Текст книги "Возвращение домой"

Автор книги: Джина Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Вы немного вышли за пределы своего ведомства, не так ли, детектив? – спросил Рурк, пожимая руку офицеру.

Детектив Колхаун криво и довольно дерзко улыбнулся.

– Да, немного. Все из-за Буфорда. – Он бросил на бывшего партнера быстрый взгляд.

Сара опустилась в кресло, чувствуя, как мурашки побежали по спине. Она переводила взгляд с шерифа на хьюстонского детектива. Трудно представить их партнерами, более нелепой пары видеть не приходилось. Шериф большой, похожий на медведя. Джинсы, рубаха в клетку, куртка, ковбойские сапоги и поношенный стетсон, который он сейчас терзал в руках, деревенская гнусавость… Но Сара ничуть не сомневалась, что под обликом «своего парня» скрывается быстрый, проницательный ум.

Детектив Колхаун совсем другой – изящный, с загорелым лицом, вероятно, много времени проводит на воздухе. Судя по хорошо отутюженным брюкам и спортивного покроя пиджаку, любит красиво одеться. Он порывистый, нагловатый и, пожалуй, дамский угодник.

– Очень рад, что вы здесь, мисс Андерсон. Мы с Майком хотели даже ехать в Хьюстон, чтобы поговорить с вами.

– Теперь миссис Фэллон, шериф.

– О, извините, я, кажется, ошибся. Да, я же слышал о вашем браке. – Взгляд с Сары переметнулся на Рурка. – Поздравляю.

– Спасибо, – вежливо ответила Сара.

Рурк просто кивнул.

– Я думаю, вы насчет пожара, шериф, – вмешалась Эвелин.

– Да, мадам. Во всяком случае, отчасти. – Буфорд в очередной раз покрутил шляпу и переступил с ноги на ногу. – А все остальное имеет отношение к вашей дочери, я так думаю. Скажите мне, мисс Андер… ой, миссис… э-э… Фэллон. У вас есть враги? Или человек, почему-то желающий навредить вам?

– А почему вы спрашиваете? Да нет. Кажется, нет.

– О чем вы, шериф? – нахмурился Рурк.

– Ну… не хотелось бы вас пугать, но дело в том, что пожар в доме для гостей произошел не из-за испорченной проводки. Это был поджог.

Сара побледнела.

– Вы хотите сказать… О Боже!

– Вы уверены в этом, шериф?

Буфорд с сочувствием посмотрел на Эвелин.

– Да, мадам. Никаких сомнений.

– А какое это отношение имеет к Саре? – строго спросил Рурк.

– Мы с детективом Колхауном думаем, что кто-то специально поджег дом, чтобы расправиться с ней.

Эвелин вскрикнула и откинулась на гору подушек. Ее сдержанность мгновенно испарилась.

– О Боже милостивый!

– Но это абсурд. На чем вы основываете свои подозрения?

– Знаете, я сильно сомневаюсь, что миссис Кэтчем сама захотела спалить собственный дом для гостей, рискуя убить четверых, в том числе и свою дочь. Это уж наверняка. Не похоже, чтобы кто-то устроил пожар, желая отправить на тот свет мисс Поттс или мистера Нили. Значит, остается только дочь миссис Кэтчем.

– Довольно неубедительно. Вам не кажется? – с вызовом заявил Рурк. – И кто же поджигатель? У вас есть версия?

– Совершенно ясно одно – кто-то хочет убрать миссис Фэллон с дороги. Я разнюхал про диверсии на хьюстонской фабрике и на ваших стройках и связался с властями во Флориде и Калифорнии. – Шериф помолчал, оглядел всех серьезным взглядом. – Похоже, пожар на курорте в Палм-спрингз начался точно так же, как в доме для гостей, – с ветоши, пропитанной особым горючим составом, жестоко, но весьма эффективно.

Сара вскрикнула и закрыла рот ладонью. Рурк с упреком посмотрел на шерифа и положил руку на плечо жены.

– Буфорд все это выложил моему шефу, тот посчитал улики достаточно серьезными, а проведенные исследования их подтвердили, – вставил детектив Колхаун. – Поскольку происшествие случилось и в Хьюстоне, в расследование включился и наш департамент полиции. Старина Буф убедил моего шефа объединить усилия для пользы дела, а я снова оказался в одной упряжке с Буфом.

