Текст книги "Сестра Харуна ар-Рашида"

Автор книги: Джирджи Зейдан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

такими же неотесанными, как бедные крошки, которых

ты сейчас видишь. Я привел тебя сюда только для того,

чтобы ты воочию убедился, в каком плачевном виде по¬

ступает к нам товар, чтобы представил, сколько нам при¬

ходится потрудиться, пока сделаешь из этого товара тех

красавиц, за которых платят по десять, а то и по два¬

дцать тысяч динаров за каждую.

–      Воистину нелегкая работа! —согласился Фадль. —

Неужели прелестная Фарида, несравненная Манна и

даже У мм аль-Хан или Дайнара были когда-то столь же

невежественными?!

–      Поверь мне, мой повелитель, были. Почти все были.

–      Откуда же поступают к тебе эти дикарки, любезный?

–      Отовсюду, мой повелитель, со всего света. Нередко

с большим риском для перекупщиков. Эти вот доставлены

из далеких славянских страп, что па севере.

–      Как же их там раздобыли?– поинтересовался Фадль.

–      Это уж забота купцов. Иногда они похищают депо¬

чек, иногда покупают их у родителей. За бесценок. Но

мне-то их продают втридорога.

–      Постой, иудей, ио закону, насколько я знаю, нель¬

зя отрывать детей от родителей и увозить па чужбину, а

ведь эти совсем маленькие.

Фанхас не мог сдержать иропической улыбки, по тот¬

час взял себя в руки.

–      О, что ты, мой повелитель! – воскликнул он. —

Рабство для бедных девочек – великое счастье, о котором

они и мечтать-то не смели. Представь себе: от неустроен¬

ной, дикой, полуголодной жизни – да у нас и верблю¬

ды ;кивут лучше! – они попадают в арабские города,

полные благоденствия и красоты. Потом, кто знает, мо¬

жет быть, кому-то из них и повезет: разве тебе неизве¬

стно, что ипые наложницы обладают такими драгоцен¬

ностями, каких нет у дочерей халифов? Для этого тре¬

буется, в общем, не так уж много: смазливое личико,

приятный голосок, умение выразительно читать стихи и

петь песни. Конечно, блистательного успеха добиваются

лишь самые способные и породистые: одна пз пятидесяти,

а то из восьмидесяти. Девочек, менее приятных лицом,

трудно поддающихся воспитанию, мы обучаем домашнему

хозяйству, продаем как служанок в дома победнее. Сей¬

час, мой повелитель, я покажу тебе рабынь другого сорта.

–      Будь настолько добр, любезный! —с видимым об¬

легчением проговорил Фадль, которому порядком надоели

малолетние девочки.

В следующей комнате, дверь которой услужливо распах¬

нул Фанхас, находились молодые негритянки из глубинт

ных районов Африки – иссиия-черные курчавые девствен¬

ницы с приплюснутыми носами. Они являли собой редкое

сочетание грациозности, необычайной дикости – только

что виденные славянские девочки намного уступали им в

этом – и отталкивающего уродства. Судя по запаху, доно¬

сившемуся из комнаты, им давно не давали умываться.

Работорговец не стал приглашать Фадля осматривать

негритянок: с него было довольно произведенного впечат¬

ления.

–      Это негритянки из Судана. Их взяли в плен и от¬

правили сюда. Я купил их по дешевке. Они пригодны

только для самой черной работы. Будут служанками у бе¬

лых наложниц.

Почтительно отступая перед высоким посетителем и

его свитой, Фанхас повел гостей вдоль по галерее. Двери

комнат он уже не открывал, ограничиваясь пояснениями.

–      Здесь живут дочери берберов. Недавно привезены

из великой африканской пустыни. Обычно родители сами

их отдают в счет погашения налогов. Так их и доставляют

в Багдад. Моему повелителю это должно быть известно.

Вот здесь, – он указал на следующую дверь, – находятся

девушки из Синда; кожа у них неповторимого краснова¬

того оттенка. За ними – бледнолицые византийки. Даль¬

ше – комнаты, где живут рабыни, обученные разным ре¬

меслам: банщицы, кухарки, булочницы, кормилицы. На

той стороне – помещения для мужчин. Рабы черные и бе¬

лые: негры, хазары, тюрки, китайцы, русы, булгары.

Глава XIII

РАБЫНИ ИЗ ТЕХ, ЧТО ПОДОРОЖЕ

Посещение Дар ар-Ракика затягивалось, и Фадль про¬

говорил, обращаясь к Фанхасу:

–      Покажи-ка, иудей, что там у тебя припрятано по¬

интересней. Нам время дорого, всех твоих подопечных

осматривать не к чему.

