Текст книги "Возвращение домой"

Автор книги: Джина Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Когда Сара взглянула на Рурка Фэллона, ее первой мыслью было: «О Господи. Какой потрясающий мужчина».

Следом возникла другая: «Чего он на меня так уставился? Как на привидение».

Но прежде чем она успела додумать свою мысль до конца, Рурк уже взял себя в руки и, шагнув вперед, представился, лицо его стало приятным и спокойным.

Сара поднялась, протянула через стол руку, вежливо улыбнулась.

– Я хочу поблагодарить вас, – начал Рурк, – что вы сразу согласились со мной встретиться.

– Но по телефону вы сказали, будто у вас ко мне неотложное дело. Тем не менее, мистер Фэллон, я действительно надеюсь, что вы понимаете, с каким трудом мы втиснули вас в наше расписание, и, боюсь, я могу уделить вам только пять минут – и жду клиента.

– Так поздно?

– Многие из моих клиентов – фигуры общественно значимые, с ненормированным рабочим днем, и я стараюсь приспособиться к ним.

– Понятно. Что ж, хорошо. Я буду краток. Вам говорит о чем-то имя Эвелин Делакорт-Кэтчем, мисс Андерсон?

– Нет. Не то чтобы… А, погодите. Не она ли возглавляет «Эв косметикс»?

– Миссис Кэтчем – владелица контрольного пакета акций. Она же основательница и президент компании. – Он вынул из кармана визитную карточку и передал Саре.

«Исполнительный директор».

На Сару это произвело впечатление, но не чересчур сильное. В конце концов сама она – консультант по имиджу в Лос-Анджелесе.

– Как вы понимаете, я работаю у миссис Кэтчем. Я здесь от ее имени. Она бы хотела встретиться с вами, мисс Андерсон.

– Со мной? А зачем это Эвелин Кэтчем?

– Я не вправе говорить об этом.

Сара удивленно посмотрела на него. Как странно.

– И когда она хочет со мной встретиться?

– Как можно скорее. Самолет компании ждет в аэропорту и готов доставить нас в Хьюстон. Все зависит от вас – быстро ли вы соберетесь.

–  Что?Подождите, я думала, вы говорите о встрече здесь, в Лос-Анджелесе. Я не могу лететь за тысячи миль так внезапно и не зная зачем.

– Все, что могу сказать, – дело чрезвычайно конфиденциальное и важное, суть его может объяснить только миссис Кэтчем.

Сара удивленно хмыкнула.

– Мне очень жаль, если вы не поняли, мистер Фэллон. У меня здесь бизнес, мое время расписано на несколько недель вперед.

Но тем не менее Сара была очень заинтригована. Чего ради такая женщина, как Эвелин Делакорт-Кэтчем, захотела с ней встретиться?

Одно ясно – в ее профессиональных услугах она не нуждалась. Ее имя постоянно открывало список хорошо одевающихся людей.

– А не может вас кто-то заменить дня на два?

– Боюсь, что нет. Я сама занимаюсь клиентами. Я им даю советы, мистер Фэллон, им необходим мой… вкус, если хотите. Именно это покупают клиенты. «Отражение» – новое дело, и пока есть спрос, я не могу позволить себе пренебречь работой. Даже если речь идет об одном дне.

– Мисс Андерсон, поверьте мне, пожалуйста, вы совершаете ошибку. Дело очень серьезное.

– Какое же, мистер Фэллон?

Он сочувственно посмотрел на нее, а она иронично улыбнулась и развела руками.

– Ну что ж, признаюсь, вы возбудили во мне любопытство, но каким бы интригующим ни показалось мне ваше предложение, я вынуждена его отклонить. – Вежливо улыбаясь, Сара поднялась и снова протянула руку гостю. – А теперь, пожалуйста, простите, мистер Фэллон, сейчас у меня начнется другой деловой разговор. Так что доброй ночи.

Итак, она дала ему от ворот поворот. Рурк не знал, чего конкретно он ожидал, но только не этого. Обычно упоминание имени Эвелин делало людей сговорчивыми.

Эвелин это не понравится.

Двери лифта открылись, Рурк вышел и направился к автоматам в вестибюле башни. Он вставил кредитную карточку и набрал номер прямого телефона Эвелин, минуя Элис. Очень немногие знали этот номер.