Эвелин закрыла руками лицо. Холодная дрожь охватила Сару. Боже мой. Кто-то хочет ее смерти.

Рурк сжал ее плечо.

– Не переживай, дорогая. – Он посмотрел на мужчин. – Я требую, чтобы вы немедленно бросили все силы на расследование этого дела.

– Не беспокойтесь, мистер Фэллон. Мы занимаемся им. Кстати, я хотел бы и вам задать несколько вопросов. Как я понимаю, в ту ночь вы тоже находились здесь.

– Верно.

– С какой целью?

– Мы с Сарой приехали обсудить дела с Эвелин.

– Понятно. – Буфорд отступил назад, громко топая каблуками ковбойских сапог. Он подергал большим и указательным пальцем губу.

Рурк окостенел.

– Я под подозрением, шериф?

– Мистер Фэллон, до тех пор пока я не найду, кто стоит за этим, все находятся под подозрением.

Глава 25

– Сукин сын!

Поверх газеты Лоуренс посмотрел на жену, ворвавшуюся в кабинет и с такой силой хлопнувшую дверью, что картины на стене закачались. Она была в ярости, из глаз сыпались искры.

– В чем дело, дорогая? Что случилось?

Быстро поднявшись, Лоуренс направился к ней, раскрывая руки для объятий, но она оттолкнула его, прежде чем он успел ее обнять.

– Ты соврал мне! Ублюдок! Ты обещал достать деньги, чтобы я возобновила права на «Ночную песню»! Ты сказал «не беспокойся». И что? Мне сегодня позвонил Харолд. Он сообщил – мои права действительны всего шесть недель, а дальше все! – Мэделин ударила Лоуренса три раза, прежде чем он успел схватить ее за руку. Ругаясь, она вырвалась и кинулась к окну. Потом резко повернулась. – Я не могу потерять эти права. Ты слышишь меня? Не могу! Моррис и Стен как шакалы, они только и ждут, чтобы вырвать их у меня и взять другую актрису на ведущую роль! Есть еще три студии! Черт бы побрал тебя! Ты виноват! Ты обещал!

– Я старался, Мэдди. Я делал все, что мог. Поверь. Я говорил с Сарой, я даже ходил к Эвелин, но они не отступают ни на йоту. Я пытался отыскать лазейку в уставе корпорации, но не нашел. И все равно не беспокойся, дорогая. Еще есть время, и я что-нибудь придумаю. Сейчас я как раз думаю над планом…

– К черту твой план! Мне нужны деньги сейчас, немедленно! Продай мои драгоценности, машину, дом. Все. Но только достань мне эти проклятые деньги.

– Мэдди, Мэдди. Ну не может быть, чтобы ты говорила серьезно. Это же будет финансовое самоубийство. Ты заработала миллионы за прошедшие годы, но все потратила. Единственную реальную ценность представляют собой несколько украшений, акции «Эв косметикс» и этот дом.

– А мне плевать! Мне нужна эта роль.

Лоуренс почувствовал пульсирующую боль в висках и стал массировать их пальцами. Да, Мэдди могла быть упрямой, неразумной, вести себя, как капризный ребенок. Особенно когда чего-то боялась.

Источник ее страха Лоуренс знал. Бедная Мэдди до смерти боялась стареть, смотреть, как уходят молодость, красота, а с ними – поклонники. Ему было больно оттого, что его жена, кажется, не понимала: кроме потрясающей красоты, она обладает чем-то большим.

Обычно Лоуренс исполнял все ее просьбы, удовлетворял малейшие прихоти. Он обожал Мэдди и не хотел потерять. Однако ее желание получить ведущую роль в «Ночной песне» превращалось в опасную навязчивую идею. В наваждение.

– Мэдди, дорогая, – сказал он как можно ласковее. – Ну может быть… может быть, действительно тебе больше не стоит играть романтические главные роли, а перейти к более зрелым ролям?

Глаза Мэделин сделались совершенно круглыми. Она уставилась на Лоуренса, будто он предложил ей самой перерезать себе горло.

– О чем это ты?