–      Желает ли мой повелитель лицезреть прелестных

мальчиков – беленьких евнухов?– Лицо работорговца рас¬

плылось в слащавой улыбке.– Есть отличные экземпляры!

–      Ценю твои услуги, любезный.– Фадль был строг и

суховат, как и подобает фавориту престолонаследника.—

Сегодня, о чем я уже говорил, нас интересуют только на-

ложницы.

–      Как же, как же, помню! – затараторил Фанхас, по¬

чувствовав, что пора переходить от слов к делу.

Он предложил знатному посетителю прогуляться по

внутреннему дворику, услужливо провел мимо запертых

дверей и, остановившись перед крайней, приказал черно¬

кожему евнуху отворить ее.

–      Прошу, о достойнейший из достойнейших! Ручаюсь

головой, финики здесь сладкие.

В помещении, порог которого важно перешагнул Фадль,

содержались белокожие девушки, отобранные для про¬

дажи в гаремы. Младшей было лет пятнадцать, старшая

вряд ли достигла двадцати. Одеты они были в легкие де¬

шевые гиляли, вокруг шеи – самодельные бусы из разно¬

цветных, со вкусом подобранных камешков. Но что значат

одежда и украшения! Девушки были щедро наделены пре¬

лестями, которыми аллах одаряет женский пол. Лица —

глаз не оторвать! То классически правильные, то необыч¬

ные, со своеобразными, неповторимыми чертами; нежная

светлая кожа, какой отличаются европейки, легкий румя¬

нец, фигуры стройные и гибкие, словно тростник, пышные

волосы либо заплетены в косы, либо волнами свободно ни¬

спадают на спины. Подлинные красавицы! И все же среди

них выделялась одна—высокая, белокурая, с застенчивыму

чистым взглядом больших глаз и плавными, грациозными

движениями, которые свидетельствовали об изяществе и

природной стыдливости.

Заприметив девушку, Фадль обратился к ней по-араб¬

ски. Она, видимо, не поняла, но, догадавшись, что слова

относятся к ней, спряталась за подругу и прикрыла ладо¬

нями вспыхнувшее от смущения лицо.

–      Где Абуль Атахия?! – воскликнул фаворит престо¬

лонаследника, с которого слетела вся его важность.

–      Абуль Ата...

Фанхас едва не приказал позвать спрятавшегося поэта,

но вовремя опомнился.

–      О, бледнолицая гурия! – восхищался Фадль, при¬

ближаясь к испуганной девушке.– Она так и напраши¬

вается, чтобы ее воспели в стихах! Не Абуль Атахия, так

пусть Абу Нувас!

–      Вот именно! – неопределенно поддакнул работорго¬

вец и торопливо добавил, направляя разговор в нужное

ему русло: – У моего повелителя есть все основания отли¬

чить, как он изволил сказать, гурию. Она прекрасна! Я

получил ее из Табаристана вместе с большой партией ра¬

бынь, предназначенных для услады знатных особ. Она,

бесспорно, выделяется из всех. Впрочем, до изысканных

наложниц, как понимает достойнейший из достойнейших,

ей все-таки далеко. Нет той школы, которая необходима!

Фанхас перевел дыхание и продолжал:

–      Если мой повелитель не станет возражать, я отниму

у него еще несколько мгновений драгоценного времени и,

прежде чем он соизволит сделать выбор, покажу рабынь,

обученных искусству любви. Они из Басры и Куфы. Что

за лица, что за походка! Какие глаза! А грудь, а талия! —

Работорговец закатил глаза и причмокнул губами.—

О! Чтобы оцепить это по достоинству, надо посмотреть са¬

молично. И никакой искусственности! Ни, ни! Брови и

ресницы такие черные, что кажется, будто подведены

сурьмой. Но вылей на голову целый кувшин воды – им

хоть бы что! Все от природы, только от природы. А какие

тела! О, аллах! Коричневые, смуглые, черные, худощавые,

пышные! Одна рабыня, совсем молоденькая, но так толста,

что напоминает Айшу, о которой рассказывали, будто

поднять ее могли лишь двое здоровенных мужчин.

Фадль рассмеялся и, отвернувшись от девушки, вос¬

кликнул:

–      Ну, любезный, ты, я вижу, мастер описывать кра¬

савиц!

