатство

халифата. По черной чалме, следуя прихотям извилии,

змейками струились бриллиантовые нити. На лоб спуска¬

лась тугра в виде изумрудного павлина с распущенным

хвостом; хвост этот был усыпан драгоценными камнями

и матовым жемчугом цвета голубиных яиц. Поверх черной

джуббы был накинут грубошерстный плащ Мухаммеда.

–      Салям алейкум, эмир правоверных! – обратился

к халифу шейх Исмаил и, придерживаясь установленного

обращения, попросил: – Милостью аллаха и твоей ми¬

лостью, разреши приблизиться, повелитель великого хали¬

фата!

–      Ва алейкум-ус-салям, дядюшка! – ответил Харуп

ар-Рашид, отбрасывая светские условности, и сделал дви¬

жение, будто поднимается навстречу старейшему хаши-

миту.– Мы рады тебя видеть, дядюшка! Будь у пас до¬

рогим гостем!

Шейх Исмаил поспешил к халифу, чтобы предупре¬

дить его намерение встать.

–      Отныне, дядюшка, ты можешь входить к нам без

предупреждения, – милостиво разрешил Харун ар-Рашид,

подумав: «И зачем только ты ко мне пожаловал?». Вслух

же проговорил: – Присаживайся, дорогой гость!

–      Благодарю тебя, племянник, да будет долгим твое

правление! – ответил старец, опускаясь на пододвинутую

слугой подушку, и замолчал. Даже в личной беседе гово¬

рить о делах, пока о них не спросит халиф, не полагалось.

Харун ар-Рашид немного помедлил, будто испытывая

терпение посетителя, и произнес:

–      Мы надеемся, дядюшка, что ты прибыл к нам, что¬

бы способствовать укреплению нашего общего благополу¬

чия и дальнейшему процветанию халифата. Мы не сомне¬

ваемся в том, ибо видим тебя только в случаях крайней

нужды, хотя желали бы видеть каждодневно.

–      О змир правоверных, как тебе известно, я живу в

Басре, – напомнил шейх Исмаил, – но, если мое при¬

сутствие необходимо, я готов остаток моих дней прове¬

сти подле тебя. Сегодня я пришел действительно из-за

крайней нужды и жажду обратиться к твоей доброте, да¬

бы к, благодеяниям, которыми ты меня осыпал, прибави¬

лось еще одно.

–      Чего же хочет дядюшка? Его желания —для нас

закон.

–      О племянник, это твои желания – закон для под¬

данных халифата, будь то презренный раб или знатный ви¬

зирь! – склонив голову и вздымая вверх руки, воскликнул

старец. – Аллах установил единого повелителя мусульман.

Нет у халифа соперников! Если эмир правоверных со¬

гласен выслушать меня, прошу, чтобы мы остались наедине.

Повинуясь приказу, хранитель занавеса, телохраните¬

ли и слуги покинули Большой зал.

Харун ар-Рашид был заинтригован: не услышит ли он

наконец то, что его так волнует последнее время?..

–      Разреши говорить! – попросил старец, дождавшись,

когда щелкнула дверная задвижка.

–      Тайным людям сюда не проникнуть, – пояснил

халиф, – говори, дядюшка! Требуй чего хочешь!

–      Моя просьба касается Ибн аль-Хади, – без утайки

начал шейх Исмаил и запнулся, заметив, как нахмури¬

лось лицо эмира правоверных.

«Может быть, я совершаю оплошность? – подумал

он неожиданно. – У халифа много забот. Эта ли самая

важная? Она ли грозит смутой? Не лучше ли встать на за¬

щиту Бармекидов? Но дело начато...». И, не сводя с Ха-

руна ар-Рашида испытующего взгляда, он проговорил:

–      Твой племянник – один из самых способных моло¬

дых хашимитов.

–      Это еще как сказать! – резко возразил халиф и

добавил, смягчая тон: – Но я ему прихожусь дядей п

подтвержу свое расположение. Юноше нужны деньги, по¬

дарки?

–      Хашимиты получают в достатке и даже в изобилии

все, что им нужно. Ибн аль-Хади жаждет высочайшего

отличия. Из лучших побуждений ои хочет быть как мож¬

но ближе к эмиру правоверпых.

Харуп ар-Рашид не сомневался – разговор пойдет о

его дочери; ио все же пустился на хитрость.

–      Я готов устроить племянника со щедростью, до¬

стойной Хатима, – произнес он напыщенно. – Мы оба

родственники пророка.

–      Юноша есть юноша, – гнул свою линию шейх

Исмаил. – Он хочет быть еще ближе к халифу.,.

–      Я готов доказать родственные чувства, – ответил

Харуп ар-Рашид, думая, что намек слишком явный, что¬

бы продолжать притворяться. Теперь нужно было опере¬

дить шейха, и он проговорил: – Я дам племяннику все,

что он захочет, кроме руки моей дочери Аалии.

–      Ах, как жаль! Ему ничего другого не надо! – вос¬

кликнул старец и перешел на официальный тон, показы¬

вая тем самым свою обиду: – Ибн аль-Хади безропотно

покорится желанию эмира правоверных. Но расположе¬

ние и внимание, которые проявил ко мне халиф, ободряют

меня. Не будет ли мне высочайше разрешено задать еще

один вопрос?

–      Говори, дядюшка. Нам приятно вести с тобой бе¬

седу.

В .знак благодарности шейх Исмаил сложил руки па

груди.

–      Почему эмир правоверных считает Ибн-аль-Хади

недостойным женихом для своей дочери? – спросил оп

почтительно. – Разве кровь обоих не соединена в крови

деда аль-Мансура, человека приятного, халифа знатного,

да будет земля ему пухом?

– Я не сказал, что племянник недостоин моей до¬

чери, – ответил Харун ар-Рашид, сжимая халифский

жезл, который держал в руках. – Но самым достойным из

всех достойных будет тот, за кого она выйдет замуж.

Я искренне сожалею, что ты, дядюшка, опоздал. Аалия

обручена.

–      Обручена?!—чуть не поперхнулся шейх Исмаи.тг,

удивляясь тому, что обручение не объявлено. – Прости,

эмир правоверных! Если б я знал, то не стал бы приста¬

вать к тебе с подобной просьбой.

Халиф беспокойно задвигался ка тахте. Он ждал, что

старец, догадавшись, поднимется и уйдет. Но шейх Ис¬

маил не трогался с места. Тогда Харун ар-Рашид пояснил:

–      Визирь Джаафар ибн Яхья просил у пас руки

Аалии для Ибрагима Абд аль-Мелика, который, так же

как Иби аль-Хади, является нашим племянником по муж¬

ской линии. Мы не желаем тебе отказывать, дядюшка, ыо

взять свое слово обратно было бы недостойно. Оно дано

хашимиту.

Старец закусил губу, он боялся проговориться и вы¬

дать себя. Подумать только, его обошел Бармекид, кото¬

рого он собирался взять под свою защиту!

–      Пусть наш племянник попросит что-нибудь дру¬

гое! – предложил Харун ар-Рашид, имея тайную цель

выведать истинные намерения Иби аль-Хади.

Глава XL

ЕЩЕ ОДИН ПРОВАЛ

Шейх Исмаил приободрился: сватовство сорвалось, и о

нем следовало забыть, так тем более нужно было исполь¬

зовать стремление халифа возместить неудачу!

–      Отказаться от слова, данного хашимиту, недостой¬

но, – проговорил он. – Я это отлично понимаю. Я посу¬