Текст книги "Сестра Харуна ар-Рашида"

Автор книги: Джирджи Зейдан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

тронул струны и запел:

В этом мире вечна только твердь,

Так уже заведено от века.

Днем и ночыо лиходейка смерть

Жадно караулит человека.

И тебе от смерти не уйти,

И тебе не обрести спасенья,

Даже если выкуп принести

За твои былые преступленья.

Визиря ие па шутку встревожила песня. Он хотел было

расспросить Абу Закара, но в зал вошел привратник-

эфиоп и молча остановился перед столом.

–      Говори!—приказал Джаафар иби Яхья.

–      Тебя спрашивает Масрур, мой господин.

–      Палач? Ты не перепутал?

–      Никак нет, мой господин.

–      Уж не хочет ли он выпить с нами? – пошутил ви¬

зирь. – Впусти его!

Привратник распахнул двери.

Придерживая саблю, Масрур прошел по залу и скло¬

нился в низком поклоне.

–      Что привело тебя к нам? – спросил Джаафар ибн

Яхья, внимательно наблюдая за ним.

–      Халиф так и думал, что у вас тут пиршество, и

огорчался, что придется тебя потревожить. Он призывает

тебя в замок Вечности.

–      Меня? Но я только что у него был, мы распроща¬

лись.

–      Прибыл посол из Хорасана. Халиф хочет посове¬

товаться с тобой.

–      А я-то думал, мы никогда больше не увидимся! —

пробормотал визирь, подавая знак, чтобы ему принесли

официальный военный костюм и саблю.

Когда отряд подвыпивших всадников, выехав из Ше-

массийского дворца, свернул на дорогу, шедшую к замку

Вечности, по тропинке от Тигра наперерез им выбежала

женщина. Завидев кавалькаду во главе с Джаафаром ибн

Яхьей, она замахала руками, закричала. Но расстояние

было слишком большим. Всадники исчезли за поворотом,

а женщина, выбравшись ка дорогу, по которой они про¬

скакали, упала ничком в дорожную пыль и зарыдала.

Кавалькада растянулась: впереди всех – Масрур, он

был за проводника, за ним скакал визирь, потом охрана.

От выпитого вина кружилась голова, и бешеная скачка

пришлась визирю как нельзя более по душе.

Перед замком Вечности он обогнал палача и первым

влетел в раскрывшиеся при его приближении ворота на¬

ружной крепостной стены. Не снижая скорости, миновал

вторые ворота, третьи... В недоумении увидел сооружен¬

ный за каких-нибудь два-три часа огромный турецкий ша¬

тер, повернул коня и только теперь понял, в какую попал

ловушку. Расчет был дьявольски прост: увлечь его скач¬

кой, тем временем свита отстанет – ей не положено ска¬

кать ни впереди его, ни рядом,– и когда он минует ворота,

закрыть их. Масрур на ходу крикнул стражникам, те

быстро опустили защитные решетки, и вся охрана визиря

оказалась отрезанной от него.

Джаафар ибн Яхья соскочил с лошади. С трех стороп

двора па него надвигались вооруженные негры, человек

сорок. Надрывпо скрипели запираемые ворота. Полог над

входом в шатер дернулся и поднялся, открывая приго¬

товленную в глубине его плаху.

–      Приказ халифа! – прокричал Масрур, спеши¬

ваясь. – Я должен убить тебя, визирь!

Джаафар ибн Яхья схватился за саблю. И сразу же

сорок негров подняли копья. Он понял, что сопротивляться

бесполезно, надо выиграть время, и возопил, вздымая ру¬

ки к небу:

–      О небеса! Прошу милости!

Быстро опустил руки. Земные заботы были важнее.

Опьянение прошло, будто его и не бывало.

–      Масрур! – воскликнул он, приняв решение. – Ты

разумный человек! Я богат, а служба твоя не вечна.

Тысяча тысяч динаров за то, что ты выпустишь меня от¬

сюда. Тысяча тысяч динаров и добрый скакун в придачу.

Тебя иикто не догонит. Соглашайся! У себя в Фергане ты

будешь первым богачом.

–      Преданный слуга не берет денег! – ответил палач.

–      Смотри не промахнись! Такой случай бывает в

жизни однажды. А деньги берут все. Даю половину моих

богатств. Слышишь? По-ло-ви-ну!

–      Не возьму!

–      Молодец! – похвалил визирь, тут же меняя так¬

тику. – Я так и думал, что ты откажешься! Уважаю тебя

с этой минуты. Проводи меня к Харуну ар-Рашиду. Мне

нужно поговорить с ним, я убежден, что все уладится.

