Текст книги "Сестра Харуна ар-Рашида"

Автор книги: Джирджи Зейдан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Шагай назад, голубчик! Пошевеливайся!

Радуясь предстоящей казни, он крепко сжимал ру¬

коятку сабли; одно только слово, едва заметное и непо¬

нятное для посторонних движение губ халифа – и голова

смутьяна слетит с плеч.

В Парадном зале гарема, где еще недавно лилась му¬

зыка и звучали песни, стояла гробовая тишина.

Абуль Атахия бросился в ноги эмиру правоверных,

лихорадочно выдумывая предлог для оправдания. «О, ал¬

лах, – рассуждал он, – из-за чего на меня свалились та¬

кие беды? По заказу Зубейды я написал касыду. Чуть пе¬

ределал ее и, вставив строфы о бегстве аль-Аляви, продал

касыду вторично, на этот раз Фадлю. Казалось, все шло

так удачно... Где же я промахнулся? За чтение стихов

в присутствии халифа Фадль обещал кругленькую сумму...

Может, надо было отказаться?»

–      Пощади, мой повелитель, пощади! – взмолился он,

обнимая ноги халифа, целуя их и не забывая в то же

время следить за Масруром.

–      На кого ты похож, стихотворец? Мы же обещали,

что не отрубим тебе голову. Ты наш поэт, а мы уважаем

поэтов. Поднимись, не теряй своего достоинства! – про¬

говорил Харун ар-Рашид, брезгливо морщась, и, заметив,

что Абуль Атахия не сводит глаз с Масрура, приказал па¬

лачу удалиться.

Стихотворец взглядом проводил ферганца и встал с ко¬

лен только после того, как дверь за ним захлопнулась.

Глава XLVI

АБУЛЬ АТАХИЯ РАССКАЗЫВАЕТ

–      Твоя жизнь в безопасности,– заверил Харун ар-

Рашид, облокачиваясь на подушку и жестом приглашая

поэта садиться.– Само собой разумеется, если ты скажешь

правду.^

–      Клянусь пророком, я буду говорить только правду!

–      Садись, я поклялся, что ты сядешь!

Абуль Атахия отер слезы и опустился на ковер.

–      Эмир правоверных милостив, я это знаю,– прого¬

ворил он.– Но пощадит ли меня визирь? Как-никак я его

выдал. Конечно, из лучших побуждений...

–      Визирь?! Ах, снова визирь...– возмутился Харун

ар-Рашид. – Пощадит ли он тебя? Ты что-то больно много

задаешь вопросов, поэт! Мы ясно сказали, что берем тебя

под свою защиту. При чем тут визирь?

–      Увы! Одно дело – эмир правоверных, другое...—

вздохнул стихотворец и, наконец окончательно придя в

себя, изрек:

–      Пусть галера моей жизни, рассекая воды Евфрата,

устремится по пути, начертанному халифом!

–      Ты не на поэтическом турнире,– оборвал его Ха¬

рун ар-Рашид.– А ну, признавайся, кто сочинил касыду?

–      Прошу п-прощения, совсем с-случайно, но я...– от

растерянности и страха Абуль Атахия слегка заикался.

–      Так я и предполагал, что это твое сочинение, – делая

ударение на слове «твое», проговорил эмир правоверных.—

А почему ты вздумал прочесть касыду на меджлисе ве¬

селья?

–      О мой повелитель, я пытался прочесть ее тебе с гла¬

зу на глаз,– оправдывался стихотворец.– Ты не соизво¬

лил согласиться.

–      Что там в твоей касыде? Говори теперь!

–      Пощады, о эмир правоверных! Это чистейшая

правда.

–      Как? Это правда?

–      Я буду говорить правду, мой повелитель! Если бы

я вздумал лгать, мне пришлось бы расстаться с жизнью.

Разве это не так?

–      Так! Так!—кивнул Харун ар-Рашид. – Говори

правду, и жизнь твоя будет в безопасности.

Заикаясь и путаясь, произнося фразы и снова к ним

возвращаясь, Абуль Атахия рассказывал о бегстве аль-

Аляви, а сам не сводил глаз с эмира правоверных. Халиф

имел безучастный вид. Трудно было предположить, что он

внимательно слушает каждое слово, сопоставляет и срав¬

нивает, даже следит за тем, сколько капелек пота высту¬

пило на лбу поэта.