Она ответила сразу.

– Это Рурк. – Без всяких лишних слов он сообщил: – Я нашел ее.

Эвелин молчала. Ему показалось, он услышал вздох, но не был уверен. Потом она заговорила обычным спокойным голосом:

– Хорошо. Прекрасно. Ты уже поговорил с ней?

– Да. Но есть загвоздка. Она отказывается лететь. Говорит, что не может оставить дела.

– У нее собственный бизнес?

Рурк поморщился, услышав оживление в ее голосе. – Да. Фирма называется «Отражение». Она дает консультации по имиджу. Ничего крупного, насколько я понимаю, вся компания состоит из нее и секретарши. Так что не возлагай особых надежд.

– Да, но согласись – это хороший признак.

– Пожалуй. Но если она не захочет с тобой встретиться, все это не имеет никакого значения.

– Предложи деньги.

– Что?

– Если ее беспокоит потеря прибыли из-за поездки ко мне, надо предложить компенсацию – вот и все.

– И сколько ты можешь дать?

– Сколько надо.

Рурк вздохнул:

– Хорошо. Ты – босс. Я позвоню после того, как снова поговорю с ней.

Он собирался повесить трубку, но она его остановила:

– Рурк…

– Да?

Молчание длилось несколько секунд.

– Как она выглядит?

Рурк поморщился. Он наклонил голову, правой рукой потер виски. Возникло искушение солгать. Можно ведь сказать, что ее дочь – совершенно неинтересная женщина. И Эвелин поверила бы.

– Ну, я говорил с ней не так долго, чтобы составить ясное впечатление. Кажется, неглупа. Уравновешенна, очень хорошо говорит, чего и следовало ожидать при ее занятии имиджем. – Но Рурк не добавил, что она красива.

Ему показалось, он снова услышал вздох. Вздох облегчения.

* * *

– Ни о чем не беспокойтесь, мистер Киллибрю. Андре знает свое дело. Я объяснила ему в деталях, что я хочу. Вот здесь адрес его салона. Он будет ждать вас завтра утром в десять.

– Ну… Если вы уверены…

– Вы будете выглядеть просто прекрасно, мистер Киллибрю. Поверьте мне.

Ободряюще улыбаясь, Сара взяла клиента за локоть и повела к двери.

– Поверьте, все будет просто чудесно…

Сделав два шага по приемной, она резко остановилась.

– Мистер Фэллон?

Рурк сидел в кресле и спокойно листал журнал.

– Ваша секретарша уже ушла, когда я вернулся, вот я и расположился здесь. Надеюсь, вы не против?

– Конечно, не против. Одну минуту.

Скрывая раздражение, Сара заставила себя улыбнуться. Неужели этот человек не понимает слова «нет»? Сегодня очень трудный день. Визит за визитом. А ей надо еще заехать в лечебницу, навестить мать. Она устала. Хотелось есть. Болели ноги, ломило спину, голова раскалывалась. Оказаться бы сейчас дома, полежать в пенистой ванне и сразу лечь спать, а не придумывать, как отказать этому человеку в такой смешной просьбе.

Проводив мистера Киллибрю, Сара вернулась, собираясь побыстрее отделаться от назойливого посетителя. Она скрестила руки на груди и в упор посмотрела на Рурка, надеясь, что он сам поймет.

– Я не передумала, мистер Фэллон. Так что если вы намерены меня уговаривать, то зря тратите время. Я уже объяснила вам, я не могу оставить дела.

– А если вы получите финансовое возмещение?

– Вы собираетесь нанять меня?

– Ну что-то в этом роде. Мы заплатим вам за потраченное на поездку время. Я думаю, у вас почасовая оплата? И какова ставка?

Сара сказала, Рурк улыбнулся.

– Вы получите пять тысяч за день в Хьюстоне.

– Пять тысяч? – Сара уставилась на него. – Вы серьезно? Это вдвое больше, чем я могу заработать за двадцать четыре часа, за сутки. Это, конечно, соблазнительно…

Мысленно она прошлась по расписанию на следующие несколько недель. Как трудно его ломать. И что скажет Дженнифер, когда она попросит ее заняться этим? Секретарша, конечно, сокровище и по-настоящему близкая подруга, но покладистость не главная черта ее характера. Сара покачала головой.