–      О, достойнейший из достойнейших! – Фанхас схва¬

тился за бороду.– Разве не провел я среди них всю свою

жизнь?

–      Ладно, ладно, иудей! Показывай, что там у тебя

еще есть!

–      Не утомил ли я моего повелителя? – выводя гостя

в коридор, забеспокоился работорговец. Кто-кто, а он хо¬

рошо знал, как надо держать себя с высокопоставленными

посетителями.– Нижайше прошу прощения! Есть у меня

породистые кормилицы. Вход к пышнотелым – в дальнем

углу. Нубийские красавицы тоже есть. Но если будет на

то высочайшее согласие, мы по дороге завернем к оболь¬

стительным белокожим певицам. О, это чудо из чудес! Они

нам сыграют и споют. Достойнейший из достойнейших от¬

дохнет от трудов праведных!

–      Что ж, пожалуй...—согласился повеселевший Фадль.

Помещение для певиц было не похоже на то, в котором

ютились девушки из Табаристапа. Просторная, убранная

подушками и коврами комната выглядела богато, воздух

был напоен ароматом мускуса и сандала, рабыни пестро

наряжены. На той, что сидела поближе к дверям, была на¬

дета тонкая розовая гиляля, поверх которой наброшена

легкая накидка, выкрашенная диким шафраном в прият¬

ный желтый цвет. Волосы у девушки были черные, как

безлунная летняя ночь, тщательно ухоженные, окуренные

благовониями, кожа лица поражала белизной и была чиста,

словно горный хрусталь. Голову прикрывала расшитая ву¬

аль, с висков свешивались две тоненькие короткие косич¬

ки, на концах которых красовались рубины, на лбу – за¬

тейливая тугра, а шею обвивала нитка сердоликовых бус.

–      Встань, Карнафлэ! – ласково приказал Фанхас,

едва переступив порог. – К нам пожаловал достойней¬

ший аль-Фадль ибн ар-Рабиа. Ты, разумеется, слышала

о нем, дитя мое. Поцелуй руку нашего повелителя!

Рабыня с округлыми бедрами приподнялась с ковра,

па котором сидела. Но она не рассчитала сил и снова

опустилась на подушку.

Поэт сказал:

Легко усядется она

(Никто не сделает быстрее),

Ей встать в два раза тяжелее, —

Уж так устроена она.

Девушка оперлась на руку и грациозно поднялась.

С виноватой улыбкой подошла к гостю, склонилась для

поцелуя, но тот убрал руку, с нескрываемым восхищением

оглядывая рабыню: ее лицо, грудь, талию, обтянутые

шелковыми шальварами ноги.

Фанхас был на верху блаженства: барыш предвиделся

знатный.

–      Желает ли мой повелитель побеседовать с Карна¬

флэ? – предложил он,– Моя воспитанница неплохо вла¬

деет арабским языком.

Фадль обратился к девушке с церемонным привет¬

ствием. Она ответила в том же духе, применив витиева¬

тый классический оборот речи. Он уловил легкий акцент

и спросил работорговца:

–      Она из Басры? По внешности никогда бы не по¬

думал...

–      Нет, нет, мой повелитель! До уроженок Басры мы

не дошли,– заверил Фаихас и принялся пространно рас¬

сказывать историю рабыни: – Карнафлэ – грузинка. Ее

купили давно, но детство, как изволил заметить достой¬

нейший из достойнейших, она действительно провела

в окрестностях Басры. Ребенком Карнафлэ была похожа

на тех неотесанных, полудиких девочек, с которых на¬

чался сегодняшний осмотр. Ничтожный слуга моего гостя

первым заметил красоту и способности бедной крошки. Ей

ведь тогда было лет десять, не больше. Ах, как она была

грязна и измучена! Я приучил ее к чистоте, нанял одного

учителя по арабскому языку, другого – по чтению корана

и основам стихосложения. Карнафлэ подросла. Стало

ясно – это будет цветок, которым можно свести с ума лю¬

бого мужа, какой бы пост он ни занимал в халифате.

Я упросил сладкоголосого Ибрагима аль-Мосули научить

Карнафлэ пению. Именно упросил. Певец затребовал

кругленькую сумму, но я не поскупился. Каждое утро моя

воспитанница занималась музыкой. Мой повелитель знает,

как трудно чужеземке усвоить нашу манеру пения. Ныпе

Карнафлэ – самая изысканная рабыня в Багдаде. Я уве¬

рен – у нее нет достойных соперниц даже при дворе

эмира правоверных!

