Текст книги "Возвращение домой"

Автор книги: Джина Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

На следующий день первым классом она летела на Запад, в Лос-Анджелес, а в голове теснились все те же вопросы и сомнения.

– Что это значит – она не собирается разрешать мне возобновить права? Она должна! – Мэделин впилась в телефонную трубку, постукивая пальцами другой руки по крышке стола, лицо исказилось от ярости и страха. – Черт побери! Почему в договоре не было указано, что я могу возобновить их за ту же цену? Это твоя работа – следить за мелочами. Для этого и существуют агенты. А иначе на кой черт ты мне сдался, Харолд?

Она снова послушала, ее губы сжались, превратившись в одну прямую линию, Мэделин нетерпеливо потянулась к среднему ящику стола и вытащила пачку сигарет, засунутую глубоко под бумаги.

Вообще-то она год назад бросила курить, но время от времени ей было необходимо успокоить нервы. Лоуренс взбесится, если застанет ее с сигаретой. Уставившись тяжелым взглядом в пространство, Мэделин затянулась. Черт, в конце концов это ее дело. Она все еще злилась и на Лоуренса.

– Ну и сколько она хочет на этот раз?

Когда он назвал сумму, Мэделин вскочила со стула с выпученными глазами:

–  Что?Почему это вдвое больше, чем в прошлый раз? Что ты, черт побери, говоришь? Она хочет быть уверенной в экранизации книги? Дьявол! А что я, по-твоему, пытаюсь сделать? Накрутить из нее бумажных самолетиков, что ли?

Еще несколько секунд Мэделин послушала бормотание Харолда Доусона, потом резко оборвала:

– Ладно. К черту. Скажи ей, я заплачу. Да, между прочим, у меня есть еще шесть месяцев на экранизацию. – Мэделин так швырнула трубку, что та выскочила из гнезда и пришлось снова класть ее на место, от чего настроение не поднялось. – Безмозглый осел!

– Что-то случилось? – входя в кабинет Мэделин, спросил Лоуренс.

Мэделин подпрыгнула и, посмотрев на мужа, быстро ткнула сигарету в пепельницу. Заметив это, Лоуренс нахмурился, но мудро промолчал.

– Да, будто у меня мало проблем. Авторша «Ночной песни» не хочет возобновлять мои права на книгу.

– Но ей ничего не остается, это же записано в контракте.

– Да, но мой бесценный агент не побеспокоился застолбить сумму. Мисс Толкин намерена удвоить ее. Видите ли, она беспокоится, что я прилагаю недостаточно усилий для экранизации ее шедевра. Я думаю, пара птичек по имени Моррис и Стен шепнули ей кое-что на ушко. – Мэделин без остановки постукивала алыми ногтями по ручкам кресла.

– Черт! – Лоуренс прошел вглубь комнаты, уже готовый услышать ее вопль, чтобы он убирался вон.

Лоуренс смирился со взрывным характером Мэдди, но после возвращения из Хьюстона она просто не в себе. Целую неделю жена злится на него за то, что он признал право Сары на акции компании, хотя он, Лоуренс, не сказал ничего, кроме правды. Между ними произошел крупный скандал, закончившийся его выдворением из спальни. Она до сих пор не простила его, это совершенно ясно.

– Очень жаль, дорогая, я знаю, как много значит для тебя этот проект, но в конце концов другие…

– Я согласилась на ее новую цену! – с вызовом выпалила Мэдди, словно бросая перчатку.

– Что? Но, Мэдди, ты не можешь себе позволить такие расходы. По крайней мере сейчас! Дорогая, неужели ты не понимаешь, это огромная сумма. Ты не можешь…

– Перестань мне говорить, что я не могу! – закричала она. – Мне надоело беспрестанно слышать, что я не могу! Что я ничего не могу сделать с Сарой Андерсон, которая завладела частью нашего семейного бизнеса! Не могу продать свои акции! Не могу вложить деньги в производство фильма! Не могу сыграть роль Элен! Не могу возобновить права на экранизацию! Мне осточертело слышать, что я ничего не могу! К черту! Я собираюсь сохранить права на книгу! И мне плевать, сколько это стоит! Эта роль моя. Я не намерена позволить Стену, Моррису или еще кому-то отнять мою роль.