– Мне очень жаль, мистер Фэллон. Это очень великодушное предложение, но…

– А как насчет десяти тысяч?

– Десять!

Потрясенная, Сара опустилась на стул напротив него.

Десять тысяч долларов? Боже мой, да что это за дело, если Эвелин Кэтчем готова заплатить такие деньги лишь за разговор с ней?

Сара ничего не могла придумать. Она внимательно посмотрела на Рурка, но на его лице ответа не было.

Надо выяснить, иначе любопытство сожрет ее. Откровенно говоря, такие деньги были бы ей сейчас ох как кстати.

Быстро подсчитав в уме, за сколько месяцев она заплатила бы за лечебницу, будь у нее десять тысяч долларов, Сара округлила глаза. Что ж, ворчание нескольких клиентов и гнев секретарши – довольно низкая цена.

Сара быстро поняла, как хорошо Рурк Фэллон умеет все устраивать. Если бы она не воспротивилась, он увез бы ее в Хьюстон в тот же вечер.

– Я не могу просто взять и улететь. Мне надо сообщить сотрудникам. Секретарю предстоит переделать расписание. Я должна дать указания помощнику, чем заняться, пока меня не будет. Связаться с врачом матери, которая очень больна, я всегда сообщаю ему, где меня можно найти в любое время. Да, кстати, скажите мне ваш телефон и номер факса, на случай, если я понадоблюсь доктору.

Рурк великодушно согласился отложить вылет в Хьюстон до утра, взяв дело в свои руки.

И все завертелось. Рано утром он подъехал к дому Сары в арендованном «кадиллаке» и отвез ее прямо в банк. Хватку Рурка ощущали все, властность чувствовалась даже под маской чрезвычайной вежливости. Он сумел добиться немедленной встречи с президентом банка, на что у Сары, она нисколько не сомневалась, ушла бы неделя. Несколько минут – десять тысяч долларов оказались на счете Сары. Услужливый менеджер и его помощник лезли из кожи, желая угодить клиенту, Рурку Фэллону. У Сары прямо голова шла кругом.

Роскошный самолет корпорации с символом компании «Эв косметикс» на боку – надкушенное яблоко – уже ждал их.

Внутренняя обшивка самолета в розовато-лиловых и серебристо-голубых тонах прекрасно подошла бы и для гостиной в богатом доме. Привычных самолетных кресел не было, вместо них пассажиров ожидали диваны. Стойка бара и столик отделяли салон от небольшой кухни. Через открытую дверь в хвостовой части Сара увидела элегантную спальню и маленькую, но роскошную ванну.

Рурк заботливо усадил Сару в мягкое кресло, она облегченно вздохнула, когда он устроился на противоположной стороне салона. Лучше уж быть подальше от него.

Утром, едва открыв Рурку дверь, Сара почувствовала такую мощь мужской силы, исходившей от него, что у нее перехватило дыхание.

Он стоял на пороге – большой, высокий, неотразимый. И так близко. Сара глубоко вздохнула и почувствовала аромат, от которого закружилась голова. Опасно-соблазнительный запах лосьона после бритья, мыла, крахмальной рубашки и… мужчины.

Улыбнувшись, Рурк произнес:

– Доброе утро, мисс Андерсон.

Обычные вежливые слова, но когда Сара заглянула в живые голубые глаза, посмотрела на точеное лицо, ее сердце помимо воли подскочило и тут же ухнуло вниз.

Присутствие Рурка выбивало ее из колеи и приводило в замешательство. Причина не только в его внешности – по работе Саре Андерсон приходилось иметь дело со многими красавцами, в Голливуде, например, полно шикарных мужчин. Сара ценила мужскую красоту (как и женскую), случалось, красивые мужчины вызывали у нее трепет, но никто не производил такого впечатления, как Рурк Фэллон.

Сара наклонилась, волна шелковых волос упала на лицо, и, скрываясь за этим естественным занавесом, она украдкой посмотрела на Рурка. Даже сейчас, глядя на четкий мужской профиль, она ощутила, как волны чувственного возбуждения прокатились по телу, а соски поднялись и затвердели.