–      Халиф не приказывал тебя пускать к нему. Он при¬

казал принести твою голову.

–      Э, ты же знаешь халифа, в припадке гнева он мог

отдать приказ, о котором потом пожалеет. Может быть,

уже пожалел. Ступай к нему и скажи, что я мертв! Если

оп выразит сожаление, признайся во всем. За одно это

отдаю половину богатств. Они – твои!

Предложение это ошеломило Масрура. Оно не вело к

предательству. Он ничего не терял. Ровным счетом ничего!

Харун ар-Рашид действительно мог изменить решение.

Такое случалось... Почему бы и пе попробовать счастья?

Он кивнул головой, молча отобрал у визиря саблю, про¬

вел в шатер, приказал неграм стеречь плеиника и ушел.

Джаафар ибн Яхья погрузился в раздумье. Он раскаи¬

вался, что не уехал из Багдада, поверил, что халиф мило¬

стиво отпустил его в Хорасан. Как он обманулся! Надо

было рвать отношения, рвать немедленно, а не пытаться

их наладить. Теперь на помощь рассчитывать нечего, надо

самому попытаться вырваться отсюда! Аббаса ждет...

О дорогая, ты даже и не догадываешься, в какую западню

я попал! Зачем человеку власть? В чем смысл человече¬

ского существования? Не в том ли, чтобы жить в покое

и тишине? Разве спокойствие не есть счастье? Казалось,

близка счастливая, безмятежная пора, и вдруг...

У входа показалась приземистая фигура. Джаафар ибя

Яхья глянул на вошедшего палача и по его насупленным

бровям понял все. Будто сквозь дрему услышал слова, ко¬

торые палач мог бы и не говорить:

–      Я сказал халифу, что ты убит. Он приказал при¬

нести твою голову.

Невероятным усилием воли визирь стряхнул оцепене-

иие и властно приказал:

–      Постой!

Он пошел навстречу Масруру, не спуская глаз с сабли,

которая болталась у того на боку.

–      Что-то я хотел тебе сказать... Нет, не о пощаде...

Что решено, то решено. Ах да, вспомнил! Аббаса! Халиф

и ее намеревается казнить?

Рукоятка была совсем близко.

–      Аббаса мертва, – произнес палач.

–      Ты лжешь, негодяй!

Визирь прыгнул на Масрура, схватил саблю и в тот

же момент, глянув в округлившиеся от ужаса глаза

ферганца, понял, что тот сказал правду. Пальцы его раз¬

жались.

–      А-а-а!

Исторгнувшийся из груди крик походил на вопль

смертельно раненного животного.

Все было кончено. Жизнь утратила смысл. Джаафар

ибн Яхья склонился над плахой. Впервые в жизни глаза

визиря были влажны от слез.

–      Аббаса мертва! Убей меня, палач! Прошу тебя,

убей!

Глава LXV

ХАРУН АР-РАШИД

И ГОЛОВА ДЖААФАРА ИБН ЯХЬИ

Халиф видел, что палач лжет ему. Но оп понимал: ви¬

зирь находится в замке Вечности, и это главное. Время

для захвата Джаафара иби Яхьи было выбрано удачно.

Ни спешить, ни медлить было нельзя. Зачем было спе¬

шить? Хорошо, что визирь выпил по случаю исполнения

своих желаний, теперь с ним легче справиться. А промед¬

ление грозило тем, что он пронюхает об убийстве Аббасы,

организует защиту, позовет Бармекидов и сторонников из

Нахравана, и тогда начнется междоусобица.

Теребя бороду, Харун ар-Рашид метался по спальне,

грозил кулаком.

–      Убить! Немедленно!

Тут же кричал:

–      Нет, подождать!

Затем повторял снова:

–      Обезглавить! Конечно, обезглавить!

Коромысло весов, на которых колебались его решения,

склонялось то в одну сторону, то в другую.

На стене висел пышный ковер. Халиф внезапно оста¬

новился перед ним, тупо уставился на вытканное изрече¬

ние. Замысловатая вязь сплеталась в его сознании в

уродливую черную паутину. Медленно разматывалась она,

и халиф мог прочесть слова стихотворения:

Где же вы, индийские клинки?

Отчего врага не поразили,

Отчего вы, плану вопреки,

Кровью души нам не исцелили?

И победный золотой венец

Отчего виски не украшает?

Убивает недруга храбрец,

Только трус его не убивает.