– Ну, может, согласиться с Моррисом и Стеном, сыграть Викторию?

– Мать? Ты хочешь, чтобы я играла мать?

– Дорогая, это очень глубокая роль, сама понимаешь. Ты же прекрасная актриса. За нее ты получила бы «Оскара».

Лоуренс мог не тратить слов попусту. Мэделин пришла в неистовство.

– Ты уже считаешь меня старой? Да? Говори!

– Нет, нет, моя дорогая. Конечно, не…

– Я тебе надоела. Не думай, будто я не заметила, как ты поглядываешь на других женщин. И что? Ты нашел кого-то? Помоложе?

– Мэдди, нет! Да ты что? Я же люблю тебя.

– И ты на самом деле ждешь, что я этому поверю после твоего почти откровенного признания, что я старая ведьма? И гожусь только на роли матерей и вдовствующих маркиз? Старых сушеных дур! Ладно, если так считаешь – убирайся отсюда.

– Мэдди, дорогая, ты же на самом деле не хочешь этого!

– Черта с два – не хочу! Да будь я проклята, если стану терпеть тебя у себя под носом. – Она постучала себя по груди длинным красным ногтем. – Никто ниоткуда не может выкинуть Мэделин Кэтчем. Никто! Слышишь меня? Я могу выкинуть кого угодно отсюда. Так что проваливай!

Лоуренс смотрел на нее, точно громом пораженный. Он понимал: сейчас в Мэделин вопиют ее гордость и патологический страх старения, именно это заставляло расстаться с предыдущими мужьями. Она боялась, что чувства к ней увядают по мере увядания ее красоты, и предпочитала уходить первой.

Сейчас то же самое она пыталась проделать с ним. Душа Лоуренса болела за нее, а страх и боль стиснули сердце.

– Мэдди, дорогая, но ты же не хочешь… Ну разреши мне…

– Я сказала – убирайся! Вон отсюда!

– Ну Мэдди…

– Вон! – Она схватила вазу и швырнула в него. Лоуренс нагнулся, ваза, ударившись о стену, разбилась у него за спиной. – Убирайся из моего дома! Ты мне не нужен. – Схватив статуэтку, она пустила ее следом за вазой. – Я сама достану деньги! Уходи. Уходи, черт бы тебя побрал! – Она схватила тяжелое хрустальное блюдо и бросила его. Мэдди швыряла все, что попадало под руку.

Лоуренс отступил к двери, уворачиваясь от обстрела. Никогда раньше он не видел жену в таком состоянии. Бесполезно было взывать к разуму. Единственное, что можно сделать, – дать ей время успокоиться.

– Хорошо, хорошо. Я ухожу, – сказал он, поднимая руки, защищаясь от очередного снаряда. – Но нам надо поговорить, М…

–  Вон отсюда!

Он увернулся и выскочил за дверь, когда китайская лампа вдребезги разбилась о стену.

После того как входная дверь дома закрылась, Мэделин швырнула еще три предмета, выпуская пар, но услышав, как «БМВ» Лоуренса взревел и тронулся, бросилась ничком на диван и залилась слезами.

Она громко рыдала, в горле что-то булькало. Мэдди плакала по маленькой девочке, которая время от времени воскресала в ней. Плакала по беззаботной юности, когда она потрясла весь Голливуд, ублажая свою мать. По женщине, которая никогда не чувствовала себя любимой, а была только талантливой, гордой и красивой, из-за чего ее терпели. Она плакала по увядающей красоте.

Но еще не успел окончательно пройти первый приступ горя, как Мэдди пришла в себя и села. Да о чем она думает? От слез покраснеют глаза, кожа станет дряблой; и, негодуя на себя, Мэдди потерла щеки тыльной стороной руки, еще несколько раз шмыгнула носом, потом подошла к столу, вынула из коробки бумажный носовой платок, несколько раз высморкалась, вытерла глаза и заставила себя сосредоточиться.

– Хорошо. Итак, Лоуренс ушел. Удачно избавилась, – словно защищаясь, пробормотала она, стараясь подавить боль, возникшую при этой мысли, и еще раз шмыгнула носом. – Нет никакого толку жалеть себя. Ты всегда знала, что в конце концов так и случится.