Он пристегивал ремень к креслу, а ее взгляд скользил по прекрасно сидящему на нем серому костюму, сшитому на заказ. Ее сердце забилось. Боже мой. У него даже руки чувственные – красивой формы широкие ладони, длинные пальцы с ухоженными ногтями, они двигались с мужской грацией, а она не отрывала взгляда, будто загипнотизированная. Руки Рурка покрывал легкий черный пушок, смуглость кожи на запястьях подчеркивала белизна белых накрахмаленных манжет рубашки.

Интересно, он женат? Сара присмотрелась – обручального кольца нет, единственное украшение – золотые часы, тонкие, как вафля, они то и дело посверкивали из-под левого рукава. Правда, отсутствие обручального кольца ни о чем не говорит. Многие мужчины его не носят.

Но что-то в облике Рурка убеждало ее – он свободен. Под внешним профессиональным лоском, за безупречными манерами скрывается не домашний мужчина. Она побилась бы об заклад, что это так.

Конечно, это совершенно не важно. Пройдет день, и она никогда больше его не увидит. Что ж, все к лучшему, ведь она-то не произвела на него никакого впечатления. Случайные взгляды, брошенные в ее сторону, абсолютно бесстрастны, как у судьи.

– Вам лучше пристегнуться, мисс Андерсон.

Сара вздрогнула и посмотрела на Рурка. Ее щеки порозовели, она казалась испуганной и взволнованной. Он подумал: интересно, о чем она размышляет. Может, догадывается, почему Эвелин захотела ее увидеть? Подсчитывает, сколько можно выжать из родной матери?

Но Рурк и моргнуть не успел, как Сара переменилась, он видел перед собой не застигнутую врасплох девушку, а элегантную спокойную женщину, консультанта по имиджу Сару Андерсон.

«О да, она истинная дочь своей матери, – подумал Рурк, – до кончиков ногтей – класс, несмотря на бедное детство».

И красивая.

Пожалуй, даже красивее Эвелин. Это открытие его немного шокировало, поскольку до сих пор он не предполагал, что такое возможно.

Рурк не сомневался: Сара унаследовала не только красоту, но и острый ум матери. А передался ли ее характер – предстоит выяснить.

– Извините, я задумалась. – Сара улыбнулась. – Я не поняла, что мы уже взлетаем.

Рурк наблюдал за ее суетой в поисках ремней по бокам кресла – один она нашла, а другой нет. Тогда он отстегнулся и пошел к ней на выручку.

– Разрешите, я помогу?

– О нет. Все в порядке… – Сара торопливо выпрямилась, когда он коснулся ее плеча, волосы взмыли, и одна прядка зацепилась за пуговицу пиджака Рурка. – О Боже!

Инстинктивно ее руки взметнулись к голове, она почувствовала острую боль.

– Спокойно, – велел Рурк, – а то будет еще больнее. – Заставляя подчиниться приказу, одной рукой он обнял Сару за плечи, прижал ее голову к своей груди, а другой принялся высвобождать волосы.

Блестящие пряди волос, точно шелк, текли между пальцами. Лицо Сары оказалось прижато к его груди, макушка уперлась в подбородок, цветочный аромат ее шампуня щекотал ноздри. Рурк почувствовал пробежавшую по девушке дрожь, когда его локоть коснулся ее груди, но в этой ситуации избежать контакта было невозможно. Сара напряглась, он ощутил трепет, охвативший ее тело, и огонь, обжигающий его руку.

– Ну вот, вы свободны, – пробормотал он, не отстраняясь от нее.

Оторвавшись от его груди, Сара взглянула ему в глаза, их лица оказались так близко, что он различал каждую ресничку вокруг изумленных зеленых глаз… И видел пульсирующую жилку на шее. Она дышала ему прямо в горло, вызывая чувственную дрожь.

– С-с-спасибо, – заикаясь, прошептала она.

Он посмотрел ей прямо в глаза, потом его взгляд медленно опустился к ее губам.

– Пожалуйста.

Голос его стал низким и хриплым. Его кровь вскипела. Ноздри раздулись, как у самца, учуявшего запах женщины. Он заметил – она поняла его состояние и уловила опасность.

Черт побери! Что он делает? Стиснув зубы, Рурк отпустил Сару и выпрямился.

– Ну как, теперь все в порядке?

– Да, прекрасно. Как глупо вышло.

– Ничего страшного.