Узнав о вероломстве Джаафара ибн Яхьи, Харун ар-

Рашид ненадолго задумался. Но, решив прежде всего

сохранить престиж данной ему власти, ни на кого не обру¬

шивать свой гнев, а уж позже расправиться с визирем,

он медленно проговорил:

–      Я верю, твой поступок вызван стремлением по¬

мочь халифату. По крайней мере хочу так верить. Мы на¬

градим тебя за усердие, хотя оно, к сожалению, беспо¬

лезно. Действия Джаафара ибн Яхьи нам известны. Аль-

Аляви освобожден в силу государственной необходимости.

Слышишь, стихотворец?

–      Слышу, о эмир правоверных! – воскликнул Абуль

Атахия; он терялся в догадках, кто и с какой целью его

обманул. Но безмерное ликование захлестывало его душу:

«Жизнь спасена! Опасность миновала! Золото Фадля и

Зубейды в кошельке, награда халифа тоже!».

Едва не бросившись снова целовать ноги эмиру право¬

верных, он воскликнул:

–      Я благодарю аллаха, что визирь действовал по при¬

казу моего повелителя! Всем расскажу об этом! Я и сам

не смел плохо думать о визире. Мне пришлось донести на

него только из желания, чтобы скорей восторжествовала

справедливость, чтобы прекратились сплетни и наговоры.

Теперь я спокоен, жизнь визиря в безопасности. А что

будет со мной? – вдруг спросил он.– Визирь узнает, и

тогда мне...

–      Он ничего не узнает, – пообещал Харун ар-Рашид,

вставая, и хлопнул в ладоши. Установить, кем подослан

поэт, не составляло труда, но с этим тоже следовало повре¬

менить. – Уведи нашего гостя! – приказал он явившемуся

на зов Масруру. – Пусть казначей нашей милостью выдаст

ему тысячу динаров.

Оставшись в одиночестве, халиф погрузился в тревож¬

ные, тяжелые раздумья: «Что же выходит? Просьба шей¬

ха Исмаила отвергнута, а предательство визиря прикрыто?

Хашимит, родственник, унижен, зато перс, чужеземец,

пригрет? Справедливо ли это? Джаафар – опора в делах...

Но как посмел он без моего разрешения освободить

узника? Превышение власти! Уж не потому ли он сделал

так, что аль-Аляви – перс? Получается, что интересы со¬

племенников ему дороже интересов арабов!

Неужели я спал длинным и беспробудным сном? Ни¬

чего не видел и не слышал? А визирь тем временем пре¬

давал мои интересы, смеялся надо мной? О, аллах! Он по¬

лучал все, что хотел: деньги, земли, власть... Нет, измена

немыслима! Враги Джаафара, завистники и глупцы ве¬

дут новый подкоп, изощряются во лжи. Хашимиты и

Бармекиды... Взаимные доносы и клевета... Пора сде¬

лать выбор между ними. Я не могу больше их при¬

мирять! Сил больше нет! Мне не выдержать! Не выдер¬

жать!

Что это? – вдруг спохватился халиф. – Неужто это я

бегаю по залу и кричу? Нужно действовать, иначе я сойду

с ума! Вызвать Джаафара, срочно! Выведать, верно ли,

что он отпустил аль-Аляви...».

Глава XLVII

КОРМЛЕНИЕ ЛЬВА

Халиф хлопнул в ладоши и, когда явился Масрур, при¬

казал:

–      Ступай к Джаафару ибн Яхье. Передай – мы при¬

глашаем его к нам!

–      Что еще сказать, мой господин?

–      Скажи, что у нас ужин и что мы желаем видеть

нашего визиря. Больше ни слова.

После ухода палача Харун ар-Рашид вызвал эмира

дворцовой кухни и распорядился насчет вечернего медж¬

лиса, затем потребовал наряд для прогулки. Слуги на¬

дели на него плащ, застегнули сандалии.

Халиф спустился в сад – сквозь ветви деревьев про¬

свечивали лучи заходящего солнца, под ногами поскрипы¬

вал песок – и пошел, не зная куда.

Неожиданно он повернул к клеткам, где содержались

львы. В часы душевных невзгод он иногда заставлял слуг

дразнить молодого, недавно пойманного самца. Бессиль¬

ная, но не стихающая ярость животного успокаивала

халифу нервы. Едва он подошел к клетке, стоявшей у

крепостной стены, как двое рабов принесли заколотого

и наскоро освежеванного барана. Не успевшая остыть,

разрубленная на части туша под свирепый рев голодного,

мечущегося за решеткой льва была положена перед

клеткой.

–      Дай ему попробовать! – крикнул Харун ар-Рашид

сторожу.