Молча слушая Фанхаса, набивавшего рабыне цену,

Фадль наблюдал за девушкой. Когда мужчины завели ме¬

жду собой разговор, Карнафлэ, как и требовалось, учтиво

отошла в сторону. Затем сняла висевшую на стене лютню.

Невзначай соскользнувшая накидка обнажила нежное, ро¬

зовато-белое, соблазнительное предплечье и кисть, укра¬

шенные суварами и думлюджааш.

Когда работорговец наконец догадался умолкнуть,

Фадль проговорил:

–      Ты уверял, любезный, будто она разбирается в

поэзии, умеет исполнять стихи.

–      Что прикажет мой повелитель? Может быть, до¬

стойнейшего из достойнейших не затруднит взглянуть на

вышивку, что покрывает ее накидку. Это собственное со¬

чинение Карнафлэ.

Фаворит престолонаследника шагнул к рабыне. Золо¬

тыми буквами арабской вязи на накидке было вышито

четверостишие:

Хной руки часто натираю,

Сама не знаю почему, —

Я пальцы хной не украшаю,

Ведь пальцы украшают хну.

–      Отличная вышивка! – воскликнул Фадль. – Но у красавицы, как я погляжу,

столь же восхитительно и все остальное. Какие у нее глаза! Как оттеняет тугра их блеск!

Насколько изобретателен был тот, кто надумал украсить лоб женщины драгоценными

камнями!

–      Я полагаю, достойнейший из достойнейших намекает на несравненную Алийю? —

вставил Фанхас.

–      Намекаю? Ах, да...

Не правда ли, любезный, удачная мысль посетила младшую, сестру

эмира правоверных?

–      Такая удачная,что и слов нет! Но еслимой повелитель пожелает, я расскажу ему, как

это случилось.

–      Что ж, любопытно.

–      Говорят, будто у Алийи при всех ее достоинствах,подобныхкоторым трудно сыскать,

есть один недостаток —большой лоб. О, достойнейший из достойнейших, как это ужасно!

Сестра эмира правоверных – и вдруг с большим лбом, который портит ее красоту, бе¬

зобразит, наконец уродует! .И вот Алийе пришла великолепная мысль: носить украшения не на го

лове, как это делается повсюду, а прямо на лбу! Ни однаженщина в мире не смогла до этого додуматься!

Фадль не сводил восхищенного взгляда с Карнафлэ.

Девушка, как ни в чем не бывало, настраивала лютню.

Участь ее была решена.

Фанхас подал едва уловимый знак второй рабыне. Та раскачивающейся походкой прошла мимо мужчин и остановилась вполоборота перед зеркалом, слегка изогнувшись. Пурпурное платье ее переливалось.

–      Взгляни, мой повелитель, еще на одну красотку! —проговорил работорговец. – Сусанна, подойди к нам! —позвал он ласково.– Полюбуйся, мой повелитель, ее личи¬

ком! Никак, плутовка, ты успела подмазаться?

Фаворит престолонаследника повернулся и чуть не ахнул от изумления. За какую-то минуту рабыня мускусом вывела на щеке строку, написанную по-арабски. Это казалось почти невероятным: она могла писать, лишьглядя в зеркало, где буквы отражались перевернутыми, а

строка была ровная и четкая:

АЛЬ-ФАДЛЬ ИБП АР-РАБИА

–      Великолепно! – похвалил Фадль, думая о сюрпризе, который он преподнесет первому престолонаследнику.– Чем же нас порадует последняя красавица?

Не желая упускать высокопоставленного покупателя —

неизвестно ведь, кому попадешь в руки! – третья девушка

взяла из вазы самое крупное яблоко, обмакнула палочку

для благовоний в чашу с темной пахучей жидкостью,

стоявшую рядом на низком столике, что-то написала иа

розовой шкурке и, ни слова не говоря, протянула яблоко

Фадлю. Тот прочитал вслух:

Всадники снова, склонили чалмы,

Сон напоил их из чаши дремоты,

Больше на свете не ждешь никого ты,

Ночь наступила, заснем и мы.

Фаворит престолонаследника знал стихотворение, принадлежавшее Абу Дахбалю аль-Джумахи; как ему было не понять намека, если дальше шли строки, с детства за-

еевшие в памяти:

О, если б мог я тебе подарить

Кладь дорогую моей верблюдицы,

Золото тканей к ногам положить...

Только того никогда не случится!