Вернувшись на свое место, он снова пристегнулся. Когда Сара справилась с ремнями, Рурк нажал кнопку над головой, сообщая пилоту, что они готовы взлетать. Не глядя в сторону Сары, Рурк поднял кейс и открыл.

Сара всю дорогу смотрела в иллюминатор, притворяясь, будто забыла о нем.

* * *

В два часа Сара и Рурк появились в апартаментах Эвелин Кэтчем в Хьюстоне.

Он нажал кнопку, и приглушенный мягкий звон колокольчика раздался по другую сторону двери. Сара переминалась с ноги на ногу.

– Вы нервничаете?

Она удивленно посмотрела на Рурка:

– Почему? Совсем нет. А что – есть причина?

– Нет. Думаю, нет. Мне показалось, вы немного встревожены.

Ну конечно, еще бы не встревожена. Любопытство распирало Сару, а предстоящая встреча волновала ее.

И, она вынуждена была признаться, близость Рурка в последние шесть часов мешала ей владеть собой. Сара испытывала дикое напряжение, соображала с трудом, ее словно обдавало жаром, когда он бросал на нее взгляд.

Сара вздохнула. Химия. Никогда не знаешь, в какой момент это случится… И почему.

Но сейчас все эти посторонние чувства мешали, к тому же она очень сомневалась, что хотя бы чуть-чуть понравилась Рурку. За весь полет он не проронил ни слова, уставившись в бумаги, вынутые из кейса, а после глупого инцидента, когда она зацепилась волосами за его пуговицу, и глазом не повел в ее сторону. Казалось, Рурк забыл, что в самолете не один.

Она заметила, как на долю секунды странный огонь загорелся в его глазах, ей даже показалось, он испытывает те же чувства, что и она. Но подумав, решила, что все это плод ее воображения. А вообще, вздохнула Сара, физическое влечение туманит разум и искажает правильное восприятие происходящего.

Дверь открыла крупная сухопарая женщина, она улыбнулась Рурку, потом перевела взгляд на Сару, и ее глаза потрясенно расширились, но, как хорошо вымуштрованная служанка, она быстро взяла себя в руки и молча проводила их в гостиную.

Навстречу им поднялась Эвелин Кэтчем, не отрываясь, она глядела на Сару. Пока их представляли друг другу, девушка ощущала на себе напряженный взгляд хозяйки и недоумевала – почему.

Эта женщина производила сильное впечатление. Сара поняла – даме лет пятьдесят, но ей спокойно можно дать сорок, а при определенном освещении и того меньше. Кожа чистая, свежая, слегка посеребренные виски не старили, а как бы придавали особый шарм. Но самое потрясающее – не элегантность и стройность, а ощущение покоя, силы и власти, исходившее от Эвелин Кэтчем.

И что-то в ней было знакомое, очень, но Сара никак не могла понять – что. Наконец она решила, что много раз видела ее фотографии в газетах и журналах.

– Благодарю, что вы согласились со мной встретиться, Сара. Вы не против, если я стану называть вас Сарой? – спросила Эвелин, когда они сели.

– Нет. Пожалуйста. Но благодарить следует мистера Фэллона, он все организовал так, что отказать было просто невозможно.

Эвелин посмотрела на Рурка и улыбнулась ему.

– Да. Я всегда могу положиться на Рурка Фэллона.

Она снова повернулась к Саре, и девушка поймала на себе уже знакомый изучающий взгляд. Как муха под микроскопом, подумала Сара, подавляя страшное желание увернуться от впившихся в нее глаз.

– Я уверена, вы задаете себе вопрос, зачем я попросила вас о встрече.

– Да. Конечно.

– С того момента, как Рурк вчера вечером позвонил мне и сказал, что вы согласились приехать, я пытаюсь придумать, как все объяснить. Но в конце концов решила – проще всего говорить прямо. Поэтому я так и поступлю. – Она помолчала, снова посмотрела на Рурка и глубоко вздохнула: – Сара… Я твоя мать.

Глава 6

От такого заявления Сара испуганно засмеялась.

– Извините, – сказала она, взяв себя в руки, – мне не хочется быть невежливой, но понимаете ли… Я боюсь, перед вами не та Сара Андерсон. Моя мать сейчас в лечебнице, недалеко от Лос-Анджелеса.

Она вспомнила о десяти тысячах долларов, которые Рурк Фэллон утром перечислил на ее счет, и с трудом подавила смех.