Тот, хотя и не расслышал – расслышать было почти

невозможно, – понял смысл слов и швырнул за решетку

баранью ногу. Несколько секунд раздавался треск костей,

урчание, и вскоре баранья нога уже исчезла в клыкастой

пасти. Лев проглотил ее целиком, за один раз и взревел

громче прежнего. Сторож теперь не давал ему мяса, раз¬

махивал окровавленными кусками, подносил их к желез¬

ным прутьям, отдергивал. На траву падали капли крови.

Луком изогнув хвост, хищник припадал к земле, бро¬

сался на решетку, царапал когтями, тщетно пытался про¬

сунуть морду и перегрызть прутья.

«Не похож ли я на этого льва, а Джаафар на слугу,

который его дразнит? – подумал Харун ар-Рашид. – Вот

моя сила и мое бессилие! Разорвал бы недруга, да аллах

не дает. Но нет, тем-то и различаются между собой по¬

велитель людей и повелитель животных, что зверь неспо¬

собен скрывать свои чувства; он рычит, беснуется, а чело¬

век молча перебарывает их и терпеливо подготавливает

час расплаты. Сегодня мне нужно, собрав силы, сдержать

себя, глубоко запрятать свои замыслы. Только это при¬

несет мне успех!»

Халиф подавил нараставшее желание ударить сторожа

и приказал накормить льва. Успокаиваясь, он смотрел,

как лев пожирает барана, и думал, что сила человека

заключена в его уме. Халиф должен быть львом, но львом

хитрым.

Завидя возвращавшегося в замок повелителя – драго¬

ценные камни на его тюрбане поблескивали при свете мо¬

лодого месяца, – слуги и рабы, наслушавшиеся львиного

рыка, юркали в боковые аллеи.

От ворот, что находились у внутренней крепостной сте¬

ны, донеслись ржание коней, бряцание сбруй, окрики,

шум. Это со свитой прибыл Джаафар ибн Яхья.

Харун ар-Рашид свернул к замку. В Парадном зале

гарема горели свечи, дымились благовония, переливалось

золото подсвечников и чаш с амброй и сухими листьями

тимьяна.

Спустя минуту после прихода халифа явился эмир

приема посетителей.

–      Говори!

–      Прибыл Джаафар ибн Яхья аль-Бармеки.

Глава XLVIII

ПРИТВОРСТВО

Первое, что ощутил, зайдя в Парадный зал гарема,

Джаафар ибн Яхья, был терпкий запах мирры. Глаза

ослепил яркий свет, исходивший от пламени сотен све¬

чей.

Визирь не был удивлен этим приглашением. Он ждал

его с той поры, как тайна существования Хасана и Ху¬

сейна была раскрыта. Рано или поздно приглашение долж¬

но было последовать. И вот час настал... Расспросить Мас-

рура, выведать мелочи, зацепиться за них не удалось:

палач молчал, видимо, предупрежденный. А ехать, хо¬

чешь не хочешь, было необходимо. Визирь взял пре¬

данных, обученных телохранителей – в случае чего по¬

стоят за хозяина... Дворцовая стража пропустила свиту

за четвертые крепостные ворота. Хороший признак!

Но не попытка ли это усыпить подозрения, захватить

врасплох? Это так похоже на блистательного эмира право¬

верных!

Привыкнув к свету – не специально ли подстроен рез¬

кий переход к нему от темноты? – он увидел возлежав¬

шего на тахте халифа и приветливо заулыбался.

Харун ар-Рашид встал, шагнул навстречу визирю.

–      Как я рад, мой друг! Но почему ты в наряде воина?

Я пригласил тебя на ужин, а не на военный парад.

Он увлек визиря за собой на тахту. Когда они уселись

на ней, разговор пошел о халифате.

–      Столько забот, мой друг! – жаловался Харун ар-

Рашид. – Устал я от них. Ты что-то реже стал загляды¬

вать в замок Вечности. Приходится мне одному вести все

дела. Ай, как нехорошо! – пожурил он гостя и рассказал

об индийских послах, о предложении установить прочный

союз двух государств, упомянул о легендарной сабле и

свирепых псах.

–      Да будет замок Вечности бессменным символом ве-

лйчйя и могущества халифата! – торжественно произнес

Джаафар ибн Яхья. – Желаю тебе, чтобы чужеземные

послы всегда искали союза с арабами!

Беседа перемежалась частыми уверениями в друже¬

ских чувствах. Собеседники знали, что на самом деле меж

ними дружбы, так же как искренности, давно уже нет,

что остались лишь желчь и обман, и все же оба лице¬

мерили, льстили и делали вид, будто доверяют друг

Другу.