Она принялась ходить по комнате, пытаясь забыть о Лоуренсе и сосредоточиться на чем-то другом. Ну, например, как достать деньги. Или еще лучше – найти кого-то, кто вложил бы их в фильм с ней в главной роли.

Но кто? Она предлагала свой проект почти всем продюсерам в городе.

Всем, кроме одного. Мэделин остановилась и посмотрела на телефон. Постучала ногтем по подбородку. Она еще не говорила с Гарри Уисфелдом. Иногда он демонстрировал готовность помочь. За определенные… услуги.

Мэделин вздрогнула. Гарри был самым большим развратником в Голливуде. Ходили слухи, что он спал почти со всеми красивыми актрисами в городе, начиная от звезд и кончая исполнительницами крошечных эпизодических ролей. Ходили слухи, будто он вел список побед, давая каждой женщине оценку.

До сих пор Мэделин умело избегала его, но не по соображениям морали и уж тем более не из-за угрызений совести. Мэделин любила секс и сама хорошо погуливала не только в промежутках между браками, но и во время. Ради собственного удовольствия. Правда, пока она никогда не продавала секс за деньги или за профессиональные услуги.

В кинобизнес Мэделин ввела мать, когда дочь была еще ребенком. А когда Мэдди подросла, она уже стала звездой и ей не нужны были мужчины вроде Гарри. Кроме того, он совершенно отвратительный. Толстый, старый, волосатый, как горилла. Только на голове не было волос. От одной мысли – заниматься с ним сексом – все внутри Мэдди переворачивалось.

Но сейчас она оказалась в отчаянном положении. Ей надо получить эту роль. Непременно. Ради нее она готова на все.

Чтобы не передумать, Мэделин побежала к столу, нашла домашний телефон Гарри в своей книге, схватила трубку и набрала номер. Постукивая пальцами по столу, стала ждать ответа.

– Да? Уисфелд слушает.

Мэделин крепче сжала трубку и заговорила воркующим голосом.

– Гарри? Это Мэделин Кэтчем. Как ты, дорогой? Хорошо. Хорошо. Слушай, Гарри, у меня есть одно дело, о котором я хотела бы с тобой поговорить. Я подумала, может, мы смогли бы сегодня встретиться?

После бурных и неискренних приветствий, которыми они обменялись, Гарри Уисфелд молча выслушал предложение Мэделин. Он просто сидел, сложив пухлые пальцы домиком под подбородком, и смотрел на нее, как гурман на новое лакомство.

Они расположились в очень мягких креслах в бунгало, позади дома Гарри на Беверли-Хиллз, которое он не без остроумия называл своим офисом. На самом деле именно здесь он занимался со всеми любовью, прямо под носом у жены.

Когда Мэделин закончила, он наклонился и похлопал ее по руке. Она вынуждена была удержаться и не отдернуть ее.

– Мэдди, дорогая, должен сказать, на меня это произвело впечатление. Как ты проницательна – сразу увидеть потенциал этой книги и купить права на экранизацию. Да любой глава студии сейчас не отказался бы заполучить их.

– Да, я знаю. Но к несчастью, никто из них не идет на мои условия.

– Ах да. Ну что ж, очень мудро с твоей стороны прийти ко мне.

– Значит, ты возьмешься за это? – В возбуждении Мэдди забыла первое правило Голливуда – во время переговоров никогда не показывать партнеру, что ты страстно чего-то хочешь. А она даже подалась вперед, возбужденно блестя глазами. – О Боже, как здорово, и я буду играть главную роль, да?

– Даю слово, я беру тебя в фильм. Если, конечно, мы сойдемся в условиях.

– Условиях? – Энтузиазм Мэдди немного угас, когда она посмотрела в глаза Гарри.

– Моя дорогая, ну только не вываливай на меня наивную чепуху. Отправляясь сюда, ты прекрасно знала, что придется заплатить. Ты хочешь чего-то от меня, значит, должна дать мне то, чего хочу я. Мы оба все прекрасно понимаем. Не так ли?

Мэделин заглянула в его похотливые глаза и впилась пальцами в обшивку подлокотников кресла.

Гарри вскинул бровь.

– Я могу запереть дверь, чтобы мы могли… ну, скажем так… заключить сделку.