– Да, действительно, Джулия Андерсон растила тебя. Я понимаю, ты считаешь ее своей матерью. Так и должно быть. Но родила тебя я, Сара.

Внезапно желание смеяться пропало. Сара уставилась на Эвелин Кэтчем. Ее грудь сдавило.

– Но… это значит… нет. Нет. Этого просто не может быть! Это ошибка, перед вами не та Сара Андерсон.

Эвелин и Рурк переглянулись.

– Неужели Андерсоны никогда не говорили тебе, что ты их приемная дочь?

– Конечно, нет. – Из-за паники, поднявшейся в душе Сары, ответы вылетали скорее, чем ей хотелось. – Да и с какой стати? Я не была удочерена. Родители сказали бы мне, если бы на самом деле…

«Но собственно, почему «сказали бы»? Особенно отец?» Вопросы распирали ее, роились, как злые осы, Сара хотела знать ответы.

Как глупо! Конечно, они должны были ей сказать. Сара потрясла головой, с трудом выровняла дыхание и успокоила разбушевавшееся сердце. Нет, этого она не может принять. Не может! Эвелин Кэтчем ошибается. Конечно, ошибается. Точно. Какое-то страшное недоразумение.

– Да, похоже, они ничего не объяснили. Сара, Андерсоны тебя удочерили. Ты мой ребенок.

– Нет…

– Если хочешь доказательств, изволь. – Эвелин взялась за лежавшую на краю стола папку, открыла и достала несколько листков. – Здесь копия твоего свидетельства о рождении. Это отпечаток моего пальца и твоей ножки. Вот договор между Эдгаром и Джулией Андерсон и мною, мы все подписали его через три месяца после твоего появления на свет. Остальные бумаги об удочерении.

Эвелин раскладывала листки на кофейном столике, давая возможность Саре изучить их.

Сара смотрела на документы, как на клубок шипящих змей, и даже не попыталась прикоснуться к ним.

– Документы могут быть поддельными.

– Да. Могут. Но они настоящие. Уверяю тебя. Конечно, здесь копии, но оригиналы лежат в моем сейфе. Однако если ты захочешь проверки и экспертизы, можно сделать.

Грудь Сары сдавило так сильно, что она не могла дышать. Ледяной комок образовался в животе, ее трясло. Она была на грани истерики. Ее хваленое самообладание, казалось, дало сбой.

И это испугало ее почти так же сильно, как оскорбительное спокойствие Эвелин Кэтчем. Сара решила ухватиться за выработанную годами манеру держаться, надеть на лицо защитную маску привычного имиджа – спокойствие, элегантность, сдержанность.

Пальцы, вцепившиеся в обитый шелком диван, побелели, и она заставила себя расслабиться. Пальцы выполнили ее команду – один за другим они расстались со спасительным шелком. Девушка с упреком посмотрела на Эвелин.

– Зачем вам это? Даже если я… – она мельком взглянула на бумаги, разложенные на кофейном столике, – даже если я та, за кого вы меня принимаете, правда, я ни на секунду в это не поверила, зачем понадобилось тащить меня сюда и все рассказывать? Какой смысл?

– Во всяком случае, не из желания острых ощущений, уверяю тебя. Я понимаю, ты взволнованна, Сара, мне очень жаль, но у меня нет другого выхода.

Эвелин говорила спокойно, не отрывая зеленых глаз от Сары. Саре хотелось и смеяться, и плакать, она была близка к истерике. Да нет, разве можно в это поверить!

Чувства Эвелин к женщине, сидевшей перед ней, к дочери, которую она видела впервые, были надежно скрыты под маской спокойствия. Их не выдавали ни лицо, ни голос. Она откинулась на спинку элегантного кресла времен королевы Анны, положив руки на колени, красиво закинув ногу на ногу и слегка покачивая ею.

– В общем-то я вызвала тебя, чтобы поговорить о подарке, который хочу преподнести.

Сара понимала толк в моде и стиле, ее бизнес предполагал умение распознавать мастерство и способность оценить его. В Эвелин Кэтчем абсолютно все: идеально уложенные волосы, безупречная, но сдержанная косметика, бриллиантовые кольца на изящных пальцах, ухоженная кожа и покрытые лаком ногти, скромное, но элегантное платье, итальянские туфли-лодочки, простая, но изящная нитка жемчуга на шее и соответствующие серьги – буквально все кричало о больших деньгах и прекрасном вкусе. Но главное… о власти.