– Но дорогая… Деньги…

– Плевала я на деньги! Мне все равно, где и как ты их достанешь! Просто достань. Присвой чужие. Ограбь банк. В конце концов мне все равно, даже если ты совершишь ради этого убийство. Просто достань!

Голос ее наконец дрогнул, и глаза наполнились слезами.

– Ну, милая, не надо. – Садясь на угол ее стола, Лоуренс взял ее руки в свои. – Ну не волнуйся так. Невыносимо видеть тебя в таком состоянии.

– Я должна сделать фильм, Лоуренс.

Она произнесла это тихо, шепотом, дрожащим от слез голосом. Прекрасные серые глаза еще сильнее блестели от влаги, подбородок дрожал, как у ребенка, который жаждал получить понравившуюся игрушку.

Лоуренс осел, как песочный замок, накрытый волной прилива.

– Ну, дорогая, не плачь, все утрясется.

Он встал, зашел сзади и принялся массировать напрягшиеся плечи Мэделин.

Мэделин вздохнула и откинула голову, упершись ему в живот. Ей нравилось чувствовать сильные опытные руки Лоуренса, они ласкали ее, нежили, доказывали, как она желанна. Сейчас ей это было совершенно необходимо.

– Ты правда любишь меня, Лоуренс? Да?

– Всем сердцем и душой, – поклялся он. – Ты – моя жизнь. Я всегда буду твоим. Всегда.

Мэдди, конечно, ему не верила, но слушала с удовольствием. Рано или поздно он устанет от нее и уйдет. Все они уходили.

В детстве мать постоянно оставляла ее. Мэделин обожала свою красивую мать. Между съемками Клэр Чедвик-Кэтчем приезжала на ранчо. Она врывалась в их жизнь, закутанная в норку, светловолосая, благоухающая дорогими духами, весело смеющаяся, с поцелуями, объятиями, подарками, как волшебница. Несколько недель или месяцев она радовалась дому, семье, но внезапно ее охватывало беспокойство, и она снова исчезала. Как бы Мэдди ни умоляла ее остаться, как бы ни скандалила, она уезжала. И отец очень часто уезжал с ней. А потом мать исчезла навсегда.

Что-то похожее происходило и с мужьями Мэдди. Внезапно их охватывало беспокойство, обожание угасало, и Мэдди делала единственно возможное для защиты собственной гордости – оставляла их прежде, чем уходили они. В конце концов и Лоуренс ее покинет, думала она.

Любовь, в которую она прежде верила безоглядно, – любовь поклонников к звезде. Но в последнее время все чаще спазмы сдавливали горло Мэдди, когда ей приходила в голову мысль о том, что и их любовь преходяща. Вот этого ей уже не вынести.

Она закрыла глаза и вздохнула, а Лоуренс разминал ей шею. Умелые нежные пальцы забирались под волосы, массировали уши, а потом спустились к грудям. Мягкие и тяжелые, налитые, они еще сильнее набухали от его прикосновений.

– Ты же хочешь, чтобы я была счастлива, да?

Под его опытными пальцами соски напряглись.

– Конечно, хочу.

Мэдди застонала и потерлась затылком о его живот. Она улыбнулась, почувствовав, что он готов.

– Значит, ты достанешь деньги. Найдешь способ. Так ведь, дорогой?

– Мэдди…

Она выгнула спину, он взял в ладонь одну грудь. Мэдди положила руки поверх его рук и стала медленно вращать ими.

– Но ведь найдешь же, Лоуренс?

Лоуренс почувствовал, как его сердце сжалось от ее отчаянной мольбы. Он посмотрел на жену печально и нежно, ее соски прижимались к его ладоням, как набухшие почки. Он любовался ее длинной выгнутой шеей, Мэдди по-кошачьи терлась о него, похотливо изгибаясь, отчего он тоже почувствовал желание. И жалость. Да, она снова пускает в ход красоту и чувственное тело, стремясь добиться своего, но мог ли он на нее сердиться? Бедняжка Мэдди. Ей необходимы любовь и внимание, она так жаждет этого. Как же он может отказать ей в чем-то?

– Я постараюсь, дорогая, – вздохнул он.

Улыбаясь, Мэдди расстегнула молнию на своем жакете, встала, повернулась к нему, прижалась бедрами.

– Возьми меня, Лоуренс, прямо сейчас!

Глава 16

– О Господи! – стоя посреди салона самолета «Эв косметикс», Дженнифер открыла рот, как ребенок на карнавале. – Вы только поглядите! Это не самолет, это летающий дом!