Мэдди поколебалась, потом глубоко вздохнула:

– Хорошо. Если это все, что надо.

Улыбаясь, Гарри подошел к двери, запер ее, потом вернулся, взял Мэделин за руку и повел в другую комнату.

Она с отвращением посмотрела на огромную кровать, но Гарри провел ее мимо, к зеркалам, вправленным в дверцы шкафа возле другой стены. Он поставил Мэделин перед зеркалами и отступил.

– Ну а теперь раздевайся. И пожалуйста, медленно. – Он с вожделением и ухмылкой уставился на ее отражение. – Люблю смотреть.

«Жирный развратник, ты, конечно, любишь смотреть», – подумала Мэдди, расстегивая молнию на платье.

И хотя Мэделин понимала, что тем самым доставляет еще большее удовольствие Гарри, она раздевалась очень долго. С каждым предметом, падавшим на пол, его дыхание становилось труднее и прерывистее.

И вот комбинация Мэдди соскользнула вниз и легла на пол вокруг ног. Увидев черный кружевной пояс для чулок, Гарри облизнулся. А когда она расстегнула такой же лифчик и ее полные груди оказались на свободе, он застонал и руками потер у себя между ног. Наконец она предстала перед ним совершенно нагая. У Гарри почти потекли слюни, а маленькие, свиные глазки похотливо заблестели.

Мэделин хотелось только одного – закончить все как можно скорее.

Стиснув кулаки, она шагнула к кровати.

– Не двигайся! – резко скомандовал Гарри.

С бешеной скоростью он принялся срывать с себя одежду. Отвращение Мэдди росло – дряблое, белое, как у рыбы, брюхо и волосатая обезьянья спина.

Он кинулся к шкафу, достал из ящичка пакетик и надорвал его. Направляясь к ней, торопливо надевал презерватив.

– В наше время надо быть очень осторожным, – ухмыльнулся он.

«Особенно таким похотливым козлам», – подумала Мэделин, но с некоторым облегчением – от Гарри можно подхватить все, что угодно.

Совершенно голый, он стал обходить ее.

Мэдди замерла, как статуя, опустив руки и сжав кулаки. Гарри провел пухлыми руками по ее грудям, отчего ей захотелось завопить, взял их в ладони, наклонился, лизнул сначала один сосок, потом другой. К ужасу Мэделин, она ощутила тошноту и удовольствие одновременно.

Наконец он оставил ее грудь в покое и зашел сзади.

– Гм… Я думаю, стоя. И сзади.

– Что? Ты хочешь сказать, прямо здесь?

– Да. Мы можем смотреть на себя в зеркало. Наклонись, любовь моя.

Она нехотя подчинилась. Уперлась руками в колени, стиснула зубы и закрыла глаза.

– Нет, нет, только не это, – велел он, и она открыла глаза. – Ты что, я хочу, чтобы ты смотрела, чтобы видела, как я беру тебя.

Обеими руками он впился ей в бедра, она почувствовала его обвислый живот на своих ягодицах и задрожала…

– Я давно хотел тебя поиметь, очень давно, еще когда тебе было четырнадцать, – прохрипел он ей в ухо.

Мэделин вскрикнула от боли и отвращения, видя свое отражение в зеркале. Хрюкая, как боров, Гарри яростно работал, входя в нее снова и снова, лицо покраснело от натуги, его исказила гримаса похоти, со лба стекал пот.

Скоро кончится. Скоро кончится. Скоро кончится.

Стиснув зубы, Мэделин про себя повторяла эти слова, как молитву, в ритме ужасного, совершенно лишенного всякого чувства сексуального акта.

И тогда роль будет ее. Она сыграет Элен, карьера пойдет на новый виток. Она снова станет звездой. Ее снова все станут домогаться, с ней снова станут считаться в этом проклятом городе.

Но Гарри оказался мощнее, чем Мэделин себе представляла. Казалось, он никогда не остановится. Наконец он впился пальцами в ее бедра и кончил, взревев от удовольствия, как возбужденный бык.

Мэделин опустила голову и глубоко вздохнула. Слава Богу.

Тяжело дыша, Гарри вылез из нее, потрепал по заднице и, спотыкаясь, пошел к кровати.