– Подарок? Какой подарок? – Сара подозрительно смотрела на эту странную женщину.

– Ты мой единственный ребенок, Сара. А поэтому – наследница по крайней мере части «Эв косметикс».

– Наследница! Внезапное чувство вины после стольких лет?

Сарказм и грубость не были в характере Сары, но натянутые нервы требовали отреагировать на происходящее.

Эвелин Кэтчем даже не моргнула.

– Нет.

Отрицательный ответ прозвучал без колебаний, в тоне не угадывалось и капли бравады. Она смотрела на дочь без тени раскаяния или гнева. Напряженность Сары, ее разочарование достигли наивысшего предела.

– Тогда зачем вам делать меня своей наследницей?

– У меня на то свои причины. Впрочем, не важно, достаточно того, что я готова подарить тебе часть акций.

– Но если это так, вы могли бы просто включить меня в завещание. Зачем понадобилась встреча?

– Я не могу ждать дня своей смерти, чтобы передать тебе… Владеть акциями – твое право по рождению. А поскольку ты получишь часть «Эв косметикс», то было бы разумно узнать, что ты наследуешь, и умно распорядиться этим. – Она изящно подняла одну бровь. – Как деловая женщина, я уверена, ты понимаешь, наследство – не только подарок, но и ответственность.

– Да, конечно, – пробормотала Сара, и холодок недоверия пробежал по ее телу. Неужели эта женщина ничего не чувствует? Если она говорит правду, то где ее эмоции? Как она может беспокоиться лишь о деле, акциях, ответственности? Боже мой, неужели она сделана изо льда?

– Хорошо. Я рада, что ты согласна. А теперь я хочу, чтобы ты поехала в Хьюстон и начала знакомиться с компанией. Я могу немедленно подарить тебе четыре процента акций. Остальное отойдет тебе после моей смерти.

– Четыре процента? Вы серьезно?

– Совершенно.

– Но ведь это…

– Достаточно, чтобы сделать тебя богатой женщиной. В дополнение к этому я введу тебя в совет директоров, и ты получишь должность в компании.

В нормальных обстоятельствах Сара, всегда нацеленная на карьеру, была бы на седьмом небе. Но рассказ Эвелин о том, кем они приходятся друг другу, потряс ее подобно взрыву бомбы. Она с трудом сохраняла достоинство, сердце колотилось, дыхание сбилось, точно у спринтера на дистанции.

Гнев, смешанный со множеством других чувств, бушевал в Саре, но, сидя напротив Эвелин, она отвечала ей таким же ровным взглядом.

«Надо поскорее уйти отсюда, – охваченная паникой, говорила она себе. – О Боже! Зачем я вообще сюда приехала?»

– Понятно, – наконец заставила себя произнести Сара неестественно спокойным голосом. – Очень великодушный дар, миссис Кэтчем. Может быть, когда-нибудь вы найдете свою дочь, и она будет вам несказанно благодарна. Но я здесь абсолютно ни при чем.

Она произнесла свой отказ, сумев изобразить пренебрежение и безразличие, но потом все испортила, добавив:

– Однако, позвольте мне сказать, что, если бы я была на самом деле вашей дочерью, я бы выразилась точнее. Бесстыдства вам не занимать, мадам, должна я заметить.

С каждым словом голос Сары становился более грубым и хриплым, буря чувств бушевала в ней. Глаза сверкали. Резко взмахнув рукой, она продолжала:

– Вы считаете, что можно выбросить ребенка как ненужный хлам, оставить его неизвестно кому, неизвестно на что, а через тридцать два года вдруг объявиться и сыграть роль щедрой мамочки?

– У меня были причины отдать тебя, Сара. Я не стану обсуждать их с тобой. Понимаю, ты сейчас комок нервов, но деваться некуда – ты моя дочь. А раз так – значит, моя наследница. Уверяю, тебе стоит принять то, что я предлагаю. Ты станешь владеть огромными финансами, намного превосходящими то, что ты могла бы получить с помощью своей собственной компании.