Рабы принесли уставленный блюдами и кувшинами

стол, расположились полукругом, готовые исполнить лю¬

бое желание господ. Харун ар-Рашид лично подавал ви¬

зирю, дважды предлагал каждое кушанье, выбирал луч¬

шие куски . Джаафар ибн Яхья, показывая свою воспи¬

танность, пробовал только после второго предложения.

Говорил больше халиф.

–      Откушай пирога, мой друг! Фазан, который в нем

запечен, еще утром бегал на свободе. – Он протянул визи¬

рю подрумяненный, аппетитный кусок. – Отведай, прошу!

Что скажешь? Не так-то просто изловить фазана. Только

хитростью, как, к примеру, аль-Аляви. Ах, совсем забыли

мы про беднягу! Еще кусочек с крылышком?

–      Тысячу раз благодарю! Я уже сыт милостью ал¬

лаха, – поблагодарил Джаафар ибн Яхья, еще более на¬

стораживаясь и думая, случайно ли халиф упомянул имя

аль-Аляви или ему уже успели донести.

–      Теперь попробуй это красное яблочко! Тоже ведь

зрело на солнышке, наливалось, а кто-то сорвал,– угощал

Харун ар-Рашид.

Яблоко неожиданно выскользнуло у него из рук и по¬

катилось по ковру.

–      Смотри-ка, не хочет, чтобы его съели, рвется на сво¬

боду! – рассмеялся халиф, принимая яблоко от раба.—

Совсем как аль-Аляви! Бедняга, видно, только и грезит,

что о Хорасане. Не хочешь ли ты, мой друг, поклясться,

что это не так?

За одно мгновение перед глазами Джаафара ибн Яхьи

промелькнули лица тюремных стражников, дворцового

евнуха, старой служанки, убиравшей комнаты, коню¬

шего, что вывел тогда лошадей. Кто из них пре¬

дал? Кто?

–      Аль-Аляви клятвенно обещал мне никогда не вы¬

ступать против халифата. Я поверил ему и освободил

узника,– заявил он напрямик.– Это лучше, чем ждать,

когда его сторонники в Хорасане поднимут восстание,

чтобы освободить своего вождя.

–      Аллах тебя отблагодарит, мой друг! Ты предугадал

наше желание, – подхватил Харун ар-Рашид. – Не отку¬

шаешь ли засахаренных фруктов? Без сладкого никак

нельзя.

Ужин заканчивался. Собеседники были предупреди¬

тельны, шутили, смеялись. Рабы принесли сосуды с чистой

горной водой, полили на руки.

Визирь не был обманут приветливостью халифа, – чем

Харун ар-Рашид приветливее, тем с ним надо быть осто¬

рожней! Покидая в начале ночи Парадный зал гарема, он

знал, что положение его, и без того трудное, осложнилось

еще больше. Но он не жалел, что.освободил аль-Аляви. При¬

глашая хорасанца в Багдад, он обещал ему свободу; эмир

правоверных скрепил тогда договор печатью, а сам за¬

тем вероломно бросил аль-Аляви в темницу. Теперь-то

он, конечно, коль дело сделано, изворачивается и лжет,

будто хотел выпустить узника. Цена халифским увере¬

ниям – грош. За его наигранной веселостью кроется не¬

уемная, дикая злоба.

Вечер в замке Вечности прошел удачнее, чем можно

было предполагать. Чувство опасности, не покидавшее

визиря во время беседы, начинало ослабевать. Когда он

переберется в Хорасан, аль-Аляви будет ему надежной

опорой.

Он не мог услышать, как, оставшись один, Харун ар-

Рашид произнес страшную клятву:

–      Пусть меня покарает аллах, если я не уничтожу

тебя, Джаафар!

Возвращаясь домой, визирь думал, что он обошел ха¬

лифа, а халиф в это время радовался, что он перехитрил

визиря. И ни тот, ни другой не догадывались, что оба они

ошибаются.

Глава XLIX

ВЫЕЗД НА ОХОТУ

Халиф долго не мог успокоиться, ходил по спальне, пе¬

ребирал в памяти события дня: посещение шейха Исмаи¬

ла и то, как просьбы старца были отвергнуты, вспоминал

признание визиря. Два человека, два противоположных

характера: беспредельная искренность, честность у одно¬

го и ложь, подлость у другого. Хорошо было бы снова

поговорить со старейшим хашимитом, узнать, как он оце¬

нит поступок Джаафара ибн Яхьи, как отнесется к мыс¬

ли о его убийстве... Чтобы беседу никто не мог подслу¬

шать, лучше было бы уехать за город.