Она повернулась и посмотрела на Сару, благоговение на лице исчезло, его сменила озорная улыбка.

– А что? Я могла бы и к такому привыкнуть. Черт побери, босс! Кайфуем!

– Кайфуем? – рассмеялась Сара и посмотрела на Брайена. – Это звучит совершенно по-техасски.

– Ах вот оно что. Теперь ясно. А то она все утро как-то странно изъясняется. Кстати, поправь меня, если я ошибаюсь, – не эта ли девица всего неделю назад ворчала, что приходится переезжать к этим грубым ковбоям?

– Ага.

– Эй вы, неужели не понимаете – человек может передумать. Более того, я уж прикидываю – не заарканить ли мне какого-нибудь ковбоя и не поставить ли на нем свое клеймо?

– О Боже мой, она говорит, как Джон Уэйн.

– Джон какой? – нахмурилась Дженнифер.

Брайен застонал и развел руками:

– Я сдаюсь. О чем можно толковать с этим ребенком…

Джен высунула язык и пошла обследовать салон.

Двухлетняя Синди, сидевшая у нее на бедре, подпрыгивала, дергала мать за косичку и ныла:

– Вниз, вниз, вниз.

Наконец ей надоело, что никто не обращает на нее внимания, пухлыми ладошками ухватилась за щеки матери, повернула ее лицо к себе, прижалась носом к ее носу и глазами уставилась в ее глаза.

–  Вниз, мама.

– И не думай, детка. Ты будешь сидеть у меня.

– Да ладно, Джен, дай ребенку отдохнуть. Это же самолет, а не музей.

– Ты шутишь? Она тут что-нибудь перевернет, и мне придется расплачиваться до пенсии. Ни за что! Ой, смотрите, спальня. Боже мой! Представляете – спальня!

Она вприпрыжку поскакала вперед, а Синди обрадовалась – наконец-то началась игра – и завизжала.

Сара смотрела вслед неугомонной секретарше, исчезнувшей в хвосте самолета.

– Я думаю, Джен довольна переездом. Да, Брайен?

– Еще бы. Да это лучшие дни ее жизни.

– Надеюсь, ты прав. – Она села в кресло, обтянутое плюшем, пристегнула ремни. – А я чувствую себя ужасно, мне пришлось вырвать вас обоих с корнем с привычного места.

– Да ты что? Нас ждет прекрасная работа, большая зарплата. – Брайен хлопнулся рядом с ней и взял ее за руку. Карие глаза смотрели на Сару, на меланхоличном лице светилась веселая нежность. Потом по нему пробежала тревожная тень – Брайен прочел неуверенность в глазах Сары. – Слушай, погоди-ка. Дело не в Джен, да? Ты нервничаешь, как кошка в клетке. Что происходит?

– Да просто… Все случилось так быстро… Это, конечно, шанс, который выпадает раз в жизни. И хотя я очень честолюбивая, но никогда не мечтала о чем-то таком крупном. Понимаешь, огромная ответственность, мне надо столькому научиться. Иногда я думаю…

– О чем?

– Ну, гожусь ли я на это дело.

Произнесенные вслух слова взбудоражили ее. Она больше не могла спокойно сидеть, снова расстегнула ремни и вскочила. Сара расхаживала по салону, сцепив пальцы.

– Да, это вызов, и я рада… – Она остановилась, закрыла глаза, сложила руки на животе. – Но мне страшно.

– Страшно? Чего ты боишься?

– А вдруг не получится? Не хватит ума, опыта, характера. Брайен, ты понятия не имеешь, каков масштаб у «Эв косметикс». Потрясающий.

– Ну и что? – Он схватил ее за руку, потянул, останавливая. Потом посмотрел снизу вверх и сжал пальцы Сары. – Ты сильный игрок. Ты можешь все. Всегда могла. Стоит тебе вдуматься и приспособиться, ты заткнешь за пояс всех этих шишек в корпорации. Сама знаешь. Слушай, давай-ка, дорогая, улыбнись. Очень скоро ты станешь таким магнатом, что ого-го!

Брайен еще раз сжал ее руку и подмигнул. Этот разговор помог бы Саре, если бы она не заметила в его глазах промелькнувшую панику. Брайен нуждался в ее силе, в способности решить любую ситуацию и проблему. Он не выносил неуверенности Сары в себе самой.