Если б изведать мне участь раба

Той, что умна и красива на диво,

Ей принесла б меня в дар судьба, —

Ведь от природы судьба справедлива.

–      Больше я никого не хочу смотреть! – воскликнул

Фадль.

Удачная покупка раскрывала перед ним новые возмож¬

ности в борьбе за власть. Мухаммед аль-Амин любил

оргии. Что ж, фаворит престолонаследника придаст его

оргиям еще больший блеск! Не вследствие собственной

склонности к распутству, а ради достижения политиче¬

ских целей и поддержания престижа.

–      Надеюсь, пение девушек столь же прекрасно, как

их внешность, умение писать стихи и манера держать

себя,—выходя из комнаты, сказал он семенившему следом

работорговцу.– Покупаю троих.

Глава XIV

ТОРГИ

Фанхас провел фаворита престолонаследника в гости¬

ную и, низко склонившись, вытянул вперед обе руки:

–      Садись, мой повелитель! Если на то будет твоя

воля, я покажу остальных рабынь. Но, верь мне, лучших

ты уже видел, отличил и, надеюсь, оценишь по достоинству.

Он хорошо знал, как важно похвалить выбор покупа¬

теля.

–      Приступим к торгам, любезный, я очень тороп¬

люсь,– ответил Фадль, опускаясь на подушку и не обра¬

щая внимания на услужливо пододвинутый столик с ви¬

нами и шербетами.– Сколько же ты хочешь за своих ра¬

бынь?

–      О, достойнейший из достойнейших, стоит ли нисхо¬

дить до разговоров о презренном металле? Красавицы са¬

мой судьбой предназначены высокочтимому престолона¬

следнику. Мои рабыни – его рабыни. Мы верные слуги

Мухаммеда аль-Амина, и он может, по собственному

усмотрению, платить нам или не платить.

–      Мы все его слуги и служим ему верой и правдой,—

торжественным тоном отпарировал Фадль.– Однако право

купли-продажи есть неотъемлемое право каждого свобод¬

ного человека.

–      Упаси аллах! Я и не пытаюсь отрицать то, что

утверждено шариатом! – воскликнул Фанхас,– Но до¬

стойнейший из достойнейших понимает – мне неудобно

назначать цену. Пусть ее назначит мой повелитель.

Ему лучше известно, сколько могут стоить подобные ра¬

быни.

–      Нет уж, иудей! Это твое дело. Требуй по справедли¬

вости.

–      Как я, ничтоящый, могу! Мой удел – слушать и

повиноваться. Высокочтимый престолонаследник не по¬

жалеет о золоте, которым одарит бедного работорговца.

Девушки восхитительны, и это главное. А больше мне

отсыпят монет или меньше, все будет принято с благодар¬

ностью. Но думается мне, Мухаммед аль-Амин захочет

уплатить не меньше, чем сам эмир правоверных.

По тону, который прозвучал в последних словах, было

трудно определить, шутит Фанхас или говорит серьезно.

Впрочем, шутить таким образом было бы слишком грубо.

Фадль начал терять терпение.

–      Сколько же заплатил эмир правоверных? Говори!

–      За лучшую рабыню, мой повелитель, сто тысяч ди¬

наров ].

По губам работорговца скользнула язвительная улыбка.

Разве гость скажет, что рабыни, которых он торгует,

дешевле? Это равносильно признанию, что они хуже,

менее красивы, а ему наверняка приказано купить самых

лучших.

Но провести Фадля было не так-то просто.

–      Неужели ты не знаешь конца этой истории? – снис¬

ходительно спросил он, делая вид, что очень удивлен. —

Ну хорошо, я тебе расскажу, иудей. Слушай! Было это

в самом начале правления Харуна ар-Рашида. Увидав

необычайно красивую рабыню, эмир правоверных прика¬

зал заплатить за нее сто тысяч динаров. Сумму ты назвал

совершенно точную. Цена, конечно, небывалая. За такие

деньги можно купить десятки отменных рабынь. Тогдаш¬

ний визирь Яхья ибн Халид, как и следовало ожидать, по¬

пытался отговорить халифа. Но напрасно. Харун ар-Ра¬

шид был непреклонен. Тогда визирь пустился на малень¬

кую хитрость: вместо золотых динаров он взял из казны

серебряные дирхемы – это значит полтора миллиона мо¬

нет – и велел рассыпать их перед ложем халифа возле

ривака. Утром Харун ар-Рашид проснулся и встал, чтобы

идти в бассейн совершить омовение. «Что здесь происхо¬

дит?» – спросил он, спускаясь со ступеньки и шагая по

дирхемам, устилавшим пол. «О эмир правоверных! – вос¬

кликнул находившийся рядом Яхья ибн Халид.– Эти мо¬

неты приготовлены, чтобы заплатить за рабыню. Мы пе¬

ресчитывали их целую ночь». Тогда халиф, которому дир¬

хемы доходили до щиколотки, понял чрезмерность цены,

и покупка не состоялась.