– О-ох, такого стоило ждать почти тридцать лет, – выдохнул он, повалившись на спину. Потом, злорадно ухмыльнувшись, посмотрел в ее сторону. – Дай мне несколько минут, и мы можем совершить еще один раунд, если хочешь.

Мэделин, поднимавшая одежду, даже остановилась и с отвращением посмотрела на него.

– И не думай. Я выполнила свою часть. Теперь ты выполняй свою.

Никогда в жизни Мэдди не одевалась так быстро. Через две минуты она была уже в платье, на полу остались только пояс и чулки. Ей казалось, она никогда не сможет надеть их на себя. Когда вернется домой, сожжет все, в чем была здесь, но сперва примет душ и целый час будет скрести себя.

Мэделин взяла сумочку, надела туфли.

– Я думаю, ты подготовишь контракт, и я его завтра получу.

Гарри рассмеялся:

– Извини, дорогая, но я передумал.

Эти слова настигли ее почти за дверью. Она резко повернулась.

– Что? Ты, ублюдок! Мы же договорились!

– Да ладно, не будь дурой. Ты на двадцать лет старше, чем главная героиня. А почему, ты думаешь, все продюсеры в городе отказали тебе? Неужели ты считаешь, что я рискну репутацией и дам тебе роль? Над нами будет хохотать весь город. Ты здорово подходишь для того, чем мы сейчас с тобой занимались, Мэдди, но на главную роль в фильме не годишься.

– Ты, грязное дерьмо! Мы же заключили сделку! Ты обещал дать роль.

– Нет, я сказал, что возьму тебя в фильм. Если ты согласишься сыграть роль матери.

– Пошел ты к дьяволу!

Мэделин смотрела на него, не в силах больше произнести ни слова. Гарри смеялся, и, развернувшись на каблуках, она вылетела из комнаты, хлопнув дверью так сильно, что та едва не слетела с петель. Ее трясло, когда она села в свой «ягуар». Ублюдок! Грязный, лживый, гадкий! Боже мой, она позволила ему обойтись с собой, как с сукой во время течки!

Резко газанув, Мэдди рванула с места, из-под колес полетел гравий.

Она была в таком состоянии, что гнала к дому как сумасшедшая. Но со скрипом затормозив у крыльца, Мэдди почти забыла о случившемся. Она выскочила из машины и побежала по ступенькам.

Ворвалась в дом и уставилась на кучу чемоданов в холле.

– Итак, ты вернулся? Лоуренс!

Но что-то в нем насторожило ее, от страха по спине пробежали мурашки. Лоуренс стоял в дверях гостиной и смотрел на нее. Мэдди запоздало заметила, что его лицо холоднее обычного.

«Но он же не может знать», – подумала она, боясь посмотреть ему в глаза.

– Как ты могла, Мэдди?

– Что? Я не знаю, о чем ты.

– Ты переспала с Гарри Уисфелдом.

– Какая чушь! Я несколько месяцев не видела Гарри.

– Ты врешь. Я ехал за тобой. И видел, как ты входила в бунгало.

Чувство вины охватило Мэдди, но она попыталась выдержать роль до конца.

– Как ты смеешь? Как ты смеешь следить за мной?

– Да ты была не в себе, и я беспокоился. Испугался, что натворишь глупостей. Я припарковался на другой стороне улицы и ждал, когда ты остынешь. Ты вылетела на машине со скоростью «неотложки», я и поехал за тобой. И глазам не мог поверить, когда ты повернула к дому Гарри.

Мэделин мрачно посмотрела на него.

– Ты не смог мне помочь. Мне надо было что-то предпринять.

– О нет, в этот раз нет, даже не пытайся свалить вину на меня. Ты сама решила стать проституткой, только сама. – Он пересек холл, взял два чемодана и пошел к двери.

– Ты куда?

– Вон отсюда. Я могу выдерживать твои скандалы, выполнять требования, потакать капризам, но с этим я не могу мириться. И не буду. – Он помолчал, снова посмотрел на Мэдди. В его взгляде была глубокая печаль, обида. – До свидания, Мэдди. Я думаю, ты получила от Гарри что хотела. Надеюсь, игра стоила свеч.