Она глубоко вдохнула и справилась с нервами. Пожав плечами, беззаботно улыбнулась ему.

– Ты прав. Я думаю, мое волнение – не более чем волнение актера перед выходом на сцену. Не обращай внимания.

Усевшись в кресло, Сара пристегнула ремни и уставилась в окно. Да, она сильная, умная и способная. И не хочет быть никакой другой. Но иногда она задумывалась: а каково себя чувствовать, когда рядом с тобой кто-то сильный, на кого можно положиться? Кто будет рядом всегда и готов протянуть руку помощи, подставить широкое плечо, на которое можно опереться, если возникнет необходимость?

И тут же перед мысленным взором Сары всплыло смуглое лицо Рурка с блестящими голубыми глазами.

Дженнифер прискакала обратно настолько возбужденная, что казалось, от нее сыплются искры.

– Представляете? Там еще и туалетная комната!

– Детка, во всех самолетах такое есть, – насмешливо сказал Брайен.

– Но ведь не с мраморной же ванной и золотыми кранами!

Дженнифер еще толком не пришла в себя, не успокоилась, а самолет уже приземлялся в Хьюстоне, и первое, что она увидела, – роскошный лимузин, явно поджидавший их.

– О мой Бог! Да вы только поглядите на эту машину! А там еще и шофер! – Джен попыталась поплясать и наверняка свалилась бы с трапа вместе с Синди, если бы Сара не удержала ее.

– Успокойся, – усмехнувшись, она схватила Джен за руку, – это просто машина.

– Ну да. Положенная по этикету, – бросил Брайен, отстававший от них на две ступеньки. – Меня кидает в дрожь, как только подумаю, какое впечатление своей несдержанностью ты производишь на клиентов Сары.

– Да ладно, помолчал бы лучше! На рабочем месте я знаешь как могу сюсюкать! Лучше всех! – бросила Джен через плечо.

– Эй вы оба, ведите себя как следует.

И тут Джен увидела Рурка. Трудно сказать, что произвело на нее большее впечатление – присутствие этого мужчины или автомобиль.

– О черт! Я не уверена, что мое сердце выдержит, – пробормотала она, когда они ступили на землю. – Королевский экипаж и очаровательный принц! А он еще сексуальнее, чем мне раньше показалось.

– Джен!

– Ты действительно думаешь, что этот парень очень сексуален? – строго спросил Брайен.

– Да ты что – смеешься? Он весь просто создан для этого – и лицо, и тело, и задница. А глаза! О Господи, успокой мое сердце.

Рурк ожидал возле лимузина, расставив ноги, засунув руки в карманы темного пиджака. Полы пиджака откинулись назад, открыв литые бедра и широкую грудь. Ветер трепал темные волосы и мотал галстук, а брюки прилепил к мускулистым ногам. Рурк являл собой образец настоящего мужчины.

Сара чувствовала на себе его неотрывный взгляд. Наутро после того, как он закончил знакомить ее с комплексом, она пришла в офис и узнала, что он улетел в Мадрид на самолете компании. Она в тот же день решила вернуться в Калифорнию.

– Привет, Сара! Добро пожаловать обратно.

Голос был тихий и немного интимный, а взгляд теплый.

Сердце зашлось, она смутилась, и ее тут же охватило раздражение на самое себя. Решительно подняв подбородок, она постаралась как можно холоднее ответить:

– Привет, Рурк, не ожидала увидеть тебя здесь.

– Почему же это, интересно?

Он потянулся будто бы за сумкой, но когда его рука коснулась ее руки, он свою не убрал. Неподалеку, ревя моторами, приземлялся самолет, гудрон летного поля дышал жаром, ветер от винтов нес с собой запах пыли и керосина.

Они стояли близко друг к другу. Слишком близко, поняла Сара и, вскинув голову, взглянула ему в лицо. Настолько близко, что увидела напряженность в его глазах.

– Я… я думала… ты будешь занят.

– Гм… Понятно.

Ветер бросил волосы в лицо Саре, и прежде чем она успела убрать их, Рурк свободной рукой отвел прядь, ласково коснувшись кончиками пальцев ее щеки. Саре показалось, что на ее коже остались четыре ожога, и ее бросило в дрожь.

– Для тебя, Сара, я никогда не занят, – улыбнулся Рурк.