Вошел Масрур, держа на серебряном подносе окро¬

вавленную голову. Харун ар-Рашид побледнел. С подноса

на него смотрели еще не успевшие остекленеть глаза.

–      О брат мой Джаафар! – воскликнул он с пафо¬

сом. – Не думал я, что конец твой будет таков. Ай, ай,

зачем ты не выполнил наш уговор? Помнишь: признавать

только мое право, единственное право в халифате, делать

только то, что мне угодно? А ты? Аллах знает, что возо¬

мнил ты о себе, несчастный! И вот горькие плоды... Пе¬

чально, не правда ли? И я сожалею... Но ты заслужил

свое! Ах ты, вольноотпущенник! Как посмел ты позорить

меня?

Халиф нагнулся над подносом, который палач поставил

на столик, схватил палочку черного дворева и провел по

оскаленным зубам головы: та-та-та-та – раздались звуки.

–      Ага, несчастный! Запросил прощения? Поздно! Вот

тебе, вот.!

Та-та-та-та...

У Масрура перехватило дыхание.

Неожиданно раздался стук в двери.

Глава LXVI

ПРИГОВОР СТАРЦА

–      Приветствую тебя, о эмир правоверных! Можно

войти?

У говорившего эти слова старчески дребезжал голос.

Это был шейх Исмаил.

Харун ар-Рашид подал знак палачу, подождал, пока

тот, схватив поднос, выбежал через потайной ход, и тогда

проговорил, засовывая под тахту палочку черного дерева,

словно преступник, прячущий улики.

–      И тебя приветствую, дядюшка! Рад видеть!

Шейх Исмаил был уже в опочивальне. Он вошел, не до¬

жидаясь приглашения, бессильно опустился на подушку.

Дыхание у него было с присвистом, какое бывает у стари¬

ков после быстрой ходьбы или когда они взволнованы.

Халиф поднялся.

–      Что с тобой, дядюшка?

–      О, эмир правоверных! – задыхаясь, сказал шейх

Исмаил. – Я воспользовался твоим позволением, явился

без доклада. Старший привратник пропустил меня...

–      Так и положено, дядюшка. Я приказал. Но что

же все-таки произошло? Чем ты обеспокоен? Рассказывай!

–      В городе тревожно, халиф. Бармекиды волнуются...

–      Премного тебе благодарен! – перебил старца Ха¬

рун ар-Рашид. – Я уже принял меры. Поверь, Бармеки¬

ды скоро успокоятся, все до единого, очень скоро...

Шейх Исмаил вскинул вверх руки.

–      Пощады, о эмир правоверных! Пощады! Отмени

казнь!

–      Казнь? – переспросил халиф. – Ах, ты имеешь в

виду Джаафара...

–      Да, визиря! Он должен жить! В интересах халифата!

–      Увы, дядюшка...

–      Ты убил его?! – вскричал шейх Исмаил, вскакивая

с подушки. Глаза у него засверкали, как у молодого на¬

ездника.

–      Ты не совсем прав, дядюшка, – медленно протяпул

Харун ар-Рашид, поражаясь пылкости, которую проявил

обычно невозмутимый хашимит, – визиря убила его соб¬

ственная подлость.

–      Нет, это ты убил его! Ты! – горячился шейх Исма¬

ил. – Убил достойнейшего человека!

–      Молчать! – загремел халиф, едва сдерживаясь, что¬

бы не позвать слуг и не вытолкать из замка родного дядю.

Впрочем, такой поступок опозорил бы его – он понимал

это. Голос его смягчился: – Мой визирь предал меня, дя¬

дюшка. Наказание, которое он понес, заслужено.

–      Аббаса тоже тебя предала? Куда она исчезла? А?

–      Это мое личное дело, – отрезал халиф. – Оно но

касается политики. Женщину нельзя уподоблять государ¬

ственному мужу.

–      Почему ты не отправил визиря в Хорасан, как обе¬

щал? – вопрошал шейх Исмаил. – Джаафар ибн Яхья

принес бы пользу халифату, поднял хозяйство вилайета,

способствовал бы развитию там наук и искусств.

–      Он посеял бы смуту, – медленно проговорил Харун

ар-Рашид. – Осторожность и предусмотрительность пре¬

дупреждают опасность. Рисковать Хорасаном (не приведи

аллах, если он отколется от халифата!)—чистое безумие.