Халиф позвал Масрура и распорядился:

–      Поутру едем в Дяджиль! Скажи эмиру охоты, что¬

бы все подготовили. Предупреди шейха Исмаила! Знаешь,

где его дворец?

–      Знаю, мой господин!

–      Передай нашему дяде, чтобы прибыл к нам оде¬

тый для охоты!

–      Слушаю и повинуюсь!

Расположенная неподалеку от Багдада богатая дичью

равнина Дяджиль была заповедником. Охоту начинали

загонщики. Человек сорок, а то и более, с прирученны¬

ми гепардами и собаками выискивали стада диких живот¬

ных, гнали в огороженный рвами и частоколом загон,

а сами, чтобы животные не прорвались обратно, карау¬

лили в густом колючем кустарнике, замыкавшем ловушку.

Тем временем халиф со свитой объезжал пригороды Баг¬

дада, осматривал состояние посевов, заглядывал на вино¬

градники, в сады, где трудились феллахи, посещал близ¬

лежащие селения и являлся в загон лишь для того, чтобы

прикончить антилоп покрупнее да посмотреть, как гепар¬

ды настигают газелей, спущенные ястребы хватают ма¬

рабу, а соколы быот поднятых с гнезд куропаток. Фина¬

лом охоты было освобождение уцелевших животных: в

частоколе открывали проход, по которому они устремля¬

лись из загона

Едва рассвело, как щейх Исмаил направился к замку

Вечности. По дороге ему встретились загонщики. Это

были молодые рослые парни. Они ехали гуртом. На вой¬

лочных шляпах оседала пыль. Подражая птичьим крикам,

сокольничий подстрекал соколов, псовый охотник наусь¬

кивал собак. Вот он спустил одну, она ринулась к одино¬

кому дереву, росшему на краю дороги, обнюхала его и,

прижав уши, смиренно вернулась к хозяину. Лязгали це¬

пи, на которых вели гепардов, ржали взбудораженные

кони, лаяли псы, перекрикивая друг друга, кричали ра¬

бы. Шум стоял невообразимый.

Шейх Исмаил въехал за крепостную стену и перед

четвертыми воротами встретил Масрура, от которого

услышал, что халиф поджидает его и не велит спеши¬

ваться.

Соблюдая ритуал встречи, он все же слез с лошади.

Ворота раскрылись, пропуская эмира правоверных. Ха¬

лифу подвели коня, он вскочил в седло и, увидев старей¬

шего хашимита, отделился от свиты.

–      Вперед, дядюшка! —крикнул он, осаживая жереб¬

ца. – Если аллах пожелает, сегодня будет удачный дёнек!

Шейх Исмаил сел на лошадь, устремился вслед за пле¬

мянником, догнал его и пристроился так, чтобы ехать,

отставая на длину лошадиного крупа.

Заметив, сколь точно старец соблюдает обычаи, Харун

ар-Рашид обернулся и разрешил ему ехать рядом.

Глава L

БЕСЕДА

Они молчали: шейх Исмаил – потому, что мусульман¬

ские традиции запрещали ему беспокоить эмира право¬

верных и первым начинать разговор, Харун ар-Рашид —

из-за невеселых дум, которые снова овладели им.

Багдад скрылся за холмами. Неширокая лента дороги

вилась среди садов и виноградников. Халиф и шейх Ис¬

маил ехали рядом. Харун ар-Рашид послал Масрура по¬

торопить загонщиков. Потом натянул поводья и оглянулся.

Свита, догадавшись, что он хочет говорить со старцем,

отстала.

Халиф глянул через плечо и, удостоверившись, что

поблизости никого нет и разговор не будет подслушан,

спросил, поворачиваясь к шейху Исмаилу:

–      Вчера, дядюшка, ты поминал меня не очень-то

добрыми словами. Не так ли?

–      Что бы ни произошло, я желаю эмиру правоверных

лишь прочной власти и долгой жизни, – ответил старец.

Хотя сомневаться в искренности его слов было невоз¬

можно, никому не веривший Харун ар-Рашид наклонил¬

ся, чтобы поправить расшитую шелком попону, запустил

пальцы в гриву коня и сказал:

–      Эх, дядюшка, будем откровенны: затаил ты на ме¬

ня обиду. Но я не могу осуждать тебя. Признаюсь, я по¬

ступил дурно, отклонив просьбы родственника в угоду

человеку, для которого сделал много и который в ответ

платит мне черной неблагодарностью.

Он умолк, ожидая, что скажет старец.