Сара забыла о друзьях, о шофере, о пилоте, укладывавших багаж в лимузин. Она забыла даже о только что принятом решении отойти от него. Отойти.

– Разве ты не знаешь?

– Я… Ну…

Если бы сейчас Сару спросили, как ее зовут, она бы не вспомнила. Голубые глаза гипнотизировали ее, проникая в самую душу. Они сосредоточились на ней, будто ничего больше не существовало на свете.

– Поверь, Сара, ты становишься очень важной. Для компании и для меня. – Он убрал руку от ее волос и провел пальцами под подбородком.

Воздух застрял в легких Сары, она не могла произнести ни слова. Единственное, на что была способна, – неотрывно смотреть на него.

– Спасибо, что вы нас встретили. – Брайен шагнул вперед, протягивая руку, но сжав челюсти.

Сара вздрогнула и быстро отступила от Рурка.

– О, извини. Да, Рурк, ты ведь помнишь Брайена, да?

С веселым лицом Рурк без всякой неловкости взял сумку Сары в левую руку, а правую протянул Брайену.

– Да, мы встречались в Лос-Анджелесе. – Потом он повернулся к Дженнифер: – А это мисс Поттс, так ведь?

Дженнифер кивнула, онемев. Он улыбнулся, пожал ей руку, а она стояла перед ним, готовая растечься лужей у его ног. Даже Синди перестала хныкать и не мигая уставилась на Рурка. Сара невольно подумала: этот мужчина обладает каким-то гипнотическим даром, если так странно действует на женщин.

Он улыбнулся ребенку, потрогал нежный локон.

– А это кто?

– Моя дочь. Синди.

Рурк ткнул девочку в живот указательным пальцем и подмигнул:

– Привет, Синди.

Та, хихикая, стала прятаться за материнское плечо, искоса поглядывая на Рурка.

Но тут на лице Джен появилась привычная нагловатая улыбка, а глаза заискрились.

– Синди неравнодушна к красивым мужчинам. Вся в меня.

– Почему бы нам уже не отправиться? – Сара подтолкнула Дженнифер к машине.

Джен быстро пришла в себя, к ней вернулось ее ехидство, стало быть, решила Сара, надо поскорее ехать, пока она не ляпнула что-нибудь неприличное.

Сара пошла за ней, но Рурк удержал ее за руку.

– Подожди. Лимузин повезет мисс Поттс и мистера Нили. Ты поедешь со мной. – Он кивнул в сторону «БМВ» цвета бургундского вина, стоявшего неподалеку, всего в нескольких ярдах. – Эвелин хочет видеть тебя.

– Прямо сейчас? Но уже поздно. Я только что приехала. Неужели нельзя подождать до завтра?

– Нет. Боюсь, что нет.

Рурк попытался легонько подтолкнуть ее к своей машине, но Сара вырвалась.

– Подожди, во-первых, надо помочь Джен и Брайену устроиться в квартирах.

– Такер этим займется. А потом – они не дети. Правда, я не очень уверен насчет Дженнифер. – Он подмигнул Джен, и та одарила его ослепительной дерзкой улыбкой. – Они вполне взрослые, чтобы позаботиться о себе. О своем багаже не волнуйся. Немного позднее Такер привезет его к тебе на квартиру.

– Но…

– Давай вперед, босс! Не беспокойся о нас с Брайеном. Все будет прекрасно!

Брайен, судя по всему, был не слишком доволен. Дженнифер, не обращая на него внимания, зашептала Саре в ухо:

– Не будь идиоткой. Если бы этот мужик так смотрел на меня, как он пялится на тебя, я бы прыгнула вместе с ним со скалы. Мужик – полный отпад. Давай иди.

Она подтолкнула Сару в сторону Рурка, потом высоко задрала нос и прошествовала к лимузину.

– Домой, – приказала она шоферу важным голосом и с достоинством герцогини влезла вместе с Брайеном на заднее сиденье лимузина. А потом испортила всю картину – начала по-детски подпрыгивать на мягких подушках и хохотать. – Ой, мне всегда хотелось сказать вот так: «Домой!»

Смеясь, Рурк поднял руку, прощаясь и торопя Сару.

– Ну и характерец, а?

– Ты и наполовину этот характер не представляешь.

– Немножко молода, правда, для секретарши. И для материнства.

Сара напряглась.

– Джен – замечательная мать. Прекрасная секретарша.