–      А то, что ты сделал, не безумие? Еще хуже! Пре¬

ступление! Больше пе жди от меня ни советов, ни искрен¬

ности. Убийство визиря и то, что теперь, я вижу, ты за¬

мышляешь сделать, тебе не простят ни ныне живущие, ни

потомки. Вместе с визирем ты убил и мою дружбу. Отны¬

не я буду исполнять обет молчания. Думы мои и тайны

останутся при мне! Да будет аллах тому свидетелем!

Харун ар-Рашид изменился в лице, но быстро овладел

собой и спокойно проговорил:

–      Дядюшка, ты никогда не узнаешь, в чем виноват

визирь, за что поплатился головой. Освобождение аль-

Аляви, стяжательство – все это пустяки. Поверь мне в

последний раз: если бы визирь воскрес, я бы убил его

вторично! Вот какая у меня к нему ненависть! А больше

я тебе ничего не скажу. – Халиф глубоко вздохнул и за¬

кончил: – Ступай, дядюшка! Я должен совершить омове¬

ние и сотворить молитву. Сегодня пятница. Меня ждут в

мечети.

Глава LXVII

ХАСАН И ХУСЕЙН

Первыми из Бармекидов среди бела дня были схваче¬

ны отец и брат Джаафара ибн Яхьи. Это послужило сиг¬

налом к началу погромов. Шемассийский дворец был

разграблен, обитатели его перебиты. Та же участь постиг¬

ла и другие бармекидские дворцы и дома. В Нахраване

явившиеся под предлогом проводов визиря стражники из

особой охраны халифа захватили лагерь. Избиение Барме¬

кидов и их сторонников продолжалось повсеместно.

В тот день тысячи безвинных людей обрели гибель. Остав¬

шиеся в живых, чудом уцелевшие были заточены в тем¬

ницы, брошены в подземелья, изгнаны с насиженных

мест, обречены на скитания и медленную голодную

смерть. Их земли, богатства, рабы перешли к халифу.

На поспешно собранном меджлисе запрещено было даже

упоминать имена убитых, изгнанных и заточенных.

Зубейда торжествовала. Мечты ее полностью осущест¬

вились. В субботу утром к халифу были приведены сы¬

новья визиря – Хасаи и Хусейн.

Еще разгоряченные внезапно прерванной игрой, весе¬

лые и шаловливые мальчики увидели сидящего на тахте

пышно разодетого незнакомого мужчину и подбежали к

нему. Через несколько минут младший гладил бороду

Харуна ар-Рашида, а старший – он, как и полагается,

был похрабрее – взобрался ему на плечи.

–      Как вас зовут, дети? – едва выдавливая из себя

слова, спросил халиф и с ужасом заметил, что один маль¬

чик похож на него, а второй – на Аббасу.

–      Я Хасаи!

–      А я Хусейн!

–      Хусейн и Хасан! Хасан и Хусейн! – баловались

дети, перекрикивая друг друга.

«Неужели я убыо их?! О, аллах! «Убийца!» – крикнула

мне Аббаса. Убийца?! Нет, нет! Невинные создания, пле¬

мянники, они будут жить!—Халиф переводил взгляд с

Хусейна, в котором, казалось, воплотилась сестра, на Ха¬

сана, в котором он узнавал самого себя в далекие годы

детства. – Однако что со мной? Я простил нанесенное

ос юрбление? Нет, такое не забывается. Они – мой стыд

и позор! Живое свидетельство...»

–      Масрур! —крикнул он, сбрасывая с плеч Хасана и

отталкивая Хусейна.

–      Я здесь, мой господин!

–      Возьми ключ, который я тебе дал, сейчас же прове¬

ди их... ты знаешь куда... обоих... пусть выроют... рядом...

поменьше... Ты понял?

–      Как не понять, мой господин!

–      Ступай, мой верный слуга!

Он хлопнул Масрура по плечу, гляпул на испуганных

детей и отвернулся, чтобы скрыть внезапно выступившие

на глаза слезы.

Трудно сказать, почему заплакал эмир правоверных;

то ли это были слезы поздней жалости и раскаяния, то ли

слезы ненависти и злобы...

В проеме окна синели воды Тигра. Вдали, на Багдад¬

ском мосту, что-то чернело, – это было посаженное на

кол тело визиря.

Так закончилась печальная история Аббасы, сестры

халифа.

Кто хвалим и прославляем в этом мире? Кто среди

людей обрел счастье? Тот, кому повезло в жизпи, кто

умело использовал благоприятные обстоятельства.

Да будет хвалимый достоин похвалы!

Да будет счастливый достоин счастья!