Фанхас выслушал историю с непроницаемым видом.

–      Если высокочтимый престолонаследник не поже¬

лает заплатить столь щедро, как его отец, может быть, оя

снизойдет до суммы, которая не показалась чрезмерной

халифскому визирю? – спросил он с поклоном. Намекая

на злейшего врага, работорговец бил по самолюбию

Фадля.

–      Сколько же заплатил за рабыню Джаафар ибн

Яхья? – поинтересовался фаворит престолонаследника.

В груди его клокотал гнев, но лицо было спокойно.

–      Сорок тысяч динаров мой повелитель. Я думаю,

первому престолонаследнику халифата не положено пла¬

тить меньше. И все же, сколько бы он ни заплатил, де¬

вушки будут доставлены во дворец немедленно.

Фадль был недоволен ходом торга. Получалось так,

что Мухаммед аль-Амин жалеет деньги. Допустить этого

было нельзя. Популярность не заработаешь скупостью..

Вместо доброй молвы поползут слухи... Для того чтобы

привлечь к себе внимание, заставить говорить с восхище¬

нием, приобрести сторонников, нужно было быть щедрым,

даже расточительным.

Для Фанхаса, прекрасно знавшего секреты багдадского

двора, ссылка на Джаафара ибн Яхью была последней по¬

пыткой заставить гостя раскошелиться. И попытка эта

удалась.

–      Я полагаю, рабыни моего покровителя, да будет ми¬

лостив к нему аллах, покрасивей рабынь визиря, – про¬

говорил Фадль, сознавая, что рост популярности Мухам¬

меда аль-Амина – еще один шаг на пути его собствен¬

ного преуспеяния. – Хорошо, иудей, ты получишь свои

деньги. Сто тысяч не такая уж большая цепа.

–      О, мой повелитель! – воскликнул Фанхас, едва

сдерживая охватившую его радость.– Я не сомневался

в щедрости высокочтимого престолонаследника! Он без¬

мерно великодушен к тем, кто предай ему душою и телом.

–      Благодари аллаха, иудей! – отрезал Фадль, подни¬

маясь с подушки. По его знаку конюший, что прибыл со

свитой, побежал седлать лошадей.– Немедленно отправь

рабынь во дворец да пришли за золотом.

–      Будет исполнено, мой повелитель. Не изволь беспо¬

коиться, золото не к спеху...– лебезил Фанхас, надвигая

чалму на глаза: он боялся обнаружить свои чувства.

Глава XV

НЕУДАВШИЙСЯ АРЕСТ

Едва ворота Дар ар-Ракика распахнулись, как Фадль

услышал шум, крики и увидел столпившихся солдат.

Одеты солдаты были несколько странно: длинные плащи

до самых пят, словно для маскировки, па головах высо¬

кие тюрбаны, поддерживаемые изнутри спицами, – такие

носили при халифе Абу Джаафаре аль-Мансуре . Что бы

все это могло значить?

Из толпы неожиданно донесся истошный вопль:

–      Пустите меня! Что вам нужно?! Я человек аль-

Фадля ибн ар-Рабиа!

При упоминании своего имени фаворит престолона¬

следника насторожился и, бросив поводья, решительно

направился к месту происшествия. Свита последовала за

ним. Увидев, как богато одет подошедший незнакомец,

солдаты расступились. Двое из них держали связанного

по рукам и ногам человека, который барахтался на земле.

Это был Абуль Атахия. «Придворный поэт?! Как это мог¬

ло случиться? В чем дело?» – удивился Фадль. Подыски¬

вая, к кому бы лучше обратиться с вопросами, которые

вертелись на языке, он глянул влево, затем вправо, и

взгляд его невольно остановился на женщине, что стояла

поодаль и выкрикивала, чтоб задержанного связали по¬

крепче да скорей уводили. Заметив, что за ней наблю¬

дают, женщина плотней прикрыла лицо шелковым по¬

крывалом.

Абуль Атахия во весь голос продолжал вопить, что он

человек аль-Фадля ибн ар-Рабиа.