– Да я и не отрицаю. Я просто о том, что для таких ответственных дел она слишком молода. – Рурк распахнул дверцу перед Сарой, улыбнулся ей, когда она скользнула внутрь. – А как это чудо оказалось у тебя?

– Когда я затевала «Отражение», искала секретаршу через газеты. Дженнифер пришла по объявлению.

– Понятно. – Рурк закрыл дверцу, и Сара наблюдала, как он обходит машину.

– Ей было семнадцать лет, и она была на седьмом месяце, – продолжала Сара, когда Рурк сел за руль. – Появилась в моем офисе дерзкая, несмотря на свой вид – казалось, девушка несколько месяцев прожила на улице. Потом я узнала – так и было на самом деле. Когда Джен забеременела, дружок ее бросил, а родители выгнали из дома. Голодная и испуганная, она пыталась спрятаться за болтовней. Джен отлично понимала, что понятия не имеет о работе, на которую пришла наниматься. Положение ее было совершенно отчаянным.

– И ты ее подобрала.

– Ну да, не могла же я снова выбросить ее на улицу.

Бровь Рурка взметнулась, но он ничего не сказал. Сара чуть-чуть выше подняла подбородок.

– Но в любом случае я поступила правильно. Джен оказалась очень смышленая, быстро училась, у нее от природы талант секретарши, через пару месяцев она прекрасно вела дела в офисе. Так что если тебя волнует ее квалификация…

– Не беспокоит.

– О, понятно. Ну… тогда хорошо. – Вдруг смутившись, Сара огляделась вокруг, и ее охватило беспокойство – тишина, закат, они с Рурком вдвоем в конце летной полосы.

Он смотрел на нее не мигая, она заерзала, отвела глаза, потом снова посмотрела на него.

– Может, поедем?

– Минутку. Сначала…

Рурк потянулся к ней, схватил за плечи и через сиденье подтащил к груди. У нее не было времени вскрикнуть – его губы слишком быстро прижались к ее губам.

Казалось, зажженную спичку поднесли к пороху. Они прилипли друг к другу. Его рот завладел ее ртом, его руки запутались в ее волосах, порыв желания потряс обоих. Но этой близости было мало. Явно мало. Их поцелуй не был нежным и романтичным, он был жадным и настоящим. Грубоватым. Жажда одного подпитывала жажду другого – и пламя стало невыносимым. Оно все сильнее разгоралось. Давление внутри нарастало. Сара думала, что вот-вот взорвется.

Рурк застонал, его ладонь коснулась ее груди, и тело Сары откликнулось. Жадный поцелуй длился и длился, они никак не могли насытиться. Они обнимались, мяли друг друга, Сара жадно впитывала тепло Рурка, наслаждалась им, чувствуя крепкое мужское тело, пробовала его на вкус, ей нестерпимо хотелось большего. Единственными звуками в этой машине были стоны, всхлипывания и шорох одежды.

Рурк покачнулся вместе с Сарой и случайно задел клаксон. Раздался гудок.

– О черт!

Оба подпрыгнули, как провинившиеся подростки. Сара попыталась вырваться из крепких объятий, но Рурк не выпускал.

– Нет, погоди, не уходи.

– Рурк…

– Ш-ш-ш… – Он снова притянул ее к груди и держал, пока их дыхание не стало спокойнее, а колотившиеся сердца не унялись.

Сара привалилась к нему, уткнувшись в шею и дрожа. Она чувствовала, как дрожь сотрясает и Рурка.

Большая мужская рука держала ее за затылок, нос Сары прижался к шее Рурка, и она вдыхала его запах, его тепло.

Прошло несколько минут, ужасное напряжение отпустило обоих, дрожь унялась, вернулся разум. А с ним смущение – Сара заволновалась.

Когда на этот раз она оттолкнулась от Рурка, он не держал ее. Сара принялась поправлять одежду, провела рукой по растрепавшимся волосам, стараясь не смотреть на него. Затем взяла сумочку и открыла, доставая губную помаду, а Рурк протянул руку, взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Сперва Сара не поднимала глаз на Рурка, а потом он прошептал:

– Посмотри на меня, Сара.

Она подняла глаза.

Их взгляды встретились, он улыбнулся. Провел большим пальцем по ее слегка распухшей нижней губе.

– Хорошо. Теперь мы оба понимаем, что происходит.