–      Халиф превыше всех на свете! Порицать его впра¬

ве только аллах! – ответил старец, догадываясь, что эмир

правоверных намекает на визиря. Другой бы на его мес¬

те немедля возобновил прошения, но шейх Исмаил был

слишком благороден, чтобы прибегнуть к такому ходу.

Визирь впал в очередную немилость. Но к чему это при¬

ведет? Не к окончательному ли разрыву между халифом

и визирем? Это было бы ужасно!

–      Племянник, я вижу, недоволен своими слугами, —

добавил он, вздыхая. – Мне трудно судить, я не знаю, в

чем дело...

–      Уж не хочешь ли ты меня уверить, дядюшка, буд¬

то не понимаешь, о ком идет речь? – усмехнулся Харун

ар-Рашид. – Не притворяйся, отлично понимаешь!

–      Если не ошибаюсь, эмир правоверных недоволен

Джаафаром ибн Яхьей...

–      Вот это уже другой разговор! Приятно слышать.

Но не странно ли, что я недоволен человеком, которому

своей властью предоставил полную свободу действий, до¬

верил дела халифата? Странно? Нет, чудовищно! Визирь

дурачит меня, он ждет не дождется моей гибели!

–      Не может быть! – вырвалось у шейха Исмаила. —

Насколько мне известно, Джаафар ибн Яхья – предан¬

ный слуга эмира правоверпых!

Харун ар-Рашид молчал. Лошади ступали медленно.

Над углубившейся в рощицу дорогой сплетались ветви

лавров. Всадники ехали в густой тени. Слева на скло¬

не холма виднелось живописно раскинувшееся богатое

селение: добротные дома с плоскими крышами-веранда¬

ми, хозяйственные постройки, посадки кунжута, сандало¬

вых деревьев; в низине паслось большое стадо, земля бы¬

ла усыпана финиками, на гумне феллахи просеивали

маис, зерна было много...

–      Интересно, кому принадлежит это селение? – про¬

говорил халиф и, заранее злорадствуя, стал поджидать

ответа.

–      Оно – собственность визиря, племянник.

Халиф вздохнул и сказал:

–      Вот именно, визиря, дядюшка! Селения вокруг Баг¬

дада, сады, пашни, огороды, виноградники, лучшие зем¬

ли– все, все принадлежит Бармекидам! Мне кажется,

будто они хозяева арабской земли, а вовсе не мы, Абба-

сиды. Да что там! Страна в руках визиря и его родствен¬

ников! Неужели ты этого не видишь? Скажи, у кого

больше золота и серебра? У кого больше земельных

угодий?

Шейху Исмаилу почудилось, будто земля у него под

ногами зашаталась.

–      Бармекиды – твои слуги, племянник! – восклик¬

нул он, обнаруживая свое пристрастие к персам. – Их

ценности, угодья, дворцы принадлежат тебе, только тебе!

–      О дядюшка, я тобой восхищаюсь! – воскликнул ха¬

лиф, поднимая вверх руки. – Ты защищаешь тех, из-за

кого вчера пострадал! До чего же ты любишь наше госу¬

дарство! Ради него прощаешь горечь тройного отказа! Но

все же подумай, прав ли ты. Пойми, я не чувствую себя

хозяином Бармекидов! Они не мои рабы! Это я их раб!

Да, я!

Защищать Бармекидов становилось все труднее, следо¬

вало предупредить вспышку высочайшего гнева, и шейх

Исмаил уклонился от резких слов.

–      Эмиру правоверных лучше знать своих слуг, —

только и сказал он.

Слова старца пришлись не по душе Харуну ар-Раши-

ду, жаждавшему безоговорочного согласия.

–      Другой ответ хотел бы я услышать от тебя, дя¬

дюшка, – сухо произнес он, поглядывая на старца. —

Изворачиваешься ты, кривишь душой, боишься, как бы я

не вспылил!

Оправдываться было бесполезно, противоречить – тем

более. Шейх Исмаил молчал. Вдруг он заметил, что, сде¬

лав большой круг, они повернули и возвращаются в Баг¬

дад. Лучшего выхода из щекотливого положения, пожа¬

луй, было не найти.

–      Смотри, племянник, мы ошиблись! Дяджиль в топ

стороне! – воскликнул он, показывая рукой назад.

–      Мы едем правильно, – возразил Харун ар-Ра¬

шид. – Наш путь лежит к замку Вечности.

–      А как же охота?

–      Охота была предлогом, дядюшка. Мне хотелось по¬

говорить с тобой там, где нет любопытных ушей. К со¬

жалению, даже ты повторяешь то, что говорят все. Откро¬

венности, видно, мне никогда не добиться!