–      Что ты привязался со своим аль-Фадлем? – при¬

крикнул державший его солдат. – Тебе придется давать

ответ самому халифу!

Фаворит престолонаследника опустил глаза и в тот же

момент встретился взглядом с придворным поэтом. Абуль

Атахия взывал о помощи. Попяв, что стихотворец может

рассказать многое, Фадль вмешался:

–      Отпустите этого человека! Кто приказал его задер¬

жать?

–      Эмир правоверных! – прохрипел солдат, не обора¬

чиваясь и туже затягивая веревки.

– Где приказ? По какому праву вы действуете?

– Мы охранники эмира правоверных! – услышал

Фадль сбоку и, повернувшись, увидел подходившего ари-

фа – человека могучего телосложения и огромного роста.

Такие редко встречались в Багдаде. – Мы получили при¬

каз арестовать негодяя! – низким басом прохрипел ариф.

–      Вы самозванцы! – выкрикнул фаворит престоло¬

наследника. – Стражники Харуна ар-Рашида имеют на

спине государственную эмблему, а у вас ее кет!

Ариф раскатисто загоготал, затем повернулся спиной

и приспустил плащ. Между лопаток показалась вышитая

надпись:

Пускай трепещут лютые враги,

И ты, аллах, нам в этом помоги!

Ариф сделал еще одно движение – теперь уже ру¬

кой – и солнечный луч упал на длинную саблю, висев¬

шую у него на поясе.

Фаворит престолонаследника был достаточно опытен,

он не смог удержаться от улыбки: устрашающую надпись

ввел еще Абу Джаафар аль-Мансур. И саблю на перевя¬

зи также. А наследники аль-Мансура, некоторые по край¬

ней мере, оставили эту форму для солдат.

–      Ну и старье ты надел! – воскликнул он громко. —

Ты мне лучше покажи имя нынешнего халифа!

Ариф молча сбросил плащ. На плече, в самом верху,

блеснула вышивка, сделанная золотыми буквами:

ЭМИР ПРАВОВЕРНЫХ ХАРУН АР-РАШИД

Насмешливо покачав головой, ариф отвернулся и, при¬

крикнув на солдат, которые все еще возились с отчаянно

брыкавшимся Абуль Атахией, приказал связать его так,

чтобы тот не мог шевельнуться.

Свита Фадля была готова по первому его знаку ри¬

нуться и освободить придворного поэта. Но фаворит пре¬

столонаследника колебался. Голос его звучал не так

уверенно, как прежде.

–      Бедняга уверяет, что он человек аль-Фадля иби

ар-Рабиа... Э, кто возьмется подтвердить, что он не

лжет? – небрежно бросил ариф. – Да что там толковать!

Мы имеем приказ об его аресте.

–      Я возьмусь подтвердить, – мгновенно изменившим¬

ся тоном проговорил Фадль. – Я утверждаю, что этот че¬

ловек принадлежит к СБИте аль-Фадля ибн ар-Рабиа.

Я требую освободить его!

Ариф опешил. Он никак не ожидал, что ему станут

приказывать, да еще таким тоном. «Кто знает, может

быть, это какой-нибудь эмир», – рассудил он дро себя и,

что-то вспомнив, глянул туда, где стояла женщина, заку¬

танная в покрывало. В удивлении он заметил, что она

обратилась в бегство, и подумал: «Видать, и вправду это

эмир, коль от него тотчас бегут! Надобно быть осторож¬

ней...».

За разыгравшейся сценой молчаливо наблюдал Фан¬

хас, вышедший проводить фаворита престолонаследника.

Ему было не по душе, что Абуль Атахию арестовывают

возле его дома. Ну хоть бы чуточку подальше! Он даже

хотел вмешаться, ведь слуг много, достаточно кликнуть...

Но чем поэт мог прогневить халифа? Не опасно ли вста¬

вать на его защиту? Да и стоит ли? Надо будет выполнять

обещание, данное насчет барыша... А если Абуль Атахию

арестуют, барыш останется неразделенным. Уже выгода!

К тому же будет соблюдено распоряжение сейиды, ко¬

торое передал Хайян со слов Атбы. Опять жди при¬

быль! Двойной барыш! Упустить такое счастье было бы

глупо.

Работорговец удовлетворенно крякнул.

Тем временем Фадль пытался застращать арифа.

–      Ты не имеешь права его задерживать! – кричал он,

указывая на связанного поэта. – Какое он совершил пре¬

ступление? Ты ответишь перед самим эмиром правовер¬

ных!