– Рурк. Я…

Но Сара не знала, что сказать. Она ужасно испугалась. Они нежничали в машине, как парочка подростков, у которых взыграла кровь. И это после того, как две недели назад она велела себе при первой возможности дать ясно понять Рурку, что он ее не интересует.

Молодая женщина чуть не застонала. Не интересует! Что за шутка. Она зажглась, как свечка, едва он дотронулся до нее. И если бы не клаксон…

– Не волнуйся. – Он отпустил ее подбородок, провел пальцем между бровями, расправляя хмурую складку. – На свете есть кое-что, с чем нельзя бороться. Я знаю. Я пытался. Но больше не буду. Так что давай, дорогая, крась губы.

Он вставил ключ в замок зажигания, еще раз посмотрел долгим взглядом на Сару, потом тронул «БМВ», покидая парковку для особо важных персон.

Сара была не в себе и не пыталась спорить. Она сделала, как он велел, потом невидящим взглядом уставилась в окно.

Вообще-то в нынешней ситуации ей нельзя думать ни о чем, кроме Эвелин и «Эв косметикс». Однако даже в Калифорнии, хотя у нее там было дел по горло, она снова и снова мысленно возвращалась к Рурку.

В чем дело? Никогда в жизни Сару не тянуло так сильно к мужчине. Это действовало на нервы. И было глупо.

Она не может и не должна влюбляться в Рурка. Он правая рука Эвелин, ее любимчик. Он полностью ей предан.

– Ну, ты устроила свою мать в заведение? В этот «Вересковый приют»?

От тихо заданного вопроса Сара вздрогнула. Она посмотрела на спокойный профиль Рурка и поняла – он пытается помочь ей прийти в себя.

– Да. По крайней мере я так считаю. Доктор Ардмор и медсестра привезли ее сюда два дня назад. Я хотела лететь с ними, но доктор решил, что лучше ему самому перевезти мать. Потому что она непредсказуема. Иногда становится такой агрессивной, что ее приходится усмирять. А доктор Ардмор знает как. – Она снова посмотрела на Рурка. – Я благодарна компании за самолет. Спасибо.

– Никаких проблем. А уж если и благодарить, то не меня. Все указания насчет самолета и всех дел на эту неделю дала Эвелин.

– А, ясно. Как заботливо.

Сара понимала, что ее голос стал на несколько градусов холоднее, но ничего не могла поделать с собой. Ей стало неуютно от мысли, что именно Эвелин сделала подобный жест. Гораздо легче Саре воспринимать ее холодной бессердечной женщиной.

Сзади загудел грузовик, и Сара вздрогнула. До этого момента она не обращала никакого внимания на то, где они едут, но, осмотревшись, ничего не узнала.

Когда Рурк повернул к многоярусной парковке и стал въезжать, она выпрямилась на сиденье.

– А где это мы? Это же не дом Эвелин. Мне показалось, ты говорил, она хочет видеть меня.

– Да, хочет.

Он остановился на втором этаже и выключил двигатель. Но не сделал попытки выйти из машины. Положив руку на руль, Рурк вполоборота повернулся к Саре. От его серьезного взгляда ей стало не по себе.

– Эвелин не дома, Сара. Она здесь. Это больница.

В груди больно кольнуло. Сара стала озираться.

– Больница? А что случилось? Она попала в аварию?

– Сара, Эвелин больна. Очень больна.

Сара смотрела на Рурка, не в силах говорить. И если ее спросить, она не смогла бы выразить словами всю бурю чувств, поднявшихся в ней. Она различала только боль и страх. Но это не ее забота, твердила она себе, не ее забота. Эта женщина ей никто и ничего не значит для нее. Но тиски не отпускали грудь, давили и давили.

– А что… что случилось? – наконец сумела выговорить Сара.

– Я думаю, Эвелин тебе скажет сама.

– Рурк…

– Пойдем, я отведу тебя к ней.

И прежде чем Сара успела возразить, он вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу, обнял Сару за талию и, поддерживая, повел к лифтам по переходу, перекинутому через улицу и соединяющему парковку с больницей.

Сара была благодарна Рурку, ее ноги стали как ватные, и без его помощи она не смогла бы даже встать.

Молча и быстро она шла рядом с ним через вестибюль, потом по длинным коридорам, дрожа от холода и не понимая почему – на улице стояла жара.