–      С правителем халифата можно быть только откро¬

венным! Ставь любые вопросы, я отвечу без колебаний и

утайки.

–      Хорошо, продолжим наш разговор в замке Вечно¬

сти, – согласился халиф. – Нас догоняет свита.

Глава LI

ЛОВКИЙ ХОД

В уединенной башенке замка Вечности находились

двое – халиф и шейх Исмаил, да будет милостив к ним

аллах! Сидя рядом на позолоченной тахте, они вели беседу

вполголоса.

Говорил Харун ар-Рашид:

–      Не отрицай, дядюшка: достигнув высот власти,

Бармекиды стали действовать в ущерб арабам и, следо¬

вательно, нам лично. Они присвоили себе столь огромные

богатства, что это становится опасным для халифата. Не

ровен час, персы окажутся сильнее.

–      Не отрицаю, племянник, сокровища у них огром¬

ные. Но согласись – с ведома и согласия эмира правовер¬

ных накопили они их. Если бы эмир правоверных намек¬

нул, что не разрешает...

–      Выходит, это я отдал приказ грабить себя? – воз¬

мутился Харун ар-Рашид и добавил более спокойно: —

Не думал, дядюшка, что ты можешь такое сказать. А пер¬

сов я уподобляю гнойной язве на теле государства.

Несмотря на то, что халиф, видимо, всерьез вознена¬

видел Бармекидов, шейх Исмаил считал себя обязанным

поддерживать незаслуженно обвиненных.

–      Делясь своими мыслями, эмир правоверных оказы¬

вает мне большую честь, – сказал он с почтением. —

Ведь племяннику известно: я поклялся ни на шаг не от¬

ступать от правды и слово свое сдержать должен пред

людьми и аллахом. Бармекиды суть рабы эмира правовер¬

ных, хоть он это и отрицает. Осмелюсь утверждать: ра¬

бы – они рабами и останутся. Кто, как не эмир право¬

верных, лучше знает, сколько услуг, и притом услуг не¬

оценимых, оказано ими халифату. То, что сделано ими

для возвеличения государства, трудно сосчитать. И эмир

правоверных доволен был усердием рабов своих. – Заме¬

тив, что у Харуна ар-Рашида стало подергиваться лицо,

старец понял: сейчас пристало поругать персов. Само со¬

бой разумеется, не очень сильно, чтобы потом снова

взяться за свое. – Нельзя отрицать, Бармекиды многое

захватили, – проговорил он, успокаивая племянника. —

Поистине, многое. Жадность присуща человеку, она у не¬

го в натуре. Жаден человек, ох, как жаден! Тщится запо¬

лучить кусок побольше да пожирней. Но, разреши на¬

помнить, визирь раздавал беднякам...

Халиф не дал закончить фразу, залился недобрым сме¬

хом. Затем, тяжело дыша, воскликнул:

–      Не смеши, дядюшка! Уморил ты меня, видит ал¬

лах, уморил! Беднякам от визиря досталась лишь малая

толика. За наши денежки он подкупал колеблющихся,

вербовал новых сторонников, нанимал стражников и, уж

поверь мне, как только соберет силы, поднимет бупт про¬

тив нашей власти.

–      Упаси аллах и помилуй! Упаси и помилуй! – за¬

причитал шейх Исмаил, бормоча молитву.

–      Можешь не сомневаться, дядюшка! Именно так и

будет! – прервал его Харун ар-Рашид. – Первый шаг уже

сделан. Визирь, которого я ласково именовал братом моим

Джаафаром, вошел в сделку с государственным преступ¬

ником аль-Аляви.

–      В сделку? – переспросил старец, забывая о молит¬

ве. – Неужели?

–      Клянусь аллахом, дядюшка!

–      В чем сущность той сделки?

–      Для начала визирь выпустил аль-Аляви из темни¬

цы. Он сам мне признался. Вот так-то! Ну что, не ожи¬

дал? Я тоже. Еще не то будет! Все ложь, обман! Бого¬

хульники эти Бармекиды! Земная грязь!

–      Выпустил из темницы? – повторил старец, чтобы

хоть как-то выиграть время и прийти в себя от неожи¬

данного известия. – Но с какой целью допустил он по¬

добное ослушание? Ничего не понимаю. – И, подождав,

пока Харун ар-Рашид немного успокоился, добавил: —

Может, это просто ловкий ход? Иногда милость действует

вернее жестокости: одних усмиряй, других задабривай!