–      А кто тьг такой, чтобы грозить мне?! – рассвире¬

пел ариф. – Я знать тебя не знаю и знать не хочу. Прохо¬

ди своей дорогой!

Услышав, как оскорбляют их господина, свита Фадля

схватилась за сабли. Раздались угрозы, брань. Солдаты

вытащили из-под плащей боевые мечи. Перепуганный

работорговец спрятался за воротами Дар ар-Ракгтка.

–      Спрятать оружие! Это приказывает вам аль-Фадль

и б и ар-Рабиа! – громовым голосом крикнул фаворит пре¬

столонаследника и, видя замешательство, начавшееся в

рядах солдат, скомандовал, обращаясь к тем, которые дер¬

жали поэта: – Немедленно освободите пленника! Я несу

за него полную ответственность! Слышите! Если кому-

нибудь понадобится придворный стихотворец Абуль Ата¬

хия, пусть спрашивают у меня.

Смекалистый арпф мгновенно оценил изменившуюся

обстановку.

–      Убрать мечи! – приказал он солдатам и повернул¬

ся к Фадлто. – Мой господин, есть приказ арестовать это¬

го человека. Что я скажу, если он будет освобожден?

–      Скажи, что поэт находится у аль-Фадля ибн ар-

Рабиа!

–      Это он! Главный советчик первого престолонаслед¬

ника! – шушукались между собой солдаты. – Я узнал

его! Точнехопько он!

–      Почему, мой господин, ты сразу не сказал, кто ты

такой? Я бы давно подчинился твоему приказу, – прого¬

ворил ариф, окончательно смиряясь. – Эй, Махмуд, осво¬

бодить пленника!

Широкоплечий солдат развязал веревки. Абуль Ата¬

хия вскочил на ноги и, как был, без чалмы, которую у

него сбили с головы, перепачканный, взъерошенный, бро¬

сился на землю перед Фадлем, потянулся целовать полу

его джуббы.

Фаворит престолонаследника поднял расчувствовав¬

шегося поэта.

–      Что с тобой, стихотворец? Как ты попал в непри¬

ятную историю? Ты же воздержанный человек. И

вдруг...

Причину ареста Фадль объяснил тем*, что Абуль Ата¬

хия пытался при свидетелях ухаживать за женщиной с

покрывалом.

–      Я позже расскажу тебе все, – пообещал поэт.

Г л а в а XVI

С АВ ЛАД Ж АII И ГУРА

Узнав по возвращении во дворец, что тайна ее рас¬

крыта, Аббаса поняла: спастись можно, лишь арестовав

Абуль Атахию. Будучи женщиной решительной, она не¬

медленно сняла дворцовую охрану, распорядилась, чтобы

принесли старые воинские одежды, нарядила в них солдат

и отправила во главе с арифом в Дар ар-Ракик. Атбе было

поручено показать им поэта, чтобы по ошибке солдаты

не задержали кого-нибудь другого.

Когда арест не удался, Аббаса схватилась за голову:

–      О, аллах! Мы погибли!

–      Нужно обо всем сообщить визирю, – настаивала

Атба.

По пути во дворец она обдумала, как лучше действо¬

вать,

–      Мы нуждаемся в его помощи. Он должен увидеть

тебя, сейида. Где он сейчас?

–      На поле, возле замка Вечности. Вместе с мои.м

братцем. Сегодня день, назначеииый для состязаний. Они

играют в савладжан и гуру.

–      Я немедленно отправлюсь к нему.

–      Делай как знаешь! Мне все равно. Нам не спас¬

тись, – ответила Аббаса. В голосе ее звучало отчаяние.

–      Аллах не оставит пас своей милостью! Визирь

найдет выход, я верю, – убеждала Атба. – Ну, а теперь

я ухожу.

– Подожди! – остановила ее Аббаса. – Я напишу

визирю.

Она пододвинула чернильницу на высоких ножках,

взяла кусочек папируса и написала: «Приезжай, как

только освободишься! Вырви меня из вражьих ког¬

тей!».

Атба прошла в свою комнату, переоделась, набросила

плащ и повязала дорожную накидку, в каких приезжают

гонцы из Хорасана – так визирь скорей заметит, – а па

груди спрятала послание. Арабский скакун помчал ее на

ристалище.

Ристалище представляло собой большое поле с игро¬

вой площадкой в виде правильного круга, огражденного

двойным рядом канатов, которые были укреплены на

столбах. Со стороны замка Вечности к нему примыкал