Чистая правда, которую Сара не могла отрицать. Не надо быть финансовым гением, чтобы понять: четыре процента акций такой компании, как «Эв косметикс», – целое состояние. Но что же получается: вся ее жизнь до нынешнего момента – обман? Из-за нежелания женщины, сидящей напротив нее, обременять себя, ей пришлось жить среди ужасной несправедливости. Она приговорила ее к этому, решив отказаться от нее сразу после рождения!

– Возможно, все это так, но ко мне не имеет никакого отношения. Не важно, что вы говорите, сколько у вас документов, какие, я не ваша дочь.

– Ну как вы можете сомневаться?

До сих пор Рурк сидел тихо, не проронив ни звука. Он мог поклясться, что Сара вообще забыла о нем.

С огромным интересом он наблюдал за разворачивающимся действием маленькой драмы. Он видел, как элегантная собранность Сары не выдержала и нескольких слов Эвелин, как она сопротивлялась очевидному, пытаясь подавить чувства, разрывавшие ее на части. Без всякого сомнения, Сара – крепкий орешек.

Нежная и хрупкая на вид, утонченная, изящная – даже слишком для суровой реальности жизни, выслушав потрясающее заявление Эвелин, эта молодая женщина нашла в себе силы держаться, хотя на ее месте большинство давно билось бы в истерике.

Он ничего не собирался говорить, но ему слишком больно было видеть, как она отчаянно противится правде.

– Мисс Андерсон, да откройте же глаза, – сказал он намеренно грубовато. – Единственное, что надо сделать, – подойти к зеркалу. Боже мой, ну вы же вылитая Эвелин!

Сара метнула на него испепеляющий взгляд. И словно найдя наконец цель для бушующих чувств, она, не вдумываясь в слова Рурка, набросилась на него:

– Вы все знали! Разве нет? Знали, зачем она хотела меня видеть! И ни слова не сказали!

– Я и не должен был говорить. Кроме того… если бы я сказал, разве вы поехали бы со мной?

– Нет. И сейчас не останусь. Это полный абсурд. У меня нет времени. Я еду домой. Или вы велите своему пилоту доставить меня в Лос-Анджелес, или я покупаю билет на самолет. В любом случае – я уезжаю.

Лицо ее оставалось спокойным, но Рурк видел панику в ее глазах и ощутил прилив сочувствия. Бедняжка больше не могла все это выносить.

– Вы переутомились и не в состоянии спокойно рассуждать.

Сара сжала губы. Рурк понимал: холодность Эвелин потрясла молодую женщину, но он-то видел истинное состояние Эвелин, слишком хорошо зная ее. Отсутствующий взгляд и скучающий тон возникали, когда Эвелин чувствовала неуверенность в себе и точно так же, как дочь, старалась укрыться за манерами леди. Неужели обе они не понимают, как похожи друг на друга?

– Я не считаю твой ответ окончательным, тебе надо успокоиться и подумать на свежую голову, – заявила Эвелин, смахивая несуществующую пушинку с платья. – Когда ты все обдумаешь, уверена, твое отношение переменится. Возможно, не ко мне лично, но к моему предложению.

– Но я не собираюсь думать об этом. Повторяю еще раз: я не та, за кого вы меня принимаете! Не та! Я… хотя какой смысл говорить об этом? Какое-то безумие…

Сара резко поднялась и, спотыкаясь, как слепая, пошла к двери.

На Рурка пахнуло знакомым ароматом цветочного шампуня, тем же, что в самолете.

– Сара.

Она успела сделать всего лишь три шага. Со своего места Рурк прекрасно видел ее профиль, видел, как она стиснула челюсти, понимал, как хотелось ей не обращать внимания на оклик. Однако в тихом голосе Эвелин слышалась команда – этот тон выработался у нее за многие годы, ему невозможно было не подчиниться.

Сара остановилась, но не обернулась, а глядя прямо перед собой, спросила:

– Что?

– Я даю тебе десять дней на раздумья. Все это время билет в Хьюстон будет ждать тебя в аэропорту Лос-Анджелеса.

– Не надейтесь, что я им воспользуюсь, – резко бросила Сара и выскочила за дверь.

Через несколько секунд хлопнула входная дверь, этот звук злым эхом разнесся по квартире.

Эвелин посмотрела на Рурка.

– Да, она не в себе. Поезжай за ней, Рурк. Проследи, чтобы она в безопасности добралась до аэропорта.