–      Ничего меня не интересует! – перебил шейха ха¬

лиф. От начинавшегося у него припадка не осталось и

следа. – Я упрятал аль-Аляви в темницу, и он должен

сидеть там. Слышишь, там и нигде более! Визирь без

моего согласия, тайком освободил преступника. Он умрет

за это!

–      Эмир правоверных вправе распоряжаться жизнью

и смертью рабов своих. Так повелел аллах! – согласился

старец и тут же возразил: – Но мудрейшему из мудрей¬

ших лучше, чем кому бы то ни было другому, известны

последствия, которые может вызвать убийство визиря.

Мудрейший из мудрейших только что утверждал – у

Джаафара ибн Яхьи много сторонников.

Воцарилось молчание. Головы собеседников были опу¬

щены. Прерывисто дышал старец, со свистом, ноздрями

втягивал воздух халиф, где-то назойливо жужжал шмель.

Наконец вялым движением Харун ар-Рашид поднял

голову и спросил, медленно выговаривая слова, будто че¬

ловек, который не знает, как ему поступить:

–      Что мне посоветует дядюшка?

–      Трудно советовать мудрейшему из мудрейших, —

выпрямляясь, неторопливо ответил шейх Исмаил. – На

мой взгляд, надобно разобщить Бармекидов, оторвать от

сторонников, дабы ослабить...

–      Но как это сделать? Как? Убийство мне тоже не

по душе. Это самый крайний выход. Я сказал о нем толь¬

ко для того, чтобы посмотреть, как ты воспримешь...

У старейшего хашимита немного отлегло от сердца.

–      Неплохо было бы дать визирю крупный пост за

пределами Багдада, – предложил он осторожно. – В Сто¬

лице мира стало бы поспокойней.

–      Пусть убирается в Хорасан! – воскликнул Харуп

ар-Рашид, и глаза его, устремленные на старца, зло за¬

блестели. – Я обещал брату моему Джаафару хорасан¬

ский вилайет. Пусть едет туда. А мы уж без него решим,

как обезвредить остальных Бармекидов. Прав я, дядюшка?

–      Мудрость своего решения эмир правоверных оце¬

нит позже.

–      Да будет так поведено и так исполнено, во славу

живущим и в назидание потомкам! – словно на государ¬

ственном меджлисе объявил халиф. – На том и порешим,

дядюшка! О нашем разговоре никому ни слова! Понял?

–      Как не понять, племянник!– отозвался старец.– Да

проклянет меня аллах, если я скажу что-нибудь лишнее.

Заметив, что халиф беспокойно задвигался на тахте,

он догадался: настало время освободить эмира правовер¬

ных от своего присутствия, и встал, думая: «Все же без

лести с ним не обойтись! Лишь тогда, кажется, можно не

опасаться за собственную жизнь и за жизни других. Но

не обманывает ли он меня? Не лжет ли он всем без

исключения?»

Глава LII

ШЕЙХ ИСМАИЛ

И ВИЗИРЬ ДЖААФАР ИБН ЯХЬЯ АЛЬ-БАРМЕКИ

Шпионы и соглядатаи быстро разнесли весть о том,

что всемогущий эмир правоверных – да ниспошлет аллах

ему благополучие – милостиво принял визиря, посадил

по правую руку от себя, имел с ним долгую и приятную

беседу, а когда Джаафар ибн Яхья уехал, послал вслед

ценные подарки и среди них красивого молодого раба,

обученного хорошим манерам, письму и счету. Спустя два

дня на государственном меджлисе было торжественно

объявлено о назначении Джаафара ибн Яхьи наместни¬

ком хорасанского вилайета.

Когда шейх РТсмаил узнал новости, он был очень до¬

волен:      отношения      между      двумя      могущественнейшими

людьми халифата налаживались, эмир правоверных отка¬

зался от мести; это уже много, – стало быть, разум вос¬

торжествовал.

После государственного меджлиса Джаафар ибн

Яхья направился в квартал Шемассийя, где находились

бармекидские дворцы. Самые крупные из них построил

еще Яхья иби Халид аль-Бармеки; один – возле Барадап-

ских ворот другой – у Шемассийских. Второй дворец

служил резиденцией визиря. Это о нем, прославляя в

стихах размеры строения и его сказочную пышность, ска¬

зал Абуль Атахия: «Дворец богаче, чем у персидского

шаха!». Сокровищ там насчитывалось не меньше, чем в

замке Вечности или во дворцах Зубейды и аль-Амина.

Возвратившись в свою резиденцию, Джаафар ибн Яхья

приказал готовиться к отъезду. Квартал Шемассийя при¬