Когда они вошли в спальню, Эвелин лежала с закрытыми глазами. Изголовье кровати было слегка приподнято. Неподвижная, с руками поверх одеяла, она казалась очень хрупкой и очень бледной.

На шум она открыла глаза.

– Привет, Сара.

Инстинктивно Сара протянула руку, желая прикоснуться к Эвелин, но, поймав себя на этом, быстро схватилась за металлический поручень кровати.

– Привет, Эвелин, как вы?

– Должна признаться, было лучше. – Она нашла взглядом Рурка. – Ты уже сказал ей?

– Нет. Я подумал, тебе лучше самой сказать.

Прошло несколько секунд, они с Рурком обменялись взглядом.

Сара сжала руки на поручне, переводя глаза с одного на другого.

– В конце концов кто-нибудьмне скажет, что происходит?

– Да. Конечно. – Эвелин глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула. – Сара, я… у меня острая форма лейкемии.

Саре показалось, будто ей в лицо плеснули ледяной водой.

Широко раскрытыми глазами она уставилась в спокойное лицо Эвелин, не в силах вздохнуть.

– Лейкемия? – Она посмотрела на Рурка, чтобы получить подтверждение или, наоборот, услышать опровержение, но он в ответ только мрачно кивнул. – И в какой… в какой стадии?

– Средней тяжести. Доктор надеется… он делает все, что может, но…

Инстинктивное желание успокоить, прикоснуться к Эвелин на этот раз было слишком сильным, и Сара не противилась. Она взяла холодные руки Эвелин в свои.

Удивленная, Эвелин вздрогнула и хотела отнять их, но Сара сжала крепче. Сочувствие, печаль, вина, жалость охватили ее, когда она посмотрела в светло-зеленые глаза женщины, когда-то давшей ей жизнь.

– О Эвелин. Мне так жаль. Правда. Мне жаль. Но в наше время врачи делают невозможное. Есть новые лекарства, новые способы лечения. И лечение могло бы…

Но тут дверь открылась, и вошел мужчина в белом халате. Сара замолчала.

– Ну? Как мы себя чувствуем сегодня вечером?

Эвелин приподняла одну бровь.

– Не знаю, как вы, доктор, а я ужасно.

– Все еще тошнит, да? – Он остановился перед кроватью и взял медицинскую карту. – И температура. Вижу. Да. Но не волнуйтесь. Это нормально. Так, еще кровоподтеки. – Он поднял глаза от карты и встретился со взволнованным взглядом Сары. – Ну, ну. А это кто?

Эвелин представила ее, и лицо доктора Андервуда засветилось.

– Дочь? А мне казалось, у вас нет кровных родственников. Так это прекрасно. Просто замечательно. – Он положил на место карту, взял Сару за руку и похлопал по ней. – Если вы не против, мисс Андерсон, я бы хотел сегодня же взять у вас анализ крови. Это всего несколько минут.

– У меня… анализ? Простите, я не понимаю. Для чего?

– Ну, посмотреть, можете ли вы стать донором. Вашей матери нужна пересадка костного мозга, – объяснил он, когда Сара смущенно и вопросительно продолжала смотреть на него. – Уже больше месяца мы пытаемся лечить ее химиотерапией, но никак не можем загнать болезнь в стадию ремиссии, это временное ослабление проявлений болезни, чтобы вам стало понятней. А время уходит, и мы ищем на стороне донора, который подошел бы Эвелин. Но нам не везет, так что теперь вся надежда на вас.

– Понятно.

Сара очень испугалась.

– Так что если не возражаете, я побегу в лабораторию, подготовлюсь, а перед уходом загляните ко мне. Мистер Фэллон вам покажет. Хорошо?

– Да. Конечно. Я скоро приду, – проговорила Сара деревянным голосом.

Доктор Андервуд казался совершенно счастливым.

Когда дверь за ним закрылась, Сара обвиняющим взглядом посмотрела на Эвелин.

– Так вы мне врали. Вся эта суета с моим наследством – всего лишь предлог. Вы вытащили меня сюда не для того, чтобы сделать наследницей. – Голос ее был тихим, хриплым и дрожал от горечи. – О Боже! Ну какая же я дура! Я думала, что вас замучила совесть из-за того, что вы меня отдали. Но все не так! Вы привезли меня сюда в надежде, что я смогу и буду спасать вашу жизнь.